<Если я не могу
склонить богов, то приведу в действие силы ада>.
Эта моральная иерархия подкрепляется клиничес-
ким опытом: Родитель есть самый слабый член, Взрос-
лый менее легко лишается полномочий, а Ребенок
кажется почти неутомимым. Под влиянием алкоголя,
например, Родитель опьяняется первым; по сравне-
нию с ним Ребенок держится лучше, и это делает его
в социальном плане более приятным; затем следует
очередь Взрослого, и вот здесь объективные оценки
физической реальности начинают ослабевать. Если
дозы будут увеличены, то Ребенок, освобожденный
от своих пут, поколебленный своей свободой, начи-
нает падать в обморок. Распространенное мнение,
что люди обретают свое подлинное лицо под влия-
нием алкоголя, означает, что Ребенок, подчиняю-
щийся приказаниям Родителя и Взрослого, уступает
место Ребенку естественному по мере того, как верх-
ние уровни функционирования стираются. Когда влия-
ние опьянения исчезает, этот приказ может быть
опрокинут в соответствии с принципом ортриогенеза,
сформулированным Федерном.
С учетом некоторых сложных явлений и некоторых
идиосинкразий ситуация такая же, как во время сна.
Моральное существо в состоянии бдительности под
гипнозом уступает место аморальному, но с практи-
ческим умом и разбуженному. Вместо того чтобы
думать о поведении, которое диктовали бы мораль,
практика или удовольствие, в полусне оно начинает
спрашивать себя, что предпочло бы делать, не забо-
тясь о моральных проблемах, но не упуская из виду
возможных реальностей. Когда вдруг наступает сон,
этика и запреты меркнут в забвении, как и объек-
тивный мир реальности со своими физическими и
социальными ограничениями, так что Ребенок отно-
сительно свободен продолжать свой магический бег
в мечтах. Правда, некоторые следы функционирования
Взрослого и Родителя иногда видны, но это не проти-
воречит иерархическому принципу; они обусловлены
наличием в Ребенке архаических Родительских влия-
ний и чувства реальности. Именно это отличает
самым решительным образом явление Детского сос-
тояния Я от концепции Это. Термин <Ребенок> обоз-
начает состояние, которое существует или существо-
вало ранее, в то время как Фрейд описывает Это
как <хаос, котелок, полный бурлящих эмоций...
никакой организации, никакой воли>.
Симптомы суть все проявления состояния Я един-
ственного и четко определенного, активного или
исключительного, будь они результатом конфликтов,
согласий или заражений между двумя различными
состояниями Я. Следовательно, в структурном анализе
первая задача симптоматологии - установить, каково
состояние Я, которое сейчас проявляется в симпто-
мах. Эта операция в некоторых случаях легка, а
в других требует большой тонкости в диагностиро-
вании и большого опыта.
Недовольство господина Труа шумом воспроиз-
водило отношение его отца и было явно Родительским.
Педантизм доктора Кинта и скрытность госпожи
Огден требовали очень скрупулезного изучения. Когда
Родитель у господина Труа был отстранен, это приво-
дило к тому, что он много пил и вел себя импуль-
сивно; как в том, так и в другом случае проявлялся
Ребенок, как и при плохом настроении у Кинта и
приступах тревоги у Огден. Это означает, что в каж-
дом случае некоторые черты характера были выра-
жением одного состояния Я, в то время как не-
которые симптоматические проявления - выраже-
нием другого.
На основании этих двух принципов можно ана-
лизировать психиатрические симптомы в структурной
терминологии, включая те, при которых разверты-
вается одновременная активность двух различных сос-
тояний Я.
Галлюцинации являются обычно проявлениями
Родителя: примером могут служить голоса, слышимые
госпожой Прим. Два наиболее часто встречающихся
типа галлюцинаций - непристойные эпитеты и при-
зывы к убийству. Можно с уверенностью сказать,
что обвинение: <Ты гомосексуалист> и приказ: <Ты
должен его убить!> являются пережитками Роди-
тельских воспоминаний.
Если голос исходит из Родителя, то публика сос-
тоит из Ребенка и, иногда, зараженного Взрослого.
