— Touche* Попал (фр. ).
, — рассмеялся Маркиз и повернулся к Найтхауку. — А как насчет тебя, Джефферсон Найтхаук. Ты тоже планируешь разбогатеть на Делуросе?— Нет, — покачал головой молодой человек. — На Делуросе я планирую обрести свободу.— Свободу от кого?— От многих.— Например?— Главным образом от призраков.— Людей, которых ты убил?Найтхаук покачал головой.— Человека, которым я был… или которым должен стать.— Выгоды в этом никакой, — в голосе Маркиза слышались нотки неодобрения.— Наоборот, выгода очень даже есть.Маркиз пожал плечами.— Чем бы дитя ни тешилось, — он глянул в коридор, в сторону каюты Мелисенд, и добавил. — В разумных пределах, конечно.Найтхаук вновь напрягся, на что Святой Ролик отреагировал мгновенно. Перестал мурлыкать, начал посвистывать. Найтхаук поднял его с пола, положил на ладонь, погладил.— Тебе следует избавиться от этой твари, — бросил Маркиз.— Мне он нравится.— Насколько мне известно, пользы от него никакой… только занимает место.— Не так много, как Мелисенд.— У нее есть преимущества, которые с лихвой компенсируют этот недостаток.Найтхаук заставил себя расслабиться, не думать о синекожей женщине, развалившейся на его кровати. Когда Святой Ролик вновь замурлыкал, он понял, что ему это удалось.— Ты должен научиться контролировать горячую молодую кровь. — Маркиз изучающе смотрел на него. — И должен наконец понять, кто здесь отдает приказы.— Мы стараемся, — вставил Рождественский Пастырь, прежде чем с губ Найтхаука сорвался резкий ответ.— Вот слова, которые я и хотел услышать.Внезапно в коридоре возникла Мелисенд.— Я голодна, — пожаловалась она. — Что у нас из еды?— Спрашивай не меня, а корабль, — холодно ответил Найтхаук.Он прошел на камбуз, приказал ему включиться. Вокруг тут же засияли огни, в воздухе загорелось голографическое меню. Трехмерные изображения блюд закружились перед пассажирами звездолета.— Это действительно бифштекс? — спросила Мелисенд.— Нет, соевый заменитель, — ответил Найтхаук. — Но по вкусу отличить невозможно.— Меня устраивает, — кивнул Маркиз. — Если он выглядит как бифштекс и неотличим по вкусу, какая разница, из чего он приготовлен?А если кто-то выглядит, как Вдоводел, думает, как Вдоводел, и убивает, как Вдоводел, подумал Найтхаук, не стоит выводить его из себя, захватывая корабль и выставляя перед ним свою женщину.— А что съешь ты, любовь моя? — спросил Маркиз.— Ничего, — ответила Мелисенд.— Может, передумаешь?— Я не ем заменители, — она запнулась. — Кроме того, то, что мне сейчас хочется, на камбузе не найти.И она поплыла к каюте, по пути одарив Маркиза сексуальной улыбкой.— Вы можете подождать его и в рубке, — предложил Рождественский Пастырь.Мелисенд, не дойдя до коридора, повернула, покружила по рубке. Остановилась в нескольких футах от Найтхаука.— Тут только три кресла.— Совершенно верно, — кивнул Найтхаук.— Господи, какая же у нее походка! — воскликнул Маркиз. — Сразу забываешь о еде, — он поднялся. — Пожалуй, мы ненадолго вас покинем. — И направился к капитанской каюте. Мелисенд последовала за ним, нарочито вихляя бедрами.Найтхаук проводил их взглядом, его лицо закаменело. Ролик спрыгнул на пол, вновь начал посвистывать. И тут на плечо Найтхаука легла тяжелая рука.— Только без глупостей, сынок.— Я должен позволить ему трахать Мелисенд на моей кровати? — вырвалось у Найтхаука.— Это ее выбор.— Нет. Маркиз убил бы ее, скажи она «нет»!— Не хочу разочаровывать тебя, сынок, но, поверь мне на слово, она не говорила «нет» лет с двенадцати.— Замолчите! — рявкнул Найтхаук, и Ролик, все также посвистывая, запрыгнул ему на другое плечо.— Я тебе не враг. — Рождественский Пастырь попятился и понизил голос. — Старайся помнить об этом. Цель у меня одна — не дать тебе умереть раньше положенного срока.— Ладно, — после долгой паузы выдохнул Найтхаук. — Будем придерживаться плана. Маркиз будет жить, пока вы не ограбите ваши церкви, а я не убью Вдоводела. Но потом… — Он поднял руку, рассеянно погладил Ролика, который пару раз пискнул и вновь умиротворенно замурлыкал.— Только не надо его недооценивать, — предупредил Рождественский Пастырь.— Я смогу с ним разобраться, — мрачно бросил Найтхаук.— Очень уж ты уверен в себе.