Голубой ответил откровенно:
- Мы не знаем.
- Тогда откуда он появляется, когда возвращается?
- Никто не знает.
- Спроси его, - предложили вместе Ням и Голубой.
Можетитак вернулся со своим огоньком, ярче, чем у любого из них.
- Почему ты меняешь свое имя каждую неделю, и куда ты уходишь, когда
пропадаешь, и откуда ты являешься, когда возвращаешься? - поинтересовался
голос-Флинкс.
- О, нет никаких сомнений в этом, - сообщил ему Можетитак напевным
голосом-сном и снова погас.
Пушок заговорил конфиденциальным шепотом-сном:
- Мы думаем, что Можетитак немного безумен. Но все равно он хороший
парень.
Флинкс рассеянно заметил, что он начинает погружаться под поверхность
черного озера. Над ним курьезно кружились и ныряли четыре огонька.
- Ты первый, кто с нами заговорил, - произнес голос-Пушок.
- Приходи и поговори с нами еще, - с удовольствием попросила Ням. -
Забавно иметь того, с кем можно поговорить. Маленький твердый слушает, но
говорить не может. Это забавная новая штука!
Голос-сон Флинкса пробулькал сквозь углубляющуюся маслянистую
жидкость:
- Куда мне следует пойти, чтобы поговорить с вами.
- К концу длинной воды, - сказала ему Ням.
- К концу длинной воды, - подтвердил Голубой.
- К противоположному концу длинной воды, - добавил Пушок, бывший
довольно-таки точнее других.
- Никаких сомнений в этом, - согласился Можетитак, загоревшись едва
ли на секунду.
"В этом, в этом..." слова тонули в мягкой ряби, производимой медленно
погружавшимся телом Флинкса. Погружавшимся, погружавшимся пока он не
коснулся дна озера. Сперва коснулись его ноги, потом бедра, потом спина и,
наконец, голова.
"В этом месте есть что-то странное", - подумал он. Небо было чернее
воды, а вода, по мере того, как он тонул, становилась светлее, вместо того
чтобы темнеть. На дне же было так ярко, что стало больно глазам.
Он открыл их.
Блестящее, почти металлическое сине-зеленое лицо, на котором
господствовали два фасеточных драгоценных камня, озабоченно глядело на
него. Вдохнув, он почувствовал запах кокосового масла и орхидей. Что-то
пощекотало его левое ухо.
Ища источник, он обнаружил лежащую у него на груди маленькую
рептильную морду Пипа. Выскочил длинный острый язык и несколько раз
ткнулся в его щеку. Явно удовлетворенный состоянием хозяина,
мини-дракончик расслабился и соскользнул с подушки, удобно свернувшись
поблизости.
Подушки?
Глубоко вздохнув, Флинкс улыбнулся Силзензюзекс. Она отодвинулась и
он увидел, что они находятся в маленькой, аккуратно меблированной комнате.
Через высокие окна лился солнечный свет.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она его с резкими щелчками и
свистами симворечи. Он кивнул и посмотрел, как она благодарно осела на
спальную-сидячую платформу по другую сторону комнаты.
- Слава Улью. Я уж думала, ты умер.
Флинкс положил голову на поддерживающую руку:
- Вот уж не думал, что это имеет для тебя такое большое значение.
- А, заткнись, - с неожиданной горячностью оборвала она его. Он
заметил в ее голосе замешательство и подавленность, когда в ней
соперничали чувства и факт. - Было много случаев, когда я с радостью
перерезала бы тебе горло, если бы не находилась под клятвой защищать тебя.
А потом было равное число других случаев, когда я почти желала, чтобы у
тебя был не скелет, а хитин. Вроде того случая, еще на Земле, когда ты
спас мне жизнь, и когда ты противостоял этой варварской молодой самке. -
Флинкс увидел, как нервно подрагивают ее антенны, неуверенно сжимается
грациозный изгиб ее яйцекладов. - Ты - самое сводящее с ума существо,
какое я когда-либо встречала, человек Флинкс!
Он осторожно сел и обнаружил, что внутри у него все действовало также
хорошо, как и снаружи.
- Что случилось? - в замешательстве спросил он. - Нет, погоди... Я
помню, что отключился, но не помню почему. Меня что-нибудь ударило?
