Коммодор кивает. Адмирал нажимает на кнопку, и щиты безопасности выключаются.
– Все свободны.

V

Дверь была распахнута. Рестинал остановился в нерешительности.
– Заходите, Верлин. Заходите.
Голоса Рестинал не узнал, а вот его самого, судя по гостеприимному тону, узнали. Он пожал плечами, покрепче перехватил «дипломат» и шагнул в комнату.
Стены там покрывали панели из дерева лоркин, из него же была сработана и мебель – письменный стол и несколько кресел. Рестинал заметил, каким хорошим вкусом отличался тот, кто их проектировал: каждый предмет служил замечательным образцом того строгого стиля, что принято именовать экологическим.
За широким столом с выдвижными ящиками сидел седовласый мужчина. Вокруг его ярко-зеленых глаз разбегались веселые морщинки. После секундного сомнения Рестинал узнал этого человека: сам премьер-эколитарий Гайрлох Питтсуэй – его лицо показал ему перед отлетом из Гармонии Дельвард. По понятным причинам Рестинал не ожидал встречи с самим премьером, тем более – что тот окажется в кабинете один, без помощников.
– Удивляетесь, что со мной нет подчиненных?
– Совершенно верно, – ответил уполномоченный министр по делам межзвездной коммерции.
– Зря. Такова одна из заповедей Института: лишние подчиненные – признак слабости. Увы, большинство сотрудников теперь не помнят заповедей. Несомненно, причина тому, что Железные Правила потеряли свою значимость в школьных программах.
Рестинал понятия не имел, о чем говорит премьер, но старался не подавать виду.
– Я вижу, Верлин, вы не понимаете, о чем я толкую, но не беспокойтесь. Если не поймете инстинктивно, на объяснения мне потребуется больше времени, чем у нас с вами есть. Речь же пойдет о власти. Ни у ортодоксистов, ни у нормистов нет достаточного количества сил, чтобы заставить другую партию принять выдвигаемую ими кандидатуру на пост посланника по торговым делам в Нью-Августе. Верховный судья вернул решение вопроса в Палату, постановив, что выбор должен быть сделан политическим органом власти. Вы оказались в тупике. К тому же вы так не любите Институт! Ведь мы последняя сохраняющаяся традиционная структура, которой доверяют массы, а вы, политики, усердно их стрижете. И вам, и ортодоксистам хотелось бы снизить влияние Института еще больше, чем это удалось сделать времени и разрушительному воздействию длительного мирного периода. Передача же права выбора Институту, будучи совершена с надлежащей гласностью, решит все ваши проблемы. Ни той, ни другой партии не придется брать на себя ответственность за принятое решение. Если наш кандидат добьется успеха, все похвалы достанутся вам, а если не добьется – на нас посыплются все шишки.
– Это лишь догадка, достопочтенный премьер, – заметил Рестинал.
– Прошу вас, зовите меня по имени – Гайрлох – или просто «премьер», – улыбнулся эколитарий так, как может улыбнуться человек, уверенный в себе или радующийся шутке ребенка. – Не надо этого притворства – «достопочтенный».
Премьер-эколитарий поднялся и вышел из-за стола. Рестинал стоял неподвижно.
– Садитесь, пожалуйста. Я позабыл, что формальности слишком часто требуют от политиков стоять на ногах.
Колени у Рестинала действительно уже устали, и он с облегчением опустился в одно из кресел с высокими спинками. Несмотря на отсутствие мягкой обивки, сидеть оказалось очень удобно.
Премьер налил из хрустального кувшина стакан воды и поставил его на стол перед Рестиналом, а потом вернулся на свое место. Посетитель положил себе на колени «дипломат», открыл его и достал список, тщательно продуманный старейшинами Квестором и Торинэ в те короткие часы, что были у него до отбытия.
– Не надо, – покачал головой премьер. – Имена можно предугадать. Первая тройка – Тормель, Рирден и Сильвен.
Рестинал сумел не разжать губ. Список действительно начинался именно с этих фамилий. Но ведь он существовал всего в двух экземплярах – один при нем, а другой остался у Торинэ! И оба Рестинал лично написал от руки.
