Смешение с дикими представителями семейства кошачьих с зараженных
равнин породило новую мутацию. Существо, которое теперь терлось о ногу
Форса, было размером с пуму до Взрыва, но его густой мех был
темно-кремового оттенка, темневший на голове и хвосте до
шоколадно-коричневого, набор цветов сиамского предка, привезенного в горы
женой инженера-исследователя. Глаза Люры были темно-сапфировой голубизны
настоящего самоцвета, когти - невероятно острые, она была великолепной
охотницей.
Желание охоты и возобладало в ней сейчас. Она привлекла внимание
Форса к клочку влажной почвы, в котором глубоко отпечатался след оленя.
След был свежий - даже когда Форс рассматривал его, несколько песчинок
скатилось с края во впадину следа. У оленей хорошее мясо, а запасов у него
немного. Может быть, стоило свернуть в сторону. Ему не нужно было ничего
говорить Люре - она уловила его решение и сразу же устремилась по следу.
Он осторожно двинулся за ней бесшумным шагом охотника, которому он
научился так давно, что уже не мог и вспомнить всех уроков.
След уходил от остатков древней дороги под прямым углом, через линию
обвалившейся стены, где из куч земли и кустарника торчали старые
потрескавшиеся кирпичные столбы. Вода с листьев и ветвей окатывала обоих
охотников, приклеивала домашней выделки краги Форса к его ногам и
просачивалась в сапоги.
Он был озадачен. По всем признакам, олень мчался, спасая свою жизнь,
и все же, что бы ни угрожало ему, оно не оставило никакого следа. Но Форс
ничего не боялся. Он никогда не встречал ни одного живого существа -
человека или животного - которое могло бы выстоять под ударами его стрел
со стальными наконечниками или существа, с которым он постарался бы
избежать встречи лицом к лицу, держа в руках свой короткий меч.
Между горцами и кочевниками-степняками был договор. Звездные Люди
часто подолгу жили в сшитых из шкур палатках пастухов, обмениваясь с этими
вечными скитальцами знаниями об отдаленных местах. И его отец нашел себе
жену среди них. Конечно, между родом человеческим и скрывающимися в руинах
Чудищами была война не на жизнь, а на смерть. Но Чудища никогда не
осмеливались отходить далеко от своих сырых, дурно пахнущих нор в
развалинах зданий, и, разумеется, нечего было бояться встречи с ними в
такой вот открытой местности! Поэтому он уверенно и безрассудно,
пренебрегая опасностью, пошел за Люрой.
След внезапно оборвался на краю небольшого оврага. Ниже, футах в
десяти, вокруг заросших зеленым мхом камней пенился набухший от дождя
ручей. Люра легла на живот, подтягивая свое тело к краю оврага. Форс упал
наземь и спрятался за кустом. Он знал, что лучше не мешать Люре, когда она
умело подкрадывалась к своей жертве.
Когда кончик ее коричневого хвоста вздрогнул, он стал следить за
трепетанием боков Люры, которые говорили о готовности к прыжку. Но вместо
этого шерсть на хвосте вдруг встала дыбом, а плечи изогнулись, словно для
того, чтобы затормозить движение уже напрягшихся для прыжка мускулов. Он
уловил ее послание замешательства, отвращения и, да, страха.
Он знал, что его зрение лучше, чем почти у всех обитателей Айри, это
он доказывал уже много раз. Но то, что остановило Люру, прекратило ее
преследование, исчезло. Верно, выше по течению один из кустов все еще
покачивался, словно что-то только что протиснулось сквозь него. Шум воды
заглушал все звуки, и хоть он и напрягал свой слух и зрение - ничего не
видел и не слышал.
Уши Люры были плотно прижаты к черепу, а глаза превратились в щелки,
пылавшие яростью. Но под этой яростью Форс уловил еще одну эмоцию - почти
испуг. Большая кошка наткнулась на что-то такое, что ей показалось очень
странным и к чему следовало относиться с подозрением. Приведенный в
чувство ее посланием, Форс спустился на дно оврага. Люра не сделала
никакой попытки остановить его. Что бы там ни встревожило ее, теперь оно
исчезло, но он твердо решил посмотреть, какие следы могло там оставить это
нечто.
