Пока хоть один из Константинов на свободе, любого самозваного властителя Пелла по ночам будут мучить кошмары. А уж Дэймон постарается пробыть на свободе как можно дольше.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВНАЯ БАЗА НА НИЖНЕЙ; 13:00; МЕСТНАЯ НОЧЬ
В эфире царила гнетущая тишина. Эмилио стоял, склонившись над комом, возле которого хлопотал Эрнст и толпился остальной персонал. Милико держала его под руку. Ни слова со станции. Ни слова от Флота. Порей и его команда умчались с планеты больше часа назад, и все это время колония пребывала в неведении.
— Ладно, хватит, — бросил Эмилио Эрнсту и добавил, услышав недовольный шепот сотрудников: — Мы не знаем, что происходит на станции, не знаем даже, кто там распоряжается. Не вздумайте паниковать, слышите? И прекратите нести чушь. Хотите остаться на главной и ждать униатов — ради Бога, я отговаривать не стану. Но это огромный риск, неужели не понимаете? Если Мациан проиграет, то перед отступлением он эвакуирует базу. А то и вовсе уничтожит — чтобы не досталась врагу. Оставайтесь, если угодно. А у меня другие планы.
— Но ведь нам далеко не уйти, — возразила одна из женщин. — И как мы выживем без оборудования?
— Здесь нам тоже мало что светит, — сказала Милико.
В шепоте колонистов зазвучали испуганные нотки.
— Послушайте, — заговорил Эмилио, — послушайте, я очень сомневаюсь, что военные сумеют посадить корабль в лесу без специальной техники, о существовании которой мы пока не слышали. Может, они попытаются нас разбомбить или что-нибудь в этом роде, но все-таки я предлагаю укрыться. Мы с Милико уходим. Мы не хотим ни работать на Унию, ни дожидаться Порея.
Голоса стали тише и звучали уже не испуганно, а озабоченно.
— Сэр, — произнес Джим Эрнст, — вам нужно, чтобы я был при коме?
— А ты хочешь здесь остаться?
— Нет.
Эмилио неторопливо кивнул, обведя взглядом сотрудников.
— Можно забрать портативные компрессоры и полевой купол. Зарыться где-нибудь в укромном месте. И выжить. Это реально.
Сотрудники растерянно закивали. Никто не мог до конца осознать, с какой бедой они столкнулись. В том числе и сам Эмилио.
— Тогда оповести все лагеря, — велел он Эрнсту. — Скажи: пускай уходят или остаются, кто как пожелает. Я никого не потащу в лес против воли. О низовиках мы уже позаботились — Уния не сможет взять их в оборот, — а теперь пора позаботиться о себе. Заберем часть продуктов из неприкосновенного запаса — Порей о нем не знает. Снимем кое-какие детали с машин — тех, которые не сможем взять с собой… и — в лес. Где возможно, проедем на вездеходах. По пути спрячем все самое тяжелое, а затем постепенно перенесем в новые лагеря. Дорогу и вездеходы разбомбить несложно, но чтобы разыскать нас в лесу, потребуется немало времени. Повторяю: кто хочет, пусть остается и работает на новый режим. Я никого принуждать не стану.
Шепот почти затих, и вскоре кто-то пошел собираться. Затем другой, третий… Толпа возле кома быстро растаяла. Эмилио повел жену в операторскую, в их комнату, — собрать в дорогу то немногое, что они могли увезти. Он волновался, сердце учащенно билось. Все это может кончиться очень плохо. Персонал может взбунтоваться, схватить Эмилио и Милико и выдать новым властям в обмен на снисхождение… Людей, способных на такое, в колонии хватает с лихвой… особенно среди "К".
Хоть бы одно слово пришло от семьи… Отец послал бы весточку, если бы мог. Если бы мог…
— Поспеши, — попросил он Милико. — Скоро о нашем решении узнают все базы. Мы оповестим их по всем каналам. — Он сунул в карман маленький пистолет, снял с вешалки самую теплую куртку, взял коробку цилиндрических фильтров для противогаза, флягу и топорик. Милико захватила нож и два скатанных одеяла.
На полу посреди операторской люди в спешке упаковывали одеяла и одежду.
— Выключите насос, — велел Эмилио одному из них. — Выньте из него предохранители.
Он отдал еще несколько распоряжений. Операторская опустела — одни направились к вездеходам, другие — к агрегатам, которые решено было вывести из строя.
— Поторопитесь! — крикнул Эмилио вдогонку своим подчиненным. — Выезжаем через пятнадцать минут.
— А как быть с "К"? — спросила Милико.
