Не особенно задело его и
уродство Непьюра - и без того в городе немало всяких человекоподобных
чудищ. - Я так считал...
Гриссем подошел к столу и спокойно уселся в только что освобожденное
Джеком кресло.
Улыбка сделала попытку сбежать с лица Непьюра, но это оказалось для
нее непосильным делом: одеревеневшие мышцы просто не подчинились.
Изменились только глаза - вспыхнувший в них огонь ненависти выглядел
поистине адским.
- Ты меня подставил из-за бабы! - давясь от злости прошипел Джек. -
Из-за бабы!
Босс поморщился. Во всяком случае не Анни была причиной - собственная
наглость этого сумасшедшего, так много о себе возомнившего безо всяких на
то оснований.
- Ты, наверное, безумен, - равнодушно произнес Карл. Его ли могла
тронуть чья-то мелкая истерика? При нем сходили с ума, кончали с собой,
ползали по полу, вымаливая пощаду - многое пришлось повидать этому
человеку на своем веку. Джек со своим смехом и смехотворными претензиями
был не оригинален. Гриссем был уверен, что легко защитится от бешеного
клоуна, если тот перейдет рамки дозволенного. А пока пусть побесится. Не
надо так беспокоиться.
Неожиданно Джек изогнулся и с яростью посмотрел боссу в глаза.
- Скоро твоя жизнь не будет стоить и одного плевка, - прохрипел он.
Гриссем потянулся к пистолету - но было поздно: Джек уже успел направить
на него дуло своего и продолжил свою речь. - Ты не жив. Ты мертв. Я тоже
мертв... Это освобождает, - он явно заговаривался - сумасшествие
прогрессировало. - Надо бы придумать какую-нибудь смертетерапию...
Еще и раньше во время убийства на Джека "находило", это в глазах
Гриссема служило подтверждением его ненадежности. Теперь симптомы
обострились: ни один психиатр на признал бы сейчас этого клоуна с жаждой
крови во взгляде нормальным. И все же Гриссем был почти спокоен. Джек мог
бы убить его, выстрелив сразу, но он начал диалог, а значит, совершил одну
из роковых ошибок. Карл был мастером своего дела и знал, что есть оружие
пострашнее пистолета: вовремя сказанное слово. Если Джека удастся втянуть
в беседу - а босс умел это делать - ему конец.
- Слушай, - начал он, - может, мы сумеем договориться, Джек?..
Это вызвало новую вспышку ярости.
- Джек? - взвился тот. - Джек мертв, мой друг... Меня зовут Джокер, -
нотки в его голосе становились все более вдохновенными и возвышенными.
Джокер играл - на невидимой сцене перед невидимой публикой, и его
сумасшедший танец зачаровывал, как танец змеи. - И, как видишь, я гораздо
более счастлив!
По-видимому, он включил магнитофон: комнату заполнила музыка. С диким
хохотом Джокер закружился в невиданном сумасшедшем вальсе, паля во все
стороны из пистолета. Разлетались под пулями зеркала и лампы - Джокер
танцевал.
Карл Гриссем пятился, может быть, впервые столкнувшись с явлением,
ему непонятным.
Может ли понять настоящий нормальный человек настоящего сумасшедшего?
Вряд ли...
А Джокер корчил рожи - насколько позволяли ему омертвевшие мышцы. Ему
было весело, по-настоящему весело...
- Эй, - окликнул он уже бывшего босса перед тем, как подарить ему
пулю... - Ну и денек!
И снова все залили музыка и хохот.
Карл Гриссем медленно сполз на пол с пулей в животе.

"А пора вставать", - подумал Брюс, осторожно выскальзывая из-под
одеяла.
Вики слегка поежилась, чувствуя неожиданный холодок, но не
проснулась.
Одним прыжком Брюс взлетел на стоящий здесь же, в спальне, турник и
завис вниз головой. Без шума, без скрипа...
Пусть поспит еще Вики - ее ждет беспокойный, как и вся жизнь, день...
А за окном занималось светлое и нежное утро, из тех, что заставляют
человека думать о том, что жизнь все же прекрасна...

Окно на одном из верхних этажей небоскреба - замечательная вещь. Стоя
возле него, легко представить, что город простирается не просто перед
тобой - он покорно лежит у твоих ног и предлагает себя с бесстыдством
профессиональной проститутки: "вот он я, возьми..."
Джокер любил это окно. Оно наполняло его гордостью и сознанием
собственного достоинства.
