Когда дела
поджимали, Вейн порой забывал обо всем. Сейчас он пребывал именно в таком
состоянии.
- Алло, сэр! - начал Альфред. - Она сказала, что опоздает на встречу
с вами на десять минут.
- На какую встречу? - удивленно переспросил Вейн.
"Ну вот, опять он заработался и забыл обо всем", - вздохнул старик,
перекладывая трубку из одной руки в другую.
- В музее.
- Хорошо, спасибо, - несколько растерянно проговорил Брюс и вдруг
словно спохватился. Теперь в его голосе сквозила явная тревога. - Подожди,
Альфред! Мы же не встречаемся с ней сегодня!
Ответом ему послужило молчание.
Альфред не знал, что на это сказать.
Вейн не знал, что об этом думать.
Когда наконец промелькнувшее подозрение окрепло, ему показалось, что
кто-то стукнул его по голове.
Вики сказала, что опаздывает, но не уточнила время встречи, значит,
она уверена, что он пригласил ее, указав точно время.
Но так как он сам этого не делал, оставалось одно: кто-то пригласил
ее туда от его имени.
Он не мог позволить себе принять это за простую шутку. Раз кто-то
знал о его отношениях с Вики, значит, этот кто-то за ними следил. Может
быть, он знал о них все. Или все о нем - что было еще хуже.
Теперь сомнений не оставалось: Вики в опасности, и он не знал даже,
успеет ли ее предупредить...
Первым делом Джокер заказал себе личную гримерную. Он получал
чувственное наслаждение, дополняя свое природное уродство штрихами яркого
грима.
Уже все его приближенные знали: если он идет в гримерную, готовится
новое дело.
На этот раз Джокер "украшал" себя тщательней обычного.
"Что-то мне это не нравится", - подумала Анни. Последнее время ее
жизнь превратилась в сплошной кошмар.
Купание в кислоте изменило Джокера не только внешне, что-то
надломилось у него внутри, и эта поломка с каждым днем принимала все более
угрожающие размеры.
Анни готова была терпеть его уродство, в конце-концов она сама
выбрала себе такую судьбу. Разве лучше был старик Гриссем с его дряблой
кожей? Она могла перебороть тогда отвращение, и тем более смогла бы
сделать это с человеком, чье тело не успело оплыть жиром и обмякнуть.
Лицо... да что за пустяк чье-то там лицо! Она просто отдавалась ему с
закрытыми глазами, а осязание помогало ей придумать совсем другой его
образ. Вспомнить старый, неиспорченный, наконец.
Да, Анни смогла бы забыть о его уродстве, но сам Джокер не дал этого
ей сделать.
Ревность или сумасшествие заставили его пойти на тот жестокий шаг,
который Анни простить ему уже не могла?..
Какое право он имел сделать с ней такое? Кому она будет нужна, если
надоест Джокеру?
По своей прихоти он лишил ее будущего, превратив в ничто ее
единственный капитал.
Теперь она ненавидела его. Холодно, спокойно и трезво. Но это никак
не отражалось на их взаимоотношениях.
Своей подлой выходкой он привязал ее к себе навсегда. Теперь Анни
обязана разыгрывать пылкую любовь и нежную дружбу только для того, чтобы
не остаться ни с чем. А по ночам трепетать от страха в ожидании, когда
наскучит ему.
Анни улыбалась. Точнее, улыбалась маска, прикрывавшая с недавнего
времени ее лицо.
- Джек, ты куда идешь? - ласково спросила она.
Джокер довольно усмехнулся. Он не сомневался в испытываемых ею
чувствах, он на своем опыте ощутил бремя навязанного уродства, но игра в
любовь доставляла ему удовольствие. Подыгрывают - значит, боятся. Боятся -
значит, ценят заслуги и уважают.
- Папочка собирается заняться искусством, дорогая! - игривым тоном
ответил он.
Это означало, что Джокер собирается в городскую галерею.
В голубом платье Вики выглядела очаровательно. Она это знала, поэтому
и выбрала его для встречи с Брюсом. Нокс не ошибался, отметив, что она
расцвела в последние дни. Поэтому ее появление в зале ресторана,
переходящего в галерею, сразу приковало к ней все взгляды.
Она вошла, легкая и стройная, словно влетела.
Почтительно поклонились ей стоящие у входа негры в ливреях.
