Чекс протянула правую руку, и ей навстречу потянулась левая.Чекс коснулась правой рукой своего двойника и… рука прошла сквозь руку.Нет, не сквозь… Рука вошла в руку. Это странное нечто сложилось, стало плоским, как складной стаканчик, и исчезло.Изумленная Чекс отдернула свою руку. Так же сделала и зомби. И обе руки вновь появились.— Похоже на воду! — воскликнул Эхс. — Будто ты сунула руку в воду! Отражение тоже протянуло руку, и обе, соединившись, исчезли.— Должно быть, ты прав, — хмуро согласилась Чекс. Она расправила крылья. И двойник сделал то же самое.Чекс приблизилась к воротам и прижалась к ним. Двойник не заставил себя ждать.Сблизившись, они начали погружаться друг в друга и на глазах потрясенных путешественников из двух кентавров вскоре получился один — безголовый, безгрудый, но зато с двумя крупами. Движение навстречу друг другу, очевидно, продолжалось, потому что через некоторое время исчезли и крупы, остались только два хвоста, но и они долго не провисели.Потом, словно рисуемая на воротах, стала проявляться картинка. Это была Чекс. Она мчалась через лес, поминутно тревожно оглядываясь. От кого же она убегала?Затем показались преследователи — орда кентавров, среди которых были и мужчины, и женщины, и подростки. У всех у них были луки со стрелами и они целились в убегающую Чекс, явно намереваясь ее убить.Лес сменился крутым каменистым склоном. Копыта кентаврицы скользили по камням, ей трудно было взбираться, а преследователи приближались.И стрелы уже готовы были полететь ей в спину…Склон становился все круче и круче, но Чекс как-то удалось взобраться. А по ту сторону крутой горы ревел и пенился бурный поток. Как же через него перебраться? Сделав попытку, она тут же разобьется о камни. Чекс замерла на берегу. Ужасная ловушка…— Но это всего лишь видение! — раздался голос Эхса. — Не бойся! Это всего лишь страшный сон!И Чекс расслышала его голос.., и тут же вновь оказалась рядом с друзьями. Сон растаял без следа.Кентаврица-зомби тоже заняла свое место за воротами, которые по-прежнему оставались запертыми.— Ты видел, что там было? — тяжело дыша, спросила у Эхса кентаврица Чекс.— Видел, — ответил Эхс. — Кентавры наступали тебе на пятки.— Они хотели расправиться со мной.., из-за крыльев, — сказала Чекс. — Я для них ничто.— Как в жизни, — согласился Эхс.— В этом и заключается твой глубочайший страх и стыд, — сказал Косто. — Какой самый страшный твой сон? Это сон о кентаврах, о твоих соплеменниках, закрывших перед тобой вход в сообщество кентавров.— Да, — с тоской в голосе согласилась Чекс. — Я пытаюсь это отогнать, но оно возвращается и ранит. Я хочу, чтобы кентавры меня приняли, но добиться этого не могу.— Ты должна встретиться с кентаврами лицом к лицу, — сказал скелет.— Но как же? Ведь только я остановлюсь, они тут же изрешетят меня стрелами.— Смерть во сне — это не настоящая смерть, — напомнил Эхс.— Тогда полагаюсь на твои слова, — по-прежнему мрачно сказала Чекс. — В этот раз не прерывайте мой сон.И Чекс вновь пошла к своему двойнику. Обе исчезли друг в друге и вновь появилась картина.Опять лес, опять Чекс спасается от преследователей, но вдруг останавливается и поворачивается навстречу разъяренным кентаврам.— Не смейте меня преследовать! — отчаянно выкрикивает она. — Я есть такая, как есть! И это не моя вина!— Уродина! Уродина! — хором вопят кентавры, — Смерть уродам!И начинают колоть ее копьями, протыкать стрелами, резать ножами… До крови! До смерти!Чекс очнулась с воплем ужаса. Второй сон оказался еще страшнее первого.Эхс метнулся к ней на помощь и оттащил от решетки.— Ужасно! — рыдала Чекс. — Я умерла? Они убили меня!— В самом деле ужасно, — согласился Эхс. Он пытался ласково обнимать Чекс, хотя это выглядело смешно, потому что ростом он был ей по грудь.— Значит, и этот способ не годится, — сказал Косто.— Сначала я убегала от преследователей, потом не убегала! — чуть не плача, выкрикнула Чекс. — И то, и это не удалось. Так что же мне делать?!— Надо подумать, — подал голос и копуша. — В одном фне ты убегала, в другом не убегала. Это так называемые крайнофти. А что лежит пофредине? Ведь что-то там лежит?