Имейте в виду: у вас всего одно тело. И надо проявлять к нему хоть немного уважения. Вы понимаете, о чем я говорю?
Брайони покосилась на свои руки, инстинктивно вцепившиеся в край линялого одеяла.
– Я ничего не могу поделать с работой, – произнесла она. – Это действительно очень срочно.
– Вы думаете, вы единственная, у кого тяжелая работа, мэм? Каждую ночь к нам поступают жертвы автокатастроф, падений с большой высоты, сердечных приступов, маленькие дети с ожогами, начиная с третьей степени. Вы видите, чтобы я падала с ног от изнеможения? Я слежу за собой так же, как за остальными. Вовсе незачем работать на износ. Вы понимаете, о чем я говорю?
Она вставила в рот Брайони термометр и взяла ее за запястье.
– Сейчас гораздо лучше. Пульс вернулся к норме. Анемия, вызванная особенностями менструального цикла, в наши дни распространенное явление. Вы принимаете лекарства?
Брайони отрицательно покачала головой.
– Нет времени для отдыха? Некоторые лекарства помогают преодолевать подобные проблемы. При нашей больнице есть клинический центр планирования семьи. Открыт в субботу, во второй половине дня, так что вы уже пропустили прием на этой неделе. Но утром врач выпишет вам лекарства. – Сестра вынула термометр и встряхнула его. – Температура нормальная. Самое время сделать счастливое лицо. – Внезапно она широко улыбнулась. – Счастливое лицо, так. Чувствуете разницу? Брайони рассмеялась. Начальница ночной смены что-то написала в ее листке и еще мгновение пристально изучала ее.
– Вы выглядите получше, когда улыбаетесь, знаете об этом? И какую же срочную работу вы выполняете?
– Я инспектор полиции.
Медсестра медленно кивнула:
– Ну ладно, утром можете идти на работу, но только после того, как поговорите с доктором.
Глава 40
Когда девушки пришли в участок, там не было ни инспектора Уильямс, ни инспектора Пелгрейва. Нелл спросила, где их можно найти, и услышала в ответ, что инспектор Уильямс заболела, а инспектор Пелгрейв уехал в Плимут, так что с ней будет говорить новый человек, – это оказался молодой полицейский, который, судя по всему, не принимал ее историю всерьез. Несмотря на то, что криминалисты нашли свидетельства проникновения в ее спальню незнакомца через окно в потолке, инспектор Латем, очевидно, не был уверен, что это тот же самый человек, которого разыскивают в связи с последними убийствами. Он легко убедил близнецов, что в дом мог вломиться обыкновенный урод, какой-нибудь накачанный наркотиками хиппи, заметивший Нелл в толпе и положивший на нее глаз. Инспектор Латем был явно очарован попытками Риты флиртовать с ним, так что быстренько завершил разговор с Нелл и отправил ее к специалистам по установлению личности, которые должны были составить портрет ночного визитера.
Нелл была озадачена двумя представленными ей изображениями. Одно из них, возможно, имело отдаленное сходство с лицом того человека, однако ей казалось, что портрет вообще ни на кого не походит. Это был всего лишь рисунок. Ее сбивали с толку десятки глаз, носов, бровей, губ и подбородков, среди которых ей приходилось выбирать варианты. Получившееся в результате лицо было странным, смешанным, каким-то ненастоящим. Она никак не могла уловить его в целом. И оно совсем не походило на второй портрет. Глаза были совсем другие.
Нет. Это не тот человек. Он снова ускользнул из ее памяти, и что теперь будет с ней и с близнецами?
Сегодня вечером они опять останутся одни в квартире, и единственным утешением должно служить обещание, что патрульная машина подъедет к дому, когда в понедельник Нелл будет возвращаться с работы – чтобы «успокоить» ее, как сказал инспектор Латем. На окно в потолке повесили здоровенный замок, но ей все равно было не по себе.
Джули предложила сходить днем на драму «Дочери Райана», чтобы слегка отвлечься от проблем. Но Нелл это не пошло на пользу. История переносила ее в другое место и в другое время, но была полна напряжения, которое сочеталось с внутренним состоянием девушки, которое она пыталась преодолеть, а музыка проникала в самую душу, обнажая чувства, что было в данный момент совершенно излишним, так что к середине фильма Нелл поняла, что не может больше вынести этого. Судя по всему, Джули и Рита были полностью захвачены картиной, но если бы она решила уйти, то наверняка последовали бы за ней. Она почувствовала себя в ловушке, наблюдая, как Сара Майлз в разорванной белой ночной рубашке бежит по холмам, в темноте, на встречу с возлюбленным.
