— Все. Секретов у шахты от меня нет, можно возвращаться в институт.
Закончил с отличием. Викентий Титович Генералов оставил его на своей кафедре... А вот С женой академика Екатериной Ильиничной связана другая история. Кандидат медицинских наук, не очень-то любившая медицину. Преподавала на курсах повышения квалификации.
Занимался этими курсами ОБХСС: взятки, продажа дипломов об окончании курсов. К этой неприглядной истории была причастна и Екатерина Ильинична, не так чтобы очень, но все же. Флакончик духов... Коробка фирменных конфет...
Оперуполномоченному ОБХСС она заявила с вызовом:
— Духи от мужчины — это, молодой человек, всего лишь знак внимания. Или, по-вашему, я как женщина уже вышла в тираж и никого не могу заинтересовать?
В самом деле, подарки она принимала, причем весьма охотно, только от мужчин. Ее, как говорят в таком случае, «вывели из дела». Главной причиной послужило, конечно, не то, что «по части знаков внимания» она игнорировала женщин-курсисток, видимо, не хотели осложнять психологический климат вокруг такого уважаемого человека, каким был академик Генералов, к тому же на фоне других причастных к неблаговидной истории роль Екатерины Ильиничны была весьма незначительной. Словом, она прошла по делу свидетелем обвинения.
Лично у Ивана Ивановича сложилось не самое благоприятное мнение о Генераловой: «Размытые границы порядочности... И чем умнее человек, тем это опаснее для общества». Но улик против Екатерины Ильиничны не было, а заступников у жены академика на всех уровнях более чем достаточно. И самым яростным оказался... Санька. Пришел к отцу и сказал:
- Ты можешь что-нибудь сделать для Екатерины?
- В каком плане? — насторожился Иван Иванович.
Санька прекрасно знал отношение отца к тем, кто пытается смягчить вину преступивших закон. «Помогать человеку надо пока он еще в ладах с Уголовным кодексом».
— Облегчить ее участь,— с вызовом ответил Санька на вопрос отца.
Иван Иванович был убежден, что понимает искренний порыв сына: ведь речь идет о жене его учителя, которого Санька буквально боготворил.Но, оказывается, причина была иная:
— Я люблю эту женщину,— признался Санька.
Вот это номер! Жена академика Генералова действительно была женщиной броской, импозантной, самобытной по характеру. Но — семнадцать лет разницы в возрасте...
Иван Иванович тогда сказал сыну другое:
— Она — жена твоего учителя.
— А разве я сказал, что она моя любовница? — вспыхнул Санька.
И Иван Иванович почувствовал вину перед сыном. Позже во искупление этой невольной вины (такое подумать о Саньке, усомниться в его мужской порядочности!) Иван Иванович придет к своему другу, заместителю начальника областного управления по оперативной работе полковнику Строкуну, и расскажет о Санькиной тревоге: «Жена его учителя...»
Строкун все поймет. Санька —его крестник, в судьбу которого Евгений Павлович верил: «Мужик умный, быть ему светилом науки».Екатерина Ильинична после той пикантной истории выкинула фортель в своем характере: рассталась с медициной и устроилась... начальником отдела кадров на шахте «Три-Иовая», которая в ту пору гремела на всю страну: там ставили один мировой рекорд за другим.
Что это: вызов обществу? Дескать, обидели подозрением — так получите! Впрочем, у женщин — своя логика, постигнуть которую мужчинам не дано.
Вот какую историю напомнило Ивану Ивановичу имя академика Генералова и его взбалмошной жены. Ивана Ивановича удивил номерной знак:
— СЛГ — седая древность.
Он имел в виду серию. СЛГ — этакий атавизма и понимание о том, что Донецкая область некогда Сталинской. Но когда началась борьба с последствиями культа личности Сталина, область переименовали.
— Генералова — женщина своеобразная,—растолковал начальник областного управления ГАИ.— Познакомитесь с ней, Иван Иванович, и сами в этом убедитесь. Свой номерной знак она считает талисманом и расставаться с ним не желает, хотя машины меняет довольно регулярно — раз в два-три года. Автолюбитель она со стажем, были у нее «Москвичи», «Победа», «Волга», а теперь имеет «Жигули» бежевого цвета. Генералова ставит машину на колодки в начале октября и не выезжает из гаража до середины мая. Но если машина с номерным знаком СЛГ 18—17 появилась в городе — об этом сразу узнают все инспектора: Екатерина Ильинична ездить со скоростью менее ста километров просто не умеет.
