Он использует плащ
инквизиции для своих кровавых дел. Вы говорите, что он тоже направляется в
Дикие Земли?
- Мы так думаем, - заметил Хол.
- Много лет здесь царит мир, - сказал Епископ. - Много лет назад
военный гарнизон был удален из этого места. В нем отпала необходимость.
Десятилетиями здесь не было никаких неприятностей. Но сейчас - не знаю.
Следует опасаться самого худшего. Достаточно искры, чтобы вспыхнуло все
пограничье. И этот Беккет может оказаться этой самой искрой. Со всей
убедительностью говорю вам, что сейчас не время идти в Дикие Земли.
- Тем не менее, мы пойдем, - сказал Джиб.
- Вы все пустоголовые, и не стоит мне тратить время на убеждения.
Несколько лет назад я и сам бы участвовал в вашем глупом походе. Но хотя
возраст и занятие запрещают мне это, я все же помогу вам. Вам не следует
пешком идти навстречу смерти. Поэтому я дам вам лошадей и все необходимые.

17
Снивли и Оливер были недовольны. Им пришлось ехать вдвоем на одной
лошади.
- Посмотрите на меня, - сказал Хол. - Я тоже делю свою лошадь с
Енотом.
- Енот - домашнее животное, - пробормотал Оливер.
- Вовсе нет, - возразил Хол. - Он мой друг. Мы живем в одном дереве.
- Его нужно будет только поднять, чтобы он не промок при переходе
через речку, - сказал Снивли. - Он не будет ехать с вами все время. Ему
это не понравится.
- Лошадь столько же его, сколько моя, - сказал Хол.
- Не думаю, чтобы лошадь разделяла это мнение, - сказал Джиб. - Она
кажется пугливой. Никогда раньше на ней не ездил енот.
Они пересекли реку вброд. Это был старый, исторический брод, некогда
служивший охраной Башни. Когда они обернулись на другом берегу, Башня и
примыкавшая к ней стена показались жалкими строениями. Кое-где на вершине
стены росли растения и деревья, а массивное основание Башни было покрыто
ползучими растениями. Крошечные фигурки, неузнаваемые на расстоянии,
стояли у стены, поднимая руки в знак прощания.
- Еще есть время вернуться, - сказал Корнуэлл Мери. - Это не место
для вас. Нас ждут трудные дни.
Она упрямо покачала головой.
- И кем я буду? Снова служанкой? Не хочу!
Корнуэлл развернул лошадь и двинулся по едва заметной тропе,
огибавшей низкий холм. За рекой характер местности изменился. К югу от
реки крутые склоны холмов заросли густым лесом, но здесь леса поредели и
холмы стали ниже.
Рощи и здесь занимали много акров. Но все время попадались открытые
пространства и, глядя на восток, Корнуэлл видел голые холмы.
"Хорошо бы иметь карту, - подумал он. - Любую карту, даже плохую,
чтобы знать, где мы находимся".
Он говорил об этом Епископу, но насколько тот знал, такой карты
никогда и не было. Солдаты, охранявшие крепость, о составлении карт и не
помышляли. Они даже ни разу не переправлялись через реку. Жители же Диких
Земель проникали на эту землю, но очень редко.
Единственными людьми, побывавшими в Диких Землях, были, по-видимому,
одинокие путешественники вроде Тейлора, чью книгу читал Корнуэлл в
университете. Но очень сомнительно, что все описанное этим
путешественником - правда.
Корнуэлл наморщил лоб, думая об этом. Он понял, что нет ничего, что
говорило бы, что Тейлор более правдив, чем все остальные. Этот человек
лишь слышал о древних, а для этого даже не нужно было путешествовать по
Диким Землям.
Древний ручной топор - более веское доказательство существования
древних, чем слова Тейлора. "Странно, - подумал Корнуэлл, - что Епископ
сразу определил, что топор принадлежит древним". Следовало бы поподробней
расспросить об этом Епископа, но времени было мало, а поговорить надо было
о многом.
Стоял прекрасный осенний день. Они выступили поздно, и солнце уже
поднялось высоко. Облаков не было и погода была теплая. Когда они
поднимались на холм, перед ними открылась панорама на долину.
- Там что-то на вершине, - сказала Мери. - Следит за нами.
Корнуэлл осмотрел горизонт.
- Я ничего не вижу.
- Я видела лишь мгновение, и не само что-то, а движение. И все. Я
видела что-то движущееся.
