Окончив чтение, он уселся, устремив взгляд
в никуда, а потом произнес одно-единственное слово - "Анахрон".
- Что такое "Анахрон"? - спросил Элмер.
- Мифическая планета, - отозвался я, - мир, которого на самом деле не
существовало. Предмет мечтаний археологов, вызванный ими из небытия...
- Придуманный мир, - проговорила Синтия. - Я не спрашивала об этом
профессора Торндайка, но мне кажется, что название его образовано от слова
"анахронизм" - то есть что-либо, сильно устаревшее. Понимаете, археологи
многократно наталкивались на следы, оставленные неведомой расой. Как ни
странно, анахронианские надписи находили только на артефактах аборигенов
той или иной планеты и никогда отдельно.
- Как будто они, то бишь анахрониане, случайно заглянули на огонек, -
присовокупил я, - а уходя, оставили хозяевам в знак благодарности пару
безделушек. Они могли побывать на многих планетах, а их безделушки
обнаруживаются лишь на некоторых, да и то по воле случая.
- Так что там с памятной запиской? - спросил Элмер.
- Она при мне, - ответила Синтия, доставая из внутреннего кармана
куртки объемистое портмоне и извлекая оттуда пачку сложенных пополам
бумаг. Это копия. Оригинал был слишком хрупким и не выдержал бы подобного
обращения.
Она притянула бумаги Элмеру. Тот развернул их, просмотрел и передал
мне.
- Я подброшу дров, чтобы было посветлее, - сказал он. - А ты читай
вслух.
Записка была написана корявым почерком пожилого и немощного человека.
Местами попадались кляксы, но они не мешали уловить смысл. Наверху первой
страницы была цифра - 2305.
Синтия следила за мной.
- Должно быть, год, - заметила она. - Тут у нас с профессором
Торндайком не было разногласий. Если ее написал именно тот человек, на
которого я думаю, то в дате нет ничего удивительного.
Элмер подбросил в костер хвороста, и пламя весело загудело.
- Порядок, Флетч, - сказал робот. - Чего ты ждешь, начинай.
И я начал.

6
"2305. Моему внуку Говарду Лансингу.
В мою бытность юношей, мой дед рассказал мне о том, что ему довелось
пережить, когда он был молодым человеком примерно моего возраста, а
теперь, когда мне столько же лет, сколько было ему в момент нашего
разговора, или даже больше, я передаю услышанное тебе; но поскольку ты еще
зеленый юнец, я решил доверить эту историю бумаге, чтобы ты, став старше,
смог прочитать ее и понять, в чем тут дело.
Беседуя со мной, мой дед пребывал в твердом уме и здравом рассудке,
который не повредили многочисленные старческие немощи. Ты можешь счесть
историю неправдоподобной, однако, как мне всегда казалось, в ней есть своя
логика, из-за которой она обретает истинность.
Мой дед, как тебе, без сомнения, известно, родился на Земле, а на
Олден прилетел уже далеко не юношей. Он родился в начальную пору Решающей
Войны, когда народы Земли, разбившись на два блока, терзали и опустошали
планету. В дни своей юности он участвовал в боях, если я вправе так
выразиться, ибо то была война не людей, а машин, которые сражались друг с
другом с бессмысленной яростью, позаимствованной у тех, кто их создал.
Поскольку все члены его семьи и большинство друзей то ли погибли, то ли
пропали без вести (по-моему, он сам не знал, что вернее), он с легким
сердцем присоединился к группе людей, крохотной частице некогда громадного
населения Земли, которые вошли в космические корабли и покинули Землю,
дыбы основать колонии на других планетах.
Но история, которую он мне поведал, относится не к войне и не к
бегству с Земли. Она связана с происшествием, которое случилось неизвестно
когда и, как говорил дед, почти неизвестно где. Мне кажется, что это
событие произошло, когда он был молод, хотя я не помню, почему я так
решил, Я с готовностью признаю, что многие подробности его истории успели
подзабыться, но основную канву событий я помню отчетливо.
