Пона
чалу разговор шел как бы ни о чем, но потом Ромуальд попросил графа соблаг
оволить раскошелиться на благородное дело. В двух словах он объяснил вла
дельцу замка, что является членом и казначеем организации «Движение мон
архистов за цивилизацию» и показал свой членский билет, в правом верхнем
углу которого на фоне карты Франции была изображена сидящая девушка в н
ациональном костюме и с лилией в руке.
Ц Мсье граф, мы крайне нуждаемся в средствах.
Ц Вы и впрямь верите, мой юный Друг, что чего-нибудь добьетесь? Здесь же по
чти не осталось монархистов… Но конечно же, Боже мой, вот, возьмите хоть эт
о.
Он открыл шкатулку и протянул Ромуальду 500 франков.
«Сказать ему или нет?» Ц не раскрывая рта, соображал фотограф целых три м
инуты, показавшихся ему нескончаемыми. Мозг его лихорадочно работал. Пок
а Ромуальд раздумывал, хозяин дома вежливо ждал, когда же он соизволит уб
раться прочь. Бледное лицо старика сделалось еще суровее от появившейся
на нем печати надменности и брезгливости, и по тому, как он барабанил паль
цами по подлинному столику времен Директории, чувствовалось охвативше
е его нетерпение.
Уже тридцать лет Ромуальд носа не казал в эти края. Может, граф был знаком
с его отцом?
Ц Я Ромуальд Мюзарен де Фальгонкуль, Ц пролепетал заштатный фотограф.

Ц Кто вы? Ц вздрогнул владелец замка.
Ц Сын барона Мюзардена…
Ц Что за чушь вы мне тут несете? Ц с раздражением и презрением в голосе п
роизнес граф.
Ц Не соизволите ли взглянуть на мое удостоверение личности?
Поместный дворянин посмотрел на стоптанные башмаки Ромуальда, купленн
ые в супермаркете за четыре тысячи монет: башмаки горемыки, паршивца, не з
нающего Бога, не имеющего ни дома, ни семьи.
Ц Выход у вас за спиной, приятель.
Ц Умоляю вас, поверьте мне…
Ц Охотно вам верю, досточтимый мсье. Но ваш отец, мсье, самоубийца, а в моем
доме строго придерживаются католической веры. Сделайте милость, уйдите
. Боже мой, до чего вы докатились! Какая была гордая и благородная семья… И
зачем вашему отцу было ехать в Америку? Что, он не мог жить здесь, среди сво
их, жениться на местной девушке?
Ц А вы не знаете, э… замок моих предков все еще цел? Ц и не думая тронутьс
я с места спросил Ромуальд.
Ц А вы сами не знаете? Ну, это уж слишком! Разумеется, Фальгонкуль стоит, ка
к и прежде, это точно. Только вот развалился. А вы что, никогда там не бывали?

Ц Жил там, в детстве. Я снова здесь впервые за тридцать лет.
Ц Держу пари, что вы живете и работаете в Париже, стали там пролетарием. Т
ак, ведь?
Ц От вас, граф, ничего не утаишь. Но я все же пытаюсь этому сопротивляться
и борюсь за короля Франции.
Ц Так значит, ваш нотариус не извещал вас о состоянии ваших дел?
Ц Нет. По правде говоря, у меня и нет нотариуса. Я ж простой бедняк.
Ц Гм. Вы пешком? Или, может, вы на велосипеде?
Ц Да нет, у меня машина. Как у каждого рабочего нынче.
Ц Как же, как же, я как-то об этом забыл. А то я бы велел Топену, моему слуге, з
апрячь Тамбура в двуколку и довезти вас до Кьефрана. Так, прогулки ради. А
деревня, знаете ли, представляет собой печальное зрелище. Запустение. Му
ниципалитет там из кожи вон лезет, чтобы привлечь туристов, да только зна
ете.
Ромуальд ушел. Графская болтовня его больше не интересовала Он впрыгнул
в свой фургончик и направился в Кьефран.
По дороге он, мало помалу, начал с волнением узнавать места своего детств
а. Лес Кайет, куда он ходил собирать ежевику и сбивать орехи вместе со свои
ми приятелями, маленькими негодяями, сыновьями фермеров и рабочих, котор
ые работали в Грей. Лес Юрт, где в тринадцать лет он впервые в жизни обеими
руками мял женский зад, то была Марта Офрани из табачной лавки, наипервей
шая сучка, носившая исключительно фиолетовые чулки и лишившая девствен
ности трех кюре этой округи. Потом появился пруд Берж, по-прежнему, как и т
ридцать лет назад, переполненный нечистотами, в котором плавало несколь
ко рахитичных уток и который подступал к стене фермы Криспенов, форменны
х сволочей, для сыновей которых он был просто козлом отпущения. Как тольк
о он станет депутатом от этого края вандалов, эту ферму сотрут с лица земл
и в первую очередь. Он велит проложить там дорогу.
