Легкая зыбь, только и всего… На ближнерейсовики, курсирующие между шахтами и станцией, никто не обращает внимания. Один-единственный полет ничем не угрожает безопасности Пелла, поскольку на ближнерейсовике нет ни мощного оружия, ни двигателя для межзвездных прыжков. Конечно, Анджело задаст несколько вопросов, но Джон сумеет усыпить его подозрения. Он составил распоряжение, с удовлетворением проследил, как комп «проглатывает» его и выдает на дисплей объявление для «Лукас Компани» о том, что впредь любой ее корабль, вылетающий рейсом на шахты, должен вывозить со станции такой-то и такой-то груз. Джон всегда добивался увеличения штрафов за порожние рейсы. Это форменное безобразие! Он набрал текст: «Взята 1/4 станционной нормы груза. Отправление в 17:00 ос».
Глубоко вздохнув, Джон откинулся на спинку кресла. Сердце успокоилось. Главное — комп ни к чему не придрался, асе подчиненными будет куда проще. Он знал своих людей.
Он снова склонился над клавиатурой, стал выуживать из памяти компа фамилии и имена. Подбирать экипаж. «Кулинсы подойдут», — подумал он о семье торговцев, давно нанятой Лукасами.
— Как только Кулинсы появятся, пришли их ко мне, — велел он секретарю через ком. — У меня для них заказ. И побыстрее собери что-нибудь для отправки в шахты. Потом вызови запасную бригаду докеров, пускай доставят груз со станционных складов на борт фрахтера. И никаких склок, что дадут, то и бери. Документы оформи так, чтобы комар носу не подточил. Ты отвечаешь за все. Действуй. Да поторопись. Все понял?
— Да, сэр, — раздался голос в динамике. И — через несколько секунд: — Я связался с Кулинсами. Они благодарят за заказ и идут сюда.
«Энни» — подходящий корабль, он не раз совершал длительные полеты к шахтам в интересах «Лукас Компани». Вдобавок он невелик и не вызовет чрезмерного любопытства. В молодости Джон ходил в подобные рейсы, изучал бизнес. Так что и Витторио вполне мог это сделать.
Джон прикладывался к стакану и нервно ворошил бумаги на столе.

3. ПЕЛЛ: ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЦИЛИНДР; 9.9.52; 12:00
Гравитация в спортзале далеко не дотягивала до нормы. Джош схватился за бок, осел на мат и опрокинулся навзничь. Упираясь ладонями в голые колени, Дэймон склонился над ним с веселой улыбкой.
— Все, я спекся, — прохрипел Джош, едва к нему вернулось дыхание. — Я тренирован, но не до такой же степени.
Дэймон опустился на колени. Он сутулился и тоже тяжело дышал.
— Все отлично. Ты держался здорово, честное слово. — Ухмыляясь, он с шумом втянул ртом и медленно выпустил воздух. — Помочь?
Джош крякнул, перекувырнулся и неуклюже встал. У него дрожал каждый мускул. К тому же он стеснялся людей, которые проходили мимо по полого наклоненной ленте. Было шумно — люди переговаривались во весь голос. Свобода. Если здесь и надо опасаться, то разве что тихого смешка. Джош мог бы бежать дальше… если бы не отказало дыхание. Он и так переупражнялся, но все-таки жалел, что сил не хватало.
У него тряслись колени и кололо в боку.
— Пошли. — Дэймон легко поднялся и, поймав руку Джоша, повел его к раздевалкам. — Парилка тебя вылечит, по крайней мере, мускулы расслабит. У меня есть еще немного времени, а потом надо будет вернуться в офис.
Они вошли в захламленную раздевалку, сняли одежду и сунули ее в люк прачечной. Возле люка лежала груда полотенец. Два из них Дэймон вручил Джошу и повел его к двери с табличкой «Пар», затем — через тесную душевую к двум рядам кабинок, скрытых завесой пара. Большинство кабинок было занято, лишь в самом конце прохода нашлось несколько свободных. Дэймон и Джош вошли в среднюю и расположились на деревянном настиле. Сколько воды! Джош смотрел, как Дэймон зачерпывает и льет воду себе на голову, не забывая плескать на раскаленную металлическую плиту, окутанную белым облаком.
После парилки Джош окунулся в бассейн и вытерся полотенцем. От жара у него перехватывало дыхание, кружилась голова.
— Тебе плохо? — встревожился Дэймон.
Джош отрицательно покачал головой, боясь, что отнимает чужое время. Эта мысль не оставляла его ни на миг, пока рядом был Дэймон. Душевное равновесие стоило ему отчаянных усилий. Он опасался привыкнуть к кому-либо, привязаться… Из памяти выплывали все новые факты, не подлежащие сомнению, жестокие, как сама правда… Он всегда ненавидел одиночество. Рано или поздно Дэймон устанет от него, потеряет интерес. Дружба с такими людьми недолговечна. И вновь Джошу останутся только искалеченная память и свобода в тюрьме под названием Пелл…
— Ты чего-то боишься?
