чего
ради вся игра?
- Тут одна компания принялась за капитана. Двайер, фюрер и младший
Кэйрд. Я-то думал, фюрер притих, делом занялся, а он куснул-таки, змей.
Кэйрд-младший где-то в лаборатории, у тебя за спиной, а фюрер колесит к
нему на "скорпионах". Хотят взять нас за горло, пригрозив прикрыть
Левковича. Им-то рисковать нельзя, - стало быть, мы благородно - лапки
вверх. И настанет светлое царство нового порядка. Вроде так.
- Вон оно куда! А Двайер где?
- У райских врат. Подорвался на коробке с детонаторами, судя по
всему. Капитан ему подсунул вовремя. Отбился.
- Мозговитый, черт! Молоток! Здорово он тогда в Брокане кипятился.
Как в театре. Значит, фюрер рожки показал. Я так ребятам и скажу. Будь
здоров.
- Что за фюрер? - спросил Спринглторп.
- Да Калверт, - тягуче ответил Куотерлайф. - Мы его внаем. Лет пять
назад перед выборами людям головы крутил. Разве не помните? Все насчет
бессмертных идеалов национал-социализма. Он. Штурмовиков себе завел.
Каски, велоцепи в кулаках, мундирчики, мордобойный кабинетик с изречениями
по стенкам. Сходились мы пару раз. У Дэда во все плечико память, рубанули
его цепью на обувной фабрике. Большая драка была. Не припоминаете?
- Нет, - сказал Спринглторп. - Я политикой не интересовался.
- Зря. Ну, нас не очень-то обведешь. Подвели его под тюрягу - и тихо
стало. И вдруг - на тебе! - является. Ну, вижу, при деле мужик. Может,
образумился. Да и не до того. А он, чуть нам изо всей этой каши
засветило... И сынка его знаю, - обернулся Куотерлайф к Мартину Кэйрду. -
Он ведь тоже бегал с ихним аксельбантом. "Страна, проснись!" Разве не так?
Кэйрд не ответил.
- Что же вы раньше молчали? - упрекнул Спринглторп.
- А что было говорить? Старое делить? Сыск заводить?
- Но своих людей в авиамастерскую, как я понимаю, вы все же собрали.
- Они сами собрались. Народ дружный, сам к делу тянется,
просить-искать не надо. Вот и пригодились. Сидим, можем кофе попить.
Хотите кофе?
Спринглторп взял протянутую кружку, обжег пальцы, поставил кружку на
стол.
- А вы в рубашке родились. Ухлопал бы вас этот сукин сын в палатке, и
концы в воду. Свалил бы на Живодера. Хороши! Ах, гиены! Ах, своими
глазами! И никому не сказавши, бегом... Мы тут с Памелой вас с утра
обыскались. Еле дозналась она, куда вы подевались. "Ладно, - говорит. -
Пусть полюбуется старик". И я тоже хорош! Развесил уши. Вот и полюбовались
бы.
- Алло, Ангус! Сыплются со мною рядом, - ожил голос Дэда Борроумли. -
Вовсю сыплются. А на дороге никого. Я на всякий случай инструмент
приготовил. Как у вас?
- Порядок у нас. И у тебя порядок. Сыпаться могут только наши. Дорогу
береги. Людей береги. Ты теперь тут у нас вроде гвардии, понял? Не
последний день живем.
- Погоди минутку. "Вольфрамы". Порядок! "Вольфрамы". Где ж твои
"скорпионы"? Вы там часом не напутали?
- Мы-то не напутали, а вот они могли. Давай. Куотерлайф обернулся к
Мартину Кэйрду.
- Слышишь, отец? Молись. Ежели твой сынок напоследок сам чего не
напортит, скоро обниметесь. Бери назад отставку-то. Бери, пока не приняли.
Хороший ты мужик. Авось без крови обойдется, так приложи наследнику
отеческой рукой. Чтоб нам об этом не стараться. Аэродром - семнадцатая? Не
помните? Спринглторп кивнул.
- Алло, на проводе Куотерлайф. Что у вас? Отстреливаетесь? Понял.
Держите меня в курсе. Куотерлайф отключил селектор.
- Надо бы мне, капитан, самому грянуть на этот транспортер. Что-то
долго они с ним возятся. Пора кончать. Побудьте здесь, через вас вся
связь.
- Мартин, - мягко сказал Спринглторп, когда дверь за Куотерлайфом
закрылась. - Не расстраивайтесь так. Памела - умная женщина. Она сделает,
как обещала. Простите ей горячность. Ведь тяжело. Кэйрд шумно вздохнул, но
не шевельнулся.
- Ваш сын много сделал для людей. Никто из нас об этом не забывает.
Ни Памела, ни я, ни Ангус. Откуда мы знаем: может быть, он пошел туда,
чтобы уберечь Левковича?
