на протяжении всего симпозиума Поль был неразлучен с этой puta callejera note 36 Лорой Трамбле, женой коллеги Поля, вечного рогоносца Соинтенданта Рори Малдоуни! Всем было известно, что Поль и Лора вот уже больше года поддерживают интимные отношения. Полтроянские академики (особенно полтроянка, большая любительница человеческих опер) были шокированы таким, как они считали, безнравственным поведением Поля, особенно если учесть недавнюю трагическую гибель его жены. Сокорро сразу стало ясно, почему экзотики так категорично отказались присутствовать на обеде в их честь. Испугались, что он приведет с собой распутную Лору. А ведь и приведет, если не найти способа перехитрить его.
Caracoles! note 37 Неужели Дартмутский колледж оскорбит уважаемых полтроянцев из-за ненасытности подружек Поля Ремиларда?
И тут Сокорро осенила блестящая мысль: ректор Дартмута и его первая леди дадут обед не на восемь, а на десять персон. Она тут же позвонила Люсиль Картье, умоляя о помощи в катастрофической ситуации, и заручилась ее согласием. Позже, когда первой леди удалось поймать Поля одного и пригласить его, она упомянула, что пригласила и его родителей, а потом «нерешительно» осведомилась, не будет ли он так добр, не заедет ли за своей крестной матерью — почетным профессором Дартмутского колледжа по кафедре человеческой генетики Колетт Рой? Сокорро и Том так дружны с Колетт, и они уже так давно не виделись…
После секундного колебания загнанный в угол Поль обещал исполнить ее просьбу. Засим первая леди нашла полтроянцев и, упрашивая их все-таки отобедать у нее с ректором, мимоходом упомянула, что Поль приедет с достопочтенной профессором Рой. Экзотики тут же вновь приняли приглашение, и Сокорро могла наконец сообщить Тому, что все в порядке.
С самого начала все говорило за то, что обед станет настоящим триумфом. Поль и его соперник на пост Первого Магната на время забыли о политических разногласиях, которые придали столько жару симпозиуму, и ограничивались светскими темами — во всяком случае, вслух. Дени Ремилард был рад возобновить былую дружбу с Дэвидом Макгрегором и на полную катушку очаровывал Маргарет Стрейхорн. Миниатюрные лиловокожие полтроянцы, похожие в своих экзотических изукрашенных одеждах на земных ребятишек, почему-то совершенно лысых и в маскарадных костюмах в честь Дня Всех Святых, очень живо и с большим юмором рассказывали о разных экзотических политических интрижках. А Люсиль, чьи приемы в честь заезжих знаменитостей славились еще тогда, когда Том Пятнистая Сова был простым преподавателем политических наук в Дартмуте, а Сокорро — темноглазой студенткой из Кампече, не скупилась на комплименты гостям.
Это будет достопамятный вечер, упоенно думала первая леди.
В оранжерее, где был сервирован обед, Том, Сокорро и восемь их гостей сидели в белых железных креслах вокруг большого круглого стола со стеклянной крышкой. Яркие хризантемы и астры в сахакских черных горшках чередовались с букетами пламенеющих кленовых листьев в каменных вазах, создавая вокруг обедающих ансамбль, который, по мнению Люсиль Картье, почти выходил за пределы хорошего вкуса.
«Или я поддалась буржуазному филистерству? — подумала Люсиль. — Или это предупреждение о легком несварении желудка? (Рыба была такой острой!)» Однако все, кроме нее, казалось, извлекали из обеда максимум удовольствия. Дебаты Дэвида, Поля, полтроянцев, видимо, имели потрясающий успех, и между двумя мужчинами сейчас не ощущалось никакой вражды. Так почему же ее одолевает предчувствие чего-то ужасного?
Первая леди предложила своим гостям обед из центральноамериканских блюд, восходящих к временам до испанского завоевания. Экзотичная брачная пара Фритисо-Пронтиналин и Минатипа-Пинакродин («Называйте нас Фред и Минни»), а также шотландские гости пришли в неистовый восторг от рыбы под соусом из перца и семян аннатового дерева, моле де побано, мексиканских лепешек, риса, черной фасоли и соуса из мякоти гуака. Дени и Поль буквально обжирались, воздавая должное рыбе по-маяйански, которую Сокорро приготовила сама по старинному семейному рецепту. Но Люсиль чуть прикасалась к пряным кушаньям, потому что весь день испытывала странную тошноту из-за зловещих вибраций, словно бы заполнивших эфир. Она чуть не отклонила неожиданное приглашение пообедать у ректора, но дала обещание выручить Сокорро; кроме того, ей хотелось познакомиться с Маргарет Стрейхорн, мощной операнткой, на которой недавно женился Дэвид после почти тринадцатилетнего вдовства. И потому Люсиль, сжав зубы, все-таки пришла на этот прием!
