— Ты выпил чуть больше, чем следовало.— Я не об этом. В чем я делаю ошибки — ну, как король?Гарион взглянул на него — маленький человечек, безусловно, был искренен.Гарион вновь почувствовал к нему симпатию, как когда-то в Рэк-Урге, и решил для себя, что Ургит все-таки ему нравится. Глубоко вздохнув, он сел рядом со страдающим королем мургов.— Кое-что ты уже и сам знаешь, — сказал он. — Ты позволяешь людям помыкать собой.— Это потому, что я пуганый, Белгарион. Мальчиком я позволял собой помыкать, чтоб меня не убили. Подозреваю, это вошло в привычку.— Да, смерти все боятся.— Ты-то ведь не боишься. Ты дрался с Тораком в Хтол-Мишраке, да?— Это была не совсем моя идея — и поверь, ты даже представить себе не можешь, с каким страхом я отправлялся на этот поединок.— Ты? Со страхом!— Да. Впрочем, ты уже начинаешь как-то с этим справляться. У тебя здорово получилось с этим генералом — Крадаком, да? — там, в Дроиме. Только всегда помни, что ты король и именно ты отдаешь приказы.— Попробую. А что еще я не так делаю?Гарион подумал.— Ты стараешься за все браться сам, — сказал он наконец. — Это никому не под силу. Слишком много всяких дел сваливается на одного человека. Тебе нужен помощник — хороший честный помощник.— А где я найду хорошего помощника в Хтол-Мургосе? Кому я могу доверять?— Ты доверяешь Оскатату?— Да, пожалуй.— Вот с него и начни. Видишь ли, Ургит, у тебя в Рэк-Урге приближенные принимали решения вместо тебя. Они стали сами это делать, потому что ты был слишком напутан или слишком занят другими делами, стараясь укрепить свою власть.— Ты непоследователен, Белгарион. Сначала ты уговариваешь меня подыскать верного толкового помощника, а потом утверждаешь, что мне не следует позволять другим людям принимать решения за меня.— Ты не понял. Люди, которые до сих пор принимали решения за тебя, — вовсе не те, кого ты облек доверием. Они сами себе присвоили это право. Ты зачастую и не знаешь, кто они такие. Это никуда не годится. Ты должен выбирать людей очень осторожно. И прежде всего — за способности, а уже потом исходя из их личной преданности тебе и твоей матери.— Нет людей, преданных мне, Белгарион. Мои подданные ни во что меня не ставят.— Тебя это, наверное, удивит. Ведь у тебя нет сомнений относительно преданности Оскатата или его способностей, да? Так вот, может быть, с этого и следует начать. Позволь ему выбрать для тебя управляющих. Сначала они будут преданы Оскатату, но потом станут уважать и тебя.— Я об этом даже и не думал. Ты считаешь, получится?— Вреда, во всяком случае, не будет, попробуй. Если уж совсем честно, друг мой, перед отъездом ты очень много всего натворил, всех распугал, но это временно, а ведь нужно же когда-то заявить о себе по-настоящему.— Я должен хорошенько обдумать все, что ты мне сказал, Белгарион. — Ургит вздрогнул и оглянулся. — До чего ж тут скверно, — сказал он. — Куда ушел Хелдар?— Внутрь, в каюту. Думаю, он пытается улучшить свое самочувствие.— Ты хочешь сказать, что есть средство вылечиться?— Некоторые алорийцы советуют принять еще немного того же, от чего им стало плохо.Ургит побледнел.— Еще? — ужаснулся он. — Как они могут?— Алорийцы — народ храбрый, это известно.В глазах Ургита мелькнуло подозрение.— А не будет ли мне от этого точно так же плохо завтра утром?— Может, и будет. Наверное, поэтому у жителей Алории всегда с утра такое отвратное настроение.— Глупо, Белгарион.— Знаю. На глупость у мургов нет полной монополии. — Гарион увидел, что его собеседник дрожит. — Шел бы ты в помещение, Ургит, — посоветовал он. — Ко всем твоим проблемам тебе еще только простуды не хватает.Дождь прекратился лишь поздно вечером. Капитан-мург посмотрел вверх, на небо, от которого все еще можно было ожидать чего угодно, потом на скалы и рифы, выступающие из бурлящей воды, и благоразумно приказал команде убрать паруса и бросить якорь. Дарник и Тоф с сожалением смотали свои снасти и теперь стояли, с гордостью глядя на десяток блестящих серебристых рыбок, лежащих на палубе у их ног.Гарион подошел и восхищенно оглядел их улов.— Неплохо, друзья, совсем неплохо!Дарник осторожно измерил руками самую большую рыбу.— Около трех футов, — констатировал он, — были еще такие же большие, но они сорвались.