— И в первом, и во втором сне я вела себя как глупая девчонка, — приободрившись, начала рассуждать Чекс. — То убегала во все лопатки, то вдруг обратилась к собственным убийцам с речью. Есть же что-то третье. Не белое, и не черное, а.., среднее. Но поймите, сон так захватил меня, оказался таким жизне правдоподобным, что я…— Каким, каким? — переспросил Эхс, ошеломленный этим безразмерным словом.— То есть очень реалистическим, — пояснила Чекс. — Я даже стала сомневаться, а сон ли это?— Знаешь, я тоже засомневался, — признался Эхс.— И поэтому ты пришел ко мне на помощь? Я тебе очень благодарна. Ты поступил, как настоящий друг.— Ефли Эхв фмог во фне прийти к тебе на помощь, то давай и мы проникнем в твой фон и будем там фражатьфя вмефте? — предложил копуша.— Молодец, копуша! — радостно поддержал его Эхс. — Четверо — это уже сила! А Косто вообще без труда обратит их в бегство!— Я ценю ваше благородство, — сказала Чекс. — Но не хочу подвергать вас опасности. Там, в моем страшном сне, вас, может, и не убьют, но ранить могут наверняка. Когда стрелы и ножи касались меня, мне, поверьте, было больно. В общем, как бы там ни было, это вызов лично мне. И я должна справиться своими силами.Друзья не могли не прислушаться к ее доводам.— Но если ты не в силах ни победить их, ни уговорить, ни спастись бегством, то что же тебе остается? — спросил Эхс.— Отвергнуть, — с нажимом произнес скелет.— Ты прав, Косто! — воскликнула Чекс. — До сих пор я относилась к ним слишком серьезно, и это придавало им силы. Я сама наделяла их этой силой! Но теперь я буду действовать иначе. Пожелайте мне удачи, ребята!— Ни пуха ни пера, — сказал Эхс.— Ни камешка ни пылинки, — подхватил копуша.— Ни косточки ни полкосточки, — завершил Косто.Вдвинувшись друг в друга, Чекс и ее двойник опять исчезли, после чего появилась картина.…Чекс снова бежит по лесу, потом вдруг останавливается и поворачивается к ватаге преследователей. А те уже готовят ножи и стрелы.— По какому праву вы здесь хозяйничаете! — кричит Чекс. — Это мой сон! Убирайтесь из него, вы, узколобые, тупые, жестокие! Это мой путь, и вам нет на нем места!Но кентавры продолжали наступать, бряцая оружием. Слова Чекс их нисколько не впечатлили.И тогда Чекс расправила крылья и поднялась в воздух и поплыла по воздуху над их головами, медленно, величаво.Кентавры задрали головы и следили за ней, открыв рты.— Вы — рабы земли, смотрите, я свободна! — вскричала Чекс. — У вас нет крыльев и вы ненавидите всех крылатых! Эй, вы, навозные жуки…Один за другим кентавры начали приходить в себя и снова замелькало оружие.., но Чекс сильнее замахала крыльями и поднялась высоко в небо, туда, куда не смогла бы долететь ни одна кентаврская стрела.— Я не нуждаюсь в вашем одобрении! Я не боюсь вашего проклятия! — с высоты прокричала она. — Что мне нравится, то и буду делать! А вы оставайтесь…И тут Чекс проснулась. Сон развеялся, но Чекс поняла, что там, во сне, победила.— Хотя в настоящей жизни я еще не умею летать, но зато теперь я освободилась от власти кентавров, — сказала Чекс. — Мне не нужно ни их прощение, ни их одобрение. У меня есть своя жизнь, и она куда интереснее обычной, кентаврской. Заискивание перед ними лишало меня сил. Я стремилась походить на них, и это меня связывало. Но как только я разрешила себе стать самой собой, эти тетеньки и дяденьки тут же задрали лапки!И тут Чекс осознала, что все с каким-то непонятным удивлением смотрят на нее.— Что случилось? Вы мне не верите? — спросила она.— Ты прошла? — первым обретя дар речи, сказал Эхс.— Как… — Чекс осмотрелась по сторонам. — О!Так я по другую сторону ворот!— Ты победила, — сказал скелет.— Я победила! — и Чекс расплылась в радостной улыбке. — Победила то, чего раньше больше всего стыдилась и боялась. Призраки исчезли, а с ними исчезла и преграда, которая была всего лишь неким образным отражением моих страхов. Теперь я ничего не боюсь…И, чтобы подтвердить это, Чекс прошла сквозь железные прутья ворот, потом вернулась и снова прошла.Эхс подошел к воротам — его двойник подошел тоже. Эхс коснулся ворот — двойник коснулся ворот. Эхс убрал руку. Для него ворота не исчезли.— Кентавр ифчез, но офтальные по-прежнему там, за воротами, — вздохнул копуша.— Каждому из нас предстоит победить свой плохой сон, — сказал Эхс.