Ликование, которое он
испытывал всего несколько минут назад, вдруг растаяло как дым, и в душе
остались только самые мрачные и тягостные предчувствия.
Кого можно подозревать в краже портфеля из сейфа? Только двоих -
Ламарра и Фреда. Ламарра, потому что это совершенно очевидно, Фреда же
из-за того, что тот всегда рад как угодно напакостить своему брату.
- Соедините меня с Селлорсом из службы безопасности, - спокойно
распорядился Уолтон по интеркому.
На экране появилось ничего не выражающее лицо Селлорса. Увидев
Уолтона, он миг зажмурился, заставив Роя подумать, что же написано сейчас
на собственном его лице. Даже несмотря на особые корректирующие фильтры в
видеоаппаратуре, ретуширующие изображение, а в данном случае
прихорашивающие его, Рой сейчас наверняка выглядит просто ужасно.
- Селлорс, мне нужно, чтобы вы распорядились немедленно разыскать
некоего доктора Ламарра. Его внешность зафиксирована аппаратурой,
снимающей всех, кто входит в это здание. Он приходил сюда сегодня утром,
чтобы встретиться со мной. Зовут его... Эллиот. Да, да, Т.Эллиот Ламарр,
геронтолог. Мне лично не известно, где он живет.
- И что мне делать, когда я его разыщу, сэр?
- Немедленно доставьте его ко мне. А если застанете его дома,
опечатайте квартиру. В его распоряжении могут находится некоторые очень
важные секретные документы.
- Слушаюсь, сэр.
- И пришлите слесаря, который ремонтировал дверь моего кабинета. Мне
нужно немедленно заменить дверной замок.
- Обязательно, сэр.
Экран погас. Уолтон решил заняться какой-нибудь бессмысленной
канцелярской работой, лишь бы отвлечься и разогнать тягостные мысли.
Несколькими мгновениями позже экран снова засветился. На нем
появилось лицо Фреда.
Уолтон холодно поглядел на брата:
- Ну?
Фред кисло улыбнулся:
- Почему ты такой сегодня бледный и взволнованный, дорогой братец?
Разочарован в любви?
- Что тебе нужно?
- Аудиенция Его Высочества Исполняющего Обязанности Директора, если
так уж угодно вам знать, Ваша Милость. - Фред злорадно ухмыльнулся. -
Строго конфиденциальная аудиенция, будьте уж так любезны, господин
директор.
- Очень хорошо. Поднимайся ко мне.
Фред отрицательно покачал головой.
- Весьма сожалею, но это исключено. В твоем кабинете слишком много
всяких там штучек-дрючек для подслушивания и подсматривания. Лучше
встретимся в каком-нибудь другом месте, ладно?
- Где именно?
- Да хотя бы в твоем клубе. В Бронзовой Палате. Клуб находится, если
не ошибаюсь, в Сан-Исидро? В самом начале Невилль-Авеню?
- Хорошо, - отрешенно, как бы махнув на все рукой, произнес Уолтон. -
Только как раз сейчас я дожидаюсь слесаря, который кое-что ремонтировал у
меня в кабинете. Дай мне пару минут, чтобы отменить вызов, после чего
встретимся внизу, в вестибюле.
- Спускайся прямо сейчас, - сказал Фред. - И немедленно отправляйся в
условленное место. Я туда прибуду через пять минут после тебя. И не надо
ничего отменять. Я тот самый слесарь, который тебе нужен.
Невилль-Авеню была одной из самых фешенебельных нью-йоркских улиц и
представляла собой широкую полосу, выложенную плитами из железобетона и
протянувшуюся через весь Вест-Сайд между Одиннадцатой Авеню и
Вест-Сайдским Объездом от 40-й улицы до 50-й. С обеих сторон ее обрамляли
устремившиеся ввысь гигантские жилые здания, в которых состоятельный
человек мог занимать квартиру из четырех и даже пяти комнат. В самом
начале улицы над центральной частью Манхэттена возносился огромный
небоскреб Сан-Исидро, внушительного вида крепость из ярко сверкающего
металла и мрамора, опиравшаяся на могучие подпорки из бериллиевого сплава,
охватывавшие все здание многочисленными массивными арками на сто пятьдесят
метров в каждом направлении.