Благодаря какому-то стечению обстоятельств (какому именно, я забыл,
если он вообще о том упоминал) мой дед очутился в безопасной, как он ее
именовал, зоне: на небольшой территории, где в силу ее местоположения, а
также топографических и метеорологических особенностей почва была менее
ядовитой, чем в иных местах, и где человек мог жить в сравнительной
безопасности, не пользуясь или почти не пользуясь средствами защиты. Он не
помнил в точности, где находится то место, но уверял, что неподалеку от
него текущая с севера речушка впадает в Огайо.
У меня сложилось впечатление (хотя он не говорил мне ничего
подобного, а я его об этом не расспрашивал), что мой дед, будучи свободным
от каких-либо обязанностей по службе и волею судеб оказавшись в том месте,
попросту решил остаться там, чтобы насладиться сравнительной
безопасностью, которую оно предлагало. Решение его, принимая во внимание
тогдашнюю ситуацию, было чрезвычайно разумным.
Я не знаю ни того, сколько он там пробыл, ни когда произошло то самое
событие, ни того, почему он, в конце концов, оттуда ушел. Впрочем, все это
не имеет никакого отношения к тому, что с ним случилось.
Однажды он увидел, что поблизости совершил посадку корабль. В то
время еще существовали корабли для перелетов по воздуху, правда, многие из
них были уничтожены, а те, что остались, совершенно не годились для
ведения военных действий. Но такого корабля дед никогда не видел. Он
рассказал мне, чем именно тот корабль отличался от остальных, однако я
помню подробности весьма смутно и, если начну излагать, наверняка
что-нибудь напутаю.
Из осторожности - без нее тогда было не выжить - дед спрятался в
укрытие и принялся внимательно следить за происходящим.
Корабль приземлился на вершине одного из холмов над рекой. Едва он
сел, из него вышли пять роботов и с ними существо, похожее на человека, но
деду показалось, что сходство здесь чисто внешнее. Когда я спросил его,
почему он так подумал, он затруднился с ответом. Дело заключалось не в
том, как существо ходило, двигалось или говорило, а в подсознательном
ощущении чужеродности, которое подсказало деду, что это существо - не
робот и не человек.
Два робота, отойдя от корабля на несколько шагов, остановились.
Должно быть, их назначили часовыми, потому что они то и дело
поворачивались в разные стороны, словно кого-то высматривая. Остальные
принялись сгружать на землю ящики и оборудование.
Дед был уверен, что спрятался надежно. Он укрылся в зарослях на
берегу речушки и лег на живот, чтобы ветки загородили его от часовых.
Помимо всего прочего, стояло лето, и можно было уповать на то, что листва
сделает его незаметным.
Однако в скором времени один из роботов, трудившихся на разгрузке,
бросил работу и направился туда, где прятался мой дед. Поначалу дед решил,
что робот пройдет мимо, а потому замер и затаил дыхание.
Но у робота, очевидно, были четкие инструкции. Дед считал, что,
скорее всего, кто-то из часовых засек его по тепловому излучению и сообщил
своему хозяину о том, что за ними наблюдают.
Приблизившись к зарослям, робот наклонился, схватил деда за руку,
извлек из кустарника и потащил на холм.
По словам деда, все, что было дальше, он помнит довольно смутно. Хотя
хронологическая последовательность воспоминаний не нарушена, в них
случаются пробелы, объяснить которые он не в силах. Он был уверен в том,
что, прежде чем его отпустили или ему удалось бежать (правда, как он
признавался, у него не возникало ощущения, что его удерживают насильно),
была предпринята попытка стереть в его мозгу память о происшедшем. На
какое-то время эта мера подействовала; лишь с прибытием деда на Олден
память начала потихоньку возвращаться, словно воспоминаниям был поставлен
заслон, который они сумели преодолеть только с течением лет.
Дед помнил, что разговаривал с человеком, который человеком не был.
