— Если ты так хочешь. Закрыв глаза, она очень быстро затараторила, словно комментируя разворачивающийся перед ее мысленным взором видеофильм.
— Итак. У твоего отца были экстрасенсорные способности, правильно я говорю? Он мысленно призвал всех этих крутых ребят, которые здесь всем рулили, и они, словно моль на свет, летели к своей смерти. И вот, он наконец кодирует Стрезличка, к которому так долго подбирался, но Стрезличек уже на шаг впереди твоего отца. Он уже воплотил все свои планы и отдал своим людям все соответствующие приказания... Те сразу же принимаются за дело и убивают твоего отца прежде, чем Стрезличек мог бы отправиться за своей смертью... Все просто, не правда ли?
Леггер кивнул, зная заранее, что на самом деле все будет куда сложнее. Рэйчел продолжала. Теперь уже глаза ее были открыты, а взгляд зафиксирован в одной точке.
— Но только вот чего Стрезличек в тот момент не знал, так это того, что хотя твой отец был к тому времени мертв, с зовом Смерти уже ничего нельзя было поделать. Видишь ли, необычный дар твоего отца срабатывал по принципу курка. Сила, которая влекла к нему его жертву на верную гибель, на самом деле была в их собственном мозгу. Некое заложенное глубоко в подсознании влечение к Смерти, которое твой отец был в состоянии нащупать и пробудить к действию... Причем, ненасытное желание умереть могла удовлетворить лишь Смерть от руки твоего отца. Только он своим ружьем мог разрешить их от этой одержимости. Стоило ему лишь нажать, так сказать, спусковой крючок внутри их голов.
Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Кажется, я понимаю, — неторопливо промолвил Леггер. Просвет. Словно бы туман рассеялся над глубокой бездной. Много лет тому назад Стрезличек перемудрил и, мягко выражаясь, сам себя же и наколол. Призванный на Смерть, он уничтожил того, от чьих рук уже обязан был погибнуть. И на зов этот уже никак нельзя повлиять, так что Стрезличек сейчас просто одержим собственной смертью. И не удивительно, что он по-прежнему жив. Ведь только смерть от рук отца могла бы разрешить его от этого бремени.
От ясности, с которой Леггер представил себе всю картину, ему стало не по себе. Тогда что же он пытается сделать сейчас? Что он от меня хочет?
— Ты и впрямь теперь все видишь? - спросила Рэйчел.
— Кажется. — В пересохшем рту стоял горьковатый привкус. - Хотя нет, я не знаю.
Он отбросил возможную мысль.
— Стрезличек хочет, чтобы именно ты его убил. У Леггера прямо сердце оборвалось.
— Может, ты и права.
— Я-то знаю, что я права... Я все об этом знаю, — слова посыпались одно за другим. — Было время, когда он не мог от меня ничего скрыть, и прямо об этом сказал. Он негласно следил за тобой еще с тех пор, как ты был ребенком. Он сделал все, чтобы ты приехал сюда. У него талант, настоящий талант повелевать и манипулировать людьми, причем так, что они об этом даже и не
Г догадываются. Обо всем том, что с тобою сейчас здесь произошло, я знала еще тогда. И я даже знаю о том, что ты найдешь завтра. Глаза ее были неподвижными.
— Что, что? — переспросил Леггер.
— Ты найдешь последнюю видеозапись своего отца, посмотришь ее. — Темп речи Рейч заметно снизился, голос стал более глухим. — И потом ты уже станешь другим, ты будешь таким...
— Я буду таким же, как мой отец... Она покачала головой.
— Бери выше. Ты станешь своим отцом. И сможешь убить Стрезличка. Он считает, что Дар твоего отца перешел к тебе... по крайней мере, надеется на это. На то, что эти необычные способности в тебе можно вызвать... И тогда, наконец, ему удастся умереть.
«И я сейчас не остановлюсь, — подумал Леггер, — Стрезличку известен мой код. Он знает, что зайдя так далеко, я не поверну назад, хотя и вижу, что меня ждет. Потому что я хочу Власти, Силы, Дара. Хотя бы на одну секунду до того, как меня достанет пуля, которая уже послана за мной. Последний крохотный отрезочек времени — и больше я уже не буду собой. Я стану своим отцом. И на моих руках будет смерть Стрезличка. Тяжелая и холодная».
Словно вернувшись откуда-то издалека, он наконец-таки оторвался от своих тягостных раздумий и увидел, что Рэйчел все еще пристально смотрит на него.
