Сильно пропотев, он, наверное, почувствовал бы себя лучше. Но едва
он сделал несколько шагов в сторону, как строгий оклик остановил его:
— Цао, ты куда?
С недовольным выражением лица к нему шел подрядчик.
— Заболел я. Хочу лекарства купить, — тихо пояснил Цао.
— Заболел? Вовремя, нечего сказать! Подумаешь, неженка! Тебя, наверно, не интересует, сколько у нас сейчас работы? Не разгрузим сегодня эти два судна — хозяева не заплатят нам ни гроша! Получишь тогда шиш.
— Я приму лекарство и сразу же вернусь.
— Баба ты, что ли? Давай живо за работу, а в обед сходишь, примешь свое чертово лекарство.
С тюком на плечах к ним подошел Лян Юнь. Прислушался к разговору и вступился за Цао.
— Ты, щенок, опять лезешь в чужие дела? Проваливай!
Лян Юнь вспыхнул. Он был готов сбросить на голову подрядчика свой тюк и применить один из тех приемов ушу, которым его обучил Фын. Цао делал ему отчаянные знаки. Он сдержался и ушел. Старик, вздохнув, побрел к пароходу.
На палубе Шан сказал ему:
— Ты болен? Посиди немного, отдохни.
Цао только покачал головой. В трюме он выбрал себе тюк поменьше, взвалил его на плечи. Уже из трюма он вышел с трудом. Ноги сильно дрожали. Лян Юнь с причала крикнул:
— Дядюшка Цао, как ты?
Все с тревогой наблюдали за ним. Он вытер грязным полотенцем лицо и ступил на сходни. Под его ногами одна за другой перекатывались волны. От их беспрерывного движения кружилась голова. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Сердце будто подскочило вверх, к самому горлу. Во рту возник отвратительный приторный привкус. Он хотел откашляться и выплюнул струю алой крови. Его тело мгновенно обмякло. В следующую секунду
груз и человек, опережая один другого, рухнули вниз и скрылись под водой.
Все вскрикнули. Фын, молниеносно скинув телогрейку, бросился в воду. На место происшествия спешили лодочники, торопливо подталкивая шестами лодки. Люди, вытянув шеи, вглядывались в волны. Вот на поверхности показалась голова Фына. Затем он снова нырнул. В следующий раз он показался на поверхности уже вместе с Цао. С ближайшей лодки торопливо и неловко вытянули обоих на борт. Лицо Цао посинело, губы стали фиолетовыми. Глаза были плотно прикрыты веками. Он еще дышал. Двое рабочих осторожно перенесли его на берег. Грузчики столпились вокруг. Раздавались возмущенные крики. Лян Юнь накинул на Фына телогрейку. Фын сбросил ее с плеч.
— Скорей, скорей его в больницу! — крикнул он.
— Откачаем сначала...
— Лучше сразу в больницу. Несите.
— А деньги? Как с деньгами?
— Ищите подрядчика,
— Подрядчик! Где подрядчик?!
— Под-ряд-чи-ка!.. Торопливо подбежал подрядчик. Однако его интересовал вовсе не Цао.
— А груз, лао Фын? Груз почему не вытащил?
Фын скрипнул зубами. — Мы тут хоть все подыхай, а про груз ты не забудешь!
— Это меня не касается. За пропажу груза отвечаете вы. Давай вытаскивай поскорей!
Фын дышал, как кузнечные мехи, но все еще одерживался.
— Хорошо, отправь Цао в больницу, а я выловлю груз.
Подрядчик, прищурив глаза, взглянул на Цао и усмехнулся.
— К чему такие нежности? Откачать, пусть выпьет шаосинского вина, пропотеет — и все будет в порядке. Слушай, Фын, не теряй времени, ныряй!
Фын вне себя от ярости стал засучивать рукава. Шан остановил его.
— Кто согласится потрудиться доставить дядюшку Цао в больницу? Деньги сейчас будут!
Несколько человек подняли Цао и понесли. Шан повернулся. Его острые глаза впились в лицо подрядчика. Он заговорил негромко, но веско:
— Ты не думай, что жизнь бедняка ничего не стоит! — Он расстегнул застежки ватного халата и сбросил его с плеч.
— Ляп Юнь, неси это в ломбард!
Фын тоже сбросил свою телогрейку. Рабочие последовали его примеру. Лян Юнь с огромным ворохом курток побрел к ломбарду. Шан еще раз смерил подрядчика взглядом, отвернулся и ушел.
Грузчики гурьбой повалили за ним. Подрядчик, заволновавшись, догнал Фына и схватил его за локоть.
— Лао Фын, груз-то не вытащили...
— Сам и тащи! — отрезал Фын.
— Это как же так? Пропадет груз — вы будете отвечать. Удержу из вашего жалованья.
