Клиффорд САЙМАК
ЗАЧАРОВАННОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО


1
Гоблин со стропил следил за прячущимся монахом, который шпионил за
ученым. Гоблин ненавидел монаха и имел для этого все основания. Монах
никого не ненавидел и не любил: он был фанатичен и честолюбив. Ученый
тайком спрятал рукопись, найденную им в переплете книги.
Был поздний час, в библиотеке затихало. Где-то украдкой скреблась
мышь. Свеча, стоявшая на столе, над которым согнулся ученый, почти
догорела.
Ученый сунул рукопись под рубашку. Он закрыл книгу, поставил ее на
полку и пальцами погасил огонек свечи. Бледный лунный свет сквозь высокие
окна, доходящие почти до стропил, залил библиотеку призрачным светом.
Ученый, пробираясь между столиками, направился в фойе. Монах еще
больше вжался в тень и позволил ему пройти. Он не пытался остановить
ученого. Гоблин, полный ненависти к монаху, в задумчивости поскреб голову.

2
Марк Корнуэлл ел хлеб с сыром, когда раздался стук в дверь. Комната
была маленькой и холодной: горстка горевших прутьев в маленьком камине не
согревала ее.
Марк встал и, прежде чем подойти к двери, стряхнул крошки сыра с
одежды. Он открыл дверь: перед ним стояло маленькое сморщенное существо,
едва ли трех футов ростом, одетое в изорванные кожаные брюки. Ноги у него
были голые и волосатые, на теле - изношенная куртка алого бархата, а на
голове красовался колпачок.
- Я гоблин со стропил, - сказало существо. - Можно войти?
- Конечно, - ответил Корнуэлл. - Я о вас слышал. Но я думал, что вы
миф.
Гоблин вошел и устремился к камину. Присев на корточки, он протянул
руки к огню.
- Почему вы считали меня мифом? - обидчиво спросил он. - Вы знаете,
что существуют и гоблины, и эльфы, и другие из Братства. Почему же вы
усомнились в моем существовании?
- Не знаю, может быть потому, что я вас никогда не видел.
- Я прячусь. Остаюсь на стропилах, там много укромных мест, и меня
трудно увидеть. Некоторые читатели очень пугливы. У них нет чувства юмора.
- Хотите сыра? - спросил Корнуэлл.
- Конечно, хочу. Что за глупый вопрос?
Он отошел от огня и примостился на грубой скамейке у стола.
Осмотрелся.
- У вас не очень легкая жизнь. В комнате нет мягкости. Все жесткое и
суровое.
- Я доволен, - сказал Корнуэлл. Он достал из ножен кинжал, отрезал
сыра, потом хлеба и протянул их гоблину.
- Грубая еда, - заметил гоблин.
- Все, что имею. Но вы ведь пришли не за хлебом и сыром.
- Нет. Я видел вас вчера вечером. Видел, как вы стащили рукопись.
- Ага. И что же вам нужно?
- Ничего, - ответил гоблин. Он откусил сыра. - Я пришел сказать, что
монах, Освальд, тоже следил за вами.
- Если бы он следил, то задержал бы.
- Мне кажется, - заметил гоблин, - что вас совершенно не мучают
угрызения совести. Вы даже не пытаетесь скрыть это.
- Вы видели меня, - сказал Корнуэлл, - и тоже не остановили. Тут дело
гораздо серьезнее, чем кажется.
- Возможно. Вы долго здесь были студентом?
- Почти шесть лет.
- Больше вы не студент. Ученый.
- Особой разницы нет.
- Конечно, - согласился гоблин, - но вы больше не стыдливый школьник.
Вы переросли простого студента.
- Возможно, но я не совсем понимаю...
- Дело в том, что Освальд видел, как вы крадете документ, и все же
позволил вам уйти. Мог он знать, что вы украли?
- Сомневаюсь. Я сам не знал, пока не увидел. Я не искал его. Я даже
не знал, что он существует. Снимая книгу с полки, я заметил в переплете
что-то странное. Он был слишком толстый. Похоже было, что в нем что-то
спрятано.
- Если это было так заметно, почему же его до сих пор никто не нашел?
Можно еще сыра?
Корнуэлл отрезал еще сыра.
- На ваш вопрос ответить очень легко. Вероятно, уже сто лет книги не
трогали.
- Затерянный том, - сказал гоблин. - Таких много. Не расскажете ли, о
чем он?