На стопятидесятом этаже Сан-Исидро размещалась Бронзовая Палата,
привилегированный клуб, куда принимали только особо избранных. Из
застекленных особым кварцевым стеклом окон клуба открывались производящие
неизгладимое впечатление просторы Манхэттена, бурлящие не прекращающейся
ни ночью, ни днем прямо-таки бешеной деловой жизнью, и бесконечные,
теснящиеся друг к другу нагромождения кварталов Нью-Джерси, простершиеся
до самого горизонта по другую сторону реки, отделяющей Манхэттен от
материковой части мегаполиса, в который вот уже несколько столетий назад
превратился прежний Нью-Йорк.
Турболет доставил Уолтона на посадочную площадку Бронзовой Палаты.
Вознаградив водителя за труды роскошными чаевыми, он решительным шагом
направился к дверям из потускневшей на открытом воздухе бронзы. Стоило
слегка прикоснуться своим ключом к круглой металлической табличке в виде
печати, как дверь беззвучно повернулась на шарнирах и пропустила его
внутрь.
Сегодня в Бронзовой Палате господствовала серая цветовая гамма. Серый
свет струился с покрытых люминесцентными панелями стен, серые ковры
устилали пол под ногами, вдали виднелись серые столы, сервированные серого
цвета посудой. Словно из под земли, прямо перед Уолтоном возник одетый во
все серое официант, рост которого едва ли превышал метр с четвертью.
- Рад вас видеть снова, сэр, - прошелестел он. - Что-то давненько вы
к нам не заглядывали.
- Что верно то верно, - согласился с ним Уолтон. - Очень уж был
занят.
- Ужасная трагедия - смерть мистера Фиц-Моэма. Он был одним из самых
высокоуважаемых членов нашего клуба. Велите подавать в кабинет, который вы
обычно занимаете, сэр?
Уолтон отрицательно покачал головой.
- Сегодня я принимаю гостя - моего брата Фреда. Нам нужно помещение
на двоих. Он назовет себя по прибытии.
- Разумеется, сэр. Идите, пожалуйста, за мной.
Серый гном провел его сквозь серую мглу к еще одной бронзовой двери,
через нее они вышли в коридор, в котором стояли многочисленные антикварные
скульптуры и другие произведения искусства прошлых веков, а на стенах
висели столь же изысканные картины старинных мастеров, миновали просторный
внутренний вестибюль, богато украшенный яркими светильниками из особо
замечательного хрусталя, прошли мимо широкого окна с кварцевым стеклом
такой прозрачности, что оно вызывало головокружительное ощущение, будто
его нет вовсе, и в конце концов оказались перед узкой дверью с
ярко-красной пластиной в самом центре.
- Пожалуйста, сюда, сэр.
Уолтон прикоснулся своим ключом к пластине - створки двери разошлись
в стороны, как сегменты веера, заходящие один за другой. Рой прошел
внутрь, с торжественным видом протянул гному чек и прикрыл за ним дверь.
Комната, в которой он оказался, была изысканно обставлена, причем все
в той же серой гамме. Бронзовая Палата отличалась традиционным цветовым
единообразием в оформлении всех своих интерьеров, вот только
господствующий оттенок каждый день менялся в зависимости от настроения,
которое царило в городе, и других обстоятельств. Уолтона иногда забавляла
мысль о том, во что превратится этот фешенебельный клуб, если вдруг выйдет
из строя вся электроника, придающая ему волшебное очарование.
На самом же деле он прекрасно понимал, что все находящееся внутри
Бронзовой Палаты вообще не имеет никакого цвета, пока техник не включит
соответствующий тумблер на пульте управления. Клуб обладал многими
секретами. Именно Фиц-Моэм добился того, чтобы Роя приняли в его члены, и
Уолтон был искренне благодарен ему за это.
Сейчас он находился в комнате, размеры которой позволяли
расположиться в ней со всеми удобствами как раз двоим гостям. Из
единственного широкого окна открывалась величественная панорама Гудзона и
районов Нью-Йорка, лежащих вдоль берегов этой полноводной реки. В комнате
стоял небольшой столик со столешницей из агата с характерным чередованием
темных и светлых полос, небольшой видеоэкран, вмонтированный в одну из
стен, и великолепный электронный бар. Уолтон заказал с помощью клавиатуры
управления баром свой любимый напиток - ром высокой очистки. Из крана
тотчас же заструилась темная, почти непрозрачная жидкость.
