Всю неделю ее свекровь убирала и готовила, и накануне днем Эрин видела, как она устало опустилась за стол в кабинете торгового центра и чуть не уснула над бланком заказа, который собиралась заполнить.
– Так сегодня утром мы займемся любовью, – произнес Денни из-под руки, – или мне пойти вниз, чтобы проснуться?
В этот момент дверь спальни отворилась, в комнату заглянул Тимми и, увидев родителей, с радостным воплем бросился к кровати.
– Ну-ка, просыпайтесь! – Он ловко втиснулся между Эрин и Денни и пополз на животе по простыне, виляя узким тазом и подпирая подбородок здоровой рукой. – Бабушка говорит, вафли и ветчина будут через десять минут, а кофе готов уже сейчас.
– Она отличный кулинар, верно? – Денни провел пальцем по веснушчатому носу Тимми.
– Она великолепный кулинар. А знаешь, кто она еще?
– Королева скачек с препятствиями, направляющаяся на национальное первенство?
– Нет, папочка, – захихикал Тимми. – Она красавица.
– Ну конечно.
– Денни, – сейчас или никогда, решила Эрин.
– Тим, скажи бабушке, я спущусь через минуту.
Тимми отвлек их, и Денни подвинулся к краю кровати и потянулся за лежавшими на полу джинсами. Тимми был готов начать игру, в которую они играли каждое утро, когда Денни был в Парадиз-Вэлли, – внезапно налететь и пощекотать отца, но серьезный тон Денни остановил Тимми, его руки замерли в воздухе и опустились, а глаза округлились.
– Вы что, собираетесь ссориться?
– Нет, – Денни встретился со взглядом Эрин, – но мне нужно побыть с твоей мамой. Наедине.
– Ах, это. – Тимми выскользнул из постели и побежал по коридору, сообщив Мег ответ Денни еще до того, как достиг лестницы. – Поторапливайтесь!
– Не будем, нет? – Денни быстро натянул джинсы и пока застегивал пуговицы ширинки, Эрин, борясь с собой, отвернулась. Денни хотел снова стать частью ее жизни, и ей он тоже был нужен, но ее не устраивали только его постоянные отлучки. Он должен быть с ней всегда: ежечасно, ежеминутно.
Эрин выбралась из постели и, повернувшись спиной к Денни, надела белые шорты и темно-синюю блузку. Стоя босиком и не глядя на его отражение в зеркале, она расчесывала волосы и чувствовала на себе его взгляд, в котором желание смешивалось с нарастающим гневом.
– Я все продолжаю вспоминать Шайенн. – Она положила щетку на комод. – Я увидела, что ты не просто разбираешься в том, что делаешь, ты специалист в своем деле. Я пошла с тобой получить твой чек, и, – она чуть улыбнулась, – помогла тебе его потратить.
В последний вечер Денни повел ее, Тимми, Мег и Люка обедать – отведать великолепные стейки в самом дорогом в Шайенне ресторане, где места нужно заказывать предварительно; но благодаря рейтингу Денни и его неоспоримой репутации звезды они получили самый лучший столик и бутылку изысканного вина в знак признательности.
– Эти деньги наполовину твои, – сказал он сейчас.
– Когда мы разговаривали в землянке, – начала она нерешительно, – я постаралась поверить в то, что ты вернешься и отбросишь все прежнее.
Денни ничего не сказал, он словно потерял способность двигаться, его рука замерла на верхней пуговице, а в светло-карих глазах появилась тревога.
– Ты думаешь, у нас не получится? Почему? Мама вполне счастлива. Тим вне себя от радости, видя нас вместе в кровати каждое утро.
– Не каждое.
Он изумленно посмотрел на нее.
– Денни, мне нужно больше, чем несколько дней в неделю. Я думала, это не имеет большого значения, потому что годами жила без тебя, но оказалось, что это не так. – Эрин смотрела в пол между ними. – Ты приезжаешь домой поздно ночью в воскресенье, иногда в понедельник, а в среду или в четверг закусив удила рвешься обратно или уже снова в пути.
– Мне нужны деньги, Эрин, а в этом году у меня хорошие шансы попасть в финалы.
– Знаю, я читала классификацию.
– Если я попаду в Вегас, это может принести наличность. – Ему было приятно, что она интересуется его делами.
– И тогда ты займешься разведением животных. – Наличность нужна ему, чтобы купить несколько мерзких быков и еще более отвратительных мустангов.