— Я не напрашивался на титул лучшего убийцы галактики. Но таким меня сотворили. — Внезапно через закрытую дверь донеслись сладострастные стоны Мелисенд. Найтхаук еще больше помрачнел. — У них были на то причины, а теперь они есть и у меня.Из динамиков громкой связи раздался механический голос.— Зафиксирован звездолет-преследователь. Две минуты и три секунды по левому борту.Найтхаук нахмурился, приказал кораблю изменить курс. Через несколько мгновений голос повторил сообщение, чуть изменив координаты.— Что это значит? — спросил Рождественский Пастырь.— Кто-то сел нам на хвост.— Кто?— Он не хочет идентифицировать себя. Но мы перехватили его сигнал, посланный куда-то еще. Компьютер все расшифрует и определит, с кем мы имеем дело.Из каюты Найтхаука донесся сдавленный стон.— Кто бы это мог быть? — задал риторический вопрос Рождественский Пастырь.Найтхаук застыл, словно статуя, пытаясь сосредоточить внимание на дисплее компьютера. Неожиданно на его лице отразилось изумление.— Вся команда в сборе! — объявил он.— О чем ты? Кто нас преследует?— Ящерица Мэллой. Наверное, следовал за нами с самого космопорта.— Так скажи ему, чтобы убирался.— Не говорите глупостей. Он не уберется только потому, что я ему об этом скажу. У него есть причина преследовать нас.— Какая причина?Громкий протяжный крик Мелисенд известил их, что вершина блаженства достигнута, затем послышался удовлетворенный стон Маркиза.— Если бы я знал, — ответил Найтхаук.— Может, ты найдешь ее, если будешь думать о том, что происходит не в тридцати футах от тебя, а на расстоянии парсека?— Я и так думаю о Мэллое.— В этом у меня нет ни малейшего сомнения, — голос Рождественского Пастыря сочился сарказмом.— И о Маркизе.— Маркиз приказал ему следить за нами?— Откуда мне знать?!— Так спроси у него, — предложил Рождественский Пастырь. — Похоже, они через минуту-другую закончат. Дай ему время надеть штаны.— А если он не знает, почему Мэллой у нас на хвосте?— Тогда будет небезынтересно выяснить, кто послал этого чешуйчатого типа вслед за нами.Найтхаук пытался думать о Мэллое, Маркизе или Вдоводеле, но в голове его вертелась одна и та же мысль: «Черт побери, со мной она таких звуков не издавала!»Ему было ясно только одно: он хочет кого-то убить, но кого: Маркиза, Жемчужину Маракаибо, а может, себя? Глава 18
Найтхаук сидел на камбузе с чашечкой кофе. Кораблем управлял автопилот. Рождественский Пастырь спал на своей половине пассажирского отсека, Маркиз похрапывал в капитанской каюте.Из нее и появилась Мелисенд, вся ее одежда состояла из полотенца.— Могу я присесть?Найтхаук указал ей на пустой стул.— А как насчет кофе?— Спрашивай не меня, а камбуз.Она отдала соответствующий приказ, мгновением позже камбуз выдал ей чашку черного кофе.— Благодарю.— Ответа не жди. Говорит тут только компьютер.— Почему?— Потому что я так захотел.— Чего ты извиняешься, — улыбнулась Мелисенд. — Я тебя не критикую.— Я и не извиняюсь.— А по тону чувствуется.— Я не извиняюсь!— Ладно, пусть будет по-твоему. — Она пожала плечами. В результате полотенце соскользнуло до талии.— Извини, — она обольстительно улыбнулась.— Прикройся! — рявкнул Найтхаук.— А в чем дело?. — невинным голоском спросила Мелисенд. — Вроде бы ты все это уже видел… или забыл?— Не забыл.— Тогда подойди и помоги мне. — Она вновь завернулась в полотенце.— Справишься сама.— Хорошо, но пообещать, что полотенце снова не свалится, я не смогу.Найтхаук поморщился и подошел к ней.— Вот здесь. — Вручив Найтхауку вычурную защелку, Жемчужина Маракаибо указала на место, где хотела соединить концы полотенца.Молодой человек сколол пушистую ткань, стараясь не обращать внимания на ее духи.— Теперь все в порядке. — Он вернулся к своему стулу.— Ты уверен? — Мелисенд встала. — Коротковато будет.— Ну и что?— А если мне придется поднять руки? — Руки ее поднялись.— Сиди, и никто ничего не заметит.— Не могу просидеть все путешествие.— Тогда оденься.— Не хочу будить Маркиза. — Она улыбнулась. — Думаю, я его сильно вымотала.Найтхаук промолчал.— Очень хороший кофе, — прервала Мелисенд затянувшуюся паузу.— Откуда ты знаешь? Ты его даже не пробовала.