Выбрала бокал с виски и разразилась рыданиями.
Тут уж я сочла своим долгом предупредить:
– Реветь ты, конечно, можешь, дело твое, но не советую. Очень коже вредит, и когда-нибудь, лет через двадцать, ты горько пожалеешь о каждой слезинке, пролитой в молодости. Из двух зол уж лучше упейся.
– Я же за рулем…
– Не беда, вызовем такси. Опять Доминик?
Несчастная так стиснула зубы, что чудом не откусила кусок бокала из толстого хрусталя.
– Он, подлец, он, мерзавец! – И слезы опять не дали ей говорить.
А потом ее прорвало и потоком хлынули слова. Возможно, в своем гневе Марта несколько переусердствовала. На мой взгляд, определение "зачуханный скорпион" к Доминику не очень подходило, а также моральный облик его предков до пятого колена не имел никакого отношения к создавшейся ситуации. Но Марте полегчало, а это главное. Слезы высохли, их сменила безудержная ярость. Нетрудно было догадаться, что именно опять отколол проклятый Доминик…
Договорившись о встрече, она помчалась к нему радостная и счастливая, ее с краями переполняли нежные чувства, а он… а он встретил ее как последний мерзавец. Закатил ей такую истерику… да нет, даже слово "истерика" не передаст всех оттенков того, что он выкидывал: кликушество депрессивного маньяка, угрозы отпетого подонка, выбирающего самые бранные и обидные для женщины слова… Короче, морально ее смешал с грязью, размазал по стенке, а потом и физически пинками прогнал прочь! А все из-за того, что она по дороге – ведь припарковалась на Центральном – заглянула в казино на каких-то жалких два часика!
– Что ж, нельзя совместить несовместимое, – философски заметила я. – Выбирай, или Доминик, или казино.
– И выбирать нечего, я с этим истериком больше не желаю иметь ничего общего! – яростно вскричала Мартуся. – Казино не извивается по полу и не стучит по нему лбом, не сморкается мне в декольте, не поворачивается ко мне задом, чтобы передом выть аки гроб повапленный!
У меня непроизвольно вырвалось:
– Капитализм нам передом улыбается, а задом измывается.
– Что?.. – не поняла Марта.
– Так, ничего, вспомнился популярный лозунг нашего недавнего прошлого, все равно не поймешь. Хотелось бы слышать, как воет гроб повапленный.
Похоже, гроб вкупе с капитализмом целительно подействовали на девушку. Глаза приобрели осмысленное выражение, а голова – способность соображать. Уже внимательно оглядев столик, заставленный напитками, она попросила еще виски, "чтобы уж не смешивать". Бушующая ярость сменилась обычной мрачной отрешенностью.
– И какая нелегкая дернула меня влюбиться в него? – пробурчала она, поднося к губам бокал.
Очень негуманно бить лежачего, но я не смогла удержаться и ненавязчиво напомнила:
– А ведь кто-то еще вроде намекал на желание выйти за него замуж.
– Я намекала? – вскинулась Марта. – За Доминика замуж?! Да ни в жизнь! Это он пару раз заговаривал. Да ведь пустой треп, только и всего. Дескать, разведется и тому подобное, однако у меня еще хватило ума не поддерживать эту тему. Хотя… эх, да что там скрывать! Если бы любил меня по-настоящему, как нормальный человек, возможно, я бы и сваляла дурака.
– В таком случае должна радоваться разрыву. Выходит, он уберег тебя от ошибки. Бога благодари за ниспосланное счастье.
– Ну, знаешь. Случалось мне в жизни испытывать и большее счастье! Но ты права – нет худа без добра. Теперь я так злюсь, так злюсь… Знаешь, даже у меня вряд ли хватит выдержки ежедневно переживать такое. Я тебе не говорила, позавчера он тоже… Позвонил среди ночи и потребовал, чтобы немедленно мчалась к нему, без меня он задыхается, вот-вот испустит дух. Я, как последняя идиотка, помчалась к любимому, знаешь, в ту однокомнатную, что он снимает на Вейской. Пьяный был вдрызг и рыдал, как старый крокодил. А рыдать ему гораздо сподручнее в моих объятиях. Комфортабельнее, так и сказал. И все остальное свершалось тоже под аккомпанемент рыданий, представляешь?
