А обратил бы внимание на поразительную безвкусицу нувориша, каковой даже Фесс никогда не видел, а ведь он сто пятьдесят лет наблюдал творения жителей Максимы!Конечно, он не мог этого сказать, особенно посторонним о зодческом «шедевре» своего хозяина.Новая программа-модуль позаботилась об этом.— Как они могли мне отказать?— Мне жаль, милорд, — логические цепи Фесса перенапрягались. — Но геральдисты на Земле утверждают, что другой дворянский род уже много поколений владеет этим гербом: поле, разделенное на четыре части, с тремя львами и лилиями.— Так пусть расстанутся с гербом! Сколько они за него хотят?Внутренне Фесс содрогнулся, но его голосовой аппарат произнес только:— О, нет, простите, милорд босс! Герб обычно не продается!— Не говори мне этого! — гневался Рутвен. — У бывших владельцев нет права на этот герб, говорю тебе, потому что я его хочу!— Ну, конечно, милорд босс! Но у нас нет способа его получить.— Должен быть способ! Найди способ получить герб! — и Рутвен направился к бару.Фесс вздохнул и покатился в библиотеку, подключиться к базам данных. Он прекрасно понимал, что никакой род не согласится расстаться со своим гербом, и даже если бы согласился, Геральдический Совет Земли этого не разрешит. Надо, следовательно, создать герб, который, с одной стороны, понравился бы Рутвену, а с другой — не использовался бы другими.— Прекрасный рисунок, — Рутвен с улыбкой смотрел на чертеж. — В нем так много сказано.— Да, милорд босс, — Фесс прекрасно понимал, что рисунок говорит только то, что видит в нем зритель.На схеме был изображен силуэт человека в плаще с посохом в руке, этот человек стоит на неизвестной геологической формации, глядя влево и повернувшись спиной к зрителю. Цвет силуэта серебряный на голубом поле, и Фесс заранее знал, что Рутвену он понравится.— Шедевр! Разве я не гений?— Да, сэр, босс милорд! Нет, босс ми... да, милорд!— Архитектура, каллиграфия, да и сам рисунок — нет преград для моих талантов! Теперь Геральдический Совет не сможет мне отказать!— Конечно, нет, сэр, босс милорд! — это Фесс мог сказать уверенно: не зря он предварительно тщательно изучил все протоколы Совета и отправил рисунок факсом, как только тот был закончен. Он не стал бы показывать его Рутвену без предварительного одобрения Совета.— Никто не смеет мне ни в чем отказать, — Рутвен похлопал себя по животу, который за последние годы значительно вырос и приближался к критической массе. — Нет равного мне!Эта фраза вызвала в памяти Фесса несколько откликов.— Но, босс милорд! — возразил Фесс. — Как я могу это сделать?— Закажи на Земле, конечно. — Рутвен отмахнулся от проблемы.— Заказать, милорд сэр? Семейного призрака?— Я полагаю, существует каталог.— Но нельзя купить то, что не существует!— Не верно, призраки существуют. У каждого благородного семейства на Земле есть свой призрак, — Рутвен беззаботно помахал толстыми пальцами. — Мне необходим родовой призрак в мой замок, Фесс. Хотя бы один. Но не спрашивай меня о подробностях. Я о призраках ничего не знаю.Вот это, по крайней мере, правда. Иногда Фесс готов был поклясться, что Рутвен прикладывает специальные усилия, чтобы ничего не знать. А когда случайно подбирает крохи информации, сразу пытается их поглубже запрятать в памяти. Несомненно, это оригинальный способ иметь ясный разум.Но где взять призрак одного из предков Рутвена? На самом ли деле ему нужен призрак? Фесс испытывал сильное искушение. Если бы он мог, то вызвал бы призрак Лоны. Ему очень хотелось бы посмотреть, как призрак Лоны пятьдесят раз протаскивает Рутвена через игольное ушко, аки верблюда, за то, что он сделал с ее домом. А когда закончит процедуру наказания, заставит то, что от него осталось, восстановить хоть какую-то видимость порядка в поместье. Или призрак Дара, который бросил бы всего один взгляд вокруг, взревел во гневе, разорвал Рутвена на куски, но потом вспомнил свою профессию учителя, сложил бы стареющего плейбоя снова, но уже по-другому и попытался объяснить ему основы хорошего вкуса.Или, лучше всего, призрак Тода Тамбурина, которого многие знают под именем Уайти-Вино.Погодите-ка... Призрак Уайти...Возникают кое-какие возможности...