В помраченных состояниях, обусловлены ли они ин-
токсикацией, острым приступом шизофрении или го-
мосексуальным страхом. Взрослый смещен и Ребе-
нок остается единственным слушателем. При неко-
торых состояниях паранойи Взрослый, активный, но
зараженный, присоединяется к Ребенку и тоже слы-
шит голос. В более редких случаях, когда голос исхо-
дит из Ребенка, зараженный Взрослый тоже слышит
голос.
Этот момент можно прояснить с помощью рис. 6, а,
на котором представлены три состояния Я, но четыре
области. Если Сам подлинный в какой-то момент
есть Взрослый, то голоса, исходящие из Ребенка
Область
Родителя
Область
Взрослого
Область
заражения
Область
Ребенка
Область
Родителя
Область
Взрослого
Область
Ребенка
в) - бред б) - страннах идея
Рис. 6. Структура бреда (мании, психоза)
или Родителя, могут (если они произведены зара-
женным участком) быть восприняты как произне-
сенные вне человека. На этом участке опыт реаль-
ности является дефектным, потому что участок как
будто принадлежит Взрослому, а на самом деле яв-
ляется вторжением ирреального Ребенка. Если учи-
тывать необходимые топологические перемещения,
эта ситуация очень правдоподобна, с точки зрения
неврологической. Если вербализация произведена на
участке, выделенном из Взрослого, она будет вос-
приниматься не как галлюцинация, а как сознатель-
ный голос, то есть внутреннее явление. В этом случае
дефектный участок будет производить что-нибудь
другое и результатом будет психопатологический сим-
птом другого типа.
Бред в основном является симптомом Ребенка,
но он зарождается на зараженном участке (рис. 6,а),
который находится в границах Я Взрослого. Бред,
следовательно, соответствует Я Взрослого, что оз-
начает, что реальный опыт не может действовать,
пока не будут очищены границы между Взрослым и
Ребенком, как показано на рис. 6,6; в этом случае
бред становится несовместимым с Я Взрослого и
воспринимается не как бред, а как странные идеи;
и это продолжается до тех пор, пока Взрослый
остается Сам подлинный. Взрослый говорит себе:
<Часть меня думает, что это вот так, но я-то так
не думаю>. Но если Взрослый смещен, а Ребенок
становится Сам подлинный, то человек скажет: <Я
думаю, что это в самом деле так>, так как теперь
идея соответствует Самому подлинному.
В случае господина Труа, у которого Родитель
и был Сам подлинный, эквиваленты того, что было
бредом в психопатическом состоянии (когда Ребенок
был Сам подлинный), отвергались со злобой, в чисто
Родительской манере, как глупые, идиотские идеи,
с намеком: <Смерть маленьким негодяям с такими
идеями>.
Границы Я, кажется, ведут себя как сложные мем-
браны с очень избирательной проницаемостью.
Повреждения границы между Взрослым и Ребенком
могут вызвать симптом, принадлежащий к группе
пограничных симптомов: чувство ирреальности, стран-
ности, деперсонализации; явления дежа вю и его
аналоги и хорошо известное дежа раконтэ. Тяжесть
этих симптомов, как и других, зависит от манеры
распределения свободных полномочий. Если Взрослый
есть Сам подлинный, все симптомы относятся к пси-
хопатологии повседневной жизни; если Ребенок есть
Сам подлинный, они образуют часть психопатичес-
кого материала. Так или иначе, они являются патогно-
монами повреждений границ, что поддается лечению
с трудом, будь оно сложно или не очень.
Пациент, который, выслушав внимательно врача,
говорит ему: <Почему я должен вас слушать, если
вы не существуете?>, полностью потерял чувство
реальности. В его случае Сам подлинный есть Ре-
бенок, который исключил Взрослого, блокируя гра-
ницу между двумя состояниями Я. Следовательно,
неопсихическая выработка данных, хотя и не раз-
рушена, не может повлиять на Ребенка. Он ведет
себя так, будто Взрослого не существует, и эта ситуа-
ция влечет за собой как вторичный фактор ощу-
щение, что внешний мир не существует. В случаях
такого типа гипотеза могла бы быть проверена, если
бы было установлено, что Ребенок был отрезан от
мира.