— Так надо проверить: машина на колодках или вышла из гаража. Погода — отменная.
Начальник областного управления ГАИ улыбнулся в трубку:
— Строкун распорядился: послать к Генераловой пощупать колодки под машиной толкового инспектора, красивого брюнета, ростом не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров. Жду его доклада по рации.
Факт, о котором сообщил начальник областного управления ГАИ, был примечателен и неприятегц для Ивана Ивановича. Он напомнил ему о прошлом, а в этом прошлом жило... заявление взрослого сына: «Я люблю жену своего учителя». Эти слова как бы отдалили сына от отца, которые на каком-то этапе жизни перестали понимать друг друга. Та мужская дружба, которой так гордился Иван Иванович, потускнела.
С тех пор пошел уже пятый год. О признании сына они ни разу не вспоминали. Если бы у Саньки за это время появилась зазноба или бы он женился, Иван Иванович имел бы право подумать: «Блажь миновала». Влечение к женщине старшего возраста не такое уж редкое явление среди молодых. Иван Иванович мог на фактах доказать, что возрастные границы брака за послевоенный период сместились. Муж, моложе жены и на пять, и на семь лет,— обычное дело, особенно в рабочих поселках. Но молчаливый, можно даже сказать замкнутый Саня не вписывайся и в эту схему. Он сказал однажды: «Люблю». А вдруг это чувство живет в нем и по эту пору?
И вот первый крик отчаянного протеста в душе: «Да какое отношение может иметь Екатерина Ильинична Генералова, жена академика, кандидат медицинских наук на должности начальника отдела кадров одной из шахт, к ограблению мебельного магазина? Это же абсурд! Если, конечно, кто-то не воспользовался ее машиной. Но машина до середины мая всегда стояла на колодках в гараже». Конечно, всякий факт подлежит проверке. Если версия родилась, значит, была на то причина.
Святая святых всякого сыска: накопление фактов, их анализ, проверка, сопоставление и поиски новых фактов, опровергающих или подтверждающих первые...
— Что еще? — спросил Иван Иванович начальника областного управления ГАИ, имея в виду Генералову.
Но Смородин понял его вопрос иначе и начал рассказывать о том, что беспокоило его самого:
— Подняли вертолеты. Взяли под контроль все дороги, ведущие из Донецка. Особое внимание обращено на таганрогское направление: через Старобешево — короче, через Мариуполь — более благоустроенная и накатанная. Стро-кун сказал, что грабители были с автоматом, у нас по автомату давняя ориентировка из Краснодара. Проследим за всеми лихачами, которые увлекаются скоростью.
— Предпочтение «Жигулям» бежевого цвета,— уточнил Иван Иванович.
— Не исключено, что от «Акации» отъехали на одной машине, а потом пересели на другую. Словом, все внимание на дороги из Донбасса.
Новые сведения по машине добыл участковый инспектор Дробов. Старший лейтенант — из тех увальней, которые никогда не спешат и никуда не опаздывают, они умеют всегда быть там, где всего нужнее. В милицейской практике это чутье на вызревающую опасность особенно ценно.
Дробову — за тридцать. Коренастый. Такие плотно стоят на земле (в прямом и переносном смысле). Походка неторопливая, вразвалочку, ноги ставит широко. Успел отрастить «руководящий» животик. (Не отсюда ли и степенность в поведении?) Рост — средний (под сто семьдесят). Глаза зеленые, «кошачьи», с прищуром. Но главной, обращающей на себя приметой старлея Дробова были, пожалуй, длинные «шевченковские» усы с рыжеватой подпа-линкой на кончиках.
Произнося нараспев слова, участковый неторопливо рассказывал:
— О «жигуле», который умчался с открытым багажником... Удалось установить, что в багажнике находились запаска, железное ведро и квадратненькая сума из тяжелого брезента.
— Что такое квадратненькая сума? — переспросил Иван Иванович.— Сумка, что ли?
