- спросил Казарян.
- На какой-то брифинг умотал. Зайди, чайку попьем.
- Некогда мне. Я к вам вечером заскочу. А фотографию на стенку
пришпиль. Пока, Саня.
- Обожди чуток. Мне кое-что тебе показать надо. Пойдем.
- Может, вечером? - вяло сопротивлялся Казарян, идя за Смирновым на
балкон.
- Сейчас, именно сейчас, - отрезал Смирнов и командирски предложил: -
Смотри.
Не было весело раскрашенного и чисто вымытого домика, не было тента,
не было затейливых занавесочек и вывески не было. Не было "Привала
странников", а был ряд подготовленных к капитальному ремонту домов с
заколоченными окнами.
- Интересное кино... - задумчиво удивился Казарян. - Где же мы вчера
гужевались?
- В "Литературке", на шестнадцатой странице, иногда помещают
фотографии под рубрикой "Что бы это значило?" и ждут от читателей
остроумного ответа. Что бы это значило, Рома?
- А черт его знает. - Роман почесал в затылке и решил: - Мне в Союз
срочно надо, заседать. Я туда смотаюсь, часика в три опять к вам заеду. И
тогда помаракуем вместе.
- Я тебя провожу, - предложил Смирнов. В лифте Казарян спросил:
- По старой памяти копать хочешь?
- Посмотрю, - неопределенно ответил Смирнов.
Казаряновская "восьмерка" вскарабкалась к Остоженке и исчезла.
Смирнов направился к тому месту, где был "Привал".
На проезжей части переулка стоял юный лейтенант милиции и тупо
смотрел на заколоченную дверь - бывшее антре шикарного кооперативного
заведения.
- Вы - местный участковый, лейтенант? - спросил Смирнов.
- Да, - подтвердил лейтенант и встрепенулся, вспомнив свои
обязанности. - Я слушаю вас, товарищ.
- Где кафе, лейтенант? Здесь же еще вчера кафе "Привал странников"
было?
- Сам удивляюсь, - признался лейтенант и вдруг спохватился. - А
собственно почему вы мне задаете эти вопросы?
- Ты меня не бойся, лейтенант, - успокоил его Смирнов и вытащил из
кармана удостоверение почетного милиционера. Лейтенант раскрыл книжечку,
посмотрел фотографию, поднял глаза, посмотрел на Смирнова и
поинтересовался застенчиво:
- Это ваш портрет, Александр Иванович, в нашем музее висит?
- Глазастый, - одобрил его Смирнов и пригласил: - Пойдем в скверик,
на лавочке посидим, поговорим, а, лейтенант?

Они уселись. Дремали бабки на соседних скамейках, носились по
дорожкам энергичные дети, солнышко, по-утреннему не припекая, ласково
грело. Лейтенант, хозяйским оком окинув свои владения, расстегнул верхнюю
пуговицу форменной рубашки, приспустил галстук.
- Спрашивайте, товарищ полковник.
- Какой я теперь полковник! - признался Смирнов и задал первый
вопрос: - Как тебя зовут?
- Лейтенант Трындин. - И тут же поправился: - Юрий. Юра.
- Вот что, Юра. Когда это кафе открылось?
- Сейчас точно скажу. Сегодня у нас среда, а открылись они в прошлый
понедельник. - И заключил, подсчитав про себя: - Значит, девять дней тому
назад.
- А когда они вообще здесь появились?
- Да самое большее - с месяц тому назад. Я еще удивился, как они
быстро все отремонтировали.
- Шустрые ребята...
- Вы уж мне поверьте, Александр Иванович, у них все в порядке было: и
патент, и разрешение райисполкома... Главный у них - Шакин Вадим
Владимирович, пенсионер... Да у меня его данные записаны. - Трындин
вытащил из кармана записную книжку, нашел нужную страницу. - Вот. Шакин
В.В., 1927 года рождения, пенсионер, по профессии - инженер-экономист,
прописан в городе Калининграде Московской области, Свободный проспект, дом
16 "а", квартира 178. Все точно, я собственноручно с паспорта списывал.
- Дела! - сказал Смирнов. - На кой черт Шакину вся эта
самодеятельность? Расходы по ремонту колоссальные, а торговал всего девять
дней.
- А может, его... - Трындин пальцем показал на небо. - Закрыли?
- Тебя бы обязательно известили, Юра. Гласность нынче.
- Это уж точно - гласность... - почему-то недовольно подтвердил Юра
Трындин.
