– Если хочешь, то могу тебя нарисовать, – неожиданно для себя предложила Эми. – Вот и посмотришь.
– Договорились. Так и сделаем. Но сначала ты отправишься в душ и будешь находиться там до тех пор, пока румянец на щеках не появится. А я пойду и поищу сок в ваших окрестностях. Может быть, мне больше повезет на охоте, чем тебе. Какой предпочитаешь?
– Да мне все равно.
– Понятно. Принесу, что понравится. Не вздумай отключать телефон и баррикадировать дверь.
Наверное, насчет портрета Эми погорячилась – людей она давно не рисовала.
Многие вещи у нее выходили неплохо. Иногда под настроение удачно получались портреты карандашом. Несколькими линиями удавалось передать как выражение лица человека, так и его облик в целом.
Эми очень ценила свое умение ухватывать во внешности позирующего ей человека самое главное и запечатлевать увиденное на ватмане…
Эми устроилась у окна, а Роланда усадила напротив, чтобы тени не искажали лица. Придирчиво командовала ему повернуться то так, то этак и в итоге выбрала наиболее импонирующий ей ракурс: в три четверти. Лишь потом сообразила, что рисовать в нем куда труднее, чем в фас или профиль.
Битых два часа она вовсю работала карандашом, досадовала на саму себя, тихонько ругалась вполголоса. Эми не нашла в доме даже самой завалящей резинки, поэтому ей пришлось рисовать сразу начисто, а это значило, что любая неверная линия могла испортить рисунок. Но, посмотрев на Роланда, который сидел с самым что ни на есть расслабленным видом, она усовестилась, прикусила кончик языка и ювелирными штрихами стала завершать работу.
– Ну? – не выдержал Роланд, который до сих пор проявлял чудеса терпения.
– Что ну? – хитро покосилась на него Эми.
– Закончила?
– А то! – кивнула она.
– Так показывай.
– Ты уверен, что хочешь это видеть? – с сомнением в голосе переспросила она.
Роланд разочарованно вздохнул.
– Я так и знал.
– Что ты там знал?
– Что у тебя ничего не получится.
– Это еще почему?
– Да потому. Наверное, это не самое веселое занятие – столько времени малевать мою физиономию.
– Малевать?!
– Ну, ты же мне не показываешь, что вышло. И как я могу оценить твой феерический талант?
– Вот балда! – не сдержалась она.
– Это как?
– Ой, прости, пожалуйста, у меня просто вырвалось, – поспешила уверить его Эми.
– Вырвалось у нее. Отдай рисунок! Кто, в конце концов, модель? Где моя компенсация за двухчасовую неподвижность?
– Осторожно, помнешь!
– Помну – и фиг с ним, зато, может, удастся укусить тебя за ухо за всю бессовестность поведения.
Эми не выдержала:
– Как это – фиг с ним? Жалко же, ты что?!
– Ага, значит, все-таки что-то вышло?
– Да вышло, вышло. На смотри. – Она протянула Роланду лист бумаги и отвернулась.
Он внимательно рассматривал рисунок.
– Если учесть, сколько лет я не рисовала портретов, то… Я бы поставила себе твердую четверку. Но все же я не совсем довольна результатом. Что ты молчишь? Не надо, не отвечай, я не переживу.
– Эми, у тебя талант!
– Да ну, скажешь тоже, – рассмеялась она.
– Я правду говорю. Если захочешь, вполне можешь развиваться в этом направлении.
– Ага, развиваться. Чтобы художником полноценным стать, знаешь, сколько мне пахать придется? Например, я не могу из головы проиллюстрировать книжку какую-нибудь, – пожаловалась Эми, довольная, что кто-то проявил внимание к ее художественным способностям.
– Но есть ведь то, что дается тебе легко. – Роланд сказал то, что Эми и так прекрасно знала. – Не всякий так вот запросто, несколькими линиями может перенести на бумагу облик человека, ухватив его суть и передав самое главное.
– Ладно, уговорил, я сейчас зазнаюсь и перестану краснеть.
– Ты сначала автограф изобрази, а потом красней сколько влезет.
– Какой еще автограф?
– Да я вот надеюсь, что ты мне мой же портрет подаришь.
– Вообще-то он мне и самой нравится… – Эми изобразила задумчивость и сомнение на лице.
– Нарисуешь еще один. Потом. Если захочешь. А пока, может быть, угостишь меня чаем? Я понимаю, тебе лень, но ты вроде как хозяйка дома. Я вкусный чай купил, с лаймом и ежевикой.
