Всего наилучшего.
Едва О'Коннор и его спутники вышли из ложи, как золотистый парчовый занавес раздвинулся, и зрителям предстал точно вылепленный из фарфора пейзаж испанского монастырского дворика. Огни рампы подсвечивали зал. Учуяв характерный запах, дон Виченцу наклонился и увидел, что из глазниц Лопрести и Поркаро сочится черная зловещая жижа. Хотя ни тот, ни другой уже не дышали, оба сидели прямо и несгибаемо на обитых бархатом стульях.
2
Алма-Ата, Казахская ССР, Земля
10 июля 1979 года
Он был самым скромным членом делегации индийских ученых-парапсихологов, посетившей Казахский государственный университет. Настолько скромным, что потом штатные сотрудники Института биоэнергетики (включая директора) решительно отрицали свое знакомство с ним. Однако именно он организовал эту поездку как предлог для встречи с Юрием и Тамарой.
Разумеется, гостей не водили в лабораторию, где работали молодой биофизик и его жена, поскольку их исследования находились под тем же грифом секретности, что и космические. Зато индийцы вдоволь полюбовались эффектом «Кирлиан», согласно которому сканирующие устройства сообщали монитору нефизическую ауру живых существ. Если не считать двух-трех щекотливых вопросов, визит прошел на удивление гладко, и делегаты остались очень довольны. К вечеру в кабинете директора института было устроено чаепитие. Гости получили возможность побеседовать с некоторыми разработчиками биоэнергетических проектов и подопытными экземплярами, чьи психические силы подвергались анализу. Юрий и Тамара тоже присутствовали; их представили просто — «специалисты по биокоммуникациям». Они говорили мало, ушли рано и тут же забыли об индийских ученых. Их мысли были заняты делом Абдыжамиля Симонова, чья скоропостижная смерть стал объектом пристального внимания КГБ. Ходили слухи, что Андропов лично интересуется ходом расследования.
Вечером в их квартире раздался звонок. Тамара укладывала спать Илью и Валерия, а Юрий, взяв трубку, узнал голос директора. Кроме всегдашней официальной сухости, в нем угадывалось необычное напряжение.
— Почетный член Индийской парафизической ассоциации просит о личной встрече с вами и вашей женой. Я сказал, что на это необходимо запрашивать разрешение Москвы, но он нисколько не смутился и… буквально вынудил меня позвонить академику. Мне было дано согласие.
— Как странно, — отозвался Юрий.
— Пожалуйста, поторопитесь. Доктор Ургиен Бхотиа ждет вас в главном вестибюле гостиницы «Казахстан». Сам он с Тибета, теперь живет в Дарджилинге и желает поговорить с вами о своих изысканиях, которые якобы соотносятся с вашей работой. Будьте с ним полюбезнее.
Директор повесил трубку, не дав Юрию времени на расспросы.
Выйдя из детской, Тамара изумленно взглянула на мужа.
Он передал ей содержание телефонного разговора и добавил от себя:
Я ничего не понял, но ехать надо, и немедленно, так что Алла с Муканом пусть зайдут ближе к ночи, я им позвоню, а ты попроси Наташу присмотреть за детьми.
Когда все было улажено, они сели в автобус и доехали до недавно выстроенного, будто парящего над городом отеля на проспекте Ленина, где селили только самых именитых гостей. Как только вошли в огромный вестибюль с кондиционерами, им навстречу встал и поклонился уроженец Тибета — невысокий, плотный и очень смуглый человек в национальной одежде.
— Доктор Гаврыс, мадам Гаврыс-Сахвадзе, позвольте представиться: Ургиен Бхотиа. Я понимаю, что доставил вам массу неудобств, но надеюсь, вы меня простите. Этой встречи я жду уже пять лет. — Он перешел на умственную речь: Быть может, прогуляемся немного по вечерней прохладе?
Протянутая для рукопожатия рука Юрия застыла в воздухе, а Тамара спокойно ответила: Пожалуй, вы не поднимались на фуникулере по холму Коктюбе?
— Еще нет. Но говорят, оттуда открывается великолепная панорама.
Откуда вы знаете о нас и о нашей работе? — спросил Юрий.
Тибетец засмеялся.