Деревня была близко, и его сердце заколотилось еще сильней. Он увидел воз
вышавшуюся вдали колокольню, за лесом Грет, в котором вперемежку росли о
решник, бук и дикая груша и который принадлежал ему.
Волоча ноги, по шосе шагало несколько деревенских, отмолотивших свое пол
е, с лиловыми от чрезмерного потребления вина лицами. Телевизору еще не у
далось отвратить их от бутылки. Хитрые, нескромные взгляды в сторону тащ
ившегося с черепашьей скоростью фургончика. Но негодяи его не узнали. Он
и ушли прочь, злословя в свои жесткие усы. Ромуальд продолжал ехать впере
д. К своему великому удивлению Ц не шутка ли это, Ц он прочел на щите, уста
новленном у обочины перед въездом в деревню: «Кьефран и его богатый рыбо
й пруд… его скалы… старый колодец XVII-го века… (это колодец Эвариета Аншеля
ра, куда в 1912 году бросилась из-за неразделенной любви Маринетта и куда в а
вгусте 1918-го бросили двух взятых в плен немцев)… знаменитый каменный дуб, п
осаженный в 1789 году…»
«Во дают!» Ц подумал Ромуальд и тут же нажал на тормоза. Машина застыла по
среди дороги. Он снова перечитал надпись на щите:
«Кьефран и его величественный феодальный замок…»
«Боже милостивый! Да это же мой замок! Так дело не пойдет! Надо будет заста
вить их убрать этот щит! Завлекать туристов в этот рассадник грязных взе
й моим замком, моими развалинами! Вот сволочи!»
Ц Давай трогай, эй ты, хрен! Ц заорал ему крепкий и плотный мужик, восседа
вший высоко над землей на тракторе, остановившемся позади фургончика.
Ромуальд тронулся с места, но ехал не спеша, а трактор шел следом вплотную
за его драндулетом. За поворотом дороги, над зубчатой стеной плешивых ел
ей он увидел два гордо вознесшихся донжона, соединенных галереей, надмен
ный руины замка Фальгонкуль.

***

Ромуальд знал, что если взять сразу влево по дорожке, ведущей к Поммет вдо
ль болота Ц двести метров стоячей воды, в которой гнило несколько ольши
н и от которого шло такое зловоние, что даже мальчишки не решались забира
ться сюда играть из-за чудовищно мерзкого запаха Ц так вот, если идти эти
м коротким путем, то можно быстро дойти до ворот дедовского замка. Но Рому
альд не хотел поднимать тревогу. Он знал, что из-за занавесок домишек, мим
о которых он проезжал, и которых становилось все больше и больше по обеим
сторонам дороги, за еле ползущим грузовичком наблюдают деревенские жит
ели. Если направиться прямиком к благородным руинам, это вызовет вопросы
. Он не хотел, чтобы его узнали. Во всяком случае, не сразу. Он покатил дальше
к центру деревни, по-прежнему бросая меланхолические взгляды на замок, к
оторый вырисовывался вдали на фоне светлосерого неба, возвышаясь над ве
рхушками деревьев. Сильное волнение вновь охватило его. Подумать только
, ведь он не был на этой улице с сорокового года! Сколько воды, сколько кров
и утекло с тех пор! Он проходил военную службу неподалеку, в Оксон, но ни ра
зу не сделал попытку заехать в родные места, настолько они были ему ненав
истны. И даже потом, став фотографом, он всегда избегал района Грей Ц Везу
ль. Но на этот раз он решился. Он вернулся на родину! Какая-то таинственная
сила заставила его вернуться сюда. Его не оставляло смутное ощущение, чт
о вернулся он недаром.
Стоявшие на порогах домов мужички смотрели, как он проезжает мимо, без те
ни робости пытаясь разглядеть его Ц в деревне робких мало. Вскоре Ромуа
льд увидел своего первого врага: Арсена Мальвейера. Он узнал его по горбу
и стеклянному глазу. Они были ровесники. Эта сволочь стала полевым жанда
рмом. Арсен с любопытством косился на него целым глазом, хотя и этот глаз у
же еле-еле видел из-за принятия алкоголя, который он нещадно глушил с вос
ьми лет, и который тек в его венах, щедро влитый туда его предками Ц винок
урами. Жандарм стоял, прислонившись к перилам моста через Одюизу. Он скру
чивал сигарету, нагло с ненавистью вглядываясь в Ромуальда. Как это и пол
ожено хорошему жандарму, он пытался разглядеть номерной знак фургончик
а. Ромуальд знал, что если в ближайшие двое суток в деревне своруют яблоки
или кур, то номер его машины будет тут же передан в жандармское управлени
е. Какому неосторожному или просто чокнутому туристу могла прийти в голо
ву нелепая мысль забрести в эту мрачную деревню?
