Огверн вздохнул и задумчиво уставился на остатки птицы.
– Я потерял аппетит, – признался он. – Хочешь курицы, Джилл?
– Нет, спасибо. Так у тебя больше нет аппетита? Вот так чудо!
– Пожалуйста, не надо грубостей, – он положил руку на свое драгоценное оскорбленное сердце, одновременно убирая кинжал в ножны. – Человек может вытерпеть только определенное количество оскорблений. Топленый свиной жир? Ха!
Бокк вернулся спустя час. Он выглядел еще более воровато, чем обычно, лицо его сильно побледнело. Он сообщил Огверну, что несмотря на усиленные поиски, они не нашли ни следа незнакомца.
– Ты что, спятил? – выплюнул Огверн. – Дан Хиррейд не такой уж и большой.
– Знаю, но его здесь нет, и никто не видел, как он заходил. Вообще – ничего. И вот еще одна, черт побери, странная вещь. Один раз мы заметили его, когда он шел к городской стене. Затем он завернул в переулок и… просто растворился. Папа, клянусь! Он исчез.
– О, клянусь розовыми задницами богов! – слабым голосом простонал Огверн. – Давайте молиться, что бы этот камень подвернулся поскорее! Возьмем у ублюдка проклятое золото и навсегда расстанемся с ним.
Вскоре после этого Джилл отправилась назад в свою гостиницу. Она шла быстро, держалась близко к стенам домов, постоянно оглядывалась и перед тем, как войти, остановилась перед дверью, чтобы удостовериться, что незнакомец не ждет ее.
Оказавшись у себя в комнате, Джилл заперла дверь и ставни изнутри. Она спала, положив меч на пол рядом с собой, и ничто не побеспокоило ее. Разве что сновидения: отрубленные головы, темные пещеры и глаза незнакомца, неотрывно глядящие на нее.
Родри провел этот день в яростном нетерпении. Джилл была одна и в опасности, а он остался в няньках с раненым купцом и его вонючими мулами – к этому обязывала его честь охранника. Поскольку он дал слово Серилу, что проводит караван до города, то обязан был оставаться с ним, пока Серил не сможет ехать верхом.
Ближе к полудню умер раненый бандит. Родри помог похоронить его, чтобы хоть чем-то занять себя. Наконец, примерно за час до заката, вернулся патруль.
– Мы следовали за ними до Йира Аусглин, – сообщил капитан. – Я не могу пересекать границу без особых полномочий, поэтому нам придется подождать, пока их светлость не пришлет нам послание.
– Молю об этом всех богов в Других Землях и надеюсь, что оно придет поскорее.
Послание пришло гораздо быстрее, чем ожидалось. Когда патруль садился ужинать, Комин привел пятьдесят человек с запасными лошадьми. В суматохе Родри было легко выскользнуть. Ему совершенно не хотелось, чтобы Комин узнал его. За отсутствием более хорошего укрытия он отправился в домик, который служил кухней. Слуги в суматохе готовили еду на пятьдесят вновь прибывших, которых не ждали. Они даже не заметили наемника, стоявшего за углом, возле очага. Огонь развели посильнее и поставили жариться куски свинины. Угли шипели, когда с мяса капал жир.
Родри смотрел на пляшущие языки пламени и проклинал свой вирд. Вот он здесь, прячется от человека, которого уважает и который когда-то почитал его. Золотые языки пламени, играя, насмехалась над ним. Они то взлетали почти до потолка, то вдруг опадали. Не так ли и человеческая жизнь – сегодня полная славы, завтра тлен и ничто? В горящих углях, казалось, возникали картины, и Родри словно видел в них Аберуин и его любимый дан Каннобейн.
Родри подумал о Невине и внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Он действительно увидел Невина – точнее, четкий образ лица, которое плавало над огнем. В его сознании прозвучал голос старика:
«Ты не спятил, парень. Я на самом деле разговариваю с тобой. Отвечай мне мысленно.»
«Ладно. Но что все это значит?»
«Нет времени объяснять. Наши враги могут услышать нас. Но ты должен добраться до дана Хиррейд. Джилл угрожает серьезная опасность. Отправляйся завтра на рассвете.»
«Что? Я уеду сегодня вечером!»
«Нет! – образ Невина стал мрачным. – Тебе небезопасно путешествовать в ночное время одному. Ты слышишь меня? Подожди до рассвета и тогда отправляйся!»
