"Ишь, не терпится жеребцам!" А девица, сидя на тахте, довольно хихикает. Кстати, тахта (софа, кушетка) у нас стала неотъемлемым атрибутом всех ток-шоу, просто бред какой-то. А потом парочка, вернувшаяся из поездки, с упоением повествует о своих сексуальных достижениях.
Марта окончательно расстроилась:
– Слушай, мы же не ставим перед собой задачу исправлять мир! А кто потребовал труп? Уж никак не я.
– Вот и покажем, что насилие всячески осуждаем, это деяние преступное, а не похвальное. К тому же наш убийца будет наказан.
– Знаешь, я больше не могу! Ведь в принципе не пью, а как только прихожу к тебе – лишь пиво и спасает. Из-за тебя алкоголичкой стану!
– Пивоголичкой. Ничего, окажешься в хорошей компании, вся Скандинавия того же придерживается.
– Утешила! Нет уж, постарайся сдержать свои эмоции и считаться с рейтингом популярности наших передач. Ты же понимаешь, что их качество во многом определяется вкусами телезрителя?
– Знаешь, я все же нашего зрителя больше уважала, – мрачно отозвалась я. – Что ж, ошиблась. К тому же вкусы людей надо воспитывать, а не катиться по наклонной. Я бы на вашем месте… о, в данном случае на своем месте! Раз уж я добралась до телевидения, попытаюсь показать, что сама дешевая популярность вредна и ведет к деморализации…
– Чьей?! Нашего общества?
– Не только, телевидения тоже, это же очевидно.
– Иоанна, мы хотели делать сериал для людей, а не готовить документацию для суда!
В чем-то она права, холера! Чтобы немного остыть, принесла и себе банку пива и пожаловалась:
– Вот ведь не везет! Как только попытаюсь доступными мне средствами что-то сделать для людей, ну, скажем, привлечь внимание, пусть скандальным образом, к нашим отечественным свинствам, сразу находятся охотники ставить палки в колеса. Я же не стану выдвигать своей кандидатуры в президенты, на улицу тоже не выйду с транспарантами! Знаешь, эти транспаранты дьявольски тяжелые. Ну да ладно, успокойся. Ограничимся махинациями меньшего калибра, как-то свяжем их с любовными чувствами, это ведь дозволяется? Вот и договорились. Если же ненароком у меня всплывет какое-то серьезное преступление… спокойно! – обещаю тебе, непременно сделаю так, чтобы корни его уходили в коммунистическое прошлое. Черт, ну никак не могу вспомнить, как же настоящая фамилия этого Палека!
Марта облегченно вздохнула:
– Успокойся, как-нибудь обзовем. Можно и без фамилии, скажем, Шантажист. Ох, погоди, а кто же его у нас убивает? Убийцу нужно наметить с самого начала.
– Так мы же и наметили, как его… Нет, постой, у меня выходит наоборот…
Короче, нам удалось восстановить нарушенный приходом полицейского творческий настрой, и мы принялись наверстывать упущенное время. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что Цезарь Прекрасный больше навредил нам, чем помог. Реальные преступления самым решительным образом довлели над виртуальными, и в результате мы практически не продвинулись вперед в развитии действия, ограничившись лишь закреплением ключевых моментов. Остался на посту Плуцек; правда, неясно, то ли в роли жертвы, то ли убийцы. Для такой неуверенности нашлись уважительные причины: ведь архивные материалы, то есть вещдоки, остались в подожженном здании, а Липчак у нас теперь выступал случайным свидетелем. Разумеется, у нас он никакой не Липчак, а просто одно из действующих лиц в нашем сериале. Очень много времени отнял спор о том, какого именно актера мы прикончим.
В заключение Марта для верности – чтобы я опять не сбилась с пути истинного – сочла необходимым еще раз сформулировать нашу главную установку:
– Итак, в теперешней действительности мы имеем дело лишь с мелкими нарушениями, настоящие же преступления коренятся в давно прошедших временах.
– 6 -
Телефонного звонка я не слышала, так как была занята мытьем головы, шум воды все заглушал.
Когда я наконец вылезла из ванной и глянула на свой сотовый, на нем значилось "был вызов", а на нормальном телефонном аппарате мигал автоответчик. Нажала кнопку. Сквозь жуткий шум и завывания – что-то мои телефоны в последнее время стали барахлить – удалось расслышать чей-то голос и даже понять, что кто-то ко мне сейчас приедет. Поскольку голос был вроде бы женским, я решила – едет Марта.