Говорить я ничего не стала, но молчала выразительно и осуждающе. Мне казалось, в данном случае слова излишни, достаточно самой атмосферы. Лично я не могла представить для Мартуси горшей судьбы, чем брак с Домиником, но не сомневалась – захоти он, и влюбленная дурочка не раздумывая выскочит за него. Одна надежда на жену Доминика, та вовсе не стремилась к разводу, ее вполне устраивало раздельное проживание с супругом. И что такое особенное Марта узрела в своем Доминике? Хотя, как известно, любовь зла…
Атмосфера сделала свое дело, Марта почти успокоилась и начала соображать, доказательством чего явилось ее заявление:
– Из двух зол я бы предпочла труп. Пусть даже и такой трудный.
Я вздохнула с облегчением, хотя и понимала, что, если завтра Доминик преобразится в пламенного любовника, моя Мартуся не выдержит и сдастся. Наперед зная, что это не надолго, что за взрывом страсти последует очередная депрессия и ее опять втопчут в грязь. И она опять возненавидит Доминика, опять будет клясться – навсегда с ним порвала. И так без конца. А в итоге заработает хроническое нервное расстройство. Нет уж, не позволю! И не просто из симпатии к девушке, но и учитывая наш совместный сценарий. Ясно ведь, в процессе работы хотелось бы иметь дело с творчески мыслящим человеком, а не с какой-то рабыней любви. Счастье еще, что по своему характеру Марта никак не годилась на роль униженной и оскорбленной любовницы.
– О том, что я была в казино "Форума", ему кто-то донес, – вдруг вспомнила Марта. – Какой-то кретин узнал меня, несмотря на парик. Все, решено: бросаю его. Хотя это он меня уже бросил… ну да все равно. И очень тебя прошу: если увидишь, как моя рука потянется звонить ему, – отруби ее!
– Тогда бы мне пришлось бегать за тобой с топором по всему городу.
И в своем воображении увидела яркую картину: вот я на машине гоняюсь за Мартой, топор лежит рядом на сиденье. Марта останавливает свою машину и выскакивает, я останавливаю свою и тоже выскакиваю, схватив топор. Вот она вытаскивает сотовый, а я замахиваюсь топором. От остро отточенной стали во все стороны летят солнечные блики…
Картина показалась мне достойной того, чтобы выразить ее в словах. А поскольку на свое воображение Марта тоже не могла пожаловаться, то добавила несколько колоритных деталей, я подкинула парочку сопутствующих обстоятельств, обстоятельства и детали вдруг стали сами собой размножаться с невероятной быстротой. Как эти… как их… кролики? Тараканы? Ну что там еще размножается со страшной скоростью? Неважно, главное, на их фоне Доминик съежился, побледнел, потерял всякое значение…
– Какая жалость, что он нам так и не пригодился, – вздохнула я.
Марта живо возразила:
– Ну, не скажи. Ведь вот в нашем сериале Бартош гоняется за Беатой. Мог бы гоняться с топором. Сверкающим на солнце.
– Ты что? За Беатой он гоняется в другом смысле. Тогда уж используем топор в сцене, где Эля гоняется за Агатой.
И в результате такси я вызвала в полвторого ночи. Если быть точной, вызвала два такси, ведь кому-то же надо было доставить Мартину машину к ее дому.
Просматривать пожар уговорились на завтра, в двенадцать часов. Наш сценарий незначительно, но все же продвинулся вперед.
Уходя от меня, Марта, слегка покачиваясь, заявила:
– И все равно тебе придется считаться с тем, что какое-то время я буду несчастной. Ничего, займусь работой и по крайней мере в казино пойду спокойно, как человек, без опасений и угрызений совести. Вот так! А несчастной все равно буду!
Я разрешила быть ей несчастной, только не чересчур…

– 11 -

Пожар получился впечатляющим.
Рабочие пленки Кайтека и Павла следовало смотреть одновременно на двух экранах, ибо они взаимно дополнялись. Как известно, Павел прибыл на объект одновременно с пожарниками, оказался там раньше Кайтека. Зная о наличии в их рядах телеоператора с камерой, пожарные показали, на что способны. Впрочем, не хочу их обижать, возможно, они и без телевидения действовали бы оперативно, но тут продемонстрировали такое умение и самоотверженность, что заслужили самых высоких похвал.
Самых высоких похвал заслуживал и Павел. Он профессионально выбирал наиболее выигрышные моменты, порою инстинктивно предугадывая их, и всегда оказывался там, где было всего интереснее, – гениально задержал камеру на уже накренившемся сейфе в разрушенной стене и запечатлел момент, когда под сильной струей воды сейф вылетел из стены и грохнулся на пол, действительно так и не раскрывшись.