Серьезный официант заспешил навстречу очаровательной посетительнице с
видимым удовольствием.
Увидев его преданные глаза, Вики слегка улыбнулась.
- У меня здесь встреча с мистером Вейном! - заявила она.
Официант вежливо поклонился.
- Да-да, он еще не пришел, но ваш столик готов!
Вики последовала за ним, провожаемая восхищенными мужскими взглядами.
Столь заметное внимание чуть смутило ее, но через минуту она уже
посмеивалась над своей застенчивостью. Именно так и должно было быть. Она
молода, красива, влюблена: мир просто обязан был оценить это. Пусть
смотрят - ей нечего стыдиться.
Немного смущала роскошь этого места. Здесь было куда меньше народу,
чем тогда на приеме.
Музыканты в черных фраках старательно извлекали из своих инструментов
все новые и новые звуки.
На столике горкой высились диковинные фрукты и неизвестные сладости.
Где-то совсем рядом висели на стенах полотна великих мастеров.
Ресторан и галерея соседствовали, как вечное с сиюминутным, что
создавало особую прелесть и настроение.
"Брюс просто молодец, - думала Вики, удобно устраиваясь за столиком,
- что пригласил меня именно сюда. Сама бы я до этого ни за что не
додумалась".
Ей нравилось здесь все: и публика, совсем не такая претенциозная и
шумная, как в других ресторанах, и светлый мрамор пола, и даже оркестр.
Не нравилось ей только то, что Брюса еще не было. Что за срочные дела
заставляют его опаздывать?
С надеждой Вики вглядывалась в каждого входившего.
Постепенно радость сменялась легкой тревогой.
Через несколько минут Вики перестала обращать внимание на окружающую
обстановку: она сидела и нервно барабанила пальцами по столу, раздумывая,
не пойти ли ей позвонить Брюсу. Только то, что он мог находиться сейчас на
полдороги сюда, удерживало ее пока на месте.
Наконец кто-то направился в сторону ее столика, Вики нетерпеливо
подалась вперед.
Но это был всего лишь официант. В его руках был перевязанный
ленточкой сверток.
- Мисс Вейл? - склонился он перед девушкой. - Это только что передали
вам.
- Спасибо! - немного нервно ответила Вики.
Она была рада, что получила хотя бы известие. Но, с другой стороны,
выходило, что Брюс не придет, иначе зачем ему передавать подарки через
официанта?
Размышляя таким образом, Вики принялась осматривать коробочку. На ней
была только короткая надпись: "Срочно".
Нетерпеливым движением Вики потянула ленту.
Перед ней лежал оранжевый респиратор с зеленой коробочкой фильтра.
К нему прилагалась записка:
"Наденьте это немедленно!" - гласила она.
Почти тотчас Вики почудился неприятный запах.
Секунду поколебавшись, она поднесла респиратор к лицу, что оказалось
весьма вовремя.
То, что произошло потом, представлялось ей кошмарным сном.
Странный запах ей не померещился: кто-то пустил в зал газ - белесый
дымок подтвердил это.
Почувствовав неладное, сидящие за соседними столиками начали
вскакивать с мест, суетиться.
Споткнулся и растянулся на полу, разбив бокалы, официант.
Рванул на себе галстук, освобождая горло, полный почтенный джентльмен
- и тоже осел на пол.
Другой вцепился в скатерть и стянул ее на себя, прикрываясь ею, как
саваном.
Падали все. Молодые, пожилые, совсем старые... Газ не щадил никого.
Стала неровной и затем смолкла музыка - газ подобрался к эстрадной
площадке. Беспорядочно мелькали смычки, опускались бессильные руки. Через
несколько минут площадка покрылась неподвижными телами в черных фраках и
ярко-белых манишках.
Валились люди. Падали столы. Кривились губы в беззвучном отчаянном
крике.
Вики сидела ни жива ни мертва. Респиратор позволял ей вдыхать без
вреда для себя отравленный воздух, но что творилось сейчас с ее сердцем!
Ей приходилось уже видеть смерть: профессия приучила ее не закрывать глаза
при встрече с мерзостями жизни. Но никогда Вики не видела, чтобы люди
гибли вот так, в шикарном ресторане, безо всяких на то причин - без
революций, без войн...
В разыгравшейся драме это было, пожалуй, самым страшным.
