Впрочем, благодарю вас за совет о костюме. Я правда очень признательна.
Они дошли до конюшен Куинс-Бичес, и, почувствовав близость дома, жеребец занервничал. Успокаивая его, Леони пару секунд не могла ответить. Но, готовясь повернуть во двор, она изобразила Мери салют хлыстом.
– Не стоит благодарности, милочка! Уж как я сама порадовалась! – сказала она, подражая кокни.
И Мери не поняла тогда улыбки, с которой та удалилась, будто вспомнила вдруг что-то смешное.
На следующий день, перед тем как идти на остановку автобуса, который доставит ее в Рингвуд на условленную встречу, Мери выложила на кровать воздушное синее платье, подобранную в тон нижнюю юбку, а также синие туфли с инкрустированными блестящими камешками каблучками, имевшие тот же оттенок, что и пояс, и лента для волос.
Это был очень славный ансамбль, и он обошелся Клэр в целое состояние… Но почему-то Мери стеснялась его. В магазине она не могла оторвать от него глаз, но сейчас засомневалась, сможет ли она вообще показаться в нем на людях и не был ли он «чересчур» для любых вечеров, за исключением самых формальных? Она жалела, что не может попросить Нелли подтвердить совет, данный Леони по поводу костюма для вечера, или уточнить подробности у Клайва, который вернется из Лондона, уже когда она будет одета: как именно одеваются штатские на подобные вечеринки, какой галстук повязывают – белый или черный? Это бы Могло отчасти развеять ее сомнения.
Но Леони абсолютно уверенно объявила, что именно бирюзовое платье будет к месту и что неформальность хлопкового платья в цветочек пришлась бы некстати. А если она не знает точно, то кто тогда? – так спорила с собой Мери, спускаясь по лестнице к выходу.
В холле она встретила миссис Хэнкок, несшую пеструю вазу с бледно-розовыми тюльпанами; как она пояснила, это были одни из первых цветов, присланных садовником в дом. Быть может, мисс Смит желает, чтобы эту вазу поставили у нее в комнате?
– Очень красиво. Я бы с радостью, – сказала Мери.
– Тогда, если вы уходите, могу я отнести их в вашу комнату? И где их поставить? – спросила миссис Хэнкок.
– На бюро, наверное. Или нет, лучше на окно. Я буду рада цветам в любом месте, – улыбнулась Мери, расставаясь с ней.
Свет, горевший в спальне и ванной комнате Клайва, который она увидела, возвращаясь, развеял ее детские страхи, что дела могли задержать его в Лондоне и она в таком случае не получила бы обещанного вечера. Мери напевала мелодию «Все идет, как надо», зайдя в ванную и начиная раздеваться.
В дверь постучали. «Войдите!» – крикнула Мери, и в комнату вошла миссис Хэнкок. Но когда Мери улыбнулась ей: «Да, миссис Хэнкок?» – экономка заговорила не сразу и выглядела, пожалуй, неуверенно.
– Мисс Смит, я надеюсь, вы не подумаете, что я вмешиваюсь в чужие дела или не знаю своего места. Но когда я принесла тюльпаны и увидела, как оно лежит здесь наготове, я решила спросить у вас… Пожалуйста, не сочтите за дерзость!.. Не собираетесь ли вы надеть это красивое платье на танцы, куда пойдете с мистером Дервентом?
Мери удивленно оглянулась на воздушную ткань, разложенную на кровати, и снова посмотрела на экономку.
– Да… Да, я собиралась надеть его. А что такое? – спросила она.
– О!
Мери подождала немного, но продолжения так и не последовало. Она тем не менее чувствовала, что должна выяснить, что именно пряталось за междометием.
– В чем дело, миссис Хэнкок? – повторила она. И, когда забрезжила смутная догадка, спросила: – Разве оно не подходит к случаю?
– Ну… О, возможно, мне не стоило… И оно очень милое, мисс, особенно в сочетании с вашими темными волосами!.. Но я действительно начала сомневаться в том, что мистер Дервент рассказал вам, как выглядят эти танцы в морском клубе, что там царит очень неформальная, свободная атмосфера. Я сужу по тому, что он рассказывал Уильяму, понимаете? Мужчины только с черными галстуками. Люди постоянно шмыгают вверх-вниз по лесенкам, с палубы на палубу, как они это называют. И вся обстановка довольно непринужденная, хотя не выходит за рамки… В общем, Нелли говорила мне, что надевать туда можно лишь туфли на низком каблуке и короткое платье… Я даже помню, как она была там в летнем ситцевом платьице… Вы меня понимаете?