— Ты права, — промолвил он, и в голосе его было ощутимое сожаление. — Все было заранее спланировано. Даже ты. И то, что ты пришла ко мне... и вот теперь говоришь мне это.
Она отвернулась и отодвинулась подальше от него. Нечто большее приглушало ее голос, чем простая грязная подушка, в которую она уткнулась.
— Я на самом деле так не думала, — всхлипнула она. — Я не привыкла так думать.
«Нет, это она сама так поступила», - подумал Леггер.
Он коснулся пальцами ее черных локонов. Все делают это по собственной воле, не отклоняясь ни на шаг от давно кем-то проложенного для них маршрута.
Последний кусочек сложился в мозаику воспоминаний, представшую перед его мысленным взором... Последнее недостающее звено общее картины — темный мягкий салон автомобиля на пустынной улице ночного Лос-Анджелеса. Некто в белом, седая борода...
— Так это был Стрезличек, а? — спросил Леггер. — Ну, тот, кто говорил со мной в Лос-Анджелесе про то, что он за мною присматривает и все такое прочее... Ты все об этом знаешь, ведь правда?
Она ничего ему не ответила, и этого было достаточно для того, чтобы он понял, что это правда.
Он долго лежал, открыв глаза. Сквозь окно виднелась озаренная луной автострада, пересекавшая этот крохотный карманчик времени.
ГЛАВА 10
Они вновь тронулись в путь солнечным и прохладным утром. Дорц за рулем, Леггер - рядом с Энн и Рэйчел, вновь погрузившимися в глубокое молчание на заднем сидении.
Сухая пыль скрипела у Леггёра на зубах. Перед самым восходом солнца там, в мотеле, он впал в состояние, среднее между сном и бодрствованием. Конечно же, он понимал, что лежит в пропахшей плесенью кровати, но одновременно видел в окне языки пламени и тень своего отца, падающую на стекло. И теперь он никак не мог связать вместе эти две реальности. Проблема была в том, что слишком многое из снов кровавыми струйками протекало в реальный мир.
Плоская равнина за окном автомобиля проплывала словно в замедленной съемке. «И это из той же области, — подумал Леггер. — Ехать в этой машине, делать то, что никогда бы тебе в голову не пришло». — «И как это получается?» — недоумевал он. Это означало, что он не просто был суммой всего того, что сделал, а являлся одновременно и каким-то неведомым объемом, числом, записанным за пределами твоего взгляда. «Господи, что за мысль, столь холодная и непостижимая. Да к черту!». Он решил больше не думать об этом, стряхнув с себя последние остатки дремы, и обратился к Дорцу.
- Ну так и что тебе удалось выяснить? - он постучал пальцами по стопке папок, трофею из прошлого, с ракетного полигона на холмах. Теперь эти бумажки валялись на переднем сидении между ним и Дорцем.
Дорц лишь плечами пожал.
— Еще не успел, — он не отрывал взгляд от асфальтовой полосы шоссе. — Там еще столько всего предстоит посмотреть. Тем более, что часть материала — сплошные технические термины.
— Ну и что?
Дорц так ничего и не ответил. Его взгляд зафиксировался на дороге.
— Не тяни, я хочу знать, что это добавляет к тому, что нам уже известно?
Дорц вполоборота посмотрел на него, и Леггер уловил некоторую тревогу, которой он прежде на этом лице не видел. Но не страх, это Леггер знал твердо. Создавалось такое впечатление, будто Дорц наткнулся на нечто непредвиденное, нечто, чего и быть-то не должно, обрывок из сна, проскользнувший в реальный мир, фрагмент кошмара, который он никак не хотел признавать.
«А ведь это его, Дорца, мир, — подумал Леггер. — Вся эта хреновина — это чем он живет, прямо здесь, на грани, на краю. А что же за пределами всего этого?»
— Это не то, что я ожидал, - медленно изрек Дорц. — Я ведь думал, что все, что связано с ПРОЕКТОМ ПСИХО, — это сплошное мошенничество и профанация... Дерьмо для отмаза и ширма для прикрытия неблаговидных дел... Вся эта чушь про психонавтов и прорыв в коллективное бессознательное.
— А оказалось совсем наоборот?