Едет, ну так пусть едет. Никуда уходить я не собиралась, тем более с мокрой головой. Однако на всякий случай принялась ее сушить. Не любила я эту процедуру, от фена всегда руки затекают.
Досушить до конца не удалось. Марта опять позвонила, на сей раз на мобильный, который я предусмотрительно захватила с собой в ванную.
– Ты где? – нервно крикнула она.
– В ванной, – чистосердечно призналась я.
– Немедленно вылезай! Я уже у твоего дома, сейчас буду!
И в самом деле, через две минуты домофон возвестил о ее приходе.
Пооткрывав все двери, я вернулась досушиваться и отключила фен, лишь услышав топот Марты в прихожей.
– Так ты все же подожгла-таки тот дом? – с порога набросилась она на меня. – А теперь смываешь следы?
От такого наскока даже я начала заикаться.
– Ма… Мартуся, к-какой дом?
– Да тот самый! Наш! Из сценария! Сказать, что я была поражена, – значит ничего не сказать.
– Окстись! Никогда ничего не поджигала, а в сценарии даже не дошла до этой сцены! Марта, опомнись! Я такого не делаю, я только о таком пишу!!! Погоди, ты говоришь – что-то сгорело? – наконец дошло до меня.
– Пока еще горит. Кайтек помчался с камерой.
– Чудесно, у нас будет настоящий пожар!
Оторвавшись наконец от ручки входной двери, Марта не останавливаясь промчалась в кухню и открыла холодильник.
– У тебя вроде где-то было виски… Ага, вот. Можно? Да что там, иначе не выдержу. Немедленно одевайся, и ходу! Так это не ты подожгла? Правда?
Видимо, дело серьезное, от Марты толку не добьешься, а она от меня не отвяжется. Бросилась одеваться, позабыв о мокрой голове. Вспомнила, лишь когда застряла в вырезе кофты, голова в бигудях не пролезала. Спешно извлекла другую, на пуговицах (я о кофте), к черту прическу. Колготки порвались? Сойдут и такие. Марта уже тянула меня за руку. Снимать бигуди было некогда.
– Нет времени! Прикрой чем-нибудь! Едем, не то сгорит!
– Погоди, оставь шляпу, в нее я с ними не влезу! А далеко горит?
– Недалеко, улицу забыла, не до того. То ли Кленовая, то ли Каштановая…
Я замерла с косынкой в руках.
– Решайся, подруга. Они в разных концах города. Если уж мне мчаться как на пожар, так по крайней мере скажи куда. И откуда знаешь, что еще горит? Может, уже одни угольки остались?
– Какие угольки, я там минуту назад была, только началось. Погоди, спрошу Кайтека… Хотя нет, летим, некогда!
Обмотав всю голову косынкой, схватила сумочку – ох, кажется, вечером вытряхнула из нее содержимое в поисках зажигалки, к черту сумочку, ключи в кармане куртки, от машины тоже. Заперла квартиру, хотя Марта и пыталась мне помешать, помчались вниз по лестнице. На ходу Марта нажимала кнопки своего сотового.
– Это Кайтек? А, Павел. Почему не может? Обе руки заняты? Спроси, какая это улица. Кленовая? Пока! Кленовая! – повторила мне Марта, словно я не слышала. – Знаешь, где это? Да что с тобой?
– Езус-Мария! – только и вымолвила я.
Еще бы не знать, ведь это дом на Кленовой, тот самый, который показался мне подходящим для сценария и даже для поджога, если только его поджечь изнутри. Я еще обставила его антикварной мебелью! И даже описала Марте, но про улицу точно не упоминала, ведь наш особняк все равно построят в павильоне, а потом сожгут.
– Откуда ты вообще узнала о пожаре? – поинтересовалась я на бегу.
– От Павла. Он задумал репортаж о работе пожарных и был у них в депо, когда пришло сообщение о пожаре на Кленовой. Звякнул Кайтеку, чтобы с камерой мчался, а сам увязался с пожарными на их транспорте. Представляешь, как повезло парню? Ведь это тот самый дом, о котором ты говорила? Я правильно поняла? И действительно не ты… Молчу, молчу!
Мне удалось не увязнуть в пробке на Бартицкой и прямиком выехать к Кленовой по бездорожью и ухабам, ведь этот отрезок улицы лишь теоретически существовал на карте, в действительности же оказался пригодным лишь для танков.
