- Разумеется, это была "утка", - закончил я. - Не так ли, мистер
Белл?
Мой вопрос был чисто риторическим. Просто мне захотелось подколоть
Белла. Однако он, если и уловил насмешку в моем голосе, то не подал вида.
Он вздохнул.
- Естественно. Приведись мне услышать такое, я бы, откровенно говоря,
не поверил. Я бы пожал плечами и посмеялся в лицо тому, кто мне это бы
рассказал. Но многие поверили и побежали жаловаться, а власти затеяли
расследование. Короче, нам пришлось несладко во всех отношениях. Хуже
всего то, что слух не умер, что к нему до сих пор некоторые относятся
вполне серьезно. Мы стараемся искоренить его. Мы тратим на борьбу с ним
силы и деньги. Мы опубликовали не одно опровержение, но пока
безрезультатно.
- Мне кажется, этот слух в какой-то степени вам на пользу, - заметил
я. - На вашем месте я бы не особенно боролся с ним.
Белл надул пухлые щеки.
- Вы не понимаете, - сказал он. - Наши отношения с клиентами всегда
строились на основе честности и взаимного доверия. Именно поэтому мы
считаем, что фирма не должна нести ответственности за опрометчивый
поступок одного из агентов. Если принять во внимание грандиозный масштаб
нашей деятельности и трудности поддержания связи, то неудивительно, что
такое иногда может произойти.
- Не могли бы вы рассказать мне об остальной Земле, - попросил я, - о
той ее части, которая не является Кладбищем. Было бы весьма...
Взмахом пухленькой ручки Белл отмел мой вопрос и остальную Землю
вместе с ним.
- Ничего там нет, - ответил он. - Дикая природа. Совершенно дикая.
Интерес на планете представляет лишь Кладбище. С практической точки
зрения, Земля - это могильник и ничего больше.
- Тем не менее, - не отступался я, - мне бы...
Не дав мне договорить, он возобновил свою лекцию.
- Нам никуда не деться от вопроса о наших доходах. Почему-то
считается, что они у нас колоссальные, Но давайте прикинем с вами
издержки, Во-первых, затраты на обеспечение существования фирмы - от них
одних волосы дыбом встают. Прибавьте сюда расходы на содержание флота
похоронной службы, ведь наши корабли привозят на Землю покойников со всей
Галактики. Приплюсуйте еще деньги, которые тратятся на приведение в
порядок участков на планете, и вы получите сумму, по сравнению с которой
расценки на наши услуги покажутся мизерными. Немногие из родственников
соглашаются сопровождать умерших на борту корабля похоронной службы. А
потом, мы сами зачастую не разрешаем им этого. Вы провели несколько
месяцев на одном из кораблей и знаете теперь, что до комфорта туристских
лайнеров нашим звездолетам далеко. Зафрахтовать корабль могут позволить
себе лишь те, у кого денег куры не клюют, а прибытие звездолетов с
паломниками, путешествие на которых, кстати сказать, тоже обходится
недешево, как правило, не совпадает по времени с посадкой кораблей
похоронной службы. Таким образом, поскольку родственники обычно не в
состоянии наблюдать за преданием усопшего земле, на нашу долю выпадает
позаботиться о соблюдении традиций. Невозможно представить себе, чтобы
человека погребли в священной почве Матери-Земли, не проронив над ним ни
слезинки! Поэтому мы содержим большой штат плакальщиц и тех, кто несет
гробы до могилы. Кого у нас только нет - цветочницы и могильщики,
скульпторы и садовники, не говоря уже о священниках. Со священниками
вопрос особый. Их у нас видимо-невидимо. Вера в божественное, которую люди
понесли с собой к звездам, неоднократно видоизменялась, и на сегодняшний
день мы имеем тысячи культов и сект. Однако наша фирма по праву гордится
тем, что тело опускается в могилу лишь после того, как над ним прочитают
заупокойную молитву, которая предписывается его вероисповеданием. Отсюда -
невообразимое количество священников, причем кое-кому из них приходится
отправлять свои обязанности не чаще, чем раз или два в год. Но, чтобы они
всегда были под рукой, мы платим им жалованье круглогодично.
Разумеется, мы смогли бы сэкономить известные средства,
воспользовавшись, к примеру, механическими экскаваторами для рытья могил.