– Видишь ли, – Денни рывком схватил свои сапоги, – я знаю, что тебе не нравится эта затея, но она может обеспечить нам неплохое существование, обеспечить колледж для Тимми. И для других детей, которые у нас, возможно, появятся, – добавил он. – Не знаю, что в этом такого уж плохого? Я приму все меры предосторожности, до посинения буду читать Тиму наставления, чтобы он держался подальше от быков, но я не понимаю, что еще…
– Денни, меня не устраивают полумеры. Я старалась, но у меня не получается. Слишком тяжело поглядывать в подъездную аллею в ожидании фургона и говорить Тимми, что ты приедешь домой завтра или через день. А когда ты приезжаешь, мы сразу же начинаем ждать, что ты снова уедешь. Это ты называешь налаживанием жизни?
– Ты хочешь, чтобы я уехал, – у него задрожал подбородок, – уехал навсегда?
– Нет.
– Хочешь, чтобы я бросил родео. – Это уже был не вопрос.
– Думаю, как раз об этом я и говорю, – кивнула Эрин.
Денни выдвинул ящик соснового комода, достал чистую тенниску и с шумом задвинул его обратно.
– Ты хочешь, чтобы я просто забросил свое снаряжение в середине одного из самых лучших сезонов в моей жизни? Ты хочешь, чтобы я упустил свой самый лучший шанс на мировое первенство, когда, Бог свидетель, мне осталось выступать всего несколько лет, потому что мои кости уже скрипят, а мышцы болят?
Эрин ничего не отвечала, понимая, что на самом деле он спрашивал не ее, а себя, и ждала затаив дыхание. Денни долго не отводил от нее глаз, словно мысленно возвращался к тому разу, когда она уехала от него, но она не отвернулась. Его рот сжался в тонкую прямую линию, а на скулах вспыхнули красные полоски.
– Хорошо. Я бросаю, – наконец с трудом выдохнул Денни эти слова, повернулся к ней спиной, вышел в открытую дверь и решительно зашагал по коридору к лестнице.
Эрин слышала поступь его тяжелых шагов, когда он спускался по лестнице, слышала утреннее приветствие Мег, слышала радостный возглас Тимми, приглашавшего отца сесть рядом с ним и попробовать «Фростед флейкс».
Она победила, после тринадцати лет она все-таки победила. Но победа не стала такой, какой Эрин представляла ее в своих мечтах. В глубине души она ощущала победу маленькой и скорее горькой, как недозревшее яблоко, украденное с дерева.
После того как Мег уехала в магазин, а Эрин повезла Тима в город поиграть с друзьями, Денни позвонил Люку. То, что он сообщил Люку, вызвало тошнотворную тишину, а у Денни и без того в желудке переворачивался завтрак и единственная чашка кофе, которые он затолкал в себя.
– Бросить? – наконец переспросил Люк. – Неужели, черт побери, ты можешь вот так просто уйти? В середине сезона?
– Так хочет Эрин. Это нужно ради Тимми. – Денни немного подождал, но Люк молчал. – Я знаю, что она думает. Для Эрин остаток сезона означает рискованное предприятие; до Вегаса может быть далеко, а шансов, что я сломаю шею, гораздо больше.
– Значит, она убедила тебя в этом? – фыркнул Люк, и Денни услышал отдаленный мужской смех и объявление диктора о дневной жеребьевке. – Как обычно у женщин – молоток и гвозди всегда наготове, чтобы заколотить крышку гроба.
– Люк, меня и так долго не было с ними. Тим уже почти взрослый, и единственным образцом мужчины в его жизни был Кен, который отнюдь не вызывает у меня желания поаплодировать. Что еще мне остается делать? – словно оправдывался Денни. – Я люблю своего малыша и люблю Эрин.
– Это не означает, что она должна все делать по-своему.
– Быть может, я достаточно долго делал все по-своему.
– Похоже, ты действительно всем очень доволен.
– Для разнообразия я должен честно принять на себя ответственность, – ответил он, запустив руку в свои взъерошенные волосы.
– А что в отношении твоего бизнеса со скотом?
– На этот раз Эрин не сказала категорического «нет». – В прошлый уик-энд он рассказал Люку о своих замыслах и теперь пояснил, что надеется в конечном счете примирить Эрин с ними. – Я начну потихоньку, пусть она сама удостоверится в том, что прибыль превышает затраты и опасность.