– Мне нужно в туалет, – прошептала Нелл на ухо Джули.
Затем встала и осторожно двинулась вдоль ряда, постоянно извиняясь перед теми, кому приходилось поднимать с пола сумки и подбирать колени, чтобы освободить ей дорогу. Когда девушка оказалась в проходе, свет, отраженный от экрана, стал на мгновение таким ярким, что в его мерцании она увидела, куда идти. Несколькими рядами дальше еще кто-то прокладывал себе путь к выходу, а потом направился к табличке с надписью «Выход». Это был высокий мужчина в коротком пальто. Когда Нелл приблизилась к нему, он остановился и придержал занавес, прикрывающий дверь, пропуская ее вперед. «Нет!» – воскликнул голос в ее голове.
Она развернулась к экрану, который теперь был заполнен яростными волнами. Завывал ветер, вода вздымалась и шумно падала вниз, раздавались отчаянные возгласы людей. Что-то должно было вот-вот произойти. Что-то ужасное. Нелл заметила другой выход – в противоположном конце зала – и поспешила к нему, стремительно вырвавшись в яркий дневной свет, даже не успев задуматься о том, что делает. Она вышла из кинотеатра с заднего хода и оказалась перед глухой стеной, тянувшейся вдоль узкой улочки. «Беги!» – подсказывал ей внутренний голос.
Легкие Нелл уже работали почти на пределе, словно пытаясь вытолкнуть ее вперед, заставить мчаться, не разбирая дороги. Справа, на углу здания, как ей показалось, кто-то стоял – высокая фигура с поднятыми вверх руками, словно бы махавшая кому-то. Девушка бросилась в противоположную сторону, затем свернула налево, по направлению к Эросу, порхавшему высоко на островке над оживленным потоком машин. Нелл едва увернулась от автобуса и двух такси, пока пересекала дорогу на перекрестке, удирая в сторону Трафальгарской площади. Когда в конце улицы она свернула, перед ней взметнулась ввысь Колонна Нельсона с вечно замершими на страже огромными черными львами.
Пересечь второе шоссе оказалось труднее. Там было три полосы, и все машины мчались на большой скорости. Медленно передвигавшийся автобус дал ей возможность проскочить через образовавшуюся щель в первой полосе; на второй полосе ее рывок вперед заставил одного из водителей резко ударить по тормозам, которые отчаянно завизжали; а на третьей из-за нее чуть не попал в аварию мотоциклист. Люди, стоявшие на автобусной остановке на Трафальгарской площади, уставились на нее, а пара человек вскрикнула. Пожилой мужчина в шляпе даже вышел из очереди и направился к ней, воскликнув:
– Что ты творишь, глупая корова?
Но Нелл уже изо всех сил бежала дальше, направляясь теперь в сторону церкви Святого Мартина на противоположном конце площади. На широких ступенях было полно голубей.
Когда Нелл побежала наверх, множество птиц взмыло в воздух, постепенно опускаясь на спины львов. Народу вокруг хватало. Группа студентов с рюкзаками за спиной фотографировала площадь; дети бросали голубям хлебные крошки, в то время как их матери сидели поблизости, болтая друг с другом. Люди огибали площадь, пересекали ее в разных направлениях, парами и поодиночке, на звук шагов бежавшей Нелл поворачивали головы; но внимание окружающих снизилось, когда она перешла на быстрый шаг, с трудом переводя дыхание и чувствуя, что ей уже больно дышать. Ухватившись за бок, девушка тяжело прислонилась к низкой каменной стене у фонтана. Львы на гигантском пьедестале сидели по обеим сторонам от нее.
«Отлично, – подумала Нелл, – он не смог догнать меня. Если он приблизится, я увижу его, но он ничего не сможет сделать». Голуби опять опустились на землю, начали клевать что-то, постепенно сгрудились вокруг нее. Жаль, что ей нечем их покормить. Поразительно, как это птицы могут быть такими ручными. Внезапно один голубь встрепенулся, взлетел и сел девушке на голову. Его острые коготки проткнули берет и прикоснулись к волосам.
Нелл протестующе вскрикнула и подняла руку, чтобы стряхнуть птицу.
– Подожди, не двигайся, – воскликнул один из парней с рюкзаком, быстро поднимая фотоаппарат. К нему присоединились пять или шесть приятелей, тоже поспешивших сделать снимки.