Марта была в полном восторге:
– Сама видишь, как зрелищно получилось! А какая экономия в смете!
Я и не возражала, пожар получился прекрасно.
Тут в просмотре наступил перерыв, и Марта вдруг вспомнила, что еще не отругала меня за тот звонок на мобильный, который застал ее в электричке.
– И давай договоримся: о нашем сериале никогда не будем говорить, если я нахожусь где-то не одна. В купе было еще три человека, и тот пан еще в Кракове, как только сели, принялся меня охмурять. А когда ты завела разговор о трупах, они один за другим переместились поближе к дверям и по лицам было видно – напряженно решают. Сразу всем броситься на меня и повязать или лучше вызвать кондуктора? Какой-то тип уже и галстук снял. Пришлось рассказать, в чем дело.
– И что?
– Ты оказалась права, жутко заинтересовались, а один нахал потребовал дать ему трубку, чтобы убедиться – там действительно ты. Он знает твой голос, когда-то ты ему подписала книгу. Сказали, что непременно будут смотреть наш сериал.
– Все это прекрасно, только пока смотреть нечего. О, пустили пленку. Следи внимательно, что нам может пригодиться. Помни, мы исходим из того, что кассеты были в сейфе, иначе этот пожар нам ни к чему. А он, гляди, какой получился!
– Не оторвешься. Красота!
И в самом деле, пожар на двух экранах бушевал просто чудесно, правда, только на первом этаже, и очень недолго. Однако и догорающие остатки чего-то, разбросанные вокруг, тоже были весьма зрелищны и эффектны.
Потом мы прокрутили пленки еще раз, чтобы теперь внимательно оглядеть все происходящее вокруг горящего дома, особенно людей. И было на что посмотреть! У бабы, выкидывающей в окно подушки и перины, распоролась подушка, и перья очень живописно разлетелись в воздухе. Хозяин соседнего дома обрызгивал из шланга свою недвижимость со всех сторон, хотя пожар ему никак не угрожал. Дети шныряли под ногами пожарных и очень им мешали; некоторые мамаши отлавливали своих хулиганов и тут же их лупили; бабы орали, перекрывая общий шум. Спокойным оставался лишь кот, усевшийся на застрявшем в дверях соседнего дома пианино и наблюдавший за происходящим прищуренными зелеными глазами.
И тут я обратила внимание на жену погорельца. Потрясенная и не помнящая себя женщина вдруг отшвырнула пустую кошачью клетку и повалилась на колени рядом с искореженным и уже немного остывшим сейфом. Может, и не слишком он был искорежен, толком не разглядеть, ведь лежал на боку. Этот кадр Кайтек снял крупным планом. Я ясно видела трясущиеся руки хозяйки, видела, как она пыталась повернуть цифровой диск сейфа, но у нее ничего не получилось.
Камера скользнула чуточку в сторону и задержалась на мужчине, который напряженно следил за действиями женщины. Напряженно, вот точное слово, напряженное внимание отчетливо читалось на его лице. И даже что-то большее. Казалось, он затаил дыхание. А когда убедился, что несчастной сейфа не открыть, явно с облегчением вздохнул, осторожно попятился, а потом повернулся и исчез в толпе.
Очень удачно повернулся, в профиль, я его и узнала. По носу с горбинкой.
Теперь хорошо бы отыскать все фрагменты обеих пленок, где запечатлен этот горбоносый.
– А зачем? – хотела знать Марта. – Пойдет в дело?
Я честно ответила:
– Пока не знаю, но ведет он себя так, как должен вести преступник. Подложил бомбу, явился в нужный момент, заинтересовался лишь сейфом, с хозяином дома знаком. Увидев, в каком состоянии сейф, сразу потерял к нему интерес и поспешил удалиться, чтобы не попадаться на глаза хозяйке, когда та оклемается. Очень бы хотелось увидеть его лицо по-нормальному, а не только в профиль, одного профиля мне недостаточно. Я ведь запомнила лишь нос с горбинкой и собранные в короткий хвостик волосы сзади.
– А усы, усы разве не запомнила?
– Запомнила, но им я не придаю особого значения. Так что ищем!