– Убивая свою мечту, ты убиваешь себя, – заключил Люк.
– Так, значит, из-за этого ты не приезжаешь в Суитуотер повидаться с моей матерью. Потому, что ты боишься, как бы она не предложила тебе бросить играть в игрушки и тоже стать взрослым?
– Я был женат. Однажды. Но и этого одного раза мне вполне достаточно. А на меньшее Мег Синклер не согласна, она сама так заявила. Кроме того, – добавил он с насмешкой в голосе, – если я буду ухаживать за ней, вы с Кеном надаете мне тумаков.
Денни не мог безоговорочно согласиться с мнением Люка насчет Мег, он не замечал, чтобы его матери нравилось одиночество. Во время пребывания в Парадиз-Вэлли он сделал для себя вывод, что она поступает неправильно, когда всю себя посвящает исключительно Эрин, ему и их ребенку. Поэтому он прежде всего поддержал ее решение больше времени проводить в магазине Эрин. Денни сказал ей, что мог бы сам присматривать за Тимми, но присматривал за ним по собственному расписанию, уехав в Бель-Фурше в прошлый четверг на рассвете и оставив Тима в магазине под присмотром Мег и Эрин.
– Быть может, однажды ты изменишь свое мнение о женщинах. – В телефонной трубке Денни слышал отдаленный цокот копыт и блеяние дикторского голоса.
– Может быть, и ты тоже. – Но как хороший друг, каким и был Люк, он не стал давить на Денни. – Теперь, когда я буду путешествовать один, мне, пожалуй, придется купить собственный пикап.
На этом Люк закончил разговор, и Денни прижал замолчавшую трубку к бедру, как бы желая заглушить последние слова. Прислонившись к кухонному рабочему столу, он почти явственно ощутил запах лошадей, пыль, поднимавшуюся с арены, и даже едкий запах бычьего навоза. Неужели он навсегда отказался от этого?
Наконец он положил телефонную трубку, повернулся и, опершись локтями о рабочий стол, стал смотреть на пустой двор, на пастбище, где пасся Кемосабе, и ему казалось, что он вдыхает запах лошади, запах пыли в корале. Денни представил себе быка, но прогнал это видение – мимолетное, заманчивое и сладостное. Такой денежный бык, ждущий его в Гранд-Форксе, или в Форт-Уэрте, или где-нибудь в окрестностях Диллона на Дне труда, был истинным соблазном. Но теперь он и на пушечный выстрел не приблизится к нему.
При виде знакомого микроавтобуса, появившегося в облаках пыли в подъездной аллее, Денни резко выпрямился, налил себе чашку кофе, хотя совсем не собирался его пить, и вышел с ней наружу, прежде чем Кен успел выбраться из автомобиля. Будь он проклят, если позволит брату, который всегда имел превосходство перед ним благодаря своему возрасту, если не было никакого другого основания, поймать себя в доме, где негде спастись; Денни и так чувствовал себя окруженным со всех сторон.
– Кен, – на ходу натягивая на голову бейсболку, он встретил брата на полпути к дому, – ты забыл что-то из одежды?
– Мама сказала, что ты снова здесь.
– Очень любезно с твоей стороны, что приехал навестить меня. – Денни отхлебнул остывшего кофе, от которого его чуть не стошнило. – Я бы рад предложить тебе кофе, но я только что опорожнил кофейник. Что ты задумал?
– Я продаю свою долю ранчо.
Кен слегка улыбнулся, словно всю дорогу от Диллона смаковал это сообщение, а у Денни перехватило дыхание и возникло ощущение, будто ему снова проткнули внутренности. Его брат никогда не бросал слов на ветер, и Денни знал, что Кен не будет хитрить.
– Можешь сказать об этом всем, кроме меня. Если Эрин и мама хотят сохранить дом, это их дело, но когда я перестану вкладывать сюда деньги, а я не могу одновременно содержать еще и дом в Диллоне, у них может не остаться выбора. Я только что с собрания канзасцев, – сказал Кен, – и могу тебя заверить, ты еще не успеешь допить свой кофе, как покупатель будет здесь и хорошие деньги тоже. – И Кен назвал шестизначную цифру, от которой у Денни закружилась голова.
– За пятьсот акров заброшенной земли ранчо? Ты врешь.