И лишь одно не давало ему полностью насладиться даримой окном
приятной иллюзией. Газеты... И кто только выдумал их на его голову?
"Александр Нокс", - прочитал он подпись под разозлившим его
репортажем.
Джокеру пришлось потратить немало усилий, чтобы заставить себя
рассмеяться и на этот раз.
- "Голос Готэма" всегда вызывал у меня улыбку, - прошипел он сквозь
мелкий пакостный смешок, который уже стих. - Ах ты, урод крылатый! -
вскричал Джек, с силой ударяя по газете кулаком. - "Терроризирует..." - и
снова он сорвался на шипение. - Погодите, вы еще меня не видели!
Смех исчез совсем, превратившись в неразборчивое жутковатое рычание.
Сверхчеловеческая ревность к публике захлестнула изуродованного
гангстера, раздирая изнутри остатки его души. Он не был человеком в этот
момент: людям недоступны такие звериные страсти.
Он бил по газете, глядя на нее затуманившимися глазами, и рычал. Он
ненавидел сейчас всех и вся: газеты, публику, неспособную разобрать, кто
есть кто в этом мире, Бэтмена... Особенно Бэтмена, так нагло и резко
изменившего всю его жизнь.
"Я еще доберусь до него!" - кипятился Джокер.
Сейчас он был совсем не смешон.
А за огромным, больше человеческого роста, окном просыпался город.

Когда Вики поняла, что пришла пора прощаться, внутри у нее что-то
сладко сжалось - ей не хотелось уходить отсюда, как просыпаться после
приятного доброго сна.
Почему все хорошее заканчивается так быстро? Дорого бы она дала за
то, чтобы продлить эту встречу.
Странное дело - только вчера Вейн был ей никем, тревожащим и
загадочным чудаком. Теперь же ей казалось, что они знали друг друга всю
жизнь - верный признак начинающейся любви.
Вейн сидел на коротком диванчике, который можно было принять за
кресло.
То, что девушка осталась у него на ночь, обоим показалось чем-то
вполне естественным: скорее можно было бы удивиться, если бы это не
произошло.
- У меня есть идея! - объявила Вики, потягиваясь. - Давай пойдем ко
мне и посмотрим фотографии.
Брюс кивнул и улыбнулся немного рассеянной улыбкой. Как бы хотелось
ему, забыв обо всем, прямо пойти с ней... Домой, дальше, далеко-далеко...
- Хорошо, конечно, - ответил он, заглядывая в блокнот - и вдруг его
лицо омрачилось. "Имеешь ли ты право обманывать ее? - спросил он себя. -
Без правды нашим отношениям цена будет - ноль, но правда ведь
невозможна... Во всяком случае, пока". Со стороны казалось, что он просто
вычитал в блокноте неприятную запись. - Подожди минуточку, - нахмурился
он. "Так что ответить? Нет, лучше не надо... Бедная Вики!" - Не могу. Не
могу...
Вики вздохнула. Вот, так всегда... Ну почему она не может ни с кем
встречаться по-человечески?
Что теперь - притворяться, что не было вчерашнего дня, и все забыть?
Она знала уже, что не согласится на это ни за какие сокровища мира.
Слишком редко встречались ей на жизненном пути такие люди, как Брюс.
- Ну, хорошо, - с надеждой предложила она, - тогда потом, попозже?
Что-то подсказывало ей, что ответ Брюса будет отрицательным. По опыту
она уже знала, как звучат прощания.
"Нет, нет... зачем? Почему?" - билось в ее душе.
- Нет, не могу, - сник Брюс. - У меня... очень важная встреча...
"Он не хочет прощаться навсегда, - поняла вдруг она. - Тогда почему
же идет на это? Стоп... Похоже, здесь скрыта какая-то загадка! Пусть он
потребует расстаться - а я не пойду на это!"
- Что с тобой... милый? - осторожно спросила она. "Конечно... Его
явно что-то угнетает! Как бы я хотела понять его и помочь..."
- Ничего, - глухо отозвался он.
Пожалуй, Вейн не ожидал и сам, что прощание окажется столь тягостным.
"Уж не делаю ли я ошибку?" - мучительно гадал он. Что он мог ответить?
- Правда? - недоверчиво повторила Вики.
Брюс вздохнул. Обманывать Вики ему не хотелось, но выбора не было.
- Мне надо уехать из города на несколько дней, - подумав, сообщил он.