Принялись просматривать в третий раз. Во время просмотра Павел громко восхищался своими достижениями:
– Это ж надо, человек сам не знает, какие потрясные кадры наснимал! Ведь совсем не помню, как ухватил эту махину, падающий сейф. Если честно, нацелился на балкон, понятно было – вот-вот обрушится, к тому же в доме прямо за ним что-то грохнуло и вспыхнул огонь…
Горбоносый мужчина с усиками и пучком перехваченных резинкой волос обнаружился на одном из первых кадров. Он стоял поодаль и внимательно следил за происходящим. Больше нигде в кадр не попал. Мы пришли к выводу, что он явился понаблюдать за пожаром, сначала держался на расстоянии, потом вплотную подошел к хозяйке и сейфу, после чего удалился.
– Возможно, именно о нем кричала баба с пронзительным голосом, – предположила я. – Марта, ты ее запомнила?
– Да вот же она… Павлик, останови пленку.
Бабу я обозрела без особого интереса. Судя по одеянию, жила она по соседству, выскочила в тапках и кухонном фартуке.
– А его машина тоже нам пригодится? – спросила Марта.
– Пока не знаю, на всякий случай я записала ее номер. На клочке… на клочке чего-то, но, если будет надо, отыщу, а сейчас и так помню – WXG 6383.
– И что теперь?
– А теперь будем думать…
Я не договорила, зазвонил Мартин сотовый. Судя по репликам девушки, разговор велся на служебную тему:
– Хорошо, что позвонил, мы как раз пожар просматриваем. Что?.. Разумеется, обязательно посмотри, но тут уж сценограф тебе не понадобится… Что? А я говорю – он тебе нужен как дыра в кармане… Погоди, ведь это уже решено и подписано… Успеешь, и можешь даже не слишком торопиться, мы намерены еще здесь посидеть. Погоди, ты где сейчас? Так дорога займет у тебя не больше минуты, если не будешь копаться. Согласна, две…
Отключив мобильник, Марта взглянула на экраны и пояснила:
– Это Бартек, звонил из секретариата. Пусть приезжает, покажем ему заснятые кадры, не возражаете?
Встревожилась лишь я, остальные восприняли Бартека спокойно.
– Это он наш режиссер-постановщик?
– Ну да, а что? – удивилась Марта. – Ты что волнуешься? Бартек хороший человек.
Волноваться было из-за чего. Я прекрасно помнила сотрудничество с Бартеком. Он и в самом деле человек хороший, доброты необыкновенной. На мой взгляд, даже излишней. Доброта переполняла его, переливаясь через край, и это качество – благородное, кто же спорит? – оказывалось совершенно неуместным в конкретной работе. Непременно по дороге к выполнению запланированного возникало что-то такое, что заставляло парня отвлекаться, чтобы еще кому-то помочь или оказать мелкую услугу, а в результате Бартек, редкий специалист в своей области, прославился уникальной непунктуальностью. Ну да бог с ним, в конце концов, общаться с ним будет Марта, ее дело. Она моложе, нервы у нее крепче.
И я с готовностью подтвердила: Бартек хороший человек. А пока его нет, можно обсудить парочку творческих проблем.
Как бы не так. Марта вдруг злым голосом заявила:
– Отсюда я еду прямиком в казино.
Я глянула на часы:
– Еще и четырех нет, какое может быть казино? Едем ко мне и обсудим хотя бы вчерне скелет преступления, разработаем общую схему. Именно на нем базируется все остальное. Вот гляди, как я это себе представляю. Телевизионной мафией тайно правит Пентак, он удобно разместился за широкой спиной Пуха. Грохольский шантажирует Пентака…
– Погоди, какого Пентака? Плуцека? Или как его там, Пупика-Цуцика?..
– Пока это не имеет значения, придумаем, как лучше. Грохольский же – тот самый погорелец, усекла? Его не оказалось дома по уважительной причине, ведь он пал трупом в "Мариотте", но об этом еще никто не знает. Труп исчез…
Тут я спохватилась, что опять путаю времена и события. Марта выразительно покрутила пальцем у виска.
– Опомнись, труп лежит в моем кабинете. Я уже привыкла к нему. Позабудь о "Мариотте".
– Ты права, разумеется, он лежит в твоем кабинете. Тогда… тогда давай решать, чем этот Грохольский занимался на телевидении. Юрист по образованию, бывший прокурор, юрисконсульт…
– А не лучше, чтобы Грохольский заправлял мафией, а сгорел Пентак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34