Ему запомнилось, что существо говорило с ним по-доброму, но вот, о чем шла
речь, он позабыл начисто, если не считать нескольких фраз. Существо
сообщило деду, что прибыло из Греции (на Земле когда-то существовала такая
страна), где жило долгие времена. Дед ясно запомнил это выражение "долгие
времена" - и подивился, как можно так коверкать язык. Существо сказало
также, что искало место, где ничто не угрожало бы его жизни, и после ряда
измерений, сути которых дед не понял, остановило свой выбор на площадке,
где приземлился его корабль. Дед припомнил еще, что роботы использовали
часть сгруженного с корабля оборудования для того, чтобы пробить в скале
глубокий колодец и вырезать под землей обширную пещеру. Покончив с этим,
они воздвигли над колодцем деревянную хижину самого затрапезного вида
снаружи, но прекрасно обставленную внутри. Вырубленные в стенах колодца
ступени уводили к подземной пещере, а отверстие ствола закрывалось
крышкой, причем, когда она находилась на месте, заподозрить, что за ней
начинается туннель, было невозможно.
Ящики, которые сгрузили с корабля, снесли в подземелье. На
поверхности остались лишь те из них, в которых была мебель для хижины.
Один из роботов, спускаясь под землю, уронил свой ящик. Дед, который
неизвестно почему очутился внизу, увидел, что тот летит прямо на него, и
поспешно отпрыгнул в сторону. Уже пересчитывая ступеньки, ящик начал
разваливаться, а достигнув дна колодца, разлетелся на мелкие кусочки, так
что все его содержимое раскатилось по полу пещеры.
Как утверждал дед, ящик был битком набит сокровищами: там были
подвески, браслеты и кольца с драгоценными камнями, золотые обручи со
странными узорами на них (дед уверял, что обручи были золотые, однако я не
понимаю, как ему удалось распознать золото на глаз), выкованные из
драгоценных металлов и отделанные самоцветами статуэтки животных и птиц, с
полдюжины королевских венцов, сумки с монетами и многое другое, в том
числе - пара или тройка ваз. Вазы, естественно, разбились.
Тут же примчались роботы и принялись подбирать сокровища, а следом
спустился их хозяин. Ступив на пол пещеры, он, не удостоив взглядом
драгоценности, наклонился и подобрал обломки одной из ваз и попробовал
соединить их заново, но у него ничего не получилось, потому что ваза
раскололась на множество мелких кусочков. Однако, посмотрев на обломки,
которые незнакомцу удалось-таки собрать вместе, дед увидел, что на вазе
имелись покрытые глазурью рисунки, которые изображали странного вида людей
в момент охоты на еще более странных зверей. Странность рисунков
заключалась в их неумелости, в полном отсутствии у художника представления
о перспективе и каких-либо познаний в анатомии.
Существо поникло головой над обломками вазы. Лицо его было печальным,
а по щеке скатилась слеза. Моему деду показалось нелепым проливать слезы
над разбитой вазой.
К тому времени роботы сложили рассыпавшиеся сокровища в кучу. Потом
один из них принес корзину, и они ссыпали туда драгоценности и отволокли
корзину к ящикам в глубине пещеры.
Но они были не слишком внимательны. Дед заметил на полу монетку. Он
спрятал ее в карман и вынес из пещеры, и передал мне, а теперь я кладу ее
в этот конверт..."

7
Я прервал чтение и взглянул на Синтию Лансинг.
- Монета?
Девушка кивнула.
- Да. Она была завернута в фольгу. Такой фольгой не пользуются
давным-давно. Я отдала монету на сохранение профессору Торндайку...
- Но он сказал вам, что она собой представляет?
- Он колебался и потому обратился за советом к эксперту по монетным
системам Земли. Тот утверждает, что это неходовая афинская монета с
изображением совы, которую отчеканили, скорее всего, спустя несколько лет
после битвы у местечка под названием Марафон.
- Неходовая? - переспросил Элмер.
- Которая не была в обращении. Металл ходовой монеты гладкий и
тусклый оттого, что она перебывала во многих руках. А наша монетка
выглядела новехонькой.
- И никаких сомнений? - справился я.
- Профессор Торндайк говорит, что нет.
Из-за гребня холма, у подножия которого мы разбили лагерь, вновь
послышался собачий лай. Он звучал тоскливо и страшно. Я вздрогнул и
придвинулся поближе к костру.
- Кого-то ловят, - сказал Элмер. - Наверное, енота или опоссума.
Охотники идут следом, ориентируясь на лай.
- Но зачем они охотятся? - спросила Синтия. - Я про людей, не про
собак.
- Чтобы добыть мясо и поразвлечься, - ответил Элмер.
Синтия моргнула.