В то время, как Вики ошарашенно таращилась на измененный и
наполнившийся смертью зал, а трупы мирно лежали, занимая всю его площадь,
со стороны главного входа раздался шум.
Толстые двери галереи треснули под напором силы и впустили группу
людей, предводительствуемых клоуном в сиреневом пиджаке, голубой рубашке и
черных широких штанах. Можно было подумать, что в музей ворвались дикари.
Большинство из них было одето в черное, многие сжимали в руках
автоматы.
- Господа! - сказал Джокер. - Давайте расширим наши горизонты!
Включили принесенный с собою магнитофон. Резкая, дергающаяся музыка
наполнила высокие залы галереи.
Джокер пустился в пляс. Он чувствовал себя здесь хозяином, он отмечал
свою новую победу.
- Быстро - кисть! - скомандовал он, вытанцовывая очередное па.
Услужливый Боб протянул ему малярную кисть и банку с краской.
Размашистым почерком Джокер вывел на ближайшей картине: "Здесь был
Джокер" и захохотал над собственной шуткой.
Это послужило командой к общему разграблению... нет, разорению
галереи.
Гангстерам Джокера незачем было похищать картины, хотя стоимость
многих из них равнялась целому состоянию. В их глазах произведения
искусства не имели никакой цены. Точнее, для них вся ценность картин
состояла в том, что их можно было с удовольствием уничтожить. Уничтожая
прекрасное, они мнили себя творцами, всеми овладело странное вдохновение -
"вдохновение наоборот".
Все темное и злое, завистливое и жадное выползло наружу: бей! круши!
уничтожай!
Они работали исступленно, самозабвенно разбивая статуи на мелкие
куски.
Лужи краски растекались на скромных испуганных полотнах.
Ничто не оставалось целым в тех местах, где проходили эти варвары.
Джокер шел впереди. Ему казалось недостаточным просто закрывать
полотна новыми пестрыми слоями краски - в нем все-таки жил, хоть и
сумасшедший, но художник. Он прекрасное превращал в уродливое: случайность
не могла бы создать столь отвратительное. Даже в разрушении Джокер хотел
продемонстрировать особый талант.
Окончив уничтожение первого зала, компания двинулась дальше, вверх по
лестнице.
Оглушительно вопил магнитофон.
Мимо жуткого клоуна проплыл портрет президента. Джокер поднял было
кисть и на него, но вдруг расхохотался с новой силой:
- Этот пусть живет! Похож на доллар!
Другим картинам повезло меньше...
"Что это? - спрашивала себя Вики, глядя на усеянный трупами зал. -
Надо бежать отсюда..."
Хотя последняя мысль была здравой, девушка оказалась неспособной
привести ее в исполнение.
Ноги дрожали. Для того, чтобы понять свою беспомощность в теперешнем
состоянии, можно было даже не вставать. Она знала, что не в силах сделать
ни шагу.
За стеной что-то шумело, бесновалось, грохотало... Но все равно она
знала, что не сможет сбежать.
Наконец, дверь распахнулась.
Вики только вздрогнула, узнав в вошедшем автора кошмара города
Готэма.
"Ну, вот и все..." - почти равнодушно подумала она, уже готовая к
наихудшему.
Джокер, паясничая, отвесил ей легкий поклон. Его глаза откровенно и
жадно рассматривали ее. Вики стало не по себе. Вожделение некоторых людей
кажется более страшным, чем смерть, а Джокер именно к таким и относился.
- Теперь это можно снять, - заявил он, присаживаясь напротив. Вики
подчинилась. Респиратор успел порядком надоесть.
Как ни странно, с появлением Джокера ей стало спокойнее: неведомая
опасность всегда страшит сильнее. Джокер был маньяком, убийцей, но видеть
перед собой его было легче, чем невесть откуда взявшийся газ...
- О да, вы прекрасны! - воскликнул шут, впиваясь взглядом в ее
открывшееся лицо. - В старомодном смысле... Но мы, наверное, сможем
сделать вас более совершенной!
Вики посмотрела ему прямо в глаза: никакого другого оружия у нее не
было.
Взгляда ее Джокер не выдержал и поспешно уставился на стол, туда, где
лежал приготовленный для Вейна альбом с фотографиями.
- Это ваши фотографии? - заинтересовался он.
- Да, - несколько осмелев, ответила Вики. - Я встречаюсь с человеком,
который хотел бы посмотреть мои работы.
Джокер хмыкнул.
