Он, конечно, был весь покрыт синяками и ссадинами, а на лбу у него красовалась уродливая шишка – след столкновения с особенно неподатливой веткой, от которого он потерял сознание, – но Сефрения заверила их, что падение обойдется без серьезных последствий, если не считать головной боли.
Принцессу Данаю, однако, успокоить было нелегко. Она не отходила от постели Телэна и испуганно вскрикивала всякий раз, когда впавший в беспамятство мальчик шевелился или стонал.
Наконец Спархок взял ее на руки и вынес из комнаты. Там были люди, которым лучше не стоило становится свидетелями чудесного исцеления.
– Этого ты не предвидела, верно, Афраэль? – спросил он у обезумевшей от горя Богини-Дитя.
– О чем ты говоришь?
– Тебе непременно нужно было вмешаться в то, что и без тебя бы наладилось, если б только ты могла оставить его в покое, – и твое вмешательство едва не убило Телэна.
– Я не виновата, что он упал с дерева!
– А кто же виноват? – Спархок знал, что поступает в высшей степени несправедливо, но вездесущую маленькую богиню необходимо было приструнить. – Ты слишком много вмешиваешься в дела людей, Афраэль. Дай им жить собственной жизнью и самим совершать ошибки. Мы обычно их и сами исправляем, если дать нам такую возможность. Я клоню вот к чему, Даная: если ты можешь что-то сделать, это еще не означает, что тебе следует это делать. Подумай об этом на досуге.
Даная в упор воззрилась на него – и вдруг разразилась исступленными рыданиями.


***

– Лучники Тикуме пригодятся в Атане, – говорил Вэнион Спархоку, когда позже они стояли вдвоем на парапете стены. – Улаф прав касательно троллей. Куда предпочтительней утыкать их стрелами, прежде чем ввязываться в рукопашную.
– Идея Халэда насчет арбалетов тоже неплоха.
– Это верно. Благодарение Богу, что ты взял его с собой. – Магистр поджал губы. – Я бы хотел, Спархок, чтобы по возвращении в Симмур ты лично взялся за обучение Халэда. Позаботься о том, чтобы он получил уроки не только воинского искусства, но и политики, дипломатии и церковных законов. Думаю, ему предстоит пройти долгий путь в ордене, и я хочу быть уверенным, что он будет готов к любой должности.
– Даже твоей?
– Бывали и более удивительные случаи.
Спархок вспомнил речь Вэниона о рыбах, подслушанную этим утром.
– Как продвигаются твои отношения с Сефренией?
– Мы разговариваем друг с другом, если ты это имел в виду.
– Не совсем. Почему бы тебе не сесть с ней рядом и не потолковать о чем-то более значительном, чем погода, птицы на деревьях или рыбы в пруду?
Вэнион пронзительно глянул на него.
– Почему бы тебе не заняться собственными делами?
– Это и есть мое дело, Вэнион. Сефрения не станет прежней, пока вы не помиритесь, – да и ты, кстати, тоже. Вы оба мне нужны, а, покуда вы не уладите дела между собой, я не смогу целиком на вас положиться.
– Я не смею торопиться, Спархок. Один неверный шаг может снова все испортить.
– Промедление тоже. Она ждет, когда ты сделаешь первый шаг. Не заставляй ее ждать слишком долго. На парапет вышел Стрейджен.
– Телэн очнулся, – сообщил он. – Он все еще немного не в себе, и в глазах у него двоится, но, по крайней мере, он пришел в себя. Твоя дочь, Спархок, хлопочет над ним, как наседка над цыпленком.
– Она его любит, – пожал плечами Спархок. – Она всем говорит, что когда-нибудь они поженятся.
– Странный народ эти девчонки.
– О да, и Даная страннее прочих.
– Я рад, что застал вас одних, – продолжал Стрейджен. – Мне бы хотелось кое-что с вами обсудить, прежде чем посвящать в это дело остальных. – Говоря это, Стрейджен рассеянно вертел в руках пару золотых эленийских монет, то и дело осторожно проводя пальцем по их гуртованным ободкам и покачивая их на ладони, точно пытался определить их вес. Судя по всему, признание баронессы Мелидиры изрядно выбило его из колеи. – Итог бешенства Заласты вовсе не так безрассуден, как мы ожидали. Тролли в Северном Атане – более чувствительного удара он не мог нанести. Слов нет, рано или поздно мы с ними управимся, но, думается мне, пора нам уже сейчас готовиться к следующему удару. Троллей стоит только погнать в нужном направлении, а там уж за ними не нужно особо присматривать, так что у Заласты развязаны руки и он вполне в состоянии заняться чем-то еще.