Крик разорвал ночь, и графиня Фрейлипорт стремительно выбежала из спальни. Фесс испустил шестнадцатифарадный вздох, вытянул суставчатые руки из корпуса (более соответствующие обстановке, поскольку Рутвен придал роботу новое, напоминающее скелет тело), чтобы перехватить женщину, и начал успокаивать:— Ну-ну, миледи, он исчез. Нечего бояться, здесь нет никаких призраков, только ваш верный старый Фесс, дворецкий. Он позаботится, чтобы этот отвратительный призрак вас не тревожил...— О! Это ты! — графиня прижалась к металлической груди Фесса, всхлипывая. Но всхлипывания тут же стихли: графиня увидела его ребра и застыла.Пришлось снова успокаивать ее.— Это всего лишь мое новое тело, миледи. Виконт решил, что так лучше для интерьера. На самом деле внутри этого безобразного торса по-прежнему прячется добрый старый Фесс. Он на самом деле был так страшен?— Кто? Призрак? Ох! — графиня обвисла в его объятьях. — Он был ужасен! Сначала только эти призрачные шаги, они все ближе и ближе, и никакого ответа, когда я спросила: «Кто здесь?» Совсем никакого, пока не раздался этот ужасный стон прямо у меня над ухом, и появилось сверкающее облако в изножье кровати!— Только сверкающее облако?— Нет, нет! Это только сначала. Оно медленно стало сгущаться, пока не приняло внешность страшного старика, тощего, как двутавровый рельс. Он стонал так жалобно, что мое сердце устремилось к нему, — но тут он увидел меня!— Увидел вас? И что тогда?— Он... он подмигнул мне! И стал подходить, улыбаясь похотливо и протягивая тощие руки... Ох! Никогда в жизни я так не пугалась!В это Фесс мог поверить. Голограмма Уайти была составлена на основании клипов, в которых он играл роль вампира в старинном фильме ужасов. Он же был и режиссером этого фильма.— Простите, что он вас так испугал, миледи. Если хотите, я позову вашего шофера...— О, небо, нет! — графиня высморкалась в носовой платок, спрятала его на груди, выпрямилась и повернулась к спальне. — Это было замечательно. За все сокровища мира я не отдала бы такую ночь, — и женщина твердым шагом направилась назад в спальню, но дрогнула и оглянулась через плечо. — Он ведь не вернется? Призрак?— Боюсь, что не вернется, миледи, — сочувственно ответил Фесс. — Только одно посещение за ночь, вы же знаете.— Ага. Ну что ж, этого я и боялась, — графиня вздохнула и пошла в спальню. — Мне нужно обсудить это дело с твоим хозяином, Фесс. Нехорошо, что он так ограничивает призраков в своем поместье.Дверь за ней закрылась, и Фесс подготовился к новому приступу дурного настроения наутро. На самом деле это ведь комплимент, но Рутвен просто органически не выносил ничего, хоть отдаленно напоминающего критику. Он, конечно, разозлится, настроит против себя графиню и тем самым может поставить под удар дружбу двух родов, которая насчитывает полтора столетия. * * * — Если бы ты был человеком, Фесс, тебе захотелось бы вмешаться. И этот Рутвен получил бы по заслугам.— Конечно, дети, но я робот и способен был выливать неограниченное количество масла на бушующую воду.— Все равно не нужно было, — Джефри сложил руки на груди и вскинул голову. — Он ведь не приказал тебе вмешиваться?— Нет, дети, но когда Лона умирала, она просила меня присматривать ради уважения к ней за ее потомками.Джефри тяжело вздохнул, но у Корделии появился веселый огонек в глазах.— Мне жаль, что портрет вашего предка получился такой нелестный, — мягко закончил Фесс.— Нелестный! Еще бы! В семейной книге отца Рутвен представлен благородным и великодушным человеком, который был занят обновлением и украшением семейного замка. Почему там не упоминаются его недостатки?— Как это почему? Потому что главу написал сам Рутвен. Кстати, он по-своему увеличил славу семейства.— По-своему, может быть, — Магнус злорадно усмехнулся. — Но разве остальные жители Максимы к этому времени не выработали вкуса к эстетике?— Конечно, Магнус, — Фесс вздохнул. — Все они обратились с просьбой о дворянстве, и все получили его. Большинство считало это своим гражданским долгом и средством культурного роста.Магнус удивился.— Значит, все жители Максимы стали дворянами?— Да, в собственных глазах. И большинство действительно было достойно этого звания,— Но даже в те далекие времена, они должны были понимать, что перед ними архитектурное уродство, когда встречались с творением Рутвена?