— Пусть тоже выбирают: или оставаться здесь, или ехать с нами на правах штатных рабочих. Да они, наверное, уже знают. — Супруги прошли через шлюз, поднялись по деревянным ступенькам в полутьму, где суетились люди, насколько это позволяли маски, стесняющие дыхание. Взревел двигатель вездехода.
— Будь осторожна! — крикнул Эмилио жене, когда их пути разошлись. Он пошел вниз по каменистой тропе, затем вверх по отрогу карантинного холма, к уродливому залатанному куполу. Сквозь пластик проникал желтый свет.
Обитатели купола выглядели так, будто ночью они не спали.
— Константин! — закричал один из них, всполошив соседей. Весть разнеслась по куполу раньше, чем за спиной Эмилио закрылась дверь. Он прошел в самый центр помещения; сердце скакало так, что казалось, вот-вот застрянет в горле.
— Надо поговорить, — выкрикнул он. — Снаружи.
"К" ринулись к двери. Купол ощутимо просел, затем шлюз выпустил наружу порыв теплого воздуха и толпу, а вместе с нею — Эмилио.
Вопреки его ожиданиям, в людях из "К" не было заметно особого беспокойства. Они ждали, окружив Эмилио и перешептываясь между собой. Но это спокойствие настораживало.
— Мы уходим отсюда, — заявил он. — От станции — никаких вестей. Не исключено, что она захвачена униатами.
Раздались огорченные возгласы; кто-то потребовал тишины.
— Повторяю: мы не знаем, что происходит на Верхней. Но мы в более выгодном положении, чем станционеры: у нас есть планета, продовольствие и воздух. Те из вас, кто переселились давно, знают, что жить тут можно… даже под открытым небом. Мы свой выбор сделали, теперь очередь за вами. Уходите с нами или оставайтесь работать на Унию. Мы переселимся в лес, там будет нелегко, и в другое время я не посоветовал бы этого старикам и детям, но я вовсе не уверен, что здесь будет безопаснее. Есть шансы, что в лесу нас искать не станут. Это очень сложно, да и незачем — мы же не собираемся воевать. Так что решайте. Если предпочитаете остаться, эта база — ваша. Мы не сломаем ни одной машины, необходимой для жизни, и не скажем, куда идем. Но если вы пойдете с нами, то у нас все будет на равных. С самого начала и до конца.
Наступила мертвая тишина. Эмилио охватил страх — приходить сюда в одиночку было безумием. Впрочем, если "К" запаникуют, их и вся база не усмирит.
Кто-то из стоявших с краю толпы открыл люк купола, и внезапно "К" зашумели и хлынули обратно в шлюз. Раздались крики, что им понадобятся все одеяла и цилиндры; какая-то женщина вопила, что не сможет идти. Эмилио подождал, пока все исчезнут в куполе, затем повернулся и взглянул на остальные жилища, из которых то и дело появлялись озабоченные резиденты с охапками вещей.
Пожитки относили в котловину, где уже поджидали вездеходы. Постепенно прибавляя шагу, Эмилио спустился в людской водоворот, бурливший вокруг машин.
В кузов одного из вездеходов укладывали полевой купол и запасной пластик. Сотрудник, распоряжавшийся погрузкой, предъявил Эмилио список — так буднично, словно они готовились к сооружению очередного планового лагеря. Кое-кто, вызывая ругань бригадиров, норовил закинуть на вездеход баулы со своим скарбом. Уже подходили "К", некоторые из них несли больше клади, чем требовалось.
— На вездеходы — самое важное, — закричал Эмилио. — Старики и дети сядут на багаж. Все, способные ходить, пойдут пешком, и не налегке, ясно? Если на вездеходах останется место, погрузите тяжелые вещи. Кто не может идти?
Отозвалось несколько "К". Им помогли забраться на вездеходы, затем усадили в кузова детей и стариков. Кто-то испуганно закричал, что еще не все собрались.
— Спокойно! Никого не оставим, да и пойдем медленно. Километр по дороге, потом — по лесу. Вряд ли солдаты в тяжелых доспехах будут нас там искать.
Почувствовав на своей руке ладонь жены, Эмилио обнял ее и прижал к себе. Ему казалось, будто он видит сон… впрочем, что еще может ощущать человек, когда его мир проваливается в тартарары, когда его родственники и друзья — в плену или уничтожены. Эти мысли рождали отвратительную тяжесть в желудке, но Эмилио не гнал их — не имел права закрывать глаза на происходящее. Хотя всякий раз его охватывала ярость — неудержимая, ищущая выхода…
Пришел черед кома. За его погрузкой надзирал Эрнст. Между аварийным аккумулятором и портативным генератором поставили комп — на случай, если понадобится записать информацию.