— Я не раз бывал в прекрасном городе Алма-Ате, но до сих пор был знаком с ним только поверхностно…
Доктор Бхотиа взял обоих под руки и так уверенно перевел на противоположную сторону проспекта Абая, в парк перед Дворцом культуры имени Ленина, словно он хозяин, а они гости. В сумерках включили подсветку фонтанов; от сверкающих струй веяло приятной прохладой. Ургиен остановился полюбоваться аккуратными клумбами, вдохнуть дурманный аромат цветов.
— На удивление пышная растительность для современного города, — заметил он. — От этого в воздухе разлита неудержимая жизненная сила. Я буквально заряжаюсь ею.
Он относился к так называемому типу «людей без возраста»: ему можно было дать и сорок, и шестьдесят. Гладко выбритый череп, щеки словно бы нарумянены, ровные белоснежные зубы, глаза необычного стального цвета почти скрыты под складками морщин; когда он улыбается, их совсем не видно.
— Судя по всему, вы адепт, в отличие от ваших коллег, — заговорила вслух Тамара. — И все же, как вам стало известно о наших умственных свойствах и о нашей работе? Ведь здесь и то и другое считается государственной тайной.
— Способность воспринимать биоплазму ярчайших даже за тысячи километров дарована мне свыше. Правда, это распространяется только на Азию. Уже больше двадцати лет, с тех пор как переселился в Индию, я изучаю движения души тем способом, какой у вас принято называть ясновидением. Впервые я обнаружил вас в семьдесят четвертом году, когда вы только-только приехали в Алма-Ату и явились мне двойной умственной звездой, ярче которой я прежде не встречал. С тех пор я ни на миг не выпускал из виду вашу жизнь: вместе с вами радовался рождению ваших одухотворенных сыновей, а теперь жду появления на свет дочери.
— Вы уверены, что будьте дочь? — оживилась Тамара.
— Вне всяких сомнений. — Ургиен вгляделся в лица и умы молодых супругов и с сожалением обнаружил поставленные перед ним барьеры. — Прошу вас, не бойтесь меня. Мое единственное стремление — помочь вам в столь трудные времена, когда вы, взявшие под свою опеку множество незрелых умов, находитесь, так сказать, на нравственном распутье.
— Значит, вы наблюдали за нами? — переспросил Юрий. — Позвольте узнать, в каком приближении? Читали наши мысли?
— Из своих опытов вы знаете, что это невозможно. Никто не может прочесть ваши мысли, если вы этого не допустите. Тем не менее я в курсе всех обуревающих вас соблазнов и стоящих перед вами опасностей. И поэтому спросил себя и Милосердного Владыку, не вменяется ли мне в обязанность дать вам кое-какие наставления.
— И что же сообщил вам небесный оракул? — сухо осведомился Юрий.
— Я убедился, что, несмотря на совершенные вами негуманные действия, вы оба люди доброй воли. Вы отвергли ложные утешения великого детерминизма, что приобщает индивидуальное сознание к массовому, позволяя ему избежать личной ответственности. Вы сознаете свободу собственного выбора и ответственность, которую он за собой влечет. К несчастью, большинство ваших соотечественников отвергло эту нелегкую истину. Они не понимают, что человеческий ум, если хочет сохранить целостность, должен опираться в равной мере на душу и дух.
— И я не понимаю, — заявил Юрий. — Объяснитесь, пожалуйста.
Они пересекли площадь перед дворцом культуры и углубились в аллею парка, сопровождаемые вечерним звоном цикад.
— Недавно в Вене состоялась встреча на высшем уровне между главами государств Соединенных Штатов и Советского Союза. Брежнев и Картер подписали Договор об ограничении стратегических вооружений. Во время раунда переговоров, состоявшегося в помещении советского посольства, сотрудник вашего Института биоэнергетики по фамилии Симонов оказал на американского президента принудительное воздействие, приведшее к мозговой путанице и некоторым иррациональным поступкам. В подобном состоянии он пребывает по сей день… Глава КГБ пришел в восторг от успехов Симонова и предпринял шаги к тому, чтобы командировать его в Вашингтон, где тот, следуя предписаниям Москвы, продолжал бы оказывать враждебное влияние на американских лидеров. Но этому плану не суждено было осуществиться, ибо Симонов во время пробежки трусцой по университетскому стадиону неожиданно упал и умер.
— Вскрытие показало, что у него расширено и ослаблено сердце, — пояснил Юрий. — Недуг, нередко возникающий при психических перегрузках. Врачи и у меня находят такие симптомы.