— Боюсь, что да, — Фесс снова вздохнул, — и, конечно, они презрительно относились к «шедевру» Рутвена. Но призрак Уайти оправдал честолюбивого потомка в их глазах.— Потому что напомнил о славных делах нашего рода?— Нет, потому что это было забавно. Конечно, слухи о призраке распространились, и вскоре все захотели получить приглашение переночевать в замке д'Армандов.— И потому им нужно было быть любезными с Рутвеном и его женой?— Совершенно верно, Корделия, по крайней мере, внешне.— И каждый гость хотел остановиться непосредственно в комнате с призраком, я полагаю, — сказал Магнус, снова улыбнувшись.— Да, и часто возникали стычки, когда обнаруживалось, что комната занята, и гнев обрушивался на голову мажордома.— Конечно, на твою голову.— Правильно, Грегори. Но так как это приводило к тому, что гости должны были явиться в следующий уикэнд, Рутвену и его жене это приносило пользу.— А тебе приходилось стоять на карауле у дверей этой комнаты по ночам?— Боюсь, что так. Все ночевавшие там хотели быть напуганными, и, конечно, все страшно пугались, и мне выпадала честь их успокаивать.— И мирить гостей по утрам с Рутвеном?— Обычно да.— Но так не могло долго продолжаться, — возразила Корделия. — Рано или поздно все должны были перебывать в этой комнате.— Действительно, — согласился Джефри. — В конце концов, на астероиде не так уж много народу.— Верно, совершенно верно, и никогда я не испытывал такого облегчения, как в тот день, когда виконту надоела голограмма и он приказал дезактивировать ее.— А его дети не хотели, чтобы она осталась?— Нет. Они ее ненавидели, потому что одноклассники из-за нее нещадно над ними насмехались...— Несомненно, налицо ревность, — заметил Джефри.— Кому знать, как не тебе, брат?— ...и из-за поместья, — продолжил Фесс, чтобы не дать возможности Джефри ответить. — Но, вырастая, дети получали хорошее представление об искусстве и эстетике и уже меньше беспокоились об общественном мнении.— Ты хочешь сказать, что с возрастом они становились благороднее?— Ну, конечно, история с голограммным призраком ускорила этот процесс. У детей Рутвена оказалось достаточно вкуса, чтобы увидеть и забавную сторону голографического представления, и они время от времени просили включить «призрака», но потом снова его выключали.— Хорошо бы сделать то же самое с призраком этого замка, — вздохнул Грегори.— Да, это было бы приятно, но я подозреваю, что местных призраков отключить гораздо труднее. И вы должны помнить, что тут, возможно, присутствует элемент подлинной опасности.— Ты на самом деле так считаешь? — Джефри заметно приободрился.— Да. Когда ваш отец впервые явился на Грамарий, его едва не до смерти напугали призраки в замке Логайра, но я указал ему, что причина в ультразвуковом воздействии их стонов, а не в присутствии самих призраков.Магнус посерьезнел.— Не думаю, чтобы этих призраков можно было сравнивать с теми.— Да, потому что те призраки были добрые, — сказал Грегори. — Папа нам рассказывал.— Хорошие они или плохие, мы их одолеем, — гордо заявил Джефри. — Никакой злодей не устоит против нас, если мы будем вместе.— Запомни это, Джефри: этот принцип может стать очень важным в вашей жизни.— И сейчас тоже? — спросил Грегори.— Особенно сейчас. Пожалуйста, дети, будьте осторожны и никогда не ходите в одиночку по замку Фокскорт. А теперь вернемся к работе! Я вижу, что мой рассказ мешает вам очищать комнаты. Глава седьмая Род все время поглядывал на детей, но видел только, что все четверо старательно работают.— Гвен, что-то здесь не так.— Что именно, супруг мой?— Они работают все вместе в одном помещении и не ссорятся. Больше того, работают так, что их не нужно подгонять.— О! — Гвен заулыбалась. — Это вовсе неудивительно. Ты слышал, что рассказывал им Фесс?— Да, но ведь это еще хуже. Когда я был ребенком, то ужасно злился, когда он заводил свои нравоучительные истории, чтобы заставить меня работать.— Но твои дети — это не ты, — сочувственно и мягко возразила Гвен. — И рассказы о твоей родине для них словно волшебные сказки.Род нахмурился.