«Конечно, отправлюсь! О, боги, с ней даже нет ее гнома.»
«Что? Что ты имеешь в виду?»
«Маленькое существо исчезло где-то в пути. Джилл это очень беспокоило.»
«Разумеется, это должно было ее беспокоить. Я займусь этим вопросом.»
Внезапно образ исчез. Родри поднял голову и увидел, как на него гневно смотрит слуга.
– Тебе что-то нужно, серебряный кинжал? – осведомился он.
– Ничего. Я не буду тебе мешать.
Выходя из кухни, Родри боролся со своей честью. Несмотря на данное Серилу слово, он знал: Джилл – единственное в мире, что способно заставить его нарушить клятву. Его настроение стало еще хуже, когда, пересекая погруженный в темноту двор, он заметил краем глаза легкое движение. Родри резко повернулся, его рука направилась к рукояти кинжала – но там ничего не оказалось. Тусклый свет лился из открытой двери кухни, и снова ему показалось, как в тени что-то движется.
Родри достал кинжал и сделал осторожный шаг вперед. На короткое мгновение ему почудилось, что он видит крошечную фигурку, смутно напоминающую человеческую, но тем не менее глубоко чужеродную. Она пряталась в тени и улыбалась ему. Затем существо исчезло.
Уж не сходит ли Родри с ума? Этого только не хватало! У них с Джилл и без того забот по горло.
Вот уже несколько дней временами Невин задумывался: почему серый гном не пришел к нему? Однако он предполагал, что преданное существо просто боится оставить Джилл.
Теперь он мог догадаться, что гном пострадал от мастера черного двеомера. Этой ночью Невин разбил лагерь у дороги в Йире Аусглин. Огонь весело горел, и им можно было пользоваться для дальновидения. Невин возблагодарил богов, которые заставили Родри подойти к очагу и начать любоваться пламенем. Хотя у Родри не было настоящего таланта, эльфийская кровь делала его восприимчивым к двеомеру, который направляли на него извне. Именно по этой причине Невин тревожился о нем так же сильно, как и о Джилл.
Невин уверенно сосредоточился на своей задаче, заставив себя на время отринуть беспокойство. Когда он призвал Диких, они тут же собрались вокруг толпой. Это были тучный желтый гном, голубые лешие, серые гномы, сильфы, подобные загустевшим в воздухе кристаллам, и прыгающие в огне саламандры.
– Вы знаете своего маленького брата, который следует за Джилл по королевству?
Они закивали крошечными головками.
– И знаете плохого человека, которого я преследую? Боюсь, он захватил вашего маленького брата в плен.
Он услышал тихий отзвук страдальческого стона.
– Попытайтесь найти его, но держитесь подальше, очень-очень далеко от плохого человека. Вы меня слышите? Будьте очень осторожны.
Внезапно они исчезли. Невин смотрел в костер и думал о Джилл. И тут же увидел ее. Она сидела в грязной таверне рядом с очень тучным мужчиной. Несмотря на все попытки Невин не смог привлечь ее внимание. Не в его власти было заставить ее посмотреть в огонь. Однако Невин чувствовал, что она испугана, и это не придавало ему уверенности. Наконец он прервал видение, встал и начал беспокойно ходить взад-вперед.
Вскоре вернулись Дикие. Они улыбались и победно плясали. Невин быстро пересчитал их, чтобы удостовериться, что все они в безопасности.
– Насколько я понимаю, вы его нашли.
Потирая живот, желтый гном шагнул вперед и утвердительно кивнул. Когда он поднял большой и указательный пальцы, показывая что-то маленькое и квадратное, Невин с легкостью догадался, что имеет в виду гном.
– Плохой человек привязал его к камню.
Гном кивнул.
– А теперь трудная часть, друзья мои. Я должен знать, где находится камень. Он все еще у плохого человека?
Когда гном показал «нет», Невин вздохнул с облегчением. Гном показал на красное лицо саламандра.
– Это красный камень.
Дикие изобразили сложную пантомиму, гримасничая и размахивая руками. Невин наконец понял все, что они могли ему сообщить. Элементарный дух гнома посажен в рубин, украденный у самого короля. Мастер черного двеомера передал его бандиту с рыжими волосами, а бандит повез его в город для продажи. Название города было сложным. Шарада выглядела так: один леший проехался на плече гнома, в то время, как другие показывали что-то большое.
– Маркмур! Большая лошадь!
Они закружились в танце вокруг Невина, затем исчезли.