Нелл почувствовала раздражение и смущение – ей было неприятно. Легкие все еще болели, отзываясь короткими спазмами на каждый вдох, нервы напряжены до предела, – она настороженно ждала преследователя. Наконец птица, довольная проявленным к ней вниманием, вспорхнула и улетела.
– Извини, – сказал тот парень, что первым стал фотографировать Нелл. – Надеюсь, ты не в обиде. Такой уникальный кадр! Я прежде видел, как они садятся на голову людям, но на красную шляпку – это выглядит так, как будто все подстроено специально.
Нелл сняла берет и смяла его в руке.
– Пожалуй, я лучше пойду, – сказала она.
– Почему? Не бойся, мы же не хотим украсть тебя. И вообще, мы уже уходим. Так что можешь оставить фонтан себе.
Нелл огляделась и не увидела никого, похожего на того человека из кинотеатра. Но в голове у нее уже возникла новая мысль.
– Где ты купил аппарат? – поинтересовалась она у парня.
– В Германии. А что?
– Они дорогие?
– Что, аппараты вообще? Глупый вопрос. От пяти до пятисот фунтов. Ты хочешь купить себе фотоаппарат?
– Подумываю об этом.
– Тогда советую тебе сходить в «Бутс», вон там, через дорогу. Там полно хороших и недорогих моделей.
– Спасибо. Так и сделаю. – Она собралась уходить. – Пока.
Спускаясь по ступеням, Нелл по-прежнему не видела того человека. Теперь она больше беспокоилась о том, что делают Джули и Рита. Наверное, пытаются найти ее.
Девушка вернулась к кинотеатру и обнаружила близнецов в фойе: они разговаривали с одним из сотрудников.
– Ах вот ты где! – вскрикнула Джули. – Где ты была? Мы тут настоящие розыски устроили.
– Это и есть ваша кузина? – уточнил мужчина. – Знаете, надо предупреждать друзей, когда внезапно уходите. Эти молодые дамы очень сильно встревожились из-за вашего исчезновения.
– Извините, – от всей души сказала Нелл. – Мне просто нужно было на пару минут выйти на воздух. Я испытала нечто вроде приступа клаустрофобии. А потом… это сложно объяснить. Можно я расскажу обо всем позже?
– Расскажешь нам за чашкой чая, – ответила Рита. – Тут через дорогу кафе «Лайонс».
Глава 41
На работе Брайони уже поджидала стопка листов с переводом второй части дневника Сабины. В записке переводчик предупреждал, что некоторые слова не поддаются прочтению, потому что почерк ухудшился, а кое-где буквы пропущены.
Середина дня. Вернувшись в палатку, я обнаружила, что там кто-то побывал, перерыл все вещи. У меня вырвали страницы из дневника. С этого момента буду держать блокнот при себе.
Мы покинем лагерь, как только найдем Миджа. Боже, прошу Тебя, пусть мы найдем Миджа. У меня в голове постоянно звучит голос, который твердит эти слова днем и ночью. Паскаль хочет поискать на болоте, а мы с Агатой снова пойдем в дюны Мы ищем его с самого рассвета, и если я закрываю глаза, то вижу только песок. И даже когда я иду по твердой земле, мне кажется, что ноги проваливаются и вязнут, но мы не можем прекратить поиски, по крайней мере, пока не стемнеет.
(неразборчиво) …В ручку попал песок… (неразборчиво)… попытаюсь еще раз. Мне обязательно надо записать это. Мы нашли цветки апельсина, хотя ветер уничтожил все следы ног. Но мы не уверены, что это он оставил… (неразборчиво)
…подумала, что потеряла Агату. Я нечасто заходила так далеко, я здесь плохо ориентируюсь. Легко теряю направление. Мы пересвистывались, потому что голоса охрипли, но свист теряется в шуме ветра. Снова и снова кружит ветер. Один раз я услышала пронзительный свист где-то поблизости. Я побежала в ту сторону, но тогда мне показалось, что звук раздается сзади. Это была Агата, она ушла далеко, в другую сторону. Мы решили больше не расходиться, потому что солнце стоит уже низко и дюны отбрасывают густые тени. Ветер сводит нас с ума.
Мы обнаружили то, что показалось нам каплями крови…
(неразборчиво)
Факела хватит ненадолго, так что если мы сейчас не вернемся, то сами можем потеряться, во всяком случае до утра.
