Саймон стоял, внутренне смеясь над собой за то, что на мгновение
поверил в эту ерунду. Пора появиться Сэмми, а Петрониусу - получить
свою истинную плату.
Доктор указал на камень. - Это Сидж Перилос. Садитесь, полковник.
Время. Саймон угрюмо, без улыбки,подчеркивая собственную глупость,
подошел к камню и остановился под аркой. Потом сел. Круглые
углубления в камне соответствовали ногам. С каким-то предчувствием
Саймон опустил руки. Так и есть - два меньших углубления для ладоней.
Ничего не случилось. Оставались деревянная изгородь, полоска грязной
земли. Он уже собирался встать, когда...
- Сейчас! - голос Петрониуса звучал напряженно. За аркой все
завертелось, растаяло. Саймон смотрел на болотистую местность под
серым рассветным небом. Свежий ветер, несущий странный бодрящий
запах, шевельнул его волосы. Что-то в нем распрямилось.
- Ваш мир, полковник. Желаю вам всего наилучшего! Саймон
отсутствующе кивнул, больше не интересуясь маленьким человеком.
Может, это иллюзия, но она влекла его больше всего в жизни. Не говоря
ни слова, он встал и прошел под аркой.
На мгновение Трегарт почувствовал страх. Он даже представить себе не
мог, что такой страх возможен. Он причинил физическую боль. Как
будто вселенная раскололась и превратила его в ничто. И тут же Саймон
растянулся, уткнувшись лицом в жесткую траву.

2. Охота на болотах

Рассвет не означал восхода солнца, потому что в воздухе висел густой
туман. Саймон встал и оглянулся. Два грубых столба из красноавтого
камня, но за ними не городской двор, а все то же серо-зеленое болото,
уходящее в туман. Петрониус прав: этот мир ему неизвестен.
Саймон дрожал в своем теплом пальто. У него не было шляпы, волосы
промокли, и вода затекала с них за шиворот. Нужно убежище - хоть
какая-то цель. Саймон медленно обернулся. До самого горизонта ни
одного здания. Пожав плечами, он пошел прямо от каменных столбов:
это направление ничем не хуже других.
Он шел по влажной почве, а небо светлело, туман рассеивался, и
характер местности медленно менялся. Виднелось больше выступов
красноватого камня, появились подъемы и спуски. На горизонте
показалась ломаная линия, означавшая приближение гор. Впрочем,
далеко ли до них, Саймон не мог определить. Прошло уже много часов с
тех пор, как он поел в последний раз. Трегарт на ходу сорвал лист с
куста, пожевал, ощутив острый , но приятный аромат. И тут же услышал
шум охоты.
Несколько раз прозвучал рог, ему ответил лай и одинокий приглушеннй
крик. Саймон пошел быстрее. Оказавшись на краю оврага, он понял, что
шум доносится с другой стороны этого оврага, и пошел в этом
направлении. С осторожностью, выработанной годами службы в отрядах
коммандос, он выглянул меж двух камней.
Первой из зарослей кустарников на противоположном краю оврага
показалась женщина. Она бежала ровно, как опытный бегун,
пробежавший большое расстояние и знающий: что еще много предстоит
пробежать. На краю узкой долины она оглянулась.
На фоне серо-зеленой растительности ее стройное тело, едва прикрытое
обрывками одежды, казалось пятнистым от лучей рассвета.
Нетерпеливым жестом она отбросила назад пряди черных волос, провела
руками по лицу. Потом начала осторожно спускаться, отыскивая тропу
вниз.
Снова зазвучал рог, ему ответил лай. Женщина вздрогнула, и Саймон
привстал, неожиданно поняв, что в этой охоте она является добычей.
Он снова опустился на одно колено, когда женщина дернула, отцепляя
платье от ветки. От толчка она потеряла равновесие и упала через край.
Даже сейчас она не закричала, но ухватилась руками за ветви куста.
Ветви выдержали. И когда она пыталась ногами нащупать опору,
появились собаки.
Это были тощие белые животные; их долговязые тела казались
лишенными костей, когда они, изгибаясь, остановились на краю оврага.
Устремив свои морды вниз, они издали триумфальный вопль.
Женщина поворачивалась, отчаянно пытаясь нащупать опору, чтобы
удержаться и спуститься вниз, на дно оврага; ей удалось бы это, если бы
не появились охотники.