- Тебя никто и пальцем не тронул. Ты рухнул, когда твой приятель
кинулся на одного из туземных рабочих. К счастью, это маневр, кажется, был
просто блефом. Туземец был не настолько знающим, чтобы испугаться, - ее
выражение стало озадаченным. - Но почему бы это заставило тебя упасть в
обморок?
- Не знаю, - уклончиво ответил он. - Вероятно, из-за шока, когда я
представил себе, как остальные туземцы разрывают нас на куски, после того
как Пип убьет одного из их числа. Когда же он не убил, то шок умножился,
потому что Пип попросту не относится так к чужакам, - Флинкс заставил себя
казаться безразличным. - Так значит, естественный мех нравится Пипу
больше, чем термальный костюм, и он прильнул к одному из туземцев. Вот
что, вероятно, и случилось.
- И что это доказывает? - поинтересовалась Силзензюзекс.
- Что я слишком легко падаю в обморок, - скинув ноги с постели, он
бросил на нее мрачный взгляд. - По крайней мере, теперь мы знаем почему
этот мир находится под Эдиктом.
- Ш-ш-ш! - она чуть не упала со спальной платформы. - Почему... нет,
подожди, - предостерегла она его. Прошло несколько минут, в течение
которых она проделала тщательное обследование комнаты, проверяя места,
которые Флинкс никогда бы не додумался проверить.
- Все чисто, - объявила наконец она с удовлетворением. - Я считаю,
что по их мнению мы не можем сказать такого, что стоит слушать.
- Ты уверена? - спросил в замешательстве Флинкс. - Я об этом как-то
не думал.
Силзензюзекс, похоже, обиделась.
- Я же говорила тебе, что проходила обучение в Службе Безопасности.
Нет, кроме меня тебя здесь некому слушать.
- Ладно, причина, по которой этот мир был помещен под Эдикт,
встретила нас сегодня в туннеле. Это туземцы... Урчащие гоблиноглазые
чернорабочие Руденуаман. Они и есть причина.
Еще с минуту она продолжала пялиться на него, подумывала засмеяться,
решила, что лучше не стоит, когда увидела, насколько он серьезен.
- Невозможно, - наконец пробормотала она. - Ты подвергся какой-то
галлюцинации. Туземцы наверняка не больше того, чем кажутся: большие,
дружелюбные и тупые. Они еще недостаточно развились, чтобы Церковь
изолировала этот мир.
- Напротив, - возразил он. - Они куда больше того, чем кажутся.
Она выглядела раздраженной:
- Если это правда, то почему они долгие часы выполняют тяжелую черную
работу при температуре замерзания в обмен на несколько несчастных орехов и
ягод?
Голос Флинкса безутешно упал:
- Этого я еще не знаю, - он поднял взгляд. - Но я знаю вот что: они
прирожденные телепаты.
- Иллюзия, - твердо повторила она. - Испытанная тобой галлюцинация.
- Нет, - голос его был твердым, уверенным. - Я сам обладаю некоторыми
слабенькими талантами. И понимаю разницу между галлюцинацией и связью
мозга с мозгом.
- Будь по-твоему, - вздохнув, провозгласила Силзензюзекс. - Спора
ради давай временно считать, что это была не иллюзия. И все же это не
причина для Церкви помещать мир под Эдикт. Целая раса - телепатов это
только теория, но этого недостаточно, чтобы исключить их из
ассоциированного членства в Содружестве.
- Дело не только в этом, - серьезно объяснил Флинкс. - Они... ну,
умнее, чем кажутся.
- Я в этом сомневаюсь, - фыркнула она. - Но даже расу умных телепатов
не сочли бы такой угрозой.
- Намного умнее.
- Я не поверю в это, пока не увижу доказательств, - возразила она. -
Если бы они представляли какую-то серьезную угрозу Содружеству...
- Почему же еще Церковь поместила этот мир под Эдикт?
- Флинкс, у них нет никаких орудий, никакой одежды, никакого
разговорного языка - никакой цивилизации. Они рыскают, урча, в поисках
корней и плодов, живут в пещерах. Если они потенциально такие умные, как
ты утверждаешь, почему они упорно прозябают в нищете?
- Это, - признал Флинкс, - очень хороший вопрос.
- У тебя есть на него очень хороший ответ?
- Нет. Но я убежден, что нашел причину действий Церкви. К чему
приводит помещение расы под Эдикт?
- Никаких контактов с внешними сторонами, бороздящими космос
народами, - процитировала она. - Самые строгие наказания за любое
нарушение Эдикта. Раса вольна развиваться на свой собственный лад.
