– Кен дурак. Если ты позволишь ему сломать твой настрой, у тебя будут неприятности. Не думай о покупке Парадиз-Вэлли.
– Он считает, что прав.
– Он заблуждается, как и в отношении многих других вещей. По-моему, он и так доставил вам кучу неприятностей.
– С этим мы справимся. – Обняв ее за плечи, Денни сменил тему: – Значит, по-твоему, это была чертовски хорошая скачка?
– Лучше, чем в тот раз, когда я была первой в Шайенне.
Денни показалось, что она вот-вот расплачется, и он еще крепче сжал ей плечи. Неужели всего год спустя он будет похож на Дейзи Четворт? Купит билет на трибуны для зрителей и оплатит непомерный счет за отель, чтобы посмотреть, как кто-то другой вместо него выиграет мировое первенство?
– Ты должна сделать еще один заход, Дейзи Четворт.
– Не могу. Иногда мне хочется, но я никогда никому в этом не признаюсь. – Она взглянула на Денни. – Я так скучаю, но я приняла для себя решение и ушла, пока мои кости еще целы. – Немного помолчав, она снова широко улыбнулась. – Хотя если бы у меня была такая лошадь, как Сабе, я, возможно, и передумала бы.
– Пойдем проведаем его. – Денни кивком указал на ближайшую конюшню, куда как раз направлялся, когда чуть не сбил с ног Дейзи. Честно признаться, он беспокоился о Кемосабе, потому что когда они с Тимми ехали верхом во время торжественного открытия, походка лошади показалась ему скованной, и на боку у нее он заметил рубец, которого прежде не было. Денни не так уж хорошо был знаком с Уэсом Тернером и хотел исправить это прямо сейчас.
– Должна признаться, я шла взглянуть на него, когда столкнулась с тобой.
– Премного благодарен. Значит, я остался незамеченным из-за собственной лошади.
– Тебя я тоже навестила бы.
– Знаю. – Он обнял Дейзи и предложил: – Пойдем вместе проведаем эту старую клячу.
Стойло Кемосабе находилось в дальнем конце конюшни, позади дюжины других загонов, в которых тяжело дыша и опустив головы стояли усталые после выступления лошади или лошади, еще не выступавшие и почти по-человечески взволнованно ожидавшие своей очереди. С расстояния в двадцать ярдов Денни увидел знакомую пеструю шкуру, а затем коренастого рыжеволосого мужчину и услышал его сердитый голос.
– Ты паршивый сукин сын, а еще называешься скаковой лошадью! Без тебя у меня лучше получалось. – Он поднял ведро с водой. – Синклер должен заплатить мне за то, что я держал тебя в конюшне, мешок костей! – Он бросил пластиковое ведерко к столбу, и металлическая ручка звякнула, как пожарный колокол.
Привязанный в открытом стойле Кемосабе шарахнулся в сторону и прижал уши. Прежде чем Денни добрался до стойла, Тернер отшвырнул ведро в сторону и ладонью сильно ударил Кемосабе по носу, и тот взвизгнул от боли.
– В чем дело, Уэс?
Тихий голос Денни успокоил лошадь, а пораженный Уэс Тернер резко обернулся:
– Ты что, следишь за мной?
– Слежу за своей собственностью и, похоже, поступаю правильно.
– В договоре сказано, что эта лошадь моя на все финалы.
– Это хорошая лошадь, – сказал Денни, – и если я одолжил ее тебе на время за деньги или просто так, это не означает, что ты можешь привязывать и бить ее.
– Я ее не бил. Ты что, видел веревку? Из-за этого жеребца я отодвинулся назад, у меня на необученном жеребенке и то было лучшее время.
– Быть может, в этом виновата не лошадь, – резко сказала Дейзи, – ты просто не умеешь ездить верхом.
– Не горячись, Дейзи.
Оставив девушку снаружи, Денни вошел в стойло и нежно провел рукой по холке Кемосабе и по его спине, а лошадь ткнулась носом ему в живот и обнюхала карманы в поисках морковки.
– Пусто, – сказал ей Денни, чувствуя, как злоба, исходящая от Уэса Тернера, пропитывает воздух, словно запах лошадиного навоза, хотя помещение было чисто прибрано. – Ты ведь знаешь, так всегда бывает, когда я работаю. Морковка за мной.
Он присел на корточки и скользнул рукой по задним ногам Сабе, потом по передним и с левой стороны почувствовал жар. На мгновение Денни опустил голову, затем поднялся и, сжав кулаки, свирепо глянул на Тернера.
– Ты мне не нравишься, и если бы мне не нужны были деньги, я понял бы это гораздо раньше.