– Я вижу, вы мало имели дело с Институтом, Верлин, и боюсь, что это затруднит для вас осознание своей роли. Отвечая на ваш немой вопрос, скажу, что никто из наших сотрудников не видел списка, однако нам известны личные данные тех, кто его составлял, и критерии, которыми они руководствовались. Говоря откровенно, должен признать, что четвертую фамилию в списке мне было бы назвать уже гораздо сложнее, хотя восемь из десяти мы, пожалуй, могли бы угадать.
Рестинал позволил себе проявить некоторую заинтересованность.
– В таком случае вы, вероятно, уже сделали свой выбор?
– В сущности, да. Однако этого человека в вашем списке нет.
Министр по делам межзвездной коммерции внезапно ощутил, что в официальном черном костюме ему жарко, будто его забросили прямо в дождевые леса Парунданского полуострова.
– Если вы объясните…
– Верлин, Институт не обязан никому ничего объяснять, но поскольку вы человек умный и информированный, я буду предельно ясен. По той же причине, по которой Палата Уполномоченных не может выбрать посланника, ни одному из внесенных в список не удастся добиться успеха.
– Почему же? Большинство правительств выбирают своих посланников. – Теперь Рестинал начал осознавать, почему старейшина Торинэ поручил эту задачу ему и почему мало кто из опытных уполномоченных обращал на Институт внимание.
– Большинство посланников не добиваются успеха. Для нас не страшно, если Институт будет ассоциироваться с проваленной миссией. Вопрос не политический, вопрос касается власти. Политика – система использования прикрытого давления в целях достижения компромисса, позволяющего избежать насилия. Чем более равными являются основания для власти, тем более применимы оказываются политические средства решения проблемы.
Рестинал окончательно потерял нить рассуждений и понимал, что по нему это видно.
– Позвольте объяснить вам при помощи аналогий. Когда два горных барана оспаривают превосходство, разве они сражаются до смерти? Разумеется, нет. Они дерутся лишь до тех пор, пока один из них не будет сбит с ног. Фактически количество насилия минимизируется. Однако если в холмы забредет степной волк, баран превращается в безжалостного бойца. В первом примере силы почти равны, а социальное поведение позволяет прийти к тому, что можно назвать решением на основе взаимного согласия. Во втором же речь идет о борьбе за выживание. Вы вместе с остальными уполномоченными предполагаете, что основания для власти в ваших отношениях с Империей равны, а принципы социального поведения, которыми руководствуются политические структуры, практически подобны друг другу. И то, и другое представляется сомнительным.
– В самом деле? – спросил Рестинал. Он так и не понял, какое отношение имеют горные бараны к назначению посланников.
– Как следствие, – продолжил премьер, – мы выбрали собственную кандидатуру.
Рестинал едва удержался, чтобы не присвистнуть. Старейшина Торинэ не любил, когда ему противоречили, старейшина Квестор – тоже, а премьер противоречил им обоим, причем с завидной бодростью духа.
– И вы действительно полагаете, что уполномоченные согласятся на нее?
– Да. У них нет другого выбора. Они не захотят, чтобы их винили в случае, если дело будет провалено. Старейшина Торинэ это знает. Вы сами никогда не задавались вопросом, почему именно вам было поручено представить список и получить ответ?
Рестинал кивнул: этот вопрос у него действительно возникал, но растаял перед натиском настойчивости и ободрения со стороны Торинэ.
– Нам известно, какое влияние это может оказать на вашу карьеру, Верлин, – продолжил премьер. – Однако вы способны преодолеть любые трудности. Если же нет, то сомнительно, чтобы ваша карьера продлилась еще сколь либо долго.
Перед уполномоченным министром Верлином Рестиналом начинала открываться картина происходящего, и хотя очертания были еще расплывчаты, то, что он видел, ему уже не нравилось. Старейшина Торинэ собирался сделать из уполномоченного министра по делам межзвездной коммерции козла отпущения, если ему не удастся обратить происходящее себе на пользу.
– Кого же вы предлагаете?
– Натаниэля Фёрстборна Уэйлера.
Имя это ничего Рестиналу не говорило.
Премьер бросил на стол рядом с ним тонкую папку. Рестинал проглядел анкету Уэйлера.

Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, старший научный сотрудник Института.
Масса тела 38 стандартных единиц.
Рост 191 сантиметр.
Свободно владеет восемью основными языками Империи, а также фуарданским и древним английским.
Пилот-разведчик класса «Б».
Мастер рукопашного боя.
Техник-энергетик класса «В».
Видный авторитет в области инфраструктурной экономики.
Единственный пост, который он прежде занимал на государственной службе, – должность специального помощника-эколитария при предыдущем министре коммерции.

Несмотря на свой скептицизм, Рестинал был впечатлен.
– Вы уверены, что это лучшая кандидатура?
– А вы знаете кого-либо, кто хотя бы наполовину обладал аналогичной квалификацией?
Рестинал подавил вздох. Картина совершенно ясна: либо соглашаешься на Уэйлера, либо уходишь, лишившись поддержки Института.
И свалить вину, если переговоры сорвутся, будет не на кого.

VI

Статная женщина занимает пост специального помощника. Встреча назначена в ее кабинете; она ждет адмирала.
– Мисс Ку-Смайт, адмирал.
Специальный помощник коротко кивает экрану и встает, приветствуя посетителя.
– Очень профессиональный вид, Марселла.
– Благодарю. – Она жестом приглашает адмирала сесть в одно из двух кресел перед ее столом.
Адмирал садится, держа спину прямой, как бывает только после долгих лет военной выучки.
– Вы пересмотрели свою позицию по вопросу о Координатуре?
Седые волосы адмирала блестят. Хотя начальник Министерства обороны может позволить себе лучшие омолаживающие процедуры, седина добавляет еще один штрих к образу авторитетного руководителя.
– Министерство коммерции окажет поддержку императору. Наша позиция остается неизменной.
– Все это знают. Какой еще официальной позиции можно от вас ожидать? Зачем недоговаривать?
Прежде чем ответить, Марселла садится поудобней, потом негромко кашляет.
– Рано или поздно вы поставите Координатуру в ситуацию, когда власть там захватит Институт. И этот момент не за горами. Вас будто подталкивают к военным действиям. Мы же, напротив, работаем над тем, чтобы сделать торговлю инструментом экспансии. Не имея адекватной юридической поддержки, вы идете на ненужный риск. Вполне возможно, что ваши действия подтолкнут независимые внешние системы к оказанию помощи Координатуре, а ведь там не испытывают к Аккорду особой симпатии. Но вам хочется начать действовать прежде, чем мы нейтрализуем Координатуру. Халстон и фуарданцы расценивают ваши планы как угрозу всем внешним системам.
– Если мы откровенны с ними, – прерывает ее адмирал, – почему они не могут ответить нам взаимностью?
– Такие вещи не предают широкой огласке. Если нам удастся добиться того, чтобы Аккорд подписал договор с Министерством коммерции, мы получим юридический документ, где признано увеличение суверенной территории Империи. Тогда внешние системы на это купятся. – Специальный помощник поджимает губы.
– Почему же вы поддержали наши действия на Хаверзоле?
– Потому что с Хаверзолем у нас имелся торговый договор, перезаключение которого они пытались затянуть, поскольку не хотели выполнять содержавшиеся в нем условия. Это оправдывало военный вариант в глазах императора.
– А какая разница между Хаверзолем и Аккордом?
– Разница вам хорошо известна. Торгового соглашения с Аккордом у нас нет, и в настоящее время мы признаем полную независимость Координатуры. У них в отличие от Хаверзоля наличествуют военные ресурсы, и возможно, что операция обойдется вам намного дороже, чем вы ожидаете.
– Какие ресурсы? Три небольших флота, которые и все вместе не превышают численностью одного нашего Четвертого?
– Помните, как мы потеряли Расселину?
– Это было почти четыреста лет назад.
– И спустя четыреста лет мы еще не восстановили ущерб, причинный Терре, и не вернули себе системы. У вас есть десять полных флотов, вы строите одиннадцатый. Располагая всеми этими кораблями, мы возвращаем себе территории лишь благодаря сочетанию военной силы и торговли. А вы опять намерены положиться исключительно на силу! Это не привело к позитивным результатам тогда; не приведет и сейчас.
– Марселла, мы это уже обсуждали.
– Вопрос…
– Знаю, знаю, вопрос был задан мною. Минкоммерции по-прежнему считает, что ситуация не представляется достаточно критичной?
– Ни в малейшей степени.
Некоторое время собеседники молчат, не глядя друг на друга.
– Что ж, – начинает наконец адмирал, – я ценю ваше мнение.
– Понимаю. – Голос специального помощника делается ниже и мягче. – Настолько, чтобы оставлять подчиненных ждать у меня в приемной. Так было с тех пор, как… – Она продолжает, помолчав: – Однако делалось все всегда независимо от меня. И обычно оказывалось, что так и надо. Не всегда, но обычно. И мы вас поддержим, каково бы ни было ваше решение.
– Я знаю. Мне хотелось бы также получить и личную поддержку. – Адмирал встает, подходит к двери и уже там оглядывается через плечо: – Удачи, Марселла.
– Спасибо.
Дверь закрывается. Специальный помощник обводит взглядом просторный пустой кабинет и лишь через какое-то время подходит к пульту с мигающими огоньками. Каждый из них требует ее внимания.