Внезапно на экране вспыхнула ярко-зеленая заставка, нарушив
однообразную серость обстановки. Еще через мгновенье зеленый узор на
экране сменился лысой головой и крайне хмурым лицом Кролла, швейцара
Бронзовой Палаты.
- Сэр, некий господин снаружи просит пропустить его, уверяя, что он
ваш брат и что вы именно здесь назначили ему свидание.
- Все верно, Кролл. Пропустите его. И пусть Фалкс проведет его сюда.
- Еще одна формальность, сэр. Необходимо ваше подтверждение, что этот
господин говорит правду.
С экрана исчезло лицо Кролла, и появилось лицо Фреда.
- Это тот, кого вы ждете, сэр? - раздался голос Кролла.
- Да, - ответил Уолтон. - Проводите его ко мне.

Фреда, казалось, несколько ошеломила окружавшая его роскошь. Явно
оробев, он скромно присел на самый краешек кушетки из упругого пенопласта,
хотя и пытался придать лицу откровенно равнодушное выражение. Изобразить
из себя пресыщенного роскошью светского льва ему так и не удалось, и
теперь он мучительно переживал свое очередное поражение.
- Так себе местечко, - в конце концов небрежно бросил Фред.
Уолтон улыбнулся:
- Дворцовая роскошь не совсем в моем вкусе. Я очень редко здесь
бываю. Слишком велик контраст с внешним миром, где царят нищета и
убогость.
- Это Фиц-Моэм ввел тебя сюда, верно?
Рой кивнул.
- Я так и думал, - сказал Фред. - Что ж, может быть, когда-нибудь я
тоже стану членом этого клуба. Тогда мы сможем чаще здесь встречаться. Ты
ведь прекрасно понимаешь, что мы вообще-то редко видимся.
- Закажи себе что-нибудь выпить, - предложил Уолтон. - А потом уж
рассказывай, что у тебя на уме. Или ты просто закидывал удочку только лишь
для того, чтобы попасть сюда?
- Нет, не только. Позволь мне сначала в самом деле чем-нибудь
промочить горло перед разговором.
Фред заказал себе коктейль с абсентом и, прежде чем снова повернуться
лицом к Рою, сделал несколько пробных маленьких глотков.
- Одна из побочных профессий, которые я приобрел за время своих
скитаний, - монтаж и ремонт дверных замков. Этому ремеслу совсем несложно
научиться, особенно человеку, привыкшему полагаться только на самого себя.
- Значит, это ты ремонтировал дверь в мой кабинет?
Фред самодовольно ухмыльнулся:
- А кто же еще! На мне, естественно, была маска, да и спецовку
пришлось позаимствовать. Очень удобная штука - маска. Сейчас их стали
делать настолько здорово, что в маске можно обвести вокруг пальца кого
угодно. Как это удалось, например, тому типу, который выдавал себя за
Ладвига.
- А что тебе известно об этом...
- Ничего. И это истинная правда, Рой. Я не убивал Фиц-Моэма и понятия
не имею, кто это сделал. - Он уже выпил первую порцию спиртного и заказал
еще одну. - Нет, смерть старика для меня столь же загадочна, как и для
тебя. Но я должен поблагодарить тебя за то, что ты так изуродовал дверь,
когда с помощью бластера прокладывал себе путь в директорский кабинет. Это
дало мне возможность отремонтировать ее как раз тогда, когда это было
наиболее желательно.
Уолтон прилагал немалые усилия, чтобы сохранить самообладание и не
сорваться. Он точно знал, о чем через несколько минут заговорит Фред, но
делал все возможное, чтобы как можно дольше беседовать о другом.
Продолжая изображать пристальный интерес ко всему, о чем говорил
брат, он поднялся, заказал еще порцию хорошо очищенного рома и легким
движением пальцев щелкнул выключателем, который запускал в действие
электролюминесцентный калейдоскоп, вмонтированный в заднюю стену комнаты.
В одно мгновение стена расцветилась замысловатым ярким узором из
непрерывно перемещавшихся желтых, бледно-розовых, голубых, светло-зеленых
огоньков. Световые линии соединялись, переплетались между собой,
рассыпались неправильными многоугольниками, те в свою очередь распадались
на отдельные элементы, которые затем гасли, создавая при этом впечатление,
будто падают на ковер снопами ярких искр.
- Выключи сейчас же эту мерзость! - неожиданно вскричал Фред. -
Быстрее! Выключи ее! Чего же ты мешкаешь? Выключи ее!