- Рассказ путешественника. Написан несколько столетий назад. Очень
древний почерк. Какой-то монах давным-давно прекрасно переписал его, со
сложными разноцветными буквами и рисунками на полях. Но все - пустая трата
времени. В основном это собрание небылиц.
- Зачем же вы его искали?
- В небылицах иногда скрываются зерна истины. Я искал упоминание об
одном обстоятельстве.
- И нашли?
- Не в книге. В спрятанной рукописи. Я склонен считать, что книга -
копия с оригинала. Вероятно, единственная копия. Такие рассказы не часто
переписываются. Должно быть, монах работал с рукописью путешественника. Он
изготовил великолепную книгу, которой вправе был гордиться.
- Вы думаете, что его мучила совесть, и он пошел на компромисс: не
переписал страницу, а спрятал ее под переплет?
- Что-то в этом роде, - сказал Корнуэлл. - Ну, а теперь поговорим,
зачем вы пришли сюда.
- Монах, - сказал гоблин. - Вы не знаете этого Освальда, как я его
знаю. Из всех подонков он самый худший. Для него нет святынь. Ни один
человек не может считать себя в безопасности рядом с ним. Вы, должно быть,
догадались, что он не зря позволил вам уйти.
- Мое воровство, похоже, вас не беспокоит, - заметил Корнуэлл.
- Вовсе нет. Я на вашей стороне. Много лет этот проклятый монах
отравлял мне жизнь. Он пытался поймать меня, пытался стащить вниз. Я
громко говорил о его грехах, старался так или иначе отплатить ему, но он
продолжал меня преследовать. Вероятно, вы поняли, что я не желаю ему
добра.
- Вы думаете, что он хочет донести на меня?
- Если я его хорошо знаю, - ответил гоблин, - то он продаст
информацию.
- Кому? Кто в ней заинтересован?
- Подумайте сами, - сказал гоблин, - рукопись, спрятанная в древней
книге, украдена. Значит, она достаточно важна, чтобы быть спрятанной и
украденной. Интересно?
- Вероятно, вы правы.
- В городе и в университете найдется немало беспринципных
авантюристов, которые заинтересуются этой информацией.
- Вы думаете, рукопись у меня украдут?
- Не сомневаюсь. Да и жизнь ваша в опасности.
Корнуэлл отрезал еще сыра и протянул гоблину.
- Спасибо, - поблагодарил гоблин. - И хлеба, пожалуйста.
Корнуэлл отрезал и хлеба.
- Я вам признателен, - сказал он. - А что вам в этой истории
интересно?
- Я думаю, что это очевидно, - ответил гоблин. - Я хочу, чтобы этому
проклятому монаху прищемили нос.
Он положил хлеб с сыром на стол, сунул руку под куртку и извлек
несколько листочков пергамента.
- Я думаю, сэр, вы владеете пером?
- Мне кажется, да, - ответил Корнуэлл.
- Это старый пергамент, прежние надписи на нем стерты. Я предлагаю
снять копию с украденной рукописи и положить в таком месте, где бы ее
смогли бы найти.
- Но я...
- Копия, но с некоторыми изменениями... Маленькими изменениями,
которые собьют со следа.
- Это легко сделать, - сказал Корнуэлл. - Но чернила будут свежими,
будут отличия в почерке и...
- Кто сейчас разбирается в разных почерках? Кроме вас, никто не видел
рукописи. Никто и не догадается, если стиль немного изменится. Пергамент
старый, а что касается старой записи, то в древние времена, когда
пергамента не хватало, часто использовали исписанный.
- Ну, не знаю, - заметил Корнуэлл.
- Ученый смог бы распознать подделку, но вероятность того, что
рукопись попадет к ученому, очень мала, во всяком случае, вы к тому
времени будете далеко...
- Далеко?
- Конечно, - сказал гоблин. - Не можете же вы оставаться здесь после
происшедшего.
- Вероятно, вы правы. Я сам думал об этом.
- Надеюсь, сведения в рукописи стоят всех этих беспокойств. Но если
даже и нет...
- Я думаю, они стоят, - заметил Корнуэлл.
Гоблин слез со скамьи и направился к двери.
- Секунду, - сказал Корнуэлл. - Как вас зовут? И увидимся ли мы
снова?
- Меня зовут Оливер, по крайней мере так я себя называю. И вряд ли мы
еще встретимся. Хотя... погодите. Сколько времени вам нужно для
изготовления подделки?
- Немного.
- Тогда я подожду. Моя власть невелика, но кое-чем я могу помочь. Я
знаю небольшое заклинание, от которого чернила поблекнут, а пергамент
будет выглядеть древним.