– Что случилось, Денни? – с беспокойством спросила Дейзи.
Но Денни ответил, обращаясь к рыжеволосому краснолицему мужчине, стоявшему у входа в стойло:
– Всю прошлую весну и лето я держал эту лошадь дома, мои сын и жена ухаживали за ней, и когда я давал коня тебе напрокат, он был здоров. – Денни шагнул к Уэсу, который отступил назад. – У него снова повреждено сухожилие, оно горит, как раскаленный утюг. Держу пари, ты знал это, когда ездил на нем сегодня.
– Я не…
– Не лги мне. Ты, сукин сын!
– Денни, он этого не стоит. – Дейзи схватила его за руку, прежде чем он успел нанести удар. – Оставь его.
Денни отбросил ее руку и тихим угрожающим тоном предупредил Уэса Тернера:
– Ты больше не воспользуешься моей лошадью.
– Но завтра…
– Сейчас я вызову ветеринара АКПР. А если у тебя проблема с договором, обратись к своему адвокату, и посмотрим, кто выиграет дело. Забудь про Вегас, поезжай домой и разорви договор, пока я не разорвал тебя на части.
– У меня еще заезды, деньги…
– Попробуй еще раз подойти к этой лошади во время соревнований, и это будет твоя последняя скачка!
Возмущенно фыркнув, Тернер развернулся и пошел из конюшни, бросив на ходу:
– Тебе он нужен, ну и забирай его. Ты оплатишь счет за его питание и содержание! Или он будет стоять здесь и подыхать с голода.
Положив руки на бедра, Денни уставился в землю между собой и Дейзи, внимательно разглядывая сперва носки ее светло-коричневых сапог, затем своих более темных, и наконец, сдвинув шляпу на затылок, перевел взгляд на Дейзи.
– Что, черт побери, я наделал? Отправил эту лошадь обратно на родео, продержал ее до самых финалов, и все только для того, чтобы расплатиться с Кеном, который превращается в еще одного сукиного сына? Я, наверное, лишился рассудка.
Заржав, Кемосабе повернул голову и высунулся из стойла, словно выражая свое несогласие; несмотря на свои размеры и силу, он никого в своей жизни не обижал, а его безопасность и здоровье целиком зависели от людей.
– Все в порядке, малыш. – У Денни сжалось горло. – Я позабочусь о тебе, ты поправишься.
– Я останусь с ним, – сказала Дейзи, – а ты сходи за ветеринаром.
Если мне придется убить эту лошадь…
Денни позабыл о собственной сегодняшней победе, позабыл о чеке, который еще не получил, позабыл даже о Кене.
Выигрыш в национальном чемпионате, золотая пряжка – все это как-то вдруг померкло и неожиданно показалось Денни не таким уж важным делом.
На десятый раунд Денни вытащил черного быка весом в две тысячи фунтов по кличке Чертово Отродье, когда-то раньше он уже выступал на нем. Этот ловкий акробат, мускулистый штопор, определенно был не так уж плох, но бык со сложным характером мог быть абсолютно непредсказуем, и радость Денни была кратковременной.
Первый гнев на Уэса Тернера прошел, и Денни успокоился, когда после осмотра ветеринар сказал, что сухожилие Кемосабе просто чувствительно и воспалено, но не растянуто. Лучшие лекарства для него отдых и хороший уход. Денни то же самое обещал коню, но его мучили угрызения совести, пока он на остаток недели запасал для лошади морковь; Тимми с энтузиазмом таскал пятифунтовые пакеты и щеткой чистил Кемосабе, пока Эрин не заметила ему, что он скоро протрет шкуру до лысины.
– Его будет легче грузить, отправляя домой, – со смехом откликнулся Денни; теперь он был спокоен за здоровье лошади и намеревался отправить его самолетом в Монтану. – Во всяком случае, благодаря Тернеру он будет весить на сотню фунтов меньше обычного.
Сейчас, мысленно проделывая все движения, Денни дожидался своей очереди позади загонов. Он натер канифолью веревку для быка, затем для увеличения трения добавил еще немного канифоли, так что получилась густая клейкая масса, потом сделал большой глоток кока-колы, чтобы смочить пересохший рот и одновременно добавить себе жизненной энергии, и вытер губы о рукав рубашки из синего шамбре. Он не мог не признаться себе, что с каждым раундом в нем нарастала усталость; в восьмом раунде он занял еще одно первое место, но после второго дня соревнований его побитые мускулы казались распухшими и болели. Его любимая возня с Эрин сменилась ежевечерними процедурами: она допоздна смазывала его мазью и местным обезболивающим, а прошлой ночью вопреки установившейся традиции это даже не превратилось в занятие любовью.
