Здесь, как и во всех конструкциях, окружающих основание
спиц, ни одна поверхность не соединялась с другой под прямым углом. Даже
Рашаззи, со всеми своими измерениями, признавался, что проходя через зоны
спиц, часто сбивался и выходил оттуда совсем не в том направлении, что
думал. Остальные, выбираясь на дальние экспедиции по "Терешковой",
жаловались на те же трудности.
Здесь они остановились, чтобы переодеться из комбинезонов, в которых
они ехали на вагонетке, в обычные светло-голубые рабочие халаты и белые
кепки, которые носили техники в агрозонах. Халаты на своей работе для них
украл Ко. В этот раз в комбинезонах не было особой надобности, но раньше
им приходилось ездить и на вагонетках, полных земли, которую все еще
спускали по спицам, из транспортеров, разгружавшихся на оси. Когда они
выбрались наружу, они походили на профессиональных борцов в грязи.
К халатам были прикреплены два стандартных пропуска, которые
открывали им путь по станции. Таких пропусков было только два, а времени
было мало, поэтому сейчас Истамел думал над тем, как достать еще.
Мак-Кейн развернул листок бумаги с инструкциями Фоледы и схемой по
результатам предыдущих вылазок.
- На восточной стороне переборка. Лестница на галерею под кабелями.
Скэнлон поднял фонарик кверху и поводил им в стороны.
- Ну вот, это можно назвать переборкой, а вот и лестница. Вроде на
востоке, хотя уверенным быть трудно.
- Да нет, вроде правильно. Ты готов?
- Если быть точным, разве не я ожидаю кое-кого вот уже целых пять
минут? Двинулись.
Группа Мак-Кейна обнаружила, что в этом направлении расположен один
из заводов по переработке отходов и очистке воды, что, конечно, совпадало
со схемами, официально выпущенными русскими. За этим заводом на
официальных планах находилось большое пространство, в котором размещалось
туманно обозначенное "Хранилище материальных ценностей". Интересно, что
это хранилище располагалось радиально по отношению к оси, направленное на
систему зеркал, окружающую ось. В соответствии с собранной Фоледой
информацией, именно здесь располагалась лазерная установка.
Они попали в высокий коридор, освещенный дежурными лампами. Раньше
здесь были Сэрджент с товарищем из комитета побега, и они видели, что
здесь работали техники. Можно было прокрасться осторожно и не обнаруживать
себя, или просто идти в наглую, надеясь на то, что на них не обратят
внимания. Но учитывая тот факт, что возле секретного объекта будет
особенно серьезная охрана, от тайного проникновения могло быть больше
вреда, чем пользы. Поэтому решено было идти открыто.
Они прошли мимо механизмов, напоминающих нефтеперегонный или
химический завод, с большими куполами баков, опутанных клапанами и
задвижками, насосами, компрессорами, трубы изгибались во всех
направлениях, проходя по пути через теплообменники. Над головой у них, на
решетчатой платформе, открыв люк, двое возились с каким-то оборудованием.
Один из них помахал им рукой, когда Мак-Кейн и Скэнлон проходили под ними.
Скэнлон махнул в ответ.
На Земле атмосфера, почва и океаны представляют собой огромные
резервуары, в которых распад мертвой материи и шлаков, выделение газов в
воздух, удаление излишков влаги из воздуха в виде дождя происходят
относительно медленно. Но даже медленные и не очень эффективные процессы в
планетарном масштабе к концу дня дают достаточный результат. По объему
"Валентина Терешкова" не могла с этим даже сравниться, поэтому для
осушения атмосферы там требовались автоматические конденсаторы, а
извлеченная вода поступала на промышленные нужды, для орошения или для
питья. Львиную долю испарений составляли испарения растений и дыхание
животных, поэтому осушительные станции были установлены в агрозонах.