— Нет! — Страстно желая сменить тему, он сказал Дэймону, который жаловался, что у него нет напарника для тренировок: — Я думал увидеть здесь Элен.
— Она теперь не может. Из-за беременности.
— А! — Джош заморгал, отводя глаза. Не стоило заговаривать об этом, вторгаться в чужую жизнь. Он почувствовал себя не в своей тарелке. Считал, что знает женщин, но впервые сталкивался с такими вещами, как беременность и постоянство в любви. Он вспомнил женщину, которую любил — старенькую, сухонькую… но возраст и внешность не имели для него значения. Мальчишеская любовь. Тогда он был совсем ребенком. Джош попытался потянуть за ниточку воспоминаний и наткнулся на тугой клубок. Он не хотел думать об Элен как о простой женщине, жене, будущей матери. Не мог. Вспомнились предупреждения врачей: психический регресс, так они это называли. Регресс…
— Джош, как ты себя чувствуешь?
Он заморгал, подумав: «Надо взять себя в руки».
— Тебя что-то гложет?
Он ответил беспомощным жестом, боясь, что не выдержит и начнет рассказывать.
— Не знаю.
— Ты все время о чем-то думаешь.
— Ни о чем я не думаю.
— Не доверяешь мне?
Джош мигал так часто, что еле видел. На глаза стекал пот. Он вытер лоб.
— Все в порядке, — произнес Дэймон как ни в чем не бывало.
Джош встал и подошел к выходу из деревянной кабинки, чтобы хоть ненамного увеличить расстояние между собой и Дэймоном. Казалось, невидимые пальцы сжимают его желудок.
— Джош?
Темнота, теснота… Можно убежать, вырваться из этой тесноты… Но тогда его схватят и вернут в палату. В белые стены.
— Боишься? — Предположи Дэймон что-нибудь другое, он тоже оказался бы недалек от истины. Снова — беспомощный жест, говорящий на сей раз о том, что Джошу очень плохо. Шум человеческих голосов вдалеке уже превратился в ровный звуковой фон, едва отличимый от безмолвия.
— Ты меня в чем-то подозреваешь? — спросил Дэймон.
— Нет.
— В неискренности?
— Нет.
— Так в чем же дело?
Силы Джоша иссякли, близился обморок.
— Пожалуйста, — настаивал Дэймон. — Скажи.
Джош оглянулся, прижимаясь лопатками к деревянной стенке.
— Ты перестанешь, — произнес он заплетающимся языком, — когда тебе надоест.
— Что я перестану? А, ты опять об одиночестве…
— Тогда чего же ты хочешь?
— Ты думаешь, я с тобой занимаюсь из одного любопытства? Это не так.
Джош судорожно сглотнул.
— Что натолкнуло тебя на эту мысль? — спросил Дэймон. — Поведение Элен? Или мое?
— Мне не хочется об этом думать, — выдавил Джош через несколько секунд, — но ведь ты и правда возишься со мной только из любопытства.
— Нет, — произнес Дэймон. — Нет.
У Джоша снова задергались веки. Он шагнул к скамье и сел, пытаясь одолеть тик. Все дело в таблетках — ему их больше не дают. Жаль. Хорошо бы наглотаться успокоительного и не шевелиться. Не думать. Хорошо бы вырваться отсюда. Чтобы никто не лез в твои мозги.
— Ты нам нравишься, — сказал Дэймон. — Что в этом плохого?
Эти слова ошеломили Джоша. Сердце его забухало, как электрический молот.
— Пойдем. — Дэймон поднялся. — Ни к чему перегреваться.
Джош кое-как выпрямился. У него тряслись колени, перед глазами все расплывалось из-за пота, жары и слабой гравитации. Отшатнувшись от руки Дэймона, он побрел по проходу между кабинками.
От прохладного душа в голове слегка прояснилось. Он постоял под струями на несколько минут дольше необходимого, вдыхая освежающий воздух. Вышел, чувствуя себя значительно лучше, и, завернувшись в полотенце, направился в раздевалку. Дэймон шагал следом.
— Извини, — сказал Джош, подразумевая доставленные им хлопоты.
— Рефлексы… — Нахмурившись, Дэймон решительно взял Джоша за руку. Тот отпрянул назад и с грохотом ударился спиной о дверцу шкафчика.
Темнота. Неразбериха. Толпа. Тянущиеся к нему руки. Разум рванулся, затем съежился. Джош глядел в лицо обеспокоенному Дэймону.
— Джош!
— Извини, — повторил Толли. — Извини.
— Не надо было так долго сидеть в парной. Ты, наверное, перегрелся.