- Спринглторп, я вас прошу, - глухо сказал Кэйрд. - Не говорите со
мной ни о чем. Я никуда отсюда не уйду, ничем не помешаю, ничего не буду
просить. Но бога ради, не говорите со мной.
- Алло, Ангус, - ожил селектор голосом Памелы. - Как у вас?
- Говорит Спринглторп. У нас все спокойно. Куотерлайф ушел к
подбитому транспортеру.
- Капитан, у вас есть связь с Ангусом? Передайте ему: я принимаю
решение. Лабораторию пока не трогаем, оставляем перед ней взвод и команду
Борроумли. Вторым взводом на трех вертолетах перебежками идем по дороге
навстречу Калверту. Он заставляет себя ждать.
Вдали громыхнуло раз, другой. "Это на аэродроме", - сообразил
Спринглторп.
Куотерлайф ответил на вызов минут через десять. - Мы разворотили
"скорпиончику" борт, подводим мотопомпу с пеной. Будем качать внутрь, пока
они оттуда не полезут.
На панели замигала незнакомая лампочка. Спринглторп поспешно
переключил связь.
- Алло! Алло! Говорит третий эвакодром. На поле прорвались два
бронетранспортера. Они держат под прицелом готовый к отправке самолет с
беженцами. Их экипажи требуют немедленной посадки на самолет. Что делать?
- Говорит Ной Спенсер Спринглторп! Что? Капитан говорит. Да.
Разрешите им грузиться. Скажите: я гарантирую им беспрепятственный вылет.
Я прошу только сообщить, где находится третий транспортер. Третий. Вы меня
поняли?
- Да, сэр.
- Памела, Памела!
- Говорит Дэд Борроумли, капитан. Мадам Дэвисон ушла вперед по
дороге. Что ей передать?
- Передайте, что два бронетранспортера появились на третьем
эвакодроме. Их экипажи требуют немедленного вылета. Грозят применить
оружие. Я разрешил им лететь.
- Ага. Ясно.
В коридоре загрохотали шаги, дверь распахнулась, и вслед за
Куотерлайфом солдаты протиснули в комнату носилки.
- Господин Калверт собственной персоной! - объявил Куотерлайф. -
Застряли здесь, но вышли с женой.
- Мистер Борроумли, передайте мадам Дэвисон: Калверт здесь. Он был на
подбитом транспортере. Он взят в плен. По-видимому, на дороге никого нет.
- Ясно, капитан.
- Алло! Говорит третий эвакодром. Они требуют заложника, иначе не
соглашаются очистить полосу. Они требуют кого-нибудь из членов
правительства. Они дают час сроку и запрещают приближаться к самолету с
беженцами.
- Передайте им: мы вступим в переговоры, как только они, сообщат, где
третий транспортер, - сказал Спринглторп, глядя на хлопья пены, падающие с
носилок. Пена остро пахла. Калверт был весь в пене. Его невидящие глаза
уставились куда-то в угол комнаты.
- Приподнимите его. Подержите за плечи, - хлопотал военный фельдшер.
- Так. Так.
- Алло! Алло! Они говорят, что третий транспортер провалился в
трещину.
Раздался нечеловеческий хрип.
- Тихо, тихо, - приговаривал фельдшер. - Сейчас, сейчас, потерпите.
Он обернулся, рванул с рук пластиковые перчатки.
- Его надо в госпиталь. Я уже говорил: срочно в госпиталь. Осколок
торчит, но я не могу его вынуть. Нужна операция, полная анестезия,
переливание крови.
- Зачем вы доставили его сюда? - тихо спросил Спринглторп.
- Не так уж он и ранен, - резко ответил Куотерлайф. - Только что
выражался вполне связно. Мог бы сгоряча и вам сказать кое-что интересное.
- Вы, - не выбирая, сказал Спринглторп одному из военных. - Я вам
приказываю: немедленно доставьте раненого в госпиталь. На моей машине,
если других нет.
- Миндальничаете, капитан.
- Ангус, спокойнее. Мне только что сообщили: два транспортера пришли
на третий эвакодром. Задерживают эвакуацию. Требуют заложника. Я разрешил
им лететь. Мы дадим им заложника.
- Прекрасно! Уж не меня ли пошлете?
- Нет. Пойдет Мартин Кэйрд. Правда, Мартин?
Куотерлайф резко обернулся к Кэйрду. Тот медленно поднялся с кресла.
Ростом он был выше Ангуса.
- Вы правы, Спринглторп. Спасибо. Я пойду, и все кончится миром. Не
думайте больше об этом деле. Сам справлюсь.
- Исторический момент! - с издевкой сказал Куотерлайф.
- Ангус! Ангус! Полубезумцы против полубезумцев в сумасшедшем даме.
Фарс! Неужели вы не понимаете? Вы! Зачем нужно делать из этого трагедию?