Чувствуя легкую усталость от всех этих игр в загадки, Невин снова сел у костра. Это было как раз в стиле мастера черного двеомера – посадить дух в камень, а затем передать камень кому-то другому, кто ничего не знает о подобных вещах, и таким образом навечно заточить бедное существо в ловушке. К счастью, Невин доберется до Маркмура к полудню завтрашнего дня.
– А затем дальше в Кам Пекл, – сказал он огню. – Хорошо, что я знаю более быстрые пути через эти горы, чем жалкий перевал.
Родри не выбирался из конюшни и даже спал там и таким образом ухитрился не попасться на глаза Комину. После того, как капитан и его усталые подчиненные разместились в казармах, Родри направился назад в брох, где Серилу предоставили, комнату на втором этаже. Купец не спал и тупо смотрел на свет свечи, танцующий в комнате.
– Добрый вечер, господин хороший, – обратился к нему Родри. – Я пришел просить у тебя одолжения. Я знаю, что поклялся остаться с тобой, но один из людей гвербрета принес мне послание от Джилл. Она в беде.
– В таком случае ты, конечно, должен уехать завтра, – со вздохом Серил приподнялся на локте и осмотрел комнату. – Видишь кошелек, лежащий на моем плаще? Он твой, серебряный кинжал. Прими мою благодарность. Если бы не ты, то я был бы уже мертв.
Родри взял деньги.
Когда он покидал комнату, то понял, что соврал Серилу, и что это была первая ложь в его жизни. Он начал думать, как серебряный кинжал. На него нашел такой черный хиррейд, что он чуть не расплакался.
Этой ночью Родри было трудно заснуть. Поскольку он намеревался добраться до дана Хиррейд к закату следующего дня, то тщательно продумал каждый свой шаг. Хорошенько отдохнули и Восход, и тот конь, на котором Родри прибыл сюда. Пересаживаясь с одного животного на другое, он сможет ехать достаточно быстро. Если гнедой мерин устанет слишком сильно, то Родри, возможно, обменяет его на другую лошадь в дане какого-нибудь лорда.
На следующее утро Родри проснулся от шума дождя. Несмотря на непогоду, Родри тронулся в путь. Ради Джилл он готов был ехать мокрым. Однако он не смог развивать высокую скорость. Медленно пробираясь по грязной дороге и расплескивая воду, он проклинал судьбу и думал о том, что вряд ли это простая неудача. Наверняка тут замешано что-то еще. Если кто-то хочет помешать ему добраться до города к закату, то лучшего способа не найти.
– Это должно замедлить продвижение вонючего серебряного кинжала, – поднимая голову, заметил Аластир. – Дорога стала ужасной, быстро по ней не проедешь.
– Отлично, учитель. Значит, я смогу захватить его далеко от города, – сказал Саркин. – Ты уверен, что мне не следует просто убить его? Знаю: он владеет мечом лучше меня, но зато я могу околдовать его и замедлить движения.
– Я испытываю искушение сказать тебе, чтобы ты так и сделал и убрал его с нашего пути, но Старец приказал мне оставить его в живых.
Конечно, с подобным приказанием не поспоришь. Саркин почувствовал, как страх сжал его ледяной рукой. Хотя он старался не терять надежды, каждый день приближал их к провалу, который означал смерть: от рук двеомера Света или от рук ястребов их собственного Братства, которые никогда подолгу не терпели слабых. Каждый день без камня – это новый шаг к катастрофе. Аластир выглядел изможденным, словно его тоже беспокоили неприятные мысли.
– Камень вполне может оказаться у Родри, – сказал Аластир. – В конце концов они с Джилл путешествуют вместе; вещи постоянно перекладываются из одного седельного вьюка в другой, с одного места на другое. Если бы я только мог через дальновидение рассмотреть саму проклятую вещь! Теперь мы знаем, что какое-то время камень находился у Джилл. Дикие в этом не сомневались. Если его нет у Родри, то мне просто придется снова призвать Диких, но, боги, это чертовски опасно, когда Мастер Эфира ведет за мной наблюдение.
– Опасно. Насколько мы знаем, камень выпал из ее вещей во время той схватки с бандитами.
– Именно так. В первую очередь отправляйся к нашему толстому вору, а затем выходи на длинную дорогу за серебряным кинжалом. Если все прочие планы не сработают, я сам проберусь в город и попытаюсь околдовать Джилл. Я забыл, что у нее должен быть талант к двеомеру.