Небрежно он взял альбом и принялся его листать. В основном там были
студийные работы - портреты фотомоделей, снятые со вкусом и не без
изящества.
- Чушь, - пробормотал он, глядя на первую же из них. - Чушь, чушь, -
его руки листали альбом, а на лице-маске застыло такое выражение, словно
Джокер с трудом преодолевал отвращение. - Чушь... чушь... - очередной лист
открылся на ливийской фотографии: на краю земляной насыпи лежал убитый.
Его вид вызвал у Джокера явный интерес. - О! Это хорошая работа...
Черепа... Трупы... Вы так хорошо это показываете!
От комплимента Джокера у Вики по спине пробежал холодок. Эти
собственные фотографии вызывали у нее самой едва ли не отвращение - именно
это они и должны были говорить читателю, а не вызывать восторг.
- Я тебе скажу вот что, - снова заговорил Джокер, возвращая альбом на
место. - У меня просто не было времени задуматься, дорогуша, но в какой-то
момент я вдруг понял, что просто обречен на величие! Ты же знаешь, как
люди беспокоятся о своем внешнем виде - это привлекательно, это - нет...
но для меня это все позади. Я теперь делаю то, о чем другие только
мечтают, - он хвалил себя самозабвенно, казалось, слушатели были тут
попросту излишни. Речь Джокера была обращена к самому себе. - Я занимаюсь
искусством! Искусством смерти... Я - первый в мире артист убийства.
При этих словах Вики просто обмерла.
- Что вам нужно? - изменившимся голосом спросила она.
- Мой портрет на долларовой бумажке! - усмехнулся своей гадкой
улыбкой Джокер.
- Вы, наверное, шутите?!
- Неужели похоже на шутку? - совершенно серьезно спросил ее Джокер.
Он немного подался вперед, и Вики показалось, что она почувствовала жар от
его горящих безумием глаз. - Послушайте, мы не должны сравнивать себя с
обыкновенными людьми. Мы - художники... Вот, например, я сейчас представлю
на твой суд одно великое произведение...
- Да? - Вики вложила в этот вопрос всю иронию, на которую у нее
хватило сил.
- Ты будешь снимать мое новое искусство, - тоном, не терпящим
возражений, объявил ей Джокер и гордо выпрямился, - ты присоединишься к
авангарду! Анни!
Дверь снова приоткрылась, и в зал вошла молодая женщина.
Вики сразу отметила правильность ее фигуры: из Анни получилась бы
неплохая фотомодель. Но лицо женщины было закрыто мертвенно-бледной маской
с яркими карминными губами, делающими ее похожей на вампира.
- Джек, - капризным тоном заговорила она, - ты сказал, что я могу
посмотреть, как ты будешь улучшать картины!
Джокер только отмахнулся от нее и усадил женщину в кресло напротив
Вики.
Даже не видя ее настоящего лица, Вики ощутила идущие от нее волны
ненависти.
- Почему она в маске? - встревоженно спросила Вики.
Джокер оскалился и посмотрел в сторону подружки.
- Ну, вообще-то это только набросок, - протянул Джокер, - Анни,
покажись...
Повинуясь его команде, молодая женщина сняла маску, и Вики испуганно
вскрикнула.
Лицо Анни, совсем недавно отличавшееся правильностью, пересекала
косая полоса уродливого неровного шрама от ожога. Кое-где виднелись еще не
зажившие до конца волдыри, но и без этого такое "украшение" вызывало
отвращение у любого нормального человека.
Ожог был нанесен на лицо с таким расчетом, чтобы причинить внешности
Анни максимальный урон, не повредив при этом ни глаза, ни рот.
- Она сделана в духе новой философии, - пояснил Джокер (Анни при этих
словах поморщилась), - поэтому она, как и я, живое произведение искусства.
Вики сглотнула - эта сцена вызывала у нее тошноту, сдерживать которую
было все трудней.
Ее реакция не удивила Джокера.
- Я, конечно, не Пикассо, - насмешливо заявил он, - но неужели вам не
нравится?
Вики отвела глаза. Этот разговор надо было прекращать во что бы то ни
стало. Обмануть, отвлечь Джокера... Она еще не знала, как это сделать, но
точно знала другое: еще одной подобной демонстрации ее нервы попросту не
выдержат.