Наконец сборы закончены, последние пассажиры устроились в мягких гнездах среди баулов и матрасов. Люди еще суетились, но их движения и голоса обрели уверенность. До рассвета оставалось два часа, еще горели фонари на аккумуляторах, купола еще испускали желтое свечение. Но в шуме толпы и двигателей недоставало одного звука: ритмичного гула компрессоров. Пульса Нижней.
— Трогай! — закричал Эмилио водителю головной машины. Вездеходы взревели и тронулись в нелегкий путь по топкой дороге.
Следом брели люди. Колонна окончательно сформировалась у реки, миновала мельницу и вошла в лес. Справа холмы и лес смыкались, загораживая от людей ночной ландшафт. Все порождало ощущение иллюзорности: лучи фар, скользящие по зарослям тростника, травянистым склонам холмов и стволам деревьев, силуэты путников, противогазы, забавно шипящие и хлюпающие в унисон с гулом моторов. Самым удивительным было отсутствие жалоб, словно всех охватило безумие и они, сознавая это, смирились. Они знали, каково на вкус Мацианово правление, и слышали, как униаты обходятся со своими пленными. Они сделали выбор.
По обочинам дороги вздрагивали кусты и тростники высотой человеку по пояс, то и дело невидимые существа срывались с места и стремительно уносились по склону холма — казалось, по траве скользят гибкие проворные змейки. Милико указала на это мужу, а чуть позже в колонне зазвучали тревожные возгласы.
У Эмилио отлегло от сердца. Сжав и отпустив руку жены, он зашагал к зарослям. Колонна не остановилась.
— Хиза! — громко позвал он. — Хиза! Это я, Эмилио Константин. Вы нас видите?
Вскоре стайка низовиков пугливо выбралась на свет. Один из них вытянул вперед руки; Эмилио повторил этот жест. Низовик приблизился к нему и обнял.
— Любить ты, — заявил юный самец. — Ты идти поход, молодой Константин?
— Топотун? Ты Топотун?
— Я Топотун, Константин-человек.
Неяркий луч фары затормозившего вездехода выхватил из мрака острозубую улыбку.
— Я бежать-бежать-бежать обратно, снова видеть ты. Все мы глаза на ты. Делать ты безопасно.
— Люблю тебя, низовик. Люблю тебя.
Хиза восторженно подпрыгнул.
— Ты идти прогулка?
— Мы бежим, Топотун. На Верхней беда. Люди-ружья. Возможно, они спустятся на Нижнюю. Мы убегаем, как хиза. У нас много старых и маленьких, некоторые совсем не могут ходить. Нам надо где-нибудь спрятаться.
Топотун повернулся к своим спутникам и сказал несколько слов. Сородичи отозвались возбужденным щебетом, затем один из них шмыгнул обратно под прикрытие древесных стволов и ветвей. С удивительной силой Топотун сжал руку Эмилио и повел к дороге, где застыла в ожидании вся колонна. Люди столпились вдоль обочины, задние толкали передних, стараясь разглядеть, что происходит.
— Господин Константин, — встревоженно обратился сотрудник с пассажирского сиденья в кабине вездехода, — это не опасно, что они нас заметили?
— Это хорошо. — Эмилио повернулся к остальным. — Радуйтесь — хиза вернулись. Они знают, кому из людей нужно помогать, а кому нет, правда? Они все время наблюдали за нами, чтобы прийти на помощь в трудную минуту. Эй, люди, — закричал он невидимому хвосту колонны, — они вернулись, слышите? Хиза знают лес вдоль и поперек. Они готовы нас спрятать.
Толпа загомонила. В голосах слышалось сомнение.
— Еще ни один низовик не сделал человеку плохого! — крикнул Эмилио во тьму, перекрывая спокойный рокот двигателей. Милико взяла мужа под руку, сам он мягко сжал кисть Топотуна, и они зашагали вперед. Вездеходы тоже стронулись с места, и колонна медлительным удавом поползла по дороге, сопровождаемая хиза, которые уже не прятались в зарослях. Некоторые люди шарахались от них, те, что посмелее, покорно сносили робкие прикосновения. Даже "К" храбрились, глядя на ветеранов Нижней, меньше всего обеспокоенных появлением туземцев.
— Все в порядке, — услышал Дэймон голос одного из рабочих. — Пускай ведут нас куда хотят.