Она заговорила с сидевшим слева от нее Полем на его персональной волне:
Милый, ты не мог бы быстренько подкрепить свою бедную старенькую мать? У меня что-то неладно с головой и животом.
(Сочувствие.) Так полегче?
Гораздо. Ты не замечал сегодня никаких нарушений метарешеток? Солнечные пятна? Сверхновая? Или еще что-нибудь?
Нет. Меня только удивляет, что у нас с Дэвидом все так мило. Днем, во время дебатов, он буквально бросался на меня. Публика просто упивалась. Особенно когда Дэвид принялся клеймить меня и других североамериканских Соинтендантов за то, что мы недостаточно сильно протестовали против тысячесуточного испытательного срока, внезапно назначенного лилмиками. Академическая компания обожает, когда их собратья делают фарш из надутого политика, пусть даже он тоже вышел из их рядов! Дэвид Макгрегор, видимо, считает, что, откажись все Ремиларды от выдвижения в Магнаты, Конфедерацию Землян приняли бы в Консилиум без всяких оговорок. Понимаешь, мы, Ремиларды, в глазах экзотиков, личности весьма подозрительные — из-за своей династической гордыни мешаем человечеству немедленно стать Галактической расой.
Милый! Но это же несправедливо! Лилмики ведь не просили, чтобы вы отказались от выдвижения?
Наоборот. Они совершенно ясно дали понять, что Ремиларды должны остаться в списках кандидатов, а мне следует продолжать мою кампанию за право стать Первым Магнатом…
— Десерт сегодня будет особенный, — объявила Сокорро Ортега, когда обеденные тарелки были убраны со стола. — Сапоте-пьетос, голубая хурма. Моя сестра собрала ее утром в своем саду в Мериде на Юкатане и отправила мне в Бостон с модулем. Надеюсь, она вам понравится.
Со всех сторон послышались одобрительные восклицания. Люсиль же сладкие миниатюрные плоды показались почти приторными, однако она самоотверженно ела их, пока полтроянец Фред, сидевший справа от нее, рассказывал ей, как он и его подруга довольны, что им предстоит пробыть некоторое время в Дартмутском колледже.
— Сейчас сахарные клены придают окрестностям такую красоту! — заявила Минни; ее рубиновые глаза сияли энтузиазмом. — Право, не знаю, есть ли в Галактике другое место, где смена времен года оповещает о себе в таких ярких красках! — Она сидела напротив них, между Томом Пятнистая Сова и Дэвидом Макгрегором, и выглядела совсем куколкой рядом с дюжим коренным североамериканцем и высоким шотландцем. Оба полтроянца были абсолютно лысы, но женщины расписывали свои тоже лысые, но изящные по форме лиловатые головы сложными золотыми узорами. — И мы предвкушаем здешнюю зиму, которая так похожа на климат нашей родной планеты. Фред с одним коллегой перед Вторжением исследовал этот регион Земли и просто ухватился за возможность снова тут побывать.
— Наши дочери-близнецы, — сказал Фред, — приедут к нам сюда в начале зимнего семестра. Они намерены прослушать несколько музыкальных курсов, и им не терпится познакомиться с человеческими разновидностями зимнего спорта.
— Как приятно, что ваши дети могут присоединиться к вам, — сказал Дени. — У Дартмута, знаете ли, есть собственные лыжные трассы. И горные, и для бега. Имеются и хоккейные команды, и гонки на санях, катанье на собачьих упряжках, коньки и даже мотогонки по льду реки. Мой внук Марк просто ими бредит, но он еще первокурсник, и ему придется подождать следующей зимы.
— Мотогонки по льду? Этот вид спорта мне незнаком, — удивился Фред.
Поль Ремилард нахмурился, глядя на свою десертную тарелку.
— Он очень опасен, и, конечно, именно поэтому мой сын хочет им заниматься. Мотоциклы — это мощные тяжелые машины, а колеса снабжены стальными шипами для сцепления со льдом.