Теперь Взрослый слышит и понимает, что ему
говорит врач, но данные, получаемые Взрослым, не
достигают Ребенка, который и говорит, что этих
данных не существует, то есть что врача не сущест-
вует. Призыв к разуму Взрослого не достигает Ре-
бенка. Структура чувства отчужденности такова же,
как ни странно, как и структура интуиции (insight).
Здесь внешний мир теряет первоначальный смысл
вследствие исключения Ребенка Взрослым. Архаичес-
кая выработка данных, свойственная Ребенку, не
входит больше в игру, и Взрослый чувствует эту
потерю в форме странности, необычности, отчужден-
ности. Таким образом, Сам подлинный есть Ребенок
в ощущении ирреальности и он же Взрослый в ощу-
щении странности; в обоих случаях речь идет о
функциональном склерозе заинтересованной границы.
При психотерапии insight (интуиция, понимание)
появился, когда Взрослый был обеззаражен и граница
между Ребенком и Взрослым установилась надле-
жащим образом. Таким образом, чувство странности,
как и insight, обусловлено усилением границы между
Взрослым и Ребенком в момент, когда Взрослый
есть Сам подлинный, но в одном случае усиление
является патологическим, а в другом ведет к восста-
новлению нормальных процессов. (Insight может
произойти и на уровне границы между Родителем
и Взрослым, но об этом позднее.)
Случай господина Эннат, холостого биолога двад-
цати четырех лет, является примером исключения
Ребенка при чувстве странности. Он рассказал, что
однажды на охоте ему вдруг все показалось бес-
смысленным и это чувство осталось. Он подчинился
ежедневной безрадостной рутине. Его Взрослый искал
объяснения и облегчения с помощью интеллектуаль-
ных средств. Он начал интересоваться происхожде-
нием Вселенной, жизни, своиМ собственным Я в фило-
софском плане. Выбор профессии имел целью прежде
всего ответить на эти вопросы и, казалось, был про-
диктован инфантильным сексуальным любопытством.
Было ясно, что монашеская жизнь привела к ак-
кумуляции сексуального напряжения у Ребенка. А так
как сексуальность Ребенка имеет садистскую ориен-
тацию, такая ситуация не была здоровой. В то же
время ярость Ребенка против отца делалась более
интенсивной; чтобы разрешить эти два типа напря-
жений, он исключил Ребенка и платил теперь эа
это огромную цену. Хотя он считал, что для него
ничего не имеет смысла (то есть для его Взрос-
лого Я), было очевидно, что Ребенок продолжает
интересоваться окружающим миром. И когда кто-
нибудь из группы спрашивал о его чувствах, он
ударял себя кулаком по бедру и кричал: <Я не
знаю, почему я так чувствую!> Он сам (то есть
его Сам подлинный) не осознавал, что при этом
ударяет себя, и был искренне удивлен, когда его
внимание обратили на этот факт. Расспросы пока-
зали, что этот жест был следом, связанным с при-
учением его к чистоте; то есть события, происхо-
дившие вокруг, были полны смысла для его Ребенка,
но не имели никакого смысла для Взрослого.
Это можно объяснить отсутствием коммуникаций
между археопсихикой и неопсихикой.
В случае деперсонализации могут быть вырабо-
таны очень эффективные, но деформированные пом-
раченным Ребенком соматические стимулы. Однако
эти деформации остаются непонятными Взрослому,
так как они не присущи состоянию Я Взрослого,
а если станут таковыми, то из чувства деперсона-
лизации трансформируются в делирии телесных из-
менений, что означает: Взрослый пришел на помощь
Ребенку, рационализируя воображаемые изменения.
Возражения против <чувств> являются проявлениями
Взрослого, в то время как делирии - Ребенка. Сома-
тический деформированный образ не представляет
собой новое явление, он оставался латентным с дет-
ского периода до тех pop, пока повреждение гра-
ницы Я между Взрослым и Ребенком не позволило
ему проникнуть в зону неопсихики и спровоцировать
там помрачение.
Согласно этой гипотезе, следовало бы найти в
фазе продромального периода склероза границы, а
симптом укажет тонкую щель, где эффекты были
бы локализованы, временно или постоянно, подхо-
дящими оборонительными мерами.