Мери сказала:
– Очень хорошо понимаю и ужасно вам благодарна.
Миссис Хэнкок вздохнула с облегчением:
– Ну вот! Я рада, что осмелилась заговорить с вами об этом. Видите ли, я подумала, что мистер Дервент никак не мог сообщить вам и у мисс Нелли вы тоже не могли справиться…
– Действительно. Мисс Криспин, это она сказала мне, что на танцы следует надеть самое строгое платье из всех, что у меня есть.
– Мисс Криспин? Но она же должна была знать!..
Когда озадаченные глаза миссис Хэнкок встретились с ее собственными, Мери показалось, что им обеим пришла в голову одна и та же мысль. Но поскольку критиковать невесту Клайва перед его экономкой было бы неразумно, она сказала лишь:
– Наверное, я плохо поняла мисс Криспин. Она говорила, вероятно, о каком-нибудь другом вечере.
Поверила ей миссис Хэнкок или нет, но она удовлетворенно кивнула, прежде чем выйти.
А Мери озадаченно нахмурилась. Чем объяснить эту низость, замаскированную под дружеское участие, женскую солидарность? Ибо только женщина – и тем более Леони, имевшая точное чутье на стиль одежды, – могла бы оценить всю степень оплошности Мери: одеться чрезмерно пышно на вечеринку, куда остальные пришли расслабиться и поразвлечься. И Леони намеренно подталкивала ее к этому, пользуясь ее неосведомленностью и доверием. Леони хотела, чтобы Мери испытала этот мимолетный позор. Почему?
Глава 6
Мери с сожалением убрала в шкаф чудесное синее платье и достала взамен разукрашенный цветами хлопковый костюм. Наградой за это был одобрительный взгляд Клайва, которым он встретил ее, когда она спустилась к нему с перекинутой через руку меховой накидкой, напоминающей доломан. Он помог ей надеть ее и подал бокал шерри, который наполнил перед самым выходом из дома.
– Красивое платье, – сказал он, оглядывая ее. – Когда я подъезжал сегодня к дому, мне пришло в голову, что я должен был предупредить заранее: для этих танцулек в «Тритоне» люди не одеваются, как на банкет. Но потом понял, что вы, вероятно, спросите совета у Леони или Нелли, и любая из них развеет ваши сомнения по поводу стиля одежды. Между прочим, как идут дела с рукописью?
Она принялась рассказывать о работе, и они говорили о книге, пока Клайв не принял бокал из ее руки, сказав, что им уже пора отправляться – клуб находится несколькими милями дальше Портсмута.
Мери собиралась насладиться поездкой. Насколько она могла судить, это было прелюдией к еще одному волшебному вечеру с Клайвом. На сей раз он сам пригласил ее, и раздумывать, принимать ли приглашение, даже не пришлось. Мысль о том, что она – всего лишь замена Леони, конечно, отрезвляла ее, как и воспоминание о необъяснимой злобной выходке этой девушки, мимоходом постаравшейся испортить ей все удовольствие от вечера. Но она не позволит этому случиться.
Ей было бы достаточно просто молча сидеть рядом с Клайвом, наблюдая, как по обе стороны мимо проносятся деревья, – дорога шла через лес. Но вскоре стемнело, и тогда деревья утратили свой объем, от них остались одни не слишком правдоподобные силуэты, подсвеченные фарами машины.
Клайв спросил ее о Клэр, о том, как прошел их разговор через океан. Заказав звонок для Мери, он больше не проявлял интереса к нему, но теперь осведомился:
– Как вашей сестре понравилась Америка? Когда она собирается вернуться?
– Она не уверена, вернется ли вообще.
– Вот как? А когда она уезжала, вы догадывались об этом?
– Я надеялась, что Клэр все же вернется, но, судя потому, что она сказала мне, она планирует поселиться у моей приемной матери и остаться там, если только добьется разрешения.
– Понятно. И как это повлияло на ваши собственные планы? Я имею в виду далеко идущие?
– Мои? О… Мне придется отправиться в Бирмингем, когда я закончу с делами в Кингстри.
Он повернулся к ней:
– Мысль о Бирмингеме пугает вас?
– Да, немножко.
– Тогда зачем туда отправляться?