— Удерживай! — крикнул Шан. — Только нас не удержишь! Издеваться не позволим!
— Пусть удерживает, мы работать не будем! -
— Правильно, не будем!
— Все равно без пользы живет, некому даже нажитое богатство оставить. Пусть таскает сам!
Кули стали расходиться. Подрядчик был. в растерянности. Какой тюк упал в море, сколько он стоит? Ему может здорово влететь от хозяина. Он поспешил за грузчиками и уже совсем другим тоном сказал Фыну:
— Ступай, пожалуйста, вылови тюк. Я дам тебе три юаня на вино...
— Оставь эти три юаня себе. Видишь, я мокрый. Холодно. Пойду в барак, погреюсь.
— Пять юаней! Ну, как?.. Ладно, десять! Возьмешься?.. Эй,, кто возьмется? Десять юаней за то, чтобы выловить из воды тюк. Десять юаней!
— Подрядчик, — один из рабочих, решив подшутить, показал ему два пальца. — Вот так я возьмусь.
— Сколько? Двадцать? Ладно, двадцать так двадцать!
— Да нет, что ты! Я говорю, давай мы с тобой вдвоем нырнем!..
Все расхохотались. Подрядчик остолбенел. Грузчики разошлись.
Цао умер.Действовавшая на пристани подпольная партийная группа решила воспользоваться недовольством рабочих, чтобы поднять их на борьбу с подрядчиком.
Перед ним были выдвинуты три требования: 1) увеличить заработную плату; 2) выделять средства на медицинское обслуживание грузчиков и 3) восьмичасовой рабочий день.
Переговоры велись в доме подрядчика. Жена его, разрядившись, с приветливым видом наливала делегатам грузчиков чай, угощала сигаретами. Сам подрядчик вел себя так, будто вообще ничего не происходит. Сидел перед печкой, заложив ногу за ногу, и время от времени громко зевал.
В делегации было пять человек: Шан, Фын, Большой Лян и еще двое пожилых кули. После того как они высказали свои требования, подрядчик долго молчал. Потом проговорил:
— Стоимость упавшего в море тюка, по установленным правилам, должна быть удержана с вас. Но Цао умер. Давайте так все и оставим. Будем считать, что понес убыток я.
— А наши условия? — Мы знаем друг друга много лет. Какие еще
условия? — Подрядчик оскалил в улыбке зубы. — В магазине есть свои.: порядки, в фирме — свои, и на пристани тоже уже много лет существуют свои порядки. Здешние порядки установил еще мой отец. А головой всему был дед — Золотая Морская Черепаха. Он первый завладел территорией пристани. И тогдашний даотай лично утвердил его. Порядок, установленный нашими дедами, действует навечно. Моему деду тоже в свое время было нелегко...
— Хэй! Сейчас не время рассказывать сказки,— с раздражением прервал его Шан.— Мы с тобой не компаньоны, да и пути у нас разные. Мы зарабатываем на жизнь тем, что продаем свою рабочую силу, а до твоих «порядков» нам дела никакого нет.
— Раз идешь к источнику — значит за водой! Вы едите мое, пьете мое, так уж извольте подчиняться моим порядкам.
— Ошибаешься, подрядчик. Времена Золотой Морской Черепахи кончились!
— Времена пусть другие, но порядки не изменялись.
— Нас не интересуют твои порядки, ясно?! Добром говорим: выполни наши условия, тогда мы будем продолжать работу. Не примешь их — все, считай, что Чжу Ба-цзе бросает свою борону. Мы больше с тобой дела не имеем.
— Правильно! — поддержали его делегаты. Подрядчик в душе дрогнул, но не показал виду.
Он хитро сказал:
- Лучше вам так не делать. Что из этого хорошего может получиться? Мне-то что! Трехлапую лягушку трудно отыскать, а здоровых людей везде полным-полно. Не будете вы работать, я найму других. А порядок не изменится.
— Хорошо. На этом мы разговор кончаем. Пошли, ребята!
— Ну что ты, что ты!.. — К нему подошла жена подрядчика и почти насильно усадила обратно на стул. — Вы же все старые друзья. Двух слов еще не сказали, а уже вспылили. Ты, хозяин, лучше хорошенько подумай. Какой тебе прок прогонять своих старых рабочих и нанимать чужих? Правильно я говорю? По-моему, надо сделать так. Я, конечно, женщина, многого не понимаю, но все же скажу... — Тут она понизила голос. — Пусть хозяин согласится каждый месяц делать вам небольшую надбавку па вино. А? Хозяин, как ты на это смотришь?
— Что же, это можно. Если разговор о друзьях, то я не возражаю. Для друзей ничего не жалко!