- Достают тебя жильцы в связи с гласностью? - сочувственно догадался
Смирнов.
- Еще как! - обрадованно признался Трындин и тут же задал вопрос -
решился наконец о главном: - Подозреваете, Александр Иванович, что могут
быть серьезные злоупотребления, нарушение законности, так сказать?
- Да ничего я не подозреваю, просто не люблю, когда меня дурачат.
Особенно вот так, бессмыслицей. Так говоришь, у них с бумагами все в
порядке?
Смирнов встал. Встал и Трындин.
- Все в полном ажуре, я и в райисполкоме проверял.
- Может, посмотрим, что там внутри? - предложил Смирнов.
- Давайте лучше арендаторов подождем. И с ними вместе, по закону. А
то мало ли что, обвинят нас с вами в превышении полномочий.
- Вон как за вас взялись! - удивился Смирнов.
- Демократизация, - констатировал Трындин. - Так что же нам делать,
Александр Иванович?
- Подождем малость, Юра, - решил Смирнов и пошел в дом - завтракать.

Позавтракал и лег на диван с "Литературкой". Сквозь открытую
балконную дверь пришел негромкий и мощный московский гул, под который так
хорошо дремать днем. Смирнов позволил "Литературке" упасть на лицо,
вдохнул с удовольствием керосинный типографский запах свежей газеты и
задремал. Задремал, а затем уж и заснул.

Вместе вернулись (у подъезда встретились) Роман с Аликом и разбудили
Смирнова.
Смирнов столь яростно потянулся, что свело шею. Покрутив головой, он
встал и предложил:
- Пойдем свежим воздухом подышим.
Свежим-то воздухом - в Москве! Они стояли на балконе. Кругом - дымы,
пары, клубы пыли, разноцветные облака черт-те чего. Они стояли на балконе
и смотрели на "Привал странников", которого не было.
- Имеются соображения ума? - спросил Смирнов.
- Ни хрена не понимаю! - признался Алик.
- Внутрь бы заглянуть, - сказал Роман.
- Хотел, - сообщил Смирнов. - Но участковый не позволил. Законник.
Что-то странное произошло внизу. Бросив трудовую вахту, зарысили
вверх и налево дорожные рабочие, копавшие яму посреди мостовой, засеменили
туда же предподъездные бабки, твердо убежденные, что бегут, даже от
винно-водочной очереди недалекого продмага отделилось несколько нестойких.
Всех тащил вверх и налево азарт любопытства. Явно было.
Оповещая о беде, закричали сирены - милицейская и "скорой помощи".
Торопливо переваливаясь на ремонтных колдобинах, от набережной мчались по
переулку белый "рафик" с красным фонарем на крыше и серая "Волга" с синим.
- Спустимся, ребята, - приказал Смирнов.
- Вероятнее всего, автомобильная авария, - сказал Алик. Не хотелось
ему на улицу.
- Машина-то наша, оперативная, не гаишная, - ответил ему Смирнов,
застегнул расстегнутую до пупа рубашку и двинулся к дверям.
В соседнем переулке почти идеальным кругом стояла толпа, замыкая в
себе и "скорую помощь", и милицейскую машину. Люди стояли тихо, не
позволяя себе обсуждать случившееся. Значит, смерть.
- Разрешите, - скорбно и вежливо попросил у шеренги Смирнов и,
повесив палку на локтевой сустав, достал свою книжечку. С книжечкой
пропустили. Внутри круга медики уже не суетились, а суетились три человека
в штатском. Один, приседая, а затем вытягиваясь, щелкал фотоаппаратом,
второй делал отметки мелом на асфальте, третий - на корточках - осторожно
рылся в карманах лежавшего на тротуаре ничком милиционера в форме.
Милиционер лежал, противоестественно вывернув руки-ноги. Так живые не
лежат. На тротуаре лежал труп милиционера.
- Участковый Трындин? - спросил Смирнов у спины четвертого штатского,
который в суете не участвовал. Четвертый раздраженно обернулся и вдруг
узнал радостно:
- Александр Иванович?
- Здорово, Леонид, - солидно поприветствовал четвертого Смирнов. Был
Леонид хорошего роста, складный, франтоватый, на артиста Абдулова
смахивал.
- В Москве, а к нам не зайдете, - укорил он Смирнова.
- А что мне у вас делать?
- Как что? Пообщаться, соскучились мы без вас.
- Соскучились? - непонятно спросил Смирнов и повторил вопрос, кивнув
на тело: - Участковый Юрий Трындин?