– Пожалуй, – согласился Спархок.
– Я, конечно, могу ошибаться…
– Но ты так не думаешь, – сардонически договорил за него Вэнион.
– Что-то он нынче не в духе, – заметил Стрейджен, обращаясь к Спархоку.
– У него много хлопот.
– Я полагаю, что в следующем шаге, каким бы он ни был, Заласта использует тех самых мелких заговорщиков, которых Сарабиан и Элана оставили в покое за недостатком тюремных камер.
– Или же армии, которые собрали в Западной Дарезии Парок, Амадор и Элрон, – возразил Вэнион. Стрейджен покачал головой.
– Эти армии, лорд Вэнион, предназначены для того, чтобы не допустить в Дарезию рыцарей церкви, и собрали их по особому приказу Киргона. Если сейчас Заласта рискнет ими, ему придется отвечать перед самим Киргоном, а я не думаю, что он настолько бесстрашен.
– Может быть, ты и прав, – признал Вэнион. – Что ж, предположим, что он действительно использует этих мелких заговорщиков. Сарабиан и Элана уже приготовили все, чтобы взять их под арест.
– А зачем их вообще арестовывать, мой лорд?
– Чтобы убрать их с улиц, во-первых. Кроме того, не будем забывать о том незначительном факте, что они виновны в государственной измене. Их следует судить и наказать.
– Зачем?
– В назидание другим, болван! – взорвался Вэнион.
– Я согласен, лорд Вэнион, что их следует убрать с улиц, но что касается назидания – существуют более действенные, а главное, устрашающие способы. Когда полицейские отправляются арестовывать преступников, поднимается шум, и кое-кто успевает удрать. Не говоря уже о том, что суды – штука нудная, дорогая и не всегда надежная.
– У тебя есть другое предложение? – осведомился Спархок.
– Естественно. Почему бы не устроить вначале казни, а уже потом суд?
Рыцари непонимающе уставились на него.
– Я только развиваю свою старую идею, – пояснил Стрейджен. – В распоряжении у нас с Кааладором имеется некоторое количество непривередливых палачей, которые охотно устроят все эти казни частным порядком.
– Ты говоришь об убийствах, Стрейджен, – укоризненно заметил Вэнион.
– Ну да, лорд Вэнион, кажется, именно так это и называется. Весь смысл того, что называется «назиданием», – хорошенько напугать людей, чтобы они не совершили того же преступления. На деле это не всегда срабатывает, потому что преступники знают, как трудно их изловить и наказать. – Стрейджен пожал плечами. – Это обычный риск, свойственный нашему ремеслу, только и всего. Мы постоянно нарушаем законы – только не свои собственные. В нашем сообществе нарушителей не судят. Их попросту убивают. Ни прошений, ни помилований, ни побегов в последнюю минуту. Смерть. Точка. Дело закрыто. Государственное правосудие действует медленно и не наверняка. Если уж хотите запугать людей, чтобы добиться от них честности, так запугивайте как следует.
– В этом что-то есть, Вэнион, – осторожно заметил Спархок.
– Надеюсь, ты шутишь? Речь идет о тысячах людей! Это же будет крупнейшая бойня во всей истории человечества!
– Значит, мое имя может попасть в исторические хроники, – пожал плечами Стрейджен. – Мы с Кааладором так или иначе решили, что сделаем это. Мы с ним люди нетерпеливые. Я бы не стал вас даже беспокоить, но мне хотелось услышать ваше мнение. Посвящать нам в это дело Сарабиана и Элану, или лучше обойтись без их ведома? Разговоры о нравственности так утомительны. Суть в том, что нам нужно нанести новый удар Заласте, и мне сдается, эта бойня – именно то, что надо. Если в недалеком будущем он проснется и обнаружит, что остался в полном одиночестве, он поневоле задумается, а правильно ли он вообще поступает. Да, к слову, я одолжил Берита и Ксанетию. Они прогуливаются близ кинезганского посольства, чтобы Ксанетия могла забросить свой невод в мысли тех, кто там засел. Нам известны некоторые имена, но я уверен, что их намного больше.
– Разве она не должна находиться в одной комнате с человеком, чтобы прочесть его мысли? – спросил Вэнион.
– В этом она не уверена. Ей еще не доводилось проверять пределы своего дара. Нынешний поход к посольству – своего рода испытание. Мы надеемся, что она сумеет проникнуть мыслями за стены и вызнать имена тех, кто прячется в посольстве. Если нет – я найду способ провести ее внутрь. Нам с Кааладором нужна информация и имена – как можно больше имен. Подготовка крупнейшей бойни в истории человечества – дело весьма сложное, и нам бы не хотелось проделывать его дважды.