Затем, – медленно сказала Мери, – что это лучшая замена моей жизни с Клэр, какую я только могу придумать. Я могла бы вернуться в Лондон и поселиться там в одиночестве или же снять комнату в общежитии. Но оба варианта не по мне. Я хочу, чтобы кто-то нуждался в том, что получается у меня лучше всего, как Клэр, – по крайней мере, мне казалось, что Клэр нуждается в моем присутствии… Но потом я поняла, что это не так.
Клайв покачал головой.
– Вы едва ли могли ждать от сестры, чтобы та отказалась от своих амбиций и строила свою жизнь вокруг вашего стремления быть рядом и подставлять ей плечо всякий раз, когда груз ежедневных забот станет невыносим!
– О, но я этого и не ждала! По крайней мере, я понимаю, что у меня нет права чувствовать… ну, ту горечь, которую я чувствовала вначале. Именно поэтому я собираюсь в Бирмингем. Это единственное место, где у меня есть шанс снова ощутить, что я кому-то нужна, место, которое, я надеюсь, смогу назвать своим домом, где все со временем устроится и войдет в свою привычную колею.
– Но разве Бирмингем предложит вам подобную надежность? Жизнь с Клэр тоже казалась вам прочной и неизменной. Если вам требуется такая поддержка, почему бы не поискать ее там, где она действительно была бы постоянной? В браке, например?
– Для брака, – тихо напомнила ему Мери, – нужны двое. И в любом случае я не смогла бы выйти замуж только для обретения надежной опоры.
– Огромное количество людей женятся, имея на это куда меньше причин, – сухо возразил Клайв. – Но вы отклонили бы все, что не дотягивает до почетного звания «нежной страсти». Скажите тогда, что вы подразумеваете под «надежной опорой»?
Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Мери сначала заколебалась:
– Ну… я полагаю, это та «рутина», что поглощала меня в жизни с Клэр. Чувство безопасности. Занятость всякими мелочами. Абсолютная уверенность в том, что завтра будет в точности такой же день, что и сегодня, а если он окажется иным, то не хуже.
А любовь? Здесь Мери обрела твердую почву под ногами. Она сказала:
– Не могу судить об этом по личному опыту, но мне хотелось бы думать, что «надежная опора» – знать, что тебя любят не меньше, чем… любишь сама. Не обязательно ощущать при этом безопасность, порой можно даже рискнуть ею, потому что сталкиваться с неожиданностями больше не придется в одиночку. Отдавать – и получать взамен. И все делить пополам – и мелкие, и крупные вещи, и проблемы, и скуку. От брака я надеюсь получить именно это.
Она бросила взгляд на Клайва, ожидая его комментария. Но он довольно долго не произносил ни слова. И наконец нарушил молчание…
– Забавно, – сказал он. – Как часто вы выпаливаете лозунги, как бы родившиеся в недрах какой-то сверхразумной логической машины, тогда как у вас есть своя и очень милая головка на плечах, мисс Смит. Знаете, то, что вы считаете «любовью», лично я назвал бы обычными «узами брака» – теми узами, которые мы обретаем в семейной жизни, в которую влетаем во весь опор. – Он не смотрел на нее, но теперь повернулся к ней. – В любом случае дайте мне знать, пожалуйста, когда вам покажется, что вы нашли свою любовь, ладно? Интересно было бы посмотреть… где именно вы ее найдете.
С первого взгляда заведение с гордым названием «Тритон» отрицало любую связь с морем и моряками. Оно не скрывало своих строгих углов, кирпичей, из которых было некогда сооружено, и, лишь оказавшись внутри, можно было почувствовать себя на корабле, воссозданном до мельчайших деталей. Причем настолько правдоподобно, как уверял Мери один из шутников-завсегдатаев, что можно быть уверенным: один-двое новичков, впервые поднявшись «на борт», непременно испытывают приступы морской болезни!
Первым делом ее с Клайвом провели в офицерскую кают-компанию, где они получили напитки. Затем очень молодой младший лейтенант предложил показать Мери «корабль». Экскурсия заняла немало времени, и по мере того как она послушно переходила с «палубы» на «палубу», по пути заглядывая в «каюты» и «камбузы», не переставала благодарить судьбу, приведшую миссис Хэнкок в ее комнату как раз тогда, когда на кровати было разложено ее тонкое синее платье. Даже страшно подумать, что было бы с нею теперь, надень она его! Она содрогалась от подобной мысли, но шла еще дальше: что, если Клайв, одобривший ее окончательный выбор, как угодно тактично предложил бы ей переменить наряд, решив, что всему виной отсутствие у Мери вкуса в одежде?
