.. хотя должен добавить, что он никогда не искал опасности. Однако непонятно каким образом постоянно навлекал ее на себя.— О, слава Небу, что ты знал и таких, как он! — выдохнул Грегори. — Ты много лет провел со старателем-скупердяем, но тебе встречались и хорошие люди!— Да, а что случилось с этим старателем? — Джефри нахмурился. — Как ты освободился от него?— Благодаря смерти, дубиновая головушка! — Магнус легонько шлепнул брата по голове. — Как еще он мог освободиться от этого жмота?Джефри легко отразил шлепок, ответил для равенства свои ударом и проговорил:— Я мог бы придумать сотню способов, начиная с дубинки и кончая ядом.— Джефри! Надеюсь, ты шутишь! — воскликнул шокированный Фесс. — Кстати, я освободился от него вследствие его собственной порочности.— Пороч... чего? — спросил Грегори.— Порочность, Грегори, это когда поступают неправильно и при этом не испытывают угрызений совести. Мой хозяин проявил это свойство, когда получил тревожный сигнал от группы людей, потерпевших ракетокрушение, и решил не приходить им на помощь, так как не надеялся получить от них маломальской прибыли или удовольствия.— Вот же подлец! — ахнула Корделия. — Он был совсем лишен человечности?— Совсем, — согласился Фесс. — Он с удовольствием позволил бы им умереть и после никогда не вспомнил бы о них.— Но ты не позволил ему?— Естественно. Я органически не мог позволить. Моя программа расценивает человеческую жизнь гораздо выше удобств — а спасение жизни других людей выше желаний моего хозяина. Поэтому я повернул корабль, подобрал их и впустил через шлюз. А когда они оказались в шлюзе, то убедил хозяина разрешить им пройти на корабль.— Убедил! — торжествующе воскликнул Джефри. — Ты ослушался хозяина!— Да, ослушался, но хозяин сам хотел нарушить закон.— А ведь ты подчиняешься законам!— Так, — подтвердил Фесс. — Подчиняюсь.— А бывали еще случаи, когда ты не подчинялся хозяину?— Бывали, — честно признался Фесс. — Я скоро понял, что потерпевшие крушение проявляют исключительную преданность друг другу и взаимную поддержку. Но мой хозяин получил сообщение о том, что они бегут от правительственных сил. Кроме того, в сообщении обещали солидную награду за информацию об их местоположении. И так как сами беженцы ничего не могли заплатить скупцу, то он решил их продать.— Продать? — Джефри нахмурился. — Но как можно продавать людей?— В старые времена подобное положение вещей называлось рабством, — пояснил Фесс, — и я уверен, что единственная причина, по которой мой хозяин не опустился так низко, — просто отсутствие такой возможности. Но едва подходящий случай предоставился, как он, не долго думая, решил заработать на беглецах. И поэтому приказал мне передать сообщение на станцию Церера, чтобы известить власти о присутствии беженцев на борту. И я отказался это сделать.— То есть не послушался и хозяина и требований закона!— Не совсем, — возразил Фесс, — потому что у меня были основания полагать, что сами власти в данном случае являлись нарушителями закона.Джефри выглядел раздраженным. Если Фесс говорит «были основания полагать», значит у него были почти несомненные доказательства.— Но мой хозяин привел в действие передатчик вручную и послал сообщение.Корделия нахмурилась:— Разве это не опасно?— Ага, — согласился Джефри, — а я из твоих слов понял, что твой хозяин был не очень храбрым человеком. Разве он не ценил собственное благополучие превыше всего?— Это правда, — согласился Фесс. — Но беглецы не представляли социальной опасности. Это были не преступники, а просто люди, не согласные с политикой, проводимой группой лиц, которая тогда пришла к власти. И так как сами по себе беглецы не были опасны, старатель не колеблясь решил выдать их убийцам, нанятым правящей группой.— Трус! Негодяй! Подонок! — воскликнул Джефри. — Неужели у него не было никакого сочувствия к беднягам?— Подозреваю, что не было. Я же сказал, он не задумываясь решил заработать на беглецах, когда представилась возможность. Но он не знал, что получит гораздо больше от того человека, который впоследствии нанял меня на работу.Джефри не понял.— Ты хочешь сказать, что тебя у хозяина выкупили беженцы?— Да. А именно их предводитель.