Но
он не был знаком с обычаями Эсткарпа. Среди всех наций континента
только в Эсткарпе могли поверить в такой дикий рассказ, как его.
Потому что сила Эсткарпа основывалась на магии.
Трегарт подержал во рту вино, прежде чем проглотить его, в то же время
думая о магии. Это слово могло означать искусные фокусы и трюки,
могло скрывать суеверную чепуху, но могло говорить и о чем-то более
могучем. Воля, воображение и вера были оружием, использовавшимся
магией Эсткарпа. Конечно, у этих людей были определенные способы
усиления воли, воображения и веры. А конечный результат - открытость
их мозга дл того, что не видно и не воспринимается органами чувств.
Ненависть и страх соседей определялись той же самой основой - магией.
Для Ализона на севере, для Карстена на юге власть волшебниц Эсткарпа
была злой.
Владычицы Эсткарпа обладали силой, неподвластной объяснению
человека, и когда необходимо, безжалостно пользовались этой силой.
Саймон помог спастись волшебнице, которая была глазами и ушами
своего народа в Ализоне.
Волшебница... Саймон отпил вина. Не каждая женщина в Эсткарпе
обладала Властью. Эта способность передавалась в отдельных семьях от
поколения к поколению. Тех, у кого она обнаруживалась в детстве,
отправляли в главный город страны, там их учили и определяли
дальнейшую судьбу. Имена девушек забывались, потому что имя - это
часть личности, сообщить свое имя - значит вручить другому человеку
власть над собой. Теперь Саймон понимал, насколько неосторожно он
поступил, спрашивая имя волшебницы, с которой бежал по болотам.
Власть не была постоянной. После определенного момента использовать
ее для волшебницы становилось затруднительно. Да и не всегда ее
можно было вызвать по своей воле. Иногда в самые критические
моменты она отказывала. Поэтому, кроме волшебниц и их науки,
Эсткарп располагал и вооруженной гвардией и линией крепостей вдоль
границ.
- Жарко для этого времени года. - Стул рядом с Саймоном скрипнул под
тяжестью новоприбывшего. На стол опустился со звоном шлем, длинная
рука потянулась за кубком вина.
Ястреб на шлеме смотрел на Саймона стеклянными глазами, в его
металлическое, прекрасной работы тело были вложены настоящие перья.
Корис пил вино, а со всех сторон на него сыпались вопросы. В войсках
Эсткарпа поддерживалась дисциплина, но вне службы все были равны, а
собравшиеся в столовой хотели услышать новости. Командир гвардии с
силой опустил на стол кубок и ответил:
- Вы слышали рог за час до закрытия ворот. Это просил допуска Магнис
Осберик. И с ним свита в полном вооружении. Мне кажется, Горм
угрожает бедой.
После его слов наступила тишина. Все, включая теперь и Саймона,
знали, что означает Горм для капитана гвардии. По праву власть над
Гормом должна была находиться в мощных руках Кориса. Его личная
трагедия началась не там, но закончилась на этом острове, когда он,
израненный и одинокий, отплыл от его берега в дырявой рыбачьей
лодке.
Хильдер, лорд-протектор Горма, в бурю заблудился в болотах между
Ализоном и равнинами Эсткарпа. Отбившись от свиты, он упал с
испуганной лошади и сломал руку. Полуживой от боли и лихорадки, он
забрел в землю торов, загадочной расы, жившей в болотах и не
позволявшей никому проникать в свои земли.
До сих пор остается загадкой, почему Хильдера не убили или не
прогнали от границ. Несколько месяцев спустя, излечившийся, он
вернулся в Горм и привез с собой жену. Жители Горма, особенно
женщины, возмущались этим браком, говоря, что он был навязан их
повелителю взамен обещания сохранить жизнь. Его жена, с
изуродованным телом, с необычным строем мышления, принадлежала к
расе торов. В должный срок она родила Кориса и исчезла. Может,
умерла, а может, вернулась в свое племя. Хильдер, вероятно, знал об
этом, но никогда не говорил, и Горм был рад избавиться от своей леди,
не задавая никаких вопросов.
Остался Корис с головой благородного повелителя Горма и телом
жителя болот. И ему никогда не позволяли забывать об этом. Когда
Хильдер женился вторично на Орне, дочери известного повелителя
морей, из семьи моряков, Горм принял этот брак с радостью и надеждой.
Второй сын Хильдера Урьян стал всеобщим любимцем, потому что в
венах его стройного юного тела не было ни капли чужой крови.
