– Отошли своих слуг, Манко Капак… – властно распорядилась донья Гермина.Инка беспрекословно подчинился Мамме Оккло и сделал знак воинам удалиться. Он сам взял факел; великий жрец, Каролюс и Бизантен последовали его примеру.Под гулкими сводами раздался звонкий лепет. Это маленький Луиджи проявлял свой веселый характер.– Вот я и дошла до конца своего пути, Люцифер! Подойди и посвети мне, Каролюс, – продолжала своим пронзительным голосом донья Гермина. – Я долго искала, и я благодарю тебя, Вельзевул, что ты увенчал мои поиски успехом.Говоря эти слова, донья Гермина повернулась лицом к стене и резко отбросила вуаль, затрепетавшую, словно крылья демона зла.– Чтобы войти в храм Луны, Манко Капак, надо подняться на три тысячи четыреста пятьдесят одну ступень. Согласно посланию, эту цифру надо поделить.Фульвио невольно сдавил руку Зефирины. Разве он еще раньше не догадался, что речь шла о способе счета, изобретенном арабами и названном алгеброй?– Это даст нам 354,1. Затем, как указано на талисмане, мы должны умножить это число на три, и получим 1035,3.Донья Гермина развернулась и направилась к одной из статуй.– Смотри, Манко Капак!На постаменте статуи было выбито число 1035.– Это тысяча тридцать пятая статуя, считая от реки. Идол, напоминающий сфинкса, чьи лапы находились на высоте человеческого роста, сжимал в когтях змею, орла и леопарда. На шее последнего была видна цифра 3. Донья Гермина взяла три блестящие пластинки. Некоторое время она ощупывала поверхность скульптуры, а затем погрузила пластинки в углубление, точно соответствующее их форме.Все оставалось на своих местах.С хриплым криком донья Гермина надавила еще сильнее. Словно горюя об этом грубом насилии, огромная каменная глыба, весящая не меньше двадцати тысяч фунтов 10 тонн.
, с протяжным звуком сдвинулась с места, приведенная в движение скрытым механизмом.Инка и великий жрец в страхе отступили.Когда первое изумление прошло, Инка, великий жрец, донья Гермина и ее двое слуг подошли к краю отверзшейся пропасти.– Час настал, оставайтесь на месте, Зефирина! – прошептал Фульвио.Он убедился, что его товарищи также готовы действовать.– Осторожнее с ребенком! – предупредил Фульвио.Он сжал руку Зефирины и, выскочив из своего укрытия, тенью метнулся к лестнице. Разумеется, Зефирина и не думала подчиняться и бросилась бежать следом за Буа-де-Шеном и Паоло. За ними устремился Пандо-Пандо.Князь и его друзья бесшумно приблизились к Инке, донье Гермине, великому жрецу и безоружному Бизантену. Последнего Фульвио решил взять на себя, чтобы не дать возможности тому причинить вред его сыну.Друзья одновременно подняли палицы и кинжалы. Тут раздался вопль:– Хватайте этих бледнолицых!Приказ исходил от разъяренной фурии. Фульвио и его товарищи обернулись. Это была ловушка! Пять десятков воинов-инков окружили их, наставив на них свои копья.– Не дайте ей уйти! – взвизгнула донья Гермина, указывая на Зефирину.Фульвио, Буа-де-Шен и Паоло попытались оказать сопротивление, но сломленные численностью противника, были быстро обезоружены и связаны; у них отобрали также плащи из шкуры пумы. Фульвио, Зефирину и их товарищей подвели к Инке и донье Гермине.– Ты была права, Мамма Оккло, эти плохие бледнолицые добрались до Мачу Пикчу.– Сапа Инка, мы не собирались покушаться на вашу жизнь, мы только хотели забрать нашего ребенка, которого украла эта женщина! – воскликнул Фульвио.Донья Гермина прервала его.– В прошлый раз вы не были таким кротким, князь Фарнелло. Тогда я была вашей пленницей. Сейчас роли переменились, теперь ты и Зефирина в моей власти… Я знала, что ты станешь преследовать меня… Разве не так, Каролюс?Карлик опустил голову. Он не осмеливался взглянуть на Зефирину.– Я десять раз могла убить тебя, но месть – это такое блюдо, которое надо вкушать холодным! Вы знаете тайну, но не знаете, где находится сокровище… Скоро вы сможете увидеть его, полюбоваться им… и умереть возле него на медленном огне.