- За нами наблюдают, - сказал Снивли, когда вместе с Оливером
подъехал к голове колонны. - И этого следовало ожидать. Теперь не будет ни
одного мгновения, когда за нами не будут наблюдать. Они будут знать о нас
все.
- Кто это - они? - спросил Корнуэлл.
Снивли пожал плечами.
- Откуда мне знать? Нас множество живет в Диких Землях: гоблины,
гномы, баньши, и может даже домовые и феи. И еще другие. Множество других,
более или менее опасных.
- Мы их не заденем, - сказал Корнуэлл. - Мы не поднимем на них
оружие.
- Но, однако, мы вторглись на эти земли.
- Даже вы? - спросила Мери.
- Даже мы, - подтвердил Снивли, - даже Оливер и я. Мы тоже чужаки,
изменники, дезертиры, потому что наши предки покинули родину и стали жить
в пограничье, рядом со своими врагами.
- Посмотрим, - сказал Корнуэлл.
Лошади, двигаясь по тропе, наконец доставили путешественников на
вершину холма. Но впереди раскинулось не плато, как можно было ожидать, а
цепь других хребтов, каждый последующий выше предыдущего. Они уходили к
горизонту, как правильные застывшие волны.
Тропа опускалась вниз по голому склону, поросшему выгоревшей травой.
У подножия холма густой лес закрывал промежуток между хребтами. Не было
видно ни одного живого существа, даже птицы. Странное чувство одиночества
охватило путников. Но в то же время Корнуэлл спиной ощущал на себе чей-то
взгляд.
Медленно и неохотно шли лошади по тропе, которая огибала огромный
дуб, одиноко возвышавшийся в траве. Это было хотя и толстое, но высокое
дерево, с огромным стволом и огромными, далеко раскинувшимися ветками.
Самые низкие ветки находились не более чем в двадцати футах от земли.
Корнуэлл увидел что-то, глубоко вонзившееся в ствол. Предмет этот
примерно на два фута выступал из ствола. Он был несколько футов в
диаметре, изогнутый, цвета слоновой кости.
Сзади Снивли затаил дыхание.
- Что это? - спросила Мери.
- Рог единорога, - ответил Снивли. - Таких осталось мало, и я никогда
не слышал, чтобы единороги оставляли свои рога в дереве.
- Это знак, - торжественно сказал Оливер.
Корнуэлл подъехал поближе и схватил рог. Он потянул его, но тот не
поддался. Корнуэлл потянул снова, но с тем же результатом. Похоже было,
что с тем же успехом он мог бы попытаться вытащить и ветвь дерева.
- Надо срубить его, - сказал он.
- Позвольте мне попробовать, - предложила Мери.
Она взялась за рог и легко, от первого же рывка, он вышел.
Длиной он оказался в три фута, с заостренным концом, совершенно целый
и невредимый.
Все с благоговением смотрели на него.
- Я никогда ничего такого не видела, - сказала Мери. - В старых
сказках пограничья говорится, конечно, о таких вещах, но...
- Это хороший знак, - сказал Снивли, - и это хорошее начало.

18
Перед наступлением темноты они остановились в начале ущелья,
разделявшего холмы. У подножия холма бил небольшой ключ, дававший начало
ручью, бежавшему по ущелью. Джиб нарубил для костра сучьев с упавшей
сосны. Погода продолжала оставаться прекрасной. Травы для лошадей было
достаточно, а густой лес, окружавший выбранную ими поляну, защищал от
ветра.
Хол сказал:
- Они вокруг нас. Следят.
- Откуда вы знаете? - спросила Мери.
- Я знаю. И Енот тоже знает. Посмотрите на него. Кажется, что его
ничего не тревожит, но на самом деле он их и слышит, и чувствует.
- Не нужно обращать на них внимания, - сказал Снивли. - Ведите себя
так, как будто ничего нет. К ним нужно привыкнуть. Они следят все время за
нами. Но бояться нечего. Это всего лишь эльфы, тролли, домовые. Ничего
опасного, ничего злобного.
Корнуэлл пошевелил угли в костре и поставил на них кастрюлю с кашей.
- А что будет, когда появится кто-то большой и злобный? - спросил он.
Снивли пожал плечами. Он сидел напротив Корнуэлла.
- Не знаю. Но кое-что сейчас в нашу пользу. Во-первых, рог единорога,
который вытащила из дуба Мери. Это мощное средство, и рассказ о том, что
он находится у нас, уже распространился в окрестностях. А через день-два
все Дикие Земли будут знать о нем. Во-вторых, это ваш волшебный меч.