- Или вольна пребывать в состоянии застоя, - пробурчал Флинкс. -
Содружество и Церковь помогали множеству первобытных народов. Почему же не
уйюррийцам?
- Ты позволяешь себе судить о высшей политике Церкви, - пробормотала
она, снова отодвигаясь от него.
- Не я! - почти крикнул он, шумно стукнув обеими руками по одеялу, и,
быстро жестикулируя, продолжал. - Это Церковный Совет позволяет себе
манипулировать судьбами рас. А если не Церковь, то правительство
Содружества. А если не Содружество, то крупные корпорации и семейные
фирмы. И потом, есть Империя ААннов, которая ставит себя превыше всего. -
Он принялся в гневе расхаживать вдоль постели.
- Господи, меня до смерти тошнит от организаций, думающих, что они
имеют право устанавливать, как следует развиваться другим!
- А что бы ты предложил взамен? - бросила она ему вызов. - Анархию?
Флинкс снова тяжело сел на постели, уткнувшись лицом в ладони. Он
устал и был чересчур молод.
- Откуда мне знать. Я знаю только одно: меня начинает чертовски
тошнить от того, что сходит за разум в этом углу мироздания.
- Не могу поверить, что ты столь невинен, - проговорила она на сей
раз помягче. - Чего ты еще ждешь от всего лишь млекопитающих и насекомых?
Слияние было только началом выхода твоей и моей расы из долгого темного
века. Содружеству и Объединенной Церкви всего несколько веков. Чего ты
ждешь от них так скоро. Нирванны? Утопии? - она покачала головой, жест,
позаимствованный транксами у человечества.
- Не мне и не тебе ставить себя превыше Церкви, помогшей вывести нас
из этих темных времен.
- Церковь, Церковь, вечно твоя всемогущая Церковь! - закричал он. -
Почему ты ее защищаешь? Ты думаешь, она состоит из святых?
- Я никогда не утверждала, что она совершенна, - ответила она на это,
проявляя и сама некоторую горячность. - Сами Советники утверждали бы это
последними. Это одно из ее достоинств. Естественно, она несовершенна, она
никогда не стала бы утверждать обратное.
- Именно это мне однажды и сказал Цзе-Мэллори, - задумчиво произнес
он.
- Что... кто?
- Некто, кого я знал, тоже покинувший Церковь по своим собственным
причинам.
- Цзе-Мэллори, снова эта фамилия, - задумчиво проговорила она. - Он
был тем напарником по стингеру моего дяди, о котором ты упоминал раньше.
Бран Цзе-Мэллори?
- Да.
- На собраниях клана говорили о нем также, как и о Трузензюзексе, -
она встряхнулась, резко возвращаясь к настоящему, бесполезно грустно
думать о том, чего она, вероятно, уже никогда не сможет испытать вновь. -
Ну а теперь, когда ты решил, что вселенная несовершенна и что орудия
разума несколько меньше, чем всеведущи, что ты предлагаешь нам на этот
счет предпринять?
- Поговорить с нашими будущими друзьями, уйюррийцами.
- И что же они сделают? - усмехнулась она. - Забросают камнями
челноки барона, когда тот вернется? Или лучеметы, которые здесь наверняка
запасены в избытке?
- Возможно, - допустил Флинкс. - Но даже если они ничего не смогут
сделать, я думаю, среди них у нас будет куда больше шансов выжить, чем
тут, ожидая, когда Руденуаман надоест держать нас при себе. Когда это
случится, она отделается от нас как от старого платья. - Он дал своему
мозгу прозондировать, не видя больше причин прятаться от Силзензюзекс. -
За дверью стоит только один охранник.
- Откуда ты знаешь... ах да, ты мне сказал, - ответила она сама себе.
- Насколько обширны твои таланты?
- Не имею ни малейшего представления, - честно ответил он ей. -
Иногда я могу воспринять паука в комнате. А другой раз... - он
почувствовал, что лучше сохранить несколько секретов. - Просто положись на
мое слово, что снаружи только один охранник. Полагаю, наша покорность
убедила Руденуаман, что нам не требуется пристальное наблюдение. Как она
выразилась, нам тут некуда бежать.
- Не уверена, что я не согласна с ней, - пробормотала Силзензюзекс,
обратив взгляд к холодным горам за окном. - Хотя должна признать, что если
мы сбежим, она может оставить нас в покое. В горах мы будем представлять
для нее не больше опасности, чем здесь.