Леони со своим спутником прибыли как раз тогда, когда Мери и сопровождавший ее офицер вернулись в большой салон, где уже начались танцы – то под музыку местного оркестра, то под радиолу. Леони сказала: «Привет» – и помахала рукой. На ней было коротенькое, облегающее фигуру платье с какой-то варварской на вид бижутерией, и, когда ее взгляд на мгновение упал в сторону Мери, та поняла вдруг, что на самом деле Леони даже не ожидала увидеть ее в формальном синем наряде. Нет, она была уверена, что он не пройдет критической оценки Клайвом, и этого Леони было вполне достаточно. Мери снова спросила себя: зачем?
Впоследствии она уже не смогла бы детально описать тот вечер, но очень скоро прониклась его заразительным весельем. Это был скорее всеобщий праздник, чем танцы, и всякий раз, когда музыка смолкала, находился кто-то, кто предлагал сыграть в какую-нибудь детскую игру или, для разнообразия, устроить шумное состязание.
В «Скачках» Мери даже вышла победительницей – то был уморительный конкурс, суть которого сводилась к тому, чтобы продержаться минуту на спине изображающего лошадку партнера, не уронив при этом картофелину, балансирующую на голове. Впрочем, мужчина, изображавший ее скакуна, слегка подыгрывал ей. Она давно так не смеялась, и, совершенно забыв о нападающей на нее в подобные моменты застенчивости, сама совершенно искренне несла всякую чепуху.
Танцуя с Клайвом, она вновь испытала волшебство того первого вечера с ним, и он заметил, что другие партнеры ее не привлекали. В большинстве новомодных танцев вопрос о партнере был делом случая, и здесь ей также везло. Например, когда объявили вальс с туфельками, это напомнило ей об острейшей неловкости самого первого танца в ее жизни. Тогда, как и в этот раз, она отдала одну из своих туфлей в общую кучу, из которой молодые люди быстро выхватывали по одной, что и решало проблему выбора партнера для танца. Теоретически у нее были равные со всеми шансы на танец, Но в ту ночь, когда туфли разобрали и, опознав, надели снова, две остались лежать нетронутые: ее «лодочка» в компании с неопрятным башмаком восьмого размера.
Теперь Мери уже была способна смеяться при воспоминании о стыде, который ей пришлось пережить в юности, – тогда ей пришлось, прихрамывая, пройти через всю комнату и забрать свою туфельку самой. С тех пор она научилась смотреть на вещи философски… Но так или иначе, она была по-детски счастлива когда на сей раз ее приятель, тот самый младший лейтенант, одним из первых выбрался из образовавшейся толпы с ее – никаких сомнений – туфлей в руке. Он безошибочно прошел прямо к ней и широко улыбнулся, когда она поздравила его с тем, что ему не пришлось искать владелицу туфельки методом проб и ошибок. И заявил, когда они присоединились к немногим образовавшимся на площадке парам:
– Есть один секретный способ, милая моя! Загодя нужно стараться запомнить не только лица дам, с которыми не грех и станцевать, но и их обувку, чтобы в нужный момент хватать не первую попавшуюся туфлю. Если повезет, подвернется одна из тех, что запомнил, – вот я надеялся потанцевать с вами и танцую, хотя, между прочим, это право у меня пытались оспорить.
Мери рассмеялась. Эта легкая лесть была ей приятна, даже если она и не поверила, что, пытаясь раздобыть ее туфельку, он столкнулся с конкуренцией.
– Если это правда, – поддразнила она своего кавалера, – мне, пожалуй, стоит обвинить вас в нарушении правил игры при всем честном народе. Разве вы не должны хватать первую туфлю, которая подвернется под руку?
– Ха! Подумайте-ка хорошенько. Кто, я спрашиваю, рискнет оказаться на целый танец привязанным к какой-нибудь страшиле или зануде, когда, пошевелив немного мозгами, можно заранее обеспечить себе настоящую красотку? Маленькая хитрость, «секрет фирмы» – и, оглянитесь-ка вокруг, это происходит сплошь и рядом. Вот наш главный красавчик, как вы думаете, как это ему удалось заполучить на танец вылитую Монро, за которой он весь вечер ходил как привязанный? А старина Спаркс… нет, прошу прощения, бедняге, кажется, не повезло… Ага, вон Дервент, раз на то пошло. Вы сегодня пришли именно с ним, если я не ошибаюсь? Вот и вся его благодарность: посмотрите, он танцует с той аппетитной рыженькой штучкой, с которой появлялся здесь раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Они дошли до конюшен Куинс-Бичес, и, почувствовав близость дома, жеребец занервничал. Успокаивая его, Леони пару секунд не могла ответить. Но, готовясь повернуть во двор, она изобразила Мери салют хлыстом.