Донья Гермина провела ногтями по щеке Зефирины. Молодая женщина мужественно приняла вызов мачехи.– Нам не нужно ваше золото, верните нам нашего сына Луиджи, иначе берегитесь, вам не уйти от мщения небес! Отдайте ребенка, Гермина. Это все, чего мы хотим, и клянусь, что я забуду все зло, которое вы мне причинили.Говоря эти слова, Зефирина бросила взгляд на малыша Луиджи, сидевшего на руках Бизантена. Ей показалось, что ребенок издалека улыбнулся ей. Теперь одной рукой Бизантен держал аркебузу; дуло ее было направлено на пленников.Презрев мольбы падчерицы, донья Гермина обернулась к Инке:– Идем, Манко Капак.Подчиняясь этому ужасному созданию, индеец послушно стал спускаться по ступенькам в грот.Окруженные многочисленной стражей, Фульвио, Зефирина и их спутники двинулись за ними. Вскоре в свете факелов перед ними предстал огромный зал высотой от тридцати до сорока футов. Две гигантские змеи, точное подобие Явирки, покоящейся на дне озера, возносили к потолку свои кольца. У каждой змеи было по три головы: орла, змеи и леопарда, и все три были повернуты друг к другу. Золотые рептилии взирали друг на друга алмазными глазами.Манко Капак и великий жрец опустились на колени. С радостным криком донья Гермина устремилась к змеям. Подле них стояли широкие чаши, наполненные драгоценными камнями, самыми красивыми и самыми огромными, какие только можно было себе представить.Донья Гермина сладострастно запустила в них руки. По ее лицу и шее, словно капли дождя, покатились алмазы, изумруды, рубины.В облике этой стареющей женщины, упивающейся богатством, было нечто отталкивающее.Зефирина с отвращением отвернулась. Фульвио попытался привлечь ее внимание. Вместе с князем Фарнелло были схвачены только Буа-де-Шен и Паоло. Пандо-Пандо исчез.Зефирина почувствовала, как у нее на груди зашевелился Гро Леон. Умная галка затаилась, даже не пытаясь высунуть голову.– Иди сюда, Каролюс!Донья Гермина нашла широкую золотую пластину. На драгоценном металле было выгравировано послание, написанное на латыни. При свете факелов донья Гермина принялась громко читать:«…Ныне… научившись распознавать судьбу с помощью звезд, предвижу, что через триста тридцать лет один из моих наследников сумеет найти это сокровище, переданное на сохранение моему брату, заокеанскому властителю Манко Капаку.Я проклял своих дочерей Гелу, Гортензию и Гелену, покинувших меня ради язычников… Я благословляю того из их сыновей, кто будет столь умен, что сумеет обнаружить это место, неведомое неверным. Из трех змей одну я отдаю моему брату Манко. Две другие будут принадлежать тому, кто станет плотью от плоти моей.Итак, я, предводитель верных, признаю своим кровным наследником того, кто будет нести на себе розу пустыни, знак моего рода, или того, чье имя будет начинаться на магическую букву «Г», с которой начинаются имена моих любимых дочерей. За все то зло, что дочери мои причинили мне на земле, я дарую им свое прощение тогда, когда они удалятся в сады Аллаха. В год луны 1187.Я, Саладин,повелитель сарацинов».У Зефирины не было времени разбираться в охвативших ее противоречивых чувствах. Донья Гермина испустила пронзительный вопль:– Вот доказательство, которое я искала всю свою жизнь! Я, дочь Сармора, не являюсь незаконнорожденной, я единственная наследница Саладина… Мое имя Генриетта… Оно начинается с магической буквы «Г»!Разъяренная фурия потрясала пластиной перед глазами Зефирины.– Как вы должны были страдать, Гермина, чтобы дойти до такого состояния! – печально проговорила Зефирина.Безумный огонек зажегся во взоре доньи Гермины.– Твоя мать не имела права ни на что, но она забрала у меня все. Дрожи, Зефирина. Саладин сказал свое слово!– Это действительно очень волнующее послание, Термина! – согласилась Зефирина… – Но…– Замолчи, молчите вы все!Донья Гермина задрожала, зубы ее стучали. Она была во власти одного из своих обычных нервных припадков. На губах ее выступила пена. Каролюс бросился к ней с флаконом сока коки, заменившего густую зеленую жид-кость из Аравии Гашиш.