— Так, наверное, всегда бывает, — сказал Гарион. — Да, еще знаешь что, Дарник, я бы почистил их, прежде чем показывать Полгаре. Ты же знаешь, как она к этому относится.Дарник вздохнул.— Может быть, ты прав, — согласился он.Вечером, отведав за ужином добытой Дарником и Тофом рыбы, все сидели вокруг стола в кают-компании и разговаривали.— Ты думаешь, Агахак уже поймал Харакана? — спросил у Белгарата Дарник.— Сомневаюсь, — ответил старик. — Харакан хитрый. Если уж Белдин не смог его поймать, Агахаку вряд ли удастся.— Госпожа Полгара, — вдруг возмутился Сади, — скажите ей, пусть перестанет.— Что такое, Сади?— Графиня Лизелль портит мне змейку!Бархотка, тихо улыбаясь, исподтишка скармливала Зит икру одной из самых крупных рыб, пойманных Тофом и Дарником. Зеленая змейка, довольно урча, подняла голову в ожидании следующего лакомого кусочка. Глава 18 Всю ночь дул ветер — сильный, порывистый, он принес с собой запах ледяной пыли, и вчерашняя противная изморось сменилась мелким градом, который стучал по снастям и палубе, словно сверху кто-то пригоршнями швырял меленькие камушки.Гарион, как обычно, поднялся рано и босиком на цыпочках вышел из маленькой каюты, отведенной им с женой. Сенедра еще сладко спала. Он тихонько прошел мимо дверей кают, где досматривали сны его друзья, и вошел в кают-компанию.Некоторое время постоял у окошек, идущих вдоль кормы, глядя на бушующие волны и прислушиваясь к мерному потрескиванию снастей и тихому пению воды за кормой.Гарион присел надеть ботинки, которые держал в руках. Дверь открылась, и вошел Дарник, на ходу вытряхивая градины, набившиеся в складки плаща.— Похоже, какое-то время мы пойдем черепашьим шагом, — сказал он Гариону. — Ветер все крепчает, и дует он прямиком с юга. Мы идем прямо против ветра. Гребцы из сил выбиваются.— Ты представляешь хотя бы примерно, на каком мы сейчас расстоянии от оконечности полуострова? — спросил Гарион, вставая и притопывая ногами в башмаках.— Я немного потолковал с капитаном. Если верить ему, всего в каких-нибудь нескольких лигах. Правда, возле южного берега множество островков, и он предпочитает переждать шторм прежде, чем попасть в те места. Он не больно-то лихой моряк, да и посудина у него плохонькая — робость его вполне естественна.Гарион оперся локтями о подоконник и взглянул на штормовое море.— Такой ветер может дуть неделю кряду, — заметил он, потом повернулся к другу. — А что, наш доблестный капитан вполне оправился? Когда мы отплывали от берегов Рэк-Урги, у него было странноватое выражение лица.Дарник улыбнулся.— Сдается мне, он разговаривает сам с собою не переставая. Пытается уговорить себя, что ровным счетом ничего не видел на причале и что вообще ничего не произошло. Бедняга до сих пор съеживается, когда Полгара выходит на палубу.— Это хорошо. Кстати, она уже проснулась?Дарник кивнул.— Прежде чем уйти, я напоил ее чаем.— А как, ты полагаешь, она отнесется к моей просьбе слегка припугнуть капитана — ну, совсем чуть-чуть, а?— Я бы не употреблял слова «припугнуть», Гарион, — серьезно посоветовал ему Дарник. — Попроси ее «поговорить» с ним, «убедить» его. Полгара ни за что не согласится кого-либо запугивать.— Но тем не менее сделать это необходимо.— Разумеется, но она-то так не считает!— Давай-ка навестим ее.Каюта Полгары и Дарника была так же мала, как и все прочие на борту этого незавидного судна. Три четверти пространства занимала широченная кровать из крепких досок, растущая, казалось, прямо из стены. В самом центре этого внушительного сооружения восседала Полгара в любимом своем синем платье, обеими руками обхватив чашку с чаем и глядя в окошко на разбушевавшееся море.— Доброе утро, тетушка Пол, — поприветствовал ее Гарион.— Доброе утро, дорогой. Как мило, что ты зашел.— Ты в порядке? Ну, я имею в виду… Я понимаю, как страшно расстроило тебя все то, что приключилось там, в порту.Полгара вздохнула.— Думаю, самым худшим было то, что я ровным счетом ничего не могла поделать. Пробудив демона, Хабат подписала себе смертный приговор, но вот привести его в исполнение пришлось мне. — И без того мрачное лицо ее выразило искреннее и глубочайшее сожаление. — Сделай одолжение, давай переменим тему.