— Ха-ха-ха! — расхохотался Шан. — Дорогая супруга, ты не плохо сыграла свою роль! К сожалению, вы опять нас недооцениваете! Мы не из. тех, кто предает товарищей. Хотите прибавить — прибавляйте всем!
Насмешка попала в цель. Жена подрядчика покраснела.
— Тьфу! Мне-то что! Разве я не для вас стараюсь! Ты — как собака, которая бросается на Люй Дун-биня. Не понимаешь своей же выгоды. Как хотите теперь, так и поступайте! Мне па все напле-вать. — Она ушла.
В комнате стало тихо. Подрядчик сидел, полузакрыв глаза и всем своим видом показывая, что происходящее его мало трогает.
Шан решительно поднялся.
— Обдумай наши требования, а мы будем ждать твой ответ.
— Ладно, — нехотя произнес подрядчик. Он вдел ноги в туфли и лениво поплелся провожать грузчиков.
Делегаты вернулись в барак. Шан сообщил о разговоре. Грузчики разозлились. Поднялся шум. Шан с трудом успокоил их.
— Друзья, пусть каждый выскажется, как нам теперь быть, — предложил он.
— Пусть все пропадает, не будем работать!
— Правильно, больше ему не подчиняемся!
— Все уйдем.
— А куда пойдем?
— На другие пристани! На него не будем работать!
— Братья! — сказал Фын. — Нельзя нам уходить. Ну разойдемся мы по другим пристаням. А там ведь то же самое. Какая может быть разница между подрядчиками? Вороны и на небесах черные. По-моему, нам нужно крепко стоять на своем здесь и не уступать — от этого будет больше проку!
— Так работать или не работать?
— Конечно, не работать.
— А других он не возьмет?
— Мы не допустим. Бедняк всегда к бедняку тянется. Я верю, что другие бедняки не станут отбирать у нас последнюю чашку риса! Кроме того, мы организуем пикеты и не позволим разгружать суда на нашей пристани.
— И еще... — сказал Шан. — Нужно объединиться с грузчиками других пристаней. Пусть весь порт станет мертвым. Тогда подрядчики вынуждены будут пойти на наши условия.
— Вот это правильно!
— Сообща — оно вернее!
Большой Лян поднял кверху руку, призывая к молчанию.
— Я скажу так. Пусть Шан и Фын будут. у нас главными, а мы будем делать, как они говорят!
— Ладно! Идет!
— Но если не работать, что будем есть?
— Братья! — крикнул Шан. — Тише, тише! Сейчас что-нибудь придумаем. Пока предлагаю собрать вместе все деньги, у кого сколько есть. Будем экономить, помогать друг другу. Нам нужно установить строгую дисциплину. Я предлагаю еще вот что. Давайте создадим пикеты, группу по связи, по снабжению. Выберем главных в каждой группе. И всем стоять до конца друг за друга!
— Дело говоришь! Сейчас же и начнем.
Лян Юнь волновался больше всех. Он понимал, что становится участником значительных событий.
Забастовали три грузовых и пассажирская пристань. В порту стало необычно тихо. По причалам расхаживали рабочие пикеты. Рейд был забит парусниками. Не дымили трубы трех пароходов.
Фын послал Лян Юня к Шану. Уже смеркалось. В комнате Шана ему сразу же бросились в глаза освещенные лампой косточки мацзяна . За столом перед ними сидели Шан и еще три незнакомых человека. Из трех незнакомцев двое походили на рабочих. На третьем был длинный шелковый халат, обтягивавший худощавое тело. Он был похож на ученого или на служащего. И для чего такой человек пришел к Шану играть в мацзян?
Шан встал, достал из сундука какое-то старое тряпье и протянул его человеку, одетому в халат.
— Учитель Пэй, в своей одежде ты будешь здесь очень заметным. Лучше переоденься.
Пэй, переодеваясь, заметил:
— У нас там я в этих лохмотьях тоже бросался бы в глаза.
Все улыбнулись. Шан сказал Лян Юню: — Маленький Лян! Мы сейчас будем обсуждать кое-какие дела, а ты иди за ворота и оттуда наблюдай за лотком Эр-мань. Если.Эр-мань поднимет, руг
ку и станет поправлять волосы, сейчас же беги сюда и скажи нам об этом. И никуда не отлучайся, понял?
— Хорошо.
— Только, смотри, не привлекай ничьего внимания.
— Ясно.
Лян Юнь вышел за ворота. Перед ним был глухой тупичок со старыми, обветшавшими домами по обеим сторонам. Стены их покривились и выгнулись, на кровлях не хватало черепиц. Здесь жили портовые грузчики и всякий пристанский люд. На углу Эр-мань разложила свой лоток. На резком северном ветру билось и плясало пламя карбидного фонарика. Лян Юнь был в восторге от окружающей его таинственности и чувствовал себя героем удивительного приключения. Он присел на пороге, не спуская глаз с Эр-мань.