— Клянусь любовью! — воскликнул Фред. — Ваш сын, видимо, храбрый малый.
— Бесшабашный. Такое определение подходит ему больше. — Поль любезно кивнул полтроянцу и повернулся к Маргарет Стрейхорн, сидевшей с другой стороны.
Фред же наклонился к Колетт Рой — своей соседке справа — и сказал негромко:
— Мне кажется, я слышал, что один из сыновей Интенданта Ремиларда… Ох! — Но Минни слишком поздно одернула своего собрачника Фреда на его персональной волне.
Доброе лицо Колетт чуть погрустнело, но она только вздохнула.
— Боюсь, что да. После оправдания Марка Поль отправил его на Орб, предосторожности ради.
— Говорят, этот юноша… э… необычайно одарен высшими метаспособностями, — не отступал Фред, игнорируя тревожные сигналы своей соседки, своей собрачницы, — как, разумеется, и его знаменитый отец. Правда ли, что Интендант Ремилард был первым человеком, начавшим получать образование еще в материнской утробе с помощью учебной методики Галактического Содружества?
Колетт Рой кивнула.
— Я имела честь порекомендовать это.
— Вот почему ты — моя крестная. — Поль сверкнул в улыбке белейшими зубами. — Ты же прямо создана, чтобы сохранять меня безгрешным и достойным во всех отношениях!
— Люсиль и я, — торопливо перебил Дени, — считали, что с нас довольно шестерых прекрасных оперантных детей. Но Колетт настояла, чтобы мы зачали еще одного ребенка и обучали его в утробе примерно так, как вы, полтроянцы, обучаете своих эмбрионов.
— Я узнала про эту методику совершенно случайно, — объяснила Колетт. — Одна из полтроянок в местной группе связи была беременна.
— Странно! — добавил Дени. — Мой дядя Роги за неделю до этого посоветовал мне то же самое. Только Богу известно, откуда он почерпнул эту идею. Он же всего лишь букинист.
— Галактическое Содружество имеет все основания быть очень благодарным вам за вашу прозорливость, доктор Рой, — сказал Фред. — Книга, явившаяся… э… плодом совместных исследований Люсиль Картье и Дени Ремиларда, положила начало созданию человеческой метапедиатрии.
— У нас, людей, есть столько причин быть благодарными полтроянцам, — искренне сказала Маргарет Стрейхорн. — Вы всегда относились так дружески и сочувственно к нашей первобытной расе. Вы… вы очеловечивали для нас Галактическое Содружество на протяжении трудных лет Попечительства. Если бы примером галактического гражданства нам служили только другие расы, возможно, мы не выдержали бы, не смогли бы и дальше верить, что человечество действительно подходит для Галактического Содружества. Вы ведь довольно-таки устрашающая компания.
— Многим нашим, — сказал Фред, — казалось, что зря вашими попечителями назначили симбиари, а не нас. Но решения лилмиков обсуждению не подлежат.
— И напрасно, — пробормотал Дэвид Макгрегор.
Минни, сидевшая рядом с ним, ласково улыбнулась:
— Метапсихический потенциал человечества много выше нашего, Интендант Макгрегор. Мы не были бы для вас такими строгими наставниками, как симбиари, и, без сомнения, лилмики это учитывали.
— Очень модно поносить Зеленых Братцев, — с некоторым раздражением произнесла Колетт. — А я считаю, что симбиари очень неплохо справились с весьма неблагодарной работой. И они все-таки гуманоиды. Вряд ли мы предпочли бы, чтобы нас пасли крондакские чудовища, верно?
Люди за столом вздрогнули.
— Они были Попечителями нашей полтроянской расы, — сказал Фред. — Если верить легендам, мы еле выдержали это тягчайшее испытание и достигли слияния. Мы сочувствовали вашим расовым бедам, потому что всегда ощущаем близкое родство между нами, поскольку наша эволюция в целом развивалась почти параллельно вашей, вплоть до того, что когда-то нами управляли агрессивные импульсы. Вот почему мы старались смягчать суровость Симбиарского Попечительства при всяком удобном случае и делились с вами нашими методиками обучения эмбрионов и другими полезными сведениями. Чтобы избавить вас от ошибок, которые наделали мы в давние времена, когда нашими попечителями были крондаки…
— Или даже от неудачи, — вставила Минни, и ее хорошенькое личико посерьезнело, — которую потерпели семьдесят две злополучные расы, вверенные нашему полтроянскому попечительству.