– И к тому же сильный. Она отмахнулась от меня, как от мухи.
Аластир снова уставился в огонь. Саркин оседлал коня, велел Гану хорошо следить за Камделем, а затем покинул лагерь и направился сквозь вызванный двеомером дождь к дану Хиррейд.
Со стороны гор, где находился Невин, погода оставалась ясной и теплой, и Мастер Эфира добрался до Маркмура задолго до полудня. Поскольку он знал всех оружейников в королевстве, которые служили серебряным кинжалам – а этот род мастеров, как правило, также имел дело с ворами – то безошибочно обратился в маленькую, довольно убогую лавку, расположенную, с восточной стороны города. Прямо под грязной крышей висел знак, на котором красовалось выцветшее изображение серебряного кубка. Когда Невин открыл дверь, над головой зазвонили серебряные колокольчики, и Гедрик вышел из внутреннего помещения приветствовать посетителя. Это был худосочный человек с огромными руками, почти полностью облысевший.
– Неужели это старый Невин! – воскликнул он с улыбкой. – Что привело тебя ко мне, травник?
– Украденное имущество, которое ты получил.
Гедрик побледнел.
– Не трать мое время! – прикрикнул на него Невин. – Я не собираюсь сдавать тебя закону, если ты просто отдашь мне рубин.
– Квадратный, большой, как ноготь?
– Именно этот. Я догадался, что он пройдет через твои руки.
– Ты прав. Если бы я знал, что он твой, то даже не прикоснулся бы к нему.
– Он не мой. В любом случае я очень рад, что он у тебя. Ты его уже резал?
– Собирался сегодня во второй половине дня, чтобы сделать его немного менее узнаваемым. Проклятая необходимость портить такой великолепный камень! Знаешь ли, я за него очень много заплатил.
– Здесь тебе не повезло. Хочешь добавить свою правую руку к уже заплаченной сумме? А, вижу, что не хочешь. Неси его. Времени мало.
Когда Гедрик протянул Невину огромный рубин, Невин положил его на ладонь. Открыв третий глазной увидел слабый кристаллический узор силовых линий и пойманный внутри дух.
– Спасибо, – поблагодарил мастера Невин. – Надеюсь, ты помнишь, что честность стоит дороже драгоценных камней?
– Да уж. Э… предполагаю, ты не можешь мне рассказать, в чем тут дело?
– Ты абсолютно прав. Не могу. Всего хорошего, добрый мастер.
Сжимая в руке рубин, Невин вышел из лавки. Он остановился возле своей лошади, быстро огляделся и удостоверился, что поблизости никого нет. Старик открыл ладонь и уставился на рубин.
Камни кое-чем отличаются от по-настоящему неодушевленной материи – такой, как земля или кожа. Кристаллическая структура придает драгоценным камням очень туманное, совсем элементарное, зачаточное сознание, и двеомермастер высокого класса, который прошел необходимое обучение, может влиять на него. Это влияние – тонкая вещь. Нужно заставить камень вибрацией отвечать на определенную человеческую эмоцию. Таким способом двеомермастеры, например, делают талисманы для храбрости. Те, кто подготовлен очень хорошо, могут заставить камень вибрировать в точном соответствии с определенным элементарным духом, и в результате камень втягивает в себя элементаль, который оказывается заточен в кристаллической структуре, как в капкане. Освободить из камня пленный дух – очень трудный процесс, но для Невина это была работа одной минуты. Следовало убедить камень отпустить своего обитателя, который не хотел в нем жить. Невин увидел, как силовые линии в рубине поблекли и погасли, и вот уже серый гном хватает его за ноги и смотрит вверх, его личико выражает радость и благодарность.
– А теперь иди, маленький брат, – прошептал Невин. – И никогда больше не приближайся к тому плохому человеку. Возвращайся к Джилл. Ей тебя не хватает.
Гном в последний раз обнял его и исчез. Невин опустил рубин в кошель, висящий у него на шее, сел на лошадь, взял за веревку другую и быстро покинул город. Хотя у него осталось совсем мало припасов, он решил не покупать провизию, потому что знал место, где это можно сделать куда лучше, чем в Маркмуре.
Когда город остался далеко позади, Невин свернул с основной дороги и направил лошадь на север, прямо в предгорья. Несколько часов он пробирался по узким тропам среди сосен. Горы становились все круче, а камни и щебень загромождали дорогу.