— Хорошо. Не согласишься ли от моего имени кое с кем поговорить?— То есть?— С нашим капитаном. Он намеревается встать на якорь и дождаться, пока минует непогода, а мне не хотелось бы терять время.— А почему ты хочешь, чтобы с ним поговорила я?— Да потому, что люди куда внимательнее прислушиваются к твоим словам, нежели к моим. Так ты сделаешь это, тетушка Пол, ну, поговоришь с ним?— Ты хочешь, чтобы я застращала его.— Я этого не говорил, тетушка Пол.— Но ведь именно это ты имел в виду, Гарион! Говори всегда то, что думаешь.— Но… ты сделаешь это для меня?— Ну, хорошо, если тебе так хочется. Но, знаешь, услуга за услугу.— Все, что захочешь, тетушка!Она протянула ему чашку.— Не мог бы ты приготовить для меня еще чаю?После завтрака Полгара накинула свой синий плащ и вышла на палубу.Капитан тотчас же переменил свои планы, стоило Полгаре раскрыть рот. Затем он поспешно вскарабкался по главной мачте и остаток утра провел в крошечной и шаткой корзине, похожей на грачиное гнездышко, глядя на штормовое море.У самой южной оконечности полуострова рулевой резко взял влево, и корабль лег на левый галс. Нетрудно было понять, почему капитан так не хотел попасть сюда в плохую погоду. Узкие проливы между островами изобиловали мощными течениями, верхушки волн вскипали белыми бурунами, а прибой разбивался об острые, словно ножи, прибрежные скалы. Гребцы-мурги вовсю работали веслами, испуганно косясь на хищно ощеренные рифы. Когда судно прошло около лиги, капитан спустился с мачты и встал рядом с рулевым, пристально наблюдая, как судно осторожно лавирует между островками.Лишь около полудня они миновали последний из этих скалистых островков, и гребцы налегли на весла. Корабль устремился в кипящее белой пеной открытое море.Белгарат и Гарион, запахнув плащи, стояли на палубе, глядя на гребцов.Потом старик направился к дверям кают-компании.— Ургит! — позвал он. — Выйди-ка сюда!Король мургов неверной поступью, совсем не по-королевски, поднялся по ступенькам — глаза его переполнял страх.— Разве твои люди не знают, как наладить такелаж так, чтобы идти в бакштаг? Бакштаг — курс парусного судна при попутно-боковом ветре.

— требовательно спросил Белгарат.Ургит с недоумением поглядел на старика.— Я даже в толк не возьму, о чем это ты толкуешь.— Дарник! — закричал Белгарат.Кузнец стоял рядом с Тофом на корме судна, пристально наблюдая за рыболовной снастью, — он был так поглощен своим занятием, что даже не ответил.— Дарник?— А?— Нам надо наладить такелаж! Пойди-ка покажи капитану, как это делается.— Минуточку.— Сию же минуту, Дарник!Кузнец со вздохом принялся, сворачивать снасти. Рыба дернулась без предупреждения, и ветер подхватил ликующий вопль Дарника. Кузнец резко подсек, и сквозь толщу воды сверкнула серебряными боками огромная рыбина, злобно силясь высвободиться. Плечи Дарника напряглись — он осторожно перебирал леску, вываживая добычу.Белгарат начал браниться.— Я покажу капитану, как наладить такелаж, дедушка, — сказал Гарион.— А ты в этом разбираешься?— Я почти столько же времени провел на кораблях, сколько и наш друг Дарник, и хорошо знаю, как это делается.Он направился на нос корабля, где стоял капитан, вглядываясь в волны.— Надо дать слабину снастям на этой стороне судна, — принялся растолковывать ему Гарион, — а на другой стороне, наоборот, выбрать слабину. Тогда паруса встанут под правильным углом, поймают ветер — и останется лишь править рулем, чтобы выровнять судно.— Никто еще до сих пор ничего подобного не делал! — упрямо заявил капитан.— Алорийцы всегда так делают — а они лучшие мореплаватели в мире.— Они управляют ветром при помощи волшебства! Нельзя пользоваться парусами, если нет попутного ветра.— Да вы только попробуйте, капитан! — терпеливо уговаривал его Гарион, но, поглядев на широкоплечего капитана, отличавшегося редким упрямством, понял, что напрасно теряет время, и добавил:— Но, может быть, мне удастся уговорить Полгару лично просить вас об этом.Капитан уставился на него.— Так как, вы говорите, надо наладить такелаж? — спросил он куда более мягко и уступчиво.