— По крайней мере, прежцей уверенности у меня уже больше нет. Так вот, этот «Дибосфер», короче, может, я чего-то не понял... но они явно действительно открыли нечто... Какой-то вид вселенского физического поля, вроде электромагнитного, но совсем другое, на нейтринном уровне, и замыкается оно на человеческий мозг, мозг каждого человека. Исследователям фирмы «Дибосфер» так и не удалось определить настоящей природы этого поля. Каким-то образом оно захлестывает и расширяет определенные области человеческого разума — в основном подсознания. И вся суть в том, что поле, будучи нематериальным, внедряет ничем не объяснимый фактор свободного выбора в материальную, а потому детерминистскую природу человеческого мышления. Вот дерьмо! Право и не знаю, правильно ли я тебе все это объясняю. Человеческое сознание, — это некий симбиоз. Мы просто никак не ощущаем второе единство этого симбиоза — Поле или, как его еще называют, кол-лективное бессознательное, впрочем, можешь называть как хочешь — так вот, мы не ощущаем это Поле своей неотъемлемой частью. Ну, оно как бы прячется в нас там, где мы его никак и не увидим. А от симбиоза с человеческой расой Поле это получает способность двигаться и действовать в материальном мире, а мы получаем, так сказать, недетерминированный элемент, свободную волю, право выбора. Но это было в нас не всегда, Поле это пришло откуда-то извне.
Несколько секунд Леггер переваривал услышанное.
- И все это открыли исследователи фирмы «Дибосфер»?
Дорц похлопал по черным папкам.
— Все это здесь. И еще многое, что мне не удалось прочесть.
— И им удалось определить местонахождение этого поля? И они знают, как на него выйти?
Глаза Дорца на секунду оторвались от дороги.
— Верно.
Он знал следующий ответ еще до того, как заговорил, но уже нельзя было остановить этот процесс... Каждое слово должно было теперь прозвучать.
— И что же? — проговорил он. — Что они планируют при помощи этого поля устроить?
Дорц, продолжая смотреть за дорогой, ответил:
— Они собираются это поле уничтожить.
«Я так и знал», — подумал Леггер, откидываясь на спинку сидения. В конце-концов все этим и кончается... Ведь Стрезличек и ему подобные — в управлении «Головной Корпорации», у них у всех ментальность контроля. Контролировать, повелевать, манипулировать, стимулировать, закреплять реакции - без этого они жить не могут. Но тем не менее был один свободный элемент, за который они никак не могли ухватиться, не могли запугать, подкупить, ничего не могли с ним поделать. Даже не могли его никак объяснить. А потому он должен был быть уничтожен...
Леггер осознал, что было еще кое-что — ведь мир не изменится, когда они реализуют ПРОЕКТ ПСИХО и убьют Поле, или как его там, и никакого тебе всеперемалывающего Оруэлловского полицейского государства, никаких тебе господ л рабов. В этом тогда не будет уже никакой необходимости. Менталитет подавления прибегал ко всей этой фашистской ерунде лишь тогда, когда элемент свободного волеизъявления был слишком
силен и непоколебим, чтобы его подавить. И хотя Поле умрет, внешне это будет смотреться всего лишь как легкое потускнение освещения, еле заметное ослабление. Изменение, которое для большей части человечества пройдет незамеченным.
«Маленькая смерть, которую никто не будет оплакивать, и все мы будем существовать дальше, — подумал Леггер в отчаянии. — И будем жить и умирать в этом мире, подобно муравьям. И так никогда и не узнаем, что именно, произошло».
— Если ты собираешься проблеваться, — заметил Дорц, — то делай это в окошко.
- Со мной все в порядке, — Леггер утер лицо тыльной стороной ладони. Внутри у него будто все поизносилось.
«Вот во что был вовлечен мой отец. Вот с чем он имел дело, вне зависимости от того, были ли ему известны точные подробности или нет. Но все же он хоть что-то мог в этом плане предпринять, а мне-то уж ничего не осталось. Совсем ничего, — внезапно осознал Леггер. - Лишь только нестись вперед и смотреть, как это к нам приближается и что же в этом будет особенно ужасного?»
Леггер посмотрел на дорогу, разрезавшую пустыню, и сразу все понял: понял, что это будет мир, подобный тому, в который он сейчас окунулся, где заранее все было предопределено, и бежать откуда невозможно. Причем все будет предопределено заранее еще до того, как ты появишься на сцене. И тогда тебе не останется ничего другого, как пойти по заранее проложенному для тебя пути, пока не подойдешь к концу.