Фургончик выехал на церковную площадь. В этот час она была пуста. Все мужч
ины еще в поле, а женщины заняты стиркой или любовью в постели с кюре, с кем-
нибудь из жандармов или с удалившимся на покой старикашкой. Гостиница «М
одерн» по-прежнему стояла здесь, напротив церкви. Единственный кабачок
в деревне, где по воскресеньям после мессы неизменно собирались стражду
щие. Эту гостиницу, хлипкое строение, на крышу которого не рискнула бы сес
ть даже ворона из боязни сломать себе лапу Ц по-прежнему держит семья Мю
шатр, Недоверчивые и недоброжелательные, эти люди переселились сюда из Б
ресса в конце прошлого века. Ромуальд все еще ощущал на правой лодыжке пр
икосновение раскаленного железа, которым братья Мюшатр прижгли ему ног
у в тридцать пятом году. Подлые твари, без Бога, без родины. Подумать тольк
о, ему придется провести ночь в этой ужасной гостинице.
И все же он объехал всю деревню, высматривая, не открыл ли кто случаем Ц б
ывают же смельчаки! Ц другую гостиницу в этом треклятом уголке. Другой н
е оказалось. «Что же, поехали в отель «Модерн»!»
Ромуальд поставил машину на стоянку между каким-то драндулетом и старин
ным Розенгартом, в котором вместо заднего сиденья лежали перевязанные п
роволокой охапки соломы, а из-под капота торчала ржавая рукоятка. Со всей
возможной осторожностью он вошел в сумрачный зал кафе-гостиницы, царств
о мух, как живых и жужжащих над стойкой и столиками, так и мертвых, прилипш
их к зеркалам и стеклам. Маленький человечек с хитрой мордой и всклокоче
нной рыжей шевелюрой, в коричневых брюках и толстой желтой вязаной фуфай
ке появился из задней комнаты, на губах его играла неприятная улыбка. Ром
уальд сразу же признал Адриена Мюшатра, одного из своиз мучителей. Но Адр
иен его, похоже, не узнал. Ромуальд заказал себе вина и устроился за столик
ом в углу.
Ц Номер найдется? Ц спросил он через минуту хозяина, все еще стоявшего
в дверях у него за спиной, скрестив на груди руки, и делающего вид, что он см
отрит на площадь, а на самом деле следившего за тем, чтобы этот чужак не см
отался, не заплатив. Человек с раскаленным железом подошел к Ромуальду, п
оложил толстые, в бородавках руки на край стола и наклонился к нему и дела
нно улыбаясь, отчего его всего перекосило, сказал:
Ц Непременно, мсье. Мсье, наверно, приехал на празднование дня Всех Святы
х?
Ромуальд пробормотал что-то неразборчиво себе в усы, вовсе не желая сооб
щать что-либо о себе этой обезьяне. Адриен Мюшатр протянул Ромуальду кар
точку постояльца. Разъездной фотограф нашарил авторучку и Ц заколебал
ся. Написать вымышленное имя? В задумчивости он поскреб кадык, заказал ещ
е вина. Хозин, волоча ноги, пошел за ним. В это время какой-то тип вошел в зал,
и из задней комнаты тотчас же появилась маленькая смуглая женщина, слегк
а сутулая, с угрюмым и неприятным лицом. Она подала пришедшему белого вин
а, так что тому и заказывать не пришлось. Когда Ромуальд повернулся, чтобы
разглядеть рожу пьяницы, тот уже опрокинул стаканчик, и добрая женщина н
аполнила его снова и, не закрывая кувшин пробкой, заботливо ждала, когда к
лиент снова подвинет к ней пустой стакан своим толстым и красным как мор
ковка пальцем с огромным грязным ногтем.
Полевой жандарм Ц а это был он Ц и хозяйка заведения округлившимися сл
езящимися глазами в упор смотрели на Ромуальда. Подошел хозяин с ключом
от комнаты, который он дотал из ящика стола, и в тот же миг оттуда выпрыгну
ла мышь, кинувшаяся бежать между столиками. Ромуальд встал, изобразив гр
имасу, похожую на улыбку:
Ц Пойду возьму вещи… из машины…
Он вышел из гостиницы. С десяток деревенских мальчишек и двое-трое трясу
щихся стариков стояли вокруг его машины. Тут же было несколько уток и кот.