— Топотун, — сказал Эмилио, — нам нужно безопасное место. И не только нам, но и людям изо всех лагерей. Нужно много безопасных мест.
— Ты хотеть безопасно, ты хотеть помощь. Пойти, пойти.
Маленькая, но крепкая кисть не выпускала руку Эмилио — со стороны могло показаться, что родители гуляют с ребенком. Но на самом деле это низовик уводил людей, как младенцев, в неведомую чащу, откуда (Эмилио сознавал это) им, быть может, не суждено вернуться.
— Идти мы место, — сказал хиза. — Мы делать ты безопасно, мы сны плохой человеки уходить, и они уходить, хиза сны, человеки сны, вместе сны. Идти место сны.
Эмилио не разобрал бормотания низовика, но вспомнил, что в лесу есть места, куда хиза никогда не водили людей. Места для снов… Но разве все, что окружало Эмилио, не было сном? Этот побег, это призрачное ночное шествие людей и хиза, это крушение всего, что называлось Нижней…
Хиза спасают людей, и если вскоре на планету высадятся чужие, низовикам будет кого попросить о помощи и защите. Ничего другого им не остается.
— Рано или поздно униаты прилетят, — сказал Эмилио жене, — и захотят вырубить леса, понастроить фабрик и перегородить реку. Так всегда бывает, верно? Если только мы допустим. — Он потряс руку Топотуна, глянул в маленькое взволнованное лицо. — Надо предупредить остальные лагеря, надо всем людям уйти в леса, в долгий-долгий поход. Нужна хорошая вода, хорошая еда.
— Хиза найти. — Топотун ухмыльнулся, заподозрив, что ему предлагают участие в какой-то игре. — Человеки нет хорошо прятать еда.
Возможно, это продлится недолго… Так утверждают некоторые. Когда у людей не останется даров, низовики, наверное, утратят благоговение и пойдут по жизни своей дорогой. А может, этого не случится. Хиза уже не такие, как до появления человека на Нижней.
То же самое можно было сказать и о людях, поселившихся на планете.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ «МОЛОТ»: ГЛУБОКИЙ КОСМОС; 19:00
Витторио налил себе порцию горячительного — уже вторую с тех пор, как пространство вокруг «Молота» заполнилось потрепанным в сражении флотом. По всей видимости, дело приняло нежелательный для униатов оборот. Экипаж псевдоторговца погрузился в тягостное молчание: среди них был враг, который стал свидетелем национального позора. Витторио не поднимал глаз, помалкивал, желая только напиться до отключки, и как можно быстрее, пока его еще ни в чем не успели обвинить. Упаси Боже утешать их или хотя бы выражать соболезнование…
По вине отца он стал самым настоящим заложником и с горечью осознавал, что отец, судя по всему, обвел их всех вокруг пальца. Вероятно, его, Витторио, положение даже опаснее, чем у обычного заложника. Скорее всего. Уния собирается сделать на него ставку.
«Отец ненавидит меня», — пытался втолковать он униатам, но они только отмахнулись, как от неуместной шутки. Впрочем, капитан «Молота», был мелкой сошкой. Судьбу Витторио решал не он, а Джессад. Где он теперь, этот Джессад?
«Молот» ждал гостя. Какую-то важную шишку. Может быть, самого Джессада, которому предстояло доложить о провале миссии и о необходимости избавить корабль от ненужного живого балласта.
Витторио успел проглотить вторую порцию, прежде чем суета экипажа и едва ощутимое содрогание корпуса сообщили о стыковке. Затем дважды лязгнули люки шлюза, щелкнули замки экзокаркаса и вращающегося цилиндра, перешедших в режим синхронизма, и зашумел мотор лифта. Застыв в кресле, Витторио глядел на стакан и горевал, что слишком трезв. Выгнутая палуба (она же — поверхность цилиндра) загораживала от него двери лифта. Он вздрогнул, когда в кают-компанию вошли совсем не с той стороны, куда он смотрел, а сзади — из коридора.
Бласс, капитан «Молота». Двое членов экипажа. Множество незнакомых офицеров, а за их спинами — штатские. Пошатываясь, Витторио встал и посмотрел на омоложенного офицера с серебристыми волосами. На мундире сверкали металлические побрякушки. Чуть позже он узнал одного из штатских. Дэйин Джекоби!
— Витторио Лукас, — представил его Бласс. — Командующий флотом капитан Себ Азов. Господин Джекоби с вашей станции. Господин Сегюст Эйрис из Земной Компании.
— Из Совета безопасности, — поправил Эйрис.