Для исполнителей «Головной Корпорации» исключения не будет, только их линия будет устанавливать линии для всех. Да только все равно будет конечная прямая. Быть может, они уже в этом мире.
Какой-то барьер прорвался в Дорце. Его явное нежелание говорить о том, что он обнаружил в черных папках, сменилось потребностью излить душу.
— Теперь они стали умнее, — продолжал он. — «Головная Корпорация» и филиал «Дибосфер» - ПРОЕКТ ПСИХО — будет уже их второй попыткой. А в результате первой они навлекли на нас Страх, использовав в качестве опытного полигона Южную Калифорнию. Они пытались подавить Поле Контрполем, генерируемым сетью станций — и одну из них мы обнаружили там на холмах, близ мотеля. Да только Контрполе действовало крайне медленно. Люди чувствовали, как Поле умирает, — умирает их часть. И в результате ими овладела подсознательная паника. И вот, почему все, за исключением таких ненормальных типов как остки, снялись с насиженных мест и бежали куда глаза глядят. А вот ПРОЕКТ ПСИХО задуман так, чтобы уничтожить Поле в одно мгновение ока. Видишь ли, они открыли способ хранения и накапливания психической энергии, выкачиваемой из обитателей ковчежцев и передаваемой в хранилище по линии подключек. Когда они накопят достаточное количество этой энергии, то подорвут ее как бомбу, хотя никто этого взрыва и не увидит. Все свершится еще до того, как люди успеют что-либо сообразить.
Последние слова Леггер еле расслышал сквозь окутавший его мысли туман. Наблюдая за плоским, безликим, монотонным ландшафтом за окном автомобиля, он задавался вопросом, а каким же все будет после... после того, как мозг все людей впервые станет одинок и та незримая сущность, присутствовавшая в нем — а он знал, это правда и исследователи «Дибосфер» действительно сделали великое открытие, — так вот, эта незримая сущность, сосуществовавшая в человеческом разуме, - умрет...
«А может, все останется таким, как сейчас, — подумал Леггер. — Только мы этого уже не увидим, это просто будет оставаться в наших глазах».
— Поворачивай здесь... Правильно. — Энн на секунду замолчала, пока Дорц выполнял разворот. — Чуть дальше, вот сюда. Поезжай до самого края.
Автомобиль остановился, Леггер очнулся от дремы. Недостаток сна и утренняя пустынная жара окончательно его ослабили. «И это, — мелькнуло у него в голове, когда он ворочал языком в пересохшем рту, — вероятно, и есть самый последний День моей жизни. Когда пуля меня настигнет. А я толь ко хочу спать. Может, Дорц и прав»,
Дорц повернулся к Леггеру:
— Ну как она?
Какое-то мгновение Леггер таращился на Дор-ца, не понимая, о чем это он, затем посмотрел на свернувшуюся калачиком Рэйчел.
— Думаю, в порядке.
— Похоже, она умирала. Между нами говоря, мы прямо морг на колесах.
Рэйчел спала, но кожа ее по-прежнему была горячей наощупь, да и кости черепа стали проступать все явственнее, словно бы впитывая в себя слои бледной плоти.
«А ведь умирание делает ее прекрасной, — осознал Леггер, — словно бы мертвая красавица выплавлялась из больного ребенка».
Уже наполовину вылезший из машины Дорц согласно кивнул ему в ответ».
Леггер склонился над Рэйчел и поднял с пола салона свою куртку. Скатав ее, он слегка приподнял голову Рэйчел — при этом веки девушки затрепетали, но глаза так и не открылись — и положил куртку ей под затылок. Он оставил дверцу машины открытой, затем поковылял к тому месту, где в нескольких ярдах от автомобиля стояли Энн и Дорц. И лишь подойдя к ним, он сообразил, что стоят они сейчас на самом краю... Еще одна яма, но на сей раз еще глубже, огромная полусферическая полость в земле. Казалось, в ней могла вместиться небольшая луна...
Собственно лунный грунт покрытия дна высвечивался в безжалостно-слепящих лучах.
— А это еще что за дерьмо?! — Леггер прикрыл глаза ладонью и стал всматриваться вниз. От самого края его отделяли проржавевшие остатки сетки ограждения.
— Это, — махнул рукой в воздухе Дорц, — крупнейший в мире рудник борной руды... По крайней мере, был когда-то... Еще в те времена, когда они находили ей применение.
— Да? — Выветренные стенки котлована с виду напоминали вполне обычную грязь и песок. - А что они с этой рудой делали?