Пришел Паскаль. Он ходил на армейскую базу и сказал им прямо, что нам нужно найти пропавшего ребенка. Они выслали на поиски вертолет. (неразборчиво)… Они дали Паскалю сигнальные ракеты, чтобы он мог указывать, где мы находимся. Я не (неразборчиво)… кого-то из них… (неразборчиво) в этом.
Пометка переводчика: «Оставшаяся часть страницы пустая. На следующей странице почерк лучше и ручка другая. Последние несколько записей датированы».
27 августа 1970 г.
В течение многих месяцев я не знала даты. Меня вообще не интересовало, какой теперь год. Ну что же, привет мир! Сегодня утром я даже купила газету.
Уолтро с малышами отправилась в приют. Она со мной и говорить не захотела. Думаю, они все считают, что мы продали их копам, потому что это мы вызвали военных на поиски Миджа. Когда копы нас допрашивали, мы рассказали им все, в том числе и наши предположения. Я говорила: я уверена, что все это сделал Крыса.
Хейли находится на реабилитации, так что я присматриваю за Миджем, который начинает приходить в себя, но все еще по ночам просыпается с криками. Кто знает, через что ему пришлось пройти? Психиатр говорит, со временем мальчик сам все расскажет. Я тоже просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я вижу его там, наполовину закопанного в песке, слишком испуганного, чтобы кричать, с размазанной по лицу кровью Неба. И еще я вижу во сне Неба. С перерезанным, распахнутым горлом и большим черным пятном под головой а еще с темной дырой там, где должен быть желудок. Неба с широко раскрытыми глазами, уставившимися в мертвое небо, а вокруг него надписи на песке.
20 августа
Хаит сильно изменился. Я помню, что, когда в первый раз пришла туда и вышла на Пэнхэндл, дети-цветы казались мне ангелами из нового мира. Все вокруг пело. Не нужно было принимать наркотики, чтобы испытать чувство полета. Люди сидели на траве, а когда шел дождь, поднимали лица к небу, чтобы омыться его струями. Теперь они сбиваются в кучки по краям дороги, а во время дождя прикрывают голову черным пластиком. Дети-цветы колются, и лица у них серые, все хотят говорить про Чарльза Менсона и его Семью. Хайт-Эшбери стал убогим, нездоровым местом. Хэшбери-Трэшбери, так его теперь называют . Когда Хейли поправится, мы уедем отсюда. Иногда я думаю о тех надписях на песке. Точнее, нет, я не думаю о них, они проникают в мои мысли и застревают там. Время любить и время ненавидеть. Время жить и время умирать. Время исцелять и время убивать. Паскаль говорит: что касается последнего утверждения, надо полагать, что порядок вещей изменился, исцеление приходит после. Но не для Крысы.
3 сентября
Сегодня я пошла навестить Эриена. Он совершенно изможден. Я просто сидела рядом и плакала. Они с Крысой обвиняются в хранении героина, а Эриен еще и в уклонении от воинской службы. Крысу обвиняют в убийстве, но полиции нужны дополнительные доказательства, чтобы представить дело в суде. Он пытались вытянуть подробности у Миджа, но это привело несчастного мальчугана в такое жуткое состояние, что психиатр велел им закончить допрос. И, естественно, никто ни слова не смог вытянуть из Крысы, даже его имя не удалось узнать. Нам сказали, что с момента ареста он вообще ни слова не произнес.
4 сентября
Никаких признаков, куда делись остальные люди Странника. Такое ощущение, словно они исчезли с лица земли. Я немного поспрашивала людей вокруг, но, похоже, никто про них даже не слышал.
Сегодня я спросила Паскаля: «Ты думаешь. Крыса и есть Странник?»
Он покачал головой.
«Тогда кто Странник?»
Паскаль странно так на меня посмотрел: «Зачем тебе нужно знать это?»
«Да затем, что он опасен. Он мог остаться на свободе и снова устроить это…»
«Это что?»
«Зло».
«Зло? Оно повсюду. Просто оглянись вокруг. Вчера я видел на улице мертвую девушку, она погибла от передозировки. Молоденькая, почти ребенок. Знаешь, что я думаю про Странника? Он никто. Он не существует. Это призрак. Легенда, чтобы тупоголовые думали, что они идут куда-то, потому что кто-то – или что-то – ведет их. Это паранойя и ничего больше. Надувательство».
5 сентября
Я рада, что Эриен в безопасности, в тюрьме, потому что Крыса на свободе. Я пыталась добиться, чтобы мне разрешили забрать Хейли из клиники и мы смогли бы уехать. Паскаль уже уехал и даже не сказал мне, куда направляется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Брайони покосилась на свои руки, инстинктивно вцепившиеся в край линялого одеяла.