– Не стоит благодарности, милочка! Уж как я сама порадовалась! – сказала она, подражая кокни.
И Мери не поняла тогда улыбки, с которой та удалилась, будто вспомнила вдруг что-то смешное.
На следующий день, перед тем как идти на остановку автобуса, который доставит ее в Рингвуд на условленную встречу, Мери выложила на кровать воздушное синее платье, подобранную в тон нижнюю юбку, а также синие туфли с инкрустированными блестящими камешками каблучками, имевшие тот же оттенок, что и пояс, и лента для волос.
Это был очень славный ансамбль, и он обошелся Клэр в целое состояние… Но почему-то Мери стеснялась его. В магазине она не могла оторвать от него глаз, но сейчас засомневалась, сможет ли она вообще показаться в нем на людях и не был ли он «чересчур» для любых вечеров, за исключением самых формальных? Она жалела, что не может попросить Нелли подтвердить совет, данный Леони по поводу костюма для вечера, или уточнить подробности у Клайва, который вернется из Лондона, уже когда она будет одета: как именно одеваются штатские на подобные вечеринки, какой галстук повязывают – белый или черный? Это бы Могло отчасти развеять ее сомнения.
Но Леони абсолютно уверенно объявила, что именно бирюзовое платье будет к месту и что неформальность хлопкового платья в цветочек пришлась бы некстати. А если она не знает точно, то кто тогда? – так спорила с собой Мери, спускаясь по лестнице к выходу.
В холле она встретила миссис Хэнкок, несшую пеструю вазу с бледно-розовыми тюльпанами; как она пояснила, это были одни из первых цветов, присланных садовником в дом. Быть может, мисс Смит желает, чтобы эту вазу поставили у нее в комнате?
– Очень красиво. Я бы с радостью, – сказала Мери.
– Тогда, если вы уходите, могу я отнести их в вашу комнату? И где их поставить? – спросила миссис Хэнкок.
– На бюро, наверное. Или нет, лучше на окно. Я буду рада цветам в любом месте, – улыбнулась Мери, расставаясь с ней.
Свет, горевший в спальне и ванной комнате Клайва, который она увидела, возвращаясь, развеял ее детские страхи, что дела могли задержать его в Лондоне и она в таком случае не получила бы обещанного вечера. Мери напевала мелодию «Все идет, как надо», зайдя в ванную и начиная раздеваться.
В дверь постучали. «Войдите!» – крикнула Мери, и в комнату вошла миссис Хэнкок. Но когда Мери улыбнулась ей: «Да, миссис Хэнкок?» – экономка заговорила не сразу и выглядела, пожалуй, неуверенно.
– Мисс Смит, я надеюсь, вы не подумаете, что я вмешиваюсь в чужие дела или не знаю своего места. Но когда я принесла тюльпаны и увидела, как оно лежит здесь наготове, я решила спросить у вас… Пожалуйста, не сочтите за дерзость!.. Не собираетесь ли вы надеть это красивое платье на танцы, куда пойдете с мистером Дервентом?
Мери удивленно оглянулась на воздушную ткань, разложенную на кровати, и снова посмотрела на экономку.
– Да… Да, я собиралась надеть его. А что такое? – спросила она.
– О!
Мери подождала немного, но продолжения так и не последовало. Она тем не менее чувствовала, что должна выяснить, что именно пряталось за междометием.
– В чем дело, миссис Хэнкок? – повторила она. И, когда забрезжила смутная догадка, спросила: – Разве оно не подходит к случаю?
– Ну… О, возможно, мне не стоило… И оно очень милое, мисс, особенно в сочетании с вашими темными волосами!.. Но я действительно начала сомневаться в том, что мистер Дервент рассказал вам, как выглядят эти танцы в морском клубе, что там царит очень неформальная, свободная атмосфера. Я сужу по тому, что он рассказывал Уильяму, понимаете? Мужчины только с черными галстуками. Люди постоянно шмыгают вверх-вниз по лесенкам, с палубы на палубу, как они это называют. И вся обстановка довольно непринужденная, хотя не выходит за рамки… В общем, Нелли говорила мне, что надевать туда можно лишь туфли на низком каблуке и короткое платье… Я даже помню, как она была там в летнем ситцевом платьице… Вы меня понимаете?