– На одном чае долго не протянешь, – ухмыльнулась Эми.
– Точно. Поэтому там на всякий случай еще полмешка пирожных.
Эми улыбнулась и протянула ему рисунок. А потом они пошли заваривать чай.

18

Ночь. Черный шелк неба, с которого чудом не соскальзывают звезды.
Ветер был неожиданно теплым для глубокой осени. Но пледы они на балкон все равно вытащили. Закутались, усевшись на роскошную медвежью шкуру – дедушкино наследство. Поставили рядом огромные кружки с душистым чаем и миску с цукатами.
Разговор был неторопливым, размеренным, что, впрочем, не мешало взаимному подначиванию. Если человек оказался рядом, то надо уделить ему внимание хотя бы беседой, подумала Эми. Вне зависимости от ее душевного состояния.
Впрочем, особых опасений оно у нее сейчас не вызывало. Отрезок жизни, посвященный модемной конторе, а затем издательству, завершился, разночтений тут быть не могло. Отсутствие в последние дни Кэрол и Стэнли было для нее вполне объяснимым. Один спасает свое финансовое положение, используя все ресурсы и возможности для поиска работы, а вторая переваривает свой печальный дебют в качестве директора, и, мягко говоря, им сейчас не до бывших членов команды. Нельзя было сказать, что подобный расклад печалил Эми, поскольку она все равно плохо представляла, о чем сейчас смогла бы с ними говорить.
– Эми, тебе еще чаю принести? – предложил Роланд.
– Ой нет, только не это, – отказалась поспешно Эми. – Я, если честно, уже отправилась бы на кухню за чем-нибудь посущественнее.
– Что же тебя останавливает?
– Ряд причин, – засмеялась Эми.
– Озвучь? Полпенни за твои мысли.
– Придется перебираться через тебя, чтобы покинуть балкон. А это лишние физические усилия. Раз.
– Нельзя же быть такой ленивой!
– А я не ленивая. Я просто отдыхаю.
– От чего же ты устала? Все потому, что проспала несколько суток?
– Вредный, да? Слишком много работала до того, как удалось наконец-то отоспаться.
– Понятно. Расскажешь, что за работа была? После перечисления оставшихся причин лени, не раньше.
– Вот как, ты педант?
– От зануды слышу.
– Как это грубо по отношению к такой очаровательной девушке, как я.
– В твоем очаровании я не сомневался ни на секунду.
– А ты убедился в моем очаровании до или после того, как послужил орудием отвлечения меня от депрессии на банкете? – неожиданно сказала Эми.
– Что?! Какого отвлечения? – удивился Роланд.
– Ничего-ничего! Это я так. Ляпнула невесть что. Со мной бывает.
– Вот балда.
– Да я уже поняла, успокойся. Сказала глупость. Бывает.
– Никогда не служил чьим-то орудием, даже в худшие времена.
– А сейчас у тебя лучшие?
– Надеюсь. Так что там с забытыми причинами?
– Ах да, забытые причины… А сколько причин я назвала?
– Только одну. Срочно исправляйся.
– Педант с хорошей памятью – это просто проклятье какое-то… Осторожно, чай разольем!
– Только из почтения к медвежьей шкуре я тебя пощажу. Поднимайся и пойдем на кухню вместе. Из того, что я добыл, вполне можно сообразить что-нибудь. И не на двоих, а на гораздо большее количество оголодавших гурманов.
– Вот тут как раз стоит озвучить оставшиеся причины. Знаю, что поход на кухню неизбежен, но… Хорошо тут. Люблю звезды, ночь, небо. Солнце, правда, люблю еще больше. Сейчас еще такой ветер теплый. Чувствуется, что он осенний, но все же еще теплый. А кухня никуда не денется со всеми ее продуктами.
– Понятно. Сиди и наслаждайся. – Роланд решительно поднялся.
– А ты?
– А я пойду и что-нибудь приготовлю.
– Ну, это как-то некрасиво, – засомневалась Эми.
– С твоей стороны отпускать гостя одного хозяйничать или с моей – оставлять тебя наедине с ветром?
– С твоей, конечно, – усмехнулась она.
– Какая злая девочка…
– Давай посидим еще немного.
– Хочешь, чтобы я остался?
В темноте Эми пристально посмотрела на него. Ей показалось или в его голосе прозвучали какие-то новые нотки? Иные, совсем нежелательные нотки.