Наладка снастей заняла около четверти часа — и результат как нельзя более удовлетворил Гариона. Потом, сопровождаемый подозрительно косящимся на него капитаном, он направился в рулевую рубку и сам взялся за румпель.— Хорошо, — сказал он. — Поднимайте паруса!— Ничего не выйдет, — под нос себе буркнул капитан, потом возвысил голос и гаркнул:— Поднять паруса!Заскрипели вороты, и паруса, хлопая на ветру, поползли вверх по мачтам.Потом они надулись, тотчас же поймав ветер. Гарион передвинул румпель, и корабль направился в подветренную сторону. Киль врезался в кипящие волны, словно нож в масло.Мургский капитан задрал голову, уставившись на паруса.— Не верю! — воскликнул он. — Никто никогда прежде такого не делал!— Ну, теперь-то вы видите, как это просто? — спросил Гарион:— Разумеется! Понять не могу, как это прежде мне самому не приходило в голову!Ответ уже вертелся на языке у Гариона, но он предпочел держать его при себе. Капитану за день досталось и без того. Гарион обратился к рулевому:— Держи румпель в этом положений — это поможет скомпенсировать силу ветра, дующего в правый борт, — объяснил он.— Я все понял, господин.Гарион выпустил из рук румпель и отошел на корму, где в поте лица трудились Дарник и Тоф. Они все еще тянули леску, со звоном разрезавшую воду, а громадная рыбина, устав метаться, тащилась в кильватере судна.— Отменная рыбина, — сказал Гарион друзьям.Ответная улыбка Дарника была словно ясное солнышко, на миг выглянувшее из-за туч.Ветер все крепчал, но корабль уверенно двигался вперед до самого заката.Сумерки застали их уже далеко от земли. К этому времени Гарион совершенно уверился в том, что капитан и рулевой справятся с поставленной задачей, и вновь отошел на корму, где удачливые рыбаки любовались своей исполинской добычей.— Ну ладно, вы одолели ее, а где найдете кастрюлю такой величины, чтобы в нее можно было запихнуть это чудище? — допытывался Шелк у кузнеца.Кузнец нахмурился было, но тотчас же его суровое лицо вновь озарилось улыбкой.— Полгара с этим прекрасно справится, — сказал он, искренне любуясь монстром, лежащим на палубе. — Она все на свете знает и умеет.Град прекратился. Темные волны бежали к еле освещенной линии горизонта, разделявшей черную воду и еще более черные небеса. На палубу вышел мрачный и озабоченный капитан. Уважительно тронув Ургита за рукав, он вопросительно поглядел на него.— Что, капитан?— Боюсь, у нас неприятности, ваше величество.— Что еще за неприятности?Капитан указал в сторону южного горизонта. Там отчетливо вырисовывались шесть кораблей, идущих по ветру и неотвратимо приближающихся с каждой минутой.Лицо Ургита перекосилось.— Маллорейцы?Капитан кивнул.— Полагаешь, они нас заметили?— Почти уверен, ваше величество.— Нам лучше посоветоваться с Белгаратом, — сказал Шелк. — Не думаю, чтобы кто-то из нас предусмотрел нечто подобное.Совещание в кают-компании было напряженным. Гарион сказал:— Они идут куда быстрее нас, дедушка. Мы ловим ветер, а им он дует прямо в корму. Полагаю, нам придется повернуть на север, по крайней мере покуда мы от них не скроемся.Старик долго смотрел на потрепанную карту, которую принес капитан, потом покачал головой.— Мне это не нравится. Мы совсем недалеко от пролива, соединяющего залив с Морем Горанда, а оказаться там в ловушке не хотелось бы. — Он повернул голову к Шелку. — Ты несколько раз бывал в Маллорее. Что, их корабли хороши?Шелк пожал плечами.— Вроде нашего. Не хочу оскорбить вас, капитан, но ангараканцы далеко не столь искусны в мореплавании, да и в кораблестроении, как черекцы. Впрочем, возможно, есть способ ускользнуть. Маллорейцы не такие уж отважные мореплаватели, поэтому вряд ли пойдут ночью на всех парусах. Если мы повернем на север и поднимем все паруса до единого, то как следует их обставим, и уже до темноты они потеряют нас из виду. Ну а потом спустим паруса, повторим маневр с такелажем и погасим все до единого бортовые огни.— Но этого делать нельзя! — возразил капитан. — Это противозаконно!— Я лично выпишу вам разрешение, капитан, — сухо сказал Ургит.— Это чересчур опасно, ваше величество. Если мы пойдем без бортовых огней, то можем столкнуться с другим судном в темноте и тогда наверняка потонем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46