Но мы не хотим нарушать традиции, и потому у нас служит не одна тысяча
могильщиков. Другой пример: значительно дешевле было бы устанавливать на
могилах металлические таблички. Но опять-таки - традиция есть традиция.
Все надгробные памятники на кладбищах вырезаны вручную из камней
Матери-Земли.
Кроме того, существует еще вот какая проблема. Наступит день - не
завтра, но тем не менее, - когда на Земле не останется свободного места.
Источник нашего дохода иссякнет, но кому-то ведь надо будет заботиться о
захоронениях и тратить деньги на их содержание. По этой причине мы
ежегодно отчисляем определенную сумму в страховой фонд, гарантируя
клиентам, что, пока Земля кружит по своей орбите, могилам их близких ничто
не угрожает.
- Очень интересно, - сказал я. - Спасибо за доставленное
удовольствие. Однако не откажите в любезности объяснить, зачем вы все это
мне рассказали.
- Как зачем? - удивился Белл. - Чтобы прояснить ситуацию. Чтобы не
допустить извращения истины. Чтобы вы осознали, с какими трудностями мы
сталкиваемся.
- И чтобы я заметил, вдобавок, как развито у вас чувство долга, и
насколько вы преданы делу.
- А почему бы и нет? - спросил он, ничуть не смутившись. - Мы хотим
показать вам все, что тут есть интересного. Прелестные деревушки, где
живут наши рабочие, удивительно красивые часовни, мастерские, в которых
изготавливают памятники.
- Мистер Белл, - сказал я, - мне не нужны экскурсоводы. Я прибыл сюда
не как паломник.
- Но ведь вы не откажетесь от нашей помощи, которую мы вам с
удовольствием предоставим?
Я покачал головой, надеясь, что Белл не обидится.
- Извините, но это не входит в мои планы. Нам надо работать - мне,
Элмеру и Бронко.
- Вам, Элмеру и кому?
- Бронко.
- Бронко? Что-то я вас не пойму.
- Мистер Белл, - сказал я, - чтобы как следует понять меня, вам
придется изучить историю Земли и познакомиться кое с какими древними
легендами.
- А причем здесь Бронко?
- Так раньше на Земле называли лошадей. Не всех, правда, а особой
породы [бронко (амер.) - полудикая лошадь американских прерий].
- Значит, ваш Бронко - лошадь?
- Нет, - ответил я.
- Мистер Карсон, я не уверен, что понимаю, кто вы такой и что
намереваетесь делать на Земле.
- Я специалист по композиции, мистер Белл. Я собираюсь сочинить
композицию о планете Земля.
Он величественно кивнул, избавившись, как видно, от всяческих
подозрений на мой счет.
- Вот оно что. И как я сразу не догадался! Ведь в вас с первого
взгляда чувствуется что-то этакое... Вы сделали великолепный выбор.
Мать-Земля подарит вам вдохновение. Ей присуще какое-то неуловимое
очарование. Музыка переполняет ее...
- Дело не в музыке, - перебил я. - Вернее, не только в музыке.
- Вы хотите сказать, что музыка не имеет ничего общего с композицией?
- Конечно, нет. Просто музыка - лишь часть композиции. Композиция
есть абсолютная форма искусства. Она включает в себя музыку, письмо и
устную речь, скульптуру, живопись и пение.
- И вы все это умеете делать?
Я покачал головой.
- По правде сказать, я мало что умею. А вот Бронко - да.
Он хлопнул в ладоши.
- Боюсь, я слегка запутался.
- Бронко - композитор, - объяснил я. - Он впитывает в себя
настроение, внешние впечатления, малозаметные нюансы, звуки, формы и
очертания. Он поглощает все это и выдает полуфабрикат - пленки и рисунки.
Тогда наступает моя очередь. На время я как бы становлюсь придатком
Бронко. Он подбирает материал, а я располагаю его в гармоническом порядке,
но не весь, а только часть. Остальное доделывает тоже Бронко. Похоже, я
ничего не сумел объяснить.
Белл покачал головой.
- Никогда ни о чем таком не слышал, Ну и дела!
- Теория композиции возникла на планете Олден лишь пару столетий
назад, - сказал я, - и с тех пор ее непрерывно развивают. Двух одинаковых
инструментов для композиции просто не существует. Как бы ни был хорош тот
или иной экземпляр, всегда найдется какая-нибудь деталька, которая требует
доработки. Поэтому, когда садишься конструировать композитор (неудачное
название, но лучшего пока не придумали), трудно сказать заранее, что
получится.