ГЛАВА 24

– Это всего лишь отвлекающий маневр, – говорил на следующее утро Улаф. Он отложил одну из депеш, которые принес с собой император Сарабиан. – Оборотни, вампиры и вурдалаки – всего лишь иллюзии, так что они никому не могут причинить вреда, а эти нападения на атанские гарнизоны не более чем самоубийственные выходки, которые призваны поддерживать смятение в Империи. Наши противники не придумали ничего нового.
– Он прав, – согласился Спархок. – Все эти происшествия не новы, и единственная их цель – связать руки атанским гарнизонам.
– К несчастью, своего они добились, – заметил Бевьер. – Пока все это продолжается, мы не можем намного сократить гарнизоны, чтобы послать помощь Бетуане.
– Но лорд Вэнион предложил взять по роте из крупных гарнизонов, – возразил Сарабиан. – Это хоть какой-то выход.
– Верно, ваше величество, – согласился Бевьер, – только будет ли этого достаточно?
– Должно быть достаточно, – сказал Вэнион. – Больше мы сейчас выделить не можем. В конце концов, мы говорим об атанах, а когда дело касается атанов, количество их не имеет значения. Один атан сам по себе заменит половину армии.
Стрейджен знаком поманил Спархока, и они отошли к длинному столу, на котором был накрыт завтрак. Светловолосый вор принялся придирчиво выбирать печенье.
– Сработало, – сказал он едва слышно. – Ксанетия должна видеть человека, чтобы пробраться в его мысли, но Берит отыскал рядом с посольством дом, который к тому же немного выше самого посольства. Мы сняли для Ксанетии уютную комнатку с видом на кабинет посла. Сейчас она добывает для нас информацию – и имена.
– Почему мы скрываем это от остальных?
– Потому что мы с Кааладором хотим использовать эту информацию для того, чтобы поставить новый мировой рекорд, о котором я говорил вам вчера. Сарабиан еще не дал на это своего согласия, так что незачем беспокоить его тем, о чем знать ему совсем необязательно – по крайней мере, до тех пор, пока мы не уложим все трупы в штабеля.


***

На следующий день принцесса Даная заболела. Понять, что это за болезнь, было невозможно. Ни жара, ни кашля, ни хрипов – только беспричинная слабость. Принцесса потеряла аппетит, и ее трудно было добудиться.
– То же самое, что было в прошлом месяце, – уверяла Миртаи встревоженных родителей. – Ей нужно укрепляющее, только и всего.
Спархок, однако, знал, что Миртаи ошибается. В прошлом месяце Даная вовсе не была больна. Богиня-Дитя небрежно отзывалась о своей способности быть одновременно в двух местах, но ее отец знал, что, когда ее внимание прочно приковано к тому, что происходит в одном месте, в другом она попросту впадает в спячку. Однако нынешнее недомогание было совсем другим.
– Может быть, и вправду дашь ей укрепляющее, Элана? – предложил.он. – А я пойду поговорю с Сефренией – быть может, она придумает что-нибудь еще.
Сефрения с невеселым видом сидела в своей комнате. Она смотрела в окно, хотя с первого взгляда было ясно, что пейзаж за окном для нее все равно что не существовал.
– У нас проблема, матушка, – сказал Спархок, прикрывая за собой дверь. – Даная больна.
Сефрения резко обернулась к нему, глаза ее изумленно расширились.
– Что за чушь, Спархок! Она никогда не болеет. Она просто не может заболеть.
– Я и сам так думал, но тем не менее она больна. Ничего осязаемого, никаких явных признаков, но она определенно нездорова.
Сефрения стремительно поднялась.
– Мне нужно взглянуть на нее, – сказала она. – Может быть, я сумею выспросить у нее, в чем дело. Она одна?
– Нет. С ней Элана. Не думаю, что она согласится уйти. Это осложнит дело?
– Об этом я позабочусь. Давай скорее выясним, что стряслось, пока не стало еще хуже.
Явная обеспокоенность Сефрении еще больше встревожила Спархока. С растущим страхом он последовал за ней в королевские покои. В одном Сефрения была безусловно права. Афраэль никоим образом не была восприимчива к людским хворям, так что это не могла быть обыкновенная простуда или одна из бесчисленных детских болезней, которые подхватывают и от которых успешно излечиваются обычные дети. Спархок с самого начала отверг мысль, что у божества может случиться насморк.
