Несмотря на отвращение, Форс не мог подавить голодных спазмов, когда
в воздухе тяжело запахло жареным мясом. Он мог лишь смутно припомнить,
когда он в последний раз ел - его желудок был одним огромным пустым
дуплом. Но он не хотел сейчас привлекать внимание тех, кто сейчас, как
волки, набросились на полупрожаренное мясо.
Одно из Чудищ, потянувшись за жареной ящерицей, неожиданно вскрикнуло
и выдернуло что-то из своей руки, отшвырнув это с силой обиженного
человек. Оно укололось об один из шариков ящериц. Но Форс видел, что это
не причинило ему ничего, кроме временного неудобства. Он внимательно
следил за Чудищами и увидел, как еще две твари наступили на усеянные
колючками шарики. Одно из них сделало это, когда ушло за новым запасом
водосодержащих растений. Обратно оно шло медленно, то и дело
останавливаясь, чтобы помотать своей узкой головой и один раз сильно
провело рукой перед глазами, словно сметая с глаз какую-то завесу.
Они напились из водосодержащих растений, дочиста обглодали последние
косточки ящериц и поднялись на ноги. Потом обратили свое внимание на
пленников. Вот оно: Форс поморщился. Он видел, как они насаживали и жарили
визжащих ящериц с переломанными костями.
Чудища окружили пленников. Сначала они грубо веселились, шлепая и
пиная Форса, но явно не собирались убивать его сейчас. Вместо этого вожак
нагнулся, чтобы разрезать путы на голенях Форса, держа его нож в своих
лапах.
Сталь ножа так и не коснулась ремней. Одна из тварей в кругу издала
глухой рев и укусила собственную руку. В углах ее пасти показались клочья
белой пены. Она неистово рвала свое тело, а затем нетвердым шагом
бросилась бежать вниз, в овраг. Пораженно закрякав, остальные замерли на
месте, следя, как их товарищ с визгом страшной боли согнулся пополам и
упал в костер!
Яд! Теперь Форс понял замысел ящериц. Колючие шарики были
отравленными! И яду нужно было время, чтобы сработать. Но все ли Чудища
отравлены?
В конце концов, только вожак смог добраться до другого края оврага,
скребя лапами по камням, словно пытаясь уволочь свое отравленное тело из
этого смертельного места. Но он с шумом упал обратно, дважды простонал, а
затем замер так же неподвижно, как и остальные.
Форс слышал только топот ног ящериц, потом заметил, что склоны оврага
ожили. Ящерицы красно-коричневым ковром двигались к месту бойни. Форс
облизнул сухие губы. Но удастся ли ему связаться с ними, побудить их
использовать этот лежащий неподалеку нож, чтобы перерезать его путы?
Его руки омертвели, да и ноги тоже.
Долгое время он колебался, а ящерицы тем временем столпились вокруг
убитых, их тонкий свист эхом раздавался среди скал. Затем Форс решился
издать хриплый звук, который только и были способны издать его пересохшее
горло и еще более пересохший рот.
В ответ на это произошло молниеносное движение, головы всех ящериц
обернулись к нему, и холодные жесткие глаза стали оценивающе его
рассматривать. Он снова сделал попытку заговорить, а Люра беспомощно
дергалась, стараясь освободиться. Несколько ящериц отделилось от толпы, их
украшенные гребнями головы начали освещаться и пригнулись. Затем вперед
двинулся отряд этих существ. Форс попытался приподняться. Его охватил
настоящий ужас.
В каждой из своих передних четырехпалых лап они что-то несли - это
были ветки, густо усеянные шипами!

11. БАРАБАНЫ ГОВОРЯТ ГРОМКО
- Нет! Друг! Я - друг! - дико бормотал Форс. Но ящерицы не понимали
этих слов и их молчаливое угрожающее наступление продолжалось.
Остановило же их нечто другое - шипение, раздавшееся откуда-то со
склона позади беспомощного горца. Словно там свернулся гигантский предок
всех змей, негодуя на то, что его потревожили. Для ящериц это шипение
имело значение. Они остановились чуть ли не на полушаге, их нитевидные
языки сновали взад и вперед, неровные гребни на головах застыли и
поднялись, налившись темно-красным.