— Он согревает мне пальцы. — Она дотронулась до его запястья. — Видишь? Кому приятно, когда тебя касаются холодной рукой.— Мне без разницы.— Что ж, может, твоей руке это и безразлично, но есть другие места, к которым я тоже могу прикоснуться, и тогда ты не усидишь на месте. А вот от прикосновения холодной рукой эффект будет другой, Я тебе это докажу, когда мои руки будут холодными.— Нет нужды.— Как скажешь. В конце концов мы все друзья, не так ли?— Может, тебе следует держаться поближе к другу, который привел тебя сюда? — резко спросил Найтхаук.— Но он крепко спит. Если ты прислушаешься, то услышишь его храп, — И что?— Ему надо поспать… а я уже выспалась. Смотреть на него скучно, — внезапно она улыбнулась. — Разумеется, он спит голым.— Как я понимаю, это дико возбуждает.— С какой стороны посмотреть. Возбуждаться приятно в паре. Хочешь, я расскажу тебе, как я его возбуждала?— Нет.— Ты уверен? Тебя бы, возможно, это тоже возбудило.— Оставь меня в покое! — Найтхаук поднялся, прошествовал к капитанскому креслу.— Я думала, я тебе нравлюсь.— Нравишься, — не стал спорить Найтхаук.— Я думала, ты меня хочешь.— А чего ты пришла ко мне, если обе каюты заняты?— Ты думаешь, нам для этого нужна каюта? В каюте ничего нет, кроме кровати. — Она встала, сняла полотенце. — Все, что нам нужно, мы найдем и здесь. — Ты хмуришься? — В ее голосе зазвучала притворная обида. — Тебе не нравится то, что ты видишь?— Нравится.Мелисенд медленно двинулась к нему, держась подальше от Ролика, который устроился на обзорном экране в нескольких футах от Найтхаука.— Да, я вижу, что нравится. — Она смотрела на его вздувшиеся в промежности штаны.Найтхаук схватил ее за руку, рывком усадил на колени, жадно поцеловал.— Осторожнее. — Она поерзала. — Ты меня проткнешь.— Этого я и хочу.— А если Маркиз проснется и прямо сейчас выйдет в коридор?— Придется его, убить.— Но как ты это сделаешь, если я окажусь между вами?— Хватит болтать.— Может, мне лучше проверить, спит ли он?— Незачем.— Нет. — Она поднялась. — Лучше проверю. Не хочу очутиться между двух огней.И прежде чем он успел остановить ее, Мелисенд прошла на камбуз, завернулась в полотенце, а потом исчезла в капитанской каюте. Выскользнула несколько минут спустя, прошептала: «Спит крепко».И уже приблизилась к Найтхауку, когда раздался сонный голос Рождественского Пастыря: «Что здесь, черт побери, происходит?» В следующую секунду он вышел из каюты, удивленно уставился на Мелисенд.— Не хватило времени, чтобы одеться?— Я вышла за чашечкой кофе.— Камбуз, два кофе, — скомандовал Рождественский Пастырь. Мгновение спустя две чашки кофе дымились на столе. Жемчужина Маракаибо повернулась к Найтхауку и беспомощно пожала плечами, вновь едва не выскользнув из полотенца.— Долго я спал? — спросил Рождественский Пастырь.— Четыре или пять часов, — ответил Найтхаук.— Жаль, что не проспал еще часок. — Он посмотрел на Найтхаука. — Ты мог бы чего-нибудь добиться от этой дамочки.— Как бы не так, — ответила Мелисенд. — Для меня существует только один мужчина — Маркиз.— А я — дух Рамзеса Второго.Мелисенд взглянула на Найтхаука.— Ты позволишь ему говорить со мной в таком тоне?— Твой мужчина — Маркиз. Пусть он и защищает твою честь.— Хорош герой, — фыркнула Мелисенд.Маркиз высунулся в коридор, — оглядел камбуз.— Что за шум?— Ничего. Мы разговариваем.— Вы разбудили меня.— Мы не хотели. Спи.— Возвращайся в постель. Я не люблю спать один.— Как скажешь.— Вот я и говорю!Мелисенд поднялась, прижимая к груди полотенце, бросила взгляд на Найтхаука.— Мы еще продолжим нашу дискуссию.— Возможно, — пробурчал тот.— Быстро сюда, — Маркиз скрылся в каюте. Несколько мгновений спустя Мелисенд присоединилась к нему.— Ты еще слишком молод для жажды смерти, — Рождественский Пастырь заговорил, как только за Мелисенд закрылась дверь. — Надеюсь, дело шло не к тому, о чем я думаю?— Я не хочу говорить об этом.— Естественно, не хочешь. Интересно, сколько домашних зверушек замучила она в детстве?— Замолчите!— Будь по-твоему. — Рождественский Пастырь отпил кофе. — Далеко нам до Олигархии?Найтхаук взглянул на экран.— Мы пересекли границу два часа назад.— А когда войдем в систему Делурос?— На такой скорости часов через тридцать.