— Не знаю, — прошептал Джош. — Не знаю. — Он неуверенно шагнул к скамье и сел на нее. Вскоре в глазах прояснилось. — Прости. — На душе было мерзко, он нисколько не сомневался в том, что Дэймону надоели его припадки. — Может, мне лучше вернуться в больницу?
— Тебе так плохо?
Джошу не хотелось в палату с голыми, неуютными стенами. В больнице он знал нескольких врачей, и они его знали. «Они могут вылечить меня от депрессии, — подумал он. — Но сделают это лишь потому, что обязаны».
— Я свяжусь с офисом, — сказал Дэймон. — Скажу, что задержусь. Если тебе станет совсем худо, пойдем в больницу.
Джош опустил голову на руки.
— Не знаю, зачем я это делаю, — проговорил он. — Я кое-что вспоминаю, а что именно, не могу понять. Может, из-за этого у меня так болит желудок.
Не сводя с него глаз, Дэймон сел на скамью верхом.
— Могу себе представить, — нарушил он затянувшуюся паузу.
Джош поднял голову, с досадой подумав, что Дэймон имеет доступ к его досье.
— Что ты можешь представить?
— Здесь тесновато… Большинство беженцев паникуют в тесноте. Клаустрофобия въелась в их души.
— Но я сюда прилетел не с беженцами, — возразил Джош. — Это я помню.
— А еще что ты помнишь?
Лицо Джош а задергалось. Он встал и принялся одеваться. Через несколько секунд Дэймон последовал его примеру. В раздевалку вошло пять-шесть человек, вместе с ними ворвался шум — самый обыкновенный гул спортивного зала.
— Ты на самом деле хочешь, чтобы я проводил тебя в больницу? — спросил Дэймон.
Джош пожал плечами, надевая куртку.
— Не надо. Пройдет. — Джош решил, что дело и впрямь в тесноте, и, хотя его бил озноб, он решил, что надо просто одеться. Дэймон хмуро указал на дверь. Они вышли в холодный коридор, вместе с дюжиной мужчин совершили головокружительное падение в лифте. Оказавшись в нормальной гравитации внешней оболочки, Джош глубоко вздохнул, вышел из кабины на подкашивающихся ногах и замер в людском круговороте.
Рука Дэймона сжала его локоть, мягко направила к сиденью у стены. Джош с удовольствием отдохнул несколько минут, глядя на прохожих. Он сидел не в той секции, где располагался офис Дэймона, а в зеленой. Из ресторана долетала музыка. Они шли в ту сторону… но остановились. Так решил Дэймон. «Наверное, перейдем на дорогу, ведущую к больнице, — подумал Джош. — Или просто отдохнем».
Он сидел, тяжело дыша, затем признался:
— Меня слегка мутит.
— Пожалуй, тебе надо вернуться в гостиницу, хотя бы на на проверку. Зря я повел тебя в спортзал.
— Нет, дело не в этом. — Джош наклонился, опустил голову на руки и, несколько раз медленно вздохнув, выпрямился. — Имена… Дэймон, ты помнишь имена из моего досье? Где я родился?
— На Сытине.
— А моя мать? Ты знаешь, как ее звали?
Дэймон наморщил лоб.
— Нет. Этого ты не сказал. В основном ты говорил о тете. Ее звали Мэвис.
В памяти Джоша снова проявилось лицо пожилой женщины. В груди поднялось знакомое тепло.
— Да.
— Ты даже ее позабыл?
Вернулся тик. Джош изо всех сил старался говорить спокойно.
— Видишь ли, я никак не могу понять, где — настоящее, где — воображаемое, а где сновидения. Ты бы тоже запутался, если б не знал разницы между этими вещами. Значит, Мэвис…
— Да. Ты жил на ферме.
Джош кивнул, хватаясь за драгоценные крохи воспоминаний. Озаренная дорога, пыль под босыми ногами, видавшая виды изгородь. Как часто снилась ему эта дорога, и пыль, и дом, и амбар, и силосная башня… и много других домов, амбаров и башен. И колосья, золотящиеся на полях.
— На плантации. Она гораздо больше любой фермы. Да, я там жил, пока не поступил в военную школу. Кажется, с тех пор я не бывал ни на одной планете. Это так?
— Ни о какой другой планете ты не упоминал.
Джош сидел, удерживая в голове образы, наслаждаясь ими — прекрасными, теплыми, реальными. Он попытался восстановить в памяти детали: солнце, цвета заката, пыльную дорогу, убегающую от деревни… Большая, мягкая, уютная женщина и тощий суетливый мужчина, который вроде бы ничем не занимался, только ругал погоду. Фрагменты воспоминаний складывались, как кусочки мозаики. Родина. На это слово душа отозвалась болью.