- А чем же я могу вам служить? - дрогнувшим голосом поинтересовалась
Вики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
поджимали, Вейн порой забывал обо всем. Сейчас он пребывал именно в таком
состоянии.
- Алло, сэр! - начал Альфред. - Она сказала, что опоздает на встречу
с вами на десять минут.
- На какую встречу? - удивленно переспросил Вейн.
"Ну вот, опять он заработался и забыл обо всем", - вздохнул старик,
перекладывая трубку из одной руки в другую.
- В музее.
- Хорошо, спасибо, - несколько растерянно проговорил Брюс и вдруг
словно спохватился. Теперь в его голосе сквозила явная тревога. - Подожди,
Альфред! Мы же не встречаемся с ней сегодня!
Ответом ему послужило молчание.
Альфред не знал, что на это сказать.
Вейн не знал, что об этом думать.
Когда наконец промелькнувшее подозрение окрепло, ему показалось, что
кто-то стукнул его по голове.
Вики сказала, что опаздывает, но не уточнила время встречи, значит,
она уверена, что он пригласил ее, указав точно время.
Но так как он сам этого не делал, оставалось одно: кто-то пригласил
ее туда от его имени.
Он не мог позволить себе принять это за простую шутку. Раз кто-то
знал о его отношениях с Вики, значит, этот кто-то за ними следил. Может
быть, он знал о них все. Или все о нем - что было еще хуже.
Теперь сомнений не оставалось: Вики в опасности, и он не знал даже,
успеет ли ее предупредить...
Первым делом Джокер заказал себе личную гримерную. Он получал
чувственное наслаждение, дополняя свое природное уродство штрихами яркого
грима.
Уже все его приближенные знали: если он идет в гримерную, готовится
новое дело.
На этот раз Джокер "украшал" себя тщательней обычного.
"Что-то мне это не нравится", - подумала Анни. Последнее время ее
жизнь превратилась в сплошной кошмар.
Купание в кислоте изменило Джокера не только внешне, что-то
надломилось у него внутри, и эта поломка с каждым днем принимала все более
угрожающие размеры.
Анни готова была терпеть его уродство, в конце-концов она сама
выбрала себе такую судьбу. Разве лучше был старик Гриссем с его дряблой
кожей? Она могла перебороть тогда отвращение, и тем более смогла бы
сделать это с человеком, чье тело не успело оплыть жиром и обмякнуть.
Лицо... да что за пустяк чье-то там лицо! Она просто отдавалась ему с
закрытыми глазами, а осязание помогало ей придумать совсем другой его
образ. Вспомнить старый, неиспорченный, наконец.
Да, Анни смогла бы забыть о его уродстве, но сам Джокер не дал этого
ей сделать.
Ревность или сумасшествие заставили его пойти на тот жестокий шаг,
который Анни простить ему уже не могла?..
Какое право он имел сделать с ней такое? Кому она будет нужна, если
надоест Джокеру?
По своей прихоти он лишил ее будущего, превратив в ничто ее
единственный капитал.
Теперь она ненавидела его. Холодно, спокойно и трезво. Но это никак
не отражалось на их взаимоотношениях.
Своей подлой выходкой он привязал ее к себе навсегда. Теперь Анни
обязана разыгрывать пылкую любовь и нежную дружбу только для того, чтобы
не остаться ни с чем. А по ночам трепетать от страха в ожидании, когда
наскучит ему.
Анни улыбалась. Точнее, улыбалась маска, прикрывавшая с недавнего
времени ее лицо.
- Джек, ты куда идешь? - ласково спросила она.
Джокер довольно усмехнулся. Он не сомневался в испытываемых ею
чувствах, он на своем опыте ощутил бремя навязанного уродства, но игра в
любовь доставляла ему удовольствие. Подыгрывают - значит, боятся. Боятся -
значит, ценят заслуги и уважают.
- Папочка собирается заняться искусством, дорогая! - игривым тоном
ответил он.
Это означало, что Джокер собирается в городскую галерею.
В голубом платье Вики выглядела очаровательно. Она это знала, поэтому
и выбрала его для встречи с Брюсом. Нокс не ошибался, отметив, что она
расцвела в последние дни. Поэтому ее появление в зале ресторана,
переходящего в галерею, сразу приковало к ней все взгляды.
Она вошла, легкая и стройная, словно влетела.
Почтительно поклонились ей стоящие у входа негры в ливреях.