– Не так давно я видел заголовки в здешней газете, а вчера вечером заседал городской совет. Вокруг наступает возрождение, начинающееся от Маверик-Маунтин. – У Кена расплылась по лицу улыбка. – Похоже, снегурочки доберутся до Суитуотера не в таком уж отдаленном будущем и люди из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка, занимающиеся развлекательным бизнесом, тоже. Они скупают Монтану, и такое место, как Парадиз-Вэлли, понравится им.
Денни ничего не сказал.
– Может быть, Эрин и права, не соглашаясь на продажу. – Кен усмехнулся. – Цена на землю будет расти, но тогда ей сейчас тоже нужно раскручивать свой бизнес. Возможно, ни она, ни мама не захотят продавать свою долю, однако рядом с вами на моей доле у вас появятся соседи, которым может не понравиться запах лошадей на их заднем дворе. – Он сделал паузу. – По крайней мере Эрин сможет поддержать тебя, когда ты останешься в дураках, разъезжая верхом на быках, или станешь слишком стар, чтобы забраться на одного из них.
Денни выплеснул кофе на землю между ними, и темная жидкость забрызгала его сапоги и попала на новые сапоги Кена.
– Хороший же у тебя нюх. Еще и десяти минут не прошло, как я покончил с родео, даже Эрин еще ничего не знает, а ты уже кружишь вокруг, как стервятник.
– Ты бросил родео?
Денни едва сдержал улыбку, много лет он не видел брата таким ошарашенным.
– Отныне и впредь я полностью принадлежу семье.
– И долго это будет продолжаться?
– Вечно, – ответил Денни, рассвирепев; от одного этого заявления ему захотелось поскорее уйти в отставку и добиться успеха в разведении животных.
– Должно быть, ты зарабатывал больше, чем я думал.
Совсем недостаточно, подумал про себя Денни, а вслух сказал:
– У меня есть несколько баксов.
– Ты хочешь выкупить мою долю ранчо? – Улыбка исчезла, а глаза Кена гневно сверкнули. – Отец перевернется в могиле, но если уж ты собираешься болтаться здесь, то, несомненно, должен сделать что-то хоть немного полезное. – Он сделал паузу. – Не сомневайся, когда это «что-то» боднет тебя в живот или в пах или подбросит в воздух, так что ты треснешься головой о землю, я буду с тобой. Чтобы собрать тебя по частям, так сказать.
– Здесь я или нет, живой я или мертвый, Эрин не собирается ни разводиться со мной, ни выходить за тебя замуж.
– Посмотрим.
– А ты будешь сидеть там, в Диллоне, и радоваться этому своему новому дому, который Эрин совсем не нужен. – Денни копнул землю каблуком и взглянул на Кена. – Она всем сердцем любит Парадиз-Вэлли.
– Если ты наивно предполагаешь, что она сможет управиться с ним, то Эрин вряд ли доставит тебе эту радость.
– Кен, – кровяное давление подскочило у Денни до высшей отметки, – мне будет нужна вся пастбищная земля, какую я могу получить, включая и принадлежащую тебе, но я не могу заплатить твою цену. Во всяком случае, прямо сейчас. – Он уставился в свою пустую чашку. Да, видимо, сегодня не самый лучший день в его жизни. – Сейчас я заплачу тебе двадцать процентов и рассчитываю, что ты согласишься ради Эрин и особенно ради мамы; отъезд убьет ее. – Он большим пальцем сдвинул назад свою кепку с эмблемой «Денвер бронкс». – Остальное я как-нибудь достану.
– Строители могут поставить здесь дом еще до первого снега.
– Побойся Бога, я же твой брат!
– Я смотрю на это иначе.
– Проклятие. – Денни выпустил кофейную чашку и схватил Кена за лацканы пиджака, и при этом резком движении кепка слетела у него с головы.
– Ты становишься отвратительным, малыш Денни.
– Ты издеваешься! – Денни сильно встряхнул его и оттолкнул от себя. – Я достану тебе эти проклятые деньги! – Он уперся взглядом в Кена. – Я только прошу тебя немного подождать, вот и все.
– До каких пор?
Денни с трудом проглотил комок в горле. Он вспомнил напряженное лицо Эрин и надежду, засветившуюся в ее глазах, когда он сказал, что отказывается от родео. Денни не знал, что еще делать. Только умолять Кена.
– До окончания финалов в Лас-Вегасе. Ради Тима, – добавил он.