Они ехали верхом; тот, у которого на шнурке висел рог, остался в седле, а
другой спешился и быстро подошел к краю, отпихивая со своей дороги
собак. Увидев женщину, он положил руку на кобуру, висевшую на поясе.
В свою очередь увидев его, женщина оставила попытки найти опору и,
вися на кусте, подняла вверх спокойное, лишенное выражения лицо.
Охотник улыбнулся, доставая оружие, очевидно, наслаждаясь
беспомощностью жертвы.
И тут же пуля из пистолета Саймона ударила его в грудь. Он с криком
упал в обрыв.
Прежде чем замерло эхо выстрела и крика, второй всадник укрылся, и
Саймон понял, какой противник с ним встретился. Собаки бешено
кричали, наполняя воздух громким лаем.
Женщина сделала последнее усилие и нашла опору в стене оврага. Она
принялась быстро спускаться, укрываясь за кустами и скалами. Саймон
увидел мгновенное движение. В двух дюймах от того места, где он лежал,
вонзившись острием в землю, дрожала маленькая стрела. Второй
охотник принял бой.
Десять лет назад Саймон почти ежедневно играл в такие
игры,наслаждаясь ими. И он обнаружил, что навыки, полученные
мышцами и телом, не утрачиваются. Трегарт плотнее вжался в траву.
Собаки устали, некоторые легли на землю, тяжело дыша. Теперь дело в
терпении, а его у Саймона в избытке. Он заметил движение в кустарнике
и выстрелил. В ответ послышался крик.
Немного спустя, встревоженный треском ветвей, он подполз к краю
оврага и лицом к лицу столкнулся с женщиной. Темные глаза ,
посаженные на треугольном лице с вызывающим наклоном, смотрели на
него с таким острым интересом, что он был несколько
обескуражен.Схватив ее за плечо, он помог ей выбраться наверх. И тут
же ощутил опасность, отчаянную необходимость уходить по болоту.
Безопасность лишь за краем болота, в направлении, противоположном
тому, откуда он пришел.
Это впечатление было настолько сильным, что Саймон прополз между
кустами и побежал рядом с женщиной, примериваясь к ее ровному бегу.
Лай собак постепенно затихал за ними.
Хотя она, должно быть, пробежала много миль, держаться за ней
оказалось нелегко. Наконец болото начало уступать место небольшим
прудам, окруженным тростником. Женщина рассмеялась, взглянув на
Саймона, как бы приглашая его тоже посмеяться какой-то шутке. Она
указала вперед, на полосу прудов; жест ее свидетельствовал, что там
безопасность.
Примерно в четверти мили перед ними поперек дороги клубился туман.
Саймон всматривался в него. Возможно, там безопасно, но так же
возможно и погибнуть там. Странно, но туман как будто вытекал из
одного источника.
Женщина подняла правую руку. Из широкого металлического браслета
блеснул свет, направленный на туман. Другой рукой она приказала
Саймону не двигаться. Трегарт всматривался в туманный занавес, почти
уверенный, что видит какие-то движущиеся фигуры.
Спереди послышался крик, слова непонятны, но по тону ясно, что это
вопрос. Спутница Саймона ответила несколькими словами. Услышав
ответ, она пошатнулась. Потом взяла себя в руки и взглянула на
Саймона. Он взял ее за протянутую руку, догадываясь, что им отказано в
помощи.
- Что теперь? - спросил он. Слова, конечно, были ей незнакомы, но он
был уверен, что она поняла вопрос.
Женщина облизала кончик пальца и подняла руку, подставив ее ветру.
Ветер сдувал с ее лица темные локоны. Стал виден кровоподтек на щеке.
Все еще держа Саймона за руку, она потянула влево; они побрели через
дурно пахнущие лужи; тина, расступаясь перед ними, липла к ее ногам и
его промокшим брюкам. Так добрались они до края болота, а туман
двигался параллельно, закрывая их стеной. Саймон ощущал все более
сильный голод, мокрые башмаки терли ноги. Но звуки рога больше не
слышались. Должно быть, собаки сбились со следа.
Пробившись сквозь заросли тростника, они оказались на краю более
возвышенной местности. Перед ними была дорога, почти тропа. Но идти
по ней гораздо легче.
Должно быть, было уже далеко за полдень, хотя в этом сером свете
трудно определить время, когда дорога начала подниматься. Впереди
виднелась каменная стена. Красноватый камень поднимался почти
вертикально и походил на искусственное укрепление. В стене оказалась
брешь. В нее уходила дорога.