А поскольку Марта продолжала пялиться на меня с суеверным ужасом, сочла необходимым дать пояснения:
– Не я, и перестань нести чепуху. Просто у меня инстинкт, как и у всех животных низшего порядка. Кто в том доме жил?
Марта наконец отвела от меня всполошенный взгляд и, вздохнув, ответила:
– Не знаю. На месте выясним. И если даже для нас не подходящий, пожар все равно пригодится, правильно я рассуждаю? Сэкономим на смете, используем пленку Кайтека, смонтируем нужные куски, – смотришь, и отпадет необходимость самим поджог устраивать.
Улица Кленовая была перекрыта, подъехать ближе нам не разрешили, хотя Марта и размахивала своим удостоверением. Но мне и отсюда стало ясно – горит избранный мною особняк. Самую тяжелую часть работы пожарные уже успели провернуть, огонь догорал.
Машину я припарковала на значительном расстоянии от пожара, на огородных участках, пристроившись за какой-то уже там стоявшей. Марте велела пешком пробиваться поближе к интересующему нас объекту, затесаться в толпу зевак и собирать сплетни. То есть послушать, о чем народ болтает. Сама же я не рискнула общаться с людьми, уж очень дико выглядела в своей косынке на бигудях, ну прямо черт с рогами. Наверняка человек стал бы пялиться на мою голову, вместо того чтобы отвечать на вопросы, рожки кого угодно собьют с толку.
Сидя в машине, я старалась убедить себя, что действительно никак не причастна к пожару. Может, бросила окурок, от искры занялось, ведь всякое бывает? Господи, вот дура: я же была здесь несколько дней назад, из машины даже не вылезала, а бросать окурки в окошко давно перестала. И силой воли дом тоже не поджигала, хотя бы потому, что пока мне это не требовалось.
Угрюмые размышления нарушил водитель машины, в хвост которой я ткнулась. Поскольку впереди у него было довольно места, сел в машину и свободно выехал с огорода. Я постаралась хоть его запомнить, на всякий случай, раз уж от меня никакой пользы… Итак, довольно высокий мужчина, не толстый, не лысый, темные волосы сзади связаны в хвостик, отсталый тип, мужские хвостики давно вышли из моды, мужики, к счастью, вернулись к нормальной мужской стрижке. С усами, нос с горбинкой. Последнюю деталь я особенно хорошо рассмотрела, так как вообще видела незнакомца в профиль. В короткой кожаной курточке, если не ошибаюсь, темно-коричневой. Машина марки "тойота", точно такая же, как моя предыдущая, и даже цвета такого же. На всякий случай записала номер машины: в сценарии сменю всего одну цифру, а житейские реалии останутся. Пристрастие к этим житейским реалиям у меня уже стало какой-то манией!
Незнакомец уехал, я продвинулась на его место – оттуда лучше просматривалось все происходящее перед догоравшим домом.
И только тогда в дальнем уголке моей зрительной памяти что-то засветилось. Что именно? Ага, вот эта самая линия, которую образовывала нетипичная горбинка носа с упрямой щеточкой усов. Видела я где-то этот профиль, ой видела. Вот только где и когда? Вроде бы недавно.
Как ни мучилась, не могла вспомнить.
Марта вернулась не скоро. С ней пришел и Павел, у него кончились кассеты, о чем он и сокрушался. Зато располагал интересной информацией.
– Пожар начался внутри дома, – возбужденно рассказывал он, – люди говорят, что-то там взорвалось. На втором этаже, это пожарники сразу установили. Три комнаты разлетелось, одна целиком, остальные две частично, от мебели остались одни угольки…
– Антикварная? – вырвалось у меня. – Мебель-то?
– Откуда пани узнала? – удивился Павел.
– Да ничего я не знаю, просто предположила, ведь сухое дерево лучше горит.
– Пожарные мне сказали – ив самом деле мебель в доме в основном антикварная, но не только, вперемешку с самой современной, стекло и алюминий. Или хромированная сталь, потом уточнят. А его вообще нет.
– Кого?