Мери сказала:
– Очень хорошо понимаю и ужасно вам благодарна.
Миссис Хэнкок вздохнула с облегчением:
– Ну вот! Я рада, что осмелилась заговорить с вами об этом. Видите ли, я подумала, что мистер Дервент никак не мог сообщить вам и у мисс Нелли вы тоже не могли справиться…
– Действительно. Мисс Криспин, это она сказала мне, что на танцы следует надеть самое строгое платье из всех, что у меня есть.
– Мисс Криспин? Но она же должна была знать!..
Когда озадаченные глаза миссис Хэнкок встретились с ее собственными, Мери показалось, что им обеим пришла в голову одна и та же мысль. Но поскольку критиковать невесту Клайва перед его экономкой было бы неразумно, она сказала лишь:
– Наверное, я плохо поняла мисс Криспин. Она говорила, вероятно, о каком-нибудь другом вечере.
Поверила ей миссис Хэнкок или нет, но она удовлетворенно кивнула, прежде чем выйти.
А Мери озадаченно нахмурилась. Чем объяснить эту низость, замаскированную под дружеское участие, женскую солидарность? Ибо только женщина – и тем более Леони, имевшая точное чутье на стиль одежды, – могла бы оценить всю степень оплошности Мери: одеться чрезмерно пышно на вечеринку, куда остальные пришли расслабиться и поразвлечься. И Леони намеренно подталкивала ее к этому, пользуясь ее неосведомленностью и доверием. Леони хотела, чтобы Мери испытала этот мимолетный позор. Почему?
Глава 6
Мери с сожалением убрала в шкаф чудесное синее платье и достала взамен разукрашенный цветами хлопковый костюм. Наградой за это был одобрительный взгляд Клайва, которым он встретил ее, когда она спустилась к нему с перекинутой через руку меховой накидкой, напоминающей доломан. Он помог ей надеть ее и подал бокал шерри, который наполнил перед самым выходом из дома.
– Красивое платье, – сказал он, оглядывая ее. – Когда я подъезжал сегодня к дому, мне пришло в голову, что я должен был предупредить заранее: для этих танцулек в «Тритоне» люди не одеваются, как на банкет. Но потом понял, что вы, вероятно, спросите совета у Леони или Нелли, и любая из них развеет ваши сомнения по поводу стиля одежды. Между прочим, как идут дела с рукописью?
Она принялась рассказывать о работе, и они говорили о книге, пока Клайв не принял бокал из ее руки, сказав, что им уже пора отправляться – клуб находится несколькими милями дальше Портсмута.
Мери собиралась насладиться поездкой. Насколько она могла судить, это было прелюдией к еще одному волшебному вечеру с Клайвом. На сей раз он сам пригласил ее, и раздумывать, принимать ли приглашение, даже не пришлось. Мысль о том, что она – всего лишь замена Леони, конечно, отрезвляла ее, как и воспоминание о необъяснимой злобной выходке этой девушки, мимоходом постаравшейся испортить ей все удовольствие от вечера. Но она не позволит этому случиться.
Ей было бы достаточно просто молча сидеть рядом с Клайвом, наблюдая, как по обе стороны мимо проносятся деревья, – дорога шла через лес. Но вскоре стемнело, и тогда деревья утратили свой объем, от них остались одни не слишком правдоподобные силуэты, подсвеченные фарами машины.
Клайв спросил ее о Клэр, о том, как прошел их разговор через океан. Заказав звонок для Мери, он больше не проявлял интереса к нему, но теперь осведомился:
– Как вашей сестре понравилась Америка? Когда она собирается вернуться?
– Она не уверена, вернется ли вообще.
– Вот как? А когда она уезжала, вы догадывались об этом?
– Я надеялась, что Клэр все же вернется, но, судя потому, что она сказала мне, она планирует поселиться у моей приемной матери и остаться там, если только добьется разрешения.
– Понятно. И как это повлияло на ваши собственные планы? Я имею в виду далеко идущие?
– Мои? О… Мне придется отправиться в Бирмингем, когда я закончу с делами в Кингстри.
Он повернулся к ней:
– Мысль о Бирмингеме пугает вас?
– Да, немножко.
– Тогда зачем туда отправляться?