— А что происходит с теми, кто проваливается? — спросил Том Пятнистая Сова.
— Их изолируют, — грустно ответил Фред. — Они не получают суперлюминальной транспортной системы, позволяющей совершать межзвездные перелеты. Серую пустоту гиперпространства патрулируют лилмики, чтобы карантин не был нарушен. Большинство цивилизаций не выдерживают долго после того, как им отказывают в слиянии.
— Это так называемое слияние… — Дени наклонился вперед, устремив сверкающие синие глаза на полтроянца. — Оно действительно препятствует агрессивному поведению и гарантирует альтруизм?
— После какого-то времени. Когда раса достигает слияния и полной зрелости, расовое сознание, как целое, обретает Единство и отвергает злокачественную агрессию, как любая очень сложная система отвергает дезорганизованность. У рас, не достигших полного единения, как, например, симбиари, встречаются… э… паршивые овцы, способные на антиобщественное поведение, но подавляющее большинство таких тенденций лишено. Четыре старшие расы Содружества, слившиеся безупречно, полностью вступили в Единство. А пребывание в нем делает невозможным совершение антисоциальных поступков. Конечно, мы все еще умудряемся грешить индивидуально. Гордость, отчаяние, легкомыслие и другое в том же роде.
— Как интересно! — сказала Маргарет Стрейхорн. — Но поразительно, что нас, людей, готовы принять в ваше Содружество, когда мы еще так несовершенны! Даже и с этим новым испытательным сроком, назначенным нам Магнатами Консилиума, мы получаем куда больше, чем заслуживаем.
— Это одно из многих решений лилмиков в вашу пользу, — сказала Минни. — Решений, которые мы, полтроянцы, всегда безоговорочно поддерживали.
Фред шутливо пожал плечами.
— И против которых другие слитые расы всегда возражали! Но вам удержу нет!
Все засмеялись, а Дэвид Макгрегор поднял бокал выдержанного испанского красного вина:
— Выпьем за добрых полтроянцев! И за их систему размножения, столь сходную с нашей, и за их методики обучения эмбрионов, которыми мы смогли воспользоваться. Если бы не они, нам, людям, пришлось бы осваивать методики симбиари.
— И ближайшие восемь месяцев, — сказала Маргарет, сияя, — нам с Дэвидом пришлось бы притворяться, будто я вынашиваю субоперантного головастика.
Под общие поздравления и смех они все выпили за Полтроянскую Амальгаму и за эмбриона.
— Незрелые люди и полтроянцы могут поступить в Дартмут, — торжественно объявил Том Пятнистая Сова, — но головастики — никогда!
Все снова засмеялись.
— Ну, если с десертом покончено, так, может быть, cafй de olla мы выпьем в гостиной? — Полтроянцам она объяснила: — Это кофеиновый напиток, сдобренный пряной толченой корой, которая называется корицей (для ароматности), и душистой полурафинированной сахарозой, называемой коричневым сахаром, для сладости.
— Восхитительно! — сказал Фред. — Чем больше сахара, тем лучше!
— Он кладет кленовый сахар в содовую, — пожаловалась Минни Сокорро, покачивая головой. — А омлет мажет джемом и обмакивает жареный лук в мед!
Но супруга ректора отнеслась к этому одобрительно.
— В следующий раз я приготовлю для Фреда засахаренные цукаты.
Когда все встали из-за стола и неторопливо направились к дверям, Поль пошел рядом с Дэвидом Макгрегором и его женой.
— На Консилиум Орб вы с Маргарет и Уиллом полетите, как и мы, на «Кунгсхолме»?
— Да нет, — ответил Дэвид. — Он же отправляется семнадцатого ноября, если я не ошибаюсь? Мы трое и жена Уилла улетаем послезавтра на «Аквитании». Но это «кузнечик», и на Орб мы прибудем через четыре дня после пас. Шестого декабря.
Маргарет Стрейхорн виновато улыбнулась.
— Боюсь, корабли с высоким суперлюминальным фактором смещения не для меня. Даже замедленные переброски сквозь поверхности в гиперпространство действуют на меня очень скверно. Ну а в моем нынешнем положении я, конечно, почувствую себя еще хуже. Еще хорошо, что земные Магнаты должны бывать в Орбе не чаще двух раз в год — то есть в земной год. Иначе Дэвиду пришлось бы лететь туда без меня.