– Я ничего не могу поделать с работой, – произнесла она. – Это действительно очень срочно.
– Вы думаете, вы единственная, у кого тяжелая работа, мэм? Каждую ночь к нам поступают жертвы автокатастроф, падений с большой высоты, сердечных приступов, маленькие дети с ожогами, начиная с третьей степени. Вы видите, чтобы я падала с ног от изнеможения? Я слежу за собой так же, как за остальными. Вовсе незачем работать на износ. Вы понимаете, о чем я говорю?
Она вставила в рот Брайони термометр и взяла ее за запястье.
– Сейчас гораздо лучше. Пульс вернулся к норме. Анемия, вызванная особенностями менструального цикла, в наши дни распространенное явление. Вы принимаете лекарства?
Брайони отрицательно покачала головой.
– Нет времени для отдыха? Некоторые лекарства помогают преодолевать подобные проблемы. При нашей больнице есть клинический центр планирования семьи. Открыт в субботу, во второй половине дня, так что вы уже пропустили прием на этой неделе. Но утром врач выпишет вам лекарства. – Сестра вынула термометр и встряхнула его. – Температура нормальная. Самое время сделать счастливое лицо. – Внезапно она широко улыбнулась. – Счастливое лицо, так. Чувствуете разницу? Брайони рассмеялась. Начальница ночной смены что-то написала в ее листке и еще мгновение пристально изучала ее.
– Вы выглядите получше, когда улыбаетесь, знаете об этом? И какую же срочную работу вы выполняете?
– Я инспектор полиции.
Медсестра медленно кивнула:
– Ну ладно, утром можете идти на работу, но только после того, как поговорите с доктором.
Глава 40
Когда девушки пришли в участок, там не было ни инспектора Уильямс, ни инспектора Пелгрейва. Нелл спросила, где их можно найти, и услышала в ответ, что инспектор Уильямс заболела, а инспектор Пелгрейв уехал в Плимут, так что с ней будет говорить новый человек, – это оказался молодой полицейский, который, судя по всему, не принимал ее историю всерьез. Несмотря на то, что криминалисты нашли свидетельства проникновения в ее спальню незнакомца через окно в потолке, инспектор Латем, очевидно, не был уверен, что это тот же самый человек, которого разыскивают в связи с последними убийствами. Он легко убедил близнецов, что в дом мог вломиться обыкновенный урод, какой-нибудь накачанный наркотиками хиппи, заметивший Нелл в толпе и положивший на нее глаз. Инспектор Латем был явно очарован попытками Риты флиртовать с ним, так что быстренько завершил разговор с Нелл и отправил ее к специалистам по установлению личности, которые должны были составить портрет ночного визитера.
Нелл была озадачена двумя представленными ей изображениями. Одно из них, возможно, имело отдаленное сходство с лицом того человека, однако ей казалось, что портрет вообще ни на кого не походит. Это был всего лишь рисунок. Ее сбивали с толку десятки глаз, носов, бровей, губ и подбородков, среди которых ей приходилось выбирать варианты. Получившееся в результате лицо было странным, смешанным, каким-то ненастоящим. Она никак не могла уловить его в целом. И оно совсем не походило на второй портрет. Глаза были совсем другие.
Нет. Это не тот человек. Он снова ускользнул из ее памяти, и что теперь будет с ней и с близнецами?
Сегодня вечером они опять останутся одни в квартире, и единственным утешением должно служить обещание, что патрульная машина подъедет к дому, когда в понедельник Нелл будет возвращаться с работы – чтобы «успокоить» ее, как сказал инспектор Латем. На окно в потолке повесили здоровенный замок, но ей все равно было не по себе.
Джули предложила сходить днем на драму «Дочери Райана», чтобы слегка отвлечься от проблем. Но Нелл это не пошло на пользу. История переносила ее в другое место и в другое время, но была полна напряжения, которое сочеталось с внутренним состоянием девушки, которое она пыталась преодолеть, а музыка проникала в самую душу, обнажая чувства, что было в данный момент совершенно излишним, так что к середине фильма Нелл поняла, что не может больше вынести этого. Судя по всему, Джули и Рита были полностью захвачены картиной, но если бы она решила уйти, то наверняка последовали бы за ней. Она почувствовала себя в ловушке, наблюдая, как Сара Майлз в разорванной белой ночной рубашке бежит по холмам, в темноте, на встречу с возлюбленным.