Девочка за последнее время заметно подросла. Высокая и тоненькая, она стала еще привлекательнее. Лян Юнь в последнее время частенько останавливался возле ее лотка. Характер Эр-мань изменился мало, и молодым повесам она по-прежнему- спуску не давала.
Лян Юнь встал и пошел к ней. В переулке было мало прохожих, все торопливо расходились по домам. Девочка что-то тихонько мурлыкала.
— Эр-мань...
— Ай, ты почему здесь?
— А что такого? Если что случится, я бегаю бы-
— Глупый. Так нельзя. Если ты внезапно побежишь, всех нас выдашь.
— Действительно, как это я не сообразил! Смутившись, он поспешно вернулся на свой пост.
Посидел немного, встал и прошелся взад и вперед. Вдруг увидел, что Эр-мань поглаживает рукой волосы.
Опрометью бросился во двор,
— Дядя Шан, Эр-мань...
Люди за столом, только что тихо разговаривавшие друг с другом, выпрямились на своих местах. Послышался стук смешиваемых костей. Лян Юнь вышел во двор и через щелку в воротах посмотрел наружу. Вскоре он заметил две фигуры, приближавшиеся к дому Шана. Приглядевшись, узнал Одноглазого и Черепаху. Они, не останавливаясь, прошли мимо, но вскоре повернули назад. Дошли до тупичка и завернули за угол.Лян Юнь вернулся в дом и рассказал о них Фыну.
— Ясно. Мы будем продолжать, а ты возвращайся на свой пост.
Он кивнул. Ему очень хотелось послушать, о чем будут говорить эти люди, поэтому, выйдя из комнаты, он тихонько прокрался под окно. Говорил человек, названный Пэем.
— Товарищи, наша организация решила использовать вашу забастовку в политических целях. Японцы, развязав на Тихом океане войну, концентрируют на материке стратегические материалы и продовольствие. На парусниках эти товары стекаются сюда, и здесь их перегружают на пароходы для отправки в страны южных морей. Наша забастовка должна парализовать эти перевозки. Забастовку нужно провести под видом борьбы с подрядчиками — так врагу труднее будет прибегнуть к репрессиям. Но не следует ожидать, что враги оставят нас в покое. Мы должны быть осторожны, в особенности Шан и другие руководители... — Он приостановился. — Фын, там кто-то на улице...
Фын вскочил и распахнул дверь. У окна с виноватым видом стоял Лян Юнь.
— Ты почему не у ворот? Что ты тут делаешь?
— Я... я...
— Войди.
Лян Юнь вошел в комнату, а Фын вышел во двор.
Шан, всегда такой приветливый, сейчас заговорил с Лян Юнем сурово. Его острые глаза, казалось, сверлили его насквозь.
— Почему ты не прошел сразу к воротам, Маленький Лян? Зачем подслушивал? Мы поручили тебе такое важное дело, а ты?! А если эти двое вернутся? — Он гневно взмахнул рукой.
— Лао Шан, — спросил его человек, похожий по одежде на рабочего. — Это сын Лян Ши-мина?
Шан кивнул.
— На тебя нельзя положиться, Маленький Лян.
— Нет, можно... — Лян Юню стало не по себе. — Я сделал ошибку и очень виноват, но только... Я не хотел...
Он собирался еще что-то сказать, но горло сдавили спазмы.
— На первый раз мы тебя прощаем, иди. — Выражение лица Шана смягчилось. — Мы скоро тоже уходим. Помни: ни с кем об этом ни слова.
Лян Юнь вышел за ворота. Эр-мань сидела за лотком-, внимательно вглядываясь в каждого прохожего. Ему стало стыдно подходить к ней. Она заметила его и подозвала к себе.
— Лян Юнь, они уже ушли?
— Нет еще.
— Тогда куда же ты делся?
— Я? — Лян смутился. — Да так... Никуда.
На третий день забастовки Лян Юнь решил выйти посмотреть, что делается в пристанском районе.
Незаметно для себя он дршел до улицы, где жил подрядчик. Его внимание привлекла знакомая фигура у больших красных ворот подрядчикового дома. Он спрятался за ближайшее дерево и стал оттуда наблюдать. У ворот переминался Одноглазый. Бекаре одна створка ворот распахнулась, и Дракон-, по привычке оглянувшись по сторонам, проскользнул во двор. Ворота тотчас заперли.
«Раз тут этот негодяй, затевается какая-то гадость!» — подумал Лян Юнь. Он нашел укромное местечко и решил дожидаться Одноглазого.
Прошло довольно много времени, пока, наконец, Одноглазый с очень довольным видом не вышел обратно. В руках у него появился небольшой бумажный сверток. Лян Юнь незаметно последовал за ним. Одноглазый быстро переулками перешел на улицу Сималу в западной части города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
он сделал несколько шагов в сторону, как строгий оклик остановил его:
— Цао, ты куда?