Корнелия тоже задумалась.— Но зачем этот богатый джентльмен выкупил тебя у старателя?— Им необходимы были я и лодка-ослик, чтобы успеть уйти от убийц, которых старатель вызвал по радио.— А как этот достойный джентльмен узнал, что старатель их вызвал?— Я взял на себя смелость сообщить ему.— Фесс! — Джефри шокировано смотрел на него. — Ты предал своего владельца!— Да, — без колебаний ответил Фесс. — Я уже высказывал свое мнение о чертах характера старателя, дети. Но к тому времени я уже испытывал большое уважение к беглецам и понял, что они пытаются завоевать свободу для всего человечества. Моя программа считает эту свободу фундаментальной ценностью, равной, а может быть, и гораздо выше верности владельцу.Джефри нахмурился.— Странно звучит, особенно если сравнить твои слова с теми, что ты раньше говорил о своей программе...— Да, это звучит странно, — согласился Фесс, — но я подозреваю, что при моем программировании была допущена какая-то ошибка. Причем только в моей индивидуальной программе. Тем не менее, где-то глубоко внутри меня долго зрело и, наконец, во всей красоте проявилось внутреннее противоречие. Следовательно, я поступил в соответствии со своей программой, рассказав беглецам о предательском по отношению к ним сообщении на Цереру.— Ты уже лучше знал людей, чем когда водил машину Регги, верно?— Значительно лучше и, как я уже говорил, понял, что в каждом человеке есть и хорошее, и плохое.Грегори удивленно посмотрел на рассказчика:— Но ведь ты всего лишь робот. Ты сам это нам говорил. Как же ты можешь отличать добро от зла?— Не забудьте об уникальности моей программы, дети. Для меня «добро» все то, что способствует жизни, свободе и счастью человека, и все «зло», что враждебно жизни и счастью, что угрожает свободе.— Но в таком случае крепкие напитки — это «добро», — объявил Джефри.— Я говорил о счастье, Джефри, а не об удовольствии.Джефри покачал головой.— Не вижу разницы.— Мой второй владелец тоже не видел. Но даже признавая трудность его положения, я не мог простить его поведение.— Удивительно, что он не продал тебя на лом!— У него не было такой возможности: предводитель беглецов обеспечил собственную безопасность и безопасность своих друзей самым простым способом. Старателя оставили на небольшом астероиде с достаточным запасом еды и воды. Оставили убежище и маяк, чтобы он мог вызвать помощь.— Какая жестокость!— Неправда, никакой опасности на самом деле не было: несомненно, его спасли до того, как у него кончились припасы.Но Джефри никак не мог угомониться.— Тогда зачем было оставлять его в таком месте? Можно было просто отвезти в город.— Потому что, если бы его отвезли на Цереру, власти определенно арестовали бы беглецов. А так властям потребовалось несколько дней, чтобы прислать спасателей, и это давало беглецам возможность оказаться в безопасности.— А почему они просто не убили его? — спросил Джефри.— Джефри! — воскликнула Корделия с укором.Но Фесс признался:— Кое-кто склонялся к такому решению, но предводитель беглецов предложил более гуманный выход.— Только предложил? — удивился Джефри. — Значит, он не обладал реальной властью среди соратников?— Не знаю, — ответил Фесс, — потому что такая проблема никогда не возникала. Никто не противоречил ему, когда он предлагал что-нибудь сделать.— Ты хочешь сказать, что они и не думали возражать? — поразился Джефри. — Разве это правильно?— Правильно, — подтвердил Фесс, — когда предложения верны.— А когда ты мне что-нибудь запрещаешь! — воскликнул Джефри. — Должен я тебя слушаться или нет?— Вопрос, конечно, интересный, Фесс, — усмехнулся Грегори.— Вы должны сами решать, дети, и решать в каждом случае отдельно. Не нужно отказываться от возможности принимать решение, не следует для себя устанавливать незыблемые правила.— Тогда предложи нам правило, которое можно изменять, — сказал Магнус.— Ваши родители уже сделали это.Дети удивленно посмотрели друг на друга.— Ты играешь с нами? — спросил Джефри.— Нет, — сказал Грегори, — это не соответствует его природе.— Его природа — это верность хозяину, — сказал Магнус, — а его хозяин — папа.Корделия повернулась и сердито посмотрела на Фесса.— Значит, ты нас продал?