.. К счастью, различия в орбитальных скоростях здесь
настолько малы, что скоростей, которых достигают деревья, достаточно для
перелетов с одной орбиты на другую. Разумеется, пилоты должны тщательно
планировать маршрут, чтобы вместо рудника Пояса не оказаться на другой
стороне Ядра. Сейчас мы смотрим сквозь крышу Лаборатории из Туманности.
Обычно обзор нам закрывает атмосфера, но Телескоп может подавить
атмосферное рассеяние.
Нид склонился ближе к экрану.
- Что это за пятна? Это звезды?
Рис покачал головой.
- Это другие туманности: некоторые больше нашей, некоторые меньше,
некоторые моложе - голубые, а некоторые старше. Насколько далеко может
видеть этот телескоп, - а это сотни миллионов километров, - пространство
заполнено ими. Ладно, теперь посмотрим поближе.
Одно нажатие клавиши - картинка изменилась, на экране возникло
пурпурно-синее небо с сияющими, подобно алмазам, звездами.
- Как красиво, - сказал Нид со вздохом. - Но это не может быть в
нашей Туманности...
- Может, - грустно улыбнулся Рис. - Ты смотришь на внешнюю границу,
где скапливаются самые легкие газы - водород и гелий. Там возникают
звезды. В результате турбулентности образуются области газа с более
высокой плотностью. Они еще более уплотняются, и вспыхивают новые звезды.
Звезды, шары кипящего огня, образовывали плотные дугообразные волны в
разреженной атмосфере и начинали свое долгое, медленное падение в
Туманности. Рис продолжил.
- Звезды светятся примерно тысячу смен, потом выгорают и в виде
холодных железных шаров падают на Ядро... Во всяком случае, большинство из
них. Одно или два ядра остаются на стабильных орбитах вокруг Ядра. Это
наши звездные рудники.
Нид нахмурился.
- А если путь падающей звезды пересечется с орбитой Плота?
- Тогда нам грозит катастрофа. Мы должны использовать деревья, чтобы
изменить орбиту Плота. К счастью, звезда и Плот сходятся обычно достаточно
медленно, и мы можем определить, когда звезда угрожает нам...
- Если образуются новые звезды, почему же тогда люди говорят, что
Туманность погибает?
- Потому что атмосфера становится все разреженнее. При формировании
Туманности она состояла почти из чистого водорода. Звезды превратили
большое количество водорода в гелий, углерод и другие тяжелые элементы.
Так образовались сложные соединения, поддерживающие жизнь.
Нид взглянул на разбросанные вдали молодые звезды.
- И чем это кончится?
Рис пожал плечами.
- Ну что ж, мы наблюдали за другими туманностями. Последние звезды
сгорают и падают. От недостатка энергии все живое в атмосфере Туманности -
киты, небесные волки, деревья и более мелкие создания, которыми они
питаются, - прекратит существование.
- А что, киты действительно существуют? Я думал, что это просто
россказни...
Рис пожал плечами.
- Здесь мы их никогда не видели, но у нас достаточно свидетельств
путешественников, которые бывали в глубинах Туманности.
- Вы имеете в виду на рудниках Пояса?
Рис подавил улыбку.
- Нет, даже дальше. Туманность велика, парень, в ней хватает места
для множества тайн. Возможно, есть даже затерянные колонии людей. А может
быть, и Костяшники действительно существуют, и все эти легенды - правда...
О деградировавших китовых певцах, затерянных в небесах.
Мальчик содрогнулся.
- Конечно, - Рис задумался, - существует загадка местной жизни
Туманности. Например, непонятно, как она вообще может существовать? Наши
книги говорят, что в родном мире человечества для возникновения жизни
понадобились тысячи миллиардов смен. Возраст Туманности далек от этого,
даже когда она погибнет. Так как же возникла жизнь?
- Вы начали рассказывать, что случится после того, как погаснут
звезды...
- Да. Атмосфера, лишенная энергии, будет постепенно охлаждаться и,
все менее способная противостоять тяготению Ядра, будет коллапсировать на
него. В конце концов Туманность уменьшится до нескольких дюймов вокруг
Ядра и будет продолжать медленно опадать...
Мальчик понимающе кивнул.
- Ладно, - оживленно сказал Рис. - Давай теперь заглянем вглубь, ниже
уровня Плота, который сейчас находится в тысяче миль от границы
Туманности. В самую ее середину.