Дэвид собственнически обнял жену за талию.
— Как же, дожидайся!
Дени засмеялся.
— Как вижу, у вас все еще медовый месяц.
— И сейчас, и до скончания века, — проворчал Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Caracoles! note 37 Неужели Дартмутский колледж оскорбит уважаемых полтроянцев из-за ненасытности подружек Поля Ремиларда?
И тут Сокорро осенила блестящая мысль: ректор Дартмута и его первая леди дадут обед не на восемь, а на десять персон. Она тут же позвонила Люсиль Картье, умоляя о помощи в катастрофической ситуации, и заручилась ее согласием. Позже, когда первой леди удалось поймать Поля одного и пригласить его, она упомянула, что пригласила и его родителей, а потом «нерешительно» осведомилась, не будет ли он так добр, не заедет ли за своей крестной матерью — почетным профессором Дартмутского колледжа по кафедре человеческой генетики Колетт Рой? Сокорро и Том так дружны с Колетт, и они уже так давно не виделись…
После секундного колебания загнанный в угол Поль обещал исполнить ее просьбу. Засим первая леди нашла полтроянцев и, упрашивая их все-таки отобедать у нее с ректором, мимоходом упомянула, что Поль приедет с достопочтенной профессором Рой. Экзотики тут же вновь приняли приглашение, и Сокорро могла наконец сообщить Тому, что все в порядке.
С самого начала все говорило за то, что обед станет настоящим триумфом. Поль и его соперник на пост Первого Магната на время забыли о политических разногласиях, которые придали столько жару симпозиуму, и ограничивались светскими темами — во всяком случае, вслух. Дени Ремилард был рад возобновить былую дружбу с Дэвидом Макгрегором и на полную катушку очаровывал Маргарет Стрейхорн. Миниатюрные лиловокожие полтроянцы, похожие в своих экзотических изукрашенных одеждах на земных ребятишек, почему-то совершенно лысых и в маскарадных костюмах в честь Дня Всех Святых, очень живо и с большим юмором рассказывали о разных экзотических политических интрижках. А Люсиль, чьи приемы в честь заезжих знаменитостей славились еще тогда, когда Том Пятнистая Сова был простым преподавателем политических наук в Дартмуте, а Сокорро — темноглазой студенткой из Кампече, не скупилась на комплименты гостям.
Это будет достопамятный вечер, упоенно думала первая леди.
В оранжерее, где был сервирован обед, Том, Сокорро и восемь их гостей сидели в белых железных креслах вокруг большого круглого стола со стеклянной крышкой. Яркие хризантемы и астры в сахакских черных горшках чередовались с букетами пламенеющих кленовых листьев в каменных вазах, создавая вокруг обедающих ансамбль, который, по мнению Люсиль Картье, почти выходил за пределы хорошего вкуса.
«Или я поддалась буржуазному филистерству? — подумала Люсиль. — Или это предупреждение о легком несварении желудка? (Рыба была такой острой!)» Однако все, кроме нее, казалось, извлекали из обеда максимум удовольствия. Дебаты Дэвида, Поля, полтроянцев, видимо, имели потрясающий успех, и между двумя мужчинами сейчас не ощущалось никакой вражды. Так почему же ее одолевает предчувствие чего-то ужасного?
Первая леди предложила своим гостям обед из центральноамериканских блюд, восходящих к временам до испанского завоевания. Экзотичная брачная пара Фритисо-Пронтиналин и Минатипа-Пинакродин («Называйте нас Фред и Минни»), а также шотландские гости пришли в неистовый восторг от рыбы под соусом из перца и семян аннатового дерева, моле де побано, мексиканских лепешек, риса, черной фасоли и соуса из мякоти гуака. Дени и Поль буквально обжирались, воздавая должное рыбе по-маяйански, которую Сокорро приготовила сама по старинному семейному рецепту. Но Люсиль чуть прикасалась к пряным кушаньям, потому что весь день испытывала странную тошноту из-за зловещих вибраций, словно бы заполнивших эфир. Она чуть не отклонила неожиданное приглашение пообедать у ректора, но дала обещание выручить Сокорро; кроме того, ей хотелось познакомиться с Маргарет Стрейхорн, мощной операнткой, на которой недавно женился Дэвид после почти тринадцатилетнего вдовства. И потому Люсиль, сжав зубы, все-таки пришла на этот прием!