VII

– Проигрывание ситуации на симуляторах дает сорока процентную вероятность успеха торговых переговоров, вероятность провала – двадцать процентов, вероятность начала прямого вооруженного конфликта – десять процентов и, наконец, тридцать процентов – на непредсказуемый исход.
Голос был приятный, но ровность тона выдавала, что рапорт произносит компьютер.
Директор повернулась к троим сидевшим за столом.
– Итак, мы имеем сорока процентную вероятность того, что ситуация может быть разрешена без войны. Раз эти цифры получили мы, точно так же их получат подчиненные адмирала. Какова вероятность успеха, если нынешний посланник будет смещен с должности?
– Личностные данные не являются значимой составляющей вероятности успеха, – ответил компьютер. – Личностные данные являются значимой составляющей непредсказуемого исхода.
Директор нахмурилась.
– Иными словами, – предположила темноволосая женщина, – персональные характеристики посланника Аккорда способны перевести вероятность из неисчислимого поля в другие варианты. Имеющаяся вероятность успеха основана на структурном анализе ситуации. Говоря кратко, мы еще в состоянии достигнуть мирного решения, но в любой момент это положение может измениться.
– Что случится, если у Министерства обороны появится возможность убить посланника?
– Вероятность войны возрастает до пятидесяти пяти процентов, – ответил компьютер. – Вероятность значительных потерь со стороны Империи стремится к единице. Вероятность уничтожения Аккорда стремится к единице.
– Есть ли какие-либо еще значимые вероятности?
– Вероятность потери Расселины и Саммаранского сектора стремится к единице. Вероятность сохранения Эколитарного Института стремится к единице.
Директор откинулась на спинку кресла.
– Итак, если Минобороны позволит решать дело силой, мы все скорее всего окажемся в черной дыре.
Один из сидевших за столом прокашлялся:
– Этот вариант предполагает, что Минобороны удастся провести операцию по устранению посланника, не выдав себя. Насколько это возможно, если мы и Министерство внешних сношений окажем противодействие и предупредим их посланника?
Чтобы присутствующие смолкли, директору пришлось постучать по столу.
– Не забывайте, – сказала она, – что мы не вправе официально противодействовать Министерству обороны. Передать информацию подобного рода посланнику Аккорда напрямую мы также не можем. Это навлечет на нас санкции со стороны определенных сил в Сенате, а мы слишком долго избегали их вмешательства, чтобы вновь позволить себе подпасть под их влияние.
– Разрешите задать вопрос о вероятностях.
– Да. Давайте посмотрим.
– Вероятность успешного убийства посланника при заданных условиях первого порядка неисчислима. При условиях второго порядка вероятность равна двадцати процентам при стандартной погрешности не более двадцати процентов.
Директор улыбнулась.
– Замечательно. Итак, установлено: если предупредить их посланника, вероятности изменятся в направлении, которое мы полагаем благоприятным. Теперь перед нами стоит вопрос: как предупредить его, чтобы информация была ясной и воспринималась с полной серьезностью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25