С недовольным выражением лица к нему шел подрядчик.
— Заболел я. Хочу лекарства купить, — тихо пояснил Цао.
— Заболел? Вовремя, нечего сказать! Подумаешь, неженка! Тебя, наверно, не интересует, сколько у нас сейчас работы? Не разгрузим сегодня эти два судна — хозяева не заплатят нам ни гроша! Получишь тогда шиш.
— Я приму лекарство и сразу же вернусь.
— Баба ты, что ли? Давай живо за работу, а в обед сходишь, примешь свое чертово лекарство.
С тюком на плечах к ним подошел Лян Юнь. Прислушался к разговору и вступился за Цао.
— Ты, щенок, опять лезешь в чужие дела? Проваливай!
Лян Юнь вспыхнул. Он был готов сбросить на голову подрядчика свой тюк и применить один из тех приемов ушу, которым его обучил Фын. Цао делал ему отчаянные знаки. Он сдержался и ушел. Старик, вздохнув, побрел к пароходу.
На палубе Шан сказал ему:
— Ты болен? Посиди немного, отдохни.
Цао только покачал головой. В трюме он выбрал себе тюк поменьше, взвалил его на плечи. Уже из трюма он вышел с трудом. Ноги сильно дрожали. Лян Юнь с причала крикнул:
— Дядюшка Цао, как ты?
Все с тревогой наблюдали за ним. Он вытер грязным полотенцем лицо и ступил на сходни. Под его ногами одна за другой перекатывались волны. От их беспрерывного движения кружилась голова. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Сердце будто подскочило вверх, к самому горлу. Во рту возник отвратительный приторный привкус. Он хотел откашляться и выплюнул струю алой крови. Его тело мгновенно обмякло. В следующую секунду
груз и человек, опережая один другого, рухнули вниз и скрылись под водой.
Все вскрикнули. Фын, молниеносно скинув телогрейку, бросился в воду. На место происшествия спешили лодочники, торопливо подталкивая шестами лодки. Люди, вытянув шеи, вглядывались в волны. Вот на поверхности показалась голова Фына. Затем он снова нырнул. В следующий раз он показался на поверхности уже вместе с Цао. С ближайшей лодки торопливо и неловко вытянули обоих на борт. Лицо Цао посинело, губы стали фиолетовыми. Глаза были плотно прикрыты веками. Он еще дышал. Двое рабочих осторожно перенесли его на берег. Грузчики столпились вокруг. Раздавались возмущенные крики. Лян Юнь накинул на Фына телогрейку. Фын сбросил ее с плеч.
— Скорей, скорей его в больницу! — крикнул он.
— Откачаем сначала...
— Лучше сразу в больницу. Несите.
— А деньги? Как с деньгами?
— Ищите подрядчика,
— Подрядчик! Где подрядчик?!
— Под-ряд-чи-ка!.. Торопливо подбежал подрядчик. Однако его интересовал вовсе не Цао.
— А груз, лао Фын? Груз почему не вытащил?
Фын скрипнул зубами. — Мы тут хоть все подыхай, а про груз ты не забудешь!
— Это меня не касается. За пропажу груза отвечаете вы. Давай вытаскивай поскорей!
Фын дышал, как кузнечные мехи, но все еще одерживался.
— Хорошо, отправь Цао в больницу, а я выловлю груз.
Подрядчик, прищурив глаза, взглянул на Цао и усмехнулся.
— К чему такие нежности? Откачать, пусть выпьет шаосинского вина, пропотеет — и все будет в порядке. Слушай, Фын, не теряй времени, ныряй!
Фын вне себя от ярости стал засучивать рукава. Шан остановил его.
— Кто согласится потрудиться доставить дядюшку Цао в больницу? Деньги сейчас будут!
Несколько человек подняли Цао и понесли. Шан повернулся. Его острые глаза впились в лицо подрядчика. Он заговорил негромко, но веско:
— Ты не думай, что жизнь бедняка ничего не стоит! — Он расстегнул застежки ватного халата и сбросил его с плеч.
— Ляп Юнь, неси это в ломбард!
Фын тоже сбросил свою телогрейку. Рабочие последовали его примеру. Лян Юнь с огромным ворохом курток побрел к ломбарду. Шан еще раз смерил подрядчика взглядом, отвернулся и ушел.
Грузчики гурьбой повалили за ним. Подрядчик, заволновавшись, догнал Фына и схватил его за локоть.
— Лао Фын, груз-то не вытащили...
— Сам и тащи! — отрезал Фын.
— Это как же так? Пропадет груз — вы будете отвечать. Удержу из вашего жалованья.