Крупномасштабная конденсация воды приводит к выделению большого количества
энергии, поэтому конденсаторы работали вместе с теплообменниками, которые
уносили избыточное тепло и излучали его в космическое пространство. Отходы
разлагались в процессе влажного окисления, диоксид углерода возвращался в
атмосферу, а твердые питательные вещества отфильтровывались и добавлялись
в удобрения и животный корм. Русские очень гордились достижениями своих
ученых, разработавших полный перерабатывающий цикл, благодаря которому со
станции не нужно было вывозить никаких отбросов, и, следовательно, ввозить
дорогостоящие пополнения с Земли. Но с тех пор, конечно, произошло много
изменений. Мак-Кейн даже не мог себе представить, что они рассказывают
миру сейчас.
В конце перерабатывающего завода они уперлись в капитальную стену,
которая поднималась вверх за пределы этого уровня, и, похоже, была частью
основных конструкций. С одной стороны она уходила в сплетение платформ и
труб, шла прямо перед ними, а потом меняла курс и под углом скрывалась
среди опорных конструкций. Мак-Кейн остановился, обменявшись со Скэнлоном
быстрыми взглядами. Стена проходила как раз там, где, судя по официальным
схемам, должно было быть хранилище материальных ценностей.
Но удивление Мак-Кейна возрастало по мере того, как он осматривал
стену. Здесь не было ничего похожего на охранный пост, никаких
наблюдательных систем, он не мог обнаружить даже намека на что-то
подобное. Они подошли к вентилю на трубе, проходившей сверху вниз, и
притворились, что осматривают его. Пока Мак-Кейн изучал стену, Скэнлон
записывал детали их маршрута, чтобы вернувшись, уточнить планы станции.
Насколько видел Мак-Кейн, перед ними была просто стена. Ее
единственной деталью была обычная маленькая незаметная дверь с номером 15.
Камуфляж, решил Мак-Кейн. Настоящий ход к установке должен быть с другой
стороны. Он покосился на Скэнлона и жестом показал на дверь.
- Насколько я помню, твой босс приказал тебе совать в капканы твою
дурную голову, не мою, - ответил Скэнлон.
- Давай, ирландская задница.
Они подошли к двери. Та выглядела совершенно обычно, никаких
подозрительных следов. Скэнлон сделал шаг вперед и осторожно потянул за
ручку. Дверь открылась. Изнутри донеслись голоса и Скэнлон с Мак-Кейном
инстинктивно отпрянули. Но голоса доносились издали. Мак-Кейн успокоенно
вздохнул и выглянул в дверь. То же сделал и Скэнлон. Они несколько секунд
смотрели внутрь, потом растерянно посмотрели друг на друга. Мак-Кейн
шагнул внутрь, Скэнлон следом. Они осмотрелись вокруг и обнаружили, что
стоят... на складе материальных ценностей.
Он был действительно огромным и напомнил Мак-Кейну об больших
американских складах, по которым можно было гулять часами. Они вошли
внутрь через боковой вход. На стеллажах, разделенных широкими проходами,
лежали штабеля стандартных строительных модулей, использовавшихся для
строительства помещений, общественных зданий, заводов и лабораторий по
всей станции: панели стен, плинтусы, панели крыш и потолка, окна, двери,
лестницы, перегородки. Здесь были секция труб, электросекция, кухонное
оборудование...
- Мама родная, Разз был бы здесь в своей стихии, - прошептал Скэнлон.
Мимо них проехал подъемник со штабелем металлических листов. Голос,
который они слышали, принадлежал человеку с накладной в руке, который
стоял ярдах в десяти от них и перечислял список двум другим:
- Десять тех, десять этих и двадцать фланцев два и семь... Нет, не
этих. Да, правильно...
Никто из них не обратил внимания на двух вновь прибывших.
Мак-Кейн со Скэнлоном медленно двинулись вдоль стеллажей. Здесь были
керамические кирпичи, плитки, блоки и опоры, металлические листы, прутья,
полосы, кучи песка, стружек и гравия, бухты проволоки, бочки с краской. Ни
одного намека на мощный перестраиваемый лазер на свободных электронах.