, которая всегда быстро успокаивала ее.Инка и великий жрец молча смотрели на «богиню», пребывавшую во власти безумия.Бизантен положил Луиджи в одну из чаш с драгоценными камнями. Завернутый в пеленки младенец был в прекрасном настроении. Он высвободил ручки и пытался схватить алмазы.Фульвио напрягал мускулы, силясь разорвать веревки. Этот человек, никогда никого не боявшийся, бледнел при виде отвратительной Медеи. Он, привыкший почтительно относиться к любой женщине, с удовольствием задушил бы ее.Внезапно Фульвио. почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Он зашатался и упал на Буа-де-Шена, Зефирина наткнулась на Паоло. Как и в первый раз, все быстро прекратилось, но этих мгновений хватило, чтобы посеять панику среди воинов-инков. Они бросились к выходу из грота.Подземный толчок швырнул донью Гермину на землю. С пеной у рта она вновь поднялась.– Иди, Бизантен. Делай, что я тебе приказала.Верный телохранитель выстрелил из аркебузы, что окончательно повергло в панику стражей Инки. Манко встал, Бизантен бросился на него. Ударом по голове он оглушил индейца и живо привязал его к одной из статуй.Великий жрец поднялся с колен и приблизился к Мамме Оккло.– Ты… Дочь Солнца… Мамма Оккло… Королева!По взгляду, которым донья Гермина одарила верховного жреца, Зефирина поняла, что ее мачеха с помощью какого-то сексуального волшебства сумела приворожить к себе служителя культа Солнца. Наставив свою аркебузу на пленников, Бизантен заставил их отступить к Манко. Он привязал их к той же самой статуе.Извиваясь, словно ядовитая кобра, донья Гермина подошла к Фульвио и Зефирине.– Вот вы и соединились, милая моя семейка! Вы снова вместе! Вы хотите получить вашего ребенка? Я оставляю вам его. Мне больше не нужна его кровавая роза… Я стану единственной королевой инков. Я вернусь через месяц, когда никого из вас уже не будет в живых!И донья Гермина разразилась демоническим смехом. В сопровождении Каролюса, Бизантена и покорного ей великого жреца она начала подниматься по лестнице, ведущей к выходу из грота. Луиджи в чаше с алмазами продолжал играть.– Гермина! – протяжно закричала Зефирина. – Вы не имеете права обрекать мое дитя на столь мучительную смерть!Фульвио словно безумный бился в своих путах. Узлы, завязанные Бизантеном, были прочны.Свет факелов становился все более тусклым.«Мы пропали, Нострадамус… – простонала Зефирина. – Молю тебя, спаси нас!»Грот погружался в темноту. ГЛАВА XXXVIIIБОЖЬЯ КАРА Раздался адский грохот. Он походил на топот огромного конского табуна, пустившегося в галоп. В сокровищнице все содрогалось. С пронзительным скрежетом падали змеи. Оседали каменные глыбы. Идол, к которому были привязаны пленники, опрокинулся набок. Слышались крики. И так же внезапно, как разразилась катастрофа, все стихло.Зефирина открыла глаза, удивляясь тому, что еще жива. Не считая слабого мерцания в верхней части лестницы, кругом царил мрак.Связывавшие ее путы ослабли. Что-то липкое текло по лицу. Это была кровь из легкой раны на голове. Зашевелился Гро Леон.– Sangolitn! Sardanapale! Sapristi! Черт возьми! Сарданапал! Черт побери! (фр.).
– прокаркала ошалелая птица.– Зефирина, ты здесь?Придя в себя от шока, Фульвио полз к ней, живой, но с поврежденным плечом.– Луиджи! – воскликнули оба одновременно.Ползком, на ощупь они искали ребенка меж перевернутых глыб. К ним приближался кто-то с зажженным факелом.– Бледнолицая Зефирина!Молодая женщина радостно вскрикнула, узнав Пандо-Пандо. Оказалось, верный инка прятался за скалой. Он окончательно освободил Фульвио и Зефирину от уз, затем быстро проделал то же с Буа-де-Шеном, Паоло и Инкой. Последний оказался в скверном положении, прижатый цоколем статуи.Манко раздробило ногу. У Паоло были сломаны несколько ребер. Буа-де-Шен отделался царапинами.Они принялись двигать цоколь, чтобы освободить Манко; потом воззвали к Фульвио и Зефирине:– Скорей, помогите нам.Буа-де-Шен и Пандо-Пандо раздвигали змеиные кольца. Фульвио и Зефирина на четвереньках обшаривали раковины с драгоценными камнями в безуспешных поисках Луиджи.– Sulver! Suivre! Искать! Здесь! (фр.).