— Еще тридцать часов. У нее достаточно времени, чтобы спровоцировать убийство.— Я не хочу говорить о Мелисенд, — отчеканил Найтхаук.— Наша тень по-прежнему с нами?— Мэллой? Да, болтается в паре миллионов миль.— Вроде бы далеко, если забыть, что мы пролетаем их за… десять секунд?— Даже быстрее.— Хочешь поспать? — спросил Рождественский Пастырь. — Могу пока похозяйничать.Найтхаук качнул головой.— Ты слишком долго бодрствуешь. Я не хочу, чтобы тебя тянуло в сон, когда мы прибудем на место, Иди и поспи.— Как я могу спать, зная, что в двадцати футах она лежит с ним в кровати! — раздраженно бросил Найтхаук.— Ах вот, значит, в чем дело. Ты думаешь, он не будет ее трахать, если ты останешься в рубке?— Они не трахаются, а спят. Во всяком случае, он.— Но тебя это тоже не устраивает.— Нет, не устраивает.— Ладно, у меня к тебе одно предложение.— Какое?— Оно тебе не понравится, но я хотел бы, чтобы ты его выслушал.— Говорите.— Эта женщина кружит тебе голову, сынок. Завязывает тебя узлом. Ты можешь думать только о ней, а это смертельно опасно.— Вы предлагаете убить Маркиза?— Ты не можешь, убить Маркиза… пока. Не забывай о своем задании: он нужен тебе, чтобы указать на убийцу губернатора.— Так чего вы хотите?— Убей ее.— Вы сошли с ума? — рявкнул Найтхаук.— Отнюдь. Каждый раз, когда Маркиз ложится спать или отворачивается, она начинает крутить «динамо». Можешь не отрицать, я все вижу по твоим глазам. Если оставить ее в живых, стычка с Маркизом состоится прежде, чем ты успеешь подготовиться.— Но ведь цель этого путешествия — убить Маркиза, чтобы Мелисенд наконец-то стала моей.— Она того не стоит, сын мой, — покачал головой Рождественский Пастырь. — Я буду грабить церкви, пока ты расправишься с Вдоводелом, а потом давай оставим эту жизнь и улетим туда, где нас не достанут ни хорошие парни, ни плохиши.— Мне нравится.— Значит, договорились?— Как только я убью Маркиза, — кивнул Найтхаук. — А Мелисенд мы возьмем с собой.Рождественский Пастырь тяжело вздохнул, но промолчал. Глава 19
Прошло тридцать восемь часов с того момента, как они покинули Тундру, и жизнь уже не казалась Найтхауку медом. Если он не мечтал о Мелисенд, она вертелась у него перед глазами. Одаривала его тайными улыбками, находила возможность как бы ненароком прижаться к нему, мучила его шелковистостью кожи, запахом духов.В присутствии же Маркиза поведение ее кардинально менялось. Она не отходила от своего хозяина ни на шаг. Позволяла тискать себя где угодно, не обращая внимания на присутствие Найтхаука или Рождественского Пастыря. Но Маркиз не проявлял никакого интереса к управлению кораблем и большую часть времени проводил в каюте. И едва он покидал рубку, Мелисенд тут же начинала «заводить» Найтхаука.Когда же выдался один из редких моментов тишины и покоя (Мелисенд и Маркиз обретались в капитанской каюте, а перед его мысленным взором не стояла обнаженная Мелисенд), Найтхаук приказал обзорному экрану дать максимальное увеличение, надеясь увидеть корабль Мэллоя. Но увидел лишь звезды да бескрайнюю черноту космоса.Потом попытался еще раз связаться с Мэллоем, чтобы выяснить, зачем он их преследует. Но Мэллой не ответил. Найтхаук нахмурился. Ни Ящерица, ни его корабль не представляли собой физической угрозы, но Найтхауку не нравилось то, что он не мог понять, а он определенно не понимал намерений этого слизняка, бросившегося за ними в Олигархию.— Если он тебя так тревожит, — раздался голос за его спиной, — давай сбросим скорость, а когда он поравняется с нами, разорвем на тысячи кусков.Маркиз вошел в рубку, пока Найтхаук возился с радио.— Я не говорил, что он меня тревожит, — ответил Найтхаук.— Это ясно без слов.— Я просто хочу знать, почему он здесь.— Кто-то его послал.— Кто… и почему?Маркиз пожал плечами.— Даже представить себе не могу. — Тут он улыбнулся какой-то забавной мысли. — Если ты не хочешь взрывать его ракетой, пригрози, когда он приблизится, запереть его в одной комнате со Святым Роликом. Готов поспорить, он с превеликой радостью выложит все, что знает.— Этот домашний зверек — не оружие. — Найтхаук погладил пушистый мячик, запрыгнувший к нему на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