— Удерживай! — крикнул Шан. — Только нас не удержишь! Издеваться не позволим!
— Пусть удерживает, мы работать не будем! -
— Правильно, не будем!
— Все равно без пользы живет, некому даже нажитое богатство оставить. Пусть таскает сам!
Кули стали расходиться. Подрядчик был. в растерянности. Какой тюк упал в море, сколько он стоит? Ему может здорово влететь от хозяина. Он поспешил за грузчиками и уже совсем другим тоном сказал Фыну:
— Ступай, пожалуйста, вылови тюк. Я дам тебе три юаня на вино...
— Оставь эти три юаня себе. Видишь, я мокрый. Холодно. Пойду в барак, погреюсь.
— Пять юаней! Ну, как?.. Ладно, десять! Возьмешься?.. Эй,, кто возьмется? Десять юаней за то, чтобы выловить из воды тюк. Десять юаней!
— Подрядчик, — один из рабочих, решив подшутить, показал ему два пальца. — Вот так я возьмусь.
— Сколько? Двадцать? Ладно, двадцать так двадцать!
— Да нет, что ты! Я говорю, давай мы с тобой вдвоем нырнем!..
Все расхохотались. Подрядчик остолбенел. Грузчики разошлись.
Цао умер.Действовавшая на пристани подпольная партийная группа решила воспользоваться недовольством рабочих, чтобы поднять их на борьбу с подрядчиком.
Перед ним были выдвинуты три требования: 1) увеличить заработную плату; 2) выделять средства на медицинское обслуживание грузчиков и 3) восьмичасовой рабочий день.
Переговоры велись в доме подрядчика. Жена его, разрядившись, с приветливым видом наливала делегатам грузчиков чай, угощала сигаретами. Сам подрядчик вел себя так, будто вообще ничего не происходит. Сидел перед печкой, заложив ногу за ногу, и время от времени громко зевал.
В делегации было пять человек: Шан, Фын, Большой Лян и еще двое пожилых кули. После того как они высказали свои требования, подрядчик долго молчал. Потом проговорил:
— Стоимость упавшего в море тюка, по установленным правилам, должна быть удержана с вас. Но Цао умер. Давайте так все и оставим. Будем считать, что понес убыток я.
— А наши условия? — Мы знаем друг друга много лет. Какие еще
условия? — Подрядчик оскалил в улыбке зубы. — В магазине есть свои.: порядки, в фирме — свои, и на пристани тоже уже много лет существуют свои порядки. Здешние порядки установил еще мой отец. А головой всему был дед — Золотая Морская Черепаха. Он первый завладел территорией пристани. И тогдашний даотай лично утвердил его. Порядок, установленный нашими дедами, действует навечно. Моему деду тоже в свое время было нелегко...
— Хэй! Сейчас не время рассказывать сказки,— с раздражением прервал его Шан.— Мы с тобой не компаньоны, да и пути у нас разные. Мы зарабатываем на жизнь тем, что продаем свою рабочую силу, а до твоих «порядков» нам дела никакого нет.
— Раз идешь к источнику — значит за водой! Вы едите мое, пьете мое, так уж извольте подчиняться моим порядкам.
— Ошибаешься, подрядчик. Времена Золотой Морской Черепахи кончились!
— Времена пусть другие, но порядки не изменялись.
— Нас не интересуют твои порядки, ясно?! Добром говорим: выполни наши условия, тогда мы будем продолжать работу. Не примешь их — все, считай, что Чжу Ба-цзе бросает свою борону. Мы больше с тобой дела не имеем.
— Правильно! — поддержали его делегаты. Подрядчик в душе дрогнул, но не показал виду.
Он хитро сказал:
- Лучше вам так не делать. Что из этого хорошего может получиться? Мне-то что! Трехлапую лягушку трудно отыскать, а здоровых людей везде полным-полно. Не будете вы работать, я найму других. А порядок не изменится.
— Хорошо. На этом мы разговор кончаем. Пошли, ребята!
— Ну что ты, что ты!.. — К нему подошла жена подрядчика и почти насильно усадила обратно на стул. — Вы же все старые друзья. Двух слов еще не сказали, а уже вспылили. Ты, хозяин, лучше хорошенько подумай. Какой тебе прок прогонять своих старых рабочих и нанимать чужих? Правильно я говорю? По-моему, надо сделать так. Я, конечно, женщина, многого не понимаю, но все же скажу... — Тут она понизила голос. — Пусть хозяин согласится каждый месяц делать вам небольшую надбавку па вино. А? Хозяин, как ты на это смотришь?
— Что же, это можно. Если разговор о друзьях, то я не возражаю. Для друзей ничего не жалко!
— Ха-ха-ха! — расхохотался Шан. — Дорогая супруга, ты не плохо сыграла свою роль! К сожалению, вы опять нас недооцениваете! Мы не из. тех, кто предает товарищей. Хотите прибавить — прибавляйте всем!