Зеленоватые замшелые камни речного берега были гладкими и скользкими
от брызг, и ему дважды приходилось хвататься за кусты, чтобы не упасть в
ручей. Он встал на четвереньки, чтобы пробраться через заросли и, наконец,
оказался около раскачивавшегося куста.
Впадину в глине заполняла клейкая красная лужа, уже разбавленная
дождем и брызгами. Он обмакнул в нее кончик пальца и попробовал на вкус.
Кровь. Вероятно, того оленя, которого они преследовали.
Потом, позади углубления, он увидел след исчезнувшего охотника. След
четко отпечатался в глине. Он был глубоким, словно оставившее его существо
какое-то мгновение балансировало под тяжестью груза, наверное, туши оленя.
И он был слишком четок, чтобы ошибиться, - это был отпечаток босой ноги.
Никакой житель Айри, никакой степняк не мог оставить этого следа. Он
был узок, одной и той же ширины от пятки до носка, словно оставившее его
существо было абсолютно плоскостопным. Пальцы были слишком длинны и очень
тонки. Там, где они кончались, были следы - не ногтей, а того, что должно
было быть настоящими когтями!
У Форса по коже поползли мурашки. Существо было опасным - именно это
слово пришло ему на ум, когда он рассматривал след. Он обрадовался, что не
встретился с этим охотником лицом к лицу, но потом устыдился этой радости.
Мимо него протиснулась Люра. Она попробовала кровь изящным языком, а
затем лакнула раз-другой, прежде чем подойти и осмотреть его находку.
Снова уши прижаты к черепу, рычащие губы сморщены - она демонстрировала
свое отношение к исчезнувшему охотнику. Форс приготовил лук к бою. В
первый раз он почувствовал холод дня. Он задрожал, когда, плеснув о камни,
поток воды окатил его.
С большой осторожностью они вернулись назад, поднявшись вверх по
склону. Люра не имела никакого желания идти по следу, который мог оставить
неизвестный охотник, и Форс не предлагал ей делать этого. Этот дикий мир
был родным домом Люры, и не раз жизнь Звездного Человека зависела от
инстинктов его охотничьей кошки. Если Люра не видела причины рисковать
своей шкурой, идя вниз по течению ручья, он будет твердо придерживаться ее
выбора.
Они вернулись на дорогу. Но теперь Форс использовал охотничьи приемы
и тщательно скрывал свой след, как это делают в городских руинах - в тех
населенных призраками местах, где смерть все еще поджидала в засаде, чтобы
нанести удар по неосторожному путнику. Дождь перестал, но тучи все не
рассеивались.
К полудню он подстрелил жирную птицу, поднятую Люрой из кустарника, и
они поровну разделили сырое мясо.
Из-за грозы темнота наступала рано. Приближались сумерки, когда они
вышли на холм над мертвым городком, в который и вела древняя дорога.

2. В СЕРДЦЕ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ
Городишко, видимо, не был ни большим, ни впечатляющим, даже в дни до
Взрыва, когда в нем жили. Но для Форса, который никогда прежде не видел
никаких зданий, кроме Айри, он был очень странным и даже немного пугающим.
Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома были теперь
только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая на берегу
реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным-давно рухнувший
мост.
Несколько долгих минут Форс в сомнении стоял наверху. В перепутанной
буйной растительности внизу было что-то запретное, из окаймляющих впадину
руин с вечерним ветром поднимался запах старой плесени. Ветер, грозы и
дикие животные слишком долго делали там все, что хотели.
С одной стороны дороги лежала куча проржавевшего металла. Должно
быть, подумал Форс, она была остатками машины, такой же, как те, которые
люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, наверное,
была устаревшей. Незадолго до Взрыва Древние создали другие машины,
приводимые в движение атомным мотором, иногда Звездные Люди находили их
почти невредимыми. Он обогнул обломки и, придерживаясь ниточки разбитой
дороги, спустился в город.
Люра рысью бежала рядом с ним, высоко подняв голову и ловя запах
каждого достигавшего их ветерка. Скрылся в высокой траве перепел и где-то
прокричал дикий фазан. Дважды на фоне зелени отчетливо мелькнул кроличий
хвост.