Азов уселся за стол, а остальные расположились на скамьях вокруг него. Витторио опустился в кресло, не чувствуя пальцев, которыми опирался о поверхность стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВНАЯ БАЗА НА НИЖНЕЙ; 13:00; МЕСТНАЯ НОЧЬ
В эфире царила гнетущая тишина. Эмилио стоял, склонившись над комом, возле которого хлопотал Эрнст и толпился остальной персонал. Милико держала его под руку. Ни слова со станции. Ни слова от Флота. Порей и его команда умчались с планеты больше часа назад, и все это время колония пребывала в неведении.
— Ладно, хватит, — бросил Эмилио Эрнсту и добавил, услышав недовольный шепот сотрудников: — Мы не знаем, что происходит на станции, не знаем даже, кто там распоряжается. Не вздумайте паниковать, слышите? И прекратите нести чушь. Хотите остаться на главной и ждать униатов — ради Бога, я отговаривать не стану. Но это огромный риск, неужели не понимаете? Если Мациан проиграет, то перед отступлением он эвакуирует базу. А то и вовсе уничтожит — чтобы не досталась врагу. Оставайтесь, если угодно. А у меня другие планы.
— Но ведь нам далеко не уйти, — возразила одна из женщин. — И как мы выживем без оборудования?
— Здесь нам тоже мало что светит, — сказала Милико.
В шепоте колонистов зазвучали испуганные нотки.
— Послушайте, — заговорил Эмилио, — послушайте, я очень сомневаюсь, что военные сумеют посадить корабль в лесу без специальной техники, о существовании которой мы пока не слышали. Может, они попытаются нас разбомбить или что-нибудь в этом роде, но все-таки я предлагаю укрыться. Мы с Милико уходим. Мы не хотим ни работать на Унию, ни дожидаться Порея.
Голоса стали тише и звучали уже не испуганно, а озабоченно.
— Сэр, — произнес Джим Эрнст, — вам нужно, чтобы я был при коме?
— А ты хочешь здесь остаться?
— Нет.
Эмилио неторопливо кивнул, обведя взглядом сотрудников.
— Можно забрать портативные компрессоры и полевой купол. Зарыться где-нибудь в укромном месте. И выжить. Это реально.
Сотрудники растерянно закивали. Никто не мог до конца осознать, с какой бедой они столкнулись. В том числе и сам Эмилио.
— Тогда оповести все лагеря, — велел он Эрнсту. — Скажи: пускай уходят или остаются, кто как пожелает. Я никого не потащу в лес против воли. О низовиках мы уже позаботились — Уния не сможет взять их в оборот, — а теперь пора позаботиться о себе. Заберем часть продуктов из неприкосновенного запаса — Порей о нем не знает. Снимем кое-какие детали с машин — тех, которые не сможем взять с собой… и — в лес. Где возможно, проедем на вездеходах. По пути спрячем все самое тяжелое, а затем постепенно перенесем в новые лагеря. Дорогу и вездеходы разбомбить несложно, но чтобы разыскать нас в лесу, потребуется немало времени. Повторяю: кто хочет, пусть остается и работает на новый режим. Я никого принуждать не стану.
Шепот почти затих, и вскоре кто-то пошел собираться. Затем другой, третий… Толпа возле кома быстро растаяла. Эмилио повел жену в операторскую, в их комнату, — собрать в дорогу то немногое, что они могли увезти. Он волновался, сердце учащенно билось. Все это может кончиться очень плохо. Персонал может взбунтоваться, схватить Эмилио и Милико и выдать новым властям в обмен на снисхождение… Людей, способных на такое, в колонии хватает с лихвой… особенно среди "К".
Хоть бы одно слово пришло от семьи… Отец послал бы весточку, если бы мог. Если бы мог…
— Поспеши, — попросил он Милико. — Скоро о нашем решении узнают все базы. Мы оповестим их по всем каналам. — Он сунул в карман маленький пистолет, снял с вешалки самую теплую куртку, взял коробку цилиндрических фильтров для противогаза, флягу и топорик. Милико захватила нож и два скатанных одеяла.
На полу посреди операторской люди в спешке упаковывали одеяла и одежду.
— Выключите насос, — велел Эмилио одному из них. — Выньте из него предохранители.
Он отдал еще несколько распоряжений. Операторская опустела — одни направились к вездеходам, другие — к агрегатам, которые решено было вывести из строя.
— Поторопитесь! — крикнул Эмилио вдогонку своим подчиненным. — Выезжаем через пятнадцать минут.
— А как быть с "К"? — спросила Милико.