– Да хозяина же. Только супруга, волосы на себе рвет. Но сейф уцелел, вылетел из стены целеньким, закоптился изрядно, но на куски не развалился. Однако все равно открыть невозможно. Она на всю округу причитает, теперь каждая собака знает – в сейфе порядочно купюр, причем зеленых, и ее драгоценности, главным образом брильянты. Кто-то из пожарных, не подумав, брякнул, что брильянты отлично горят, ну она и вовсе впала в истерику. Шифр помнит, но он не действует, сейф явно от огня покоробился, а муж уехал по делам в город, и неизвестно, где его искать. Пытаются по сотовому…
– Надо же, сколько всего удалось пану узнать. Каким образом?
– Так я же увязался за пожарными и с ходу принялся снимать пожар. А поскольку при них крутился, волей-неволей слышал, о чем говорили. Меня они не прогоняли, я еще до пожара успел им рассказать, какой репортаж отгрохаю об их героических подвигах, они даже нарочно позировали и создавали фотогеничные моменты. Теперь материал получится – пальчики оближешь!
– Сейф снял? – живо перебила репортера Марта. – Тот самый, закопченный?
– Его уже Кайтек снял, у меня пленка закончилась на рухнувшем балконе. Хотя сейф вылетел еще раньше балкона. На стену пожарники пустили струю воды, тут-то он и обвалился. Я о балконе говорю, отличные кадры должны выйти!
– А о чем в народе говорилось? – затеребила я Марту.
– Да о многом, – радостно отвечала та. – У нас теперь столько жизненных реалий – девать некуда! Будешь довольна. Детишки петардами баловались…
– Во время пожара?
– Нет, это я уже перешла на версии причин пожара.
– Ага, продолжай.
– Детишки, значит, петардами баловались, кто-то бомбу подложил, так ему и надо – это о владельце особняка, свинья он законченная и мерзавец, каких мало. И еще – он сам и подложил бомбу, чтобы от жены избавиться.
– А где эта жена находилась, когда взорвалось?
– В кухне, на первом этаже. Болтала с подружкой по сотовому, ее отшвырнуло аж к холодильнику, там кухня громадная, прямо с сотовым отшвырнуло, она и заорала – пожар! У подружки хватило ума разъединиться и позвонить пожарным. И соседи принялись названивать, так что пожарные скоро приехали.
Я высказала предположение:
– Если бы этот свинья и мерзавец хотел избавиться от жены, взрывчатку подложил бы в кухне.
– Я бы на его месте подложила и в кухне, и в ванной – везде. Для верности, – рассуждала Марта.
– Да откуда ему столько взять? – вступился за мерзавца Павел. – Сто лет на телевидении работаю, а не имею понятия, откуда раздобывают взрывчатку и во сколько это обходится. Но, наверное, одно дело, если сам изготавливаешь бомбы, и совсем другое – закупать их уже готовыми. Правда, у него, может, хобби такое…
– А я вообще не верю в жену, – возразила Марта. – Видела я ее, очень интересная блондинка, хоть и не первой молодости, секонд хенд. Обновленная, после пластической. Погоди, Павел, не сбивай меня. Иоанна, это еще не все. Взломщик – а там предполагается наличие взломщика, – так вот, взломщик собирался взломать сейф, именно на сейф нацелился, ну и переложил взрывчатки. Одна версия. Дальше. У хозяина были какие-то жутко важные бумаги, кому-то они покоя не давали, вот и подожгли, чтобы они сгорели вместе с сейфом. А еще многие слышали, как хозяин неоднократно ссорился с каким-то мужчиной, который приходил к нему в дом, а окна открытые. Значит, был у него враг, он и поджег. Другие считают – просто газ взорвался, баллон с газом. Но это ерунда, тогда бы взорвалось внизу, а не на втором этаже. Вообще, должна тебе сказать, общественное мнение настроено резко отрицательно по отношению к хозяину особняка, так что там выдвигалось много и других версий. К сожалению, всех я не запомнила…
Я успокоила Марту:
– И без того достаточно, есть из чего выбрать.
– О, – вспомнила Марта, – вот еще одна интересная. В толпе заметили какого-то типа, который и раньше бывал в этом доме, но он только наблюдал, тушить не помогал и быстренько смылся. Это одна баба пронзительная рассказала, голос у нее такой, что невольно расслышишь, любой шум перекроет. А удрал этот подозрительный куда-то в эту сторону, к тебе.