Серьезный официант заспешил навстречу очаровательной посетительнице с
видимым удовольствием.
Увидев его преданные глаза, Вики слегка улыбнулась.
- У меня здесь встреча с мистером Вейном! - заявила она.
Официант вежливо поклонился.
- Да-да, он еще не пришел, но ваш столик готов!
Вики последовала за ним, провожаемая восхищенными мужскими взглядами.
Столь заметное внимание чуть смутило ее, но через минуту она уже
посмеивалась над своей застенчивостью. Именно так и должно было быть. Она
молода, красива, влюблена: мир просто обязан был оценить это. Пусть
смотрят - ей нечего стыдиться.
Немного смущала роскошь этого места. Здесь было куда меньше народу,
чем тогда на приеме.
Музыканты в черных фраках старательно извлекали из своих инструментов
все новые и новые звуки.
На столике горкой высились диковинные фрукты и неизвестные сладости.
Где-то совсем рядом висели на стенах полотна великих мастеров.
Ресторан и галерея соседствовали, как вечное с сиюминутным, что
создавало особую прелесть и настроение.
"Брюс просто молодец, - думала Вики, удобно устраиваясь за столиком,
- что пригласил меня именно сюда. Сама бы я до этого ни за что не
додумалась".
Ей нравилось здесь все: и публика, совсем не такая претенциозная и
шумная, как в других ресторанах, и светлый мрамор пола, и даже оркестр.
Не нравилось ей только то, что Брюса еще не было. Что за срочные дела
заставляют его опаздывать?
С надеждой Вики вглядывалась в каждого входившего.
Постепенно радость сменялась легкой тревогой.
Через несколько минут Вики перестала обращать внимание на окружающую
обстановку: она сидела и нервно барабанила пальцами по столу, раздумывая,
не пойти ли ей позвонить Брюсу. Только то, что он мог находиться сейчас на
полдороги сюда, удерживало ее пока на месте.
Наконец кто-то направился в сторону ее столика, Вики нетерпеливо
подалась вперед.
Но это был всего лишь официант. В его руках был перевязанный
ленточкой сверток.
- Мисс Вейл? - склонился он перед девушкой. - Это только что передали
вам.
- Спасибо! - немного нервно ответила Вики.
Она была рада, что получила хотя бы известие. Но, с другой стороны,
выходило, что Брюс не придет, иначе зачем ему передавать подарки через
официанта?
Размышляя таким образом, Вики принялась осматривать коробочку. На ней
была только короткая надпись: "Срочно".
Нетерпеливым движением Вики потянула ленту.
Перед ней лежал оранжевый респиратор с зеленой коробочкой фильтра.
К нему прилагалась записка:
"Наденьте это немедленно!" - гласила она.
Почти тотчас Вики почудился неприятный запах.
Секунду поколебавшись, она поднесла респиратор к лицу, что оказалось
весьма вовремя.
То, что произошло потом, представлялось ей кошмарным сном.
Странный запах ей не померещился: кто-то пустил в зал газ - белесый
дымок подтвердил это.
Почувствовав неладное, сидящие за соседними столиками начали
вскакивать с мест, суетиться.
Споткнулся и растянулся на полу, разбив бокалы, официант.
Рванул на себе галстук, освобождая горло, полный почтенный джентльмен
- и тоже осел на пол.
Другой вцепился в скатерть и стянул ее на себя, прикрываясь ею, как
саваном.
Падали все. Молодые, пожилые, совсем старые... Газ не щадил никого.
Стала неровной и затем смолкла музыка - газ подобрался к эстрадной
площадке. Беспорядочно мелькали смычки, опускались бессильные руки. Через
несколько минут площадка покрылась неподвижными телами в черных фраках и
ярко-белых манишках.
Валились люди. Падали столы. Кривились губы в беззвучном отчаянном
крике.
Вики сидела ни жива ни мертва. Респиратор позволял ей вдыхать без
вреда для себя отравленный воздух, но что творилось сейчас с ее сердцем!
Ей приходилось уже видеть смерть: профессия приучила ее не закрывать глаза
при встрече с мерзостями жизни. Но никогда Вики не видела, чтобы люди
гибли вот так, в шикарном ресторане, безо всяких на то причин - без
революций, без войн...
В разыгравшейся драме это было, пожалуй, самым страшным.
В то время, как Вики ошарашенно таращилась на измененный и
наполнившийся смертью зал, а трупы мирно лежали, занимая всю его площадь,
со стороны главного входа раздался шум.