— В этом есть смысл. Если дети высокотехнической цивилизации любят волшебные сказки, то...— Именно так, — согласилась Гвен. — Во всяком случае, супруг мой, прошу тебя, не спугни нашу удачу.— Или нашу добрую лошадь. Ну, пока тревожиться не из-за чего.Очевидно, Роду предстояло найти другой повод для тревоги. Он отвернулся и принялся разгребать завалы в углах, постепенно углубляясь в тень и приближаясь к арке, ведущей к лестнице. Род сознательно не упомянул про арсенал внизу. Обычно его размещали не на первом этаже, а в подвале, и Род совсем не хотел, чтобы дети оказались в настоящей, подлинной темнице. Особенно Магнус.Поэтому он подождал, пока Гвен не собрала детей во дворе и не усадила доедать остатки завтрака. И только тогда незаметно отправился на разведку.Род был на полпути к дверям подвала, когда услышал за собой топот копыт по полу. Сердце у него подпрыгнуло до самого горла, он резко развернулся и тут же с шумным вздохом расслабился.— У меня из-за тебя едва не случился сердечный приступ.— Я бы не хотел, чтобы ты исследовал подвал в одиночку, Род, — пояснил Фесс.— А я-то пытался уйти незаметно.— Мой долг всегда замечать тебя, Род. Я пообещал это твоему отцу.— Да, но он велел тебе также подчиняться моим приказам.Род отвернулся и снова направился к большой дубовой двери, которая перегораживала спиральную лестницу, ведущую из большого зала.— Я исполнял все твои приказы, Род.— Да, но не всегда так, как я имел в виду. Но должен признаться, что рад твоему обществу — до тех пор, пока за нами не увязались дети.— Гвен заняла их. Да, таковы преимущества молодого аппетита.Род слегка надавил на дверь, и та начала крошиться. В нескольких местах. Он посмотрел на остатки досок и попросил:— Напомни мне заменить дверь.— Да, Род.— Прямо сразу.— Конечно.Они посмотрели вниз, на спиральную лестницу. Там было темно.— Дальше идти небезопасно, Род.— Да, я заметил, — Род поднял сухую ветку. — Я припас кое-что из мусора, который принес ветер.— Весьма предусмотрительно. Хочешь, я зажгу ее?— Нет. Она не протянет в качестве факела слишком долго, — Род посмотрел на конец ветки. Через минуту та вспыхнула от сфокусированного теплового излучения мысли.— Ты хорошо научился использовать свои пси-способности.— Всего лишь дело практики, — Род поднял факел. — Посмотрим, что там внизу.Внизу они оказались в узком коридоре — и Род застыл.— Фесс, здесь зло!— Да, я уверен, что тут совершались злые дела.— Я имею в виду сейчас! Никогда не ощущал такой направленной злобы!— Я ничего не чувствую, Род.Род посмотрел на робота.— Совсем ничего? Прислушайся к частоте человеческой мысли.Фесс некоторое время стоял неподвижно.— Ничего, Род.Род медленно кивнул.— Значит, это полностью псионика.— По-видимому, тут нечто большее, чем просто влияние ограниченного освещения и пространства. Уйдем?— Нет, пока я не узнаю, что это, — Род осторожно двинулся вперед по коридору. — Но, пожалуй, детей сюда не стоит пускать. Я напомню им, для чего использовались темницы.— Здесь хранились запасы пищи и других нужных замку, припасов, особенно военного назначения, Род.— Здесь, внизу, хранили не только картошку, Фесс, — Род взял себя в руки, посветил факелом в одну из открытых дверей и вошел в проем.— Что ты видишь?— Влажные каменные стены, — Род поморщился. — Грязный пол и несколько округлых куч, примерно двух футов в поперечнике. Еще одна открытая яма, такого же размера, и рядом с ней груда мусора пополам с грязью.— А в яме что?— Яблоки. Вернее то, что от них осталось после двух сотен лет мумификации, — Род вернулся в коридор. — Сдаюсь. Здесь действительно держали продукты,— Значит, дальше не пойдем?— Нужно осмотреть все. Пошли.Всего в подвале обнаружилось шесть открытых дверей. В одном каземате он нашел остатки сгнивших стрел, в другом — истлевшие бочки, и так далее.Но вот факел осветил очередную дверь.Род остановился, потом решительно шагнул вперед, и сердце у него в груди забилось вновь, словно желая выпрыгнуть из горла.Дверь была декорирована железной решеткой, примерно в квадратный фут площадью. Род просунул сквозь нее факел, но увидел только пустые кандалы. Со вздохом облегчения он выдернул факел.— Пусто, Род?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30