Очень даже перспективная версия, наверняка тот горбоносый. У меня сразу сложился в уме план, как именно присобачить мужика с хвостиком к уже написанному тексту. А о том, чтобы подобрать на эту роль подходящего артиста, пусть беспокоится Марта, это по ее части. И вообще, такие вопросы отложим на потом, сейчас, пока не забылось, установим конкретные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Марта окончательно расстроилась:
– Слушай, мы же не ставим перед собой задачу исправлять мир! А кто потребовал труп? Уж никак не я.
– Вот и покажем, что насилие всячески осуждаем, это деяние преступное, а не похвальное. К тому же наш убийца будет наказан.
– Знаешь, я больше не могу! Ведь в принципе не пью, а как только прихожу к тебе – лишь пиво и спасает. Из-за тебя алкоголичкой стану!
– Пивоголичкой. Ничего, окажешься в хорошей компании, вся Скандинавия того же придерживается.
– Утешила! Нет уж, постарайся сдержать свои эмоции и считаться с рейтингом популярности наших передач. Ты же понимаешь, что их качество во многом определяется вкусами телезрителя?
– Знаешь, я все же нашего зрителя больше уважала, – мрачно отозвалась я. – Что ж, ошиблась. К тому же вкусы людей надо воспитывать, а не катиться по наклонной. Я бы на вашем месте… о, в данном случае на своем месте! Раз уж я добралась до телевидения, попытаюсь показать, что сама дешевая популярность вредна и ведет к деморализации…
– Чьей?! Нашего общества?
– Не только, телевидения тоже, это же очевидно.
– Иоанна, мы хотели делать сериал для людей, а не готовить документацию для суда!
В чем-то она права, холера! Чтобы немного остыть, принесла и себе банку пива и пожаловалась:
– Вот ведь не везет! Как только попытаюсь доступными мне средствами что-то сделать для людей, ну, скажем, привлечь внимание, пусть скандальным образом, к нашим отечественным свинствам, сразу находятся охотники ставить палки в колеса. Я же не стану выдвигать своей кандидатуры в президенты, на улицу тоже не выйду с транспарантами! Знаешь, эти транспаранты дьявольски тяжелые. Ну да ладно, успокойся. Ограничимся махинациями меньшего калибра, как-то свяжем их с любовными чувствами, это ведь дозволяется? Вот и договорились. Если же ненароком у меня всплывет какое-то серьезное преступление… спокойно! – обещаю тебе, непременно сделаю так, чтобы корни его уходили в коммунистическое прошлое. Черт, ну никак не могу вспомнить, как же настоящая фамилия этого Палека!
Марта облегченно вздохнула:
– Успокойся, как-нибудь обзовем. Можно и без фамилии, скажем, Шантажист. Ох, погоди, а кто же его у нас убивает? Убийцу нужно наметить с самого начала.
– Так мы же и наметили, как его… Нет, постой, у меня выходит наоборот…
Короче, нам удалось восстановить нарушенный приходом полицейского творческий настрой, и мы принялись наверстывать упущенное время. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что Цезарь Прекрасный больше навредил нам, чем помог. Реальные преступления самым решительным образом довлели над виртуальными, и в результате мы практически не продвинулись вперед в развитии действия, ограничившись лишь закреплением ключевых моментов. Остался на посту Плуцек; правда, неясно, то ли в роли жертвы, то ли убийцы. Для такой неуверенности нашлись уважительные причины: ведь архивные материалы, то есть вещдоки, остались в подожженном здании, а Липчак у нас теперь выступал случайным свидетелем. Разумеется, у нас он никакой не Липчак, а просто одно из действующих лиц в нашем сериале. Очень много времени отнял спор о том, какого именно актера мы прикончим.
В заключение Марта для верности – чтобы я опять не сбилась с пути истинного – сочла необходимым еще раз сформулировать нашу главную установку:
– Итак, в теперешней действительности мы имеем дело лишь с мелкими нарушениями, настоящие же преступления коренятся в давно прошедших временах.
– 6 -
Телефонного звонка я не слышала, так как была занята мытьем головы, шум воды все заглушал.
Когда я наконец вылезла из ванной и глянула на свой сотовый, на нем значилось "был вызов", а на нормальном телефонном аппарате мигал автоответчик. Нажала кнопку. Сквозь жуткий шум и завывания – что-то мои телефоны в последнее время стали барахлить – удалось расслышать чей-то голос и даже понять, что кто-то ко мне сейчас приедет. Поскольку голос был вроде бы женским, я решила – едет Марта.