— Пусть тоже выбирают: или оставаться здесь, или ехать с нами на правах штатных рабочих. Да они, наверное, уже знают. — Супруги прошли через шлюз, поднялись по деревянным ступенькам в полутьму, где суетились люди, насколько это позволяли маски, стесняющие дыхание. Взревел двигатель вездехода.
— Будь осторожна! — крикнул Эмилио жене, когда их пути разошлись. Он пошел вниз по каменистой тропе, затем вверх по отрогу карантинного холма, к уродливому залатанному куполу. Сквозь пластик проникал желтый свет.
Обитатели купола выглядели так, будто ночью они не спали.
— Константин! — закричал один из них, всполошив соседей. Весть разнеслась по куполу раньше, чем за спиной Эмилио закрылась дверь. Он прошел в самый центр помещения; сердце скакало так, что казалось, вот-вот застрянет в горле.
— Надо поговорить, — выкрикнул он. — Снаружи.
"К" ринулись к двери. Купол ощутимо просел, затем шлюз выпустил наружу порыв теплого воздуха и толпу, а вместе с нею — Эмилио.
Вопреки его ожиданиям, в людях из "К" не было заметно особого беспокойства. Они ждали, окружив Эмилио и перешептываясь между собой. Но это спокойствие настораживало.
— Мы уходим отсюда, — заявил он. — От станции — никаких вестей. Не исключено, что она захвачена униатами.
Раздались огорченные возгласы; кто-то потребовал тишины.
— Повторяю: мы не знаем, что происходит на Верхней. Но мы в более выгодном положении, чем станционеры: у нас есть планета, продовольствие и воздух. Те из вас, кто переселились давно, знают, что жить тут можно… даже под открытым небом. Мы свой выбор сделали, теперь очередь за вами. Уходите с нами или оставайтесь работать на Унию. Мы переселимся в лес, там будет нелегко, и в другое время я не посоветовал бы этого старикам и детям, но я вовсе не уверен, что здесь будет безопаснее. Есть шансы, что в лесу нас искать не станут. Это очень сложно, да и незачем — мы же не собираемся воевать. Так что решайте. Если предпочитаете остаться, эта база — ваша. Мы не сломаем ни одной машины, необходимой для жизни, и не скажем, куда идем. Но если вы пойдете с нами, то у нас все будет на равных. С самого начала и до конца.
Наступила мертвая тишина. Эмилио охватил страх — приходить сюда в одиночку было безумием. Впрочем, если "К" запаникуют, их и вся база не усмирит.
Кто-то из стоявших с краю толпы открыл люк купола, и внезапно "К" зашумели и хлынули обратно в шлюз. Раздались крики, что им понадобятся все одеяла и цилиндры; какая-то женщина вопила, что не сможет идти. Эмилио подождал, пока все исчезнут в куполе, затем повернулся и взглянул на остальные жилища, из которых то и дело появлялись озабоченные резиденты с охапками вещей.
Пожитки относили в котловину, где уже поджидали вездеходы. Постепенно прибавляя шагу, Эмилио спустился в людской водоворот, бурливший вокруг машин.
В кузов одного из вездеходов укладывали полевой купол и запасной пластик. Сотрудник, распоряжавшийся погрузкой, предъявил Эмилио список — так буднично, словно они готовились к сооружению очередного планового лагеря. Кое-кто, вызывая ругань бригадиров, норовил закинуть на вездеход баулы со своим скарбом. Уже подходили "К", некоторые из них несли больше клади, чем требовалось.
— На вездеходы — самое важное, — закричал Эмилио. — Старики и дети сядут на багаж. Все, способные ходить, пойдут пешком, и не налегке, ясно? Если на вездеходах останется место, погрузите тяжелые вещи. Кто не может идти?
Отозвалось несколько "К". Им помогли забраться на вездеходы, затем усадили в кузова детей и стариков. Кто-то испуганно закричал, что еще не все собрались.
— Спокойно! Никого не оставим, да и пойдем медленно. Километр по дороге, потом — по лесу. Вряд ли солдаты в тяжелых доспехах будут нас там искать.
Почувствовав на своей руке ладонь жены, Эмилио обнял ее и прижал к себе. Ему казалось, будто он видит сон… впрочем, что еще может ощущать человек, когда его мир проваливается в тартарары, когда его родственники и друзья — в плену или уничтожены. Эти мысли рождали отвратительную тяжесть в желудке, но Эмилио не гнал их — не имел права закрывать глаза на происходящее. Хотя всякий раз его охватывала ярость — неудержимая, ищущая выхода…
Пришел черед кома. За его погрузкой надзирал Эрнст. Между аварийным аккумулятором и портативным генератором поставили комп — на случай, если понадобится записать информацию.