- Вы двое, что-то ищете? - спросил голос за спиной.
Они обернулись и увидели широкоплечего бородатого мужчину в
коричневом рабочем халате, стоящего на перекрестке двух проходов.
- Э, мы просто смотрим, - ответил Скэнлон.
- Из какой вы бригады?
Мак-Кейн вспомнил, что говорила ему Пола относительно гражданского
пополнения и решил блефовать.
- Мы еще не в бригаде. Мы только что прилетели. Просто осматриваемся.
Тут все так необычно.
- Ясно. Что ж, добро пожаловать. Посмотрите, если желаете.
Мужчина повернулся и собрался было идти дальше, но Мак-Кейн остановил
его вопросом:
- Минуточку?
- Да?
Мак-Кейн указал на дальнюю стену склада, противоположную той, через
которую они вошли.
- А что находится там, за стеной? - Если верить официальным планам,
там находился зернообрабатывающий комплекс.
- Там зернообрабатывающий комплекс, - ответил бородач.
- Спасибо.
Мужчина ушел дальше, а они продолжали пробираться вдоль склада, дошли
до конца, где асимметрично сходились две стены, и вышли через другую
дверь. Перейдя через коридор за дверью, они попали в большой комплекс
зернохранилищ, соединенных вверху транспортерами.
- А куда это мы попали? - спросил Мак-Кейн у одной из двух женщин,
склонившихся неподалеку над панелью управления.
- Это зернообрабатывающий комплекс номер три, - ответила та.
- А наверху?
- Гидропонные рециркуляторы и мельница.
- А внизу?
Женщина рассмеялась.
- Вниз долго идти. Там ничего нет, кроме Луны, Земли или еще
чего-нибудь - смотря в какую сторону повернуто кольцо. Вы что,
заблудились?
- Да, наверное... Мы новенькие. Спасибо вам.
- По-моему, нам пора искать дорогу назад, - вмешался Скэнлон. - Здесь
больше нет ничего интересного.
- Нет... - разочарованно согласился Мак-Кейн. - Да, Кев, я думаю, что
ты прав.
42
Сообщения накапливались, и постепенно все до одной проверки мест,
указанных Фоледой, давали тот же самый результат. Гоньяреш не увидел на
оси ничего, напоминающего стартовые установки для автономных модулей с
ядерными рентгеновскими лазерами, которые описал Мак-Кейн, Рашаззи и
Сэрджент забрались туда, где под Ландау должен был быть алюминиевый завод
и не нашли там и следа ядерного микроволнового излучателя, вместо этого
они обнаружили плавильные печи для алюминия. Мак-Кейн лично удостоверился,
что глубоко под Новой Казанью нет туннелей ускорителя частиц, и другие
подтвердили это в двух других местах. Конечно, было неизбежно, что в таком
объеме, как "Терешкова", найдется еще много мест, до которых они так и не
добрались и полностью поиск был бы закончен только через несколько
месяцев. Но факт оставался фактом: все без исключения предположения
западной разведки пока оказались ложными.
- Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и страхах, от
которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас - подобный
менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема в том, что миром
всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не так
страшно, потому что они всегда могли устроить драчку в каком нибудь
пустынном месте, и это оставалось их личным делом и делом тех идиотов,
которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы, - говоря "мы",
Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые подняли их в
воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло еще дальше и
это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть в ученого и проверить все
гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые
принимают решения, сказать, что мы обнаружили. У нас нет выбора, ни
морального, ни любого другого.
Она отбросила прядь волос со лба, и повернулась к Эрншоу, который
бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас они
были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.
Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.
- Мне все это не нравится. Нет.
Пола с изумлением посмотрела на него:
- Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...
- Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.
- Эта бездоказательная вера... Нет, даже не это. Перед лицом
доказательств.