Едет, ну так пусть едет. Никуда уходить я не собиралась, тем более с мокрой головой. Однако на всякий случай принялась ее сушить. Не любила я эту процедуру, от фена всегда руки затекают.
Досушить до конца не удалось. Марта опять позвонила, на сей раз на мобильный, который я предусмотрительно захватила с собой в ванную.
– Ты где? – нервно крикнула она.
– В ванной, – чистосердечно призналась я.
– Немедленно вылезай! Я уже у твоего дома, сейчас буду!
И в самом деле, через две минуты домофон возвестил о ее приходе.
Пооткрывав все двери, я вернулась досушиваться и отключила фен, лишь услышав топот Марты в прихожей.
– Так ты все же подожгла-таки тот дом? – с порога набросилась она на меня. – А теперь смываешь следы?
От такого наскока даже я начала заикаться.
– Ма… Мартуся, к-какой дом?
– Да тот самый! Наш! Из сценария! Сказать, что я была поражена, – значит ничего не сказать.
– Окстись! Никогда ничего не поджигала, а в сценарии даже не дошла до этой сцены! Марта, опомнись! Я такого не делаю, я только о таком пишу!!! Погоди, ты говоришь – что-то сгорело? – наконец дошло до меня.
– Пока еще горит. Кайтек помчался с камерой.
– Чудесно, у нас будет настоящий пожар!
Оторвавшись наконец от ручки входной двери, Марта не останавливаясь промчалась в кухню и открыла холодильник.
– У тебя вроде где-то было виски… Ага, вот. Можно? Да что там, иначе не выдержу. Немедленно одевайся, и ходу! Так это не ты подожгла? Правда?
Видимо, дело серьезное, от Марты толку не добьешься, а она от меня не отвяжется. Бросилась одеваться, позабыв о мокрой голове. Вспомнила, лишь когда застряла в вырезе кофты, голова в бигудях не пролезала. Спешно извлекла другую, на пуговицах (я о кофте), к черту прическу. Колготки порвались? Сойдут и такие. Марта уже тянула меня за руку. Снимать бигуди было некогда.
– Нет времени! Прикрой чем-нибудь! Едем, не то сгорит!
– Погоди, оставь шляпу, в нее я с ними не влезу! А далеко горит?
– Недалеко, улицу забыла, не до того. То ли Кленовая, то ли Каштановая…
Я замерла с косынкой в руках.
– Решайся, подруга. Они в разных концах города. Если уж мне мчаться как на пожар, так по крайней мере скажи куда. И откуда знаешь, что еще горит? Может, уже одни угольки остались?
– Какие угольки, я там минуту назад была, только началось. Погоди, спрошу Кайтека… Хотя нет, летим, некогда!
Обмотав всю голову косынкой, схватила сумочку – ох, кажется, вечером вытряхнула из нее содержимое в поисках зажигалки, к черту сумочку, ключи в кармане куртки, от машины тоже. Заперла квартиру, хотя Марта и пыталась мне помешать, помчались вниз по лестнице. На ходу Марта нажимала кнопки своего сотового.
– Это Кайтек? А, Павел. Почему не может? Обе руки заняты? Спроси, какая это улица. Кленовая? Пока! Кленовая! – повторила мне Марта, словно я не слышала. – Знаешь, где это? Да что с тобой?
– Езус-Мария! – только и вымолвила я.
Еще бы не знать, ведь это дом на Кленовой, тот самый, который показался мне подходящим для сценария и даже для поджога, если только его поджечь изнутри. Я еще обставила его антикварной мебелью! И даже описала Марте, но про улицу точно не упоминала, ведь наш особняк все равно построят в павильоне, а потом сожгут.
– Откуда ты вообще узнала о пожаре? – поинтересовалась я на бегу.
– От Павла. Он задумал репортаж о работе пожарных и был у них в депо, когда пришло сообщение о пожаре на Кленовой. Звякнул Кайтеку, чтобы с камерой мчался, а сам увязался с пожарными на их транспорте. Представляешь, как повезло парню? Ведь это тот самый дом, о котором ты говорила? Я правильно поняла? И действительно не ты… Молчу, молчу!
Мне удалось не увязнуть в пробке на Бартицкой и прямиком выехать к Кленовой по бездорожью и ухабам, ведь этот отрезок улицы лишь теоретически существовал на карте, в действительности же оказался пригодным лишь для танков.