— Совершенно верно, — с грустью подтвердил гость.
Какое-то время они шли молча. Впереди показалась ярко освещенная станция фуникулера; со всех сторон к ней стекались люди.
— Абдыжамиль Симонов, прежде чем попасть к нам в институт, был шаманом из дикого племени, — сказала Тамара. — Этот подлый, корыстный человек упорно сопротивлялся нашим попыткам отговорить его от участия в планах Андропова. Полусумасшедший дикарь представлял собой угрозу всей планете. Сотрудники КГБ заблуждались, полагая, что смогут держать его в узде.
Ургиен кивнул.
— А до него был некий Рюрик Волжский, сильный принудитель и неисправимый развратник. В рамках специальной программы вашего института работают более шестидесяти несовершеннолетних экстрасенсов. Когда Волжский устроился к вам воспитателем, вы предупредили его, что он должен сдерживать свои инстинкты. Волжский только посмеялся. И спустя два дня утонул в Большой Алмаатинке.
— Нормальные люди в столкновении со злом способны лишь бессильно скрежетать зубами и рассыпать проклятия, — проговорил Юрий. — Мы счастливее их.
— Так может рассуждать душа, но не дух, — заявил тибетец.
Они подошли к кассе, и Юрий купил три билета. Затем все трое забрались в переполненную красно-желтую вагонетку. Беременной Тамаре уступили место у окна. Спустя миг они уже парили в прозрачном воздухе, и разговор снова перешел в область телепатии.
На Востоке часто прибегают к игре слов. Вы, стало быть, намерены судить меня с ее помощью? Душа и дух! А не проще ли поговорить о жизни и смерти? Или о запуганных детишках, ставших игрушками в руках порочного старика? Вместо того чтобы обратить свои умственные силы во благо человечеству, он сделал их орудием угнетения.
Но если вы будете убивать во имя добра и справедливости в вашем понимании, то чем вы лучше угнетателей? — возразил Ургиен.
— Нам нелегко было пойти на убийство, — сказала Тамара. — Юрий решился на это после долгих и серьезных раздумий.
В одиннадцатом веке на Тибете проживал поэт Мтиларена, обладавший такими же силами, как вы. Он мог поражать врагов на расстоянии. Но стал святым лишь после того, как отказался от применения своих богоподобных сил.
— А мы не святые, — откликнулся Юрий. — Мы люди, нам не чуждо стремление выжить. Я поляк и католик, поэтому убийство мне стоило больших страданий, я бы очень хотел, чтоб нашелся другой выход, но его не было. Маленький робкий Ежи, каким меня увезли из Лодзи, оторвали от родителей и запрягли в ментальное рабство, никогда бы на такое не решился. Но потом я встретил Тамару! Ленинградские психологи производили над нами опыты, а военные пытались убедить, что наш долг — беспрекословное подчинение интересам государства. Но Тамара не покорилась им, даже когда ее отца сослали за то, что он осмелился выразить протест против того, как ГРУ использует нас и нам подобных.
Я вижу ваши тягостные воспоминания, откликнулся Ургиен. Хотя вы не решаетесь прямо сказать, что уже тогда сочли убийство необходимостью…
— Вы не желаете нас понять! — взорвался Юрий.
— Да, руководитель ГРУ, хладнокровный мерзавец, был первым, — признала Тамара. — Он видел в нас не живых людей, а инструменты для удовлетворения своих далеко идущих амбиций. Он рассчитывал, что мы станем его секретным оружием против Андропова. Когда наш враг умер, ГРУ потеряло интерес к психологическим исследованиям. А Брежнев и Андропов, напротив, глубоко уверовали в умственные силы, взяли программу под свой контроль и пообещали нам все права и привилегии советских граждан. Это было в семьдесят четвертом. Спустя полгода после того, как сослали папу. Мне было шестнадцать. Ежи/Юрию — двадцать два. Нам дали специальное разрешение пожениться и отправили в Алма-Ату.
— Мы ожидали, что попадем в среднеазиатское захолустье с караванами верблюдов, дикими кочевниками, базарами, — продолжал Юрий. — Представьте наше удивление, когда мы увидели новый зеленый город с огромным университетом, где мы подверглись изучению, но и сами могли учиться.
Вы приобрели знания, но не мудрость.
— Черт! — выругался Юрий.