Впрочем, удалось рассмотреть немногое: сумерки – лучшее время, чтобы что-то скрыть. Она твердо решила, что ей показалось. Просто обстановка располагает и навевает соответствующие мысли. Ночь, балкон, незримое внимание звезд…
– Хочу, – весело сказала она. – Из уютной атмосферы нужно выжимать все по полной программе. А как надоест, отправимся питаться.
– Уговорила. А что мне будет за то, что я останусь?
– А чего ты хочешь?
– Ты обещала рассказать о работе.
– Это долгая история, – покачала головой Эми. – И многим, думаю, неинтересная.
– А мы вроде уже никуда не торопимся. Даже кормить не собираются.
– А тебе домой не надо? – вдруг вспомнила Эми.
Роланд сдвинул темные брови:
– Ты уже хочешь от меня избавиться?
– Да нет, просто… Что, ночь у тебя излюбленное время для хождений в гости?
– Что ж, прерывать разговор только из-за того, что часы показывают какое-то определенное время?
– А я чего? Я ничего, да и вообще… Думаю, мало ли какие дела у тебя есть, перед которыми выспаться не помешает.
– Я сейчас сам себе хозяин. Хочу – сплю, хочу – рассказы слушаю.
– Что с тобой делать, слушай, а как надоест – прыгай с балкона.
– Тебя так вдохновляет мысль о моей внезапной кончине?
– Осторожно, чай! – жалобно взмолилась Эми, которая явно проигрывала Роланду в весе.
Эми изложила Роланду всю историю в деталях о своей неудавшейся журнальной авантюре. Он слушал необыкновенно внимательно, иногда уточняя, иногда смеясь ее описаниям людей и событий.
Это было нужно не только ему…
Это было нужно и ей самой.
Извлечь все со дна, рассмотреть и разложить по полочкам. Проговорить то, что беспокоит, вслух.
Может быть, все это время Эми искала не там?
Может быть, ставя во главу угла деньги, или взлет карьеры, или престиж компании, она где-то получала, а где-то теряла, но ни разу не задумалась о том, что по-настоящему нужно именно ей? Ей, Эми Белнил, а не Кэрол, не Патриции с Кларком, не менеджерам по персоналу, не глянцевым журналам, пытающимся формировать стремления и ценности?
Почему она была так откровенна с Роландом?
Может, потому, что иногда хочется досконально разобраться в происходящем, а самой себе не станешь так долго рассказывать о том, что было.
Потому что ее понесло и уже не остановиться?
Или, может, потому, что она чувствовала его внимание, сочувствие, неподдельный интерес к ней?
Черт, нельзя же всегда все анализировать и пытаться разложить по полочкам…
Монолог свой Эми закончила чуть ли не с извинениями:
– Тебе, наверное, Мей, если про меня рассказывала, говорила, что я общительная, живая. А ты меня который раз видишь в полной прострации. Собственно, теперь ты знаешь причину.
– Вижу, что в прострации. – Роланд свел брови. – И очень хочу помочь, но не знаю, как быть. То ли тормошить как следует, то ли, наоборот, лучше в покое оставить.
– А ты не заморачивайся. Делай то, что считаешь нужным.
– Делаю. Как видишь, я здесь, с тобой…
– Теперь-то, я надеюсь, мы можем пойти завтракать? – весело поинтересовалась Эми, хотя на самом деле она до смерти хотела спать…
Роланд удивился:
– Почему именно завтракать?
– А ты не заметил? Рассвет…
Но до кухни загадочным образом они не дошли. Раззевались, прикрыли глаза, решив посидеть еще чуть-чуть, собраться с силами и…
Очнулась Эми в спальне на собственной кровати все под тем же пледом и в одежде. Попыталась сориентироваться во времени. По внутренним ощущениям это получилось плохо. Вздохнула, сбросила плед, поднялась и пошла искать часы. Или первую подвернувшуюся под руку мобилку.
Ее собственный телефон обнаружился быстро, возле выключенного компьютера.
Результат порадовал: была половина десятого. Вечера…
– Роланд, а Роланд?
Роланд мирно устроился на диване в гостиной, зарывшись лицом в подушки и начисто проигнорировав одеяло.
– Роланд, просыпайся!
Ноль эмоций.
– Ну просыпайся же!
Нет, ну что ты будешь делать…
– Роланд!
– Мм? – слабо откликнулся он.
– Слушай, ты это… Тебе никуда не надо? – осторожно поинтересовалась Эми. Признаться, она и сама мало что соображала. Но чувство ответственности за гостя было сильнее.
– Что случилось?
– Да просто сейчас уже десять часов…
– Ну, пару часов поспали – и хорошо, – сонно отозвался он.