Она заговорила с сидевшим слева от нее Полем на его персональной волне:
Милый, ты не мог бы быстренько подкрепить свою бедную старенькую мать? У меня что-то неладно с головой и животом.
(Сочувствие.) Так полегче?
Гораздо. Ты не замечал сегодня никаких нарушений метарешеток? Солнечные пятна? Сверхновая? Или еще что-нибудь?
Нет. Меня только удивляет, что у нас с Дэвидом все так мило. Днем, во время дебатов, он буквально бросался на меня. Публика просто упивалась. Особенно когда Дэвид принялся клеймить меня и других североамериканских Соинтендантов за то, что мы недостаточно сильно протестовали против тысячесуточного испытательного срока, внезапно назначенного лилмиками. Академическая компания обожает, когда их собратья делают фарш из надутого политика, пусть даже он тоже вышел из их рядов! Дэвид Макгрегор, видимо, считает, что, откажись все Ремиларды от выдвижения в Магнаты, Конфедерацию Землян приняли бы в Консилиум без всяких оговорок. Понимаешь, мы, Ремиларды, в глазах экзотиков, личности весьма подозрительные — из-за своей династической гордыни мешаем человечеству немедленно стать Галактической расой.
Милый! Но это же несправедливо! Лилмики ведь не просили, чтобы вы отказались от выдвижения?
Наоборот. Они совершенно ясно дали понять, что Ремиларды должны остаться в списках кандидатов, а мне следует продолжать мою кампанию за право стать Первым Магнатом…
— Десерт сегодня будет особенный, — объявила Сокорро Ортега, когда обеденные тарелки были убраны со стола. — Сапоте-пьетос, голубая хурма. Моя сестра собрала ее утром в своем саду в Мериде на Юкатане и отправила мне в Бостон с модулем. Надеюсь, она вам понравится.
Со всех сторон послышались одобрительные восклицания. Люсиль же сладкие миниатюрные плоды показались почти приторными, однако она самоотверженно ела их, пока полтроянец Фред, сидевший справа от нее, рассказывал ей, как он и его подруга довольны, что им предстоит пробыть некоторое время в Дартмутском колледже.
— Сейчас сахарные клены придают окрестностям такую красоту! — заявила Минни; ее рубиновые глаза сияли энтузиазмом. — Право, не знаю, есть ли в Галактике другое место, где смена времен года оповещает о себе в таких ярких красках! — Она сидела напротив них, между Томом Пятнистая Сова и Дэвидом Макгрегором, и выглядела совсем куколкой рядом с дюжим коренным североамериканцем и высоким шотландцем. Оба полтроянца были абсолютно лысы, но женщины расписывали свои тоже лысые, но изящные по форме лиловатые головы сложными золотыми узорами. — И мы предвкушаем здешнюю зиму, которая так похожа на климат нашей родной планеты. Фред с одним коллегой перед Вторжением исследовал этот регион Земли и просто ухватился за возможность снова тут побывать.
— Наши дочери-близнецы, — сказал Фред, — приедут к нам сюда в начале зимнего семестра. Они намерены прослушать несколько музыкальных курсов, и им не терпится познакомиться с человеческими разновидностями зимнего спорта.
— Как приятно, что ваши дети могут присоединиться к вам, — сказал Дени. — У Дартмута, знаете ли, есть собственные лыжные трассы. И горные, и для бега. Имеются и хоккейные команды, и гонки на санях, катанье на собачьих упряжках, коньки и даже мотогонки по льду реки. Мой внук Марк просто ими бредит, но он еще первокурсник, и ему придется подождать следующей зимы.
— Мотогонки по льду? Этот вид спорта мне незнаком, — удивился Фред.
Поль Ремилард нахмурился, глядя на свою десертную тарелку.
— Он очень опасен, и, конечно, именно поэтому мой сын хочет им заниматься. Мотоциклы — это мощные тяжелые машины, а колеса снабжены стальными шипами для сцепления со льдом.
— Клянусь любовью! — воскликнул Фред. — Ваш сын, видимо, храбрый малый.
— Бесшабашный. Такое определение подходит ему больше. — Поль любезно кивнул полтроянцу и повернулся к Маргарет Стрейхорн, сидевшей с другой стороны.