Хильдер умер. Но умирал он долго, и у противников Кориса было время
подготовиться. Те, кто собирался использовать Орну и Урьяна в своих
целях, ошиблись. Леди Орна, умная и способная женщина, не хотела
быть игрушкой в чужих руках. Урьян был еще ребенком, и она
становилась регентшей. Не все с этим хотели смириться, но леди Орна
продемонстрировала свою силу.
Орна натравливала одного лорда на другого, тем самым ослабляя их. Но
она совершила непоправимую ошибку, когда обратилась за помощью к
чужеземцам. Именно Орна обрекла Горм на гибель, когда тайно
обратилась за помощью к колдерам.
Колдер находился за морем, но лишь один моряк из десяти тысяч мог
приблизительно указать, где именно. Моряки старались держаться в
стороне от его угрюмых гаваней. Было общеизвестно, что колдеры не
похожи на других людей, что связь с ними приносит гибель.
За днем смерти Хильдера последовала ночь красного ужаса. И только
сверхчеловеческая сила Кориса помогла ему вырваться из ловушки. И
осталась только смерть: когда пришел Колдер, Горм перестал
существовать. Те, кто еще помнил жизнь при Хильдере, потеряли всякую
надежду. Потому что Горм превратился в Колдер, и не только остров
Горм. Меньше чем за год на побережье поднялись мощные башни и
возник город, названный Айль. Ни один житель Эсткарпа не приходил в
Айль - добровольно.
Айль, как грязное пятно, лежал между Эсткарпом и его единственным
сильным союзником на западе - морскими бродягами из Салкаркипа.
Эти торговцы-воины, знавшие самые отдаленные и дикие местности,
построили свою крепость с разрешения Эсткарпа на конце полуострова,
глубоко вдавшегося в море - дорогу этих моряков в самые дальние края.
Жители Салкаркипа были опытными торговцами, но и не менее
опытными солдатами и безбоязненно посещали тысячи портов. Ни один
воин Ализона или щитоносец Карстена не смел говорить с салкарами
вызывающим тоном. Гвардейцы Эсткарпа считали салкаров своими
братьями по оружию.
- Магнус Остерик не из тех, кто легко обращается с просьбой о помощи, -
заметил Танстон, один из старейших офицеров Эсткарпа. - Нужно
проверить снаряжение. Когда Салкаркип просит о помощи, мы
обнажаем мечи.
Корис лишь кивнул в ответ. Обмочив палец в вине, он проводил линии
на столе, в то же время жуя с отсутствующим видом кусок хлеба. Саймон,
заглянув через широкое плечо, уловил смысл в обоих линиях: они
повторяли карту, которую ему пришлось видеть в зале крепости.
Полуостров, на конце которого находился Салкаркип, образовывал одну
из дуг, окружавших обширный морской залив. На противоположной
дуге располагался Ализ - главный порт Ализона. Впрочем, эти города
разделяло много миль. В глубине залива лежал остров Горм. На нем
Корис поставил точку. Она означала Сиппар, главный город Горма.
Айль был расположен не на внутренней стороне полуострова, а на самом
материке, на южном берегу, и смотрел прямо в открытое море. Дальше
берег представлял собой крутую стену, где не мог пристать ни один
корабль. Тут находилось герцогство Карстен. Залив непосредственно
рядом с Гормом издавна служил выходом Эсткарпа в западный океан.
Капитан гвардии несколько мгновений изучал свою работу, затем с
нетерпеливым восклицанием стер рукой линии.
- В Салкаркип ведет только одна дорога? - спросил Саймон. С Айлем на
юге и Гормом на севере отряды Колдера без особых затруднений могли
перерезать дорогу, ведущую на полуостров.
Корис рассмеялся. "Дорога лишь одна, древняя, как вечность. Наши
предки не предвидели появления Колдера в Горме, да и кто в здравом
уме мог это предвидеть? Чтобы обезопасить дорогу, - он положил палец
на точку, обозначавшую Сиппар, и нажал, как будто раздавил
насекомое, - мы должны быть здесь. Чтобы избавиться от болезни,
нужно лечить ее источник, а не лихорадку. Лихорадка - это только
признак болезни тела. Но у нас нет сведений, которые помогли бы
справиться." - Он мрачно взглянул на Трегарта.
- Шпион... Офицер гвардии снова рассмеялся. "Двадцать человек ушли
из Эсткарпа в Горм. Эти люди изменяли свою внешность, не зная,
сумеют ли когда-нибудь взглянуть на свое лицо в зеркало. Но они с
радостью шли на это. Они были вооружены всеми известными здесь
заклинаниями. И ни один не вернулся из Сиппара! Колдеры не похожи
на других людей, и мы ничего не знаем об их средствах обнаружения.