Затем, – медленно сказала Мери, – что это лучшая замена моей жизни с Клэр, какую я только могу придумать. Я могла бы вернуться в Лондон и поселиться там в одиночестве или же снять комнату в общежитии. Но оба варианта не по мне. Я хочу, чтобы кто-то нуждался в том, что получается у меня лучше всего, как Клэр, – по крайней мере, мне казалось, что Клэр нуждается в моем присутствии… Но потом я поняла, что это не так.
Клайв покачал головой.
– Вы едва ли могли ждать от сестры, чтобы та отказалась от своих амбиций и строила свою жизнь вокруг вашего стремления быть рядом и подставлять ей плечо всякий раз, когда груз ежедневных забот станет невыносим!
– О, но я этого и не ждала! По крайней мере, я понимаю, что у меня нет права чувствовать… ну, ту горечь, которую я чувствовала вначале. Именно поэтому я собираюсь в Бирмингем. Это единственное место, где у меня есть шанс снова ощутить, что я кому-то нужна, место, которое, я надеюсь, смогу назвать своим домом, где все со временем устроится и войдет в свою привычную колею.
– Но разве Бирмингем предложит вам подобную надежность? Жизнь с Клэр тоже казалась вам прочной и неизменной. Если вам требуется такая поддержка, почему бы не поискать ее там, где она действительно была бы постоянной? В браке, например?
– Для брака, – тихо напомнила ему Мери, – нужны двое. И в любом случае я не смогла бы выйти замуж только для обретения надежной опоры.
– Огромное количество людей женятся, имея на это куда меньше причин, – сухо возразил Клайв. – Но вы отклонили бы все, что не дотягивает до почетного звания «нежной страсти». Скажите тогда, что вы подразумеваете под «надежной опорой»?
Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Мери сначала заколебалась:
– Ну… я полагаю, это та «рутина», что поглощала меня в жизни с Клэр. Чувство безопасности. Занятость всякими мелочами. Абсолютная уверенность в том, что завтра будет в точности такой же день, что и сегодня, а если он окажется иным, то не хуже.
А любовь? Здесь Мери обрела твердую почву под ногами. Она сказала:
– Не могу судить об этом по личному опыту, но мне хотелось бы думать, что «надежная опора» – знать, что тебя любят не меньше, чем… любишь сама. Не обязательно ощущать при этом безопасность, порой можно даже рискнуть ею, потому что сталкиваться с неожиданностями больше не придется в одиночку. Отдавать – и получать взамен. И все делить пополам – и мелкие, и крупные вещи, и проблемы, и скуку. От брака я надеюсь получить именно это.
Она бросила взгляд на Клайва, ожидая его комментария. Но он довольно долго не произносил ни слова. И наконец нарушил молчание…
– Забавно, – сказал он. – Как часто вы выпаливаете лозунги, как бы родившиеся в недрах какой-то сверхразумной логической машины, тогда как у вас есть своя и очень милая головка на плечах, мисс Смит. Знаете, то, что вы считаете «любовью», лично я назвал бы обычными «узами брака» – теми узами, которые мы обретаем в семейной жизни, в которую влетаем во весь опор. – Он не смотрел на нее, но теперь повернулся к ней. – В любом случае дайте мне знать, пожалуйста, когда вам покажется, что вы нашли свою любовь, ладно? Интересно было бы посмотреть… где именно вы ее найдете.
С первого взгляда заведение с гордым названием «Тритон» отрицало любую связь с морем и моряками. Оно не скрывало своих строгих углов, кирпичей, из которых было некогда сооружено, и, лишь оказавшись внутри, можно было почувствовать себя на корабле, воссозданном до мельчайших деталей. Причем настолько правдоподобно, как уверял Мери один из шутников-завсегдатаев, что можно быть уверенным: один-двое новичков, впервые поднявшись «на борт», непременно испытывают приступы морской болезни!
Первым делом ее с Клайвом провели в офицерскую кают-компанию, где они получили напитки. Затем очень молодой младший лейтенант предложил показать Мери «корабль». Экскурсия заняла немало времени, и по мере того как она послушно переходила с «палубы» на «палубу», по пути заглядывая в «каюты» и «камбузы», не переставала благодарить судьбу, приведшую миссис Хэнкок в ее комнату как раз тогда, когда на кровати было разложено ее тонкое синее платье. Даже страшно подумать, что было бы с нею теперь, надень она его! Она содрогалась от подобной мысли, но шла еще дальше: что, если Клайв, одобривший ее окончательный выбор, как угодно тактично предложил бы ей переменить наряд, решив, что всему виной отсутствие у Мери вкуса в одежде?