Наконец сборы закончены, последние пассажиры устроились в мягких гнездах среди баулов и матрасов. Люди еще суетились, но их движения и голоса обрели уверенность. До рассвета оставалось два часа, еще горели фонари на аккумуляторах, купола еще испускали желтое свечение. Но в шуме толпы и двигателей недоставало одного звука: ритмичного гула компрессоров. Пульса Нижней.
— Трогай! — закричал Эмилио водителю головной машины. Вездеходы взревели и тронулись в нелегкий путь по топкой дороге.
Следом брели люди. Колонна окончательно сформировалась у реки, миновала мельницу и вошла в лес. Справа холмы и лес смыкались, загораживая от людей ночной ландшафт. Все порождало ощущение иллюзорности: лучи фар, скользящие по зарослям тростника, травянистым склонам холмов и стволам деревьев, силуэты путников, противогазы, забавно шипящие и хлюпающие в унисон с гулом моторов. Самым удивительным было отсутствие жалоб, словно всех охватило безумие и они, сознавая это, смирились. Они знали, каково на вкус Мацианово правление, и слышали, как униаты обходятся со своими пленными. Они сделали выбор.
По обочинам дороги вздрагивали кусты и тростники высотой человеку по пояс, то и дело невидимые существа срывались с места и стремительно уносились по склону холма — казалось, по траве скользят гибкие проворные змейки. Милико указала на это мужу, а чуть позже в колонне зазвучали тревожные возгласы.
У Эмилио отлегло от сердца. Сжав и отпустив руку жены, он зашагал к зарослям. Колонна не остановилась.
— Хиза! — громко позвал он. — Хиза! Это я, Эмилио Константин. Вы нас видите?
Вскоре стайка низовиков пугливо выбралась на свет. Один из них вытянул вперед руки; Эмилио повторил этот жест. Низовик приблизился к нему и обнял.
— Любить ты, — заявил юный самец. — Ты идти поход, молодой Константин?
— Топотун? Ты Топотун?
— Я Топотун, Константин-человек.
Неяркий луч фары затормозившего вездехода выхватил из мрака острозубую улыбку.
— Я бежать-бежать-бежать обратно, снова видеть ты. Все мы глаза на ты. Делать ты безопасно.
— Люблю тебя, низовик. Люблю тебя.
Хиза восторженно подпрыгнул.
— Ты идти прогулка?
— Мы бежим, Топотун. На Верхней беда. Люди-ружья. Возможно, они спустятся на Нижнюю. Мы убегаем, как хиза. У нас много старых и маленьких, некоторые совсем не могут ходить. Нам надо где-нибудь спрятаться.
Топотун повернулся к своим спутникам и сказал несколько слов. Сородичи отозвались возбужденным щебетом, затем один из них шмыгнул обратно под прикрытие древесных стволов и ветвей. С удивительной силой Топотун сжал руку Эмилио и повел к дороге, где застыла в ожидании вся колонна. Люди столпились вдоль обочины, задние толкали передних, стараясь разглядеть, что происходит.
— Господин Константин, — встревоженно обратился сотрудник с пассажирского сиденья в кабине вездехода, — это не опасно, что они нас заметили?
— Это хорошо. — Эмилио повернулся к остальным. — Радуйтесь — хиза вернулись. Они знают, кому из людей нужно помогать, а кому нет, правда? Они все время наблюдали за нами, чтобы прийти на помощь в трудную минуту. Эй, люди, — закричал он невидимому хвосту колонны, — они вернулись, слышите? Хиза знают лес вдоль и поперек. Они готовы нас спрятать.
Толпа загомонила. В голосах слышалось сомнение.
— Еще ни один низовик не сделал человеку плохого! — крикнул Эмилио во тьму, перекрывая спокойный рокот двигателей. Милико взяла мужа под руку, сам он мягко сжал кисть Топотуна, и они зашагали вперед. Вездеходы тоже стронулись с места, и колонна медлительным удавом поползла по дороге, сопровождаемая хиза, которые уже не прятались в зарослях. Некоторые люди шарахались от них, те, что посмелее, покорно сносили робкие прикосновения. Даже "К" храбрились, глядя на ветеранов Нижней, меньше всего обеспокоенных появлением туземцев.
— Все в порядке, — услышал Дэймон голос одного из рабочих. — Пускай ведут нас куда хотят.
— Топотун, — сказал Эмилио, — нам нужно безопасное место. И не только нам, но и людям изо всех лагерей. Нужно много безопасных мест.