Сефрения была напряжена и сосредоточена. Она начала бормотать стирикское заклинание еще до того, как вошла в комнату Данаи.
– Благодарение Богу, Сефрения, ты здесь! – воскликнула Элана, привставая из кресла, которое было придвинуто к постели девочки. – Я так…
Сефрения выпустила заклинание, причудливо щелкнув пальцами, и глаза Эланы остекленели. Она так и застыла, полупривстав из кресла, с протянутой рукой.
Сефрения подошла к кровати, присела на край и взяла девочку на руки.
– Афраэль, – сказала она, – проснись. Это я, Сефрения.
Богиня-Дитя открыла глаза и безутешно зарыдала.
– Что с тобой? – спросила Сефрения, крепче прижимая ее к себе и бережно укачивая.
– Они убивают моих детей, Сефрения! – прорыдала Афраэль. – По всей Эозии! Эленийцы убивают моих детей! Я хочу умереть!
– Мы должны немедленно отправиться в Сарсос, – сказала Сефрения Спархоку и Вэниону, как только они оказались втроем. – Мне нужно поговорить с Тысячей.
– Я понимаю, что это разбивает ей сердце, – сказал Вэнион, – но ведь она не может на самом деле умереть, правда?
– Может, Вэнион. Младшие боги так тесно связаны со своими почитателями, что от этого зависит сама их жизнь. Пожалуйста, Спархок, попроси Беллиом сейчас же доставить нас в Сарсос.
Спархок мрачно кивнул и, вынув шкатулку, коснулся кольцом крышки.
– Откройся! – произнес он куда резче, чем хотел бы.
Крышка со щелчком открылась.
– Голубая Роза, – сказал Спархок, – у нас беда. Богиня-Дитя тяжко захворала оттого, что в далекой Эозии убивают ее детей. Мы должны немедля прибыть в Сарсос, дабы Сефрения могла испросить совета у Тысячи Стирикума касательно ее исцеления.
– Я исполню все, как ты велишь, Анакха, – прозвучал голос Беллиома из уст Вэниона. В лице магистра появилась смутная неуверенность. – Пристойно ли мне сказать, что я испытываю сочувствие к тебе и подруге твоей из-за недуга единственного вашего дитя?
– Я от всего сердца благодарю тебя за доброту, Голубая Роза.
– Сие не только лишь доброта, Анакха. Дважды касалась меня нежная длань Богини-Дитя, и даже я не защищен от хитроумных чар ее касания. Ради любви, всеми нами к ней питаемую, поспешим же в Сарсос, дабы могла она исцелиться.
Мир всколыхнулся, померк – и все трое увидели, что стоят перед отделанным мрамором чертогом Совета в Сарсосе. Осень здесь началась раньше, и березовая роща на окраине города была словно охвачена золотым пламенем.
– Подождите меня здесь, – сказала Сефрения Спархоку и Вэниону. – Не будем дразнить горячие головы новым явлением эленийцев в зале Совета.
Спархок кивнул и открыл шкатулку, чтобы спрятать Беллиом.
– Нет, Анакха, – проговорил Беллиом, вновь говоря устами Вэниона. – Должен я знать, что будет отвечено на просьбу Сефрении.
– Как пожелаешь, Голубая Роза, – вежливо ответил Спархок.
Сефрения вошла в чертог.
– Здесь похолоднее, – заметил Вэнион, кутаясь в плащ.
– Да, – согласился Спархок, – Сарсос куда севернее Материона.
– Тему погоды можно считать исчерпанной. Не волнуйся, Спархок. Сефрения обладает большим влиянием на Совет Тысячи. Уверен, они согласятся ей помочь.
Они ждали, и время тянулось невыносимо.
Прошло не меньше получаса, когда Спархок вдруг ощутил, как по Беллиому прошла сильная дрожь, даже судорога.
– Ступай со мною, Анакха! – Голос Вэниона прозвучал отрывисто и резко.
– В чем дело?
– Пристрастие стириков к бесконечным разговорам будит во мне недовольство. Должен я обратиться через Тысячу к самим младшим богам. Болтуны сии проговорят до самой смерти Афраэли! – Страстность, прозвучавшая в голосе Вэниона, поразила Спархока.
Он поспешил за своим магистром, который размашистым, совершенно не свойственным ему шагом не вошел, а ворвался в здание. Бронзовые двери залы Совета были, по всей видимости, заперты, и это стало очевидно по скрежету разорванного металла, когда Вэнион резко распахнул створки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58