— Нет, — ответил Фесс, — и если подумаешь, ты согласишься со мной. Если хочешь узнать, нужно ли подчиниться, в ответ я могу только сослаться на собственный опыт: «Подчиняйся, но сохраняй верность своей программе».Джефри прищурился.— Какой в этом смысл для человека из плоти и крови? Какая у нас программа, которой мы были бы верны?— Тебе придется узнавать это на собственном опыте, Джефри, — заявил Фесс. — Это и есть часть процесса взросления.Дети смотрели на него, пытаясь решить, стоит ли сердиться.Затем Магнус улыбнулся.— Но ведь ты этого не знал, когда впервые осознал себя, как некое «Я»?— У меня не было подпрограмм для разрешения противоречий между моей программой и ежедневными проблемами, с которыми я встречался. Но моя программа дает возможность создания таких подпрограмм.— И ты создавал такие подпрограммы, обдумывая события, о которых только что рассказал нам, верно?— Это правильное заключение.— Значит, у тебя тоже был период взросления! — воскликнула Корделия.— Да, период, эквивалентный у человека подростковому. Я рад, что тебе доставило удовольствие это открытие, Корделия.— О, мы всегда стараемся научиться у тех, кто прошел по дороге жизни перед нами, — весело сказал Магнус. — А у кого ты научился разрешать такие противоречия, Фесс?Робот некоторое время молчал, потом медленно проговорил:— Я создавал подпрограммы, руководствуясь принципами своей базовой программы, Магнус. Но дополнительно я включил в них и некоторые концепции, усвоенные у человека, рассуждения которого соответствовали строгой логике, помогали сопоставлять события нынешние и прошлые, находить сходства и различия и давать верные оценки.— И кто был этот человек?— Предводитель беглецов.— Твой третий владелец? — Магнус вздрогнул. — Но почему он оказал на тебя такое большое влияние?— Главным образом благодаря своему выдающемуся уму, Магнус, хотя сам он не согласился бы с таким утверждением. И воздействие его идей на меня оказалось особенно сильным, потому что он первым из моих хозяев был по-настоящему хорошим человеком.— Судя по тому, что ты нам рассказал, я могу в это поверить, — Магнус задумался. — Но кто он был, этот образец совершенства, этот предводитель беглецов?— Его называли Тодом Тамбурином, и он вряд ли мог претендовать на почетное звание образца совершенства, хотя в глубине души мой хозяин, несомненно, был хорошим человеком.— Тод Тамбурин... — Корнелия ошеломленно смотрела на Фесса. — Ты хочешь сказать, что это был Уайти-Вино, о котором ты только что рассказывал? Тот самый, который помог внучке справиться с комплексом ложной вины из-за смерти родителей?— Тот самый, — согласился Фесс. Грегори нахмурился.— Но как получилось, что он оказался тезкой другого «Тода Тамбурина», о котором ты нам рассказывал на уроках?— Очень просто. Он не тезка, а все тот же человек.У Джефри от изумления отвисла челюсть.— Тот самый Тод Тамбурин? Слабак с пером и чернилами? Тот, которого ты назвал величайшим земным поэтом?— Это не только мое мнение, дети, но общее мнение земных критиков. И вряд ли его можно назвать слабаком.— Тот самый, стихи которого ты заставлял нас заучивать наизусть, хотим мы того или нет? — продолжал Джефри.— Неужели тебе они так не нравились? — поддел его Магнус.Джефри поморщился.— Нет, конечно. Его «Мятежники и адмирал» просто класс, да и баллады очень хороши. Но в «Упадке и падении свободы» я, например, не вижу проку.— Я тоже, — согласилась Корделия, — но мне очень нравятся его «Радость молодой жены» и «Ухаживания Денди».— Еще бы, — усмехнулся Джефри.— Дети, у каждого, кто читал его стихи, есть свои любимые, — быстро сказал Фесс, предупреждая стычку, — хотя мало кто знает автора. Да, моим третьим владельцем был Тод Тамбурин. Он подарил меня своей внучке Лоне. Это был свадебный подарок, и с тех пор я служу этой семье.Магнус уставился на Фесса.— Ты хочешь сказать, что мы все потомки Тода Тамбурина?— Не нужно этому удивляться, — посмеивался Фесс. — Разве вы еще не поняли, что когда вам весело, вы не можете не петь?Дети удивленно переглядывались.— Но довольно, вас зовут родители.