, — рассмеялся Маркиз и повернулся к Найтхауку. — А как насчет тебя, Джефферсон Найтхаук. Ты тоже планируешь разбогатеть на Делуросе?— Нет, — покачал головой молодой человек. — На Делуросе я планирую обрести свободу.— Свободу от кого?— От многих.— Например?— Главным образом от призраков.— Людей, которых ты убил?Найтхаук покачал головой.— Человека, которым я был… или которым должен стать.— Выгоды в этом никакой, — в голосе Маркиза слышались нотки неодобрения.— Наоборот, выгода очень даже есть.Маркиз пожал плечами.— Чем бы дитя ни тешилось, — он глянул в коридор, в сторону каюты Мелисенд, и добавил. — В разумных пределах, конечно.Найтхаук вновь напрягся, на что Святой Ролик отреагировал мгновенно. Перестал мурлыкать, начал посвистывать. Найтхаук поднял его с пола, положил на ладонь, погладил.— Тебе следует избавиться от этой твари, — бросил Маркиз.— Мне он нравится.— Насколько мне известно, пользы от него никакой… только занимает место.— Не так много, как Мелисенд.— У нее есть преимущества, которые с лихвой компенсируют этот недостаток.Найтхаук заставил себя расслабиться, не думать о синекожей женщине, развалившейся на его кровати. Когда Святой Ролик вновь замурлыкал, он понял, что ему это удалось.— Ты должен научиться контролировать горячую молодую кровь. — Маркиз изучающе смотрел на него. — И должен наконец понять, кто здесь отдает приказы.— Мы стараемся, — вставил Рождественский Пастырь, прежде чем с губ Найтхаука сорвался резкий ответ.— Вот слова, которые я и хотел услышать.Внезапно в коридоре возникла Мелисенд.— Я голодна, — пожаловалась она. — Что у нас из еды?— Спрашивай не меня, а корабль, — холодно ответил Найтхаук.Он прошел на камбуз, приказал ему включиться. Вокруг тут же засияли огни, в воздухе загорелось голографическое меню. Трехмерные изображения блюд закружились перед пассажирами звездолета.— Это действительно бифштекс? — спросила Мелисенд.— Нет, соевый заменитель, — ответил Найтхаук. — Но по вкусу отличить невозможно.— Меня устраивает, — кивнул Маркиз. — Если он выглядит как бифштекс и неотличим по вкусу, какая разница, из чего он приготовлен?А если кто-то выглядит, как Вдоводел, думает, как Вдоводел, и убивает, как Вдоводел, подумал Найтхаук, не стоит выводить его из себя, захватывая корабль и выставляя перед ним свою женщину.— А что съешь ты, любовь моя? — спросил Маркиз.— Ничего, — ответила Мелисенд.— Может, передумаешь?— Я не ем заменители, — она запнулась. — Кроме того, то, что мне сейчас хочется, на камбузе не найти.И она поплыла к каюте, по пути одарив Маркиза сексуальной улыбкой.— Вы можете подождать его и в рубке, — предложил Рождественский Пастырь.Мелисенд, не дойдя до коридора, повернула, покружила по рубке. Остановилась в нескольких футах от Найтхаука.— Тут только три кресла.— Совершенно верно, — кивнул Найтхаук.— Господи, какая же у нее походка! — воскликнул Маркиз. — Сразу забываешь о еде, — он поднялся. — Пожалуй, мы ненадолго вас покинем. — И направился к капитанской каюте. Мелисенд последовала за ним, нарочито вихляя бедрами.Найтхаук проводил их взглядом, его лицо закаменело. Ролик спрыгнул на пол, вновь начал посвистывать. И тут на плечо Найтхаука легла тяжелая рука.— Только без глупостей, сынок.— Я должен позволить ему трахать Мелисенд на моей кровати? — вырвалось у Найтхаука.— Это ее выбор.— Нет. Маркиз убил бы ее, скажи она «нет»!— Не хочу разочаровывать тебя, сынок, но, поверь мне на слово, она не говорила «нет» лет с двенадцати.— Замолчите! — рявкнул Найтхаук, и Ролик, все также посвистывая, запрыгнул ему на другое плечо.— Я тебе не враг. — Рождественский Пастырь попятился и понизил голос. — Старайся помнить об этом. Цель у меня одна — не дать тебе умереть раньше положенного срока.— Ладно, — после долгой паузы выдохнул Найтхаук. — Будем придерживаться плана. Маркиз будет жить, пока вы не ограбите ваши церкви, а я не убью Вдоводела. Но потом… — Он поднял руку, рассеянно погладил Ролика, который пару раз пискнул и вновь умиротворенно замурлыкал.— Только не надо его недооценивать, — предупредил Рождественский Пастырь.— Я смогу с ним разобраться, — мрачно бросил Найтхаук.— Очень уж ты уверен в себе.