Дорц почесал щетину на подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Итак. У твоего отца были экстрасенсорные способности, правильно я говорю? Он мысленно призвал всех этих крутых ребят, которые здесь всем рулили, и они, словно моль на свет, летели к своей смерти. И вот, он наконец кодирует Стрезличка, к которому так долго подбирался, но Стрезличек уже на шаг впереди твоего отца. Он уже воплотил все свои планы и отдал своим людям все соответствующие приказания... Те сразу же принимаются за дело и убивают твоего отца прежде, чем Стрезличек мог бы отправиться за своей смертью... Все просто, не правда ли?
Леггер кивнул, зная заранее, что на самом деле все будет куда сложнее. Рэйчел продолжала. Теперь уже глаза ее были открыты, а взгляд зафиксирован в одной точке.
— Но только вот чего Стрезличек в тот момент не знал, так это того, что хотя твой отец был к тому времени мертв, с зовом Смерти уже ничего нельзя было поделать. Видишь ли, необычный дар твоего отца срабатывал по принципу курка. Сила, которая влекла к нему его жертву на верную гибель, на самом деле была в их собственном мозгу. Некое заложенное глубоко в подсознании влечение к Смерти, которое твой отец был в состоянии нащупать и пробудить к действию... Причем, ненасытное желание умереть могла удовлетворить лишь Смерть от руки твоего отца. Только он своим ружьем мог разрешить их от этой одержимости. Стоило ему лишь нажать, так сказать, спусковой крючок внутри их голов.
Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Кажется, я понимаю, — неторопливо промолвил Леггер. Просвет. Словно бы туман рассеялся над глубокой бездной. Много лет тому назад Стрезличек перемудрил и, мягко выражаясь, сам себя же и наколол. Призванный на Смерть, он уничтожил того, от чьих рук уже обязан был погибнуть. И на зов этот уже никак нельзя повлиять, так что Стрезличек сейчас просто одержим собственной смертью. И не удивительно, что он по-прежнему жив. Ведь только смерть от рук отца могла бы разрешить его от этого бремени.
От ясности, с которой Леггер представил себе всю картину, ему стало не по себе. Тогда что же он пытается сделать сейчас? Что он от меня хочет?
— Ты и впрямь теперь все видишь? - спросила Рэйчел.
— Кажется. — В пересохшем рту стоял горьковатый привкус. - Хотя нет, я не знаю.
Он отбросил возможную мысль.
— Стрезличек хочет, чтобы именно ты его убил. У Леггера прямо сердце оборвалось.
— Может, ты и права.
— Я-то знаю, что я права... Я все об этом знаю, — слова посыпались одно за другим. — Было время, когда он не мог от меня ничего скрыть, и прямо об этом сказал. Он негласно следил за тобой еще с тех пор, как ты был ребенком. Он сделал все, чтобы ты приехал сюда. У него талант, настоящий талант повелевать и манипулировать людьми, причем так, что они об этом даже и не
Г догадываются. Обо всем том, что с тобою сейчас здесь произошло, я знала еще тогда. И я даже знаю о том, что ты найдешь завтра. Глаза ее были неподвижными.
— Что, что? — переспросил Леггер.
— Ты найдешь последнюю видеозапись своего отца, посмотришь ее. — Темп речи Рейч заметно снизился, голос стал более глухим. — И потом ты уже станешь другим, ты будешь таким...
— Я буду таким же, как мой отец... Она покачала головой.
— Бери выше. Ты станешь своим отцом. И сможешь убить Стрезличка. Он считает, что Дар твоего отца перешел к тебе... по крайней мере, надеется на это. На то, что эти необычные способности в тебе можно вызвать... И тогда, наконец, ему удастся умереть.
«И я сейчас не остановлюсь, — подумал Леггер, — Стрезличку известен мой код. Он знает, что зайдя так далеко, я не поверну назад, хотя и вижу, что меня ждет. Потому что я хочу Власти, Силы, Дара. Хотя бы на одну секунду до того, как меня достанет пуля, которая уже послана за мной. Последний крохотный отрезочек времени — и больше я уже не буду собой. Я стану своим отцом. И на моих руках будет смерть Стрезличка. Тяжелая и холодная».
Словно вернувшись откуда-то издалека, он наконец-таки оторвался от своих тягостных раздумий и увидел, что Рэйчел все еще пристально смотрит на него.