Наконец он добрался до места, где на поверхность выходила светлая скальная порода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Я потерял аппетит, – признался он. – Хочешь курицы, Джилл?
– Нет, спасибо. Так у тебя больше нет аппетита? Вот так чудо!
– Пожалуйста, не надо грубостей, – он положил руку на свое драгоценное оскорбленное сердце, одновременно убирая кинжал в ножны. – Человек может вытерпеть только определенное количество оскорблений. Топленый свиной жир? Ха!
Бокк вернулся спустя час. Он выглядел еще более воровато, чем обычно, лицо его сильно побледнело. Он сообщил Огверну, что несмотря на усиленные поиски, они не нашли ни следа незнакомца.
– Ты что, спятил? – выплюнул Огверн. – Дан Хиррейд не такой уж и большой.
– Знаю, но его здесь нет, и никто не видел, как он заходил. Вообще – ничего. И вот еще одна, черт побери, странная вещь. Один раз мы заметили его, когда он шел к городской стене. Затем он завернул в переулок и… просто растворился. Папа, клянусь! Он исчез.
– О, клянусь розовыми задницами богов! – слабым голосом простонал Огверн. – Давайте молиться, что бы этот камень подвернулся поскорее! Возьмем у ублюдка проклятое золото и навсегда расстанемся с ним.
Вскоре после этого Джилл отправилась назад в свою гостиницу. Она шла быстро, держалась близко к стенам домов, постоянно оглядывалась и перед тем, как войти, остановилась перед дверью, чтобы удостовериться, что незнакомец не ждет ее.
Оказавшись у себя в комнате, Джилл заперла дверь и ставни изнутри. Она спала, положив меч на пол рядом с собой, и ничто не побеспокоило ее. Разве что сновидения: отрубленные головы, темные пещеры и глаза незнакомца, неотрывно глядящие на нее.
Родри провел этот день в яростном нетерпении. Джилл была одна и в опасности, а он остался в няньках с раненым купцом и его вонючими мулами – к этому обязывала его честь охранника. Поскольку он дал слово Серилу, что проводит караван до города, то обязан был оставаться с ним, пока Серил не сможет ехать верхом.
Ближе к полудню умер раненый бандит. Родри помог похоронить его, чтобы хоть чем-то занять себя. Наконец, примерно за час до заката, вернулся патруль.
– Мы следовали за ними до Йира Аусглин, – сообщил капитан. – Я не могу пересекать границу без особых полномочий, поэтому нам придется подождать, пока их светлость не пришлет нам послание.
– Молю об этом всех богов в Других Землях и надеюсь, что оно придет поскорее.
Послание пришло гораздо быстрее, чем ожидалось. Когда патруль садился ужинать, Комин привел пятьдесят человек с запасными лошадьми. В суматохе Родри было легко выскользнуть. Ему совершенно не хотелось, чтобы Комин узнал его. За отсутствием более хорошего укрытия он отправился в домик, который служил кухней. Слуги в суматохе готовили еду на пятьдесят вновь прибывших, которых не ждали. Они даже не заметили наемника, стоявшего за углом, возле очага. Огонь развели посильнее и поставили жариться куски свинины. Угли шипели, когда с мяса капал жир.
Родри смотрел на пляшущие языки пламени и проклинал свой вирд. Вот он здесь, прячется от человека, которого уважает и который когда-то почитал его. Золотые языки пламени, играя, насмехалась над ним. Они то взлетали почти до потолка, то вдруг опадали. Не так ли и человеческая жизнь – сегодня полная славы, завтра тлен и ничто? В горящих углях, казалось, возникали картины, и Родри словно видел в них Аберуин и его любимый дан Каннобейн.
Родри подумал о Невине и внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Он действительно увидел Невина – точнее, четкий образ лица, которое плавало над огнем. В его сознании прозвучал голос старика:
«Ты не спятил, парень. Я на самом деле разговариваю с тобой. Отвечай мне мысленно.»
«Ладно. Но что все это значит?»
«Нет времени объяснять. Наши враги могут услышать нас. Но ты должен добраться до дана Хиррейд. Джилл угрожает серьезная опасность. Отправляйся завтра на рассвете.»
«Что? Я уеду сегодня вечером!»
«Нет! – образ Невина стал мрачным. – Тебе небезопасно путешествовать в ночное время одному. Ты слышишь меня? Подожди до рассвета и тогда отправляйся!»
«Конечно, отправлюсь! О, боги, с ней даже нет ее гнома.»