- Я рад, что вы упомянули об этом, - заметил Корнуэлл. - Я все
собираюсь спросить вас, почему вы дали его Джибу? Конечно, он рассказал
мне о ваших намерениях. Но тут вы ошиблись, мастер гном. Следовало бы
сначала проверить мои способности. Если бы вы их знали, то вряд ли сделали
бы мне такой подарок. Ведь хоть весь мир обыщи, не найдешь худшего воина,
чем я. Конечно у меня, как и у большинства мужчин, был меч. Старый, тупой
меч, семейное наследие, но очень никчемный даже в сентиментальном плане. В
течение многих лет я не обнажал его.
- Однако, - улыбаясь, заметил Снивли, - мне говорили, что вы
прекрасно проявили себя во время битвы в конюшне.
Корнуэлл с возмущением фыркнул.
- Лошадь лягнула меня в живот, и на том все кончилось. Джиб с его
топором и Хол с луком - вот кто истинные герои схватки.
- Но мне говорили, что вы убили вашего противника.
- Случайность. Могу уверить вас, что это была случайность. Этот дурак
сам налетел на лезвие.
- Неважно, как это получилось. Важно, что вы справились.
- Справился, но с трудом и без всякой славы.
- Мне иногда кажется, - сказал Снивли, - что большая часть славы
великих деяний связана с оглядкой назад. Простое убийство со временем
может превратиться в рыцарский поступок.
К костру подошел Енот и положил голову на колени Корнуэлла. Он
прижался и усы его зашевелились.
- Подожди немного, - сказал ему Корнуэлл. - Будет и тебе доля.
- Я часто думаю, - сказал Снивли, - а много ли он понимает. Умное
животное. Хол все время с ним разговаривает и клянется, что тот отвечает.
- Не сомневаюсь, что так оно и есть, - сказал Корнуэлл.
- Они связаны друг с другом как братья, - сказал Снивли. - Однажды
ночью собаки погнались за Енотом, который тогда еще был щенком. Хол спас
его и взял к себе. С тех пор они все время вместе. И теперь ни одна собака
не захочет с ним связываться.
Мери сказала:
- Собаки, должно быть, теперь хорошо его знают. Хол говорит, что
Самогонщик почти каждую ночь охотится на енотов. Но его собаки никогда не
тронут Енота. Даже если во время охоты натыкаются на его след, то в азарте
идут некоторое время по его следу, но затем сворачивают.
- О, эти собаки достаточно умны, - сказал Джиб. - Умнее их только сам
старина Енот.
- Они по-прежнему здесь, - сказал Джиб. - Видно их движение в
темноте.
- Они с нами с того самого времени, как мы перешли реку, - сказал
Снивли. - Мы их, конечно, не видим. Но они все время следят за нами.
Кто-то потянул Мери за рукав. Повернув голову, она увидела маленькое
существо со сморщенным лицом.
- Один из них здесь, - сказала она. - Он вышел на открытое место. Не
делайте резких движений, чтобы не испугать его.
Маленькое существо сказало:
- Я Бромли, тролль. Ты меня помнишь?
- Не уверена, - сказала она с сомнением. - Ты один из тех, с кем я
играла?
- Ты была маленькой девочкой, - сказал Бромли, - не больше нас. Там
был домовой Скрипичные Пальцы, а иногда Соломенная фея или эльф. Ты
никогда не считала нас другими, чем сама. Ты была слишком мала, чтобы
думать иначе. Мы делали пироги из грязи в ручье, и хотя я и Скрипичные
Пальцы считали пироги из грязи пустым занятием, нам было весело с тобой.
Если ты хотела стряпать пироги, мы шли и стряпали их.
- Теперь я вспомнила, - сказала Мери. - Ты жил под мостом, и я всегда
считала это очень странным местом жительства.
- Теперь ты уже знаешь, - с некоторым высокомерием сказал Бромли, -
что настоящие тролли всегда живут под мостами. Никакое другое место для
них не пригодно.
- Да, конечно, я знаю об этом.
- Мы часто ходили дразнить людоеда-великана: бросали камни, комья
грязи, обломки дерева и другие предметы в его берлогу, а потом побыстрее
убегали, чтобы он нас не поймал. Сейчас я думаю, что людоед вряд ли нас
замечал. Мы были робкими и боялись даже тени.
Корнуэлл хотел заговорить, но Мери покачала головой.
- Зачем остальные следят за нами? - спросила она. - Почему они не
показываются? Мы посидели бы вокруг костра и поговорили, могли бы даже
потанцевать. У нас есть еда. Можно сварить больше каши, так что хватит на
всех.