С грохотом покатились вниз камни. Форс отчаянно старался повернуть
голову, чтобы увидеть, кто или что там идет. Старания Люры освободиться
резко усилились. Форс гадал, не мог ли он перекатиться к тому ножу, что
пока что был для него недосягаем. Хотя руки его почти омертвели, он, может
быть, сможет перепилить путы кошки.
Одна из ящериц выдвинулась вперед, опередив других своих сородичей,
все еще с копьем из колючек наготове. Ее чешуйчатое горло раздулось, и
раздалось ответное шипение. Ответ пришел без промедления, а потом
послышались три слова, от которых сердце горца бешено заколотилось.
- Ты можешь двигаться?
- Нет. И берегись! В шарики воткнуты ядовитые шипы, а шарики лежат на
земле.
- Я знаю, - спокойно ответил голос. - Не шевелись...
Эрскин зашипел в третий раз. Ящерицы отступили, оставив своего
подобравшегося и настороженного вожака в одиночестве. Затем Эрскин
оказался возле друга, нагнулся, чтобы рассечь путы обоих пленников. Форс
попытался приподняться на рычагах отказывающихся повиноваться ему
онемевших рук.
- Не... могу... этого... сделать...
Но Эрскин растирал его распухшие и раздутые лодыжки. Пытка, когда
кровь снова начинала циркулировать по рукам и ногам, была почти
невыносимой и ее с трудом можно было выдержать без крика. Казалось, прошла
всего лишь секунда, прежде чем Эрскин поднял его на ноги и подтолкнул к
заднему склону оврага.
- Лезь туда...
В этом приказе слышалась настойчивость. Форс полез вверх, несмотря на
свое состояние, а Люра тащилась впереди него. Он не смел терять время на
то, чтобы оглядеться, он мог только вложить все свои силы в задачу,
которую он поставил перед собой: забраться наверх.
Если бы дорога была круче, он так и не смог бы сделать этого. И так
Эрскин догнал его и тащил последние несколько шагов. С руки Эрскина свисал
пояс Форса, нож и меч были в ножнах. Эрскин задержался, чтобы подобрать
их.
Никто из них не терял времени на болтовню. Форс был рад тому, что
ощущал под своими ногами высокую траву, а затем он упал, и на его
ободранную кожу брызнула вода.
Он не знал, сколько прошло времени, пока он не пришел в себя. Он
понял, что Эрскин пытается влить в его горло какой-то отвар. Форс жадно
глотал, пока глаза снова не закрылись против его воли, и он снова не
погрузился в сон.
- Как ты сумел нас вытащить? - Много часов спустя Форс лежал уже
гораздо удобнее. Подстилка из папоротника и листьев деревьев казалась ему
невероятно мягкой. Эрскин сидел по другую сторону костра, делая древко для
короткого охотничьего копья.
- Это было довольно легко... когда исчезли Чудища. Я расскажу тебе
все прямо и правдиво, брат. - Зубы южанина бело и весело сверкнули на его
темном лице. - Если бы они были еще живы, это могло закончиться совсем
иначе.
- Когда я очнулся в этом лесу и обнаружил, что ты исчез, я сперва
подумал, что ты пошел на охоту, - на поиски воды, еды или чего-нибудь
другого. Но в душе я не был в этом уверен - совсем не был уверен. Я поел -
здесь есть кролики, жирные, глупые и непуганные. А вон там течет ручей.
Так что мое беспокойство все возрастало, потому что я знал, что имея
поблизости еду и питье, ты бы не ушел от меня и не пропадал бы так долго.
Поэтому я вернулся обратно по нашему следу...
Форс изучал свои опухшие руки, лежащие на груди. Они все еще были
пурпурно-голубыми, и их очень кололо. Что бы произошло, если бы Эрскин не
вернулся обратно?
- Идти по этому следу было очень легко. И там я нашел место, где
спрятались Чудища, чтобы наброситься на тебя. Они ничего не сделали для
того, чтобы скрыть свои следы. По моему мнению, они боятся очень немногого
и не считают нужным быть осторожными. Так я, наконец и достиг Оврага
Ящериц...
Эрскин рассматривал кучку камней, набранных им из ручья, взвешивая их
на ладони и раскладывая на две кучки. Обструганное древко копья он отложил
в сторону.
- Народ Ящериц я встречал и раньше. В моей родной стране - или в
стране, где мы находились, прежде чем нас прогнали оттуда трясущиеся горы,
- была одна такая колония. Они однажды пришли толпой через пустыню с
запада и устроили поселение в овраге в полудне пути от деревни моего
народа. Нам было очень любопытно и мы часто наблюдали за ними издалека.