— Ургиен Бхотиа, — проговорила Тамара, — мы не индусы и не тибетцы. Вы трепещете при виде насилия, а мы — нет, поскольку наш народ веками подвергался гонениям. Мы сознаем, что сделали трудный выбор, но у нас в голове грандиозные планы, и мы полны решимости осуществить их. Это значит, что в случае необходимости нам надо уметь защищаться. Мы с Юрием самые сильные умы из собранных у нас в институте. Мы учим юных ясновидцев, а втайне побуждаем их скрывать свои подлинные способности от КГБ. Поэтому кажется, что биоэнергетическая программа движется крайне медленными темпами. Дети понимают, что должны трудиться для всего человечества, а не только для Советского Союза.
Раз вам выпало воспитывать и обучать молодое поколение, тем более необходимо исправить ваши ошибки.
— Приехали, — сказал Юрий вслух.
Пассажиры со смехом и восторженными восклицаниями высыпали из вагонетки; одни бросились на смотровую площадку, другие сразу отправились в ресторан. К северу в фиолетовой дымке простирались бывшие целинные земли, ныне путем ирригации превращенные в сады и поля. Разноцветные огни большого города еще только начинали мерцать на фоне отблесков заката, окрасившего подножия холмов. Южнее Коктюбе тянулся Заилийский Алатау, поросший лесом отрог высокого Тянь-Шаня. Всего в трехстах километрах проходила китайская граница.
Они стояли у перил, глядя на вечернюю Алма-Ату.
— Название города переводится как Отец Яблонь, — объяснила Тамара. — Видно, поэтому всюду сады, виноградники. Нам здесь очень нравится. В университете мы на хорошем счету, потому что держим язык за зубами и весьма осторожны в применении умственных сил. Уверяю вас, Ургиен, мы делаем много добра. Придет время, когда ясновидцы в других частях света смогут работать в открытую. Мы последуем их примеру и, клянусь, навсегда откажемся от насилия в целях самообороны.
— Вам известно, что многие умы наделены подобной силой. Но знаете ли вы, что существует Мировой Разум, к которому и вы, и я, и все остальные — независимо от умственного развития — сопричастны?
— Я слышала о Великой Душе, — ответила Тамара. — Мой прапрапрадед рассказывал мне о ней, когда я была совсем маленькая. Теперь одни называют ее Сознательным Полем Человечества, а другие — Богом.
— Душа не есть Бог, — возразил тибетец. — Бог — это дух и не может быть осквернен злом. А душа может… Потому я и приехал сюда, чтобы оградить вас.
— Душа! Дух! — воскликнул Юрий. — Может, хватит? Скажите прямо, чего вы хотите от нас!
— Попытаюсь. Давным-давно я был монахом по прозванию Ургиен Римпош, с гордостью пользовался своими умственными силами и полагал, что я избранник Божий, имеющий право управлять небесами. В том вихре, что обрушился на мою несчастную страну во время китайского нашествия пятидесятых годов, мои попытки склонить Бога к отпору захватчикам оказались бесплодны. Наш маленький монастырь красные солдаты разрушили до основания, нас избивали, называли паразитами. И они были правы, ибо я и мои братья монахи, в поисках славы кричавшие повсюду о моем даре, перепутали дух с душой. Вместе с тысячами земляков я бежал в Индию. Много выстрадал, в результате мучительных сомнений лишился всех своих талантов и наконец начал набираться мудрости. Первой снизошедшей на меня истиной было осознание, что душа и ее силы не являются чем-то сверхъестественным. Никакое это не чудо, а часть природного наследия, и все люди обладают им в большей или меньшей степени.
— Мы тоже пришли к такому выводу, — вставила Тамара.
— Душа не есть физический или духовный субстрат, — продолжал Ургиен, — хотя и принадлежит к материальному миру, так как ее порождает соотношение, сращение материи и энергии. Даже в атомах содержатся микроскопические частицы души. Высшие организмы располагают ею в большом количестве. Существует также Мировая Душа…
— Или Мировой Разум? — уточнил Юрий.