— Кассирша сказала: «Сума», да еще уточнила: «квадратненькая». Не квадратная, а квадратненькая. Какой брезент считать «тяжелым», я тоже не знаю. Вот так она определила. А женщина, надо сказать, героическая, рассказала мне обо всем и тут же упала в обморок. А до того первая подняла тревогу. Грабители ей: «Сиди и не рыпайся, коли жить хочешь». А она следом за ними. Кричит: «Ограбили! Милиция!» Хотела позвонить по служебному телефону, по дверь в кабинет директора оказалась запертой и на стук никто не отзывался. Тогда она побежала к телефону-автомату. Но там была раскурочена трубка. И кассирша ко мне на участок. Это неподалеку, через два дома. Она считает, что водитель специально поднял крышку багажника, чтобы не увидели его лица, и умчался в сторону дома номер девяносто один.
«Очень важные детали»,— отметил про себя Иван Иванович. Марка и цвет машины, в багажнике запасное колесо, новое железное ведро и какая-то особая «квадратненькая» сума из «тяжелого брезента».
Ограбление завершено в 18.02, а в 18.13 дежурный по УВД уже докладывал Строкуну о происшествии; за такую оперативность надо благодарить кассиршу.
— Что вы, старший лейтенант, можете сказать об участниках ограбления?
— Думаю, их было трое. Все близнецы. Это сбивает свидетелей с толку. Они путаются и в количестве грабителей, и в их возрасте. Так, директорша однажды сказала: «лет тридцати», а потом изменила свои показания: «лет сорока пяти — пятидесяти. Борода — современная. Говорит сладко — хочется слушать». А какой он: рыжий, брюнет, блондин, шатен — вспомнить не может. Мол, веселый, разговорчивый. Он целился, как считает, на импортный гарнитур и «угостил ее бутылочкой армянского».
«На внешность можно было бы обратить и чисто женское внимание»,— подумал Иван Иванович. «Говорит сладко—слушать хочется»—такая «музыкальная» примета, хоть кантату сочиняй в мажорном ключе.
Впрочем, расплывчатость впечатлений, может быть, не столько вина директора магазина, сколько заслуга бородатого... Заставил женщину обратить внимание на второсте- пенные, несущественные детали.
— Сколько лет директорше?
— Тридцать восемь. Цветущая женщина, шесть лет как в разводе. Сыну — девятнадцать, учится в институте в Ереване. Матронян по характеру общительная, из напитков предпочитает коньяк три звездочки армянского разлива, считает, что в марочных коньяках слишком много дубиль-вых веществ, способствующих появлению стенокардии и склероза.
— Как говорится, о вкусах не спорят,— прокомментировал Иван Иванович.
— Зашел к ней клиент — улыбается. Спустил «собачку» на английском замке,— продолжал Дробов.— Потом спрашивает: «Нонна Вениаминовна, вы знаете, что такое «гоп-стоп»?» — «Нет»,— отвечает она. «О, это такая игра для взрослых». Достал нож-выкидушку, обрезал шнур вместе с трубкой. Затем подставил нож к ее подбородку и потребовал: «Валюту...» Чеки Внешторга. Она обомлела. «Так порядочные мужчины с женщинами не обращаются». А он рассмеялся, чиркнул кончиком ножика по подбородку. Капнула кровь. Позже директорша уверяла меня, что этот «гоп-стопник» хотел перерезать ей горло. И тогда она «согласилась на все» — открыла сейф. Забирая чеки, он заметил три бутылки коньяку. Одну из них он принес ей в «презент» накануне. Взял ее в руки, повертел и сказал: «Бесценная». И еще: «Я бы не трогал ее, не в моем характере забирать у женщины подарки, но не люблю оставлять следы...»
— Юморист,— заметил Иван Иванович.
— И я так считаю,— согласился участковый.— Нахальная работа. Забрал чеки, вытряхнул на стол содержимое женской сумочки, взял перчатки и заткнул ими рот директорше. «Пососите эту сосочку, Нонна Вениаминовна, минут десять... Выплюнете минутой раньше — приглашу вас на тур «Кровавой Мери». Связал ей проводом от телефонной трубки руки за спиной, забрал ключи и вышел, прихлопнув дверь. На все это у него ушло менее одной минуты.
— Чувствуется класс,— Иван Иванович имел в виду «артистизм» всей операции.
Давненько он не встречался с такими виртуозами. Сразу после войны случалось. Как ни парадоксально, некоторым из них дала «квалификацию» война — разрушительница нравов. Но постепенно они вымерли, как ихтиозавры, у которых изменилась среда обитания. Ан, выходит, не все...
— Познакомимся с директоршей,— решил Иван Иванович.
— Она в больнице,— объяснил участковый.