Пусть Мартин едет. Да придите же в себя! Молчание было недолгим.
- Ладно, - сквозь зубы сказал Куотерлайф. - Будь по-вашему. Берите
транспортер в парке. Там еще осталось два.
Кэйрд молча протянул Куотерлайфу свою ладонь-лопату. Тот, помедлив,
стащил перчатку и подал Кэйрду руку.
- Алло! Третий эвакодром? Заложником будет Мартин Кэйрд-старший. Он
выезжает. Прошу вас, ведите переговоры очень спокойно. Никакого
раздражения.
Кэйрд вышел. Куотерлайф швырнул перчатки на стол, сел было, но тут же
вскочил и заходил по комнате.
- Ангус, так нельзя, - начал Спринглторп. - Решимость решимостью, я
не спорю, это хорошо. Но пойми, иногда она слишком далеко заводит.
- Давайте лучше не будем об этом, капитан. На нашем прекраснодушии,
вы меня извините, можно заехать гораздо дальше. Так ведь тоже нельзя!
Черт! Надо же, как прошляпили!
- Ничего худого не случилось, Ангус. Хотя и могло. Я уверен, что в
лаборатории все кончится благополучно.
- Да я не об этом! Через неделю Левкович начнет кидать свои бомбы.
Предположим, все пойдет как задумано. Что это означает? А то, что через
полгода, ну, через год все успокоится. Понимаете, капитан? Здесь начнется
жизнь, новая жизнь! Какая жизнь? Вот что мы прошляпили! А фюрер об этом
подумал! Дрянь он последняя, сами видите! Но подумал. Вперед нас,
благородных, умных, честных - называйте, как хотите! - а по сути, так
слепых котят!
- Ангус, постойте! Вы что, всерьез считаете нас с вами благородными,
умными и так далее?
- Давайте без самоуничижения. Не надо. Дело таково. Нам эти качества
припишут, не сомневайтесь. Вы и сами только что к этому руку приложили. А
так это или не так, не имеет никакого значения.
- Не знаю, Ангус, и знать не хочу. Я смотрю на это иначе. Просто я, и
вы, и все мы попали в беду. Рухнул дом. Из-под обломков надо выбираться.
Мы пытаемся выбраться. Вот и все.
- В том-то и дело, что не все. Не все! Надо построить новый дом. Вот
что нам предстоит. Хватит ли у нас на это пороху? Вот о чем пора
задуматься.
- Рано, Ангус, рано. Вы говорите о политике, я никогда в ней ничего
не понимал, но знаю: сейчас не до нее. - Слепое мещанское чистоплюйство!
Вы извините меня, но это так. Всегда до нее! Всю жизнь кто-то на вашем
хребте гнул политику в выворачивал как хотел, а вам все было не до нее! Вы
понимаете, что произошло? Страна подошла вплотную к социальному
перевороту. В нашей власти сейчас повернуть ее на новый путь, и нам не
простится, если мы эту возможность упустим. Я говорю вам открыто: ни я, ни
ребята Дэда Борроумли - они сегодня много сделали, не забывайте о них! -
мы вернуться назад не позволим.
- Вы говорите так, словно объявляете мне войну.
- Капитан, если нам придется это сделать, мы сделаем. Это будет очень
трудно. Ваш авторитет громаден. Больше его, пожалуй, только ваша
удивительная наивность. И умопомрачительная везучесть. Я не знаю, что
отдал бы, чтобы твердо знать, что вы на нашей стороне. Но вы не на нашей
стороне, вы сами по себе. Не хочу, не желаю сражаться с вами. Но если
понадобится, буду. Буду. У меня нет другого выхода.
- Как странно, Ангус. Вы только что поставили на карту все, чем
располагали, чтобы я остался на своем месте. И тут же чуть ли не умоляете
меня убраться подобру-поздорову, чтобы я рам не мешал.
- Да нет же! Нет же! Дело не лично в вас и не во мне. Надо строить
дом. Я хочу, чтобы мы строили. Начинать надо сегодня. А кто не начнет, тот
станет врагом. Не мне - делу. Огромному и достойному.
- Извините, Ангус, но, по-моему, вы излишне драматизируете. Как-то
это все театрально. У меня какое-то неприятное чувство, словно всем нужно,
чтобы я был достопочтенной говорящей куклой в чьих-то руках. Хватит! Не
буду. Не буду, слышите! Все эти ваши "нынче одно, а завтра по-другому" -
чушь! Надо просто честно работать, и все образуется само. Не слишком ли вы
поверили в какую-то идеальную схему? Берегитесь! Ее плен может погубить не
только меня или вас.
- Капитан, я вас не перевоспитаю. К большому моему сожалению. Я
должен был вам сказать то, что сказал. Давайте будем честно трудиться.
Давайте. Там видно будет.