— Я не напрашивался на титул лучшего убийцы галактики. Но таким меня сотворили. — Внезапно через закрытую дверь донеслись сладострастные стоны Мелисенд. Найтхаук еще больше помрачнел. — У них были на то причины, а теперь они есть и у меня.Из динамиков громкой связи раздался механический голос.— Зафиксирован звездолет-преследователь. Две минуты и три секунды по левому борту.Найтхаук нахмурился, приказал кораблю изменить курс. Через несколько мгновений голос повторил сообщение, чуть изменив координаты.— Что это значит? — спросил Рождественский Пастырь.— Кто-то сел нам на хвост.— Кто?— Он не хочет идентифицировать себя. Но мы перехватили его сигнал, посланный куда-то еще. Компьютер все расшифрует и определит, с кем мы имеем дело.Из каюты Найтхаука донесся сдавленный стон.— Кто бы это мог быть? — задал риторический вопрос Рождественский Пастырь.Найтхаук застыл, словно статуя, пытаясь сосредоточить внимание на дисплее компьютера. Неожиданно на его лице отразилось изумление.— Вся команда в сборе! — объявил он.— О чем ты? Кто нас преследует?— Ящерица Мэллой. Наверное, следовал за нами с самого космопорта.— Так скажи ему, чтобы убирался.— Не говорите глупостей. Он не уберется только потому, что я ему об этом скажу. У него есть причина преследовать нас.— Какая причина?Громкий протяжный крик Мелисенд известил их, что вершина блаженства достигнута, затем послышался удовлетворенный стон Маркиза.— Если бы я знал, — ответил Найтхаук.— Может, ты найдешь ее, если будешь думать о том, что происходит не в тридцати футах от тебя, а на расстоянии парсека?— Я и так думаю о Мэллое.— В этом у меня нет ни малейшего сомнения, — голос Рождественского Пастыря сочился сарказмом.— И о Маркизе.— Маркиз приказал ему следить за нами?— Откуда мне знать?!— Так спроси у него, — предложил Рождественский Пастырь. — Похоже, они через минуту-другую закончат. Дай ему время надеть штаны.— А если он не знает, почему Мэллой у нас на хвосте?— Тогда будет небезынтересно выяснить, кто послал этого чешуйчатого типа вслед за нами.Найтхаук пытался думать о Мэллое, Маркизе или Вдоводеле, но в голове его вертелась одна и та же мысль: «Черт побери, со мной она таких звуков не издавала!»Ему было ясно только одно: он хочет кого-то убить, но кого: Маркиза, Жемчужину Маракаибо, а может, себя? Глава 18
Найтхаук сидел на камбузе с чашечкой кофе. Кораблем управлял автопилот. Рождественский Пастырь спал на своей половине пассажирского отсека, Маркиз похрапывал в капитанской каюте.Из нее и появилась Мелисенд, вся ее одежда состояла из полотенца.— Могу я присесть?Найтхаук указал ей на пустой стул.— А как насчет кофе?— Спрашивай не меня, а камбуз.Она отдала соответствующий приказ, мгновением позже камбуз выдал ей чашку черного кофе.— Благодарю.— Ответа не жди. Говорит тут только компьютер.— Почему?— Потому что я так захотел.— Чего ты извиняешься, — улыбнулась Мелисенд. — Я тебя не критикую.— Я и не извиняюсь.— А по тону чувствуется.— Я не извиняюсь!— Ладно, пусть будет по-твоему. — Она пожала плечами. В результате полотенце соскользнуло до талии.— Извини, — она обольстительно улыбнулась.— Прикройся! — рявкнул Найтхаук.— А в чем дело?. — невинным голоском спросила Мелисенд. — Вроде бы ты все это уже видел… или забыл?— Не забыл.— Тогда подойди и помоги мне. — Она вновь завернулась в полотенце.— Справишься сама.— Хорошо, но пообещать, что полотенце снова не свалится, я не смогу.Найтхаук поморщился и подошел к ней.— Вот здесь. — Вручив Найтхауку вычурную защелку, Жемчужина Маракаибо указала на место, где хотела соединить концы полотенца.Молодой человек сколол пушистую ткань, стараясь не обращать внимания на ее духи.— Теперь все в порядке. — Он вернулся к своему стулу.— Ты уверен? — Мелисенд встала. — Коротковато будет.— Ну и что?— А если мне придется поднять руки? — Руки ее поднялись.— Сиди, и никто ничего не заметит.— Не могу просидеть все путешествие.— Тогда оденься.— Не хочу будить Маркиза. — Она улыбнулась. — Думаю, я его сильно вымотала.Найтхаук промолчал.— Очень хороший кофе, — прервала Мелисенд затянувшуюся паузу.— Откуда ты знаешь? Ты его даже не пробовала.