— Ты хотеть безопасно, ты хотеть помощь. Пойти, пойти.
Маленькая, но крепкая кисть не выпускала руку Эмилио — со стороны могло показаться, что родители гуляют с ребенком. Но на самом деле это низовик уводил людей, как младенцев, в неведомую чащу, откуда (Эмилио сознавал это) им, быть может, не суждено вернуться.
— Идти мы место, — сказал хиза. — Мы делать ты безопасно, мы сны плохой человеки уходить, и они уходить, хиза сны, человеки сны, вместе сны. Идти место сны.
Эмилио не разобрал бормотания низовика, но вспомнил, что в лесу есть места, куда хиза никогда не водили людей. Места для снов… Но разве все, что окружало Эмилио, не было сном? Этот побег, это призрачное ночное шествие людей и хиза, это крушение всего, что называлось Нижней…
Хиза спасают людей, и если вскоре на планету высадятся чужие, низовикам будет кого попросить о помощи и защите. Ничего другого им не остается.
— Рано или поздно униаты прилетят, — сказал Эмилио жене, — и захотят вырубить леса, понастроить фабрик и перегородить реку. Так всегда бывает, верно? Если только мы допустим. — Он потряс руку Топотуна, глянул в маленькое взволнованное лицо. — Надо предупредить остальные лагеря, надо всем людям уйти в леса, в долгий-долгий поход. Нужна хорошая вода, хорошая еда.
— Хиза найти. — Топотун ухмыльнулся, заподозрив, что ему предлагают участие в какой-то игре. — Человеки нет хорошо прятать еда.
Возможно, это продлится недолго… Так утверждают некоторые. Когда у людей не останется даров, низовики, наверное, утратят благоговение и пойдут по жизни своей дорогой. А может, этого не случится. Хиза уже не такие, как до появления человека на Нижней.
То же самое можно было сказать и о людях, поселившихся на планете.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ «МОЛОТ»: ГЛУБОКИЙ КОСМОС; 19:00
Витторио налил себе порцию горячительного — уже вторую с тех пор, как пространство вокруг «Молота» заполнилось потрепанным в сражении флотом. По всей видимости, дело приняло нежелательный для униатов оборот. Экипаж псевдоторговца погрузился в тягостное молчание: среди них был враг, который стал свидетелем национального позора. Витторио не поднимал глаз, помалкивал, желая только напиться до отключки, и как можно быстрее, пока его еще ни в чем не успели обвинить. Упаси Боже утешать их или хотя бы выражать соболезнование…
По вине отца он стал самым настоящим заложником и с горечью осознавал, что отец, судя по всему, обвел их всех вокруг пальца. Вероятно, его, Витторио, положение даже опаснее, чем у обычного заложника. Скорее всего. Уния собирается сделать на него ставку.
«Отец ненавидит меня», — пытался втолковать он униатам, но они только отмахнулись, как от неуместной шутки. Впрочем, капитан «Молота», был мелкой сошкой. Судьбу Витторио решал не он, а Джессад. Где он теперь, этот Джессад?
«Молот» ждал гостя. Какую-то важную шишку. Может быть, самого Джессада, которому предстояло доложить о провале миссии и о необходимости избавить корабль от ненужного живого балласта.
Витторио успел проглотить вторую порцию, прежде чем суета экипажа и едва ощутимое содрогание корпуса сообщили о стыковке. Затем дважды лязгнули люки шлюза, щелкнули замки экзокаркаса и вращающегося цилиндра, перешедших в режим синхронизма, и зашумел мотор лифта. Застыв в кресле, Витторио глядел на стакан и горевал, что слишком трезв. Выгнутая палуба (она же — поверхность цилиндра) загораживала от него двери лифта. Он вздрогнул, когда в кают-компанию вошли совсем не с той стороны, куда он смотрел, а сзади — из коридора.
Бласс, капитан «Молота». Двое членов экипажа. Множество незнакомых офицеров, а за их спинами — штатские. Пошатываясь, Витторио встал и посмотрел на омоложенного офицера с серебристыми волосами. На мундире сверкали металлические побрякушки. Чуть позже он узнал одного из штатских. Дэйин Джекоби!
— Витторио Лукас, — представил его Бласс. — Командующий флотом капитан Себ Азов. Господин Джекоби с вашей станции. Господин Сегюст Эйрис из Земной Компании.
— Из Совета безопасности, — поправил Эйрис.
Азов уселся за стол, а остальные расположились на скамьях вокруг него. Витторио опустился в кресло, не чувствуя пальцев, которыми опирался о поверхность стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55