Фред же наклонился к Колетт Рой — своей соседке справа — и сказал негромко:
— Мне кажется, я слышал, что один из сыновей Интенданта Ремиларда… Ох! — Но Минни слишком поздно одернула своего собрачника Фреда на его персональной волне.
Доброе лицо Колетт чуть погрустнело, но она только вздохнула.
— Боюсь, что да. После оправдания Марка Поль отправил его на Орб, предосторожности ради.
— Говорят, этот юноша… э… необычайно одарен высшими метаспособностями, — не отступал Фред, игнорируя тревожные сигналы своей соседки, своей собрачницы, — как, разумеется, и его знаменитый отец. Правда ли, что Интендант Ремилард был первым человеком, начавшим получать образование еще в материнской утробе с помощью учебной методики Галактического Содружества?
Колетт Рой кивнула.
— Я имела честь порекомендовать это.
— Вот почему ты — моя крестная. — Поль сверкнул в улыбке белейшими зубами. — Ты же прямо создана, чтобы сохранять меня безгрешным и достойным во всех отношениях!
— Люсиль и я, — торопливо перебил Дени, — считали, что с нас довольно шестерых прекрасных оперантных детей. Но Колетт настояла, чтобы мы зачали еще одного ребенка и обучали его в утробе примерно так, как вы, полтроянцы, обучаете своих эмбрионов.
— Я узнала про эту методику совершенно случайно, — объяснила Колетт. — Одна из полтроянок в местной группе связи была беременна.
— Странно! — добавил Дени. — Мой дядя Роги за неделю до этого посоветовал мне то же самое. Только Богу известно, откуда он почерпнул эту идею. Он же всего лишь букинист.
— Галактическое Содружество имеет все основания быть очень благодарным вам за вашу прозорливость, доктор Рой, — сказал Фред. — Книга, явившаяся… э… плодом совместных исследований Люсиль Картье и Дени Ремиларда, положила начало созданию человеческой метапедиатрии.
— У нас, людей, есть столько причин быть благодарными полтроянцам, — искренне сказала Маргарет Стрейхорн. — Вы всегда относились так дружески и сочувственно к нашей первобытной расе. Вы… вы очеловечивали для нас Галактическое Содружество на протяжении трудных лет Попечительства. Если бы примером галактического гражданства нам служили только другие расы, возможно, мы не выдержали бы, не смогли бы и дальше верить, что человечество действительно подходит для Галактического Содружества. Вы ведь довольно-таки устрашающая компания.
— Многим нашим, — сказал Фред, — казалось, что зря вашими попечителями назначили симбиари, а не нас. Но решения лилмиков обсуждению не подлежат.
— И напрасно, — пробормотал Дэвид Макгрегор.
Минни, сидевшая рядом с ним, ласково улыбнулась:
— Метапсихический потенциал человечества много выше нашего, Интендант Макгрегор. Мы не были бы для вас такими строгими наставниками, как симбиари, и, без сомнения, лилмики это учитывали.
— Очень модно поносить Зеленых Братцев, — с некоторым раздражением произнесла Колетт. — А я считаю, что симбиари очень неплохо справились с весьма неблагодарной работой. И они все-таки гуманоиды. Вряд ли мы предпочли бы, чтобы нас пасли крондакские чудовища, верно?
Люди за столом вздрогнули.
— Они были Попечителями нашей полтроянской расы, — сказал Фред. — Если верить легендам, мы еле выдержали это тягчайшее испытание и достигли слияния. Мы сочувствовали вашим расовым бедам, потому что всегда ощущаем близкое родство между нами, поскольку наша эволюция в целом развивалась почти параллельно вашей, вплоть до того, что когда-то нами управляли агрессивные импульсы. Вот почему мы старались смягчать суровость Симбиарского Попечительства при всяком удобном случае и делились с вами нашими методиками обучения эмбрионов и другими полезными сведениями. Чтобы избавить вас от ошибок, которые наделали мы в давние времена, когда нашими попечителями были крондаки…
— Или даже от неудачи, — вставила Минни, и ее хорошенькое личико посерьезнело, — которую потерпели семьдесят две злополучные расы, вверенные нашему полтроянскому попечительству.
— А что происходит с теми, кто проваливается? — спросил Том Пятнистая Сова.