— Ты права, — промолвил он, и в голосе его было ощутимое сожаление. — Все было заранее спланировано. Даже ты. И то, что ты пришла ко мне... и вот теперь говоришь мне это.
Она отвернулась и отодвинулась подальше от него. Нечто большее приглушало ее голос, чем простая грязная подушка, в которую она уткнулась.
— Я на самом деле так не думала, — всхлипнула она. — Я не привыкла так думать.
«Нет, это она сама так поступила», - подумал Леггер.
Он коснулся пальцами ее черных локонов. Все делают это по собственной воле, не отклоняясь ни на шаг от давно кем-то проложенного для них маршрута.
Последний кусочек сложился в мозаику воспоминаний, представшую перед его мысленным взором... Последнее недостающее звено общее картины — темный мягкий салон автомобиля на пустынной улице ночного Лос-Анджелеса. Некто в белом, седая борода...
— Так это был Стрезличек, а? — спросил Леггер. — Ну, тот, кто говорил со мной в Лос-Анджелесе про то, что он за мною присматривает и все такое прочее... Ты все об этом знаешь, ведь правда?
Она ничего ему не ответила, и этого было достаточно для того, чтобы он понял, что это правда.
Он долго лежал, открыв глаза. Сквозь окно виднелась озаренная луной автострада, пересекавшая этот крохотный карманчик времени.
ГЛАВА 10
Они вновь тронулись в путь солнечным и прохладным утром. Дорц за рулем, Леггер - рядом с Энн и Рэйчел, вновь погрузившимися в глубокое молчание на заднем сидении.
Сухая пыль скрипела у Леггёра на зубах. Перед самым восходом солнца там, в мотеле, он впал в состояние, среднее между сном и бодрствованием. Конечно же, он понимал, что лежит в пропахшей плесенью кровати, но одновременно видел в окне языки пламени и тень своего отца, падающую на стекло. И теперь он никак не мог связать вместе эти две реальности. Проблема была в том, что слишком многое из снов кровавыми струйками протекало в реальный мир.
Плоская равнина за окном автомобиля проплывала словно в замедленной съемке. «И это из той же области, — подумал Леггер. — Ехать в этой машине, делать то, что никогда бы тебе в голову не пришло». — «И как это получается?» — недоумевал он. Это означало, что он не просто был суммой всего того, что сделал, а являлся одновременно и каким-то неведомым объемом, числом, записанным за пределами твоего взгляда. «Господи, что за мысль, столь холодная и непостижимая. Да к черту!». Он решил больше не думать об этом, стряхнув с себя последние остатки дремы, и обратился к Дорцу.
- Ну так и что тебе удалось выяснить? - он постучал пальцами по стопке папок, трофею из прошлого, с ракетного полигона на холмах. Теперь эти бумажки валялись на переднем сидении между ним и Дорцем.
Дорц лишь плечами пожал.
— Еще не успел, — он не отрывал взгляд от асфальтовой полосы шоссе. — Там еще столько всего предстоит посмотреть. Тем более, что часть материала — сплошные технические термины.
— Ну и что?
Дорц так ничего и не ответил. Его взгляд зафиксировался на дороге.
— Не тяни, я хочу знать, что это добавляет к тому, что нам уже известно?
Дорц вполоборота посмотрел на него, и Леггер уловил некоторую тревогу, которой он прежде на этом лице не видел. Но не страх, это Леггер знал твердо. Создавалось такое впечатление, будто Дорц наткнулся на нечто непредвиденное, нечто, чего и быть-то не должно, обрывок из сна, проскользнувший в реальный мир, фрагмент кошмара, который он никак не хотел признавать.
«А ведь это его, Дорца, мир, — подумал Леггер. — Вся эта хреновина — это чем он живет, прямо здесь, на грани, на краю. А что же за пределами всего этого?»
— Это не то, что я ожидал, - медленно изрек Дорц. — Я ведь думал, что все, что связано с ПРОЕКТОМ ПСИХО, — это сплошное мошенничество и профанация... Дерьмо для отмаза и ширма для прикрытия неблаговидных дел... Вся эта чушь про психонавтов и прорыв в коллективное бессознательное.
— А оказалось совсем наоборот?