- Участковый Юрий Трындин, - соболезнуя голосом, подтвердил Леонид.
- Что случилось?
- С крыши сорвался.
- Прямо-таки и сорвался?
- Сейчас здесь закончим и наверх пойдем, пощупаем, что и как.
Смирнов глянул вверх, на крышу пятиэтажного доходного дома, каждый
этаж которого - полтора нынешнего. Высоко. Очень высоко.
- Я с ним утром разговаривал, - сказал Смирнов. На труп он не
смотрел, не хотел смотреть. - Что ж ты так, Юра Трындин?
К Леониду подошел третий в штатском - совсем еще молодой, - протянул
сложенный вчетверо лист бумаги:
- В кармане нашел. Прочти, Леня.
Леонид развернул бумагу. Смирнов нахально заглянул в нее через
Леонидово плечо. Леонид обернулся на него, но ничего не сказал. Стал
читать бумагу. Читал и Смирнов.
"Околоточный! Пока ты даром копытами топочешь, малолетки ширяются как
хотят. На твоем участке, козел. Коробейников сдавать не в моих правилах, а
склад их сдам. На крыше шестого дома, под правым скатом слухового окна.
Целуй меня в тухес за подарок, лох".
Печатными корявыми буквами все это было написано. Смирнов спросил:
- Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вон в том доме живу у
приятеля. - Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом. - Пятый
этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня
разговаривал.
- Загляну, - пообещал Леонид. - Обязательно загляну. - Он смотрел,
как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что
осталось от участкового Трындина.
- Не буду мешать. Работай, - сказал на прощанье Смирнов и выбрался из
круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки
рассказывали шепотом каждому подошедшему в кругу все в подробностях.
- Пошли домой, Саня, - предложил Алик, и они пошли домой.

Обедать расхотелось. Они попили чаю и уселись смотреть по видео
(Алькина гордость - японский телевизор с декой) "Французского связного".
По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя с матерясь на
английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по
запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и политического
супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:
- Все, как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не
ловите!
- Красиво работалось, - с завистью сказал Смирнов.
- Им легче: дави негров, пали сколько хочешь, разбивай любой
автомобиль, все сходит с рук, - завистливо констатировал Казарян.
- Да я не про сыщиков, я про киношников американских, - невинно
пояснил Смирнов.
- Меня кусаешь, значит, да? - всерьез обиделся Казарян.
- Кого же еще?
- А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был,
позволил бы такое про нашу жизнь?
- Не-е, - с удовольствием сообщил Смирнов.
- То-то и оно, - успокоился Казарян.
- А ты со мной борись, - предложил Смирнов. - Гласность уже и
демократия.
Забыли об участковом Юрии Трындине. Трепались, спорили, крича, о
сегодняшней жизни, вспоминали старое, а из старого - самое смешное.
Знали-то эти трое друг друга, считай, с войны.
В девять вечера явился капитан Махов. Леонид. По приглашению хозяев
уселся со всеми на кухне, опрокинул рюмочку, попил чайку. Смирнов его не
торопил с рассказом, рассматривал, вспоминал его. Сырым мальчонкой помнил.
Леонид понял, что его изучают, и поэтому был вызывающе надменен.
- Вы меня просили зайти, и я зашел, Александр Иванович, - покончив с
чаем, сказал он, давая понять, что делает Смирнову одолжение.
- Спасибо, Леонид, - благодарно отозвался Смирнов. - Знаю, что ты -
человек занятой, а я - бездельный пенсионер, но я сегодня говорил с
участковым Юрием Трындиным.
Леонид посмотрел на Смирнова, потом - на Романа и Алика.
- Ты нас не стесняйся, Леонид! - ободрил его Казарян и откинулся на
стуле.
- Ты их не стесняйся, Леонид, - сказал Смирнов. - Казарян из нашей
конторы человек, а Спиридонов есть Спиридонов. Должен бы его знать, коль
ящик смотришь.
- Как же, знаю. Очень приятно познакомиться. - Леонид мягчал.
- Тогда рассказывай, - уже командно предложил Смирнов.
- Скорее всего несчастный случай, - начал Леонид и для продолжения
рассказа решил закурить. Казарян протянул пачку "Мальборо". Леонид
милостиво принял знак внимания, взял сигарету и прикурил от спиридоновской
зажигалки. - Дому этому, номер шесть, вот-вот на капиталку становиться.