- Назовем это осторожностью и неуверенностью.
- Какая тут может быть неуверенность? Ты же не будешь спорить с
фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают
с вашими предубеждениями? Реальности наплевать на любые предубеждения.
Единственный путь научиться чему-то - это строить свою уверенность на
фактах. А ты поступаешь наоборот, судишь по своим предубеждениям, что
можно принять, как факт, а что - нет? Это называется суеверием и
предрассудками.
- Это называется внутренним голосом.
- Какая разница?
Эрншоу вздохнул и отвернулся. Его голос колебался, словно он
сдерживал свое терпение только усилием воли.
- А почему в своем весьма научном анализе ты забыла о вероятностях?
Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...
- Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то,
что не кажется тебе подозрительным?
- И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.
- У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже на
русскую тюрьму в твоем представлении, ты считаешь, что это какое-то
прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что все
твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном устарели? Может быть, они
действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?
- Хорошая мысль, - согласился Эрншоу. - Но ведь и она может оказаться
неверной. Почему ты в этом так уверена?
- Внутренний голос, - ледяным тоном ответила Пола и отвернулась.
- По-моему, сейчас ты ошибаешься. Похоже, внутренний голос у тебя -
не самое сильное место. Что ты вообще знаешь об Ольге, кроме того, что
после допроса тебя немного подержали наедине, а она прикинулась подругой
как раз в тот момент, когда тебе просто необходимо было с кем-то
поговорить? Ты над этим не задумывалась?
- Да все было вовсе не так. Это я позвала ее - там, в госпитале. До
этого я видела ее всего несколько секунд, мельком, случайно.
- Случайно. А она чисто случайно шла по госпиталю.
- О Господи Иисусе, ты опять начинаешь?
- А теперь слушай, - голос Мак-Кейна зазвенел. - Я никогда не
сомневался в том, что ты умеешь делать то, что умеешь. И ты теперь не
рассказывай, что делать мне. Это моя работа. Ясно?
Пола уставилась на него:
- Ясно. Но разве основная часть твоей работы - не сообщить нашим, что
ты нашел? Сюда прибывает много гражданских лиц, много детей, кучи земли и
никакого оружия. Тебе не приходит в голову, что сообщить об этом - как раз
твоя работа?
Эрншоу долго удерживал ее взгляд. Когда он снова заговорил, его голос
был нормальным:
- А тебе не приходит в голову, что кто-то где-то хочет, чтобы мы
думали именно так?
Мак-Кейну полагалось быть на работах по развозке и разбрасыванию
земли, но он воспользовался трюком Рашаззи со вставочками в браслетах и
купил себе у двух азиатов и японца из блока А, русского и араба из блока Е
и финна из блока F достаточно свободного времени, чтобы быть практически
свободным от трудовой повинности. Кроме того, пришлось смазать и Лученко,
чтобы он закрывал на это глаза. Остаток дня Мак-Кейн бродил по улице
Горького и по прогулочной площадке, вспоминая все свои впечатления, все
странности, бросившиеся ему в глаза в Замке, пытаясь сложить их в узор,
отличный от того, что уже сложился в его голове.
В том, что говорила Пола, была одна правильная вещь: это место совсем
не похоже на ту русскую тюремную систему, о которой он слышал, и уж вовсе
не в обычаях тоталитарных бюрократов. Слишком уж она свободная и легкая,
слишком неограниченная: заключенные разных национальностей и
происхождений, осужденные по различным причинам, свободно смешивались и
передвигались внутри Замка с минимальным надзором. Слишком много
терпимости проявлялось к таким вещам, как алкоголь, поедавшие изоляцию
мышки Рашаззи, воровство и укрывательство. И эта система Биржи, на которой
процветает подкуп и коррупция - если бы за это взялись серьезно, то уже
давно вывели бы. А совершенно нерусская система поощрения инициативы, а не
принуждения страхом... Пола думала, что это только знаки того, что русские
наконец-то зашагали в ногу со временем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
спиц, ни одна поверхность не соединялась с другой под прямым углом. Даже
Рашаззи, со всеми своими измерениями, признавался, что проходя через зоны
спиц, часто сбивался и выходил оттуда совсем не в том направлении, что
думал. Остальные, выбираясь на дальние экспедиции по "Терешковой",
жаловались на те же трудности.
