Поскольку отпечатки оказались единственным конкретным элементом, всплывшим в ходе моего расследования, я просто обязана была ими заняться, хотя и представляла ожидавшие меня сложности. Нетерпение раздирало мою душу, я понимала, сколь важен каждый час, а значит — оставить отпечатки на потом просто не имела права.Будучи женщиной обстоятельной, я предварительно поставила опыт на себе. Отправив Болека на дело, я не легла спать, о нет, а принялась ставить свои отпечатки на всем, что попадалось под руку. Работала старательно, добросовестно, наоставляла множество отпечатков, после чего принялась их рассматривать. Отпечатки, холера, не просматривались! Ничего, не страшно, человек не чуждый детективам, я знала, что отпечатки пальцев следует посыпать порошком. Хорошо бы ещё иметь этот порошок…Начала я с пудры, никакого толку: стул светлый, пудра светлая, ничего не видно. Переключилась на драгоценную арабскую краску для бровей и ресниц, чёрный порошок. Посыпала то место на стуле, где оставила отпечатки пальцев, вместо папиллярных линий какая-то абстракция получилась. Посмотрела через лупу — никакого отпечатка, холера! А все потому, что нет у меня под рукой необходимых причиндалов. Профессионалы пользуются специальным порошком, в аэрозольной упаковке, а не краской для ресниц и клочком ваты. Хотя, может, сошла бы и кисточка.Проведя бессонную ночь, вся дрожа от нетерпения, с утра пораньше бросилась в магазин, который, я знала, открывался в шесть утра, и приобрела там кисточку для бритья, прозрачную клейкую ленту и множество открыток с гладкой тыльной стороной для сохранения будущих отпечатков. И всю дорогу радовалась: наконец я живу в стране, где любой нужный предмет ширпотреба можно приобрести без проблем, были бы деньги. Подумать только, ещё несколько лет назад мне в подобном случае пришлось бы слетать в Копенгаген, не иначе, а теперь — пожалуйста! И открывают магазин В такую рань, заинтересованы в клиенте, и продают тысячу мелочей. Подобные мысли весьма улучшили настроение, и, невзирая на бессонную ночь, к себе я вернулась напевая.С энтузиазмом по новой наотпечатывала опять свои пальчики, опять воспользовалась чёрным порошком, но уже наносила его с помощью кисточки, после чего сдула с бумаги излишек порошка, благодаря чему мне удалось покрыть чёрными точками хозяйскую занавеску, скатерть, собственный халат, два помидора, солёные орешки и себя лично. Как же я могла забыть, что приобретённый мною на арабском базаре чёрный порошок на редкость эффективный? Несколько размазанных чёрных абстракций я заклеила скотчем, отодрала его, прилепила на обратную сторону открыток и схватилась за лупу.Вышло! Богом клянусь, получилось! Могло бы наверняка получиться и лучше, профессионалы явно остались бы недовольны, но я не профессионал, для меня и это было достижением. Возможно, отпечатки пальцев в чёрной размазне я разглядела лишь потому, что именно их высматривала. А профессионал наверняка понадобится для расшифровки отпечатков, подумала я. Ну, за профессионалом дело не станет…Позже мне доходчиво объяснили, что, расшифровывая полученные моим методом данные, любой профессионал скорее бы спятил, чем получил нечто стоящее. Но это было потом, пока же я радовалась полученным результатам.Правда, недолги были радости. Как только представила, что в «Пеликане» воспользуюсь своим замечательным арабским порошком, так мне плохо стало. Наверняка там меня не поймут, не понравятся им мои методы, ведь арабская краска прочная, на себе испытала… Ну, допустим, какую-нибудь солонку украду, потом подброшу обратно, то же можно проделать с вазочкой. А как быть со стульями? Парочку украсть надо обязательно, так что же, с грузовиком подъехать? А может, хватит и вазочек? Эксперименты в домашних условиях я, правда, ставила на стульях, но ведь это самое трудное и, если отпечатки получились на дереве, на стекле тем более должны получиться. Вот только хватался ли этот придурок за вазочки?