- Мы не на Олдене, - продолжал Элмер. - Здесь не приходится
рассчитывать на мягкость нравов розовой планеты. Люди, которые обитают вон
в тех лесах, вполне могут оказаться полудикарями.
Мы сидели и слушали, и нам показалось, что лай отдаляется.
- Что касается клада, - нарушил молчание Элмер. - Давайте прикинем,
что нам известно. Где-то на территории этой страны, к западу от того
места, где мы сейчас находимся, некто, прилетев из Греции, припрятал
добрый десяток ящиков, предположительно, с сокровищами. Мы знаем, что в
одном из них сокровища были на самом деле, и заключаем отсюда о содержимом
остальных. Но местоположение клада определить будет нелегко. Нет четких
ориентиров. Река, которая течет с севера и впадает в старушку Огайо. Да
таких рек не перечесть...
- Хижина, - напомнила ему Синтия.
- Ее построили десять тысяч лет назад, так что она давно уже
развалилась. Нам придется искать колодец, а его могло засыпать.
- А с какой стати, - вмешался я, - Торни решил, что тот странный тип
из Греции - анахронианин?
- Я спросила его об этом, - ответила Синтия, - и он сказал, что
инопланетный наблюдатель, вероятнее всего, должен был поселиться где-то в
том районе. Ведь на земле бывшей Турции обитали первые оседлые
человеческие племена. Наблюдатель вряд ли стал бы обосновываться в
непосредственной близости от объектов наблюдения. И Греция тут, по мнению
профессора Торндайка, подходит со всех точек зрения. У такого наблюдателя
наверняка имелись средства скоростного передвижения, поэтому расстояние
между Грецией и Турцией не было для него помехой.
- Не вижу логики, - заявил Элмер упрямо. - Почему именно Греция, а не
Синайский полуостров, не Каспийское побережье и не дюжина других мест?
- Торни доверяет интуиции ничуть не меньше, чем фактам или логике, -
сказал я. - Интуиция у него великолепная, и зачастую он оказывается прав.
Если он говорит: "Греция", - значит, так оно и есть, хотя, как мне
кажется, этот наш гипотетический наблюдатель мог время от времени менять
место проживания.
- Вовсе нет, - возразил Элмер, - в особенности, если он только и
делал, что рыскал вокруг в поисках добычи. Она наверняка оттягивала ему
карманы. Переместить такую гору добра - это тебе не раз плюнуть. Судя по
рассказу, он укрыл на Огайо несколько тонн поживы.
- Да нет же, не поживы! - воскликнула Синтия. - Ну как ты не поймешь!
Ему нужны были не деньги и не предметы роскоши. Он собирал артефакты.
- Какой, однако, разборчивый, - хмыкнул Элмер. - Все артефакты из
золота да из самоцветов.
- Не преувеличивай, - осадил я Элмера. - Золото и самоцветы могли
быть лишь в том ящике, который разбился, а в других хранились, скажем,
наконечники стрел и копий, образцы древних тканей, ступки и пестики...
- Доктор Торндайк считает, - сказала Синтия, - что ящики, которые
довелось увидеть моему предку, содержали в себе лишь незначительную часть
того, что удалось собрать наблюдателю. Быть может, в них он упаковал самые
ценные предметы. А в других пещерах, где-нибудь в Греции, может находиться
в сотни раз больше ящиков.
- Как бы то ни было, - заключил Элмер, - клад есть клад. Люди
гоняются за любыми артефактами, а то, что они с Земли, я думаю, забавляет
им цену. Артефакты распродают направо и налево. Многие богачи, ибо нужно
быть богатым, чтобы платить такие деньги, - коллекционируют их. И потом, в
парочке артефактов на каминной полке или на журнальном столике в кабинете
есть свой шик.
Я кивнул, вспомнив, как Торни расхаживал по комнате, ударяя кулаком
по ладони и метая громы и молнии. "Дошло до того, - восклицал он, - что
археологи остались не у дел! Ты знаешь, сколько ограбленных городов мы
обнаружили за последнюю сотню лет? Их раскопали и ограбили прежде, чем там
появились мы! Различные археологические общества при поддержке некоторых
правительств проводили одно расследование за другим - и ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19