А поскольку Марта продолжала пялиться на меня с суеверным ужасом, сочла необходимым дать пояснения:
– Не я, и перестань нести чепуху. Просто у меня инстинкт, как и у всех животных низшего порядка. Кто в том доме жил?
Марта наконец отвела от меня всполошенный взгляд и, вздохнув, ответила:
– Не знаю. На месте выясним. И если даже для нас не подходящий, пожар все равно пригодится, правильно я рассуждаю? Сэкономим на смете, используем пленку Кайтека, смонтируем нужные куски, – смотришь, и отпадет необходимость самим поджог устраивать.
Улица Кленовая была перекрыта, подъехать ближе нам не разрешили, хотя Марта и размахивала своим удостоверением. Но мне и отсюда стало ясно – горит избранный мною особняк. Самую тяжелую часть работы пожарные уже успели провернуть, огонь догорал.
Машину я припарковала на значительном расстоянии от пожара, на огородных участках, пристроившись за какой-то уже там стоявшей. Марте велела пешком пробиваться поближе к интересующему нас объекту, затесаться в толпу зевак и собирать сплетни. То есть послушать, о чем народ болтает. Сама же я не рискнула общаться с людьми, уж очень дико выглядела в своей косынке на бигудях, ну прямо черт с рогами. Наверняка человек стал бы пялиться на мою голову, вместо того чтобы отвечать на вопросы, рожки кого угодно собьют с толку.
Сидя в машине, я старалась убедить себя, что действительно никак не причастна к пожару. Может, бросила окурок, от искры занялось, ведь всякое бывает? Господи, вот дура: я же была здесь несколько дней назад, из машины даже не вылезала, а бросать окурки в окошко давно перестала. И силой воли дом тоже не поджигала, хотя бы потому, что пока мне это не требовалось.
Угрюмые размышления нарушил водитель машины, в хвост которой я ткнулась. Поскольку впереди у него было довольно места, сел в машину и свободно выехал с огорода. Я постаралась хоть его запомнить, на всякий случай, раз уж от меня никакой пользы… Итак, довольно высокий мужчина, не толстый, не лысый, темные волосы сзади связаны в хвостик, отсталый тип, мужские хвостики давно вышли из моды, мужики, к счастью, вернулись к нормальной мужской стрижке. С усами, нос с горбинкой. Последнюю деталь я особенно хорошо рассмотрела, так как вообще видела незнакомца в профиль. В короткой кожаной курточке, если не ошибаюсь, темно-коричневой. Машина марки "тойота", точно такая же, как моя предыдущая, и даже цвета такого же. На всякий случай записала номер машины: в сценарии сменю всего одну цифру, а житейские реалии останутся. Пристрастие к этим житейским реалиям у меня уже стало какой-то манией!
Незнакомец уехал, я продвинулась на его место – оттуда лучше просматривалось все происходящее перед догоравшим домом.
И только тогда в дальнем уголке моей зрительной памяти что-то засветилось. Что именно? Ага, вот эта самая линия, которую образовывала нетипичная горбинка носа с упрямой щеточкой усов. Видела я где-то этот профиль, ой видела. Вот только где и когда? Вроде бы недавно.
Как ни мучилась, не могла вспомнить.
Марта вернулась не скоро. С ней пришел и Павел, у него кончились кассеты, о чем он и сокрушался. Зато располагал интересной информацией.
– Пожар начался внутри дома, – возбужденно рассказывал он, – люди говорят, что-то там взорвалось. На втором этаже, это пожарники сразу установили. Три комнаты разлетелось, одна целиком, остальные две частично, от мебели остались одни угольки…
– Антикварная? – вырвалось у меня. – Мебель-то?
– Откуда пани узнала? – удивился Павел.
– Да ничего я не знаю, просто предположила, ведь сухое дерево лучше горит.
– Пожарные мне сказали – ив самом деле мебель в доме в основном антикварная, но не только, вперемешку с самой современной, стекло и алюминий. Или хромированная сталь, потом уточнят. А его вообще нет.
– Кого?
– Да хозяина же. Только супруга, волосы на себе рвет. Но сейф уцелел, вылетел из стены целеньким, закоптился изрядно, но на куски не развалился. Однако все равно открыть невозможно. Она на всю округу причитает, теперь каждая собака знает – в сейфе порядочно купюр, причем зеленых, и ее драгоценности, главным образом брильянты. Кто-то из пожарных, не подумав, брякнул, что брильянты отлично горят, ну она и вовсе впала в истерику. Шифр помнит, но он не действует, сейф явно от огня покоробился, а муж уехал по делам в город, и неизвестно, где его искать. Пытаются по сотовому…
– Надо же, сколько всего удалось пану узнать. Каким образом?