Как можно осторожнее и аккуратнее ссыпала я остатки арабского порошка в бутылочку, к сожалению засыпав при этом и пол. Количество ценного ингредиента уменьшилось катастрофически, если так и дальше дело пойдёт, мне порошка не хватит, не говоря уже о том, что я останусь без необходимого косметического средства. Ну да ладно, в конце концов, на этот раз к морю я приехала не для того, чтобы сеять опустошение в мужских сердцах, но вот если застопорится расследование… * * * От Зигмуся мне удалось сбежать в последнюю минуту, он уже появился в конце улицы, когда я рванула с места машину. В «Пеликан» я подгадала к завтраку.Пан Колодзей в одиночестве заканчивал завтрак. Глянула я на злополучный столик и чуть не упала: за столиком было всего три стула. Где четвёртый?! Мне стало худо при мысли, что теперь придётся снимать отпечатки со стульев во всем зале. Невольно в душу закралась мысль, что все-таки хлопотное это дело — частное расследование.Пан Колодзей, не замечая овладевшей мною паники, сразу меня успокоил. Оказалось, с самого начала за их столиком было всего три стула. Четвёртый забрали вон для того семейства с двумя детьми и бабушкой. Размашистый придурок сидел вот на этом, у стенки. Вазочка? Хватался за все, что под руку подвернулось, но вот вазочка… Да наверняка и за неё брался, переставлял все на столе, минуты спокойно не посидел.Немного придя в себя после только что пережитого волнения из-за стула — если каждый раз буду так нервничать, меня надолго не хватит, — не отводя хищного взгляда от вазочки и зажима для салфеток, я решила пообщаться с Выдрой, пока она ещё сидела за столиком, по своему обыкновению лениво ковыряясь в тарелке. Вещдоками займусь, когда народ разойдётся после завтрака.— Где пани купила своего прелестного медвежонка? — начала я с места в карьер, причём изображать заинтересованность мне не пришлось, я и в самом деле была заинтересована. — Уже давно ищу такого медвежонка панду для внучки, представьте, нигде нет.Сказала и тут же подумала: надо же, как я врать выучилась! Всего каких-то две фразы, а лжи в них невпроворот. Во-первых, никакого медвежонка я по магазинам не разыскивала, во-вторых, одна моя внучка давно выросла из медвежат, а вторая обретается в местах, где у неё под носом полным-полно этих самых живых панд, в-третьих, в детском магазине на площади Конституции в Варшаве я видела множество именно таких игрушечных медвежат, о котором расспрашиваю. Если бы небесные громы и молнии имели привычку реагировать правильно, сейчас от «Пеликана» осталось бы одно мокрое место.Бесхитростная Выдра вежливо ответила на вопрос.— Не знаю, — сказала она, и в её голосе прозвучало искреннее сожаление — Это не мой медвежонок, я его не покупала, так что не имею понятия, где они продаются. Купил его один мой знакомый в подарок какому-то ребёнку, а сам пошёл в гости к другим знакомым, меня же попросил пока подержать у себя медвежонка. Он мне так понравился, что я его взяла с собой в столовую. Правда, прелесть?Так, давайте разберёмся. Купил знакомый для ребёнка, а сам пошёл в гости… Северин Вежховицкий никуда не пошёл, сидел рядом с Выдрой, все время сидел, я собственными глазами видела, хотя и была занята опросом свидетелей. Значит, медвежонок принадлежал не Северину, значит, боссом был не Северин, значит… И ничего все это не значит! Один такой медведь, что ли, во всей Крынице? Он мог оказаться вполне невинным медведем, без криминального наполнителя. Или тот же Северин.., сидел рядом, делал вид, что он ни при чем, а сам был самым что ни на есть боссом… Нет, так просто я не отступлюсь!— А этот ваш знакомый… — начала я нахальным голосом. Впрочем, я вошла в роль, ведь если мне так хочется приобрести для любимой внучки плюшевый шедевр, я имею право проявить нахальство. — А этого знакомого вы могли бы спросить, где он купил медвежонка? Вы его ещё увидите?— Разумеется, — охотно согласилась Выдра. — Он наверняка придёт на пляж, обязательно спрошу.