«Что? Что ты имеешь в виду?»
«Маленькое существо исчезло где-то в пути. Джилл это очень беспокоило.»
«Разумеется, это должно было ее беспокоить. Я займусь этим вопросом.»
Внезапно образ исчез. Родри поднял голову и увидел, как на него гневно смотрит слуга.
– Тебе что-то нужно, серебряный кинжал? – осведомился он.
– Ничего. Я не буду тебе мешать.
Выходя из кухни, Родри боролся со своей честью. Несмотря на данное Серилу слово, он знал: Джилл – единственное в мире, что способно заставить его нарушить клятву. Его настроение стало еще хуже, когда, пересекая погруженный в темноту двор, он заметил краем глаза легкое движение. Родри резко повернулся, его рука направилась к рукояти кинжала – но там ничего не оказалось. Тусклый свет лился из открытой двери кухни, и снова ему показалось, как в тени что-то движется.
Родри достал кинжал и сделал осторожный шаг вперед. На короткое мгновение ему почудилось, что он видит крошечную фигурку, смутно напоминающую человеческую, но тем не менее глубоко чужеродную. Она пряталась в тени и улыбалась ему. Затем существо исчезло.
Уж не сходит ли Родри с ума? Этого только не хватало! У них с Джилл и без того забот по горло.
Вот уже несколько дней временами Невин задумывался: почему серый гном не пришел к нему? Однако он предполагал, что преданное существо просто боится оставить Джилл.
Теперь он мог догадаться, что гном пострадал от мастера черного двеомера. Этой ночью Невин разбил лагерь у дороги в Йире Аусглин. Огонь весело горел, и им можно было пользоваться для дальновидения. Невин возблагодарил богов, которые заставили Родри подойти к очагу и начать любоваться пламенем. Хотя у Родри не было настоящего таланта, эльфийская кровь делала его восприимчивым к двеомеру, который направляли на него извне. Именно по этой причине Невин тревожился о нем так же сильно, как и о Джилл.
Невин уверенно сосредоточился на своей задаче, заставив себя на время отринуть беспокойство. Когда он призвал Диких, они тут же собрались вокруг толпой. Это были тучный желтый гном, голубые лешие, серые гномы, сильфы, подобные загустевшим в воздухе кристаллам, и прыгающие в огне саламандры.
– Вы знаете своего маленького брата, который следует за Джилл по королевству?
Они закивали крошечными головками.
– И знаете плохого человека, которого я преследую? Боюсь, он захватил вашего маленького брата в плен.
Он услышал тихий отзвук страдальческого стона.
– Попытайтесь найти его, но держитесь подальше, очень-очень далеко от плохого человека. Вы меня слышите? Будьте очень осторожны.
Внезапно они исчезли. Невин смотрел в костер и думал о Джилл. И тут же увидел ее. Она сидела в грязной таверне рядом с очень тучным мужчиной. Несмотря на все попытки Невин не смог привлечь ее внимание. Не в его власти было заставить ее посмотреть в огонь. Однако Невин чувствовал, что она испугана, и это не придавало ему уверенности. Наконец он прервал видение, встал и начал беспокойно ходить взад-вперед.
Вскоре вернулись Дикие. Они улыбались и победно плясали. Невин быстро пересчитал их, чтобы удостовериться, что все они в безопасности.
– Насколько я понимаю, вы его нашли.
Потирая живот, желтый гном шагнул вперед и утвердительно кивнул. Когда он поднял большой и указательный пальцы, показывая что-то маленькое и квадратное, Невин с легкостью догадался, что имеет в виду гном.
– Плохой человек привязал его к камню.
Гном кивнул.
– А теперь трудная часть, друзья мои. Я должен знать, где находится камень. Он все еще у плохого человека?
Когда гном показал «нет», Невин вздохнул с облегчением. Гном показал на красное лицо саламандра.
– Это красный камень.
Дикие изобразили сложную пантомиму, гримасничая и размахивая руками. Невин наконец понял все, что они могли ему сообщить. Элементарный дух гнома посажен в рубин, украденный у самого короля. Мастер черного двеомера передал его бандиту с рыжими волосами, а бандит повез его в город для продажи. Название города было сложным. Шарада выглядела так: один леший проехался на плече гнома, в то время, как другие показывали что-то большое.
– Маркмур! Большая лошадь!
Они закружились в танце вокруг Невина, затем исчезли.
