- И правильно!
- Нет, неверно! Кто даст средства, когда нет фактов?
- Постойте, постойте. Есть предложение. Давайте утвердим пока так.
Самолет полетит только утром. Если до утра что-нибудь дополнительно
выяснится...
- Вот-вот! Господа центристы во всей своей красе!
- Прекратите! Вам что здесь, дискуссионный клуб? Я считаю, обращение
написано правильно и надо его утвердить. И оповестить об этом немедленно.
Всех. "Временный правительственный совет" может присоединиться любой. Кто
к ней сейчас не присоединится? Капитан, голосуйте! Есть описание, нет
описания - какая разница! По сути дела возражений нет? Нет.
Это был голос Куотерлайфа. "Куотерлайф", - запомнил Спринглторп.
- Не курите здесь! Сколько можно просить! - отозвался кто-то.
"Больше никто ничего не скажет", - понял Спринглторп в громко
объявил:
- Тише! Спокойней. Я ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы
утвердить текст обращения, прошу поднять руку.
- Без слов, что у нас нет правительства, и с подписью "Временный
правительственный совет республики"! - настаивал Куотерлайф.
- Да. Без этих слов и этой подписи. По-моему, это разумно. Как ваше
мнение, мисс Дэвисон, мистер Кэйрд, отец Фергус?
- По-моему, Куотерлайф прав, - сказала Памела.
- И этот балаган я должен считать правительством? Ну нет, увольте! -
крикнул кто-то; последовала короткая возня, и в тишине отчетливо
раздалось: "Дурак!"
- Кто против? Нет. Текст утвержден, - нерешительно сказал
Спринглторп. - Мисс Дэвисон, исправьте текст и подпишите. Теперь мистер
Кэйрд ознакомит нас с положением в округе. Прошу.
Мартин-отец грузно поднялся и оперся рукой о шест. Дребезжание
утихло.
- Что в округе? Худо в округе. Домов, пригодных для жилья, много, но
кто в них пойдет, пока все это не кончится? Сто тысяч народу без крова. И
какой народ? Все старики да детишки. Сами знаете, кто тут живет. У нас
тысяч десять рабочих рук. Декабрь на носу, а жить можно только в палатках.
Мы тут придумали утеплять их фуражными брикетами. Сена в округе полно. Наш
экспорт. Оно все и резерв топлива. Надо объявить полную реквизицию
брикетов и сена россыпью...
У входа в палатку раздался шум. Спринглторп с трудом, всем телом,
обернулся и увидел парня с приемником в руках.
- Слушайте, слушайте! - кричал тот, подняв приемник над головой.
- "...Всему населению острова и его властям. По данным, полученным от
геодезических спутников, ваш остров как географический массив пришел в
движение. Он смещается на юго-запад со скоростью пятьдесят-семьдесят
метров в час и, по-видимому, дополнительно поворачивается во часовой
стрелке. Точные измерения затруднены неустойчивостью конфигурации берегов.
По полученным снимкам, наибольшие изменения произошли на восточном
побережье. По просьбе вашего представителя в ООН назначено внеочередное
заседание Совета Безопасности. Заседание, однако, отложено в связи со
срочной эвакуацией городов восточного побережья Соединенных Штатов после
цунами, вызвавшего значительные жертвы и разрушения по берегам Северной
Атлантики. Внимание, внимание! Мы ведем для вас непрерывную передачу на
частотах ваших центральных радиостанций. Мы примем от вас любые сообщения
на частотах пять тысяч сто восемьдесят, тесть тысяч двести десять в шесть
тысяч восемьсот сорок килогерц при любом уровне мощности. Мы будем
повторять эту передачу каждый час до получения ответных сообщений. Сейчас
будет передана инструкция по сборке коротковолнового передатчика. Затем мы
расскажем об устройстве сейсмоустойчивых убежищ для гражданского населения
и к вам обратятся архиепископ кентерберийский и кардинал Патрик О'Кледлан.
В течение ближайших суток начнет работать программа телевидения. Вы
примете ее на ваш телевизор, если из подручных средств сделаете
специальную приемную антенну. Мы сообщим, как ее сделать. Внимание,
внимание! Ваш представитель в ООН Лойгайр О'Брайд призывает всех граждан
страны довести до сведения правительства, что он ждет инструкций. Во
Франции начата эвакуация Нормандии, Бретани и Аквитании. В Голландии
толчки причинили серьезный ущерб водоотливным сооружениям. В Лондоне
объявлено о больших разрушениях на западном побережье. Рассматривается
вопрос о частичном введении осадного положения и оказании помощи
пострадавшим районам. Внимание! Мы повторяем наше сообщение! По данным,
полученным от геодезических спутников, ваш остров..."