Теперь монитор показывал знакомое красноватое небо. По нему были
разбросаны звезды. Рис нажал клавишу...
...И звезды, вспыхивая, стали исчезать с экрана. Фокус инструмента
устремился в глубь Туманности, и это выглядело как падение.
Наконец звездное облако разрядилось, и в центре показалось плотное
скопление материи.
- Ты видишь слой обломков на близких к Ядру орбитах, - тихо сказал
Рис. - В самом центре этой Туманности находится черная дыра. Если ты пока
точно не знаешь, что это такое, не беспокойся... Размер черной дыры
примерно одна сотая дюйма, а большой объект, который мы называем Ядром,
представляет собой плотную массу вещества вокруг дыры. Сквозь это облако
обломков мы не можем разглядеть само Ядро, но полагаем, что это эллипсоид
размером около восьмидесяти миль. А где-то внутри Ядра находится сама
черная дыра и аккреционный диск вокруг нее, - область размером около
тридцати футов, - в котором вещество распадается и исчезает, когда его
затягивает в дыру... На поверхности Ядра тяготение дыры составляет
примерно несколько сотен "же". На внешней границе Туманности, там, где
находимся мы, оно снижается примерно до одного процента "же". Но хотя эта
величина крайне мала, именно притяжение дыры удерживает Туманность от
распада. Если бы мы смогли попасть в само Ядро, мы обнаружили бы, что
тяготение возросло до тысяч, даже миллионов "же". У Холлербаха есть
кой-какие предположения о том, что происходит около Ядра и внутри него, о
сфере действия того, что он называет "гравитационной химией".
Нид нахмурился.
- Я не понимаю.
- Этого следовало ожидать, - Рис рассмеялся. - Но я все равно
расскажу тебе, чтобы ты знал, о чем спрашивать... Видишь ли, за суматохой
повседневных дел мы, даже мы. Ученые, обычно забываем основную,
поразительную особенность этой вселенной - то, что гравитационная
постоянная здесь в миллиард раз больше, чем во вселенной, из которой
явился человек. Мы, конечно, видим макроскопические эффекты, к примеру,
человеческое тело создает вполне приличное гравитационное поле! Но как
обстоит дело со слабыми, микроскопическими эффектами? В родном мире
человека, - продолжал Рис, - тяготение было единственной заметной силой в
межзвездных масштабах. Но на очень коротких расстояниях, в масштабах
атома, тяготение пренебрежимо мало. Оно совершенно теряется даже перед
электромагнитными силами. - Поэтому наши тела есть не что иное, как
неуклюжие скопления электромагнитных сил. Именно силы электрического
притяжения между молекулами определяют химию, законами которой
поддерживается наша жизнь. - Но здесь... - Рис задумчиво потер нос. - Тут
все совсем по-другому. Здесь, при определенных условиях, тяготение может в
масштабе атома быть столь же значительным, как и другие силы - и даже
превосходить их. Холлербах говорит о новом виде "атомов". Составляющие его
частицы должны быть массивными, возможно даже, миниатюрными черными
дырами, и этот атом будет связан гравитационными силами в неизвестные
сложные структуры. Становится возможным новый вид химии - гравитационная
химия, новая ипостась природы, формы которой даже Холлербах вряд ли начал
обдумывать.
Нид нахмурился.
- Почему же тогда мы не наблюдаем результатов действия этой
"гравитационной химии"?
Рис одобряюще кивнул:
- Хороший вопрос. Холлербах подсчитал, что должны соблюдаться
необходимые условия: определенная температура, давление, большие градиенты
гравитационного поля...
- В Ядре, - выдохнул Нид. - Я понял. Так может быть...
Раздался приглушенный гул.
Мост слегка содрогнулся, как будто по конструкции прошла волна.
Изображение на экране покрылось рябью.
Рис обернулся. До него донесся резкий запах гари. Ученые в смятении
столпились посреди лаборатории, но инструменты, казалось, не пострадали.
Где-то раздался крик.
От страха у Нида сморщился лоб.
- Все нормально?
- Это из Библиотеки, - пробормотал Рис, - и конечно, черт побери, это
ненормально.
Чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул, и когда заговорил снова,
голос его звучал ровно.
- Все в порядке, Нид. Я хочу, чтобы ты как можно скорей отсюда ушел.