Все симптомы, о которых говорилось до сих пор,-
галлюцинации, бред, пограничные симптомы - имеют
шизоидный характер. При мании величия Родитель
исключается Ребенком с помощью зараженного Взрос-
лого так, что неопсихическое рассуждение (мне-
ние, взгляд), хотя и ослабленное, остается в силе.
Если мания проявляет себя. Взрослый и Родитель
лишаются полномочий обретшим власть Ребенком, ко-
торый получает свободу дяя необузданной активности.
Исключение представляет собой как бы зеркало, поли-
рованное с одной стороны: Родитель, скандализован-
ный, но лишь временно лишенный прав, может наб-
людать все происходящее. Ребенок пользуется Роди-
тельской невозможностью действовать, но вполне
сознает, что за ним наблюдают. Отсюда и происхо-
дят делирии дежа вю, дежа коню. Сведение счетов
может быть ужасным. Когда Ребенок исчерпает
себя. Родитель восстановит свои права и возьмет
реванш.
Между структурными характеристиками маниа-
кально-депрессивных психозов и психоаналитической
теорией нет противоречий. Психоанализ занимается
генетическими механизмами, а структурный анализ
интересуется антропоморфными накоплениями (сле-
дами) полномочий (следы ребенка, который когда-то
существовал в борьбе с родителями и их пере-
житками, тоже существовавшими реально). Эта борь-
ба описана здесь с использованием антропоморфной
терминологии, потому что она сохраняет манеру пер-
сонализации, ведь речь идет не о борьбе между
абстрактными концептуальными силами, но о повто-
рении сражений за выживание между реальными
людьми, начиная с детства, по крайней мере, с того
времени, как помнит себя пациент.
Невротические или психопатические симптомы
суть выражение состояния Я единственного и опре-
деленного, хотя они могут быть результатом или
исходным пунктом сложных конфликтов. Например,
характерный симптом конверсионной истерии есть
проявление Ребенка, который в обычное время исклю-
чен из Взрослого селективной формой особого ис-
ключения, известного под названием подавления, что
позволяет Взрослому непринужденно быть не занятым
своими делами. Цель терапии - убрать барьер таким
образом, чтобы Ребенок и врач могли поговорить
в присутствии активного Взрослого. Если Ребенку
удастся убедить врача сместить Взрослого путем пи-
люль или гипноза, то они смогут провести вместе
очень весело час, но терапевтический результат будет
зависеть все же от манеры поведения Взрослого
и Родителя, тесно связанной с профессионализмом
врача.
Характерные нарушения и психопатии, со струк-
турной точки зрения, суть манифестации Ребенка в
сотрудничестве со Взрослым, как в том, так и в
другом случае. Наличие или отсутствие угрызений
совести означает оппозицию или сотрудничество Ро-
дителя. Импульсивные неврозы, которые могут усту-
пить аналогичным по виду трансакциям и которые
имеют те же эффекты, с точки зрения социальной,
имеют разную структуру, так как они суть втор-
жения Ребенка, но ни Взрослый, ни Родитель в них
не вмешиваются.
Глава VII
ДИАГНОСТИКА
1. Предрасположенность к обучению
Хотя господин Эннат, молодой биолог, во время
каждого группового сеанса несколько раз ударял себя
кулаком по бедру, врачу понадобилось несколько не-
дель, чтобы обратить его сознательное внимание на
этот факт, то есть чтобы его Взрослый это заметил.
Пациент и врач долго выясняли происхождение этого
жеста. Более бдительным оказался Ребенок самого
врача, и когда господин Эннат в ответ на вопрос
одного из членов группы закричал: <Я не знаю
почему я это делаю!>, врач неожиданно спросил:
<Вам случалось обмочиться в постели, когда вы были
ребенком?> На этот вопрос господин Эннат ответил:
<Да>. Врач спросил, какова была реакция его ро-
дителей. Пациент ответил, что они упрекали его и
требовали объяснений. <А вы что им говорили?>-
<Я говорил, что не знаю, почему я это делаю>.
При этом господин Эннат опять начал бить себя
по бедру, к своему великому удивлению, потому что
только сейчас обратил на это внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
склонить богов, то приведу в действие силы ада>.