– прокаркал Гро Леон.В ответ послышался лепет. Он шел из глубины пещеры. Ползком, между обломками статуй Фульвио вместе с Зефириной, которая держала факел, добрались до того места, откуда слышался детский голос.Они застыли, окаменев от ужаса. Раковина, в которой лежал Луиджи, соскользнула как раз под змеиные кольца в конце зала.Во время землетрясения там открылась расщелина. Непрочно расположившись на растрескавшейся руке одной из статуй, «колыбель» Луиджи висела над черной бездной.В глубине пропасти ревел бурный поток. С трепетом глядя на сына, который качался над бездной, Фульвио пядь за пядью продвигался вперед.– Гро Леон, не надо! – взмолился он.Исполненная лучших намерений птица спускалась на мальчика.Фульвио дотянулся до ребенка, и тот зашевелился. Раковина опрокинулась в пустоту.Фульвио удержал Луиджи за одежду.– Sauve! Sauve! Спасен! Спасен! (фр.).
– истошно прокричал Гро Леон.У Зефирины от волнения выступили слезы. Фульвио медленно подтянул ребенка, а затем вручил его Зефирине.– Вот ваш сын, дорогая!При слабом свете факела она увидела кровавую розу за ушком Луиджи и горячо припала к ней губами.«Сын мой… дорогое мое дитя!»Над их головами раздался треск. Было неблагоразумно оставаться под этим нагромождением золота и статуй.Фульвио снова взял Луиджи на руки. Молодые супруги ползком стали выбираться назад, прочь из этого проклятого места. Паоло и Буа-де-Шен ждали их.– Капитан, надо бы подняться туда! Здесь завал, вход закрыт. Неплохо бы проверить, что там наверху.Фульвио передал Луиджи в руки Зефирине и последовал за своими товарищами вверх по развалинам, в которые превратилась лестница. Наверху упавший обломок скалы преграждал вход в пещеру.– Зефирина, не подходите сюда, – приказал князь.Огромная статуя и несколько балок, сорвавшись, опрокинулись на донью Гермину, Каролюса, Бизантена и жреца. Двое последних лежали бездыханные, с разбитыми головами.Донья Гермина, которой завалило ноги до самых бедер, выла от боли.– Ко мне! Спасите! О! Я умираю! Каролюсу каменным брусом раздавило грудь.– Мы вас освободим! – произнес Фульвио.– Нет, слишком поздно… Рыжуха… это ты? – простонал карлик.Прижав голову Луиджи к своему плечу, чтобы он не видел этого отвратительного зрелища, Зефирина приблизилась к своим родичам.Несчастный уродец, несомненно, сильно страдал.– Вот божья кара! Рыжуха, ты знаешь, я вас не… оставил бы… умирать. Я хотел вернуться этой ночью… когда она уснет! Я хлопотал о Луиджи. Прости меня, Зефирина, я не мог ей изменить, это моя сестра! Прости ее… она не ведает, что творит! – произнес Каролюс свистящим шепотом.– Да, Шарль-Анри, я прощаю тебя, потому что знаю, ты хотел мне помочь, – с грустью ответила Зефирина.– Это я… покрывала в Кахамарке, я взял медальон, чтобы спасти тебя… иначе она бы тебя убила! – сбивчиво выговорил Каролюс.У него вырвался предсмертный крик. Фульвио и Буа-де-Шен начали разбирать каменные обломки, чтобы добраться до бруса. Когда он был сброшен с груди карлика, у Каролюса хлынула горлом кровь. Между тем донья Гермина извергала вопли.– Ко мне! Спасите меня! Зефирина, ты не оставишь меня умирать! У тебя нет больше родных! – стонала злодейка.Каролюс схватил руку Зефирины.– Заклинаю тебя, не… обрекай ее… на медленную смерть, Зефирина… Живи и будь… счастлива… Прощай… Рыжуха!Голова Каролюса откинулась на безобразное кривое плечо. Карлик был мертв. Но глаза навыкате остались открытыми.Зефирина отпрянула. Она знала, что Каролюс не раз спасал ей жизнь, но его болезненная верность донье Гермине отталкивала.Фульвио провел пальцами по его векам.– Да покоится с миром! – тихо, с состраданием проговорил князь.