Когда-нибудь ранчо достанется его сыну, и Денни это увидит, но к этому у него есть только единственный путь, несмотря на все возражения, которые, несомненно, найдутся у Эрин.
Подъехав вечером к дому, Эрин увидела в корале Денни с Кемосабе, а неподалеку автомобильный прицеп с подъемником для лошадей. Она остановила джип, выключила двигатель, но не стала выходить из машины, а, положив обе руки на рулевое колесо, откинулась на спинку сиденья и наблюдала.
Она не могла понять, видел ли ее Денни, но он продолжал заниматься своим делом; постегивая Кемосабе длинным тонким кнутом, он заставлял пестрого черно-белого коня, привязанного к концу корды, бежать вокруг него с высоко поднятой головой в великолепном, грациозном кадансе. Денни останется дома, и теперь у нее будет возможность наблюдать это зрелище, когда ей только захочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Так сегодня утром мы займемся любовью, – произнес Денни из-под руки, – или мне пойти вниз, чтобы проснуться?
В этот момент дверь спальни отворилась, в комнату заглянул Тимми и, увидев родителей, с радостным воплем бросился к кровати.
– Ну-ка, просыпайтесь! – Он ловко втиснулся между Эрин и Денни и пополз на животе по простыне, виляя узким тазом и подпирая подбородок здоровой рукой. – Бабушка говорит, вафли и ветчина будут через десять минут, а кофе готов уже сейчас.
– Она отличный кулинар, верно? – Денни провел пальцем по веснушчатому носу Тимми.
– Она великолепный кулинар. А знаешь, кто она еще?
– Королева скачек с препятствиями, направляющаяся на национальное первенство?
– Нет, папочка, – захихикал Тимми. – Она красавица.
– Ну конечно.
– Денни, – сейчас или никогда, решила Эрин.
– Тим, скажи бабушке, я спущусь через минуту.
Тимми отвлек их, и Денни подвинулся к краю кровати и потянулся за лежавшими на полу джинсами. Тимми был готов начать игру, в которую они играли каждое утро, когда Денни был в Парадиз-Вэлли, – внезапно налететь и пощекотать отца, но серьезный тон Денни остановил Тимми, его руки замерли в воздухе и опустились, а глаза округлились.
– Вы что, собираетесь ссориться?
– Нет, – Денни встретился со взглядом Эрин, – но мне нужно побыть с твоей мамой. Наедине.
– Ах, это. – Тимми выскользнул из постели и побежал по коридору, сообщив Мег ответ Денни еще до того, как достиг лестницы. – Поторапливайтесь!
– Не будем, нет? – Денни быстро натянул джинсы и пока застегивал пуговицы ширинки, Эрин, борясь с собой, отвернулась. Денни хотел снова стать частью ее жизни, и ей он тоже был нужен, но ее не устраивали только его постоянные отлучки. Он должен быть с ней всегда: ежечасно, ежеминутно.
Эрин выбралась из постели и, повернувшись спиной к Денни, надела белые шорты и темно-синюю блузку. Стоя босиком и не глядя на его отражение в зеркале, она расчесывала волосы и чувствовала на себе его взгляд, в котором желание смешивалось с нарастающим гневом.
– Я все продолжаю вспоминать Шайенн. – Она положила щетку на комод. – Я увидела, что ты не просто разбираешься в том, что делаешь, ты специалист в своем деле. Я пошла с тобой получить твой чек, и, – она чуть улыбнулась, – помогла тебе его потратить.
В последний вечер Денни повел ее, Тимми, Мег и Люка обедать – отведать великолепные стейки в самом дорогом в Шайенне ресторане, где места нужно заказывать предварительно; но благодаря рейтингу Денни и его неоспоримой репутации звезды они получили самый лучший столик и бутылку изысканного вина в знак признательности.
– Эти деньги наполовину твои, – сказал он сейчас.
– Когда мы разговаривали в землянке, – начала она нерешительно, – я постаралась поверить в то, что ты вернешься и отбросишь все прежнее.
Денни ничего не сказал, он словно потерял способность двигаться, его рука замерла на верхней пуговице, а в светло-карих глазах появилась тревога.
– Ты думаешь, у нас не получится? Почему? Мама вполне счастлива. Тим вне себя от радости, видя нас вместе в кровати каждое утро.
– Не каждое.
Он изумленно посмотрел на нее.