Эта моральная иерархия подкрепляется клиничес-
ким опытом: Родитель есть самый слабый член, Взрос-
лый менее легко лишается полномочий, а Ребенок
кажется почти неутомимым. Под влиянием алкоголя,
например, Родитель опьяняется первым; по сравне-
нию с ним Ребенок держится лучше, и это делает его
в социальном плане более приятным; затем следует
очередь Взрослого, и вот здесь объективные оценки
физической реальности начинают ослабевать. Если
дозы будут увеличены, то Ребенок, освобожденный
от своих пут, поколебленный своей свободой, начи-
нает падать в обморок. Распространенное мнение,
что люди обретают свое подлинное лицо под влия-
нием алкоголя, означает, что Ребенок, подчиняю-
щийся приказаниям Родителя и Взрослого, уступает
место Ребенку естественному по мере того, как верх-
ние уровни функционирования стираются. Когда влия-
ние опьянения исчезает, этот приказ может быть
опрокинут в соответствии с принципом ортриогенеза,
сформулированным Федерном.
С учетом некоторых сложных явлений и некоторых
идиосинкразий ситуация такая же, как во время сна.
Моральное существо в состоянии бдительности под
гипнозом уступает место аморальному, но с практи-
ческим умом и разбуженному. Вместо того чтобы
думать о поведении, которое диктовали бы мораль,
практика или удовольствие, в полусне оно начинает
спрашивать себя, что предпочло бы делать, не забо-
тясь о моральных проблемах, но не упуская из виду
возможных реальностей. Когда вдруг наступает сон,
этика и запреты меркнут в забвении, как и объек-
тивный мир реальности со своими физическими и
социальными ограничениями, так что Ребенок отно-
сительно свободен продолжать свой магический бег
в мечтах. Правда, некоторые следы функционирования
Взрослого и Родителя иногда видны, но это не проти-
воречит иерархическому принципу; они обусловлены
наличием в Ребенке архаических Родительских влия-
ний и чувства реальности. Именно это отличает
самым решительным образом явление Детского сос-
тояния Я от концепции Это. Термин <Ребенок> обоз-
начает состояние, которое существует или существо-
вало ранее, в то время как Фрейд описывает Это
как <хаос, котелок, полный бурлящих эмоций...
никакой организации, никакой воли>.
Симптомы суть все проявления состояния Я един-
ственного и четко определенного, активного или
исключительного, будь они результатом конфликтов,
согласий или заражений между двумя различными
состояниями Я. Следовательно, в структурном анализе
первая задача симптоматологии - установить, каково
состояние Я, которое сейчас проявляется в симпто-
мах. Эта операция в некоторых случаях легка, а
в других требует большой тонкости в диагностиро-
вании и большого опыта.
Недовольство господина Труа шумом воспроиз-
водило отношение его отца и было явно Родительским.
Педантизм доктора Кинта и скрытность госпожи
Огден требовали очень скрупулезного изучения. Когда
Родитель у господина Труа был отстранен, это приво-
дило к тому, что он много пил и вел себя импуль-
сивно; как в том, так и в другом случае проявлялся
Ребенок, как и при плохом настроении у Кинта и
приступах тревоги у Огден. Это означает, что в каж-
дом случае некоторые черты характера были выра-
жением одного состояния Я, в то время как не-
которые симптоматические проявления - выраже-
нием другого.
На основании этих двух принципов можно ана-
лизировать психиатрические симптомы в структурной
терминологии, включая те, при которых разверты-
вается одновременная активность двух различных сос-
тояний Я.
Галлюцинации являются обычно проявлениями
Родителя: примером могут служить голоса, слышимые
госпожой Прим. Два наиболее часто встречающихся
типа галлюцинаций - непристойные эпитеты и при-
зывы к убийству. Можно с уверенностью сказать,
что обвинение: <Ты гомосексуалист> и приказ: <Ты
должен его убить!> являются пережитками Роди-
тельских воспоминаний.
Если голос исходит из Родителя, то публика сос-
тоит из Ребенка и, иногда, зараженного Взрослого.