Проложив себе дорогу, он открыл заднюю дверцу и начал выгружать свое сна
ряжение: фотоаппарат в футляре, сложенный штатив, коробки с пленками и фо
тографическими пластинками, сумку с фотопринадлежностями, чемоданчик
с образцами открыток и, наконец, чемодан со своими вещами Ц белье, пижама
, туалетный прибор, несколько пар чистых кальсон (ему случалось недели по
три бывать в дороге, чтобы найти и снять для открытки какой-нибудь памятн
ик или красивый вид). Он поставил багаж на асфальт, чистый, хотя и желтоват
ый от сухого навоза. Деревенские по-прежнему стояли возле машины, засуну
в руки в карманы и разглядывая его башмаки и брюки. Медузы. Кьефран затеря
лся вдали от крупных автодорог, и очевидно, что ни пруд с рыбой, ни дуб врем
ен революции вместе со старым колодцем, ни даже руины феодального замка
не смогут привлечь сюда туристов. Тем не менее, грамотность и электричес
тво проложили себе дорогу и в эту глушь.
Подхватив свои монатки, Ромуальд вернулся в гостиницу и прошел в зал.
Ц Вы могли бы оставить все это в машине, Ц сказал ему рыжий. Ц Здесь вор
ы не водятся.
Ромуальд отсутствовал всего ничего, однако за это время народу в кафе пр
ибавилоь. Кроме жандарма и четы хозяев было семь или восемь мужланов, сел
ьскохозяйственных рабочих в синих шоферских комбинезонах и сапогах, пе
репачканных навозной жижей до самого верха. Стаканы с белым вином выстро
ились на стойке, туда же забрался кот, которого он только что видел у своег
о фургончика. Деревенские пялили глаза на Ромуальда, молча посмеиваясь в
свои усы с затерявшейся в них соломой. У присутствующих женщин вид был зл
обный. Кроме хозяйки здесь была еще толстая и коротконогая баба, рыжая, с б
елой кожей, и рябая Ц Мариетта Фалленан, Ромуальд сразу узнал ее по шишке
на подбородке: он завалил ее в ризнице весной тридцать девятого.
Подойдя к столу, он заметил лежащую возле недопитого стакана с вином сво
ю гостиничную карточку, в которую фиолетовыми чернилами было вписано кр
упно и неумело: «Мюзарден де Фальгонкуль Ромуальд Дезире Жозеф. Родился
в Америке в 1925 году». Итак, негодяи в конце концов его узнали!
Ц Привет, Ромуальд! Ц ухмыльнулся хозяин гостиницы.-Что, вернулся в род
ные края?
Ц Черт возьми, тебе что, признаться было трудно? Ц накинулся на него пол
евой жандарм.
Они дружно рассмеялись. Их глаза блестели от смеха, но плотно сжатые губы
выражали ненависть. Ромуальд почувствовал, будто раскаленным железом п
ровели по его ногам, будто яротный град камней полетел ему в лицо. «Бог мой
, зачем я приехал сюда? Что мне тут понадобилось? Я мог бы преспокойно полю
боваться замком, и не оставаясь на ночь в этой проклятой гостинице».

***

После кошмарной ночи, проведенной в единственной более или менее пригод
ной для жилья комнате гостиницы Ц с видом на пруд (тот самый, которым завл
екали туристов), знаменитая рыба которого жирела на навозной жиже, машин
ном масле и неисчислимых отбросах, плавающих по его поверхности, Ц наби
в себе перед этим желудок тушеной капустой с цесаркой, которую его буква
льно силой заставили съесть вчера вечером, запивая белым вином, «чтобы о
тметить его возвращение на родину», так вот, после кошмарной ночи, в течен
ие которой он вновь и вновь вспоминал самые жестокие и самые кровавые эп
изоды своего мученического детства, он встал, сделал несколько упражнен
ий, поглазел, отхлебывая большими глотками кофе с молоком, на гадкий пруд
за окном и отправился на прогулку по деревне, где за каждым его шагом след
или, каждое его движение изучали и взвешивали те, кто не пошел в поле и жда
л, когда он проснется. Ромуальд направился прямиком к лесу Грет, а оттуда
Ц к замку.
Когда смотришь на Фальгонкуль издалека, то вид у него все еще горделивый.
Два донжона, четыре угловые башни, дозорная башня, высокие парапеты стен
с бойницами стояли в окружении деревьев и создавали впечатление соверш
енно целого средневекового замка наподобие тех, что показывают в «Вечер
них посетителях». Увы, чем ближе подходил он к величественному сооружени
ю, тем все очевиднее становилась его дряхлость и запущенность. Прокладыв
ая себе путь сквозь заросли ежевики, заполонившей все вокруг замка, Рому
альд в нескольких местах порвал брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14