– Мне нужно в туалет, – прошептала Нелл на ухо Джули.
Затем встала и осторожно двинулась вдоль ряда, постоянно извиняясь перед теми, кому приходилось поднимать с пола сумки и подбирать колени, чтобы освободить ей дорогу. Когда девушка оказалась в проходе, свет, отраженный от экрана, стал на мгновение таким ярким, что в его мерцании она увидела, куда идти. Несколькими рядами дальше еще кто-то прокладывал себе путь к выходу, а потом направился к табличке с надписью «Выход». Это был высокий мужчина в коротком пальто. Когда Нелл приблизилась к нему, он остановился и придержал занавес, прикрывающий дверь, пропуская ее вперед. «Нет!» – воскликнул голос в ее голове.
Она развернулась к экрану, который теперь был заполнен яростными волнами. Завывал ветер, вода вздымалась и шумно падала вниз, раздавались отчаянные возгласы людей. Что-то должно было вот-вот произойти. Что-то ужасное. Нелл заметила другой выход – в противоположном конце зала – и поспешила к нему, стремительно вырвавшись в яркий дневной свет, даже не успев задуматься о том, что делает. Она вышла из кинотеатра с заднего хода и оказалась перед глухой стеной, тянувшейся вдоль узкой улочки. «Беги!» – подсказывал ей внутренний голос.
Легкие Нелл уже работали почти на пределе, словно пытаясь вытолкнуть ее вперед, заставить мчаться, не разбирая дороги. Справа, на углу здания, как ей показалось, кто-то стоял – высокая фигура с поднятыми вверх руками, словно бы махавшая кому-то. Девушка бросилась в противоположную сторону, затем свернула налево, по направлению к Эросу, порхавшему высоко на островке над оживленным потоком машин. Нелл едва увернулась от автобуса и двух такси, пока пересекала дорогу на перекрестке, удирая в сторону Трафальгарской площади. Когда в конце улицы она свернула, перед ней взметнулась ввысь Колонна Нельсона с вечно замершими на страже огромными черными львами.
Пересечь второе шоссе оказалось труднее. Там было три полосы, и все машины мчались на большой скорости. Медленно передвигавшийся автобус дал ей возможность проскочить через образовавшуюся щель в первой полосе; на второй полосе ее рывок вперед заставил одного из водителей резко ударить по тормозам, которые отчаянно завизжали; а на третьей из-за нее чуть не попал в аварию мотоциклист. Люди, стоявшие на автобусной остановке на Трафальгарской площади, уставились на нее, а пара человек вскрикнула. Пожилой мужчина в шляпе даже вышел из очереди и направился к ней, воскликнув:
– Что ты творишь, глупая корова?
Но Нелл уже изо всех сил бежала дальше, направляясь теперь в сторону церкви Святого Мартина на противоположном конце площади. На широких ступенях было полно голубей.
Когда Нелл побежала наверх, множество птиц взмыло в воздух, постепенно опускаясь на спины львов. Народу вокруг хватало. Группа студентов с рюкзаками за спиной фотографировала площадь; дети бросали голубям хлебные крошки, в то время как их матери сидели поблизости, болтая друг с другом. Люди огибали площадь, пересекали ее в разных направлениях, парами и поодиночке, на звук шагов бежавшей Нелл поворачивали головы; но внимание окружающих снизилось, когда она перешла на быстрый шаг, с трудом переводя дыхание и чувствуя, что ей уже больно дышать. Ухватившись за бок, девушка тяжело прислонилась к низкой каменной стене у фонтана. Львы на гигантском пьедестале сидели по обеим сторонам от нее.
«Отлично, – подумала Нелл, – он не смог догнать меня. Если он приблизится, я увижу его, но он ничего не сможет сделать». Голуби опять опустились на землю, начали клевать что-то, постепенно сгрудились вокруг нее. Жаль, что ей нечем их покормить. Поразительно, как это птицы могут быть такими ручными. Внезапно один голубь встрепенулся, взлетел и сел девушке на голову. Его острые коготки проткнули берет и прикоснулись к волосам.
Нелл протестующе вскрикнула и подняла руку, чтобы стряхнуть птицу.
– Подожди, не двигайся, – воскликнул один из парней с рюкзаком, быстро поднимая фотоаппарат. К нему присоединились пять или шесть приятелей, тоже поспешивших сделать снимки.