Затем помог Зефирине подняться.– Ко мне!.. Пожалей меня, Зефирина! – кричала жалобным голосом донья Гермина.Фульвио отвел жену в сторону.– Нас слишком мало, чтобы сдвинуть этот камень. Землетрясение может повториться с минуты на минуту. Выход закрыт, а секретный механизм не действует. Гро Леон и Буа-де-Шен нашли, как можно выбраться отсюда по подземной реке. Нужно уходить как можно скорее… Должны ли мы бросить ее умирать?Зефирина прижала маленького Луиджи к груди. Она трепетала всем своим существом.– Фульвио, ты спрашиваешь меня…, – пробормотала она.– Я думаю, что будет милосердно убить ее! Предчувствуя, что замышляется, донья Гермина взмолилась:– Не слушай его, Зефирина, спаси меня! Вспомни, я могла бы тебя убить… Будь милосердна! Я уйду в монастырь! Умоляю! Я не убила твоего ребенка, я могла… а-а-а… мне плохо… Я не убила Луиджи… О! Рикардо, помоги своей матери!Пригвожденная к полу, с обагренным кровью ртом и волосами, торчащими, как у Горгоны, донья Гермина воплощала смертные муки в их самом отталкивающем виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
, с протяжным звуком сдвинулась с места, приведенная в движение скрытым механизмом.Инка и великий жрец в страхе отступили.Когда первое изумление прошло, Инка, великий жрец, донья Гермина и ее двое слуг подошли к краю отверзшейся пропасти.– Час настал, оставайтесь на месте, Зефирина! – прошептал Фульвио.Он убедился, что его товарищи также готовы действовать.– Осторожнее с ребенком! – предупредил Фульвио.Он сжал руку Зефирины и, выскочив из своего укрытия, тенью метнулся к лестнице. Разумеется, Зефирина и не думала подчиняться и бросилась бежать следом за Буа-де-Шеном и Паоло. За ними устремился Пандо-Пандо.Князь и его друзья бесшумно приблизились к Инке, донье Гермине, великому жрецу и безоружному Бизантену. Последнего Фульвио решил взять на себя, чтобы не дать возможности тому причинить вред его сыну.Друзья одновременно подняли палицы и кинжалы. Тут раздался вопль:– Хватайте этих бледнолицых!Приказ исходил от разъяренной фурии. Фульвио и его товарищи обернулись. Это была ловушка! Пять десятков воинов-инков окружили их, наставив на них свои копья.– Не дайте ей уйти! – взвизгнула донья Гермина, указывая на Зефирину.Фульвио, Буа-де-Шен и Паоло попытались оказать сопротивление, но сломленные численностью противника, были быстро обезоружены и связаны; у них отобрали также плащи из шкуры пумы. Фульвио, Зефирину и их товарищей подвели к Инке и донье Гермине.– Ты была права, Мамма Оккло, эти плохие бледнолицые добрались до Мачу Пикчу.– Сапа Инка, мы не собирались покушаться на вашу жизнь, мы только хотели забрать нашего ребенка, которого украла эта женщина! – воскликнул Фульвио.Донья Гермина прервала его.– В прошлый раз вы не были таким кротким, князь Фарнелло. Тогда я была вашей пленницей. Сейчас роли переменились, теперь ты и Зефирина в моей власти… Я знала, что ты станешь преследовать меня… Разве не так, Каролюс?Карлик опустил голову. Он не осмеливался взглянуть на Зефирину.– Я десять раз могла убить тебя, но месть – это такое блюдо, которое надо вкушать холодным! Вы знаете тайну, но не знаете, где находится сокровище… Скоро вы сможете увидеть его, полюбоваться им… и умереть возле него на медленном огне.Донья Гермина провела ногтями по щеке Зефирины. Молодая женщина мужественно приняла вызов мачехи.– Нам не нужно ваше золото, верните нам нашего сына Луиджи, иначе берегитесь, вам не уйти от мщения небес! Отдайте ребенка, Гермина. Это все, чего мы хотим, и клянусь, что я забуду все зло, которое вы мне причинили.