В помраченных состояниях, обусловлены ли они ин-
токсикацией, острым приступом шизофрении или го-
мосексуальным страхом. Взрослый смещен и Ребе-
нок остается единственным слушателем. При неко-
торых состояниях паранойи Взрослый, активный, но
зараженный, присоединяется к Ребенку и тоже слы-
шит голос. В более редких случаях, когда голос исхо-
дит из Ребенка, зараженный Взрослый тоже слышит
голос.
Этот момент можно прояснить с помощью рис. 6, а,
на котором представлены три состояния Я, но четыре
области. Если Сам подлинный в какой-то момент
есть Взрослый, то голоса, исходящие из Ребенка
Область
Родителя
Область
Взрослого
Область
заражения
Область
Ребенка
Область
Родителя
Область
Взрослого
Область
Ребенка
в) - бред б) - страннах идея
Рис. 6. Структура бреда (мании, психоза)
или Родителя, могут (если они произведены зара-
женным участком) быть восприняты как произне-
сенные вне человека. На этом участке опыт реаль-
ности является дефектным, потому что участок как
будто принадлежит Взрослому, а на самом деле яв-
ляется вторжением ирреального Ребенка. Если учи-
тывать необходимые топологические перемещения,
эта ситуация очень правдоподобна, с точки зрения
неврологической. Если вербализация произведена на
участке, выделенном из Взрослого, она будет вос-
приниматься не как галлюцинация, а как сознатель-
ный голос, то есть внутреннее явление. В этом случае
дефектный участок будет производить что-нибудь
другое и результатом будет психопатологический сим-
птом другого типа.
Бред в основном является симптомом Ребенка,
но он зарождается на зараженном участке (рис. 6,а),
который находится в границах Я Взрослого. Бред,
следовательно, соответствует Я Взрослого, что оз-
начает, что реальный опыт не может действовать,
пока не будут очищены границы между Взрослым и
Ребенком, как показано на рис. 6,6; в этом случае
бред становится несовместимым с Я Взрослого и
воспринимается не как бред, а как странные идеи;
и это продолжается до тех пор, пока Взрослый
остается Сам подлинный. Взрослый говорит себе:
<Часть меня думает, что это вот так, но я-то так
не думаю>. Но если Взрослый смещен, а Ребенок
становится Сам подлинный, то человек скажет: <Я
думаю, что это в самом деле так>, так как теперь
идея соответствует Самому подлинному.
В случае господина Труа, у которого Родитель
и был Сам подлинный, эквиваленты того, что было
бредом в психопатическом состоянии (когда Ребенок
был Сам подлинный), отвергались со злобой, в чисто
Родительской манере, как глупые, идиотские идеи,
с намеком: <Смерть маленьким негодяям с такими
идеями>.
Границы Я, кажется, ведут себя как сложные мем-
браны с очень избирательной проницаемостью.
Повреждения границы между Взрослым и Ребенком
могут вызвать симптом, принадлежащий к группе
пограничных симптомов: чувство ирреальности, стран-
ности, деперсонализации; явления дежа вю и его
аналоги и хорошо известное дежа раконтэ. Тяжесть
этих симптомов, как и других, зависит от манеры
распределения свободных полномочий. Если Взрослый
есть Сам подлинный, все симптомы относятся к пси-
хопатологии повседневной жизни; если Ребенок есть
Сам подлинный, они образуют часть психопатичес-
кого материала. Так или иначе, они являются патогно-
монами повреждений границ, что поддается лечению
с трудом, будь оно сложно или не очень.
Пациент, который, выслушав внимательно врача,
говорит ему: <Почему я должен вас слушать, если
вы не существуете?>, полностью потерял чувство
реальности. В его случае Сам подлинный есть Ре-
бенок, который исключил Взрослого, блокируя гра-
ницу между двумя состояниями Я. Следовательно,
неопсихическая выработка данных, хотя и не раз-
рушена, не может повлиять на Ребенка. Он ведет
себя так, будто Взрослого не существует, и эта ситуа-
ция влечет за собой как вторичный фактор ощу-
щение, что внешний мир не существует. В случаях
такого типа гипотеза могла бы быть проверена, если
бы было установлено, что Ребенок был отрезан от
мира.