— По крайней мере, прежцей уверенности у меня уже больше нет. Так вот, этот «Дибосфер», короче, может, я чего-то не понял... но они явно действительно открыли нечто... Какой-то вид вселенского физического поля, вроде электромагнитного, но совсем другое, на нейтринном уровне, и замыкается оно на человеческий мозг, мозг каждого человека. Исследователям фирмы «Дибосфер» так и не удалось определить настоящей природы этого поля. Каким-то образом оно захлестывает и расширяет определенные области человеческого разума — в основном подсознания. И вся суть в том, что поле, будучи нематериальным, внедряет ничем не объяснимый фактор свободного выбора в материальную, а потому детерминистскую природу человеческого мышления. Вот дерьмо! Право и не знаю, правильно ли я тебе все это объясняю. Человеческое сознание, — это некий симбиоз. Мы просто никак не ощущаем второе единство этого симбиоза — Поле или, как его еще называют, кол-лективное бессознательное, впрочем, можешь называть как хочешь — так вот, мы не ощущаем это Поле своей неотъемлемой частью. Ну, оно как бы прячется в нас там, где мы его никак и не увидим. А от симбиоза с человеческой расой Поле это получает способность двигаться и действовать в материальном мире, а мы получаем, так сказать, недетерминированный элемент, свободную волю, право выбора. Но это было в нас не всегда, Поле это пришло откуда-то извне.
Несколько секунд Леггер переваривал услышанное.
- И все это открыли исследователи фирмы «Дибосфер»?
Дорц похлопал по черным папкам.
— Все это здесь. И еще многое, что мне не удалось прочесть.
— И им удалось определить местонахождение этого поля? И они знают, как на него выйти?
Глаза Дорца на секунду оторвались от дороги.
— Верно.
Он знал следующий ответ еще до того, как заговорил, но уже нельзя было остановить этот процесс... Каждое слово должно было теперь прозвучать.
— И что же? — проговорил он. — Что они планируют при помощи этого поля устроить?
Дорц, продолжая смотреть за дорогой, ответил:
— Они собираются это поле уничтожить.
«Я так и знал», — подумал Леггер, откидываясь на спинку сидения. В конце-концов все этим и кончается... Ведь Стрезличек и ему подобные — в управлении «Головной Корпорации», у них у всех ментальность контроля. Контролировать, повелевать, манипулировать, стимулировать, закреплять реакции - без этого они жить не могут. Но тем не менее был один свободный элемент, за который они никак не могли ухватиться, не могли запугать, подкупить, ничего не могли с ним поделать. Даже не могли его никак объяснить. А потому он должен был быть уничтожен...
Леггер осознал, что было еще кое-что — ведь мир не изменится, когда они реализуют ПРОЕКТ ПСИХО и убьют Поле, или как его там, и никакого тебе всеперемалывающего Оруэлловского полицейского государства, никаких тебе господ л рабов. В этом тогда не будет уже никакой необходимости. Менталитет подавления прибегал ко всей этой фашистской ерунде лишь тогда, когда элемент свободного волеизъявления был слишком
силен и непоколебим, чтобы его подавить. И хотя Поле умрет, внешне это будет смотреться всего лишь как легкое потускнение освещения, еле заметное ослабление. Изменение, которое для большей части человечества пройдет незамеченным.
«Маленькая смерть, которую никто не будет оплакивать, и все мы будем существовать дальше, — подумал Леггер в отчаянии. — И будем жить и умирать в этом мире, подобно муравьям. И так никогда и не узнаем, что именно, произошло».
— Если ты собираешься проблеваться, — заметил Дорц, — то делай это в окошко.
- Со мной все в порядке, — Леггер утер лицо тыльной стороной ладони. Внутри у него будто все поизносилось.
«Вот во что был вовлечен мой отец. Вот с чем он имел дело, вне зависимости от того, были ли ему известны точные подробности или нет. Но все же он хоть что-то мог в этом плане предпринять, а мне-то уж ничего не осталось. Совсем ничего, — внезапно осознал Леггер. - Лишь только нестись вперед и смотреть, как это к нам приближается и что же в этом будет особенно ужасного?»
Леггер посмотрел на дорогу, разрезавшую пустыню, и сразу все понял: понял, что это будет мир, подобный тому, в который он сейчас окунулся, где заранее все было предопределено, и бежать откуда невозможно. Причем все будет предопределено заранее еще до того, как ты появишься на сцене. И тогда тебе не останется ничего другого, как пойти по заранее проложенному для тебя пути, пока не подойдешь к концу.
Для исполнителей «Головной Корпорации» исключения не будет, только их линия будет устанавливать линии для всех. Да только все равно будет конечная прямая. Быть может, они уже в этом мире.