Насмешка попала в цель. Жена подрядчика покраснела.
— Тьфу! Мне-то что! Разве я не для вас стараюсь! Ты — как собака, которая бросается на Люй Дун-биня. Не понимаешь своей же выгоды. Как хотите теперь, так и поступайте! Мне па все напле-вать. — Она ушла.
В комнате стало тихо. Подрядчик сидел, полузакрыв глаза и всем своим видом показывая, что происходящее его мало трогает.
Шан решительно поднялся.
— Обдумай наши требования, а мы будем ждать твой ответ.
— Ладно, — нехотя произнес подрядчик. Он вдел ноги в туфли и лениво поплелся провожать грузчиков.
Делегаты вернулись в барак. Шан сообщил о разговоре. Грузчики разозлились. Поднялся шум. Шан с трудом успокоил их.
— Друзья, пусть каждый выскажется, как нам теперь быть, — предложил он.
— Пусть все пропадает, не будем работать!
— Правильно, больше ему не подчиняемся!
— Все уйдем.
— А куда пойдем?
— На другие пристани! На него не будем работать!
— Братья! — сказал Фын. — Нельзя нам уходить. Ну разойдемся мы по другим пристаням. А там ведь то же самое. Какая может быть разница между подрядчиками? Вороны и на небесах черные. По-моему, нам нужно крепко стоять на своем здесь и не уступать — от этого будет больше проку!
— Так работать или не работать?
— Конечно, не работать.
— А других он не возьмет?
— Мы не допустим. Бедняк всегда к бедняку тянется. Я верю, что другие бедняки не станут отбирать у нас последнюю чашку риса! Кроме того, мы организуем пикеты и не позволим разгружать суда на нашей пристани.
— И еще... — сказал Шан. — Нужно объединиться с грузчиками других пристаней. Пусть весь порт станет мертвым. Тогда подрядчики вынуждены будут пойти на наши условия.
— Вот это правильно!
— Сообща — оно вернее!
Большой Лян поднял кверху руку, призывая к молчанию.
— Я скажу так. Пусть Шан и Фын будут. у нас главными, а мы будем делать, как они говорят!
— Ладно! Идет!
— Но если не работать, что будем есть?
— Братья! — крикнул Шан. — Тише, тише! Сейчас что-нибудь придумаем. Пока предлагаю собрать вместе все деньги, у кого сколько есть. Будем экономить, помогать друг другу. Нам нужно установить строгую дисциплину. Я предлагаю еще вот что. Давайте создадим пикеты, группу по связи, по снабжению. Выберем главных в каждой группе. И всем стоять до конца друг за друга!
— Дело говоришь! Сейчас же и начнем.
Лян Юнь волновался больше всех. Он понимал, что становится участником значительных событий.
Забастовали три грузовых и пассажирская пристань. В порту стало необычно тихо. По причалам расхаживали рабочие пикеты. Рейд был забит парусниками. Не дымили трубы трех пароходов.
Фын послал Лян Юня к Шану. Уже смеркалось. В комнате Шана ему сразу же бросились в глаза освещенные лампой косточки мацзяна . За столом перед ними сидели Шан и еще три незнакомых человека. Из трех незнакомцев двое походили на рабочих. На третьем был длинный шелковый халат, обтягивавший худощавое тело. Он был похож на ученого или на служащего. И для чего такой человек пришел к Шану играть в мацзян?
Шан встал, достал из сундука какое-то старое тряпье и протянул его человеку, одетому в халат.
— Учитель Пэй, в своей одежде ты будешь здесь очень заметным. Лучше переоденься.
Пэй, переодеваясь, заметил:
— У нас там я в этих лохмотьях тоже бросался бы в глаза.
Все улыбнулись. Шан сказал Лян Юню: — Маленький Лян! Мы сейчас будем обсуждать кое-какие дела, а ты иди за ворота и оттуда наблюдай за лотком Эр-мань. Если.Эр-мань поднимет, руг
ку и станет поправлять волосы, сейчас же беги сюда и скажи нам об этом. И никуда не отлучайся, понял?
— Хорошо.
— Только, смотри, не привлекай ничьего внимания.
— Ясно.
Лян Юнь вышел за ворота. Перед ним был глухой тупичок со старыми, обветшавшими домами по обеим сторонам. Стены их покривились и выгнулись, на кровлях не хватало черепиц. Здесь жили портовые грузчики и всякий пристанский люд. На углу Эр-мань разложила свой лоток. На резком северном ветру билось и плясало пламя карбидного фонарика. Лян Юнь был в восторге от окружающей его таинственности и чувствовал себя героем удивительного приключения. Он присел на пороге, не спуская глаз с Эр-мань.