- Надеюсь, она так и думает, - признался он. - Барон бы с ней не
согласился. Нам нужно убираться сейчас же. - Соскользнув с постели, он
подошел к двери и тихо постучал. Дверь ушла в стену, и охранник
внимательно посмотрел на них, с расстояния в несколько шагов, заметил
Флинкс.
Это был высокий худощавый человек с усталым выражением лица и
волосами, ставшими слишком рано седыми. Насколько мог судить Флинкс, он не
был ААнном в человеческой личине.
- Вы прервали мое чтение, - кисло уведомил он Флинкса, указывая на
расположенный поблизости лентопросматриватель. Это напомнило Флинксу о
другой ленте, которую он сам хотел прочесть. Несмотря на бушующее в нем
беспокойство, ему придется подождать с просмотром этой ленты до куда более
позднего времени, если он вообще когда-нибудь состоится.
- Что вам надо? - было ясно, что этот человек хорошо осведомлен об их
пока полном сотрудничестве. Флинкс мысленно закричал, вызывая у себя
ощущение страха.
Пип вырвался из-под подушек на постели и пролетел через дверь, прежде
чем охранник успел отложить свой просматриватель. В руке у него появился
лучемет, но вместо того, чтобы стрелять, охранник скрестил обе руки перед
лицом. Флинкс прыгнул через дверной проем и двинул ногой в солнечное
сплетение противнику. Только закрытые веки помешали его глазам выскочить
из орбит.
С громким "бум" часовой ударился о противоположную стену, осел и
привалился, словно тряпичная кукла, к ножке стула. На этот раз
мини-дракончик ответил на зов Флинкса. Он снова напряженно устроился на
плече Флинкса, прожигая взглядом потерявшего сознание охранника.
Силзензюзекс поспешно подошла к нему сзади:
- Почему он не выстрелил сразу же? Фактически... - Она заколебалась,
и Флинкс почувствовал как работает ее ум.
- Совершенно верно. Здесь никто не признал в Пипе опасного зверя.
Единственная, кому я сказал, - это телохранительница Руденуаман. Во всей
этой суматохе она пренебрегла уведомить об этом всех прочих. Мы же здесь в
капкане без надежды на побег, помнишь? Единственными, кто еще знал, были
Чаллис и Махнахми. Он мертв, а она сбежала.
Флинкс сделал жест в сторону охранника:
- Вот почему я отозвал Пипа и вырубил его сам. Все по-прежнему не
ведают полных способностей Пипа. Раньше или позже Линда вспомнит, что надо
рассказать об этом хозяйке. Но к тому времени мы уже должны оказаться на
свободе. Второго шанса Руденуаман нам не даст.
- Что мы будем делать теперь?
- Нас никто не видел, кроме небольшого корпуса вооруженных
сотрудников службы безопасности и нескольких человек на руднике.
Предприятие это приличных размеров. Веди себя так, словно ты знаешь, что
делаешь, и мы сможем выйти отсюда неостановленными.
- Ты сумасшедший, - нервно пробормотала она, когда они вошли в лифт.
- Может, это и большая база, но все равно она замкнутая община. Здесь все
должны друг друга знать.
- Ты сама служила в бюрократической системе, а все еще не понимаешь,
- печально заметил Флинкс. - При подобной сложной операции все очень
сильно склонны придерживаться собственной специальности. Каждый
взаимодействует с людьми в пределах этой специальности. Здесь едва ли
однородное маленькое общество. Если мы не наткнемся на одного из
охранников, встречавших нас на взлетной полосе, мы сможем передвигаться
вполне свободно.
- Пока наш часовой остается без сознания, - напомнила она ему. - А
потом они бросятся искать нас.
- Но, держу пари, не за пределами границ базы. Руденуаман будет
больше раздражена, чем разгневана. Она будет считать, что здешняя
окружающая среда позаботится о нас сама. И так оно и случится, если
уйюррийцы нам не помогут.
Они вошли в кабину лифта и тронулись вниз.
- Что заставляет тебя думать, будто они помогут?
- У меня сложилось впечатление, что им не терпится поговорить со
мной. Если бы с тобой было десять тупоголовых транксов, говорящих только
на нижнетранксийском, и вдруг появляется одиннадцатый, разве бы ты не
захотела с ним поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28