Зал постепенно пустел, официантки принялись убирать со столов. Я внимательно следила за тем, как они это делают. Солонками мне не имело смысла заниматься, они постоянно перемещались с одного стола на другой, а вот вазочки и зажимы для салфеток оставались на своих местах. Распрощавшись с Выдрой, — и так уже последние фразы произносила с непростительной рассеянностью, увлёкшись наблюдением за официантками, — я улучила момент и подбежала к столику Гавела. Выхватив салфетки из зажима, я положила их прямо на столик — а то Колодзей поднимет крик, что на столе нет салфеток, — вазочку же схватила и тоже сунула в сумку. Черт побери, она оказалась с водой! Стараясь не бежать по залу, изо всех сил заставляя себя идти не торопясь, степенно, я в коридоре перехватила сумку так, чтобы из вазочки вода больше не выливалась, и опорожнила сосуд в туалете. Мокрую вазочку, цветочки и зажим для салфеток осторожно завернула в специально для этой цели прихваченную тряпку и направилась на пляж.Начала с того, что выкупалась, чтобы прохладиться после испытанных эмоций. Освежила тело и разум и предприняла дальнейшие шаги на пути расследования.Выдра на пляже вела себя совершенно однозначно. То и дело вскакивала с шезлонга, оглядывалась во все стороны, потом отправила мужа на поиски. Я не могла слышать, что она говорила, но все её поведение не могло свидетельствовать только об одном. Муж вернулся с каким-то мужчиной. Выдра принялась его о чем-то расспрашивать, мужчина что-то отвечал, после чего Выдра опять принялась выискивать кого-то среди пляжуюшихся. Ясно, кого — меня. Значит, привели владельца панды.Естественно, я не показывалась. Теперь все внимание уделила незнакомому мужчине, дождалась, когда он покинул пляж, и незаметно двинулась следом. Мужчина не прятался, не пытался скрыться, шёл себе спокойно, так что следить за ним не представляло трудности, учитывая обилие отдыхающих на улицах городка. Таким образом я довела его до дома. Владелец панды проживал, оказывается, в Доме творчества художников (разумеется, бывшем), в его самом удалённом от моря сегменте, на первом этаже. Это мне удалось определить благодаря тому, что объект выглянул в окно, а потом вышел на балкончик. Думаю, он там действительно проживал, потому что сначала снял рубашку и потому, что больше никого в той комнате мне обнаружить не удалось.После этого я вернулась в «Пеликан» и смогла пообщаться с девушкой, которой понравился Яцек. И в самом деле Северин Вежховицкий проживал у них. Какая-то эпидемия — оказывается, все проживают в «Пеликане»! Ах да, как же я забыла? Ведь это единственный пансионат, где в своё время построили номера с ваннами. Ну и рядом с морем… * * * Обед закончился, поэтому пляж был густо покрыт курортниками. Однако Болек меня разыскал. С индифферентным видом шлёпнулся на песок поблизости, посидел немного, разделся и направился в море, не взглянув на меня.Не уверена, что я последовала бы за ним в воду, купаться не тянуло, но тут я увидела приближавшегося Зигмуся. Уж этот меня обязательно найдёт! Ни минуты не раздумывая, я схватила матрас и помчалась к воде. Зигмусь что-то кричал мне вслед, но я имела право не услышать его в разноголосом шуме. Прорвавшись сквозь скопление детей на мелководье, я взобралась на матрас и поспешила удалиться от берега.По правде говоря, море кишело людьми не только у самого берега. Пришлось проплыть не менее ста метров, чтобы оказаться в одиночестве. Здесь я и увидела торчащую из воды голову Болека.— Только, пожалуйста, не переверни матрас ненароком, а то ведь я плавать не умею, — предупредила я парня на всякий случай и поинтересовалась:— Есть новости?— Есть, — ответил Болек, отфыркиваясь. — Медведь у меня.На пляж я пошла, если честно, надеясь хоть немного отдохнуть от трудов детектива и упорядочить добытые сведения. Это частное расследование у меня уже в печёнках сидело, утомительная штука, а результатов — чуть. Болек, однако, не дал мне времени на обдумывание, и, надо признаться, у него были веские основания. Медведь — это уже серьёзно. Услышав про него, я даже вздрогнула, но вовремя вспомнила, что нахожусь на зыбком плавсредстве, и взяла себя в руки.— Так говори же толком! А если тебе трудно держаться в воде на одном месте, можешь ухватиться за эту вот штуковину у меня под головой. Только поосторожней.— В воде мне держаться нетрудно, нет необходимости ни за что хвататься. В бункере меня ждала инструкция: вернуться домой, войти в комнату ровно в тринадцать часов пять минут, ни раньше, ни позже. Зачем такая пунктуальность, я понял, лишь вернувшись. Дверь моя стояла нараспашку, пакет лежал у порога. Вернись я позже — в комнату могли забраться воры, вернись раньше — мог бы слишком много увидеть из того, что мне не положено… А так — даже не знаю, кто мне подбросил медведя. Ну вот, он уже у меня. И не только он.