Чувствуя легкую усталость от всех этих игр в загадки, Невин снова сел у костра. Это было как раз в стиле мастера черного двеомера – посадить дух в камень, а затем передать камень кому-то другому, кто ничего не знает о подобных вещах, и таким образом навечно заточить бедное существо в ловушке. К счастью, Невин доберется до Маркмура к полудню завтрашнего дня.
– А затем дальше в Кам Пекл, – сказал он огню. – Хорошо, что я знаю более быстрые пути через эти горы, чем жалкий перевал.
Родри не выбирался из конюшни и даже спал там и таким образом ухитрился не попасться на глаза Комину. После того, как капитан и его усталые подчиненные разместились в казармах, Родри направился назад в брох, где Серилу предоставили, комнату на втором этаже. Купец не спал и тупо смотрел на свет свечи, танцующий в комнате.
– Добрый вечер, господин хороший, – обратился к нему Родри. – Я пришел просить у тебя одолжения. Я знаю, что поклялся остаться с тобой, но один из людей гвербрета принес мне послание от Джилл. Она в беде.
– В таком случае ты, конечно, должен уехать завтра, – со вздохом Серил приподнялся на локте и осмотрел комнату. – Видишь кошелек, лежащий на моем плаще? Он твой, серебряный кинжал. Прими мою благодарность. Если бы не ты, то я был бы уже мертв.
Родри взял деньги.
Когда он покидал комнату, то понял, что соврал Серилу, и что это была первая ложь в его жизни. Он начал думать, как серебряный кинжал. На него нашел такой черный хиррейд, что он чуть не расплакался.
Этой ночью Родри было трудно заснуть. Поскольку он намеревался добраться до дана Хиррейд к закату следующего дня, то тщательно продумал каждый свой шаг. Хорошенько отдохнули и Восход, и тот конь, на котором Родри прибыл сюда. Пересаживаясь с одного животного на другое, он сможет ехать достаточно быстро. Если гнедой мерин устанет слишком сильно, то Родри, возможно, обменяет его на другую лошадь в дане какого-нибудь лорда.
На следующее утро Родри проснулся от шума дождя. Несмотря на непогоду, Родри тронулся в путь. Ради Джилл он готов был ехать мокрым. Однако он не смог развивать высокую скорость. Медленно пробираясь по грязной дороге и расплескивая воду, он проклинал судьбу и думал о том, что вряд ли это простая неудача. Наверняка тут замешано что-то еще. Если кто-то хочет помешать ему добраться до города к закату, то лучшего способа не найти.
– Это должно замедлить продвижение вонючего серебряного кинжала, – поднимая голову, заметил Аластир. – Дорога стала ужасной, быстро по ней не проедешь.
– Отлично, учитель. Значит, я смогу захватить его далеко от города, – сказал Саркин. – Ты уверен, что мне не следует просто убить его? Знаю: он владеет мечом лучше меня, но зато я могу околдовать его и замедлить движения.
– Я испытываю искушение сказать тебе, чтобы ты так и сделал и убрал его с нашего пути, но Старец приказал мне оставить его в живых.
Конечно, с подобным приказанием не поспоришь. Саркин почувствовал, как страх сжал его ледяной рукой. Хотя он старался не терять надежды, каждый день приближал их к провалу, который означал смерть: от рук двеомера Света или от рук ястребов их собственного Братства, которые никогда подолгу не терпели слабых. Каждый день без камня – это новый шаг к катастрофе. Аластир выглядел изможденным, словно его тоже беспокоили неприятные мысли.
– Камень вполне может оказаться у Родри, – сказал Аластир. – В конце концов они с Джилл путешествуют вместе; вещи постоянно перекладываются из одного седельного вьюка в другой, с одного места на другое. Если бы я только мог через дальновидение рассмотреть саму проклятую вещь! Теперь мы знаем, что какое-то время камень находился у Джилл. Дикие в этом не сомневались. Если его нет у Родри, то мне просто придется снова призвать Диких, но, боги, это чертовски опасно, когда Мастер Эфира ведет за мной наблюдение.
– Опасно. Насколько мы знаем, камень выпал из ее вещей во время той схватки с бандитами.
– Именно так. В первую очередь отправляйся к нашему толстому вору, а затем выходи на длинную дорогу за серебряным кинжалом. Если все прочие планы не сработают, я сам проберусь в город и попытаюсь околдовать Джилл. Я забыл, что у нее должен быть талант к двеомеру.