Они почти добрались до этой стены, когда счастье отвернулось от них.
Из травы рядом с дорогой выбежало маленькое черное животное,
пробежало рядом с женщиной. Та потеряла равновесие и упала на
утоптанную глину. Она испустила болезненный крик и схватилась за
правую лодыжку. Саймон отвел ее руки и осмотрел ногу. Женщина
закусила губу; ясно было, что она не может идти. И тут снова
послышался рог.
Саймон подбежал к щели в стене. За ней расстилалась равнина,
спускающаяся к реке. Ни одного укрытия. Кроме этого каменного
выроста, на много миль не видно ничего выступающего на ровной
местности. Саймон повернулся к стене и внимательно осмотрел ее.
Сбросил пальто и поискал опоры. Несколько секунд спустя он поднялся
на карниз, еле заметный снизу. Можно попытаться отсидеться здесь.
Пока Саймон спускался, женщина на четвереньках подползла к нему.
Объединив отчаянные усилия, они добрались до карниза и прижались
друг к другу. Саймон ощутил на лице горячее дыхание женщины.
Повернувшись, он посмотрел на тропу, по которой они прошли.
Под ударми ветра полуобнаженное тело женщины дрожало. Саймон
подобрал свое пальто и укутал женщину. Та улыбнулась, и Саймон
увидел, что ее губы рассечены недавним ударом. Он решил, что она
некрасива - слишком худа и бледна. Хотя почти все ее тело было
обнажено, он не чувствовал к ней никакого влечения. И тут же Саймону
стало ясно, что женщина каким-то образом поняла его мысль, которая ее
позабавила.
Она подползла к краю карниза; теперь они лежали плечо к плечу.
Отбросив рукав пальто, женщина обнажила браслет. Время от времени
она проводила пальцами по овальному камню в центре браслета.
Сквозь шум ветра они слышали звуки рога и собачий лай. Саймон
достал пистолет. Его спутница слегка коснулась оружия, как бы
удивляясь его природе. Затем кивнула. На дороге показались белые
точки - собаки. За ними следовали четыре всадника. Саймон
разглядывал их.
Всадники приближались открыто, явно не ожидая неприятностей.
Возможно, они не знали о судьбе двух своих товарищей, считая, что
преследуют только женщину. Саймон надеялся на это.
Металлические шлемы с неровными гребнями защищали их головы,
верхнюю половину лица скрывало забрало. Одежда состояла из куртки,
зашнурованной от талии до горла. На поясах в добрых двадцать дюймов
ширины висела кобура с оружием, нож в ножнах и различные
приспособления, которые Саймону были неизвестны. Облегающие
брюки, сапоги с высокими голенищами и острыми носками. Создавалось
впечатление мундира, так как цвет одежды был одинаковый сине-
зеленый, а на груди каждого всадника виднелся один и тот же символ.
Тощие змееголовые собаки подбежали к каменной стене, они вставали на
задние лапы, цепляясь передними. Саймон, помня о молчаливой стреле,
выстрелил первым.
С кашлем передний всадник упал, уцепившись за стремена, и лошадь
потащила по дороге его тело. Саймон выстрелил вторично. Послышался
крик. Второй всадник схватился за руку. Лошадь, по-прежнему таща
мертвеца, проскакала через брешь в стене и понеслась к реке.
Собаки замолчали. Тяжело дыша, лежали они у подножия стены. Глаза
их горели, как угли. Саймон с растущим беспокойством рассматривал их.
Он хорошо знал собак, знал, как их используют в лагерях. Это были
большие животные, убийцы. Саймон мог их перестрелять одну за другой,
но не хотел тратить патроны.
День подходил к концу. Саймон знал, что ночью, в полной темноте, им
придется туго. Ночь быстро приближалась. Ветер с болот пронизывал их
холодом.
Трегарт шевельнулся, и одна из собак насторожилась, оперлась лапами о
скалу и испустила вой. Крепкие пальцы ухватили Саймона за запястье и
вернули в прежнее положение. И снова он получил известие. Как ни
безнадежно их положение, женщина не отчаивалась. Он понял, что она
чего-то ждет.
Неужели она надеется подняться на вершину стены. Во тьме он уловил
отрицательное движение ее головы, как будто она прочла его мысли.
Снова собаки успокоились; лежа у подножия стены, они следили за
добычей вверху. Где-то - Саймон напряженно всматривался в темноту -
собрались их хозяева, готовясь покончить с беглецами.