В этой путанице зелени были и цветы, защищавшиеся крючковатыми
шипами, несшие их растения переплетались, перепутывались между собой и
образовывали барьер, сквозь который он не мог пройти. И вдруг на мгновение
пробившийся сквозь облака луч солнца осветил в этой угрожающей
растительности алые лепестки цветов. Застрекотали в траве насекомые. Гроза
закончилась.
Путешественники выбрались на открытое пространство, со всех сторон
окруженное осыпавшимися холмиками зданий. Откуда-то донесся шум воды, и
Форс проложил себе путь сквозь заросли растительности туда, где струйка
ручейка впадала в созданный человеком пруд.
Вода в Нижних Землях всегда была подозрительна - он это знал. Но вода
чистого ручья перед ним была намного соблазнительней затхлого содержимого
фляги, весь день висевшей у него на поясе. Люра безбоязненно лакала воду
из ручья, мотая головой, чтобы стряхнуть с усов капли. Поэтому он
осмелился зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил воду.
Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые
были когда-то свалены в кучу, образовав грот. И слой листьев, накопившихся
там, был сухим. Он прополз внутрь. Наверняка здесь будет безопасно
заночевать. Ни в каких старых домах, конечно, никогда не спали. Никогда
нельзя было сказать, сохранились ли еще в их гнили призраки древних
болезней. Люди погибали, если были беззаботны. Но здесь, среди листьев, он
увидел белые кости. Какой-то другой охотник - четвероногий - уже пообедал
здесь.
Форс выбросил останки и пошел искать дерево, не слишком намокшее,
чтобы оно могло гореть. Среди скопления камней были места, где ветер намел
кучки хвороста, и он вернулся к пещере с одной из них. Затем он принес
сначала две, а потом три охапки, которые свалил неподалеку от пещерки.
На равнинах костер мог быть с одинаковым успехом и врагом, и другом.
Беззаботное обращение с огнем в открытой степи могло служить началом
одного из степных пожаров - океана пламени, который будет мчаться вперед,
гоня перед собой все живое. Во враждебной стране огонь мгновенно
становился предателем. Поэтому, даже когда Форс выложил маленький круг из
дров, он заколебался, стоя с кремнем и трутом в руке. Ведь существовал тот
таинственный охотник - что, если он притаился теперь в лабиринте
разоренного города?
И все же и он, и Люра продрогли и промокли на дожде. Улечься спать в
холоде значило подцепить простуду. И хотя, когда это было необходимо, Форс
мог переварить сырое мясо, он больше предпочитал жареное. В конце концов,
именно мысль о мясе победила его осторожность, но даже когда из кучки дров
поднялась тоненькая ниточка дыма, его рука все еще медлила, готовая в
любой момент загасить костер. Потом Люра подошла посмотреть на пламя, и он
знал, что она не была бы так спокойна, если бы им угрожала какая-то
опасность. И зрение и нюх у Люры были намного лучше, чем его собственные.
Позже, из засады, ему удалось подстрелить у пруда трех кроликов.
Отдав двух Люре, он ободрал и изжарил третьего. Заходящее солнце было
красным, и по старым приметам он мог надеяться, что завтра будет ясный
день. Форс облизал пальцы, ополоснул в воде руки и вытер их о пучок травы.
Затем, в первый раз за весь день, он открыл сумку, украденную им в
Звездном Зале.
Он знал, что было внутри, но впервые за многие годы он держал в руках
пачку старых хрупких бумаг и читал слова, заботливо выведенные на них
мелким, ровным отцовским почерком. Да, он напел про себя отрывистый
мотивчик, он был здесь, кусочек карты, которым так дорожил его отец, -
тот, на котором был изображен город на севере, как надеялся отец,
безопасный и все же был достаточно большой, чтобы там можно было найти
много полезного для Айри.
Но читать шифрованные записи отца было нелегко. Лэнгдон делал их для
себя самого, и Форс мог только гадать, что значит "змеиная река к западу
от пустошей", "на северо-восток от обширного леса" и все остальное.