Подожди пока...
Рис замолчал.
Нид, уже начиная догадываться о том, что произошло, смотрел на него.
- Пока - что?
- Пока я за тобой не пришлю. А теперь уходи.
Мальчик поплыл к выходу.
Стараясь не обращать внимания на панику. Рис пробежал пальцами по
клавиатуре Телескопа, приводя драгоценный инструмент в нерабочее
положение. На мгновение он, удивился своей бессердечной холодности. Хотя,
подумал Ученый, это всего лишь реакция на жестокую, страшную правду. Людей
можно заменить. Телескоп - нет.
Когда Рис оторвался от клавиатуры. Обсерватория была пуста. Бумаги и
небольшие инструменты валялись по полу или плавали около плоскости
равновесия. В воздухе все еще висел запах дыма.
С чувством облегчения Рис пересек камеру и выбрался в коридор. Тут
дым был гуще и ел глаза. Пока Ученый добирался до библиотеки, в голове
крутились образы взорванных плавильни и Театра Света, словно его мозг был
Телескопом, сфокусированным на воспоминаниях глубокого прошлого.
Войти в Библиотеку было все равно что влезть в древнюю, гнилую пасть.
Книги превратились в почерневшие листы и были раскиданы по стенам;
испорченные бумаги были мокрыми, от воды, которой пытались погасить пожар.
Трое Ученых все еще были здесь и колотили мокрыми одеялами по дымящимся
страницам. При появлении Риса один обернулся. Рис узнал Грая. По
закопченным щекам стекали слезы. Рис был тронут.
Он осторожно провел пальцем по обугленным корешкам. Сколько потеряно?
Быть может, это знания, которые могли бы спасти их всех от гибели?
Под ногами что-то хрустнуло. По полу были раскиданы осколки стекла, и
Рис узнал отбитое, закопченное горлышко бутылки из-под псевдовина. На
мгновение он удивился, что такое простое изобретение, как бутылка,
наполненная горящим маслом, может нанести такой вред.
Здесь ему делать было нечего. Рис тихо коснулся плеча Грая,
повернулся и покинул Рубку.
У двери не осталось даже следов охраны. Снаружи царил полнейший хаос.
Перед Рисом предстала смазанная картина из бегущих людей, огней на
горизонте. Сам Плот являл собой мешанину из Кулаков и злых возгласов.
Льющийся сверху резкий свет звезд делал сцену плоской и бесцветной.
Значит, это наступило. Последние остатки надежды на то, что инцидент
сведется к еще одной атаке на Лабораторию, испарились. Хрупкая паутина
веры и терпимости, объединяющая Плот в единое целое, наконец порвалась...
В нескольких сотнях ярдов от себя Рис разглядел группу молодежи,
окружившую какого-то толстого человека. Ученому показалось, что он узнал
Капитана Миса. Толстяк упал под градом ударов. Рис видел, как сперва он
пытался защитить голову и промежность, но вскоре по его лицу и одежде
расплылась кровь, и ноги уже месили бесформенную, несопротивляющуюся тушу.
Рис отвернулся.
На заднем плане палубы, оцепенев и уставившись в пространство, сидела
небольшая группа Ученых. Перед ними лежала какая-то масса, походившая на
штабель обугленных книг. Может, что-то, спасенное от огня?
Но среди черноты плоти проступала белизна костей!
На Риса накатил приступ дурноты. Он глубоко задышал, взывая к своему
прошлому опыту. Сейчас не время поддаваться панике.
Он увидел Холлербаха. Главный Ученый сидел чуть поодаль и разглядывал
смятые останки своих очков. Старик взглянул на приближающегося Риса, его
глаза окружал налет копоти, напоминающий маску.
- А? Это ты, мальчик. Ну, как тебе это нравится?
- Что случилось, Холлербах?
Холлербах повертел в руках очки.
- Взгляни на них. Им полмиллиона смен, а заменить совершенно нечем.
Конечно, они плохо мне подходили... - Холлербах рассеянно поднял голову. -
Разве не понятно, что случилось, - огрызнулся он почти с прежней энергией.
- Революция. Разруха, голод, нужда! Они отыгрываются на всем, что
попадается под руку. А это мы. Это так чертовски глупо...
Внезапно Риса охватила ярость.