– Так я же увязался за пожарными и с ходу принялся снимать пожар. А поскольку при них крутился, волей-неволей слышал, о чем говорили. Меня они не прогоняли, я еще до пожара успел им рассказать, какой репортаж отгрохаю об их героических подвигах, они даже нарочно позировали и создавали фотогеничные моменты. Теперь материал получится – пальчики оближешь!
– Сейф снял? – живо перебила репортера Марта. – Тот самый, закопченный?
– Его уже Кайтек снял, у меня пленка закончилась на рухнувшем балконе. Хотя сейф вылетел еще раньше балкона. На стену пожарники пустили струю воды, тут-то он и обвалился. Я о балконе говорю, отличные кадры должны выйти!
– А о чем в народе говорилось? – затеребила я Марту.
– Да о многом, – радостно отвечала та. – У нас теперь столько жизненных реалий – девать некуда! Будешь довольна. Детишки петардами баловались…
– Во время пожара?
– Нет, это я уже перешла на версии причин пожара.
– Ага, продолжай.
– Детишки, значит, петардами баловались, кто-то бомбу подложил, так ему и надо – это о владельце особняка, свинья он законченная и мерзавец, каких мало. И еще – он сам и подложил бомбу, чтобы от жены избавиться.
– А где эта жена находилась, когда взорвалось?
– В кухне, на первом этаже. Болтала с подружкой по сотовому, ее отшвырнуло аж к холодильнику, там кухня громадная, прямо с сотовым отшвырнуло, она и заорала – пожар! У подружки хватило ума разъединиться и позвонить пожарным. И соседи принялись названивать, так что пожарные скоро приехали.
Я высказала предположение:
– Если бы этот свинья и мерзавец хотел избавиться от жены, взрывчатку подложил бы в кухне.
– Я бы на его месте подложила и в кухне, и в ванной – везде. Для верности, – рассуждала Марта.
– Да откуда ему столько взять? – вступился за мерзавца Павел. – Сто лет на телевидении работаю, а не имею понятия, откуда раздобывают взрывчатку и во сколько это обходится. Но, наверное, одно дело, если сам изготавливаешь бомбы, и совсем другое – закупать их уже готовыми. Правда, у него, может, хобби такое…
– А я вообще не верю в жену, – возразила Марта. – Видела я ее, очень интересная блондинка, хоть и не первой молодости, секонд хенд. Обновленная, после пластической. Погоди, Павел, не сбивай меня. Иоанна, это еще не все. Взломщик – а там предполагается наличие взломщика, – так вот, взломщик собирался взломать сейф, именно на сейф нацелился, ну и переложил взрывчатки. Одна версия. Дальше. У хозяина были какие-то жутко важные бумаги, кому-то они покоя не давали, вот и подожгли, чтобы они сгорели вместе с сейфом. А еще многие слышали, как хозяин неоднократно ссорился с каким-то мужчиной, который приходил к нему в дом, а окна открытые. Значит, был у него враг, он и поджег. Другие считают – просто газ взорвался, баллон с газом. Но это ерунда, тогда бы взорвалось внизу, а не на втором этаже. Вообще, должна тебе сказать, общественное мнение настроено резко отрицательно по отношению к хозяину особняка, так что там выдвигалось много и других версий. К сожалению, всех я не запомнила…
Я успокоила Марту:
– И без того достаточно, есть из чего выбрать.
– О, – вспомнила Марта, – вот еще одна интересная. В толпе заметили какого-то типа, который и раньше бывал в этом доме, но он только наблюдал, тушить не помогал и быстренько смылся. Это одна баба пронзительная рассказала, голос у нее такой, что невольно расслышишь, любой шум перекроет. А удрал этот подозрительный куда-то в эту сторону, к тебе.
Очень даже перспективная версия, наверняка тот горбоносый. У меня сразу сложился в уме план, как именно присобачить мужика с хвостиком к уже написанному тексту. А о том, чтобы подобрать на эту роль подходящего артиста, пусть беспокоится Марта, это по ее части. И вообще, такие вопросы отложим на потом, сейчас, пока не забылось, установим конкретные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34