- Боже мой, боже мой, да что же это! Мы же все погибнем здесь! -
раздался чей-то пронзительный крик. - Люди! Люди! Помогите! Да сделайте же
что-нибудь, люди!
Голос захлебнулся рыданием, но вся палатка взорвалась всеобщим
воплем, тени взметнулись, и Спринглторп, не в силах совладать с собой,
рухнул на стульчик и вместе с ним наземь. Памела Дэвисон вскочила,
выхватила пистолет и, держа его в поднятой руке, стала мерно стрелять
вверх, пронзительно крича:
- Молчать! Молчать! Мужики вы или бабы! Перестреляю! Подонки! Ложись!
Ложись, я сказала! Встать!.. Ложись!.. Встать!..
"Она права! - сообразил Спринглторп. - Иначе не совладать. Паника..."
"Сансонне", полупрозрачный перепончатый самолетик, стоял на шоссе,
облитый розовым светом зари. Утро наступало с неспешной постепенностью,
словно ничего не произошло, словно не разверзается под ногами земля,
внезапно ставшая устрашающей коварной хлябью. И словно не мечутся по ней
люди, пораженные распадом жизни, захлестнутые безумием безысходности.
Как странно! Пока они были одни лицом к лицу с катастрофой, все
как-то держались. Но вот раздался голос человечества, обещание помощи и
поддержки, и все потеряли рассудок. Дэвисон знала лишь одно средство от
этого безумия; труд, неимоверно тяжкий, непроизводительный, но
осмысленный. В три часа ночи поднять лагерь, наливающийся динамитом
истерии, разослать сотни людей на реквизицию сена - больше ничего не
пришло им в голову. И они сделали это. И напряжение ослабело, рассосалось.
Нет, оно не исчезло, оно просто перешло на них самих.
Спринглторп чувствовал, что весь дрожит, что чуть что - и он начнет
кричать, кидаться на людей. И он изо всех сил старался найти и для себя
какой-то труд. Не думать о других и за других, а просто схватить лопату и
копать, копать, пока не обнажится в земле пульсирующее напряжением ядро -
средоточие всего этого ужаса. Копать...
Было холодно, сыро и безветренно. Вокруг самолетика хлопотали люди,
чуть поодаль сбилась кучка солдат с карабинами. Капитан Двайер, которого
он, Спринглторп, назначил командовать батальоном вместо тяжело раненного
полковника Уипхэндла, видимо прошел ту же школу по предотвращению
гражданских беспорядков, что и сам полковник. Словно это не армия, а
полиция. Да, кстати, полиция! Куда она подевалась? Было-то ее раз, два и
обчелся. Кому она была тут нужна? Ее надо возобновить и привести в
действие. Пусть займется... Хотя бы учетом источников воды и соблюдением
порядка возле них. Вода - это... Спать! Как хочется спать! Вот Гийом
улетит, и он пойдет спать. А кто останется за него? Памела? Нет, отец
Фергус. Да, он.
Мотор "Сансонне" взрезывал, стрелял, затихал и снова взрезывал.
Наконец кто-то побежал оттуда, и Спринглторп увидел, что это Гийом и что
он бежит к нему.
- Все в порядке, шеф. Я могу лететь. Спринглторп молча протянул ему
руку.
- Я... я понимаю, я должен вернуться, шеф. Но... не знаю.
Он хороший парень, этот француз, но шел бы он ко всем чертям. Он что,
хочет, чтобы ему пали на грудь, благодарили и великодушно дозволили
считать себя свободным? От упряжи, которую сам на себя напялил? Пусть сам
разбирается. Пижон!
Подошла санитарная машина. "Сансонне" возьмет трех раненых. Один из
них - полковник Уипхэндл. У него поврежден позвоночник от удара о рукоять
несгораемого шкафа. Они полетят без сопровождающего. Гийом, подлетая к
дому, вызовет санитарную машину, а в воздухе им все равно никто и ничем не
поможет.
Полковник Уипхэндл был бледен как полотно и лежал прямо и недвижно,
примотанный к неструганой доске полосами из какой-то легкомысленной ткани
в оранжевых цветочках.