Здесь они остановились, чтобы переодеться из комбинезонов, в которых
они ехали на вагонетке, в обычные светло-голубые рабочие халаты и белые
кепки, которые носили техники в агрозонах. Халаты на своей работе для них
украл Ко. В этот раз в комбинезонах не было особой надобности, но раньше
им приходилось ездить и на вагонетках, полных земли, которую все еще
спускали по спицам, из транспортеров, разгружавшихся на оси. Когда они
выбрались наружу, они походили на профессиональных борцов в грязи.
К халатам были прикреплены два стандартных пропуска, которые
открывали им путь по станции. Таких пропусков было только два, а времени
было мало, поэтому сейчас Истамел думал над тем, как достать еще.
Мак-Кейн развернул листок бумаги с инструкциями Фоледы и схемой по
результатам предыдущих вылазок.
- На восточной стороне переборка. Лестница на галерею под кабелями.
Скэнлон поднял фонарик кверху и поводил им в стороны.
- Ну вот, это можно назвать переборкой, а вот и лестница. Вроде на
востоке, хотя уверенным быть трудно.
- Да нет, вроде правильно. Ты готов?
- Если быть точным, разве не я ожидаю кое-кого вот уже целых пять
минут? Двинулись.
Группа Мак-Кейна обнаружила, что в этом направлении расположен один
из заводов по переработке отходов и очистке воды, что, конечно, совпадало
со схемами, официально выпущенными русскими. За этим заводом на
официальных планах находилось большое пространство, в котором размещалось
туманно обозначенное "Хранилище материальных ценностей". Интересно, что
это хранилище располагалось радиально по отношению к оси, направленное на
систему зеркал, окружающую ось. В соответствии с собранной Фоледой
информацией, именно здесь располагалась лазерная установка.
Они попали в высокий коридор, освещенный дежурными лампами. Раньше
здесь были Сэрджент с товарищем из комитета побега, и они видели, что
здесь работали техники. Можно было прокрасться осторожно и не обнаруживать
себя, или просто идти в наглую, надеясь на то, что на них не обратят
внимания. Но учитывая тот факт, что возле секретного объекта будет
особенно серьезная охрана, от тайного проникновения могло быть больше
вреда, чем пользы. Поэтому решено было идти открыто.
Они прошли мимо механизмов, напоминающих нефтеперегонный или
химический завод, с большими куполами баков, опутанных клапанами и
задвижками, насосами, компрессорами, трубы изгибались во всех
направлениях, проходя по пути через теплообменники. Над головой у них, на
решетчатой платформе, открыв люк, двое возились с каким-то оборудованием.
Один из них помахал им рукой, когда Мак-Кейн и Скэнлон проходили под ними.
Скэнлон махнул в ответ.
На Земле атмосфера, почва и океаны представляют собой огромные
резервуары, в которых распад мертвой материи и шлаков, выделение газов в
воздух, удаление излишков влаги из воздуха в виде дождя происходят
относительно медленно. Но даже медленные и не очень эффективные процессы в
планетарном масштабе к концу дня дают достаточный результат. По объему
"Валентина Терешкова" не могла с этим даже сравниться, поэтому для
осушения атмосферы там требовались автоматические конденсаторы, а
извлеченная вода поступала на промышленные нужды, для орошения или для
питья. Львиную долю испарений составляли испарения растений и дыхание
животных, поэтому осушительные станции были установлены в агрозонах.