Леони со своим спутником прибыли как раз тогда, когда Мери и сопровождавший ее офицер вернулись в большой салон, где уже начались танцы – то под музыку местного оркестра, то под радиолу. Леони сказала: «Привет» – и помахала рукой. На ней было коротенькое, облегающее фигуру платье с какой-то варварской на вид бижутерией, и, когда ее взгляд на мгновение упал в сторону Мери, та поняла вдруг, что на самом деле Леони даже не ожидала увидеть ее в формальном синем наряде. Нет, она была уверена, что он не пройдет критической оценки Клайвом, и этого Леони было вполне достаточно. Мери снова спросила себя: зачем?
Впоследствии она уже не смогла бы детально описать тот вечер, но очень скоро прониклась его заразительным весельем. Это был скорее всеобщий праздник, чем танцы, и всякий раз, когда музыка смолкала, находился кто-то, кто предлагал сыграть в какую-нибудь детскую игру или, для разнообразия, устроить шумное состязание.
В «Скачках» Мери даже вышла победительницей – то был уморительный конкурс, суть которого сводилась к тому, чтобы продержаться минуту на спине изображающего лошадку партнера, не уронив при этом картофелину, балансирующую на голове. Впрочем, мужчина, изображавший ее скакуна, слегка подыгрывал ей. Она давно так не смеялась, и, совершенно забыв о нападающей на нее в подобные моменты застенчивости, сама совершенно искренне несла всякую чепуху.
Танцуя с Клайвом, она вновь испытала волшебство того первого вечера с ним, и он заметил, что другие партнеры ее не привлекали. В большинстве новомодных танцев вопрос о партнере был делом случая, и здесь ей также везло. Например, когда объявили вальс с туфельками, это напомнило ей об острейшей неловкости самого первого танца в ее жизни. Тогда, как и в этот раз, она отдала одну из своих туфлей в общую кучу, из которой молодые люди быстро выхватывали по одной, что и решало проблему выбора партнера для танца. Теоретически у нее были равные со всеми шансы на танец, Но в ту ночь, когда туфли разобрали и, опознав, надели снова, две остались лежать нетронутые: ее «лодочка» в компании с неопрятным башмаком восьмого размера.
Теперь Мери уже была способна смеяться при воспоминании о стыде, который ей пришлось пережить в юности, – тогда ей пришлось, прихрамывая, пройти через всю комнату и забрать свою туфельку самой. С тех пор она научилась смотреть на вещи философски… Но так или иначе, она была по-детски счастлива когда на сей раз ее приятель, тот самый младший лейтенант, одним из первых выбрался из образовавшейся толпы с ее – никаких сомнений – туфлей в руке. Он безошибочно прошел прямо к ней и широко улыбнулся, когда она поздравила его с тем, что ему не пришлось искать владелицу туфельки методом проб и ошибок. И заявил, когда они присоединились к немногим образовавшимся на площадке парам:
– Есть один секретный способ, милая моя! Загодя нужно стараться запомнить не только лица дам, с которыми не грех и станцевать, но и их обувку, чтобы в нужный момент хватать не первую попавшуюся туфлю. Если повезет, подвернется одна из тех, что запомнил, – вот я надеялся потанцевать с вами и танцую, хотя, между прочим, это право у меня пытались оспорить.
Мери рассмеялась. Эта легкая лесть была ей приятна, даже если она и не поверила, что, пытаясь раздобыть ее туфельку, он столкнулся с конкуренцией.
– Если это правда, – поддразнила она своего кавалера, – мне, пожалуй, стоит обвинить вас в нарушении правил игры при всем честном народе. Разве вы не должны хватать первую туфлю, которая подвернется под руку?
– Ха! Подумайте-ка хорошенько. Кто, я спрашиваю, рискнет оказаться на целый танец привязанным к какой-нибудь страшиле или зануде, когда, пошевелив немного мозгами, можно заранее обеспечить себе настоящую красотку? Маленькая хитрость, «секрет фирмы» – и, оглянитесь-ка вокруг, это происходит сплошь и рядом. Вот наш главный красавчик, как вы думаете, как это ему удалось заполучить на танец вылитую Монро, за которой он весь вечер ходил как привязанный? А старина Спаркс… нет, прошу прощения, бедняге, кажется, не повезло… Ага, вон Дервент, раз на то пошло. Вы сегодня пришли именно с ним, если я не ошибаюсь? Вот и вся его благодарность: посмотрите, он танцует с той аппетитной рыженькой штучкой, с которой появлялся здесь раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21