- Вы назвали свой аппарат Бронко. Наверное, на то была какая-то
причина?
- Понимаете, - ответил я, - композитор - штука довольно громоздкая. У
него сложный механизм со множеством хрупких деталей, для защиты которых от
повреждений требуется прочный корпус. Иными словами, на себе его не
потаскаешь. Следовательно, он должен двигаться самостоятельно. Вдобавок,
мы приделали к нему седло для тех, кто захочет на нем прокатиться.
- Если мне не изменяет память, вы упомянули Элмера. Почему вы пришли
без него?
- Элмер находится в ящике, потому что он - робот, - пояснил я. - Он
совершил перелет до Земли в качестве груза.
Белл беспокойно зашевелился.
- Мистер Карсон, - заявил он, - вам наверняка известно, что роботам
запрещено ступать на Землю. Боюсь, нам придется...
- У вас ничего не выйдет, - сказал я. - Вы не вправе прогнать его с
планеты. Он - коренной житель Земли, на что мы с вами явно не в силах
претендовать.
- Коренной житель? Невероятно! Должно быть, вы шутите, мистер Карсон?
- Ни в коей мере. Его изготовили здесь в дни Решающей Войны. Он
участвовал в создании последней из огромных боевых машин. С наступлением
мирных дней он стал свободным роботом и, согласно галактическому закону,
за очень небольшим исключением обладает теми же правами, что и любой
человек.
Белл снова покачал головой.
- Не знаю, - протянул он, - не знаю...
- Знать тут нечего, - сказал я. - Между прочим, я внимательно изучил
свод галактических законов. Из них следует, что Элмер, ко всему прочему,
считается уроженцем Земли. Не изготовленным на Земле, а рожденным на ней.
Я прихватил с собой копию документа, который все это подтверждает. Сам
документ остался на Олдене. Копию предъявить меня не попросили. По
существу, - заключил я, - Элмер все равно что человек.
- Но капитан должен был поинтересоваться...
- Капитану было все равно, - ответил я. - Его вполне устроила взятка,
которую я ему дал. А на случай, если вам окажется мало законных оснований,
учтите: в Элмере восемь футов роста, и нрав у него далеко не покладистый.
А еще он весьма чувствителен. Когда я запаковывал его в ящик, он запретил
мне выключать себя. Скажу вам откровенно, мне не хочется думать о том, что
может случиться, если его ящик открою не я, а кто-то другой.
Глазки Белла сонно сощурились, но взгляд у него был настороженный.
- Почему вы такого плохого мнения о нас, мистер Карсон? -
поинтересовался он. - Мы рады вашему приезду, рады, что вы решили
навестить старушку Землю. Стоит вам только попросить, и мы тут же придем
вам на помощь. Если у вас возникнут трудности с финансами...
- Уже возникли. Но никакой помощи мне не надо.
- Бывали случаи, - гнул свое Белл, - когда мы субсидировали людей
искусства. Писатели, художники...
- Я и так и этак старался дать вам понять, что мы не хотим
связываться ни с вашей фирмой, ни с Кладбищем. Однако вы упорно не желаете
ничего замечать. Нужно ли мне сказать об этом напрямик?
- Думаю, ни к чему, - отозвался он. - У вас сложилось в корне
ошибочное представление, будто на Земле есть что-то еще, кроме Кладбища.
Поверьте мне, милейший, ничего на ней больше нет. Земля - никудышная
планета. Десять тысяч лет назад люди изгадили ее и бежали в космос, и если
бы не мы, кто бы сейчас про нее помнил? Поразмыслите хорошенько. Мы можем
договориться к взаимному удовольствию. Меня заинтересовала та новая форма
искусства, о которой вы говорили.
- Послушайте, - сказал я, - давайте кончать. Я не собираюсь пахать на
Кладбище. И должность штатного писаки в вашей фирме меня не устраивает. Я
вам ничего не должен. Более того, я заплатил вашему драгоценному капитану
пять тысяч кредиток, чтобы он доставил нас сюда...
- А на звездолете паломников, - перебил Белл раздраженно, - вам
пришлось бы заплатить куда больше. Да и груз ваш сократили бы вполовину.
- По-моему, - бросил я, - заплачено было достаточно.