Крупномасштабная конденсация воды приводит к выделению большого количества
энергии, поэтому конденсаторы работали вместе с теплообменниками, которые
уносили избыточное тепло и излучали его в космическое пространство. Отходы
разлагались в процессе влажного окисления, диоксид углерода возвращался в
атмосферу, а твердые питательные вещества отфильтровывались и добавлялись
в удобрения и животный корм. Русские очень гордились достижениями своих
ученых, разработавших полный перерабатывающий цикл, благодаря которому со
станции не нужно было вывозить никаких отбросов, и, следовательно, ввозить
дорогостоящие пополнения с Земли. Но с тех пор, конечно, произошло много
изменений. Мак-Кейн даже не мог себе представить, что они рассказывают
миру сейчас.
В конце перерабатывающего завода они уперлись в капитальную стену,
которая поднималась вверх за пределы этого уровня, и, похоже, была частью
основных конструкций. С одной стороны она уходила в сплетение платформ и
труб, шла прямо перед ними, а потом меняла курс и под углом скрывалась
среди опорных конструкций. Мак-Кейн остановился, обменявшись со Скэнлоном
быстрыми взглядами. Стена проходила как раз там, где, судя по официальным
схемам, должно было быть хранилище материальных ценностей.
Но удивление Мак-Кейна возрастало по мере того, как он осматривал
стену. Здесь не было ничего похожего на охранный пост, никаких
наблюдательных систем, он не мог обнаружить даже намека на что-то
подобное. Они подошли к вентилю на трубе, проходившей сверху вниз, и
притворились, что осматривают его. Пока Мак-Кейн изучал стену, Скэнлон
записывал детали их маршрута, чтобы вернувшись, уточнить планы станции.
Насколько видел Мак-Кейн, перед ними была просто стена. Ее
единственной деталью была обычная маленькая незаметная дверь с номером 15.
Камуфляж, решил Мак-Кейн. Настоящий ход к установке должен быть с другой
стороны. Он покосился на Скэнлона и жестом показал на дверь.
- Насколько я помню, твой босс приказал тебе совать в капканы твою
дурную голову, не мою, - ответил Скэнлон.
- Давай, ирландская задница.
Они подошли к двери. Та выглядела совершенно обычно, никаких
подозрительных следов. Скэнлон сделал шаг вперед и осторожно потянул за
ручку. Дверь открылась. Изнутри донеслись голоса и Скэнлон с Мак-Кейном
инстинктивно отпрянули. Но голоса доносились издали. Мак-Кейн успокоенно
вздохнул и выглянул в дверь. То же сделал и Скэнлон. Они несколько секунд
смотрели внутрь, потом растерянно посмотрели друг на друга. Мак-Кейн
шагнул внутрь, Скэнлон следом. Они осмотрелись вокруг и обнаружили, что
стоят... на складе материальных ценностей.
Он был действительно огромным и напомнил Мак-Кейну об больших
американских складах, по которым можно было гулять часами. Они вошли
внутрь через боковой вход. На стеллажах, разделенных широкими проходами,
лежали штабеля стандартных строительных модулей, использовавшихся для
строительства помещений, общественных зданий, заводов и лабораторий по
всей станции: панели стен, плинтусы, панели крыш и потолка, окна, двери,
лестницы, перегородки. Здесь были секция труб, электросекция, кухонное
оборудование...
- Мама родная, Разз был бы здесь в своей стихии, - прошептал Скэнлон.
Мимо них проехал подъемник со штабелем металлических листов. Голос,
который они слышали, принадлежал человеку с накладной в руке, который
стоял ярдах в десяти от них и перечислял список двум другим:
- Десять тех, десять этих и двадцать фланцев два и семь... Нет, не
этих. Да, правильно...
Никто из них не обратил внимания на двух вновь прибывших.
Мак-Кейн со Скэнлоном медленно двинулись вдоль стеллажей. Здесь были
керамические кирпичи, плитки, блоки и опоры, металлические листы, прутья,
полосы, кучи песка, стружек и гравия, бухты проволоки, бочки с краской. Ни
одного намека на мощный перестраиваемый лазер на свободных электронах.