– Ты так уверен в том, что мы проспали пару часов? Проспали половину суток. Уже вечер вообще-то.
– Тоже неплохо. И какие у тебя будут предложения? – осведомился он.
– Даже и не знаю. У меня, собственно, как планов, так и дел никаких не имеется.
Роланд живо отреагировал:
– Ну вот, будит меня, а предложить ничего не может. Совести у тебя нет…
– Можно пойти поужинать. Можем проспать до утра. Видишь, какой богатый выбор.
– Да, полет фантазии впечатляет. Давай выберемся куда-нибудь поужинать, а потом посмотрим кино? Благо в Эдинбурге достаточно кинотеатров, где фильмы крутят в любое время суток.
– В кино? – с сомнением спросила Эми.
– Ну да. Надо же нам тебя как-то развлекать, ну и вообще… – все еще сонно улыбнулся Роланд.
– А что вообще-то?
– Да ничего особенного, – зевнул он, прикрывая рот ладонью. – Будешь ответственной за мою культурную программу.
– Это еще зачем? – удивилась Эми. – Что за культурная программа? С чего вдруг?
– Вот так вот сразу и отказываешься?
– Нет, почему же… А что это должна быть за программа?
– Желательно насыщенная и разнообразная. Вообще-то я живу не в Эдинбурге. Наведываюсь иногда по делам, но чаще в отпуск. Очень люблю этот город… А сам живу в Греции.
– Как же тебя туда занесло? – поинтересовалась Эми.
– Всякое бывает в жизни. Переехал туда с отцом, еще когда мне лет пятнадцать было. Вырос, начал там работать. Живу в общем-то неплохо. По Эдинбургу только безумно скучаю. Поэтому в каждый свой приезд стараюсь как можно больше мест обойти, погулять, побывать везде, где интересно.
Эми не упустила случая поддеть его:
– Если так скучаешь по Эдинбургу, почему не возвращаешься насовсем? Вроде уже большой мальчик…
– Покусаю.
– А, ты только обещаешь, – отмахнулась она.
Роланд весело улыбнулся:
– Скажем так, это не очень-то просто осуществить. И отнюдь не потому, что в Греции тепло, а апельсины прямо на деревьях растут. У меня там свое дело, доход. Не уверен, что смогу получать такие же деньги за то, чем занимаюсь, здесь.
– А чем же ты занимаешься?
– Я звукооператор. И музыкант в придачу. Пишу и играю музыку для себя и для других.
– Вот это да. Впервые вижу живого музыканта на таком близком расстоянии, – серьезно сказала Эми.
– Вот-вот, пользуйся моментом, гляди хорошенько. Говорят даже, что я небезнадежен.
– Ну, я не сомневаюсь в твоих талантах. А Мей ты откуда знаешь? – вспомнила Эми.
– Да еще с детства дружим, она меня на занятия вокалом затянула. Недолго, правда, занимались. Когда улетел в Грецию, потерялись, конечно. Много позже нашлись в Интернете. Часто переписываемся. Когда собирался прилетать сюда в этот раз, узнал, что у нее свадьба. Был приглашен. Ну а потом…
– Что потом?
– Мне уже несколько дней как следовало бы вернуться к солнцу и апельсинам. И к работе. Но я поменял билет, перенес дату отлета.
– Почему? – спросила Эми.
– Было много разных причин. – Роланд потер виски. – К тому же хотел снова увидеть тебя. Поэтому решил не срываться из города сразу после свадьбы. Заодно все мелкие дела успел уладить. Но мы отвлеклись. Берешься быть моим гидом?
– Ни один гид столько не протянет – ни тебе завтраков, ни ужинов.
– Тогда бегом в душ. А я сделаю несколько звонков и пойду.
– Куда?
– Красиво нарежу бутерброды, – сообщил Роланд.

19

Странное какое-то началось время.
Вроде никто не спешил, а ощущение, что они куда-то опаздывают, не покидало. Вроде не было никаких конкретных дел, а минут и часов не хватало.
Съездили в Лит, прогуляли там целый день. Наслаждались немногочисленными, но красивыми достопримечательностями и удивительной атмосферой города. Вернулись в Эдинбург затемно и почему-то отправились в боулинг. Подкрепились в баре свежевыжатыми соками и принялись играть. Борьба шла с переменным успехом и становилась все более напряженной, они нервничали и сами хохотали над этим как ненормальные. Перевес был то на одной, то на другой стороне. Время оплаченной игры заканчивалось, но ни один проигравший не желал мириться с поражением и Роланд с Эми вновь продлевали игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15