- Слушайте, Спринглторп. Запомните адрес. Тринити-Майнор,
Патрик-кресчент, три. Это мой дом. Двадцать километров к северу от
Латании. Надеюсь, он цел. Я не знаю. Там жена, девочки. Скажите ей.
Портфель моего отца. Она знает. Там бумаги. В синей папке. Я слышал
сообщение. Видимо, они были правы. Вы сами поймете. И еще. Двайер -
надежный офицер. Позаботьтесь о его семье. Она где-то на северо-востоке.
Будьте осмотрительнее. Не исключайте альтернатив. Вы склонны. Я желаю вам.
Бумаги - там ничего экстренного, но эту возможность не следует исключать.
Простите. Очень больно. Так глупо, глупо.
- Да, - сказал Спринглторп. - Я все понял. Мы постараемся. Доброго
вам пути, полковник. Потерпите.
Уипхэндл прерывисто вздохнул и закрыл глаза. Лоб у него был весь в
поту. Спринглторп кивнул санитарам, они подняли носилки с доской и стали
заталкивать их в самолет через боковой люк.
Гийом на прощанье высунулся из кабины, поднял руку в черной перчатке,
зачем-то стукнул два раза кулаком по борту и захлопнул фонарь. "Сансонне"
взревел, побежал по шоссе, взмыл и ослепительно сверкнул в лучах
восходящего солнца. Его путь сегодня будет длиннее, чем вчера. Километров
на двенадцать. Со спутников передали, что сползание острова в океан
продолжается...
Спринглторп медленно побрел к своему джипу. Спать, только спать.
Найти укромный уголок, забиться, как в нору, ощутить блаженное тепло,
охватывающее йоги, и заснуть. Проснуться - и чтобы всего этого не было,
чтобы по-прежнему, натужно рокоча, плыли мимо дома рудокопы, чтобы из
кухни вкусно пахло гренками, которые жарит Эльза, чтобы светило розовое
солнце, а все это оказалось сном. Длинным, тяжелым, связным. Когда же он
начался? Когда погиб Джонни?..
- Мистер капитан, вам.
Мальчик лет десяти подал сложенную мятую бумажку. Он щеголял в
офицерской фуражке, съехавшей ему на глаза, поверх курточки на шнурке
висел игрушечный автомат. В этом аду он был посыльным. Он принес сообщение
с радиостанции. Удалось связаться еще с тремя округами на севере и
востоке. Он был самым настоящим гонцом с важным поручением, но этого ему
было мало. Он играл. Бездомный, может быть, потерявший родных, бегущий по
неверной земле острова, низвергающегося в океанские пучины, он еще
нуждался в чем-то, что могла дать ему только игра, только его собственная
фантазия. Вот так, наверное, играл и Джонни. Тогда было столько работы!
Спринглторп уезжал и возвращался затемно и редко видел, как играет его
сын. Да, у Джонни не было отца. Как он был ограблен, бедный мальчик! Во
имя чего? В нем всколыхнулась нежность.
- Благодарю за службу, - сказал он и с радостью увидел, что угадал. -
На вас по пути нападали?
- Да! - выпалил мальчик. - Целая тыща! Они стреляли отравленными
стрелами! Я их всех - паф! паф! паф!
Два округа безоговорочно присоединялись к решению пяти, с которыми
удалось установить радиотелеграфную связь часам к четырем утра. К решению
создать временный правительственный совет, принимающий всю полноту власти.
Третий округ сообщал, что па его территории забило несколько горячих
соленых гейзеров, просил о помощи, обещал обсудить предложение. Файфкроу
молчал. Что же там случилось? Где Джеффрис?..
- Награждаю вас Большим крестом разведчика, - торжественно сказал
Спринглторп. И вдруг спохватился. Ему теперь нельзя так шутить. Он
действительно тот самый генерал-адмирал-фельдмаршал, который награждает,
наказывает, велит: "Сделать так!". И никто ему не возразит, и все станут
делать так.
- За веру, отчизну и короля! - отрапортовал посыльный. - Прикажете
доставить ответ?
- Да, - сказал Спринглторп. - Будьте осторожны по пути и не
опаздывайте к завтраку.
- Слушаюсь, сэр!
- А где твоя мама?
- Там. - Мальчик махнул рукой. - Они там шьют. Спринглторп вырвал
листок из записной книжки, коряво написал: "Отец Фергус, надо сообщить,
что к нам присоединились еще два округа. Я должен поспать. Не могу больше.
Вы пока за меня. Дэвисон будет знать, где я. С."