— Нет-нет, Разум придет позднее, вместе с понятием духа. Позвольте мне договорить… Душа только ощущает, знать она не может. Как уже признали многие мыслители, душа женского рода: созидательница жизни, такая же стойкая и выносливая, как планета Земля, чья суть неизбежно присутствует в каждом из нас. Внутри всех живых существ — растений, животных, людей — формируется иерархия души:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Едва О'Коннор и его спутники вышли из ложи, как золотистый парчовый занавес раздвинулся, и зрителям предстал точно вылепленный из фарфора пейзаж испанского монастырского дворика. Огни рампы подсвечивали зал. Учуяв характерный запах, дон Виченцу наклонился и увидел, что из глазниц Лопрести и Поркаро сочится черная зловещая жижа. Хотя ни тот, ни другой уже не дышали, оба сидели прямо и несгибаемо на обитых бархатом стульях.
2
Алма-Ата, Казахская ССР, Земля
10 июля 1979 года
Он был самым скромным членом делегации индийских ученых-парапсихологов, посетившей Казахский государственный университет. Настолько скромным, что потом штатные сотрудники Института биоэнергетики (включая директора) решительно отрицали свое знакомство с ним. Однако именно он организовал эту поездку как предлог для встречи с Юрием и Тамарой.
Разумеется, гостей не водили в лабораторию, где работали молодой биофизик и его жена, поскольку их исследования находились под тем же грифом секретности, что и космические. Зато индийцы вдоволь полюбовались эффектом «Кирлиан», согласно которому сканирующие устройства сообщали монитору нефизическую ауру живых существ. Если не считать двух-трех щекотливых вопросов, визит прошел на удивление гладко, и делегаты остались очень довольны. К вечеру в кабинете директора института было устроено чаепитие. Гости получили возможность побеседовать с некоторыми разработчиками биоэнергетических проектов и подопытными экземплярами, чьи психические силы подвергались анализу. Юрий и Тамара тоже присутствовали; их представили просто — «специалисты по биокоммуникациям». Они говорили мало, ушли рано и тут же забыли об индийских ученых. Их мысли были заняты делом Абдыжамиля Симонова, чья скоропостижная смерть стал объектом пристального внимания КГБ. Ходили слухи, что Андропов лично интересуется ходом расследования.
Вечером в их квартире раздался звонок. Тамара укладывала спать Илью и Валерия, а Юрий, взяв трубку, узнал голос директора. Кроме всегдашней официальной сухости, в нем угадывалось необычное напряжение.
— Почетный член Индийской парафизической ассоциации просит о личной встрече с вами и вашей женой. Я сказал, что на это необходимо запрашивать разрешение Москвы, но он нисколько не смутился и… буквально вынудил меня позвонить академику. Мне было дано согласие.
— Как странно, — отозвался Юрий.
— Пожалуйста, поторопитесь. Доктор Ургиен Бхотиа ждет вас в главном вестибюле гостиницы «Казахстан». Сам он с Тибета, теперь живет в Дарджилинге и желает поговорить с вами о своих изысканиях, которые якобы соотносятся с вашей работой. Будьте с ним полюбезнее.
Директор повесил трубку, не дав Юрию времени на расспросы.
Выйдя из детской, Тамара изумленно взглянула на мужа.
Он передал ей содержание телефонного разговора и добавил от себя:
Я ничего не понял, но ехать надо, и немедленно, так что Алла с Муканом пусть зайдут ближе к ночи, я им позвоню, а ты попроси Наташу присмотреть за детьми.
Когда все было улажено, они сели в автобус и доехали до недавно выстроенного, будто парящего над городом отеля на проспекте Ленина, где селили только самых именитых гостей. Как только вошли в огромный вестибюль с кондиционерами, им навстречу встал и поклонился уроженец Тибета — невысокий, плотный и очень смуглый человек в национальной одежде.
— Доктор Гаврыс, мадам Гаврыс-Сахвадзе, позвольте представиться: Ургиен Бхотиа. Я понимаю, что доставил вам массу неудобств, но надеюсь, вы меня простите. Этой встречи я жду уже пять лет. — Он перешел на умственную речь: Быть может, прогуляемся немного по вечерней прохладе?
Протянутая для рукопожатия рука Юрия застыла в воздухе, а Тамара спокойно ответила: Пожалуй, вы не поднимались на фуникулере по холму Коктюбе?
— Еще нет. Но говорят, оттуда открывается великолепная панорама.
Откуда вы знаете о нас и о нашей работе? — спросил Юрий.
Тибетец засмеялся.