Говоря эти слова, Зефирина бросила взгляд на малыша Луиджи, сидевшего на руках Бизантена. Ей показалось, что ребенок издалека улыбнулся ей. Теперь одной рукой Бизантен держал аркебузу; дуло ее было направлено на пленников.Презрев мольбы падчерицы, донья Гермина обернулась к Инке:– Идем, Манко Капак.Подчиняясь этому ужасному созданию, индеец послушно стал спускаться по ступенькам в грот.Окруженные многочисленной стражей, Фульвио, Зефирина и их спутники двинулись за ними. Вскоре в свете факелов перед ними предстал огромный зал высотой от тридцати до сорока футов. Две гигантские змеи, точное подобие Явирки, покоящейся на дне озера, возносили к потолку свои кольца. У каждой змеи было по три головы: орла, змеи и леопарда, и все три были повернуты друг к другу. Золотые рептилии взирали друг на друга алмазными глазами.Манко Капак и великий жрец опустились на колени. С радостным криком донья Гермина устремилась к змеям. Подле них стояли широкие чаши, наполненные драгоценными камнями, самыми красивыми и самыми огромными, какие только можно было себе представить.Донья Гермина сладострастно запустила в них руки. По ее лицу и шее, словно капли дождя, покатились алмазы, изумруды, рубины.В облике этой стареющей женщины, упивающейся богатством, было нечто отталкивающее.Зефирина с отвращением отвернулась. Фульвио попытался привлечь ее внимание. Вместе с князем Фарнелло были схвачены только Буа-де-Шен и Паоло. Пандо-Пандо исчез.Зефирина почувствовала, как у нее на груди зашевелился Гро Леон. Умная галка затаилась, даже не пытаясь высунуть голову.– Иди сюда, Каролюс!Донья Гермина нашла широкую золотую пластину. На драгоценном металле было выгравировано послание, написанное на латыни. При свете факелов донья Гермина принялась громко читать:«…Ныне… научившись распознавать судьбу с помощью звезд, предвижу, что через триста тридцать лет один из моих наследников сумеет найти это сокровище, переданное на сохранение моему брату, заокеанскому властителю Манко Капаку.Я проклял своих дочерей Гелу, Гортензию и Гелену, покинувших меня ради язычников… Я благословляю того из их сыновей, кто будет столь умен, что сумеет обнаружить это место, неведомое неверным. Из трех змей одну я отдаю моему брату Манко. Две другие будут принадлежать тому, кто станет плотью от плоти моей.Итак, я, предводитель верных, признаю своим кровным наследником того, кто будет нести на себе розу пустыни, знак моего рода, или того, чье имя будет начинаться на магическую букву «Г», с которой начинаются имена моих любимых дочерей. За все то зло, что дочери мои причинили мне на земле, я дарую им свое прощение тогда, когда они удалятся в сады Аллаха. В год луны 1187.Я, Саладин,повелитель сарацинов».У Зефирины не было времени разбираться в охвативших ее противоречивых чувствах. Донья Гермина испустила пронзительный вопль:– Вот доказательство, которое я искала всю свою жизнь! Я, дочь Сармора, не являюсь незаконнорожденной, я единственная наследница Саладина… Мое имя Генриетта… Оно начинается с магической буквы «Г»!Разъяренная фурия потрясала пластиной перед глазами Зефирины.– Как вы должны были страдать, Гермина, чтобы дойти до такого состояния! – печально проговорила Зефирина.Безумный огонек зажегся во взоре доньи Гермины.– Твоя мать не имела права ни на что, но она забрала у меня все. Дрожи, Зефирина. Саладин сказал свое слово!– Это действительно очень волнующее послание, Термина! – согласилась Зефирина… – Но…– Замолчи, молчите вы все!Донья Гермина задрожала, зубы ее стучали. Она была во власти одного из своих обычных нервных припадков. На губах ее выступила пена. Каролюс бросился к ней с флаконом сока коки, заменившего густую зеленую жид-кость из Аравии Гашиш.