Теперь Взрослый слышит и понимает, что ему
говорит врач, но данные, получаемые Взрослым, не
достигают Ребенка, который и говорит, что этих
данных не существует, то есть что врача не сущест-
вует. Призыв к разуму Взрослого не достигает Ре-
бенка. Структура чувства отчужденности такова же,
как ни странно, как и структура интуиции (insight).
Здесь внешний мир теряет первоначальный смысл
вследствие исключения Ребенка Взрослым. Архаичес-
кая выработка данных, свойственная Ребенку, не
входит больше в игру, и Взрослый чувствует эту
потерю в форме странности, необычности, отчужден-
ности. Таким образом, Сам подлинный есть Ребенок
в ощущении ирреальности и он же Взрослый в ощу-
щении странности; в обоих случаях речь идет о
функциональном склерозе заинтересованной границы.
При психотерапии insight (интуиция, понимание)
появился, когда Взрослый был обеззаражен и граница
между Ребенком и Взрослым установилась надле-
жащим образом. Таким образом, чувство странности,
как и insight, обусловлено усилением границы между
Взрослым и Ребенком в момент, когда Взрослый
есть Сам подлинный, но в одном случае усиление
является патологическим, а в другом ведет к восста-
новлению нормальных процессов. (Insight может
произойти и на уровне границы между Родителем
и Взрослым, но об этом позднее.)
Случай господина Эннат, холостого биолога двад-
цати четырех лет, является примером исключения
Ребенка при чувстве странности. Он рассказал, что
однажды на охоте ему вдруг все показалось бес-
смысленным и это чувство осталось. Он подчинился
ежедневной безрадостной рутине. Его Взрослый искал
объяснения и облегчения с помощью интеллектуаль-
ных средств. Он начал интересоваться происхожде-
нием Вселенной, жизни, своиМ собственным Я в фило-
софском плане. Выбор профессии имел целью прежде
всего ответить на эти вопросы и, казалось, был про-
диктован инфантильным сексуальным любопытством.
Было ясно, что монашеская жизнь привела к ак-
кумуляции сексуального напряжения у Ребенка. А так
как сексуальность Ребенка имеет садистскую ориен-
тацию, такая ситуация не была здоровой. В то же
время ярость Ребенка против отца делалась более
интенсивной; чтобы разрешить эти два типа напря-
жений, он исключил Ребенка и платил теперь эа
это огромную цену. Хотя он считал, что для него
ничего не имеет смысла (то есть для его Взрос-
лого Я), было очевидно, что Ребенок продолжает
интересоваться окружающим миром. И когда кто-
нибудь из группы спрашивал о его чувствах, он
ударял себя кулаком по бедру и кричал: <Я не
знаю, почему я так чувствую!> Он сам (то есть
его Сам подлинный) не осознавал, что при этом
ударяет себя, и был искренне удивлен, когда его
внимание обратили на этот факт. Расспросы пока-
зали, что этот жест был следом, связанным с при-
учением его к чистоте; то есть события, происхо-
дившие вокруг, были полны смысла для его Ребенка,
но не имели никакого смысла для Взрослого.
Это можно объяснить отсутствием коммуникаций
между археопсихикой и неопсихикой.
В случае деперсонализации могут быть вырабо-
таны очень эффективные, но деформированные пом-
раченным Ребенком соматические стимулы. Однако
эти деформации остаются непонятными Взрослому,
так как они не присущи состоянию Я Взрослого,
а если станут таковыми, то из чувства деперсона-
лизации трансформируются в делирии телесных из-
менений, что означает: Взрослый пришел на помощь
Ребенку, рационализируя воображаемые изменения.
Возражения против <чувств> являются проявлениями
Взрослого, в то время как делирии - Ребенка. Сома-
тический деформированный образ не представляет
собой новое явление, он оставался латентным с дет-
ского периода до тех pop, пока повреждение гра-
ницы Я между Взрослым и Ребенком не позволило
ему проникнуть в зону неопсихики и спровоцировать
там помрачение.
Согласно этой гипотезе, следовало бы найти в
фазе продромального периода склероза границы, а
симптом укажет тонкую щель, где эффекты были
бы локализованы, временно или постоянно, подхо-
дящими оборонительными мерами.