Когда выступавший перед ним ковбой грациозно вскочил на широкую спину рыжего быка, Денни чуть не взвыл. Парень был совсем еще мальчишкой, не больше двадцати двух-двадцати трех лет, и вертелся, как обезьяна на гимнастической лестнице. Да, спорт изменился: такие парни, как этот, молодые, образованные, получившие дипломы колледжей, очень быстро добирались до финалов.
Следующим будет Денни Синклер на Чертовом Отродье. Денни из Суитуотера, штат Монтана. Господа, это один из старейших в мире укротителей быков. Пожалуй, он так стар, что…
Ворота распахнулись, и рыжий бык подпрыгнул, изогнувшись дугой, как будто в нем была вставлена пружина, с парня слетела шляпа, а у Денни внутри все сжалось, пока он, сидя высоко на заборе коридора около своего быка, в течение нескольких секунд наблюдал за происходящим.
Этот мальчик, шедший впереди Денни и занимавший второе место в классификации, был в хорошей форме, вчера он выиграл раунд. И вдруг…
Прошло секунды четыре, может быть, чуть больше – Денни автоматически отсчитывал время – бык внезапно резко повернулся, а потом бросился в обратную сторону.
– Оставайся с ним! – закричал кто-то.
– Держись! Ты знаешь, что сможешь!
Бык снова высоко подпрыгнул, мотнул головой и угодил рогом парню в лицо.
– Синклер, вернись! Назад! – закричали ему, когда Денни спрыгнул с ограждения загона.
Но адреналин подгонял его вперед, и к тому моменту, когда юноша без сознания упал на землю, Денни был уже за воротами и добежал до него, на долю секунды опередив Люка, оттеснившего разъяренного быка в загон. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что ворота закрыты и на поле нет никого, кроме партнера Люка, человека с барабаном, склонившегося над распростертым в пыли телом.
– Он без сознания, – сказал Денни.
Люк, опустившись на колено по другую сторону парня, следил за Денни, который старался нащупать пульс на шее мальчика, пытался уловить движение грудной клетки, чтобы получить подтверждение, что тот дышит.
– Есть пульс?
– Не уверен, – ответил Денни и услышал стон, но не был убежден, что стонал не он сам. Он посмотрел на лицо юноши, убеждая себя в том, что видел, как дрогнули веки. – Лежи спокойно, оставайся здесь, тебе скоро помогут.
Санитары на носилках унесли с арены пострадавшего наездника под крики болельщиков, и Денни дрожа поднялся на ноги. У него совсем не осталось времени снарядить собственного быка; диктор уже объявлял имя Денни и кличку его быка, и к тому моменту, когда он произнес: «Суитуотер, штат Монтана», – Денни сидел на своем месте. У него не было времени задать себе вопрос, задуматься или почувствовать, как по спине стекает холодный пот, не было времени потерять самообладание, как случилось с Дейзи.
Несчастные случаи происходили, и это было в порядке вещей. Но Денни видел несколько лет назад, как на арене в Шайенне умер Лейн Фрост, двадцати пяти лет от роду, один из самых выдающихся объездчиков быков, каких когда-либо знал спорт, – талантливый, молодой, красивый, женатый, ушел из жизни; он также видел смерть Тревора, но не хотел об этом думать, тем более сегодня. Ковбои не грустят и не чувствуют боли.
На арене в течение восьми секунд Денни боролся за свою собственную жизнь, не позволяя себе думать ни о чем другом и используя силу этого быка себе на пользу, вкладывая в скачку всю свою силу. Ему показалось, что он и бык составляют единый слаженный организм.
Продержавшись восемь секунд, Денни спрыгнул и тут же почувствовал, что вместе с соскоком из него ушли силы, как будто он вскрыл себе вены, и вся кровь до последней капли вытекла из него; оказавшись на земле, он с трудом удержался, чтобы не рухнуть на колени.
Он сделал чемпионский раунд, или почти чемпион-ский, и его сердце стучало, как копер, забивающий сваи. Трибуны взорвались аплодисментами, и диктор объявил его очки, но для Денни это уже не имело значения. Подобрав свою черную шляпу, он отряхнул ее о свои сделанные на заказ щитки, и желтая пыль поднялась с красновато-коричневой кожи, защищавшей его бедра. Он протянул руку через плечо, снял со спины рубашки картонный квадратик с номером участника, вышел с арены и сразу же угодил в объятия Эрин.