Ориентиры, указанные на древних картах, теперь исчезли или же так
изменились от времени, что человек мог пройти мимо поворота и не
обнаружить его. Форс, хмурясь над обрывком карты, из-за которой погиб его
отец, начал немного понимать огромность стоящей перед ним задачи. Он знал
все безопасные тропы, проложенные за долгие годы Звездными Людьми, только
понаслышке. И если он заблудится...
Его пальцы сомкнулись, зажав пачку драгоценных бумаг. Заблудиться в
Нижних Землях! Бродить не по тропе!..
Шелковистый мех прижался к нему, и округлая голова ткнулась ему в
ребра. Люра уловила этот внезапный укол страха и по-своему отвечала на
него. Легкие Форса медленно наполнились воздухом. В сыром воздухе Нижних
Земель отсутствовали энергичные уколы холода горных ветров. Но Форс был
человеком и он был свободен. Вернуться в Айри означало признать поражение.
А если он заблудится здесь, внизу? Тут были обширные земли, можно сделать
их своими! Да, он мог идти и идти через них, пока не достигнет соленого
моря, которое, как гласила легенда, лежит на краю мира. И все эти земли
ждали исследователя!
Он порылся в глубине сумки, лежавшей у него на колене. Кроме записок
и обрывка карты он обнаружил компас, который, как он и надеялся, был там,
маленькую деревянную коробочку с карандашом, пакет бинтов и мазь для ран,
два маленьких хирургических ножа и грубо сработанную записную книжку -
дневник Звездного Человека. Но к его огромному разочарованию, записи в ней
были всего лишь регистрацией расстояний. Он импульсивно занес на одну из
пустых страниц отчет о своем путешествии за день, постаравшись нарисовать
странный след. Затем он снова упаковал сумку.
Люра вытянулась на подстилке из листьев, и он улегся рядом с ней,
натянув на обоих одеяло. Уже смеркалось. Он подтолкнул дрова к центру
костра, чтобы сгорели до конца. Под мягкое мурлыканье Люры, которая
вылизывала лапы, выкусывая шерсть между когтями, он опустил отяжелевшие
веки. Он перебросил руку через ее спину, и она благосклонно лизнула его
своим языком. Рашпиль, прошедшийся по его коже, был последним, что он ясно
помнил.
Утром прилетели птицы, целая стая, им не понравилось присутствие
Люры. Их бранящиеся крики и разбудили Форса. Он протер глаза и сонно
взглянул на серый мир. Люра сидела у входа в пещеру, не обращая ни
малейшего внимания на хор голосов над головой. Она зевнула и с некоторым
нетерпением оглянулась на Форса.
Он вылез, и, прежде чем умыться в пруду, стащил свою заскорузлую,
высохшую одежду. Было так холодно, что его зубы начали выбивать дробь, и
Люра отступила на безопасное расстояние. Птицы черной стаей улетели прочь.
Форс оделся, зашнуровал свою кожаную куртку-безрукавку, потом заботливо
застегнул сапоги и пояс.
Более опытный исследователь не стал бы зря терять время на этот
забытый богом городишко. Любая полезная добыча давным-давно была взята или
превратилась в хлам. Но это было первое мертвое поселение, увиденное
Форсом, и он не мог покинуть его, хотя бы поверхностно не изучив. Он
прошел по дороге вокруг площади. Только в одно здание можно было войти.
Каменные стены буйно поросли плющом и мхом, а пустые окна слепо глядели на
мир. Он зашагал по сухим листьям и траве, скрывавшей широкую лестницу, к
большой двери.
Из листвы под ногами донеслось стрекотание потревоженных кузнечиков.
Мимо с гудением пролетела оса. Люра ткнула лапой что-то, лежавшее прямо в
дверях. Оно вкатилось в полумрак внутри помещения, и они зашли следом.
Форс остановился, чтобы потрогать указательным пальцем буквы на бронзовой
дощечке: "ПЕРВЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК ГЛЕНТАУНА". Он прочел эти слова вслух,
и его голос глухо разнесся по длинному помещению, через пустые ряды ячеек
вдоль стены.
- Первый национальный банк, - повторил он. Что такое банк? Он имел об
этом лишь смутное представление - какой-то склад. А этот мертвый город,
должно быть, Глентаун - вернее, некогда он был Глентауном.
Люра снова нашла свою игрушку и покатила ее по потрескавшемуся полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24