- Я в долгу перед вами, - сказал Корнуэлл. - Но вы не спросили, о чем
идет речь в рукописи.
- Вы сможете рассказать за работой.

3
Лоуренс Беккет со своими людьми засиделся за выпивкой. Ужинали рано,
но они все еще сидели за столами, на которых валялись кости и куски хлеба.
Горожане, завсегдатаи таверны, уже разошлись, и хозяин, отослав слуг, сам
остался у прилавка. Он хотел спать, и часто зевал, но не торопил гостей:
не так уж часто в "Кабаньей голове" появлялись посетители с таким
количеством денег. Студенты заглядывали редко и приносили больше
беспокойства, чем прибыли, а горожане прекрасно умели растягивать один
стакан на целый вечер. "Кабанья голова" стояла не на главной дороге, а на
боковой улице, и купцы не часто находили сюда дорогу.
Дверь открылась, и вошел монах. Он постоял, вглядываясь в полутьму
таверны. Хозяин за прилавком напрягся; какое-то шестое чувство подсказало
ему, что этот визит не принесет ему ничего хорошего. Уже много лет люди в
рясах не переступали порога его таверны.
После недолгого колебания монах натянул капюшон на голову, как бы не
желая смешиваться с посетителями, и направился к столу, где сидел Беккет и
его люди. Он остановился перед Беккетом.
Беккет вопросительно взглянул на него, монах молчал.
- Альберт, - сказал Беккет, - налей этой ночной птице вина. Редко
приходится пить с людьми в такой одежде.
Альберт налил вина и протянул монаху.
- Мистер Беккет, - сказал монах, - я слышал, что вы в городе. Хочу
поговорить с вами наедине.
- Конечно, - сердечно отозвался Беккет, - поговорим. Но только не
наедине. Эти люди все равно, что я. То, что могу услышать я, годится и для
их ушей. Альберт, стул сэру монаху.
- Разговор должен быть наедине, - настаивал монах.
- Ладно, - сказал наконец Беккет. - Пересядьте за другой стол, -
сказал он собутыльникам. - Можете взять с собой свечку.
- Вы смеетесь надо мной, - сказал монах.
- Смеюсь. Не могу представить себе, чтобы вы сказали что-нибудь
важное.
Монах сел рядом с Беккетом, осторожно поставил на стол кружку с вином
и подождал, пока остальные не отойдут.
- Ну, что за тайну вы хотите мне рассказать? - спросил Беккет.
- Прежде всего, я знаю, кто вы такой на самом деле. Не просто
торговец, как думают некоторые.
Беккет ничего не сказал, просто взглянул на монаха. Но выражение лица
у него не изменилось.
- Я знаю, что у вас есть доступ к церкви, - продолжал монах. - За то
одолжение, что я вам сделаю, вы замолвите за меня словечко.
- А что за одолжение?
- Час назад в университетской библиотеке украдена рукопись.
- Пустяки.
- Возможно, но рукопись была спрятана в древней и почти неизвестной
книге.
- Вы знали об этой рукописи? О чем она?
- Не знал, пока вор не отыскал ее. И о чем она, я не знаю.
- А книга древняя?
- Написана очень давно путешественником по имени Тейлор. Он
путешествовал по Диким землям.
Беккет нахмурился.
- Я знаю о Тейлоре. Вернее, слухи о его находках, но я не знал, что
он написал книгу.
- Почти никто не знает о ней. Ее переписали только раз. Это копия в
нашей библиотеке.
- Вы читали ее, сэр монах?
- До сих пор она меня не интересовала. На свете так много книг. И
рассказы путешественников обычно лживы.
- Вы думаете, что рукопись имеет какую-либо ценность?
- Да. Уж очень хорошо она была спрятана. Зачем иначе ее было прятать?
- Интересно, - негромко сказал Беккет. - Очень интересно. Но ценность
ее не доказана.
- Если у нее нет ценности, вы мне ничего не должны.
- Джентльменское соглашение.
- Да, - согласился монах, - джентльменское соглашение. Рукопись нашел
ученый, Марк Корнуэлл. Он живет в самой верхней мансарде наемного дома на
углу улиц Короля и Доски.
Беккет нахмурился.
- Корнуэлл?
- Несносный человек откуда-то с Запада. Неплохой студент, но слишком
замкнутый. Не имеет друзей. Живет бедно. Почти все его товарищи по учебе
разъехались, довольные тем, что получили. Он же остался. Думаю, главным
образом из-за того, что интересуется древними.
- Как это "интересуется древними"?