— Я не раз бывал в прекрасном городе Алма-Ате, но до сих пор был знаком с ним только поверхностно…
Доктор Бхотиа взял обоих под руки и так уверенно перевел на противоположную сторону проспекта Абая, в парк перед Дворцом культуры имени Ленина, словно он хозяин, а они гости. В сумерках включили подсветку фонтанов; от сверкающих струй веяло приятной прохладой. Ургиен остановился полюбоваться аккуратными клумбами, вдохнуть дурманный аромат цветов.
— На удивление пышная растительность для современного города, — заметил он. — От этого в воздухе разлита неудержимая жизненная сила. Я буквально заряжаюсь ею.
Он относился к так называемому типу «людей без возраста»: ему можно было дать и сорок, и шестьдесят. Гладко выбритый череп, щеки словно бы нарумянены, ровные белоснежные зубы, глаза необычного стального цвета почти скрыты под складками морщин; когда он улыбается, их совсем не видно.
— Судя по всему, вы адепт, в отличие от ваших коллег, — заговорила вслух Тамара. — И все же, как вам стало известно о наших умственных свойствах и о нашей работе? Ведь здесь и то и другое считается государственной тайной.
— Способность воспринимать биоплазму ярчайших даже за тысячи километров дарована мне свыше. Правда, это распространяется только на Азию. Уже больше двадцати лет, с тех пор как переселился в Индию, я изучаю движения души тем способом, какой у вас принято называть ясновидением. Впервые я обнаружил вас в семьдесят четвертом году, когда вы только-только приехали в Алма-Ату и явились мне двойной умственной звездой, ярче которой я прежде не встречал. С тех пор я ни на миг не выпускал из виду вашу жизнь: вместе с вами радовался рождению ваших одухотворенных сыновей, а теперь жду появления на свет дочери.
— Вы уверены, что будьте дочь? — оживилась Тамара.
— Вне всяких сомнений. — Ургиен вгляделся в лица и умы молодых супругов и с сожалением обнаружил поставленные перед ним барьеры. — Прошу вас, не бойтесь меня. Мое единственное стремление — помочь вам в столь трудные времена, когда вы, взявшие под свою опеку множество незрелых умов, находитесь, так сказать, на нравственном распутье.
— Значит, вы наблюдали за нами? — переспросил Юрий. — Позвольте узнать, в каком приближении? Читали наши мысли?
— Из своих опытов вы знаете, что это невозможно. Никто не может прочесть ваши мысли, если вы этого не допустите. Тем не менее я в курсе всех обуревающих вас соблазнов и стоящих перед вами опасностей. И поэтому спросил себя и Милосердного Владыку, не вменяется ли мне в обязанность дать вам кое-какие наставления.
— И что же сообщил вам небесный оракул? — сухо осведомился Юрий.
— Я убедился, что, несмотря на совершенные вами негуманные действия, вы оба люди доброй воли. Вы отвергли ложные утешения великого детерминизма, что приобщает индивидуальное сознание к массовому, позволяя ему избежать личной ответственности. Вы сознаете свободу собственного выбора и ответственность, которую он за собой влечет. К несчастью, большинство ваших соотечественников отвергло эту нелегкую истину. Они не понимают, что человеческий ум, если хочет сохранить целостность, должен опираться в равной мере на душу и дух.
— И я не понимаю, — заявил Юрий. — Объяснитесь, пожалуйста.
Они пересекли площадь перед дворцом культуры и углубились в аллею парка, сопровождаемые вечерним звоном цикад.
— Недавно в Вене состоялась встреча на высшем уровне между главами государств Соединенных Штатов и Советского Союза. Брежнев и Картер подписали Договор об ограничении стратегических вооружений. Во время раунда переговоров, состоявшегося в помещении советского посольства, сотрудник вашего Института биоэнергетики по фамилии Симонов оказал на американского президента принудительное воздействие, приведшее к мозговой путанице и некоторым иррациональным поступкам. В подобном состоянии он пребывает по сей день… Глава КГБ пришел в восторг от успехов Симонова и предпринял шаги к тому, чтобы командировать его в Вашингтон, где тот, следуя предписаниям Москвы, продолжал бы оказывать враждебное влияние на американских лидеров. Но этому плану не суждено было осуществиться, ибо Симонов во время пробежки трусцой по университетскому стадиону неожиданно упал и умер.
— Вскрытие показало, что у него расширено и ослаблено сердце, — пояснил Юрий. — Недуг, нередко возникающий при психических перегрузках. Врачи и у меня находят такие симптомы.