"Именно так... За эти несколько дней я разберусь, что к чему, и все,
быть может, еще наладится. Мне просто надо подумать, в том числе и о
ней..."
То, что Брюс повеселел, приняв какое-то решение, не осталось
незамеченным Вики.
"Значит - не навсегда!" - радостно встрепенулось сердце.
- Ладно, когда вернешься... - мягко согласилась она, прикрывая
полуопущенными ресницами вспыхнувшую в глазах радость.
- Хорошо, - улыбнулся и Брюс.
"Он - замечательный человек" - в сотый раз подумала Вики.
- Мне пора бежать, - сообщила она, слегка сощурившись. - Я
опаздываю...
"Спасибо", - ответил ей взглядом Вейн.
- Ну, пока!
- Пока!

Даже старинные лестницы утром показались ей менее мрачными. Она легко
сбежала по ступеням и встретила у самого выхода немного сонного Альфреда.
- С добрым утром! - кивнула ему Вики.
- Рад видеть вас, моя мэм, - улыбнулся старик. Появление девушки
утром заставило его на какую-то секунду застыть.
Такого на его памяти еще не было. Порой равнодушие Вейна к женскому
полу начинало даже тревожить старика: разве это дело, если мужчина к
тридцати годам не нашел себе подружку? Все понятно: и жизненные планы,
мешающие порядочной семье, и пережитое в детстве потрясение - но нельзя же
так...
И вот появилась Вики. Альфред смотрел на нее и не верил себе. Вот
значит, какая она - его девушка.
- Думаю, мы еще увидимся, когда вы вернетесь, - сказала ему Вики.
- Когда мы вернемся? - переспросил Альфред. - Но мы никуда не
собираемся...
- Да? - проговорила совсем сбитая с толку Вики. - Ну, до свидания.
Вики выбежала из дома.
"Дай Бог, чтобы у них все получилось", - ласково посмотрел ей вслед
старик.

"Зачем ему понадобился этот спектакль с клоунской маской?" - думала
Анни, выходя навстречу Джеку. Ей очень хотелось знать, чем закончилась его
встреча с Гриссемом - как обычно при мужском разговоре, она была вынуждена
уйти, и теперь сгорала от любопытства.
Во всяком случае, ее любовник остался жив - и это уже утешало.
Джек снова сидел в "президентском" кресле. Теперь на нем был его
традиционный сиреневый пиджак, так резко отличавший его от прочих
гангстеров.
- Дорогая, - заговорил он, разворачиваясь ей навстречу, - ты никогда
не поверишь в то, что со мной случилось!
При виде его лица Анни вскрикнула и рухнула на пол.
Только сейчас она поняла, что на Джеке НЕ БЫЛО маски...
Как ни странно, ее реакция показалась ему естественной и даже вызвала
определенную гордость.
Он всегда хотел обладать тем, чего не было больше ни у кого. Теперь
его желание, пусть в несколько неожиданной форме, осуществилось, и он уже
начал привыкать к производимому его внешностью эффекту.
"Это вам не крылья нацепить!" - гордо думал Джокер, разглядывая
лишившуюся сознания молодую женщину.

На собрание явились все. Даже недовольные. Одно только не устраивало
Джокера: в глазах гангстеров было больше недоумения, чем уважения, когда
он встал с председательского кресла и объявил:
- Да, господа, дело обстоит именно так: пока Гриссем не выплывет на
поверхность, я исполняю обязанности президента нашего синдиката. - Он
обвел всех присутствующих грозным испытующим взглядом. Пока никто не
торопился выказать свое недовольство по поводу его решения, во всяком
случае, открыто. - И я считаю, - продолжил Джокер, - что, начиная с этого
праздника, мы сровняем этот город с землей!
Последняя фраза вызвала в гангстерском сообществе некоторое
замешательство. Большинство были уверены, что это заявление - не что иное,
как метафора. Есть ли смысл ровнять с землей город и без того давным-давно
отдавшийся на милость победителя?
Готэм принадлежал им, спокойно давая раздевать себя до нитки и
запугивать - чего еще не хватало этому Непьюру? Разве что припугнуть
нового прокурора - в этом плане его заявление еще имело какой-то смысл.
Впрочем, так думали не все. По крайней мере, двое - толстый Хелди и
худощавый Тодди переглянулись между собой и напряглись. Они знали задатки
Непьюра и поэтому угадывали, что тот мог захотеть уничтожить город в
буквальном смысле - в нем всегда чувствовалась болезненная тяга к
Геростратовой славе.