, которая всегда быстро успокаивала ее.Инка и великий жрец молча смотрели на «богиню», пребывавшую во власти безумия.Бизантен положил Луиджи в одну из чаш с драгоценными камнями. Завернутый в пеленки младенец был в прекрасном настроении. Он высвободил ручки и пытался схватить алмазы.Фульвио напрягал мускулы, силясь разорвать веревки. Этот человек, никогда никого не боявшийся, бледнел при виде отвратительной Медеи. Он, привыкший почтительно относиться к любой женщине, с удовольствием задушил бы ее.Внезапно Фульвио. почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Он зашатался и упал на Буа-де-Шена, Зефирина наткнулась на Паоло. Как и в первый раз, все быстро прекратилось, но этих мгновений хватило, чтобы посеять панику среди воинов-инков. Они бросились к выходу из грота.Подземный толчок швырнул донью Гермину на землю. С пеной у рта она вновь поднялась.– Иди, Бизантен. Делай, что я тебе приказала.Верный телохранитель выстрелил из аркебузы, что окончательно повергло в панику стражей Инки. Манко встал, Бизантен бросился на него. Ударом по голове он оглушил индейца и живо привязал его к одной из статуй.Великий жрец поднялся с колен и приблизился к Мамме Оккло.– Ты… Дочь Солнца… Мамма Оккло… Королева!По взгляду, которым донья Гермина одарила верховного жреца, Зефирина поняла, что ее мачеха с помощью какого-то сексуального волшебства сумела приворожить к себе служителя культа Солнца. Наставив свою аркебузу на пленников, Бизантен заставил их отступить к Манко. Он привязал их к той же самой статуе.Извиваясь, словно ядовитая кобра, донья Гермина подошла к Фульвио и Зефирине.– Вот вы и соединились, милая моя семейка! Вы снова вместе! Вы хотите получить вашего ребенка? Я оставляю вам его. Мне больше не нужна его кровавая роза… Я стану единственной королевой инков. Я вернусь через месяц, когда никого из вас уже не будет в живых!И донья Гермина разразилась демоническим смехом. В сопровождении Каролюса, Бизантена и покорного ей великого жреца она начала подниматься по лестнице, ведущей к выходу из грота. Луиджи в чаше с алмазами продолжал играть.– Гермина! – протяжно закричала Зефирина. – Вы не имеете права обрекать мое дитя на столь мучительную смерть!Фульвио словно безумный бился в своих путах. Узлы, завязанные Бизантеном, были прочны.Свет факелов становился все более тусклым.«Мы пропали, Нострадамус… – простонала Зефирина. – Молю тебя, спаси нас!»Грот погружался в темноту. ГЛАВА XXXVIIIБОЖЬЯ КАРА Раздался адский грохот. Он походил на топот огромного конского табуна, пустившегося в галоп. В сокровищнице все содрогалось. С пронзительным скрежетом падали змеи. Оседали каменные глыбы. Идол, к которому были привязаны пленники, опрокинулся набок. Слышались крики. И так же внезапно, как разразилась катастрофа, все стихло.Зефирина открыла глаза, удивляясь тому, что еще жива. Не считая слабого мерцания в верхней части лестницы, кругом царил мрак.Связывавшие ее путы ослабли. Что-то липкое текло по лицу. Это была кровь из легкой раны на голове. Зашевелился Гро Леон.– Sangolitn! Sardanapale! Sapristi! Черт возьми! Сарданапал! Черт побери! (фр.).
– прокаркала ошалелая птица.– Зефирина, ты здесь?Придя в себя от шока, Фульвио полз к ней, живой, но с поврежденным плечом.– Луиджи! – воскликнули оба одновременно.Ползком, на ощупь они искали ребенка меж перевернутых глыб. К ним приближался кто-то с зажженным факелом.– Бледнолицая Зефирина!Молодая женщина радостно вскрикнула, узнав Пандо-Пандо. Оказалось, верный инка прятался за скалой. Он окончательно освободил Фульвио и Зефирину от уз, затем быстро проделал то же с Буа-де-Шеном, Паоло и Инкой. Последний оказался в скверном положении, прижатый цоколем статуи.Манко раздробило ногу. У Паоло были сломаны несколько ребер. Буа-де-Шен отделался царапинами.Они принялись двигать цоколь, чтобы освободить Манко; потом воззвали к Фульвио и Зефирине:– Скорей, помогите нам.Буа-де-Шен и Пандо-Пандо раздвигали змеиные кольца. Фульвио и Зефирина на четвереньках обшаривали раковины с драгоценными камнями в безуспешных поисках Луиджи.– Sulver! Suivre! Искать! Здесь! (фр.).
– прокаркал Гро Леон.В ответ послышался лепет. Он шел из глубины пещеры. Ползком, между обломками статуй Фульвио вместе с Зефириной, которая держала факел, добрались до того места, откуда слышался детский голос.Они застыли, окаменев от ужаса. Раковина, в которой лежал Луиджи, соскользнула как раз под змеиные кольца в конце зала.Во время землетрясения там открылась расщелина. Непрочно расположившись на растрескавшейся руке одной из статуй, «колыбель» Луиджи висела над черной бездной.В глубине пропасти ревел бурный поток. С трепетом глядя на сына, который качался над бездной, Фульвио пядь за пядью продвигался вперед.– Гро Леон, не надо! – взмолился он.Исполненная лучших намерений птица спускалась на мальчика.Фульвио дотянулся до ребенка, и тот зашевелился. Раковина опрокинулась в пустоту.Фульвио удержал Луиджи за одежду.– Sauve! Sauve! Спасен! Спасен! (фр.).