- Вы двое, что-то ищете? - спросил голос за спиной.
Они обернулись и увидели широкоплечего бородатого мужчину в
коричневом рабочем халате, стоящего на перекрестке двух проходов.
- Э, мы просто смотрим, - ответил Скэнлон.
- Из какой вы бригады?
Мак-Кейн вспомнил, что говорила ему Пола относительно гражданского
пополнения и решил блефовать.
- Мы еще не в бригаде. Мы только что прилетели. Просто осматриваемся.
Тут все так необычно.
- Ясно. Что ж, добро пожаловать. Посмотрите, если желаете.
Мужчина повернулся и собрался было идти дальше, но Мак-Кейн остановил
его вопросом:
- Минуточку?
- Да?
Мак-Кейн указал на дальнюю стену склада, противоположную той, через
которую они вошли.
- А что находится там, за стеной? - Если верить официальным планам,
там находился зернообрабатывающий комплекс.
- Там зернообрабатывающий комплекс, - ответил бородач.
- Спасибо.
Мужчина ушел дальше, а они продолжали пробираться вдоль склада, дошли
до конца, где асимметрично сходились две стены, и вышли через другую
дверь. Перейдя через коридор за дверью, они попали в большой комплекс
зернохранилищ, соединенных вверху транспортерами.
- А куда это мы попали? - спросил Мак-Кейн у одной из двух женщин,
склонившихся неподалеку над панелью управления.
- Это зернообрабатывающий комплекс номер три, - ответила та.
- А наверху?
- Гидропонные рециркуляторы и мельница.
- А внизу?
Женщина рассмеялась.
- Вниз долго идти. Там ничего нет, кроме Луны, Земли или еще
чего-нибудь - смотря в какую сторону повернуто кольцо. Вы что,
заблудились?
- Да, наверное... Мы новенькие. Спасибо вам.
- По-моему, нам пора искать дорогу назад, - вмешался Скэнлон. - Здесь
больше нет ничего интересного.
- Нет... - разочарованно согласился Мак-Кейн. - Да, Кев, я думаю, что
ты прав.
42
Сообщения накапливались, и постепенно все до одной проверки мест,
указанных Фоледой, давали тот же самый результат. Гоньяреш не увидел на
оси ничего, напоминающего стартовые установки для автономных модулей с
ядерными рентгеновскими лазерами, которые описал Мак-Кейн, Рашаззи и
Сэрджент забрались туда, где под Ландау должен был быть алюминиевый завод
и не нашли там и следа ядерного микроволнового излучателя, вместо этого
они обнаружили плавильные печи для алюминия. Мак-Кейн лично удостоверился,
что глубоко под Новой Казанью нет туннелей ускорителя частиц, и другие
подтвердили это в двух других местах. Конечно, было неизбежно, что в таком
объеме, как "Терешкова", найдется еще много мест, до которых они так и не
добрались и полностью поиск был бы закончен только через несколько
месяцев. Но факт оставался фактом: все без исключения предположения
западной разведки пока оказались ложными.
- Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и страхах, от
которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас - подобный
менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема в том, что миром
всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не так
страшно, потому что они всегда могли устроить драчку в каком нибудь
пустынном месте, и это оставалось их личным делом и делом тех идиотов,
которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы, - говоря "мы",
Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые подняли их в
воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло еще дальше и
это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть в ученого и проверить все
гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые
принимают решения, сказать, что мы обнаружили. У нас нет выбора, ни
морального, ни любого другого.
Она отбросила прядь волос со лба, и повернулась к Эрншоу, который
бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас они
были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.
Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.
- Мне все это не нравится. Нет.
Пола с изумлением посмотрела на него:
- Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...
- Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.
- Эта бездоказательная вера... Нет, даже не это. Перед лицом
доказательств.
- Назовем это осторожностью и неуверенностью.