— Дэймон, — сказал Джош, набравшись храбрости, ибо это была не просто сладкая греза. — Тебе не было нужды обманывать меня. Но ты солгал, когда я попросил тебя рассказать о кошмарах. Помнишь? Зачем?
Похоже, Дэймон смутился.
— Дэймон, я боюсь. Боюсь лжи, понимаешь? Боюсь… многого. — Он запинался, досадуя на свои дергающиеся скулы, и на язык, не способный подбирать нужные слова, и на память, превращенную в решето. — Дэймон, скажи мне имена и названия. Ты читал досье. Читал, я знаю. Объясни, как я попал на Пелл.
— Как и все остальные. Прилетел после падения Рассела.
— Нет. Начиная с Сытина. Назови имена.
Дэймон положил руку на подлокотник и мрачно поглядел на Джоша.
— Первое из перечисленных тобой назначений — на «Коршун». Не знаю, сколько ты на нем прослужил, возможно, это был твой единственный корабль. Как я понял, тебя забрали с фермы в эту, как ты говоришь, военную школу и там обучили на военопа. Судя по твоим ответам, корабль был очень мал.
— Разведчик. — Перед мысленным взором Джоша отчетливо вырисовались консоли и тесные отсеки «Коршуна», где члены экипажа жили плечом к плечу в нулевом тяготении. Служба по большей части проходила при станции Передовая — в доках и патрулировании. Иногда «Коршун» ходил в дальние рейды с одним-единственным заданием: увидеть то, чего еще никто не видел. Кита… Кита и Ли… Кита казалась ребенком — к ней Джош особенно привязался. И Ульф. Он обрадовался, вспомнив их лица. Они неплохо притерлись друг к другу — притерлись чуть ли не в буквальном смысле, ибо на борту разведчика человек не ведал уединения. Джош провел вместе с ними годы. Годы! И теперь они мертвы… Словно во второй раз он переживал их смерть. «Берегись!» — кричала Кита. Он тоже кричал, сообразив, что их засекли. Ошибка Ульфа. Джош беспомощно сидел у консоли — ни одного орудия, нечем отбиться…
— Меня подобрали, — сказал он. — Не помню кто.
— Вас подбил корабль по имени «Тигрис», — напомнил Дэймон. — Рейдер. На твое счастье, в том районе оказался купец. Он принял сигнал из твоей капсулы.
— Продолжай.
Дэймон помолчал, будто размышляя, стоит ли рассказывать. Беспокойство Джоша росло, невидимая рука все сильнее сжимала желудок.
— Тебя привезли на станцию, — сказал наконец Дэймон. — С борта купца тебя вынесли на носилках, хотя на твоем теле не было ран и ушибов. Видимо, шок. Переохлаждение. На «Коршуне» почти целиком отказала система жизнеобеспечения, и ты едва не погиб.
Джош недоумевающе покачал головой. Об этом никаких воспоминаний. Пустота. Даль. Холод. Зато он вспомнил доки и врачей. И допросы, бесконечные допросы…
Толпы. Вопящие толпы в доках. Падающие охранники. Кто-то хладнокровно стреляет в лицо лежащему человеку. Кругом — затоптанные, впереди — ревущая живая волна, а позади — вооруженные солдаты. «Они захватили оружие», — слышен чей-то крик. Паника… Как будто под напором воды рушится плотина…
— После взрыва на Маринере, — продолжал Дэймон, — тебя вывезли вместе с другими уцелевшими.
— Элен…
— На Расселе тебя допрашивали, — негромко рассказывал Дэймон. — Выпытывали… не знаю что. Боялись. Спешили. Применяли незаконные методы наподобие Урегулирования. Пытались вытянуть из тебя информацию — сроки нападения, направления ударов и тому подобное. Но ничего не добились. Потом началась эвакуация, и тебя переправили сюда.
Черная «пуповина», соединяющая корабль со станцией. Солдаты. Оружие.
— На военном крейсере, — добавил Джош.
— Да. На «Норвегии».
Внутренности стянуло в узел. Мэллори. Мэллори и «Норвегия». Графф. Он вспомнил. Гордость… там умерла его гордость. Он превратился в ничтожество. Кто он? Что он? Это никого не интересовало. У них не было даже ненависти — только горечь и скука. И жестокость. Для них он был всего-навсего живой тварью, способной испытывать боль и стыд, кричать, когда захлестывает ужас, и понимать, что до твоих мук никому нет дела. «Хочешь обратно к ним? — Он помнил даже интонации Мэллори. — Хочешь?»
Этого он не хотел. У него вообще не осталось желаний, кроме одного: ничего не чувствовать. Вот она, причина кошмаров. Вот откуда эти жуткие темные фигуры. Вот из-за чего он просыпается по ночам.
Он медленно кивнул, смиряясь с этим открытием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55