- Он считает, что они еще существуют. Он изучил их язык, или, вернее
то, что считает языком древних. Об этом есть несколько книг. Он изучил их.
- Почему он интересуется древними?
Монах покачал головой.
- Не знаю, я не знаю этого человека. Я говорил с ним один или два
раза. Интеллектуальное любопытство, может быть. А может, что-нибудь
другое.
- Может, он думает, что Тейлор писал о древних?
- Может быть. Тейлор мог о них писать. Я не читал эту книгу.
- Рукопись сейчас у Корнуэлла? Он спрячет ее?
- Сомневаюсь. Если спрячет, то не очень далеко. Он считает, что его
воровство никому не известно. Я видел, как он украл ее, но позволил ему
уйти. Я не пытался остановить его. Он не мог знать обо мне.
- Не кажется ли вам, сэр монах, что этот студиозус, ваш друг с
легкими пальцами, стоит на краю ереси?
- Это, мистер Беккет, предстоит решить вам. Вокруг нас множество
знаков ереси, но лишь мудрец может дать точное определение.
- Как вы думаете, бывает политическая ересь?
- Я никогда не думал об этом.
- Это хорошо, - сказал Беккет, - потому что при определенных, точно
указанных условиях, сам университет, а особенно его библиотека, могут
оказаться под подозрением в ереси из-за того, что стоит на ее полках.
- Могу заверить вас, что книги не используются со злыми намерениями.
Только для того, чтобы выработать инструкцию по борьбе с ересью.
- Ну, если вы ручаетесь, то мы можем оставить это, - сказал Беккет. -
Что касается другого дела, то я могу считать, что вы не готовы раздобыть
рукопись и отдать ее нам.
Монах пожал плечами.
- У меня нет возможностей для такой операции. Я сообщил вам, этого
достаточно.
- Вы считаете, что я больше подхожу для этого?
- Поэтому я и пришел к вам.
- Откуда вы узнали, что я в городе?
- В городе повсюду уши. Мало что в нем остается неизвестным.
- И вы слушаете внимательно?
- Такова моя привычка.
- Хорошо, - сказал Беккет. - Договорились. Если документ будет найден
и окажется ценным, я замолвлю за вас слово. Этого вы хотите?
Монах молча встал.
- Говоря о вас, я должен знать и ваше имя.
- Я брат Освальд.
- Запомню, - сказал Беккет. - Кончайте же вино, и примемся за работу.
Король и Доска?
Монах кивнул и потянулся к вину. Беккет встал, подошел к своим людям,
потом вернулся.
- Вы не пожалеете, что пришли ко мне, - закончил он.
- Надеюсь, - ответил брат Освальд.
Он допил вино и поставил кружку на стол.
- Я увижу вас снова? - сказал он.
- Если будете искать меня.
Монах завернулся в плащ и пошел к двери. Снаружи луна скрылась за
деревьями, и в узком переулке было темно. Монах шел осторожно, нащупывая
путь по скользким булыжникам.
К нему скользнула тень. В темноте тускло сверкнула сталь. Монах
захрипел и упал, из его горла хлынула кровь. Потом он затих. Его тело
нашли утром.

4
Джиб из Болот встал до восхода солнца. Он всегда вставал рано, но
сегодня у него было очень много дел. Именно сегодня гномы велели ему
прийти за новым топором: лезвие старого, изношенное и стершееся, уже
невозможно было наточить как следует.
Обычно по утрам в это время года болото затягивал низкий туман, но
сегодня утро было ясное. Несколько клочьев слоистого тумана висело над
островом, где добывались дрова, но в целом тумана не было. На восток и на
юг тянулось плоское болото, коричневое и серебряное, поросшее тростником и
травами. Утки плескались в прудах поблизости, мускусная крыса плыла по
полоске воды, оставляя за собой аккуратный разбегающийся след в виде буквы
"V". Где-то далеко крикнула цапля. К западу и северу на фоне неба
поднимались холмы, заросшие лесом - дубами и кленами, и некоторые из них
уже были тронуты огненными красками осени.
Джиб стоял и смотрел на холмы. Где-то там, в густом лесу, был дом его
лучшего друга - Хола из Дуплистого Дерева. Почти каждое утро, если не было
тумана, он пытался различить это дерево, но никогда не мог: на таком
расстоянии деревья не отличались друг от друга. Он знал, что сегодня у
него не будет времени навестить Хола: взяв топор, он должен проведать
одинокого отшельника, который жил в известковой пещере одного из
отдаленных холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21