Ну, и, естественно, отношение к нему наплевательское со стороны
домоуправления. Кровля ветхая, ее сто лет не меняли, а зачем менять, коли
капиталка скоро? Полез Трындин к тайнику, от окна отделился и заскользил
вниз вместе с кровельным листом, державшимся на соплях. А края крыши -
рядом.
- Тайник-то там действительно был? - спросил Смирнов.
- Был, Александр Иванович, был! - оживился Леонид (о деле заговорил).
- Серьезная такая укладочка, аптечная, с понтапоном. По рыночным их ценам
- тысяч на семь-восемь.
- Куш! - с уважением констатировал Роман.
- Как ты думаешь, Леонид, зачем этот добровольный осведомитель сдал
тайник Трындину? - спросил Смирнов.
- Всего вероятнее одно: узнав о тайнике, сам взять опасался, будучи
уверенным, что хозяева следят за марафетом неусыпно. Думаю, конкурент.
- Может быть, может быть. - Смирнов покряхтел, прилег подбородком на
замысловатую рукоять своей роскошной палки. - А почему Трындину?
- Юра последнее время за наркоманов местных взялся, всерьез взялся.
Выявил, кто просто так шуткует, кто всерьез на игле сидит. Даже схемку
составил по участку: кто, где, когда, как. Серьезный паренек был. Эх, Юра,
Юра!
- Значит, несчастный случай, - вяло напомнил Смирнов.
- Ничего нет, Александр Иванович, чтобы о другом думать. Сам понимаю,
что наворот какой-то подозрительный: тайник, записка, несчастный случай. -
Леонид поднялся из-за стола, подошел к окну, из которого была видна крыша
дома номер шесть. - Облазил все, все собственными руками ощупал до самого
последнего гвоздика - ничего подстроенного, ничего сомнительного.
- Что делать собираешься?
- Ну, еще экспертизы впереди: медицинская, по записке. Вероятно,
следственный эксперимент следует провести.
- Но ты-то уверен, что несчастный случай?
- На девяносто девять процентов.
- Почему же не на сто?
- Один процент на сверхъестественные чудеса.
- А бывает?
- Сам не видел, но, говорят, бывает.
Алик присматривался к Леониду, а Роман уже присмотрелся, знавал в
свое время подобных, - сидел, покуривал, размышлял сам по себе.
- Так что же все-таки собираешься делать? - повторил свой главный
вопрос Смирнов.
- Пойду по наркоманам, по их связям. Судя по тайнику, группа сбита
весьма и весьма серьезная.
- А тайник? Тайник серьезный?
- Да нет, кустарщина, времянка. Судя по всему, одноразовый.
Встал и Смирнов, подошел к окну, глянул через окно на крышу и тронул
Леонида за плечо:
- Что ж не поинтересуешься, о чем мы с Трындиным сегодня
разговаривали?
- Жду, когда вы сами скажете, Александр Иванович.
Кухня окном своим выходила на другую сторону, и поэтому Смирнов повел
Леонида на балкон.
- Вон в том доме, - Смирнов показал в каком, - до вчерашнего дня
помещалось кооперативное кафе "Привал странников". Мы вчера втроем в нем
весьма мило пообедали. А сегодня утром его как и не бывало. Вот по этому
поводу мы с Трындиным сегодня очень удивлялись. Вчера заведение по всем
правилам - с вывеской, тентом, занавесочками, а сегодня корова языком
слизала.
- А был ли мальчик-то? - расхоже вопросил Леонид.
- Был, был, Леня. И не один мальчик-то. Поинтересуйся, а?
- Поинтересуюсь.
- И мне сообщи.
Капитан Махов записал телефон и ушел.
- Не наработался, Саня? - спросил Алик.
- Не наработался. - Смирнов налил себе коньяку, выпил рюмочку. -
Думал, что наработался, оказывается, нет. Да и время сейчас такое -
работать.
- Но не нам, - сказал Алик.
- Это почему же - не нам?
- Сегодня - это уже не наше время. Мы свое время отдали неизвестно
кому, проиграв пятьдесят шестой.
- Пятьдесят третий, Алик, - возразил Смирнов. - В пятьдесят третьем
надо было готовиться к пятьдесят шестому. А мы служили, полагая, что все
идет как надо. Но ведь еще не поздно, братцы!
- Еще не вечер, еще не вечер, - гнусаво спел Роман.
- Сколько тебе лет, Саня? - ласково поинтересовался Алик.
- Шестьдесят пять.
- И старческой любви позорней сварливый старческий задор, -
продекламировал Казарян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19