– истошно прокричал Гро Леон.У Зефирины от волнения выступили слезы. Фульвио медленно подтянул ребенка, а затем вручил его Зефирине.– Вот ваш сын, дорогая!При слабом свете факела она увидела кровавую розу за ушком Луиджи и горячо припала к ней губами.«Сын мой… дорогое мое дитя!»Над их головами раздался треск. Было неблагоразумно оставаться под этим нагромождением золота и статуй.Фульвио снова взял Луиджи на руки. Молодые супруги ползком стали выбираться назад, прочь из этого проклятого места. Паоло и Буа-де-Шен ждали их.– Капитан, надо бы подняться туда! Здесь завал, вход закрыт. Неплохо бы проверить, что там наверху.Фульвио передал Луиджи в руки Зефирине и последовал за своими товарищами вверх по развалинам, в которые превратилась лестница. Наверху упавший обломок скалы преграждал вход в пещеру.– Зефирина, не подходите сюда, – приказал князь.Огромная статуя и несколько балок, сорвавшись, опрокинулись на донью Гермину, Каролюса, Бизантена и жреца. Двое последних лежали бездыханные, с разбитыми головами.Донья Гермина, которой завалило ноги до самых бедер, выла от боли.– Ко мне! Спасите! О! Я умираю! Каролюсу каменным брусом раздавило грудь.– Мы вас освободим! – произнес Фульвио.– Нет, слишком поздно… Рыжуха… это ты? – простонал карлик.Прижав голову Луиджи к своему плечу, чтобы он не видел этого отвратительного зрелища, Зефирина приблизилась к своим родичам.Несчастный уродец, несомненно, сильно страдал.– Вот божья кара! Рыжуха, ты знаешь, я вас не… оставил бы… умирать. Я хотел вернуться этой ночью… когда она уснет! Я хлопотал о Луиджи. Прости меня, Зефирина, я не мог ей изменить, это моя сестра! Прости ее… она не ведает, что творит! – произнес Каролюс свистящим шепотом.– Да, Шарль-Анри, я прощаю тебя, потому что знаю, ты хотел мне помочь, – с грустью ответила Зефирина.– Это я… покрывала в Кахамарке, я взял медальон, чтобы спасти тебя… иначе она бы тебя убила! – сбивчиво выговорил Каролюс.У него вырвался предсмертный крик. Фульвио и Буа-де-Шен начали разбирать каменные обломки, чтобы добраться до бруса. Когда он был сброшен с груди карлика, у Каролюса хлынула горлом кровь. Между тем донья Гермина извергала вопли.– Ко мне! Спасите меня! Зефирина, ты не оставишь меня умирать! У тебя нет больше родных! – стонала злодейка.Каролюс схватил руку Зефирины.– Заклинаю тебя, не… обрекай ее… на медленную смерть, Зефирина… Живи и будь… счастлива… Прощай… Рыжуха!Голова Каролюса откинулась на безобразное кривое плечо. Карлик был мертв. Но глаза навыкате остались открытыми.Зефирина отпрянула. Она знала, что Каролюс не раз спасал ей жизнь, но его болезненная верность донье Гермине отталкивала.Фульвио провел пальцами по его векам.– Да покоится с миром! – тихо, с состраданием проговорил князь.Затем помог Зефирине подняться.– Ко мне!.. Пожалей меня, Зефирина! – кричала жалобным голосом донья Гермина.Фульвио отвел жену в сторону.– Нас слишком мало, чтобы сдвинуть этот камень. Землетрясение может повториться с минуты на минуту. Выход закрыт, а секретный механизм не действует. Гро Леон и Буа-де-Шен нашли, как можно выбраться отсюда по подземной реке. Нужно уходить как можно скорее… Должны ли мы бросить ее умирать?Зефирина прижала маленького Луиджи к груди. Она трепетала всем своим существом.– Фульвио, ты спрашиваешь меня…, – пробормотала она.– Я думаю, что будет милосердно убить ее! Предчувствуя, что замышляется, донья Гермина взмолилась:– Не слушай его, Зефирина, спаси меня! Вспомни, я могла бы тебя убить… Будь милосердна! Я уйду в монастырь! Умоляю! Я не убила твоего ребенка, я могла… а-а-а… мне плохо… Я не убила Луиджи… О! Рикардо, помоги своей матери!Пригвожденная к полу, с обагренным кровью ртом и волосами, торчащими, как у Горгоны, донья Гермина воплощала смертные муки в их самом отталкивающем виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38