— Совершенно верно, — с грустью подтвердил гость.
Какое-то время они шли молча. Впереди показалась ярко освещенная станция фуникулера; со всех сторон к ней стекались люди.
— Абдыжамиль Симонов, прежде чем попасть к нам в институт, был шаманом из дикого племени, — сказала Тамара. — Этот подлый, корыстный человек упорно сопротивлялся нашим попыткам отговорить его от участия в планах Андропова. Полусумасшедший дикарь представлял собой угрозу всей планете. Сотрудники КГБ заблуждались, полагая, что смогут держать его в узде.
Ургиен кивнул.
— А до него был некий Рюрик Волжский, сильный принудитель и неисправимый развратник. В рамках специальной программы вашего института работают более шестидесяти несовершеннолетних экстрасенсов. Когда Волжский устроился к вам воспитателем, вы предупредили его, что он должен сдерживать свои инстинкты. Волжский только посмеялся. И спустя два дня утонул в Большой Алмаатинке.
— Нормальные люди в столкновении со злом способны лишь бессильно скрежетать зубами и рассыпать проклятия, — проговорил Юрий. — Мы счастливее их.
— Так может рассуждать душа, но не дух, — заявил тибетец.
Они подошли к кассе, и Юрий купил три билета. Затем все трое забрались в переполненную красно-желтую вагонетку. Беременной Тамаре уступили место у окна. Спустя миг они уже парили в прозрачном воздухе, и разговор снова перешел в область телепатии.
На Востоке часто прибегают к игре слов. Вы, стало быть, намерены судить меня с ее помощью? Душа и дух! А не проще ли поговорить о жизни и смерти? Или о запуганных детишках, ставших игрушками в руках порочного старика? Вместо того чтобы обратить свои умственные силы во благо человечеству, он сделал их орудием угнетения.
Но если вы будете убивать во имя добра и справедливости в вашем понимании, то чем вы лучше угнетателей? — возразил Ургиен.
— Нам нелегко было пойти на убийство, — сказала Тамара. — Юрий решился на это после долгих и серьезных раздумий.
В одиннадцатом веке на Тибете проживал поэт Мтиларена, обладавший такими же силами, как вы. Он мог поражать врагов на расстоянии. Но стал святым лишь после того, как отказался от применения своих богоподобных сил.
— А мы не святые, — откликнулся Юрий. — Мы люди, нам не чуждо стремление выжить. Я поляк и католик, поэтому убийство мне стоило больших страданий, я бы очень хотел, чтоб нашелся другой выход, но его не было. Маленький робкий Ежи, каким меня увезли из Лодзи, оторвали от родителей и запрягли в ментальное рабство, никогда бы на такое не решился. Но потом я встретил Тамару! Ленинградские психологи производили над нами опыты, а военные пытались убедить, что наш долг — беспрекословное подчинение интересам государства. Но Тамара не покорилась им, даже когда ее отца сослали за то, что он осмелился выразить протест против того, как ГРУ использует нас и нам подобных.
Я вижу ваши тягостные воспоминания, откликнулся Ургиен. Хотя вы не решаетесь прямо сказать, что уже тогда сочли убийство необходимостью…
— Вы не желаете нас понять! — взорвался Юрий.
— Да, руководитель ГРУ, хладнокровный мерзавец, был первым, — признала Тамара. — Он видел в нас не живых людей, а инструменты для удовлетворения своих далеко идущих амбиций. Он рассчитывал, что мы станем его секретным оружием против Андропова. Когда наш враг умер, ГРУ потеряло интерес к психологическим исследованиям. А Брежнев и Андропов, напротив, глубоко уверовали в умственные силы, взяли программу под свой контроль и пообещали нам все права и привилегии советских граждан. Это было в семьдесят четвертом. Спустя полгода после того, как сослали папу. Мне было шестнадцать. Ежи/Юрию — двадцать два. Нам дали специальное разрешение пожениться и отправили в Алма-Ату.
— Мы ожидали, что попадем в среднеазиатское захолустье с караванами верблюдов, дикими кочевниками, базарами, — продолжал Юрий. — Представьте наше удивление, когда мы увидели новый зеленый город с огромным университетом, где мы подверглись изучению, но и сами могли учиться.
Вы приобрели знания, но не мудрость.
— Черт! — выругался Юрий.