Девочка за последнее время заметно подросла. Высокая и тоненькая, она стала еще привлекательнее. Лян Юнь в последнее время частенько останавливался возле ее лотка. Характер Эр-мань изменился мало, и молодым повесам она по-прежнему- спуску не давала.
Лян Юнь встал и пошел к ней. В переулке было мало прохожих, все торопливо расходились по домам. Девочка что-то тихонько мурлыкала.
— Эр-мань...
— Ай, ты почему здесь?
— А что такого? Если что случится, я бегаю бы-
— Глупый. Так нельзя. Если ты внезапно побежишь, всех нас выдашь.
— Действительно, как это я не сообразил! Смутившись, он поспешно вернулся на свой пост.
Посидел немного, встал и прошелся взад и вперед. Вдруг увидел, что Эр-мань поглаживает рукой волосы.
Опрометью бросился во двор,
— Дядя Шан, Эр-мань...
Люди за столом, только что тихо разговаривавшие друг с другом, выпрямились на своих местах. Послышался стук смешиваемых костей. Лян Юнь вышел во двор и через щелку в воротах посмотрел наружу. Вскоре он заметил две фигуры, приближавшиеся к дому Шана. Приглядевшись, узнал Одноглазого и Черепаху. Они, не останавливаясь, прошли мимо, но вскоре повернули назад. Дошли до тупичка и завернули за угол.Лян Юнь вернулся в дом и рассказал о них Фыну.
— Ясно. Мы будем продолжать, а ты возвращайся на свой пост.
Он кивнул. Ему очень хотелось послушать, о чем будут говорить эти люди, поэтому, выйдя из комнаты, он тихонько прокрался под окно. Говорил человек, названный Пэем.
— Товарищи, наша организация решила использовать вашу забастовку в политических целях. Японцы, развязав на Тихом океане войну, концентрируют на материке стратегические материалы и продовольствие. На парусниках эти товары стекаются сюда, и здесь их перегружают на пароходы для отправки в страны южных морей. Наша забастовка должна парализовать эти перевозки. Забастовку нужно провести под видом борьбы с подрядчиками — так врагу труднее будет прибегнуть к репрессиям. Но не следует ожидать, что враги оставят нас в покое. Мы должны быть осторожны, в особенности Шан и другие руководители... — Он приостановился. — Фын, там кто-то на улице...
Фын вскочил и распахнул дверь. У окна с виноватым видом стоял Лян Юнь.
— Ты почему не у ворот? Что ты тут делаешь?
— Я... я...
— Войди.
Лян Юнь вошел в комнату, а Фын вышел во двор.
Шан, всегда такой приветливый, сейчас заговорил с Лян Юнем сурово. Его острые глаза, казалось, сверлили его насквозь.
— Почему ты не прошел сразу к воротам, Маленький Лян? Зачем подслушивал? Мы поручили тебе такое важное дело, а ты?! А если эти двое вернутся? — Он гневно взмахнул рукой.
— Лао Шан, — спросил его человек, похожий по одежде на рабочего. — Это сын Лян Ши-мина?
Шан кивнул.
— На тебя нельзя положиться, Маленький Лян.
— Нет, можно... — Лян Юню стало не по себе. — Я сделал ошибку и очень виноват, но только... Я не хотел...
Он собирался еще что-то сказать, но горло сдавили спазмы.
— На первый раз мы тебя прощаем, иди. — Выражение лица Шана смягчилось. — Мы скоро тоже уходим. Помни: ни с кем об этом ни слова.
Лян Юнь вышел за ворота. Эр-мань сидела за лотком-, внимательно вглядываясь в каждого прохожего. Ему стало стыдно подходить к ней. Она заметила его и подозвала к себе.
— Лян Юнь, они уже ушли?
— Нет еще.
— Тогда куда же ты делся?
— Я? — Лян смутился. — Да так... Никуда.
На третий день забастовки Лян Юнь решил выйти посмотреть, что делается в пристанском районе.
Незаметно для себя он дршел до улицы, где жил подрядчик. Его внимание привлекла знакомая фигура у больших красных ворот подрядчикового дома. Он спрятался за ближайшее дерево и стал оттуда наблюдать. У ворот переминался Одноглазый. Бекаре одна створка ворот распахнулась, и Дракон-, по привычке оглянувшись по сторонам, проскользнул во двор. Ворота тотчас заперли.
«Раз тут этот негодяй, затевается какая-то гадость!» — подумал Лян Юнь. Он нашел укромное местечко и решил дожидаться Одноглазого.
Прошло довольно много времени, пока, наконец, Одноглазый с очень довольным видом не вышел обратно. В руках у него появился небольшой бумажный сверток. Лян Юнь незаметно последовал за ним. Одноглазый быстро переулками перешел на улицу Сималу в западной части города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23