Нелл почувствовала раздражение и смущение – ей было неприятно. Легкие все еще болели, отзываясь короткими спазмами на каждый вдох, нервы напряжены до предела, – она настороженно ждала преследователя. Наконец птица, довольная проявленным к ней вниманием, вспорхнула и улетела.
– Извини, – сказал тот парень, что первым стал фотографировать Нелл. – Надеюсь, ты не в обиде. Такой уникальный кадр! Я прежде видел, как они садятся на голову людям, но на красную шляпку – это выглядит так, как будто все подстроено специально.
Нелл сняла берет и смяла его в руке.
– Пожалуй, я лучше пойду, – сказала она.
– Почему? Не бойся, мы же не хотим украсть тебя. И вообще, мы уже уходим. Так что можешь оставить фонтан себе.
Нелл огляделась и не увидела никого, похожего на того человека из кинотеатра. Но в голове у нее уже возникла новая мысль.
– Где ты купил аппарат? – поинтересовалась она у парня.
– В Германии. А что?
– Они дорогие?
– Что, аппараты вообще? Глупый вопрос. От пяти до пятисот фунтов. Ты хочешь купить себе фотоаппарат?
– Подумываю об этом.
– Тогда советую тебе сходить в «Бутс», вон там, через дорогу. Там полно хороших и недорогих моделей.
– Спасибо. Так и сделаю. – Она собралась уходить. – Пока.
Спускаясь по ступеням, Нелл по-прежнему не видела того человека. Теперь она больше беспокоилась о том, что делают Джули и Рита. Наверное, пытаются найти ее.
Девушка вернулась к кинотеатру и обнаружила близнецов в фойе: они разговаривали с одним из сотрудников.
– Ах вот ты где! – вскрикнула Джули. – Где ты была? Мы тут настоящие розыски устроили.
– Это и есть ваша кузина? – уточнил мужчина. – Знаете, надо предупреждать друзей, когда внезапно уходите. Эти молодые дамы очень сильно встревожились из-за вашего исчезновения.
– Извините, – от всей души сказала Нелл. – Мне просто нужно было на пару минут выйти на воздух. Я испытала нечто вроде приступа клаустрофобии. А потом… это сложно объяснить. Можно я расскажу обо всем позже?
– Расскажешь нам за чашкой чая, – ответила Рита. – Тут через дорогу кафе «Лайонс».
Глава 41
На работе Брайони уже поджидала стопка листов с переводом второй части дневника Сабины. В записке переводчик предупреждал, что некоторые слова не поддаются прочтению, потому что почерк ухудшился, а кое-где буквы пропущены.
Середина дня. Вернувшись в палатку, я обнаружила, что там кто-то побывал, перерыл все вещи. У меня вырвали страницы из дневника. С этого момента буду держать блокнот при себе.
Мы покинем лагерь, как только найдем Миджа. Боже, прошу Тебя, пусть мы найдем Миджа. У меня в голове постоянно звучит голос, который твердит эти слова днем и ночью. Паскаль хочет поискать на болоте, а мы с Агатой снова пойдем в дюны Мы ищем его с самого рассвета, и если я закрываю глаза, то вижу только песок. И даже когда я иду по твердой земле, мне кажется, что ноги проваливаются и вязнут, но мы не можем прекратить поиски, по крайней мере, пока не стемнеет.
(неразборчиво) …В ручку попал песок… (неразборчиво)… попытаюсь еще раз. Мне обязательно надо записать это. Мы нашли цветки апельсина, хотя ветер уничтожил все следы ног. Но мы не уверены, что это он оставил… (неразборчиво)
…подумала, что потеряла Агату. Я нечасто заходила так далеко, я здесь плохо ориентируюсь. Легко теряю направление. Мы пересвистывались, потому что голоса охрипли, но свист теряется в шуме ветра. Снова и снова кружит ветер. Один раз я услышала пронзительный свист где-то поблизости. Я побежала в ту сторону, но тогда мне показалось, что звук раздается сзади. Это была Агата, она ушла далеко, в другую сторону. Мы решили больше не расходиться, потому что солнце стоит уже низко и дюны отбрасывают густые тени. Ветер сводит нас с ума.
Мы обнаружили то, что показалось нам каплями крови…
(неразборчиво)
Факела хватит ненадолго, так что если мы сейчас не вернемся, то сами можем потеряться, во всяком случае до утра.