— Их изолируют, — грустно ответил Фред. — Они не получают суперлюминальной транспортной системы, позволяющей совершать межзвездные перелеты. Серую пустоту гиперпространства патрулируют лилмики, чтобы карантин не был нарушен. Большинство цивилизаций не выдерживают долго после того, как им отказывают в слиянии.
— Это так называемое слияние… — Дени наклонился вперед, устремив сверкающие синие глаза на полтроянца. — Оно действительно препятствует агрессивному поведению и гарантирует альтруизм?
— После какого-то времени. Когда раса достигает слияния и полной зрелости, расовое сознание, как целое, обретает Единство и отвергает злокачественную агрессию, как любая очень сложная система отвергает дезорганизованность. У рас, не достигших полного единения, как, например, симбиари, встречаются… э… паршивые овцы, способные на антиобщественное поведение, но подавляющее большинство таких тенденций лишено. Четыре старшие расы Содружества, слившиеся безупречно, полностью вступили в Единство. А пребывание в нем делает невозможным совершение антисоциальных поступков. Конечно, мы все еще умудряемся грешить индивидуально. Гордость, отчаяние, легкомыслие и другое в том же роде.
— Как интересно! — сказала Маргарет Стрейхорн. — Но поразительно, что нас, людей, готовы принять в ваше Содружество, когда мы еще так несовершенны! Даже и с этим новым испытательным сроком, назначенным нам Магнатами Консилиума, мы получаем куда больше, чем заслуживаем.
— Это одно из многих решений лилмиков в вашу пользу, — сказала Минни. — Решений, которые мы, полтроянцы, всегда безоговорочно поддерживали.
Фред шутливо пожал плечами.
— И против которых другие слитые расы всегда возражали! Но вам удержу нет!
Все засмеялись, а Дэвид Макгрегор поднял бокал выдержанного испанского красного вина:
— Выпьем за добрых полтроянцев! И за их систему размножения, столь сходную с нашей, и за их методики обучения эмбрионов, которыми мы смогли воспользоваться. Если бы не они, нам, людям, пришлось бы осваивать методики симбиари.
— И ближайшие восемь месяцев, — сказала Маргарет, сияя, — нам с Дэвидом пришлось бы притворяться, будто я вынашиваю субоперантного головастика.
Под общие поздравления и смех они все выпили за Полтроянскую Амальгаму и за эмбриона.
— Незрелые люди и полтроянцы могут поступить в Дартмут, — торжественно объявил Том Пятнистая Сова, — но головастики — никогда!
Все снова засмеялись.
— Ну, если с десертом покончено, так, может быть, cafй de olla мы выпьем в гостиной? — Полтроянцам она объяснила: — Это кофеиновый напиток, сдобренный пряной толченой корой, которая называется корицей (для ароматности), и душистой полурафинированной сахарозой, называемой коричневым сахаром, для сладости.
— Восхитительно! — сказал Фред. — Чем больше сахара, тем лучше!
— Он кладет кленовый сахар в содовую, — пожаловалась Минни Сокорро, покачивая головой. — А омлет мажет джемом и обмакивает жареный лук в мед!
Но супруга ректора отнеслась к этому одобрительно.
— В следующий раз я приготовлю для Фреда засахаренные цукаты.
Когда все встали из-за стола и неторопливо направились к дверям, Поль пошел рядом с Дэвидом Макгрегором и его женой.
— На Консилиум Орб вы с Маргарет и Уиллом полетите, как и мы, на «Кунгсхолме»?
— Да нет, — ответил Дэвид. — Он же отправляется семнадцатого ноября, если я не ошибаюсь? Мы трое и жена Уилла улетаем послезавтра на «Аквитании». Но это «кузнечик», и на Орб мы прибудем через четыре дня после пас. Шестого декабря.
Маргарет Стрейхорн виновато улыбнулась.
— Боюсь, корабли с высоким суперлюминальным фактором смещения не для меня. Даже замедленные переброски сквозь поверхности в гиперпространство действуют на меня очень скверно. Ну а в моем нынешнем положении я, конечно, почувствую себя еще хуже. Еще хорошо, что земные Магнаты должны бывать в Орбе не чаще двух раз в год — то есть в земной год. Иначе Дэвиду пришлось бы лететь туда без меня.
Дэвид собственнически обнял жену за талию.
— Как же, дожидайся!
Дени засмеялся.
— Как вижу, у вас все еще медовый месяц.
— И сейчас, и до скончания века, — проворчал Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56