- Я могу сказать вам, что глупо. Вы держали остальной Плот - и мой
народ на Поясе - в голоде и нищете. Вот это действительно глупо...
Окруженные морщинами глаза Холлербаха казались безмерно усталыми.
- Что ж, парень, может, ты и прав, но сейчас я ничего не могу
поделать, да и никогда не мог. Моей задачей было содержать Плот в
сохранности. А кто собирается делать это в будущем, а?
- Рудничная крыса!
Раздавшийся за спиной Риса голос срывался от возбуждения. Рис резко
обернулся. Лицо Говера горело, глаза блестели. Он содрал со своих плеч
галун, руки его были по локоть в крови. Позади шел десяток молодых людей.
Они голодными взглядами смотрели на дома Офицеров.
Рис почувствовал, что его руки сжимаются в кулаки, и с трудом
заставил себя смириться. Стараясь говорить спокойно, он произнес:
- Я должен был покончить с тобой, когда у меня была такая
возможность. Что тебе надо, Говер?
- Твой последний шанс, крыса, - тихо сказал Говер. - Пойдем с нами,
или получишь то, что полагается этим зловредным старым пердунам. Последний
шанс.
Взгляды Говера и Холлербаха тянули Риса в разные стороны. Запах гари,
шум, окровавленный труп на палубе, приковали его к месту. Рису казалось,
будто на его плечи легла тяжесть Плота и всех его обитателей.
Говер ждал.

7
Вращение привязанного дерева было ровным, умиротворяющим. Паллис
сидел возле темного ствола и медленно пережевывал свой полетный рацион.
Из листвы показались голова и плечи. У парня были грязные,
всклокоченные волосы, а растрепанная борода от пота прилипла к шее. Он
неуверенно огляделся.
Паллис кротко произнес:
- Я надеюсь, у тебя достаточно веская причина, чтобы беспокоить мое
дерево, парень. Что тебе здесь нужно?
Гость выбрался из листвы. Паллис обратил внимание, что на комбинезоне
молодого человека остались следы от недавно сорванного галуна. "Жалко, -
подумал Паллис, - что ему не хватило желания на то, чтобы еще снять и
выстирать комбинезон".
- Привет тебе, пилот. Я Бун из Братства Инфраструктуры. Комитет
сказал мне, где тебя можно найти...
- По мне, хоть бы сам Костяшник Джо воткнул тебе кость в зад, чтобы
направить куда надо, - ровным голосом сказал Паллис. - Еще раз спрашиваю.
Что ты делаешь на моем дереве?
Улыбка сползла с лица Буна.
- Комитет хочет тебя видеть, - сказал он слабым голосом. - Иди на
Платформу. Сейчас же.
Паллис отрезал кусок псевдомяса.
- Я не хочу иметь никаких деле твоим чертовым Комитетом, мальчик.
Бун задумчиво почесал подмышку.
- Но вы должны. Комитет... Это приказ!
- Ладно, парень, ты передал свое послание, - отрезал Паллис. - А
теперь убирайся с моего дерева.
- Могу я им сказать, что вы придете?
Вместо ответа Паллис провел кончиком пальца по лезвию своего ножа.
Бун нырнул обратно в листву.
Паллис воткнул нож в ствол, вытер руки о сухую листву и подтянулся к
краю дерева. Там он лег лицом вниз, ровное вращение дерева позволяло
оглядеть сквозь просветы в листве Плот.
Закрытая пологом леса палуба выглядела мрачнее обычного: от развалин
домов все еще поднимались струйки дыма, и Паллис заметил темные промежутки
на главной улице, окаймленной стеной тросов. Это было что-то новенькое;
значит, теперь они начали бить лампы. Какие чувства будет испытывать
разбивший последнюю? Потушить последнюю искру древнего света и, старея,
знать, что именно твои руки сделали это?
Когда вспыхнул бунт, Паллис просто удалился на свое дерево. Имея
запас воды и пищи, он рассчитывал отдохнуть здесь, среди любимых ветвей, в
стороне от боли и ярости, волной прошедших по Плоту. Пилот даже подумал
отчалить, просто улететь куда глаза глядят. Кость знает, он ничем не
обязан ни одной из сторон в этой абсурдной драчке.
Но Паллис как-никак был человеком. Таким же, как эти бегающие по
Плоту фигурки - даже самозваный Комитет и те потерянные души на Поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52