Уолтон повернулся к Фреду лицом. Его брат подался всем телом вперед,
плотно зажмурив глаза.
Недоуменно пожав плечами, Рой вернул тумблер в исходное положение,
огненный фейерверк на стенке тотчас же погас.
- Можешь открыть глаза. Я выключил эту штуку.
Фред осторожно приоткрыл один глаз.
- Это не какое-нибудь из твоих ухищрений? Фокусов, направленных на
то, чтобы сбить меня с толку или с помощью сублимированных сигналов
заставить сделать что-нибудь такое, что первоначально вовсе не входило в
мои намерения.
- Фокусов? - с совершенно невинным видом спросил Уолтон. - Это
просто-напросто один из элементов убранства комнаты, и ничего более.
Прелестное украшение. Ничуть не хуже тех калейдоскопических картин,
которые ты ежедневно смотришь по видео.
Фред укоризненно покачал головой.
- Это далеко не одно и то же. Откуда мне знать, что это не
гипноэкран? А вдруг эти огненные узоры как нибудь подействуют на меня?
Рой понял, что его брат совершенно не знаком с настенными
калейдоскопами.
- Это совершенно безвредная штука, - сказал он. - Но раз ты уж так
против нее, то мы вполне сможем обойтись и без этого.
- Хорошо.
От внимания Уолтона не ускользнуло, что самоуверенности в поведении
его брата изрядно поубавилось. Он допустил серьезную тактическую ошибку,
настаивая на том, чтобы разговор состоялся именно здесь, где Рою все было
знакомо и привычно.
- Позволь мне еще раз спросить, почему тебе вдруг захотелось со мной
встретиться? - поинтересовался Уолтон.
- На свете есть немало людей, - медленно проговорил Фред, - которые
категорически возражают против самого принципа выравнивания населенности.
- Знаю. Некоторые из них даже состоят в этом клубе.
- Точно. Некоторые из них. Я же имею в виду джентри, земельных
собственников, тех людей, кому посчастливилось прилепиться к земле, к
дому. Владельца какой-нибудь сотни акров на плато Мату Гросу,
состоятельного крестьянина из Либерии, хозяина плантации каучуковых
деревьев на каком-нибудь мелком индонезийском островке. У этих людей, Рой,
политика выравнивания не вызывает ни малейшего восторга. Они прекрасно
понимают, что рано или поздно ты доберешься до них, ну, скажем, посадив им
на голову, то есть на территорию их частного владения сотню китайцев или
используя ручей, протекающий через их землю, для охлаждения ядерного
реактора. Тебе придется признать, что неудовольствие, которое вызывает у
них выравнивание, вполне понятно и оправдано.
- Вполне понятно, что политика выравнивания практически никому не
нравится, - спокойно заметил Уолтон. - Мне самому она не очень-то по душе.
Свидетельство этого ты получил всего лишь два дня назад. Никому не хочется
расставаться со своими привилегиями.
- Значит, ты согласен со мной. Имеется примерно сотня вот таких
людей, которые вступили в тесный контакт друг с другом...
- Что?!
- Да, да, - кивнул Фред. - Образовали некую лигу. Можно даже сказать,
пожалуй, нечто вроде заговора. В общем, занимаются весьма сомнительной
деятельностью.
- Вот именно.
- Я работаю на этих людей, - сказал Фред.
Такое неожиданное заявление не сразу дошло до Уолтона.
- Неужели ты одновременно работаешь на ВЫНАС, и на заговорщиков,
замышляющих сорвать планы ВЫНАСа?
Фред самодовольно осклабился:
- Да, именно так, тютелька в тютельку. Для этого требуется поистине
уникальная раздвоенность сознания. Как мне кажется, я сумел достичь такого
состояния ума в самом лучшем виде.
- И давно это у тебя? - все еще не веря своим ушам, спросил Уолтон.
- С самого первого дня моего пребывания в ВЫНАСе. Упомянутая мною
группа возникла гораздо раньше. Она всеми доступными средствами боролась
против организации Бюро, но проиграла и теперь подрывает его деятельность
изнутри, пытаясь сорвать все начинания до того, как вам удастся переловить
самых умных из них и конфисковать их земельные владения, на что вы сейчас
получили вполне законное право.
- Теперь, когда ты рассказал мне об этой группе, - сказал Уолтон, -
можешь не сомневаться, что именно это я и сделаю в первую очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23