Знаем лишь, что эти средства непогрешимы. Наконец властительницы
запретили такие попытки, потому что затрачивается слишком большая
сила, а результата никакого. Я сам пытался уйти туда, но они наложили
на границу заклятье, которое я не могу преодолеть. Появление в Горме
означает для меня смерть, а я могу лучше послужить Эсткарпу живым.
Нет, лучше не трогать эту рану."
- Но если Салкаркип под угрозой? Корис потянулся за своим шлемом.
"Тогда, друг Саймон, мы выступаем. Ибо в этом главная загадка
Колдера - когда он сражается на своей земле и на своих кораблях, победа
всегда за ним. Но когда колдеры появляются на территории, куда еще не
падала их тень, тогда есть еще шанс скреститься с ними мечами."
- Я отправляюсь с вами. - Это было утверждение, а не вопрос. Саймон
готов был ждать и учиться. Он относился к учению с терпением,
выработанным за последние семь лет, зная, что пока не овладеет
местным военным искусством, означавшим жизнь или смерть, не обретет
независимости. Раз или два во время ночей своего дежурства он
спрашивал себя, уж не применили ли к нему хваленую Силу Эсткарпа,
чтобы он смирился с status gwo, не задавая вопросов и не возмущаясь.
Если так, то действие чар кончилось. Он решительно настроился увидеть
больше в этом мире, чем один-единственный город, и знал, то если не
поедет с гвардией, то отправится один.
Капитан посмотрел на него. "Это не быстрый набег." Саймон остался
сидеть, зная, что Корис не любит, когда на него смотрят сверху.
- Разве я похож на любителя легких побед? - В таком случае используй
самострел. Как мечник ты еще не опаснее конюха из Карстена.
Саймон не рассердился на это замечание. Он знал, что оно справедливо.
В стрельбе из самострела он мог померяться с лучшими бойцами. Борьба
без оружия, в которой он применял приемы дзюдо, создала ему
известность, дошедшую до всех крепостей Эсткарпа. Но в искусстве
владения мечом он был не лучше неуклюжего новобранца, юноши,
только начавшего соскребать пушок со щек. А булава, которую с
легкостью швырял Корис, казалась ему невероятно тяжелой.
- Пусть будет самострел, - с готовностью ответил Саймон. - Но я поеду.
- Да будет так. Но сначала посмотрим, состоится ли вообще
выступление.
Решение принималось на совете, где присутствовали офицеры во главе к
Корисом и дежурные волшебницы. Хотя Саймон официально не
принадлежал к офицерам, он пошел вслед за Корисом. Ему не помешали
войти, и он устроился у окна, рассматривая собравшихся.
Возглавляла совет властительница, правившая крепостью и всем
Эсткарпом, та самая женщина без имени, которая расспрашивала его в
самом начале. За ее креслом стояла та, с которой они спасались от
охотников Ализона. Присутствовало еще пять волшебниц, без возраста,
в некотором смысле бесполых, все с проницательным взглядом. Саймон
решил, что он предпочел бы иметь их на своей стороне, чем сражаться
против. Никогда раньше не видел он таких сильных личностей.
Лицом к ним стоял мужчина, перед которым все окружающие казались
гномами. В любом другом обществе он господствовал бы над всеми.
Люди Эсткарпа, стройные и высокие, казались подростками рядом с
этим бронзовым колоссом. Из брони, прикрывавшей его грудь, можно
было бы изготовить два щита для гвардейцев, руки и плечи у него такие
же, как у Кориса, но все тело им соответствовало.
Подбородок у него бритый, но на широкой верхней губе щетинились
усы, касаясь обветренных щек. Брови образовывали вторую полоску
волос на верхней половине лица. Шлем увенчивался искусно сделанной
головой медведя, зловеще разинувшего пасть. Плащом ему служила
огромная медвежья шкура, отделанная шафрановой тканью. Под
подбородком этот плащ застегивался пряжкой в виде двух золотых лап.
- Мы в Салкаркипе хранили торговый мир. - Он старался приглушить
свой голос, сделать более подходящим для небольшого помещения, но
без особого успеха. - И если возникает необходимость, мы поддерживаем
мир мечами. Но что может сделать добрая сталь против колдунов ночи?