— Бородатый подрезал?
— Нет, нервное потрясение.
«Не слишком ли много нервных потрясений?»
Иван Иванович обошел магазин. Его интересовало все: как вошли участники преступления, кто где стоял, что говорили. Оперативные группы занимались своим делом, а его сопровождал участковый.
Все это время его не покидала мысль о «Жигулях» с номерным знаком СЛГ 18—17. В магазине телефон был обрезан. Иван Иванович вернулся к своей машине: там рация.
Он еще не закрыл за собою и дверки, как услышал: Строкуну доложили, что служба поиска приведена в действие. Это означало: дороги перекрываются, посты ГАИ и райотделы готовы к действию, им нужны лишь конкретные указания.
— Обратите особое внимание на «Жигули» бежевого цвета,— простуженно хрипел по рации голос Строкуна. («Мается без курева»,— догадался Иван Иванович).— Серия неизвестная. Номера ориентировочно: 15—18, 13— 18, 18—15, 18—13. В багажнике запаска, новое железное ведро и что-то квадратное из тяжелого брезента. Задерживать с особыми предосторожностями, пассажиры вооружены автоматом, пистолетом и холодным оружием.
«Всем постам ГАИ, работникам милиции по боевой тревоге запять места согласно расписанию».
Иван Иванович отметил про себя, что опытный Строкун пока не придал значения сообщению ГАИ о «Жигулях» бежевого цвета с номерным знаком СЛГ 18—17. Он по-прежнему ориентировал службы на поиски неизвестной машины с неизвестным номером.
Но Иван Иванович хотел в этом вопросе большей ясности. Он связался с начальником управления ОБХСС полковником Лазаревым:
— Игорь Сергеевич, лет пять тому вы вели дело о взяточничестве в системе повышения квалификации врачей. Там фигурировала Екатерина Ильинична Генералова.
— За недостатком улик ее из дела вывели,— пояснил начальник ОБХСС.
— Это я помню. А ваше личное впечатление о ней как о человеке?
— При встрече на улице вы ее узнаете сразу, даже если лично не знакомы. Второй такой оригиналки в Донецке нет. И вам, даже не знакомому, захочется с нею поздороваться,— начал Лазарев.— В свои сорок с гаком любит повторять знакомым мужчинам: «Мне уже не тридцать». Но выглядит вполне: теннис — три раза в неделю, бег по утрам, соответствующая диета делают ее по-девичьи стройной и, я бы сказал, привлекательной. Ее хобби — быстрая езда. По этой причине у нее вечные недоразумения с ГАИ. Позвоните им...
— Со Смородиным я уже разговаривал, сейчас меня интересуют ваши личные впечатления. Как относится к деньгам?
— Ее сакраментальное выражение: «Деньги ничего не стоят, если они у человека есть». И еще из ее зке фольклора: «Ничто не дается нам так дорого и не ценится нами так дешево, как наша зарплата». Словом, о деньгах поговорить любит, но сказать, что она из породы падких на деньги, не могу. Совместная зарплата супругов Генераловых в эту пору — 810 рублей. Нынешних доходов не знаю, но у академика нередки заграничные командировки, в том числе в капстраны, где печатались его труды. Детей нет. Дом — полная чаша. Екатерина Ильинична патологически боится воров и грабителей. По этой причине на каждой двери по два-три замка, ключи к которым, как свидетельствует реклама, не подбираются. На наружных дверях — амбарные задвижки. По моему совету Екатерина Ильинична передала под контроль отделу охраны и квартиру, и "гараж.
— Интересная характеристика! — согласился Иван Иванович.— А главное, убедительная.
— Екатерина Ильинична — личность,— с веселинкой пояснил начальник ОБХСС.— Случись вы на моем месте пять лет тому назад, и у вас был бы полный кузовок всяких сведений о Генераловой. Но с какой стороны она вас сейчас заинтересовала?
— Она является владельцем «Жигулей» бежевого цвета. Похожая машина, по всей вероятности, увезла тех, кто забрал выручку мебельного магазина «Акация».
— Хорошо, поручу своим ребятам поворошить старое дело: вдруг потребуется какая-то фамилия или адрес,— заверил начальник управления ОБХСС— Но предположить, что Генералова имеет какое-то отношение к вашему; мебельному...
— Пока что магазин нам не сдали по акту,— отшутился Иван Иванович.—Он числится за фирмой «Мебель».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41