— Вперед, Прокопий, — скомандовал копуша и пошел к воротам.Оба Прокопия, настоящий и зомбический, сошлись нос к носу. Потом они взаимопоглотились и начался сон……Тоннель, стены которого увешаны гнилушками, излучающими мягкий свет. Копуша проникает в тоннель сквозь стену, без труда раскопав ее своими магическими железными когтями.В тоннеле уже кто-то есть… Хотя очертания туманны, но можно догадаться, что это фемина, и она не из рода Прокопиев. Глаза ее и мех меняют цвет, как у Прокопиев, но все равно она другая.— Королева скалдырников? — полувопросительно произнесла Чекс.Эхс вдруг вспомнил демонессу Метрию. Демонесса, королева… Так вот, оказывается, что мучит копушу — женщина?Тем временем Прокопий успел приблизиться к скалдырнице. Они обнюхались, и вдруг покатились откуда-то волны благоухания, словно разом расцвели сотни цветов. Медяшка Роза… Эхс почему-то вспомнил о ней. Хотя она-то ведь медная и пахнет от нее не цветами, а металлом.Копуша отпрянул.., и сон выключился. Копуша как стоял по эту сторону ворот, так там и остался.— Этого я и боялся, — с горечью произнес он.— В тебе, как я поняла, пробудилась страсть к королеве? — спросила Чекс.— Да. Но ефли б я уфтупил этой фтрафти, то попал бы в ловушку.— А ты не уступил, значит, тебе нечего стыдиться. Ты выполнил свой долг, иначе бы мы не шли сейчас за направляющим заклинанием.— Однако я был так близок к падению, — признался копуша. — И вфе из-за того, что я никудышный.— Никудышный? — почти возмутился Эхс. — Да таких Прокопиев еще поискать надо! Ты отличный парень!— Ну что ты, — махнул лапкой копуша. — На фамом деле я, как и Чекф, отверженный.— Ничего не понимаю, — сказала Чекс. — Разве все это время ты не был послом своего народа?— Был.., но не потому, что я фамый лучший, а потому, что.., фамый нефчафтный.— Несчастный? Но в чем же твое несчастье? — продолжала допытываться Чекс.— Ну что ж, раз вфе признаютфя, то и я признаюфь, — тяжко вздохнул Прокопий. — Я был влюблен в одну крафавицу, но она предпочла другого.— Красотка предпочла другого? Ну и что? Другая бы приголубила.— У наф, Прокопиев, иные нравы. Ефли фемина отвергает мужчину, то на нем навеки офтаетфя клеймо. Путь к любви и фемейной жизни перед ним закрыт.., закрыт навеки.— Из-за одной любовной неудачи — навеки? — подняла брови Чекс. — Довольно глупо!— Ефли бы ты была нашей феминой, то раффуждала бы иначе, — сказал копуша. — Прокопий, отвергнутый феминой, вфе равно, что крылатый кентавр.— Да, плохи твои дела, — согласилась Чекс.— Но ты же помогаешь своему народу? Это очень даже почетно, — пожал плечами Эхс.— Я не помогаю, а профто.., убегаю от фамого фебя.— И все же у тебя есть миссия, и ты делаешь все, чтобы ее выполнить!— Да. Но как только вфпомню Фкалди…— ..Тебе тут же хочется на все, кроме любви, махнуть рукой, — договорила за него Чекс. — И я тебя понимаю. Но при встрече с королевой ты поборол искушение, значит, тебе нечего стыдиться.— Но прежде, чем побороть, я же его почувфтвовал, — возразил копуша. — Фтыдно, что почуфтвовал.— А мне кажется, что ты боишься и стыдишься чего-то другого, — сказала Чекс. — И встреча с этим другим у тебя еще впереди.— Ну что ж, — вздохнул копуша, — пофмотрим.И он вновь направился к своему двойнику.Вновь образовалась картина. Сладчайшая королева Скалди снова приблизилась к копуше. Сильно повеяло ароматом цветов.Копуша не стал убегать. Чуть подумав, он неуклюже обнял королеву. Значит, искушения он не стыдится? Тогда в чем же дело?Королева пошевелила носиком. Кажется, она принюхивалась. И тут появилась еще одна картинка. Картинка внутри картинки: какая-то прокопиевская фемина разочарованно отворачивается от копуши.— А, я поняла — королева учуяла, что наш копуша неудачливый жених, — вполголоса проговорила Чекс.Королева порывисто отвернулась. Аромат цветов поблек. Копуша остался один.., снова отверженный.Проснувшись, копуша понуро отошел от ворот.Теперь причина его тревоги стала ясна: он боялся, что королева, почувствовав в нем неудачника, отвергнет его ухаживание. И получится, что из-за любовного увлечения он позабыл о своей миссии, но и любовное увлечение тоже окончилось бесславно..