— Он согревает мне пальцы. — Она дотронулась до его запястья. — Видишь? Кому приятно, когда тебя касаются холодной рукой.— Мне без разницы.— Что ж, может, твоей руке это и безразлично, но есть другие места, к которым я тоже могу прикоснуться, и тогда ты не усидишь на месте. А вот от прикосновения холодной рукой эффект будет другой, Я тебе это докажу, когда мои руки будут холодными.— Нет нужды.— Как скажешь. В конце концов мы все друзья, не так ли?— Может, тебе следует держаться поближе к другу, который привел тебя сюда? — резко спросил Найтхаук.— Но он крепко спит. Если ты прислушаешься, то услышишь его храп, — И что?— Ему надо поспать… а я уже выспалась. Смотреть на него скучно, — внезапно она улыбнулась. — Разумеется, он спит голым.— Как я понимаю, это дико возбуждает.— С какой стороны посмотреть. Возбуждаться приятно в паре. Хочешь, я расскажу тебе, как я его возбуждала?— Нет.— Ты уверен? Тебя бы, возможно, это тоже возбудило.— Оставь меня в покое! — Найтхаук поднялся, прошествовал к капитанскому креслу.— Я думала, я тебе нравлюсь.— Нравишься, — не стал спорить Найтхаук.— Я думала, ты меня хочешь.— А чего ты пришла ко мне, если обе каюты заняты?— Ты думаешь, нам для этого нужна каюта? В каюте ничего нет, кроме кровати. — Она встала, сняла полотенце. — Все, что нам нужно, мы найдем и здесь. — Ты хмуришься? — В ее голосе зазвучала притворная обида. — Тебе не нравится то, что ты видишь?— Нравится.Мелисенд медленно двинулась к нему, держась подальше от Ролика, который устроился на обзорном экране в нескольких футах от Найтхаука.— Да, я вижу, что нравится. — Она смотрела на его вздувшиеся в промежности штаны.Найтхаук схватил ее за руку, рывком усадил на колени, жадно поцеловал.— Осторожнее. — Она поерзала. — Ты меня проткнешь.— Этого я и хочу.— А если Маркиз проснется и прямо сейчас выйдет в коридор?— Придется его, убить.— Но как ты это сделаешь, если я окажусь между вами?— Хватит болтать.— Может, мне лучше проверить, спит ли он?— Незачем.— Нет. — Она поднялась. — Лучше проверю. Не хочу очутиться между двух огней.И прежде чем он успел остановить ее, Мелисенд прошла на камбуз, завернулась в полотенце, а потом исчезла в капитанской каюте. Выскользнула несколько минут спустя, прошептала: «Спит крепко».И уже приблизилась к Найтхауку, когда раздался сонный голос Рождественского Пастыря: «Что здесь, черт побери, происходит?» В следующую секунду он вышел из каюты, удивленно уставился на Мелисенд.— Не хватило времени, чтобы одеться?— Я вышла за чашечкой кофе.— Камбуз, два кофе, — скомандовал Рождественский Пастырь. Мгновение спустя две чашки кофе дымились на столе. Жемчужина Маракаибо повернулась к Найтхауку и беспомощно пожала плечами, вновь едва не выскользнув из полотенца.— Долго я спал? — спросил Рождественский Пастырь.— Четыре или пять часов, — ответил Найтхаук.— Жаль, что не проспал еще часок. — Он посмотрел на Найтхаука. — Ты мог бы чего-нибудь добиться от этой дамочки.— Как бы не так, — ответила Мелисенд. — Для меня существует только один мужчина — Маркиз.— А я — дух Рамзеса Второго.Мелисенд взглянула на Найтхаука.— Ты позволишь ему говорить со мной в таком тоне?— Твой мужчина — Маркиз. Пусть он и защищает твою честь.— Хорош герой, — фыркнула Мелисенд.Маркиз высунулся в коридор, — оглядел камбуз.— Что за шум?— Ничего. Мы разговариваем.— Вы разбудили меня.— Мы не хотели. Спи.— Возвращайся в постель. Я не люблю спать один.— Как скажешь.— Вот я и говорю!Мелисенд поднялась, прижимая к груди полотенце, бросила взгляд на Найтхаука.— Мы еще продолжим нашу дискуссию.— Возможно, — пробурчал тот.— Быстро сюда, — Маркиз скрылся в каюте. Несколько мгновений спустя Мелисенд присоединилась к нему.— Ты еще слишком молод для жажды смерти, — Рождественский Пастырь заговорил, как только за Мелисенд закрылась дверь. — Надеюсь, дело шло не к тому, о чем я думаю?— Я не хочу говорить об этом.— Естественно, не хочешь. Интересно, сколько домашних зверушек замучила она в детстве?— Замолчите!— Будь по-твоему. — Рождественский Пастырь отпил кофе. — Далеко нам до Олигархии?Найтхаук взглянул на экран.— Мы пересекли границу два часа назад.— А когда войдем в систему Делурос?— На такой скорости часов через тридцать.