Я повернулся и вышел не попрощавшись. Спускаясь по ступенькам
крыльца, я увидел автомобиль красного цвета, припаркованный у подъезда
административного корпуса, на отведенном для стоянки месте. Сидевшая в нем
женщина глядела прямо на меня с таким видом, как будто мы с ней были
знакомы.
Цвет машины неожиданно напомнил мне об Олдене, где все и началось.

3
Дело было под вечер. Я сидел в саду, разглядывая пурпурное облако на
розовом горизонте (небеса Олдена розового цвета), слушая пение птиц,
которое доносилось из небольшой рощицы у подножия садового холма. Я
наслаждался их песнями, и тут на пыльной дороге, что бежала через песчаную
равнину, показалось это чудище восьми футов ростом. Двигалось оно
неуклюжей походкой пьяного бегемота. Наблюдая за ним, я мысленно умолял
его пройти мимо и оставить меня наедине с чудесным вечером и пением птиц.
Я пребывал в глубокой депрессии и больше всего на свете хотел остаться
один, рассчитывая найти в одиночестве исцеление. Ибо в тот день я
столкнулся лицом к лицу с жестокой реальностью и вынужден был признать,
что у меня нет ни малейшей возможности попасть на Землю, пока я не
раздобуду где-нибудь еще денег. А раздобыть их мне было негде. Что-то я
наскреб сам, что-то одолжил, но сумма оказалась крохотной. Будь у меня
надежда на успех, я бы, наверное, отправился воровать. Будущее виделось
мне окутанным беспросветным мраком. Я твердил себе, что хватит предаваться
бесплодным мечтаниям, ведь построить такого композитора, как мне хочется,
я все равно не в состоянии.
Сидя в саду, я наблюдал за восьмифутовым чудищем и желал всей душой,
чтобы оно прошло мимо. Но надеяться на это было бессмысленно, поскольку,
кроме моего сада, вокруг ничего не было.
Судя по всему, чудище было рабочим роботом, быть может,
роботом-строителем. Хотя что делать роботу-строителю на Олдене? Никакого
активного строительства тут не ведется. Подковыляв к калитке, робот
остановился.
- С вашего разрешения, сэр, - сказал он.
- Добро пожаловать, - проговорил я сквозь зубы.
Он отодвинул щеколду, прошел в калитку и аккуратно запер ее снова.
Приблизившись ко мне, он медленно опустился на землю и прошипел что-то
вежливое. Вы слушали, как шипит трехтонный робот? Уверяю вас, впечатление
остается жуткое.
- Хорошо поют птички, - произнесла гора металла, сидя на корточках
рядом со мной.
- Да, неплохо, - согласился я.
- Позвольте представиться, - сказал робот.
- Прошу, - ответил я.
- Меня зовут Элмер, - сказал робот. - Я свободный робот. Меня
отпустили на свободу много веков назад, и с тех пор я принадлежу самому
себе.
- Поздравляю, - хмыкнул я. - И как жизнь?
- Неплохо, - ответил Элмер. - Брожу, знаете, туда-сюда.
Я кивнул. Мне доводилось встречать свободных роботов-бродяг. После
многих лет рабства закон, наконец, уравнял их в правах с людьми.
- Я слышал, - продолжал Элмер, - что вы собираетесь вернуться на
Землю.
Именно так он и сказал; "вернуться на Землю". Минуло десять
тысячелетий, и какой-то робот надумал вернуться на Землю. Как будто
человечество покинуло ее только вчера!
- Тебя неправильно информировали, - сказал я.
- Но у вас есть композитор...
- Всего лишь каркас, с которым придется немало повозиться, прежде чем
он окажется на что-либо способным. Такой хлам на Землю тащить не стоит.
- Плохо, - вздохнул Элмер. - Где же еще сочинять композиции, как не
на Земле! Правда, тут есть одно "но"...
Неизвестно почему, он замялся. Я терпеливо ждал, не желая смущать его
вопросами.
- Я вот что хочу сказать, сэр... не знаю, имею ли я право так
говорить... в общем, не дайте Кладбищу поймать себя на удочку. Кладбище -
чужое. Оно присосалось к Земле. Присосалось, понимаете ли, как пиявка.
Услышав такие слова, я навострил уши. Гляди-ка, сказал я себе с
изрядной долей удивления, не ты один не доверяешь Кладбищу.
Я внимательнее пригляделся к роботу. Ничего особенного в нем не было.
Тело его, по крайней мере по олденским меркам, было старомодным и топорно
сработанным, но сильным и крепким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19