– Денни, Господи, Денни. Как ты это сделал? После того как тот наездник… он умер?
– Не знаю, – ответил он сразу на оба вопроса.
– Никто ничего не сказал, они просто унесли его в «скорую».
– Позже кто-нибудь узнает.
Она обвила его руками, как питон, и прижалась щекой к тяжело вздымавшейся груди, и он так же крепко обнял ее в ответ.
– Я ужасно испугалась, Тимми расплакался, он остался с Мег, с ней и с Кеном, Дейзи тоже там, – бессвязно бормотала Эрин. – Мне стыдно, что я такая малодушная, но я должна была увидеть тебя, дотронуться до тебя…
– Я в порядке, Эрин.
Восемьдесят четыре очка. В итоге он занял второе место, не первое. Второе место. Он не мог избавиться от преследовавшего его чувства, что это место он украл у юноши, чью жизнь не мог прощупать кончиками пальцев.
– Я в порядке, – повторил он.
– Денни, это все же хорошие деньги.
Весь этот праздничный вечер после соревнований он продолжал молиться, не в силах выбросить из головы того мальчика, пока Люк наконец не принес известие.
– В университетской клинике сказали, что он выкарабкается. Потребуется несколько стежков на лице, немного антибиотиков, чтобы предотвратить инфекцию от этого грязного рога, черт знает где побывавшего перед тем, и пара швов на разорванных связках плеча. Ему повезло.
– Повезло, – согласился Денни.
Люк протянул другу еще одно пиво, и Денни осушил банку до дна, но даже не почувствовал хмеля. Он не замечал ничего вокруг: ни того, что позже его мать танцевала с Люком, ни повторенного по меньшей мере раз десять признания Эрин «Я беспокоюсь о тебе», ни того, что Кен ссорился в углу с Дейзи; он даже не удивился, что Кен так и не спросил его о деньгах, и не улыбнулся, получая в автомате выплату. Когда почти на рассвете они с Эрин отправились в постель, он не помнил, как занимался с ней любовью, и понял, что все это было, только очнувшись в ее объятиях, но так ничего и не мог сказать.
– Ты и прежде видел, как разбивались люди, сотни раз видел, – сказала Эрин, поглаживая его по голой спине.
– Знаю.
– Ты и сам часто разбивался.
– И это я тоже знаю.
– Ты ничего не отнял у него. Если бы он сделал свои восемь секунд, он мог бы не получить достаточно высокую оценку, и ты все равно мог бы победить.
– Да, – согласился Денни.
– Мне хотелось бы, чтобы ты смог получить свою золотую пряжку. – Эрин потрепала его по волосам и серьезно заглянула ему в глаза, не понимая, что на самом деле терзало его.
Денни молча смотрел в потолок, и многое проходило перед его глазами: Кемосабе; этот слетевший с рыжего быка парнишка, на месте которого мог быть Джейсон Баркер, если бы не бросил родео, или через несколько лет Тимми, или Тревор; Эрин, которая терпеть не могла смотреть скачки на быках, но приехала в Лас-Вегас ради него, позабыв о своем страхе; его собственный эгоизм на протяжении всех этих лет…
– Денни, – она приподнялась на локте, ловя в темноте его взгляд, – я не знаю, как облегчить твою боль, и никогда не знала.
– Знаешь.
Ни он, ни она не улыбнулись, и Эрин не попыталась снова прикоснуться к нему, а Денни привлек ее к себе без всякого намека на интимную близость и после долгого молчания наконец произнес:
– Поедем домой.
Глава 20
Темным декабрьским вечером по дороге, белеющей впереди в извилистом ущелье, сквозь снежный буран, включив «дворники» на переднем стекле автомобиля, они добирались до Парадиз-Вэлли. Домой, удовлетворенно вздохнув, подумала Эрин.
Когда на рассвете она услышала, как Денни встал, ветер все еще завывал снаружи, и Эрин, зевнув, удивилась, как после тяжелой поездки из аэропорта вчера вечером он смог так рано оставить теплую постель и ее. Опершись на локоть, она наблюдала, как он натягивал на себя теплое нижнее белье, чистые джинсы и шерстяную зеленую клетчатую рубашку, но когда он взялся за толстый свитер, так и не взглянув на нее, она не могла больше молчать.
– Собираешься куда-то?
Возможно, что в такую метель всегда заносит дорогу, ведущую к основной магистрали. Снаружи все еще продолжал падать и кружиться снег, и было слышно, как по заднему двору разгуливает ветер, врываясь в конюшню, двустворчатые двери которой, наверное, покрылись коркой льда и наглухо примерзли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40