Толстые двери галереи треснули под напором силы и впустили группу
людей, предводительствуемых клоуном в сиреневом пиджаке, голубой рубашке и
черных широких штанах. Можно было подумать, что в музей ворвались дикари.
Большинство из них было одето в черное, многие сжимали в руках
автоматы.
- Господа! - сказал Джокер. - Давайте расширим наши горизонты!
Включили принесенный с собою магнитофон. Резкая, дергающаяся музыка
наполнила высокие залы галереи.
Джокер пустился в пляс. Он чувствовал себя здесь хозяином, он отмечал
свою новую победу.
- Быстро - кисть! - скомандовал он, вытанцовывая очередное па.
Услужливый Боб протянул ему малярную кисть и банку с краской.
Размашистым почерком Джокер вывел на ближайшей картине: "Здесь был
Джокер" и захохотал над собственной шуткой.
Это послужило командой к общему разграблению... нет, разорению
галереи.
Гангстерам Джокера незачем было похищать картины, хотя стоимость
многих из них равнялась целому состоянию. В их глазах произведения
искусства не имели никакой цены. Точнее, для них вся ценность картин
состояла в том, что их можно было с удовольствием уничтожить. Уничтожая
прекрасное, они мнили себя творцами, всеми овладело странное вдохновение -
"вдохновение наоборот".
Все темное и злое, завистливое и жадное выползло наружу: бей! круши!
уничтожай!
Они работали исступленно, самозабвенно разбивая статуи на мелкие
куски.
Лужи краски растекались на скромных испуганных полотнах.
Ничто не оставалось целым в тех местах, где проходили эти варвары.
Джокер шел впереди. Ему казалось недостаточным просто закрывать
полотна новыми пестрыми слоями краски - в нем все-таки жил, хоть и
сумасшедший, но художник. Он прекрасное превращал в уродливое: случайность
не могла бы создать столь отвратительное. Даже в разрушении Джокер хотел
продемонстрировать особый талант.
Окончив уничтожение первого зала, компания двинулась дальше, вверх по
лестнице.
Оглушительно вопил магнитофон.
Мимо жуткого клоуна проплыл портрет президента. Джокер поднял было
кисть и на него, но вдруг расхохотался с новой силой:
- Этот пусть живет! Похож на доллар!
Другим картинам повезло меньше...
"Что это? - спрашивала себя Вики, глядя на усеянный трупами зал. -
Надо бежать отсюда..."
Хотя последняя мысль была здравой, девушка оказалась неспособной
привести ее в исполнение.
Ноги дрожали. Для того, чтобы понять свою беспомощность в теперешнем
состоянии, можно было даже не вставать. Она знала, что не в силах сделать
ни шагу.
За стеной что-то шумело, бесновалось, грохотало... Но все равно она
знала, что не сможет сбежать.
Наконец, дверь распахнулась.
Вики только вздрогнула, узнав в вошедшем автора кошмара города
Готэма.
"Ну, вот и все..." - почти равнодушно подумала она, уже готовая к
наихудшему.
Джокер, паясничая, отвесил ей легкий поклон. Его глаза откровенно и
жадно рассматривали ее. Вики стало не по себе. Вожделение некоторых людей
кажется более страшным, чем смерть, а Джокер именно к таким и относился.
- Теперь это можно снять, - заявил он, присаживаясь напротив. Вики
подчинилась. Респиратор успел порядком надоесть.
Как ни странно, с появлением Джокера ей стало спокойнее: неведомая
опасность всегда страшит сильнее. Джокер был маньяком, убийцей, но видеть
перед собой его было легче, чем невесть откуда взявшийся газ...
- О да, вы прекрасны! - воскликнул шут, впиваясь взглядом в ее
открывшееся лицо. - В старомодном смысле... Но мы, наверное, сможем
сделать вас более совершенной!
Вики посмотрела ему прямо в глаза: никакого другого оружия у нее не
было.
Взгляда ее Джокер не выдержал и поспешно уставился на стол, туда, где
лежал приготовленный для Вейна альбом с фотографиями.
- Это ваши фотографии? - заинтересовался он.
- Да, - несколько осмелев, ответила Вики. - Я встречаюсь с человеком,
который хотел бы посмотреть мои работы.
Джокер хмыкнул.