- А вы не думаете, что много будет значить еще и то, что по этому
поводу думает мадам Дэвисон? Куотерлайф на полушаге остановился как
вкопанный.
- Капитан, - сказал он, помедлив, - да неужели же вы настолько слепы!
Она своими руками потащит остров на место, если только прикажете вы. И...
не только потому, что вы для нее авторитет. Это гораздо больше. Чтобы
такая женщина, как Памела Дэвисон... Человек же вы! Неужели же вы не
понимаете, не чувствуете...
- Алло! Капитан! Капитан! - загремел селектор. - Дэд Борроумли
говорит! Капитан, вы меня слышите? Мы Кэйрда-младшего сгребли! Слышите? Он
тут, у меня!
- Дэд, старик! Как тебе удалось? - завопил Куотерлайф.
- Ангус, ты там? Слушай! Пока суд да дело, я отправил туда две пары
наших посмотреть, как да что. Они в робах. Кто отличит? Том Программа и
Кожаный пошли. Том доску подхватил для маскировки, а Кожаный - угольник.
Проходят мимо туалета, глядь - а он оттуда собственной персоной, и с ним
два лба из его команды. Медвежья болезнь одолела. Ребята-то в курсе, я им
тут все в красках описал. Кожаный с ходу угольником одного по каске, с
другим сцепился, а Том ему, красавчику, в живот головой; положил, рот
снегом набил, шарфом завязал, он и не очень рыпался. Тех двоих ребят
упаковали и в кабину упрятали. А его к доске примотали и на плечах
вынесли, никто ничего и не заметил. Сидит здесь, что-то такое бормочет.
Вроде бы он у всей этой компании был на крючке за какие-то свои старые
дела, от одного их вида его тошнит. И от нашего тоже. Плачет от облегчения
души. Похоже, так. Сейчас Дэвисон придет - выясним. Она вернется, совет
держать будем. Еще Дятел ходил и Регбист. Говорит, их там с десяток
толчется возле трансформаторной и человек пять у вертолетов. Мы их мигом
прихлопнем, не беспокойтесь.
- Благодарю вас, мистер Борроумли. Это замечательная новость, -
сказал Спринглторп. - Но только я впредь попрошу вас: в разговоре со мной
не упоминайте, пожалуйста, подпольных кличек, а называйте людей по именам.
- Слушаюсь, капитан, - радостно отозвалось из селектора.
- Ч-черт! - Куотерлайф ударил кулаком в ладонь. - Капитан, вам не
может так везти! Не может! Это какой-то цирк, фокусничество! Что же мне,
верить в вас, как в бога? Идиотизм!
- Почему вы считаете меня удачливым? - тихо спросил Спринглторп. - Я
одинокий старый человек, я ко всем этим вещам не стремился. Если считать,
что существует судьба, так это больше похоже на ее издевку. К счастью, у
меня не было времени раздумывать на эту тему. Когда у меня выдается
минута, я думаю о сыне и жене. Их нет, - значит, и меня нет. До сих пор,
Ангус, я не очень твердо знал, что я здесь делаю. Баунтон говорил, но я
как-то не очень усвоил. Спасибо вам, теперь я, кажется, понял. Я живу,
пожалуй, только для того, чтобы добры молодцы вроде вас не слишком
увлекались экспериментами в новом доме. Я-то знаю: людям там должно быть
удобно. Так что я снова инспектор по гражданскому строительству. Имейте
это в виду на будущее.
- Как хотите, - ответил Куотерлайф. - Строить, по-моему, более
достойное занятие, чем инспектировать. Впрочем, кому как.
Вдали над океаном грузно кренилась титаническая колонна желтоватого
пара, подсвеченная снизу багровыми сполохами. Оттуда несся могучий,
расслабляющий ноги рев. Вода за бортом была недвижна - вся в белых и
черных разводах гуща из вулканического пепла. Светло-кремовая, только что
отмытая надстройка танкера с алой надписью "Эльпидифорос" -
"Надеждоносец", одно название чего стоит! - на глазах покрывалась
безобразными черными потеками. Пепел был всюду: на зубах, на бровях, на
одежде.
- А! Как работает! Как работает-то! - восхищенно приговаривал
Левкович.
Он пританцовывал, размахивал руками, он места себе не находил,
любуясь делом рук своих. Рук, сбитых в кровь, почерневших от возни с
металлом. Такие руки здесь у всех, кроме господина Баркариса Хараламбоса -
совладельца и капитана танкера. По мере того как белоснежная пластиковая
капитанская роба с золотыми галунами покрывалась теми же потеками,
господин Хараламбос начинал беспокойно и брезгливо оглядывать себя и
наконец отлучался к помпе, откуда являлся сияющий великолепной белизной,
нервно отряхиваясь, как холеный домашний кот, негаданно угодивший в грязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13