— Еще, пожалуйста, Фесс. Расскажи нам что-нибудь о Тоде Тамбурине! — попросила Корделия. Но большая черная лошадь покачала головой и повела детей к Роду и Гвен, которые ждали в тени дерева. Глава четвертая Они выехали на извилистую дорогу, ведущую к замку, в тот момент, когда солнце уходило за горизонт, и хотя путники направлялись на восток от своего дома, дорога много раз поворачивала вокруг горы, так что на этот раз солнце оказалось за замком. Кроваво-красный закат придал черному грозно нависающему над ними величественному строению какой-то зловещий вид.Корделия вздрогнула.— Как будто он следит за нами, папа.— Это всего лишь иллюзия, моя дорогая, — Род прижал дочь к себе, чтобы скрыть собственную дрожь. — Просто такой угол зрения. Каменная кладка не может смотреть, у нее для этого нет глаз.— Но он смотрит, папа, — голос Магнуса дрогнул, тем самым смазав впечатление от тона, но мальчик не обратил на это внимание. Он встревоженно смотрел на замок. — Что-то скрывается за этими камнями, и оно заметило наше появление.На этот раз, чтобы скрыть дрожь, Род выпустил Корделию из объятий. Что-то действительно может прятаться в замке — на планете, где буквально каждый житель является потенциальным эспером, можно ожидать всего. Он взглянул на Джефри: даже ребенок-воин мрачно хмурился, глядя на замок как на еще не нападающего, но готового в любой момент к атаке врага. А Грегори побледнел, глаза его широко распахнулись. Род повернулся к Гвен.— Ты тоже это чувствуешь?Гвен кивнула, не отрывая взгляда от замка.— Знаешь, милорд, в нем ощущается какая-то древняя беда, старинное проклятие, которое должно быть снято.— Ну что ж, такой семье, как наша, это вполне под силу! — Род расправил плечи и двинулся к замку. — Вперед, армия. Когда это хоть самый страшный злодей мог нас остановить?Ему хотелось бы услышать за спиной одобрительные возгласы, но таковых не последовало. Род рискнул оглянуться и увидел, что домочадцы следуют за ним с решительным видом. Хотя чародей предпочел бы на их лицах выражение разумной осторожности.«Ты уверен, что это самое правильное, Род?» — послышался у него в ухе голос Фесса.Род заметил, что робот не воспользовался частотой человеческой мысли. Следовательно, остальная часть семьи его не слышит. И ответил:«Конечно, нет, Старая Железяка. Но разве это когда-нибудь меня останавливало?»К тому времени, как они добрались до рва и увидели, до какой степени разрушен замок, небо потемнело. Крыша замка обвалилась, в башнях не хватало бойниц. Мороз и вода вырвали из северной стены несколько каменных блоков, оставив зияющую пробоину размером в четыре квадратных фута. На их глазах из северной башни вылетела стая летучих мышей и устремилась в ночное небо. Род подумал, что при дневном свете замок вообще показался бы грудой развалин. Он медленно произнес:— Не думаю, чтобы мне хотелось провести в нем ночь.Но Гвен ответила:— Нет, мы должны.Род повернулся и посмотрел на жену:— Провести здесь ночь? Когда самое время ожить духам? Тем более, что мы все ощутили здесь какую-то угрозу?— Да, и потому должны выступить против нее, — решительно заявила Гвен. — Иначе зло, таящееся в этой угрозе, уцелеет и будет продолжать осквернять владение, которое отдано нам и о котором мы должны заботиться.Роду пришлось признать, что этого не обойти: они приняли этот надел, отделенный от земель Медичи, и, следовательно, приняли на себя ответственность за благополучие местных жителей. Конечно, они этого не хотели и не просили, но и не отказывались. Если Туану и Катарине понадобилось, чтобы Гэллоутласы позаботились об этой земле и ее обитателях, то их долг исполнить это пожелание. Для отказа должна существовать очень веская причина.Такой причины у них не нашлось.— Я вижу, Медичи не позаботились очистить это место от призраков, хотя владели им достаточно долго...— Ты сам сказал — призраки, — глаза Грегори стали огромными, как у филина.Джефри презрительно взглянул на брата.— Какая новость, особенно после того, что мы сами здесь ощутили.— Конечно, — согласился младший из Гэллоугласов, — но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.Джефри раздраженно поморщился и собирался что-то сказать, но Род остановил среднего, положив руку ему на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30