- Они не придут, - сказал Бромли, - даже за кашей. Они были против
моего прихода к вам, хотели задержать меня, но я пришел. Я знаю тебя очень
давно. Ты была в пограничье.
- Меня увели туда.
- Я искал тебя и не мог понять, почему ты ушла. Если не считать
пирогов из грязи - это скучное и противное занятие - мы отлично проводили
время.
- А где сейчас Скрипичные Пальцы?
- Не знаю, он ушел. Домовые все бродяги. Всегда бродят. А мы, тролли,
остаемся на месте: находим мост, селимся под ним и живем.
Неожиданно послышалось гудение. Позже, вспоминая, все согласились,
что оно не было таким уж неожиданным. Оно раздавалось некоторое время,
пока тролль разговаривал с Мери, звучало, как писк насекомого, но теперь
оно стало громче, перешло в вой, висящий в воздухе: дикая, ужасная музыка,
частично похожая на бормотание сумасшедшего.
Мери, испуганная, вскочила. Корнуэлл тоже и его быстрое движение
перевернуло кастрюлю с кашей. Лошади в ужасе заржали.
Снивли попытался крикнуть, но издал какой-то писк.
- Темный Трубач? - пропищал он, и потом повторил еще несколько раз. -
Темный Трубач, Темный Трубач...
Что-то круглое покатилось по склону к лагерю. Оно катилось
подпрыгивая и издавая глухой звук, когда касалось земли. Подкатившись к
освещенному кругу, оно остановилось и осталось лежать, оскалив рот, как в
усмешке.
Это была отрубленная человеческая голова.

19
На следующий день, в полдень, они нашли место, где была отрублена
голова. Сама голова осталась погребенной после торопливой молитвы у
подножия большого гранитного камня у прежнего лагеря. Над ней поставили
грубый крест.
Оливер возражал против установки креста.
- Они не трогают нас, - говорил он. - Зачем же оскорблять их? Ваши
глупые скрещенные палки для них - проклятье!
Но Корнуэлл не уступил.
- А как насчет швыряния в нас человеческими головами? - сказал он. -
Это значит, нас не трогают? Крест - это не оскорбление. Голова принадлежит
человеку и, по всей вероятности, христианину. Мы просто обязаны прочитать
над ней последнюю молитву и поставить крест. И мы сделаем это.
- Вы думаете, что это один из людей Беккета? - спросил Джиб.
- Возможно, - ответил Корнуэлл. - От самой гостиницы у нас нет
сведений о Беккете. Мы не знаем, пересек ли он границу. Но если здесь есть
люди, то это вполне могут быть люди Беккета. Этот вполне мог отстать от
остальных, заблудиться и встретиться с кем-то, кто не любит людей.
- Вы упрощаете, - заметил Снивли, - в Диких Землях нет никого, кто бы
любил людей.
- Но если не считать этой головы, против нас не было предпринято
ничего, - заметил Корнуэлл.
- Дайте им время, - заметил Снивли.
- Вы также должны принять во внимание, - сказал Оливер, - что среди
нас вы единственный человек. Возможно, и нас они не очень любят, но все
же...
- А Мери?
- Мери жила здесь ребенком. К тому же, у нее рог, который какой-то
пустоголовый единорог оставил в дереве.
- Мы же не армия вторжения, - сказал Джиб. - Мы иммигранты, если
хотите. Им нет причин бояться нас.
- Но нам нужно считаться не с их страхами, - сказал Снивли, - а
скорее с их ненавистью к нам. Эта ненависть, существующая уже не одно
столетие, глубоко вошла в них.
Корнуэлл спал мало. Как только он засыпал, его преследовал кошмар. Он
снова видел голову, а, вернее, дикую, искаженную карикатуру на нее,
вселяющую ужас.
Он просыпался в холодном поту. Подавив страх, вызванный кошмаром, он
снова вспоминал голову, но не во сне, а наяву, как она лежала у костра.
Искры поджигали ей волосы и бороду, глаза были открыты и, казалось,
смотрели на них. Они были похожи скорее на камни, чем на глаза. Рот и лицо
были искажены, как будто кто-то взял голову в сильные руки и сжал.
Оскаленные зубы сверкали, отражая пламя костра, а из угла рта тянулась
нить высохшей слюны.
Наконец, к утру он погрузился в сон, настолько истощенный, что даже
видение головы не могло разбудить его. Когда он проснулся, завтрак уже был
готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21