- Какая тут может быть неуверенность? Ты же не будешь спорить с
фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают
с вашими предубеждениями? Реальности наплевать на любые предубеждения.
Единственный путь научиться чему-то - это строить свою уверенность на
фактах. А ты поступаешь наоборот, судишь по своим предубеждениям, что
можно принять, как факт, а что - нет? Это называется суеверием и
предрассудками.
- Это называется внутренним голосом.
- Какая разница?
Эрншоу вздохнул и отвернулся. Его голос колебался, словно он
сдерживал свое терпение только усилием воли.
- А почему в своем весьма научном анализе ты забыла о вероятностях?
Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...
- Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то,
что не кажется тебе подозрительным?
- И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.
- У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже на
русскую тюрьму в твоем представлении, ты считаешь, что это какое-то
прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что все
твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном устарели? Может быть, они
действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?
- Хорошая мысль, - согласился Эрншоу. - Но ведь и она может оказаться
неверной. Почему ты в этом так уверена?
- Внутренний голос, - ледяным тоном ответила Пола и отвернулась.
- По-моему, сейчас ты ошибаешься. Похоже, внутренний голос у тебя -
не самое сильное место. Что ты вообще знаешь об Ольге, кроме того, что
после допроса тебя немного подержали наедине, а она прикинулась подругой
как раз в тот момент, когда тебе просто необходимо было с кем-то
поговорить? Ты над этим не задумывалась?
- Да все было вовсе не так. Это я позвала ее - там, в госпитале. До
этого я видела ее всего несколько секунд, мельком, случайно.
- Случайно. А она чисто случайно шла по госпиталю.
- О Господи Иисусе, ты опять начинаешь?
- А теперь слушай, - голос Мак-Кейна зазвенел. - Я никогда не
сомневался в том, что ты умеешь делать то, что умеешь. И ты теперь не
рассказывай, что делать мне. Это моя работа. Ясно?
Пола уставилась на него:
- Ясно. Но разве основная часть твоей работы - не сообщить нашим, что
ты нашел? Сюда прибывает много гражданских лиц, много детей, кучи земли и
никакого оружия. Тебе не приходит в голову, что сообщить об этом - как раз
твоя работа?
Эрншоу долго удерживал ее взгляд. Когда он снова заговорил, его голос
был нормальным:
- А тебе не приходит в голову, что кто-то где-то хочет, чтобы мы
думали именно так?
Мак-Кейну полагалось быть на работах по развозке и разбрасыванию
земли, но он воспользовался трюком Рашаззи со вставочками в браслетах и
купил себе у двух азиатов и японца из блока А, русского и араба из блока Е
и финна из блока F достаточно свободного времени, чтобы быть практически
свободным от трудовой повинности. Кроме того, пришлось смазать и Лученко,
чтобы он закрывал на это глаза. Остаток дня Мак-Кейн бродил по улице
Горького и по прогулочной площадке, вспоминая все свои впечатления, все
странности, бросившиеся ему в глаза в Замке, пытаясь сложить их в узор,
отличный от того, что уже сложился в его голове.
В том, что говорила Пола, была одна правильная вещь: это место совсем
не похоже на ту русскую тюремную систему, о которой он слышал, и уж вовсе
не в обычаях тоталитарных бюрократов. Слишком уж она свободная и легкая,
слишком неограниченная: заключенные разных национальностей и
происхождений, осужденные по различным причинам, свободно смешивались и
передвигались внутри Замка с минимальным надзором. Слишком много
терпимости проявлялось к таким вещам, как алкоголь, поедавшие изоляцию
мышки Рашаззи, воровство и укрывательство. И эта система Биржи, на которой
процветает подкуп и коррупция - если бы за это взялись серьезно, то уже
давно вывели бы. А совершенно нерусская система поощрения инициативы, а не
принуждения страхом... Пола думала, что это только знаки того, что русские
наконец-то зашагали в ногу со временем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51