Пришел Паскаль. Он ходил на армейскую базу и сказал им прямо, что нам нужно найти пропавшего ребенка. Они выслали на поиски вертолет. (неразборчиво)… Они дали Паскалю сигнальные ракеты, чтобы он мог указывать, где мы находимся. Я не (неразборчиво)… кого-то из них… (неразборчиво) в этом.
Пометка переводчика: «Оставшаяся часть страницы пустая. На следующей странице почерк лучше и ручка другая. Последние несколько записей датированы».
27 августа 1970 г.
В течение многих месяцев я не знала даты. Меня вообще не интересовало, какой теперь год. Ну что же, привет мир! Сегодня утром я даже купила газету.
Уолтро с малышами отправилась в приют. Она со мной и говорить не захотела. Думаю, они все считают, что мы продали их копам, потому что это мы вызвали военных на поиски Миджа. Когда копы нас допрашивали, мы рассказали им все, в том числе и наши предположения. Я говорила: я уверена, что все это сделал Крыса.
Хейли находится на реабилитации, так что я присматриваю за Миджем, который начинает приходить в себя, но все еще по ночам просыпается с криками. Кто знает, через что ему пришлось пройти? Психиатр говорит, со временем мальчик сам все расскажет. Я тоже просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я вижу его там, наполовину закопанного в песке, слишком испуганного, чтобы кричать, с размазанной по лицу кровью Неба. И еще я вижу во сне Неба. С перерезанным, распахнутым горлом и большим черным пятном под головой а еще с темной дырой там, где должен быть желудок. Неба с широко раскрытыми глазами, уставившимися в мертвое небо, а вокруг него надписи на песке.
20 августа
Хаит сильно изменился. Я помню, что, когда в первый раз пришла туда и вышла на Пэнхэндл, дети-цветы казались мне ангелами из нового мира. Все вокруг пело. Не нужно было принимать наркотики, чтобы испытать чувство полета. Люди сидели на траве, а когда шел дождь, поднимали лица к небу, чтобы омыться его струями. Теперь они сбиваются в кучки по краям дороги, а во время дождя прикрывают голову черным пластиком. Дети-цветы колются, и лица у них серые, все хотят говорить про Чарльза Менсона и его Семью. Хайт-Эшбери стал убогим, нездоровым местом. Хэшбери-Трэшбери, так его теперь называют . Когда Хейли поправится, мы уедем отсюда. Иногда я думаю о тех надписях на песке. Точнее, нет, я не думаю о них, они проникают в мои мысли и застревают там. Время любить и время ненавидеть. Время жить и время умирать. Время исцелять и время убивать. Паскаль говорит: что касается последнего утверждения, надо полагать, что порядок вещей изменился, исцеление приходит после. Но не для Крысы.
3 сентября
Сегодня я пошла навестить Эриена. Он совершенно изможден. Я просто сидела рядом и плакала. Они с Крысой обвиняются в хранении героина, а Эриен еще и в уклонении от воинской службы. Крысу обвиняют в убийстве, но полиции нужны дополнительные доказательства, чтобы представить дело в суде. Он пытались вытянуть подробности у Миджа, но это привело несчастного мальчугана в такое жуткое состояние, что психиатр велел им закончить допрос. И, естественно, никто ни слова не смог вытянуть из Крысы, даже его имя не удалось узнать. Нам сказали, что с момента ареста он вообще ни слова не произнес.
4 сентября
Никаких признаков, куда делись остальные люди Странника. Такое ощущение, словно они исчезли с лица земли. Я немного поспрашивала людей вокруг, но, похоже, никто про них даже не слышал.
Сегодня я спросила Паскаля: «Ты думаешь. Крыса и есть Странник?»
Он покачал головой.
«Тогда кто Странник?»
Паскаль странно так на меня посмотрел: «Зачем тебе нужно знать это?»
«Да затем, что он опасен. Он мог остаться на свободе и снова устроить это…»
«Это что?»
«Зло».
«Зло? Оно повсюду. Просто оглянись вокруг. Вчера я видел на улице мертвую девушку, она погибла от передозировки. Молоденькая, почти ребенок. Знаешь, что я думаю про Странника? Он никто. Он не существует. Это призрак. Легенда, чтобы тупоголовые думали, что они идут куда-то, потому что кто-то – или что-то – ведет их. Это паранойя и ничего больше. Надувательство».
5 сентября
Я рада, что Эриен в безопасности, в тюрьме, потому что Крыса на свободе. Я пыталась добиться, чтобы мне разрешили забрать Хейли из клиники и мы смогли бы уехать. Паскаль уже уехал и даже не сказал мне, куда направляется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37