– И к тому же сильный. Она отмахнулась от меня, как от мухи.
Аластир снова уставился в огонь. Саркин оседлал коня, велел Гану хорошо следить за Камделем, а затем покинул лагерь и направился сквозь вызванный двеомером дождь к дану Хиррейд.
Со стороны гор, где находился Невин, погода оставалась ясной и теплой, и Мастер Эфира добрался до Маркмура задолго до полудня. Поскольку он знал всех оружейников в королевстве, которые служили серебряным кинжалам – а этот род мастеров, как правило, также имел дело с ворами – то безошибочно обратился в маленькую, довольно убогую лавку, расположенную, с восточной стороны города. Прямо под грязной крышей висел знак, на котором красовалось выцветшее изображение серебряного кубка. Когда Невин открыл дверь, над головой зазвонили серебряные колокольчики, и Гедрик вышел из внутреннего помещения приветствовать посетителя. Это был худосочный человек с огромными руками, почти полностью облысевший.
– Неужели это старый Невин! – воскликнул он с улыбкой. – Что привело тебя ко мне, травник?
– Украденное имущество, которое ты получил.
Гедрик побледнел.
– Не трать мое время! – прикрикнул на него Невин. – Я не собираюсь сдавать тебя закону, если ты просто отдашь мне рубин.
– Квадратный, большой, как ноготь?
– Именно этот. Я догадался, что он пройдет через твои руки.
– Ты прав. Если бы я знал, что он твой, то даже не прикоснулся бы к нему.
– Он не мой. В любом случае я очень рад, что он у тебя. Ты его уже резал?
– Собирался сегодня во второй половине дня, чтобы сделать его немного менее узнаваемым. Проклятая необходимость портить такой великолепный камень! Знаешь ли, я за него очень много заплатил.
– Здесь тебе не повезло. Хочешь добавить свою правую руку к уже заплаченной сумме? А, вижу, что не хочешь. Неси его. Времени мало.
Когда Гедрик протянул Невину огромный рубин, Невин положил его на ладонь. Открыв третий глазной увидел слабый кристаллический узор силовых линий и пойманный внутри дух.
– Спасибо, – поблагодарил мастера Невин. – Надеюсь, ты помнишь, что честность стоит дороже драгоценных камней?
– Да уж. Э… предполагаю, ты не можешь мне рассказать, в чем тут дело?
– Ты абсолютно прав. Не могу. Всего хорошего, добрый мастер.
Сжимая в руке рубин, Невин вышел из лавки. Он остановился возле своей лошади, быстро огляделся и удостоверился, что поблизости никого нет. Старик открыл ладонь и уставился на рубин.
Камни кое-чем отличаются от по-настоящему неодушевленной материи – такой, как земля или кожа. Кристаллическая структура придает драгоценным камням очень туманное, совсем элементарное, зачаточное сознание, и двеомермастер высокого класса, который прошел необходимое обучение, может влиять на него. Это влияние – тонкая вещь. Нужно заставить камень вибрацией отвечать на определенную человеческую эмоцию. Таким способом двеомермастеры, например, делают талисманы для храбрости. Те, кто подготовлен очень хорошо, могут заставить камень вибрировать в точном соответствии с определенным элементарным духом, и в результате камень втягивает в себя элементаль, который оказывается заточен в кристаллической структуре, как в капкане. Освободить из камня пленный дух – очень трудный процесс, но для Невина это была работа одной минуты. Следовало убедить камень отпустить своего обитателя, который не хотел в нем жить. Невин увидел, как силовые линии в рубине поблекли и погасли, и вот уже серый гном хватает его за ноги и смотрит вверх, его личико выражает радость и благодарность.
– А теперь иди, маленький брат, – прошептал Невин. – И никогда больше не приближайся к тому плохому человеку. Возвращайся к Джилл. Ей тебя не хватает.
Гном в последний раз обнял его и исчез. Невин опустил рубин в кошель, висящий у него на шее, сел на лошадь, взял за веревку другую и быстро покинул город. Хотя у него осталось совсем мало припасов, он решил не покупать провизию, потому что знал место, где это можно сделать куда лучше, чем в Маркмуре.
Когда город остался далеко позади, Невин свернул с основной дороги и направил лошадь на север, прямо в предгорья. Несколько часов он пробирался по узким тропам среди сосен. Горы становились все круче, а камни и щебень загромождали дорогу.
Наконец он добрался до места, где на поверхность выходила светлая скальная порода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48