Саймон напряженно сжимал оружие, вслушиваясь в малейшие звуки.
Женщина шевельнулась, испустила приглушенное восклицание, вздох.
Саймону не понадобилось ее прикосновение. Он и так смотрел на нее.
В темноте что-то двигалось по карнизу. Женщина, застав его врасплох,
перехватила пистолет и ударила рукоятью по крадущемуся существу.
Злобный писк оборвался. Саймон отобрал оружие и только тогда
взглянул на извивающееся существо с переломленной спиной. Зубы -
иглы, белая плоская голова, тело, заросшее шерстью, красные глаза,
больше всего поразившие Саймона, - в них светился разум. Существо
умирало, но все еще пыталось дотянуться до женщины, испуская злобное
шипение.
Саймон с отвращением пнул маленького зверька, и тот упал с карниза
прямо на ждущих собак.
Те отскочили и залаяли. Сквозь их лай Саймон уловил ободряющий
звук. Женщина смеялась. Глаза ее светились торжеством. Она кивнула и
снова рассмеялась, когда он наклонился, рассматривая темноту у
подножия стены.
Неужели это существо тоже было спущено на них преследователями?
Однако беспокойство собак, их быстрое отступление говорили против.
Значит, их встреча с маленьким существом была случайной. Приняв это
как еще одну загадку, Саймон приготовился провести ночь на страже.
Если наступление маленького животного было частью плана охотников,
за ним могут последовать новые ходы.
Но тьма сгущалась, а снизу не доносилось ни звука, который означал бы
нападение. Собаки снова легли полукругом у подножия стены, видные
благодаря своей белой шерсти. Саймон снова подумал о вершине стены.
Если бы не рана женщины, они могли бы подняться туда.
Когда окончательно стемнело, женщина шевельнулась. Пальцы ее
задержались на запястье Саймона и скользнули по его ладони. В мозгу у
него мелькнула картина. Нож! Ей нужен нож. Он отпустил ее руку и
достал перочинный нож. Она с живостью схватила его.
Саймон не понял последующего, но у него хватило здравого смысла не
вмешиваться. Туманный кристалл на запястье женщины слабо
засветился. При этом свете Трегарт увидел, как женщина вонзила лезвие
в палец. Капля крови упала на кристалл, и на мгновение густая жидкость
закрыла свет.
Затем из этого овала брызнул поток пламени. Женщина снова
удовлетворенно рассмеялась. Через несколько секунд кристалл снова
помутнел. Женщина снова взяла Саймона за руку, и он снова получил
сообщение. В оружии больше нет необходимости, помощь
приближается.
Болотный ветер с гнилым запахом выл между скал. Женщина дрожала, и
Саймон прижал ее к себе, чтобы объединить тепло их тел. В небе
блеснула изогнутая сабля молнии.

3. Саймон поступает на службу

Еще одна яркая молния разорвала небо как раз над стеной. Она
послужила началом такой дикой битвы в небе и на земле, такого ветра и
бури, каких Саймон никогда не видел. Ему приходилось испытывать
огненные ужасы войны, но это было гораздо хуже, может быть потому,
что он знал: эти удары, вспышки, огни не поддаются никакому
контролю.
Скала дрожала под этими ударами, и путники жались друг к другу, как
испуганные маленькие животные, закрывая глаза при каждой новой
вспышке. Слышался постоянный рев, не обычные раскаты грома, а
удары гигантского барабана. Ритм этих ударов отражался в биении
сердца, от него кружилась голова. Женщина прижала к груди Саймона
свое лицо, Саймон обнял ее дрожащие плечи, как будто был
единственным обещанием безопасности в качающемся мире.
Удары, гром, блеск вспышек, ветер - все это продолжалось, но дождя не
было. Скала под ними начала дрожать в такт раскатам грома.
От последней яростной вспышки Саймон на какое-то время ослеп и
оглох. Прошло несколько минут. Ударов больше не было, даже ветер
стихал как будто от усталости. Саймон поднял голову.
В воздухе стоял чад от горелого мяса. Поблизости дрожащим пламенем
горел кустарник. Но благословенная тишина продолжалась, женщина
зашевелилась в руках Саймона, высвободилась. Он вновь уловил ее
уверенность, смешанную с торжеством. Какая-то игра подходила к
победоносному концу.
Саймон хотел осмотреть сцену внизу. Пережили ли охотники и собаки
бурю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19