— Ургиен Бхотиа, — проговорила Тамара, — мы не индусы и не тибетцы. Вы трепещете при виде насилия, а мы — нет, поскольку наш народ веками подвергался гонениям. Мы сознаем, что сделали трудный выбор, но у нас в голове грандиозные планы, и мы полны решимости осуществить их. Это значит, что в случае необходимости нам надо уметь защищаться. Мы с Юрием самые сильные умы из собранных у нас в институте. Мы учим юных ясновидцев, а втайне побуждаем их скрывать свои подлинные способности от КГБ. Поэтому кажется, что биоэнергетическая программа движется крайне медленными темпами. Дети понимают, что должны трудиться для всего человечества, а не только для Советского Союза.
Раз вам выпало воспитывать и обучать молодое поколение, тем более необходимо исправить ваши ошибки.
— Приехали, — сказал Юрий вслух.
Пассажиры со смехом и восторженными восклицаниями высыпали из вагонетки; одни бросились на смотровую площадку, другие сразу отправились в ресторан. К северу в фиолетовой дымке простирались бывшие целинные земли, ныне путем ирригации превращенные в сады и поля. Разноцветные огни большого города еще только начинали мерцать на фоне отблесков заката, окрасившего подножия холмов. Южнее Коктюбе тянулся Заилийский Алатау, поросший лесом отрог высокого Тянь-Шаня. Всего в трехстах километрах проходила китайская граница.
Они стояли у перил, глядя на вечернюю Алма-Ату.
— Название города переводится как Отец Яблонь, — объяснила Тамара. — Видно, поэтому всюду сады, виноградники. Нам здесь очень нравится. В университете мы на хорошем счету, потому что держим язык за зубами и весьма осторожны в применении умственных сил. Уверяю вас, Ургиен, мы делаем много добра. Придет время, когда ясновидцы в других частях света смогут работать в открытую. Мы последуем их примеру и, клянусь, навсегда откажемся от насилия в целях самообороны.
— Вам известно, что многие умы наделены подобной силой. Но знаете ли вы, что существует Мировой Разум, к которому и вы, и я, и все остальные — независимо от умственного развития — сопричастны?
— Я слышала о Великой Душе, — ответила Тамара. — Мой прапрапрадед рассказывал мне о ней, когда я была совсем маленькая. Теперь одни называют ее Сознательным Полем Человечества, а другие — Богом.
— Душа не есть Бог, — возразил тибетец. — Бог — это дух и не может быть осквернен злом. А душа может… Потому я и приехал сюда, чтобы оградить вас.
— Душа! Дух! — воскликнул Юрий. — Может, хватит? Скажите прямо, чего вы хотите от нас!
— Попытаюсь. Давным-давно я был монахом по прозванию Ургиен Римпош, с гордостью пользовался своими умственными силами и полагал, что я избранник Божий, имеющий право управлять небесами. В том вихре, что обрушился на мою несчастную страну во время китайского нашествия пятидесятых годов, мои попытки склонить Бога к отпору захватчикам оказались бесплодны. Наш маленький монастырь красные солдаты разрушили до основания, нас избивали, называли паразитами. И они были правы, ибо я и мои братья монахи, в поисках славы кричавшие повсюду о моем даре, перепутали дух с душой. Вместе с тысячами земляков я бежал в Индию. Много выстрадал, в результате мучительных сомнений лишился всех своих талантов и наконец начал набираться мудрости. Первой снизошедшей на меня истиной было осознание, что душа и ее силы не являются чем-то сверхъестественным. Никакое это не чудо, а часть природного наследия, и все люди обладают им в большей или меньшей степени.
— Мы тоже пришли к такому выводу, — вставила Тамара.
— Душа не есть физический или духовный субстрат, — продолжал Ургиен, — хотя и принадлежит к материальному миру, так как ее порождает соотношение, сращение материи и энергии. Даже в атомах содержатся микроскопические частицы души. Высшие организмы располагают ею в большом количестве. Существует также Мировая Душа…
— Или Мировой Разум? — уточнил Юрий.
— Нет-нет, Разум придет позднее, вместе с понятием духа. Позвольте мне договорить… Душа только ощущает, знать она не может. Как уже признали многие мыслители, душа женского рода: созидательница жизни, такая же стойкая и выносливая, как планета Земля, чья суть неизбежно присутствует в каждом из нас. Внутри всех живых существ — растений, животных, людей — формируется иерархия души:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71