— Пустяки, — успокоила Чекс, — Для спасения Долины ты делаешь все, что в твоих силах. А чем это завершится, никто не знает. Если поражением, то в этом не ты будешь виноват. А королеве, если она тебя отвергла, самой же будет хуже. Не тебе, а ей!— Но я же так размягчилфя! — горестно возопил копуша.— Только во сне, в плохом сне, — напомнила Чекс. — А» это вполне поправимо.И копуша вновь пошел к воротом. Вновь начался сон.., и тут же закончился, а копуша наконец оказался по другую сторону ворот.— Вот видишь, — сказала Чекс. — Этот сон утратил власть над тобой. Ему даже начаться как следует не удалось.— Да, теперь я верю — бодро сказал копуша. — Я выполню миффию, нефмотря ни на какие ифкушения и прочие помехи.Настал черед Эхса идти к воротам.Зомби приблизился к нему. Оба исчезли — и начался сон.Сон Эхса был полон вращающихся звездных туманностей, летающей космической пыли, движущихся по своим прихотливым путям лун. Луна из круглого желтого сыра превратилась в огромный, испещренный кратерами каменный круг.И что самое удивительное, волшебный Ксанф оказался всего лишь маленьким полуостровом на гигантском обыкновенском шаре. Нет, это мне только кажется, во сне подумал Эхс… Картина неуклонно приближалась и приближалась к нему, пока наконец не стало ясно, что это карта Ксанфа, а на ней стоит он, Эхс. Потом образовалась еще одна картина, повторяющая первую, но с одним отличием — на этой второй картине не было Эхса.Эхс, превратившийся в бестелесного духа, смотрел на эти картины. На одной он был, а на второй отсутствовал, а в остальном изображения были абсолютно схожи.Эхс в страхе закричал — и проснулся. Чекс подбежала к нему и обняла, пытаясь успокоить.— Что бы вфе это значило? — спросил озадаченно копуша. — В твоем фне не было ни чудовищ, ни фоблазнительных крафавиц…— Но картинки были похожи! — вскричал Эхс. — Целиком и полностью!— Да, правда, — пробормотала Чекс. — Но что в этом страшного? Что тебя испугало?— На одной я есть, а на другой меня нет, но при этом вокруг ничего не меняется! Значит, есть я или нет, это все равно?— Может, и так, — пожала плечами Чекс.— Жив я или мертв, все равно? — продолжил в отчаянии Эхс. — Ксанфу все равно? Значит, моя жизнь бессмысленна?— Но это ты так думаешь, а в действительности все может быть совсем иначе, — возразила Чекс.— А может, то, что я думаю, и есть действительность!? Может, я и в самом деле никто и ничто! Я что-то делаю, но мои поступки не имеют смысла. О, теперь я понимаю, что толкнуло меня отправиться к Доброму Волшебнику. Мне просто нужно было доказать самому себе, что я что-то значу, что у меня есть в жизни хоть какая-то цель.Избавиться от демонессы, спасти родителей — это только предлог. А на самом деле я надеялся, что.., что Добрый Волшебник убедит меня, что я не пустышка.— Нет, ты не пустышка! — вскричала Чекс. — Как ты можешь так думать!— Я всячески себя убеждаю в обратном, — сказал Эхс, — но в глубине души сомнения не отпускают меня. Способен ли я сделать что-нибудь такое.., важное, без чего Ксанф не проживет? Родился я или нет, какая в этом разница? Картина, где я есть, ничем ведь не отличается от картины, где меня нет.— Ну что поделаешь, — вздохнула Чекс. — А мы все.., чего мы стоим? кто мы такие? что мы для Ксанфа? Но мне кажется, ответ все равно найдется.Ты еще многое можешь совершить. И копуша тоже.Вот тогда и картина изменится.— Когда ты так говоришь, мне хочется верить, — сказал Эхс. — Но в силах ли я что-либо сделать?Ксанф такой большой, а я такой маленький.— А спасти Люблю-реку и Долину? Разве это не важное дело?— Очень важное, — согласился Эхс. — Но это дело копуши, а мы только помогаем.— Но без нашей.., без твоей помощи справится ли он? — задала наводящий вопрос Чекс.— Значит.., свершится что-то. И свершится только потому, что я буду в этом участвовать? — начал догадываться Эхс.С этими словами он вновь направился к воротам, за которыми стоял его двойник. И вновь начался сон.— Пока я ничто, — сказал Эхс, — но я хочу сделать попытку. Если мне повезет, я стану кем-то.Пытаться хоть что-то сделать — вот и все, что мне остается… Всем нам только это и остается: честная попытка что-нибудь сделать. Если и в попытке нет смысла, тогда и во всем прочем его тоже нет, а уж в плохих снах и подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30