- Ты знаешь отца Фергуса?
- Не, - ответил мальчик. - Я найду. Давайте. Он схватил записку и
побежал прочь. Земля под ногами резко дернулась, мальчик споткнулся, по не
упал и продолжал бежать, размахивая белым листком...
- Памела, мне нужно отдохнуть, - сказал Спринглторп, вернувшись в
бронетранспортер. - Я уже ничего не соображаю.
- Я разбужу вас в полдень, капитан. Она вывела его в коридорчик,
отворила боковую дверцу. Узкое помещение, одна над другой две застеленные
койки.
Спринглторп удивился, вошел, дверца лязгнула за спиной. Он сел, чтобы
снять тяжеленные ботинки, понял, что у него не хватит на это сил, ткнулся
головой в подушку и, чувствуя себя ужасно виноватым, потянул ноги в
ботинках на койку.
Нет, так нельзя. Нельзя позволять себе распускаться. Никому нельзя
распускаться.
Он снова сел и непослушными пальцами начал расстегивать застежки.
- Вы меня простите, Спринглторп, мой врач в соседней комнате, и вам в
случае чего придется его позвать... Зрелище не из приятных, но что
поделаешь?
Сенатору Джонатану Баунтону, главе гражданского комитета округа
Линкенни, было уже за семьдесят, и его донимал диабет. Большой, полный,
седовласый, бледное лицо, вялые нечеткие движения, изнурительное дерганье
под сенью шприца с инсулином. Единственный сенатор прежнего времени из
числа девятнадцати начальников округов - новоиспеченных членов временного
правительственного совета.
Спринглторп кивнул и блаженно погрузился в надувное кресло. Не с чего
было блаженствовать. Да. Не с чего. И все-таки как хорошо было просто
сидеть в кресле и не чувствовать себя давимым червем. Все, что они могли
делать и делали в Рэли, было слепой возней червяка под топочущими
подошвами бегущих гигантов. Он понял это, и дела начали валиться из рук.
Закричи он об этом, стало бы легче. Но он должен был скрывать. Ото всех. И
это стало невыносимо. В прощальных словах Уипхэндла был какой-то странный
намек. Портфель, бумаги. И совещание в Файфкроу. Оно не состоялось, но
должно быть собрано. Там, в Линкенни, сенатор Баунтон. Все же сенатор.
Надо ехать к нему. С этим согласились все. И только он сам знал, что это -
бегство. И еще Памела - у нее он был как на ладони. Бегство - это
унизительно, это стыдно, но он больше не мог. Иначе он сошел бы с ума.
Выбираясь на бронетранспортере за пределы округа по восточной дороге,
единственной, которую еще не оборвали когти взбесившейся стихии, он горел
от этого стыда. Но в первом же городке соседнего округа Тлеммок ему дано
было взглянуть на вещи с другой стороны. Городок был пуст. У входа в
полуобвалившийся продовольственный магазин высилась груда картонных
коробок с овощными консервами. Когда они приблизились, раздались выстрелы,
по броне защелкали пули. "Прекратите огонь!" - оглушительно взревел
радиомегафон транспортера. В ответ донеслась брань.
Баррикада наполовину перекрыла путь. Тратить время на объезд,
переговоры? "А, ну его! - сказал лейтенант Хорн, командовавший экипажем. -
Давай вперед помаленьку".
Транспортер боком разворошил сооружение и пошел вперед. Банки
хрустели и звонко лопались, обдавая машину струями томатного соуса. Сквозь
смотровую щель Спринглторп на миг увидел на пороге магазина мужчину с
двумя охотничьими ружьями, женщину с кочергой и старуху. К подолу
старухина платья жалось двое малышей. "Дурачок!" - рявкнул мегафон на
прощанье.
Не было и признаков того, чтобы кто-то разбирал развалины, пытался
собрать людей, поддерживать порядок. Они проехали мимо беспорядочных, явно
самочинных лагерей. Люди жили в палатках, автомобилях, трейлерах.
В придорожном ресторанчике его владелец устроил госпиталь. Он носил
раненым воду из колодца, его жена кормила их консервами, но надолго ли
хватит? Есть три врача: стоматолог, гинеколог и педиатр. Был и хирург, но
прошлой ночью исчез. Нет, от властей никого у них не было. Какие
медикаменты, что вы! Раненых человек шестьдесят. Кое-кто добрался сам,
некоторых привозят и оставляют. Кое за кем ухаживают родные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13