"Что задумал этот сумасшедший?" - думал Хелди, глядя на густые брови
Тодди.
"Боюсь, Джокер совсем сдвинулся... И кто это позволил ему исполнять
обязанности Гриссема?" - телепатировал в ответ Тодди.
Джек усмехался.
- А почему Гриссем сам этого не сказал? - не выдержал Тодди.
Джокер хмыкнул.
- Да, - поддержал его толстяк Хелди, - и что значит эта твоя дурацкая
усмешка?
- Жизнь была "добра" ко мне, - слегка паясничая, развел руками
Непьюр.
Итак, двое противников ясны... Что ж, он проучит сейчас одного -
остальным сразу станет неповадно.
И снова почти всех одновременно посетила одна и та же мысль: "Что это
за клоунада?"
Тодди не выдержал первым. Его прямые лохматые брови приподнялись
вверх, глаза прищурились...
- А что, если мы скажем - "нет"? - спросил он, в упор глядя на
Джокера.
"Ну-ну", - усмехнулся тот про себя.
Два взгляда встретились, но гром при этом не раздался, и молния не
ударила.
Несколько секунд противники молча обменивались взглядами. Потом десны
Джокера обнажились еще сильней. Похоже, он пришел к какому-то решению (на
самом деле Джокер решил для себя все гораздо раньше и просто выдерживал
паузу для усиления драматического эффекта).
- Никому не нужна война, - с артистической простотой проговорил он. -
Если вы не хотите иметь со мной дела, мы просто пожмем друг другу руки - и
все.
"Неужели он умнее, чем кажется с первого взгляда?" - подумал Хелди.
На лице Тодди возникло недоверчивое выражение. Он ждал бури,
возмущения, угроз, но не приветливого голоса.
Или здесь скрывался подвох?
- Да? - переспросил Тодди, стараясь придать своему голосу максимум
иронии.
- Да, - сдержанно отозвался Джек.
Зрители недоумевали. Или претендент на "президентское" место был
мягкотелым слабаком, или он все же лгал.
Так или иначе, свои правила игры он навязал - Тодди знал, что не
сможет отвергнуть протянутую руку. Пусть потом, сразу за дверями, будет
ждать наемный убийца, сейчас комедию надо было доиграть до конца, чего бы
это ни стоило.
В том, что ни один из боссов синдиката такую наглость не простил бы,
можно было не сомневаться: даже сдержанный обычно Гриссем мог устроить
перед всеми сцену.
"Значит - убийца... Ну-ну, посмотрим еще, кто кого", - подумал Тодди,
вставая и делая роковой шаг навстречу Джокеру.
Их руки встретились.
В первую секунду никто не понял, почему раздался странный нервный
смех. Но Джокер захохотал.
Несколько секунд со стороны можно было видеть только одно - двое
стояли, пожимая друг другу руки, один из них хохотал, а второй странно
дергался.
- О, смотрите, какой он живчик, - давясь смехом, проговорил Джокер,
не отпуская руку Тодди. Лишь сейчас гангстеры начали догадываться о смысле
происходящего - от Тодди потянуло паленым. При более внимательном
рассмотрении некоторые заметили и голубые молнии, скачущие вокруг перчатки
Джека. - ...какое горячее рукопожатие, - не унимался Джокер. Было видно,
как меняется на глазах лицо Тодди - задымились волосы, потемнела и начала
лопаться сжигаемая жаром электричества кожа... Постепенно она
сморщивалась, сжималась, начинала опадать коричневой трухой. Через
несколько секунд обнажился покрытый копотью и пеплом череп, чудом
сохранивший остатки человеческих черт. - Ему немножко жарко стало под
галстуком! - объявил Джокер, освобождая останки своей жертвы. Одетый в
костюм скелет мягко опустился в кресло.
В комнате воняло паленым мясом. Череп Тодди слегка дымился. Джокер
снова обвел взглядом лица гангстеров - похоже, желаемого эффекта он
добился. Все сидели ни живы ни мертвы.
Им приходилось видеть десятки и даже сотни убийств. Но никогда они не
совершались так откровенно, и никто не старался превращать это уважаемое в
определенных кругах дело в дешевый балаган.
Смерть Тодди была ужасна не только как таковая - от нее несло
несолидностью, даже неприличием.
Разве так полагается умирать уважающему себя гангстеру?
Да, тут было от чего застыть крови в жилах...
А Джокер все еще хохотал...
- Ты сумасшедший!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22