Небрежно он взял альбом и принялся его листать. В основном там были
студийные работы - портреты фотомоделей, снятые со вкусом и не без
изящества.
- Чушь, - пробормотал он, глядя на первую же из них. - Чушь, чушь, -
его руки листали альбом, а на лице-маске застыло такое выражение, словно
Джокер с трудом преодолевал отвращение. - Чушь... чушь... - очередной лист
открылся на ливийской фотографии: на краю земляной насыпи лежал убитый.
Его вид вызвал у Джокера явный интерес. - О! Это хорошая работа...
Черепа... Трупы... Вы так хорошо это показываете!
От комплимента Джокера у Вики по спине пробежал холодок. Эти
собственные фотографии вызывали у нее самой едва ли не отвращение - именно
это они и должны были говорить читателю, а не вызывать восторг.
- Я тебе скажу вот что, - снова заговорил Джокер, возвращая альбом на
место. - У меня просто не было времени задуматься, дорогуша, но в какой-то
момент я вдруг понял, что просто обречен на величие! Ты же знаешь, как
люди беспокоятся о своем внешнем виде - это привлекательно, это - нет...
но для меня это все позади. Я теперь делаю то, о чем другие только
мечтают, - он хвалил себя самозабвенно, казалось, слушатели были тут
попросту излишни. Речь Джокера была обращена к самому себе. - Я занимаюсь
искусством! Искусством смерти... Я - первый в мире артист убийства.
При этих словах Вики просто обмерла.
- Что вам нужно? - изменившимся голосом спросила она.
- Мой портрет на долларовой бумажке! - усмехнулся своей гадкой
улыбкой Джокер.
- Вы, наверное, шутите?!
- Неужели похоже на шутку? - совершенно серьезно спросил ее Джокер.
Он немного подался вперед, и Вики показалось, что она почувствовала жар от
его горящих безумием глаз. - Послушайте, мы не должны сравнивать себя с
обыкновенными людьми. Мы - художники... Вот, например, я сейчас представлю
на твой суд одно великое произведение...
- Да? - Вики вложила в этот вопрос всю иронию, на которую у нее
хватило сил.
- Ты будешь снимать мое новое искусство, - тоном, не терпящим
возражений, объявил ей Джокер и гордо выпрямился, - ты присоединишься к
авангарду! Анни!
Дверь снова приоткрылась, и в зал вошла молодая женщина.
Вики сразу отметила правильность ее фигуры: из Анни получилась бы
неплохая фотомодель. Но лицо женщины было закрыто мертвенно-бледной маской
с яркими карминными губами, делающими ее похожей на вампира.
- Джек, - капризным тоном заговорила она, - ты сказал, что я могу
посмотреть, как ты будешь улучшать картины!
Джокер только отмахнулся от нее и усадил женщину в кресло напротив
Вики.
Даже не видя ее настоящего лица, Вики ощутила идущие от нее волны
ненависти.
- Почему она в маске? - встревоженно спросила Вики.
Джокер оскалился и посмотрел в сторону подружки.
- Ну, вообще-то это только набросок, - протянул Джокер, - Анни,
покажись...
Повинуясь его команде, молодая женщина сняла маску, и Вики испуганно
вскрикнула.
Лицо Анни, совсем недавно отличавшееся правильностью, пересекала
косая полоса уродливого неровного шрама от ожога. Кое-где виднелись еще не
зажившие до конца волдыри, но и без этого такое "украшение" вызывало
отвращение у любого нормального человека.
Ожог был нанесен на лицо с таким расчетом, чтобы причинить внешности
Анни максимальный урон, не повредив при этом ни глаза, ни рот.
- Она сделана в духе новой философии, - пояснил Джокер (Анни при этих
словах поморщилась), - поэтому она, как и я, живое произведение искусства.
Вики сглотнула - эта сцена вызывала у нее тошноту, сдерживать которую
было все трудней.
Ее реакция не удивила Джокера.
- Я, конечно, не Пикассо, - насмешливо заявил он, - но неужели вам не
нравится?
Вики отвела глаза. Этот разговор надо было прекращать во что бы то ни
стало. Обмануть, отвлечь Джокера... Она еще не знала, как это сделать, но
точно знала другое: еще одной подобной демонстрации ее нервы попросту не
выдержат.
- А чем же я могу вам служить? - дрогнувшим голосом поинтересовалась
Вики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22