Под конец мы даже торговали - мы давали им кусочки металла в обмен на
голубые камешки, вырытые ими из земли, - наши женщины любят носить
ожерелья. Я не знаю, что я сказал им своим шипеньем, я просто думаю, что
моя имитация так удивила их, что они позволили нам уйти.
Очень хорошо, что мы убрались из этого места со всей возможной
скоростью. Ядовитые шарики - их величайшее оружие. Я видел, как они
используют его против койотов и змей. Они хотят только одного - чтобы их
оставили в покое.
- Но... но они... почти... почти люди... - Форс рассказал о жнецах и
о жертве, которую они принесли ради защиты своего клана.
Эрскин выложил три камня одинакового цвета и размера.
- Можем ли мы тогда отрицать, что у них есть право на их овраг? Хотел
бы я знать, могли бы и мы показать такую смелость? - Он занялся тонкими
полосками шкуры кролика, сплетая их в сеть и оплетая ими каждый камень.
Озадаченный Форс следил за ним.
Прямо над их головой среди макушек деревьев был пробел, и, лежа на
спине, горец мог видеть голубое небо и кусочек плывущего по небу белого
облака. Но ветер этим утром был прохладен - лето уже кончалось. Он должен
был как можно скорее вернуться в Айри...
Потом он вспомнил, что случилось со Звездной Сумкой, и его распухшие
пальцы вонзились в подстилку. Возвращаться в горную крепость теперь было
бесполезно. Когда Чудища уничтожили его доказательства, они уничтожили и
его шанс вернуться обратно в клан. Не осталось ничего, кроме того, что
Эрскин захватил для него из Долины Ящериц, - его ножа и меча.
- Хорошо!
Форс был слишком погружен в свои мысли, чтобы повернуть голову и
посмотреть, что это вызвало такое восклицание у его товарища. Эрскину-то
не о чем было беспокоиться. Он пойдет на юг и найдет свое племя и снова
займет свое место среди своих...
- Теперь у нас будет пища, брат...
Форс нахмурившись оглянулся. Южанин стоял, высокий и прямой, и крутил
над головой свое странное изобретение, которое казалось горцу совершенно
бесполезным. Три камня в сетках из кроличьих шкур были присоединены к
кожаным ремням, а три ремня связаны вместе одним центральным узлом. Этот
узел Эрскин зажал между пальцев, а камни вращались по кругу. Испытав свое
оружие, он рассмеялся, видя замешательство Форса.
- Мы будем продвигаться на юг, брат, а на равнине это будет
действовать великолепно. Я тебе сейчас это продемонстрирую. Ага, вот и
обед.
К костру подошла Люра, таща молодого поросенка. Она бросила свою ношу
и с почти человеческим вздохом упала рядом со своей добычей, глядя, как
Эрскин умело разделывал ее.
Форс поел жареной свинины и начал размышлять о том, была ли его
участь на самом деле столь безнадежной, как он думал. Чудища были мертвы.
Он мог отлежаться, пока к нему не вернутся все силы, а потом вторично
вернуться в город. И если он не будет там задерживаться, у него еще
останется время добраться до Айри и привести туда экспедицию, прежде чем
наступит зима. Он облизал с пальцев густой жир и начал строить планы.
Эрскин напевал мелодию с печальными нотками, которую Форс слышал от него
на озере. Люра, мурлыкая, вылизывала свои лапы. Все вокруг было вполне
мирно.
- Теперь перед нами задача, - сказал вдруг Эрскин, - где достать
одежду для тебя...
- Она передо мной, - поправил его Форс сонно. - К несчастью, мой
гардероб остался в овраге, чтобы забавлять этих ящериц. И как это ни
странно, я не нахожу в себе ни малейшего желания снова предъявлять им свои
права на одежду...
Эрскин затянул узлы на своем оружии из ремней и камней.
- Ты не прав, друг мой. Визит в Овраг Ящериц - если, конечно,
держаться на безопасном расстоянии - может сослужить нам очень хорошую
службу.
Форс сел.
- Каким образом?
- Там погибло пять Чудищ. А сколько их последовало за нами в Землю
Взрыва?
Форс попытался вспомнить численность отряда, за которым он наблюдал.