Все симптомы, о которых говорилось до сих пор,-
галлюцинации, бред, пограничные симптомы - имеют
шизоидный характер. При мании величия Родитель
исключается Ребенком с помощью зараженного Взрос-
лого так, что неопсихическое рассуждение (мне-
ние, взгляд), хотя и ослабленное, остается в силе.
Если мания проявляет себя. Взрослый и Родитель
лишаются полномочий обретшим власть Ребенком, ко-
торый получает свободу дяя необузданной активности.
Исключение представляет собой как бы зеркало, поли-
рованное с одной стороны: Родитель, скандализован-
ный, но лишь временно лишенный прав, может наб-
людать все происходящее. Ребенок пользуется Роди-
тельской невозможностью действовать, но вполне
сознает, что за ним наблюдают. Отсюда и происхо-
дят делирии дежа вю, дежа коню. Сведение счетов
может быть ужасным. Когда Ребенок исчерпает
себя. Родитель восстановит свои права и возьмет
реванш.
Между структурными характеристиками маниа-
кально-депрессивных психозов и психоаналитической
теорией нет противоречий. Психоанализ занимается
генетическими механизмами, а структурный анализ
интересуется антропоморфными накоплениями (сле-
дами) полномочий (следы ребенка, который когда-то
существовал в борьбе с родителями и их пере-
житками, тоже существовавшими реально). Эта борь-
ба описана здесь с использованием антропоморфной
терминологии, потому что она сохраняет манеру пер-
сонализации, ведь речь идет не о борьбе между
абстрактными концептуальными силами, но о повто-
рении сражений за выживание между реальными
людьми, начиная с детства, по крайней мере, с того
времени, как помнит себя пациент.
Невротические или психопатические симптомы
суть выражение состояния Я единственного и опре-
деленного, хотя они могут быть результатом или
исходным пунктом сложных конфликтов. Например,
характерный симптом конверсионной истерии есть
проявление Ребенка, который в обычное время исклю-
чен из Взрослого селективной формой особого ис-
ключения, известного под названием подавления, что
позволяет Взрослому непринужденно быть не занятым
своими делами. Цель терапии - убрать барьер таким
образом, чтобы Ребенок и врач могли поговорить
в присутствии активного Взрослого. Если Ребенку
удастся убедить врача сместить Взрослого путем пи-
люль или гипноза, то они смогут провести вместе
очень весело час, но терапевтический результат будет
зависеть все же от манеры поведения Взрослого
и Родителя, тесно связанной с профессионализмом
врача.
Характерные нарушения и психопатии, со струк-
турной точки зрения, суть манифестации Ребенка в
сотрудничестве со Взрослым, как в том, так и в
другом случае. Наличие или отсутствие угрызений
совести означает оппозицию или сотрудничество Ро-
дителя. Импульсивные неврозы, которые могут усту-
пить аналогичным по виду трансакциям и которые
имеют те же эффекты, с точки зрения социальной,
имеют разную структуру, так как они суть втор-
жения Ребенка, но ни Взрослый, ни Родитель в них
не вмешиваются.
Глава VII
ДИАГНОСТИКА
1. Предрасположенность к обучению
Хотя господин Эннат, молодой биолог, во время
каждого группового сеанса несколько раз ударял себя
кулаком по бедру, врачу понадобилось несколько не-
дель, чтобы обратить его сознательное внимание на
этот факт, то есть чтобы его Взрослый это заметил.
Пациент и врач долго выясняли происхождение этого
жеста. Более бдительным оказался Ребенок самого
врача, и когда господин Эннат в ответ на вопрос
одного из членов группы закричал: <Я не знаю
почему я это делаю!>, врач неожиданно спросил:
<Вам случалось обмочиться в постели, когда вы были
ребенком?> На этот вопрос господин Эннат ответил:
<Да>. Врач спросил, какова была реакция его ро-
дителей. Пациент ответил, что они упрекали его и
требовали объяснений. <А вы что им говорили?>-
<Я говорил, что не знаю, почему я это делаю>.
При этом господин Эннат опять начал бить себя
по бедру, к своему великому удивлению, потому что
только сейчас обратил на это внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26