— Еще тридцать часов. У нее достаточно времени, чтобы спровоцировать убийство.— Я не хочу говорить о Мелисенд, — отчеканил Найтхаук.— Наша тень по-прежнему с нами?— Мэллой? Да, болтается в паре миллионов миль.— Вроде бы далеко, если забыть, что мы пролетаем их за… десять секунд?— Даже быстрее.— Хочешь поспать? — спросил Рождественский Пастырь. — Могу пока похозяйничать.Найтхаук качнул головой.— Ты слишком долго бодрствуешь. Я не хочу, чтобы тебя тянуло в сон, когда мы прибудем на место, Иди и поспи.— Как я могу спать, зная, что в двадцати футах она лежит с ним в кровати! — раздраженно бросил Найтхаук.— Ах вот, значит, в чем дело. Ты думаешь, он не будет ее трахать, если ты останешься в рубке?— Они не трахаются, а спят. Во всяком случае, он.— Но тебя это тоже не устраивает.— Нет, не устраивает.— Ладно, у меня к тебе одно предложение.— Какое?— Оно тебе не понравится, но я хотел бы, чтобы ты его выслушал.— Говорите.— Эта женщина кружит тебе голову, сынок. Завязывает тебя узлом. Ты можешь думать только о ней, а это смертельно опасно.— Вы предлагаете убить Маркиза?— Ты не можешь, убить Маркиза… пока. Не забывай о своем задании: он нужен тебе, чтобы указать на убийцу губернатора.— Так чего вы хотите?— Убей ее.— Вы сошли с ума? — рявкнул Найтхаук.— Отнюдь. Каждый раз, когда Маркиз ложится спать или отворачивается, она начинает крутить «динамо». Можешь не отрицать, я все вижу по твоим глазам. Если оставить ее в живых, стычка с Маркизом состоится прежде, чем ты успеешь подготовиться.— Но ведь цель этого путешествия — убить Маркиза, чтобы Мелисенд наконец-то стала моей.— Она того не стоит, сын мой, — покачал головой Рождественский Пастырь. — Я буду грабить церкви, пока ты расправишься с Вдоводелом, а потом давай оставим эту жизнь и улетим туда, где нас не достанут ни хорошие парни, ни плохиши.— Мне нравится.— Значит, договорились?— Как только я убью Маркиза, — кивнул Найтхаук. — А Мелисенд мы возьмем с собой.Рождественский Пастырь тяжело вздохнул, но промолчал. Глава 19
Прошло тридцать восемь часов с того момента, как они покинули Тундру, и жизнь уже не казалась Найтхауку медом. Если он не мечтал о Мелисенд, она вертелась у него перед глазами. Одаривала его тайными улыбками, находила возможность как бы ненароком прижаться к нему, мучила его шелковистостью кожи, запахом духов.В присутствии же Маркиза поведение ее кардинально менялось. Она не отходила от своего хозяина ни на шаг. Позволяла тискать себя где угодно, не обращая внимания на присутствие Найтхаука или Рождественского Пастыря. Но Маркиз не проявлял никакого интереса к управлению кораблем и большую часть времени проводил в каюте. И едва он покидал рубку, Мелисенд тут же начинала «заводить» Найтхаука.Когда же выдался один из редких моментов тишины и покоя (Мелисенд и Маркиз обретались в капитанской каюте, а перед его мысленным взором не стояла обнаженная Мелисенд), Найтхаук приказал обзорному экрану дать максимальное увеличение, надеясь увидеть корабль Мэллоя. Но увидел лишь звезды да бескрайнюю черноту космоса.Потом попытался еще раз связаться с Мэллоем, чтобы выяснить, зачем он их преследует. Но Мэллой не ответил. Найтхаук нахмурился. Ни Ящерица, ни его корабль не представляли собой физической угрозы, но Найтхауку не нравилось то, что он не мог понять, а он определенно не понимал намерений этого слизняка, бросившегося за ними в Олигархию.— Если он тебя так тревожит, — раздался голос за его спиной, — давай сбросим скорость, а когда он поравняется с нами, разорвем на тысячи кусков.Маркиз вошел в рубку, пока Найтхаук возился с радио.— Я не говорил, что он меня тревожит, — ответил Найтхаук.— Это ясно без слов.— Я просто хочу знать, почему он здесь.— Кто-то его послал.— Кто… и почему?Маркиз пожал плечами.— Даже представить себе не могу. — Тут он улыбнулся какой-то забавной мысли. — Если ты не хочешь взрывать его ракетой, пригрози, когда он приблизится, запереть его в одной комнате со Святым Роликом. Готов поспорить, он с превеликой радостью выложит все, что знает.— Этот домашний зверек — не оружие. — Найтхаук погладил пушистый мячик, запрыгнувший к нему на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22