Как велик он был? Сейчас он не мог точно сказать, но подозревал, что их
было гораздо больше, чем пять. Это расстраивало все его планы. Если это на
самом деле так, почему же они оставались здесь, так близко к краю Земли
Взрыва? Его ноги уже достаточно окрепли, чтобы он смог пройти несколько
миль, оставив за собой эту несчастную пустыню, находящуюся сейчас всего в
полумиле позади них.
- Ты думаешь, что ящерицы смогли добавить кое-что к своим запасам?
Эрскин пожал плечами.
- Теперь, когда они предупреждены, наверное, уже добавили. Но добыча,
которую они взяли, нужна и нам. Твой лук пропал, но наконечники для стрел
были бы нам полезны...
- Так полезны, чтобы снова сунуться на их отравленные шипы?
- Может быть. - И Эрскин принялся допрашивать Форса, что из его
снаряжения уничтожили Чудища.
- Все самое ценное для меня! - На Форса опять навалилось прежнее
чувство беспомощности и непохожести на других. - Они на клочки разодрали
Звездную Сумку и сожгли мои заметки. И, может...
- Остались наконечники стрел, - не отставал Эрскин. - Их не сожгли.
Поскольку он, казалось, всерьез решился на эту экспедицию, Форс начал
подумывать, что у южанина была какая-то собственная цель. Сам же он не
видел никакой причины для того, чтобы возвращаться в Овраг Ящериц. Он все
еще внутренне сопротивлялся, когда они поднялись на вершину возвышенности,
с которой Эрскин спустился, чтобы спасти его и Люру. Люра отказалась
сопровождать их дальше края Земли Взрыва, и они оставили ее там. Она
бегала взад и вперед, прижав уши и дергая хвостом. Таким образом она
выражала свое несогласие со всем этим безумием.
Они стояли, глядя вниз на дикую сцену, от которой желудок Форса
подкатился к горлу. Он сглотнул и сжал свои распухшие пальцы в кулаки,
чтобы боль отвлекла внимание. Ящерицы, может быть, и питались росшей на
террасах травой, но, похоже, они так же не брезговали и мясом и сейчас
убирали запасы, которыми их снабдил случай.
Два Чудища уже превратились в скелеты, и толпа обитателей оврага
споро работала над другими. Цепочка тяжело нагруженных носильщиков
взбиралась к входам в пещеры в то время, как их собратья внизу взмахивали
крошечными ножами с таким же умением, с каким жертвы до этого действовали
своими серпами.
- Посмотри вон туда - слева от того камня. - Хотя прикосновение
Эрскина вызвало боль во всей руке, Форс покорно посмотрел туда, куда
указывал его друг.
Там была куча всякого добра. Форс опознал остатки своих краг и пояс,
такой же, какой носили Чудища. Но блестки света за этой кучей добычи,
сваленной в беспорядке, были интересней. Они находились в крошечной нише
стены - три голубых брусочка, всего лишь с палец высотой... очень
знакомые...
Озадаченность Форса исчезла. Эти брусочки... это были те фигурки,
которые он принес из музея в Звездной Сумке. Теперь их установили там - и
в ногах у каждой из них была кучка подношений.
Они были их богами. И с внезапным просветлением он понял, почему
народ ящериц чтил эти фигурки.
- Эрскин! Эти фигурки - вон в той нише - это те, что я принес из
музея... и они делают им подношения... поклоняются им!
Южанин потер челюсть ладонью в знакомом Форсу жесте, означавшем
озадаченность. Затем он порылся в дорожной сумке на своем поясе и достал
четвертую фигурку.
- Разве ты не видишь, что они поступают так из-за этого. - Форс
указал на маленькую головку резной фигурки. Хотя фигурка и была
человеческой, голова у нее была от хищной птицы с кривым клювом.
- У одной из фигурок там, внизу, голова ящерицы - по крайней мере,
она похожа на голову ящерицы!
- Так. И поэтому... да... я понимаю!
Эрскин бросился вниз по склону, и из его уст вырвался тот же шипящий
звук, который он издавал и прежде. Произошло мимолетное движение. Форс
мигнул. Рабочие исчезли, спрятались в укрытиях за камнями, покинув овраг.
Южанин ждал с терпением охотника одну минуту, две, потом снова
зашипел. Он держал на вытянутой руке между пальцев статуэтку с птичьей
головой, и ее голубой блеск был чистым и ясным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24