Какой-то барьер прорвался в Дорце. Его явное нежелание говорить о том, что он обнаружил в черных папках, сменилось потребностью излить душу.
— Теперь они стали умнее, — продолжал он. — «Головная Корпорация» и филиал «Дибосфер» - ПРОЕКТ ПСИХО — будет уже их второй попыткой. А в результате первой они навлекли на нас Страх, использовав в качестве опытного полигона Южную Калифорнию. Они пытались подавить Поле Контрполем, генерируемым сетью станций — и одну из них мы обнаружили там на холмах, близ мотеля. Да только Контрполе действовало крайне медленно. Люди чувствовали, как Поле умирает, — умирает их часть. И в результате ими овладела подсознательная паника. И вот, почему все, за исключением таких ненормальных типов как остки, снялись с насиженных мест и бежали куда глаза глядят. А вот ПРОЕКТ ПСИХО задуман так, чтобы уничтожить Поле в одно мгновение ока. Видишь ли, они открыли способ хранения и накапливания психической энергии, выкачиваемой из обитателей ковчежцев и передаваемой в хранилище по линии подключек. Когда они накопят достаточное количество этой энергии, то подорвут ее как бомбу, хотя никто этого взрыва и не увидит. Все свершится еще до того, как люди успеют что-либо сообразить.
Последние слова Леггер еле расслышал сквозь окутавший его мысли туман. Наблюдая за плоским, безликим, монотонным ландшафтом за окном автомобиля, он задавался вопросом, а каким же все будет после... после того, как мозг все людей впервые станет одинок и та незримая сущность, присутствовавшая в нем — а он знал, это правда и исследователи «Дибосфер» действительно сделали великое открытие, — так вот, эта незримая сущность, сосуществовавшая в человеческом разуме, - умрет...
«А может, все останется таким, как сейчас, — подумал Леггер. — Только мы этого уже не увидим, это просто будет оставаться в наших глазах».
— Поворачивай здесь... Правильно. — Энн на секунду замолчала, пока Дорц выполнял разворот. — Чуть дальше, вот сюда. Поезжай до самого края.
Автомобиль остановился, Леггер очнулся от дремы. Недостаток сна и утренняя пустынная жара окончательно его ослабили. «И это, — мелькнуло у него в голове, когда он ворочал языком в пересохшем рту, — вероятно, и есть самый последний День моей жизни. Когда пуля меня настигнет. А я толь ко хочу спать. Может, Дорц и прав»,
Дорц повернулся к Леггеру:
— Ну как она?
Какое-то мгновение Леггер таращился на Дор-ца, не понимая, о чем это он, затем посмотрел на свернувшуюся калачиком Рэйчел.
— Думаю, в порядке.
— Похоже, она умирала. Между нами говоря, мы прямо морг на колесах.
Рэйчел спала, но кожа ее по-прежнему была горячей наощупь, да и кости черепа стали проступать все явственнее, словно бы впитывая в себя слои бледной плоти.
«А ведь умирание делает ее прекрасной, — осознал Леггер, — словно бы мертвая красавица выплавлялась из больного ребенка».
Уже наполовину вылезший из машины Дорц согласно кивнул ему в ответ».
Леггер склонился над Рэйчел и поднял с пола салона свою куртку. Скатав ее, он слегка приподнял голову Рэйчел — при этом веки девушки затрепетали, но глаза так и не открылись — и положил куртку ей под затылок. Он оставил дверцу машины открытой, затем поковылял к тому месту, где в нескольких ярдах от автомобиля стояли Энн и Дорц. И лишь подойдя к ним, он сообразил, что стоят они сейчас на самом краю... Еще одна яма, но на сей раз еще глубже, огромная полусферическая полость в земле. Казалось, в ней могла вместиться небольшая луна...
Собственно лунный грунт покрытия дна высвечивался в безжалостно-слепящих лучах.
— А это еще что за дерьмо?! — Леггер прикрыл глаза ладонью и стал всматриваться вниз. От самого края его отделяли проржавевшие остатки сетки ограждения.
— Это, — махнул рукой в воздухе Дорц, — крупнейший в мире рудник борной руды... По крайней мере, был когда-то... Еще в те времена, когда они находили ей применение.
— Да? — Выветренные стенки котлована с виду напоминали вполне обычную грязь и песок. - А что они с этой рудой делали?
Дорц почесал щетину на подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21