— А что ещё?— Много чего ещё, — ответил Болек и нырнул под матрас. Вынырнул по другую сторону, отфыркнулся и опять приблизился к моему лицу. — Ещё у меня есть сумка и очередные инструкции. Завтра я должен отплыть, невзирая на погоду. Даже если установится штиль — не страшно, отчалю с помощью моторчика, а в открытом море уж какой-нибудь ветер поймаю.Я невольно взглянула в сторону порта. Там как раз рыбаки спускали на воду свою лайбу — наверное, собирались ставить сеть на камбалу. Вот их катер закачался на воде, и теперь я смогла увидеть и парусную лодку Болека. От пузатенького рыбачьего катера она выгодно отличалась стройностью и изяществом, но покрашена была тоже в жёлтый цвет и тоже с серенькой полоской. Что ж, каждый имеет право окрасить свою лайбу в любимый цвет.— Второго медведя найти не удалось, — информировала я торчащую из моря голову. — У той бабы его не оказалось, думаю, выявила хмыря, которому он принадлежит, но хмыря тоже не было, возможно, это тот самый, который теперь у тебя, а может, совсем другой человек.— Ничего не понимаю! — разозлился Болек. — Не могла бы пани изложить понятнее? Что за хмырь и почему он у меня?Пришлось рассказать все по порядку. Болек потребовал дать подробное описание хмыря.Я поднапряглась и сконцентрировалась, не так просто было описать эту подозрительную личность.— Знаешь, он такой.., массивный, топорный. Вот ведь, специально разглядывала его, чтобы тебе описать, а описывать-то и нечего, никаких особых примет. Самому Рембрандту было бы трудно написать по памяти его портрет. Возраст.., где-то между сорока и пятьюдесятью…Болек на мгновение замер, потом нырнул, чтобы прийти в себя, и выскочил из воды, как дельфин.— О Господи! Как вы сказали?! Повторите, пожалуйста.Немного встревоженная, я послушно повторила описание незнакомца.— Так это же он! — воскликнул Болек. — Тот самый! Босс! Я бы точно так же его определил — топорный и массивный! Но ничего не понимаю, ведь вы же говорили, что знаете его с детства!Теперь взволновалась я, и пришёл мой черёд заниматься гимнастическими упражнениями. Стремительно сев на матрасе, я чуть было не опрокинулась с ним в воду. Постаралась взять себя в руки и осторожненько опять принять лежачее положение, утонуть именно сейчас было бы просто глупо.— Как ты сказал? Может, я перепутала? Тогда, на бульваре, за мной и в самом деле шёл мой знакомый Северин Вежховицкий, но ведь не один он шёл, народ двигался сплошной стеной! А мне как-то в голову не пришло порасспросить тебя о внешнем виде твоего босса. Массивный, говоришь? Высокий, низенький?— Приблизительно мой рост, метр семьдесят-восемьдесят. Но намного толще меня.— Ясно, что не тоще, тогда обращал бы на себя внимание… — фыркнула я, ибо Болек был поджарым, как борзая, и человеку более худому просто опасно было бы появляться на людях. — А нос у него какой-то был?В нервной обстановке, с большим трудом принялись мы уточнять детали внешности босса. И пришли к однозначному выводу: босс никак не мог быть Северином Вежховицким. Надо же, как я опозорилась!— С меня достаточно, — раздражённо заявила я. — Не намерена ещё раз ошибаться, и этого массивного осмотрим вместе, чтобы избежать ошибок. Именно он дал Выдре подержать медведя, а Северин тут с боку припёка, просто сидел рядом. Слушай, я в нервах забыла, что ты мне ещё сказал.— Я сказал пани, что получил дальнейшие инструкции, — ответил Болек, чрезвычайно довольный. Ещё бы, не он совершил ошибку, а я! — Мне вручили сумку с контрабандным товаром, запертую на ключик. С ней я должен отправиться в Копенгаген через Щецин и Варнемюнде. И там этот товар… Нет, вы не поверите! Там я должен эту контрабанду рассовать по разным идиотским местам, в том числе и по мусорным ящикам! Конспирация называется! Ясно — дело нечистое, чтоб мне лопнуть!И, желая успокоить нервы, Болек опять с головой погрузился в морскую пучину. А я, тоже чрезвычайно взволнованная, охладила морской водичкой горящее лицо и, закрыв глаза, попыталась осознать услышанное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34