Я не спорю со старой наукой. - Он обращался непосредственно к
властительнице, как будто они стояли по разные стороны прилавка. -
Каждому его боги и его вера, Эсткарп никогда не навязывал свои
верования другим. Но Колдер - другое дело. При его прикосновении
противник гибнет. Говорю вам, леди, наш мир погибнет, если мы не
объединим наши усилия. Нужно остановить прилив.
- Видели ли вы, мастер-торговец, человека, рожденного женщиной,
который сумел бы управлять приливом? - спросила женщина.
- Управлять - нет, но плыть по нему - да! В этом моя магия. - Он ударил
себя в грудь. Жест этот показался бы театральным, если бы не был так
искренен. - Но с Колдером это не пройдет. Пусть глупцы из Ализона
предпочитают оставаться в стороне. Наступит и их черед. Салкаркип
будет сражаться! И когда падет наш порт, прибой будет рядом с вами,
леди. Говорят, у вас есть власть над ветром и бурей, есть заклинания,
изменяющие внешность человека. Сможет ли ваша магия противостоть
Колдеру?
Властительница погладила кристалл на груди. - Скажу вам правду,
Магнис Осберик. Не знаю. Колдер неизвестен, мы не сумеем пробить
брешь в его стенах. Со всем остальны я согласна. Пришло время борьбы.
Капитан, - позвала она Кориса, - что вы об этом думаете?
Мрачное выражение сошло с прекрасного лица Кориса, но глаза его
горели.
- Если можно пустить в ход мечи, сделаем это! С вашего разрешения,
Эсткарп вступится за Салкаркип.
- Если таково ваше решение, Эсткарп выступает. Вы искусны во
владении оружием, капитан. Но с вами будет и другая могучая Сила.
Она не сделала никакого жеста, но волшебница, шпионившая в Ализоне,
вышла из-за ее кресла и встала по правую руку от властительницы. Ее
раскосые глаза обежали собравшихся и остановились на сидевшем в
стороне Саймоне. Тень улыбки промелькнула на ее губах. Саймон, сам
не понимая почему, был уверен, что между ними установилась связь.
Когда после полудня они выступили из города, Саймон обнаружил, что
его конь идет рядом с конем волшебницы. Как и на всех гвардейцах, на
ней была кольчуга и шлем с металлическим шарфом. Внешне она ничем
не отличалась от остальных. Вооружена она была мечом и таким же
самострелом, как и Саймон.
- Итак, воин из другого мира, - она говорила негромко, и Саймон понял,
что она не хочет, чтобы их слышали, - мы снова едем вместе.
Что в ее спокойствии раздражало его. "Будем надеяться, что на этот раз
мы охотники, а не дичь."
- Все в свой срок. В Ализоне меня предали, и я была безоружна.
- А теперь у вас меч и самострел. Она взглянула на свое оружие и
улыбнулась. "Да, Саймон Трегарт, меч и самострел... и еще кое-что. Но
вы правы: нам предстоят мрачные встречи."
- Предсказание, леди? - В этот момент он верил только в сталь.
- Предсказание, Саймон. - Она по-прежнему смотрела на него с легкой
улыбкой. - Я не накладываю на вас заклятья, человек из другого мира, но
знаю: нити наших жизней лежат рядом в руке Верховного Правителя. То,
чего мы хотим, и то, что будет на самом деле, возможно, совершенно
различно. Слова мои относятся ко всему отряду: берегитесь места, где
скалы высоки и звучат крики морских орлов!
Саймон принужденно улыбнулся в ответ. "Поверьте, леди, в этой земле я
бдителен так, будто у меня глаза кольцом вокруг головы. Для меня это
не первый военный поход."
- Это нам известно. Иначе вы не отправились бы с Ястребом. - Она
указала на Кориса. - Корис прирожденный воин и предводитель. Удача
для Эсткарпа!
- И вы предвидите опасность в Салкаркипе? - настаивал Саймон.
Она покачала головой. "Вы знаете, как обстоит дело с Даром. Нам даны
отрывки, части, и никогда вся картина в целом. Но у меня в мысленной
картине нет городских стен. Держите наготове оружие и ваши
прославленные кулаки, Саймон. - Она снова забавлялась, но ее смех
звучал невесело. Скорее это был добродушный смех товарища. И
Саймон понял, что должен принимать ее дружбу на ее условиях.
5. ДЬЯВОЛЬСКАЯ БИТВА
Войско Эсткарпа продвигалось вперед быстро, но ему оставался еще
день пути, когда оно миновало последнюю пограничную крепость и
двинулось вдоль изогнутого морского берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19