– Денни, мне нужно больше, чем несколько дней в неделю. Я думала, это не имеет большого значения, потому что годами жила без тебя, но оказалось, что это не так. – Эрин смотрела в пол между ними. – Ты приезжаешь домой поздно ночью в воскресенье, иногда в понедельник, а в среду или в четверг закусив удила рвешься обратно или уже снова в пути.
– Мне нужны деньги, Эрин, а в этом году у меня хорошие шансы попасть в финалы.
– Знаю, я читала классификацию.
– Если я попаду в Вегас, это может принести наличность. – Ему было приятно, что она интересуется его делами.
– И тогда ты займешься разведением животных. – Наличность нужна ему, чтобы купить несколько мерзких быков и еще более отвратительных мустангов.
– Видишь ли, – Денни рывком схватил свои сапоги, – я знаю, что тебе не нравится эта затея, но она может обеспечить нам неплохое существование, обеспечить колледж для Тимми. И для других детей, которые у нас, возможно, появятся, – добавил он. – Не знаю, что в этом такого уж плохого? Я приму все меры предосторожности, до посинения буду читать Тиму наставления, чтобы он держался подальше от быков, но я не понимаю, что еще…
– Денни, меня не устраивают полумеры. Я старалась, но у меня не получается. Слишком тяжело поглядывать в подъездную аллею в ожидании фургона и говорить Тимми, что ты приедешь домой завтра или через день. А когда ты приезжаешь, мы сразу же начинаем ждать, что ты снова уедешь. Это ты называешь налаживанием жизни?
– Ты хочешь, чтобы я уехал, – у него задрожал подбородок, – уехал навсегда?
– Нет.
– Хочешь, чтобы я бросил родео. – Это уже был не вопрос.
– Думаю, как раз об этом я и говорю, – кивнула Эрин.
Денни выдвинул ящик соснового комода, достал чистую тенниску и с шумом задвинул его обратно.
– Ты хочешь, чтобы я просто забросил свое снаряжение в середине одного из самых лучших сезонов в моей жизни? Ты хочешь, чтобы я упустил свой самый лучший шанс на мировое первенство, когда, Бог свидетель, мне осталось выступать всего несколько лет, потому что мои кости уже скрипят, а мышцы болят?
Эрин ничего не отвечала, понимая, что на самом деле он спрашивал не ее, а себя, и ждала затаив дыхание. Денни долго не отводил от нее глаз, словно мысленно возвращался к тому разу, когда она уехала от него, но она не отвернулась. Его рот сжался в тонкую прямую линию, а на скулах вспыхнули красные полоски.
– Хорошо. Я бросаю, – наконец с трудом выдохнул Денни эти слова, повернулся к ней спиной, вышел в открытую дверь и решительно зашагал по коридору к лестнице.
Эрин слышала поступь его тяжелых шагов, когда он спускался по лестнице, слышала утреннее приветствие Мег, слышала радостный возглас Тимми, приглашавшего отца сесть рядом с ним и попробовать «Фростед флейкс».
Она победила, после тринадцати лет она все-таки победила. Но победа не стала такой, какой Эрин представляла ее в своих мечтах. В глубине души она ощущала победу маленькой и скорее горькой, как недозревшее яблоко, украденное с дерева.
После того как Мег уехала в магазин, а Эрин повезла Тима в город поиграть с друзьями, Денни позвонил Люку. То, что он сообщил Люку, вызвало тошнотворную тишину, а у Денни и без того в желудке переворачивался завтрак и единственная чашка кофе, которые он затолкал в себя.
– Бросить? – наконец переспросил Люк. – Неужели, черт побери, ты можешь вот так просто уйти? В середине сезона?
– Так хочет Эрин. Это нужно ради Тимми. – Денни немного подождал, но Люк молчал. – Я знаю, что она думает. Для Эрин остаток сезона означает рискованное предприятие; до Вегаса может быть далеко, а шансов, что я сломаю шею, гораздо больше.
– Значит, она убедила тебя в этом? – фыркнул Люк, и Денни услышал отдаленный мужской смех и объявление диктора о дневной жеребьевке. – Как обычно у женщин – молоток и гвозди всегда наготове, чтобы заколотить крышку гроба.
– Люк, меня и так долго не было с ними. Тим уже почти взрослый, и единственным образцом мужчины в его жизни был Кен, который отнюдь не вызывает у меня желания поаплодировать. Что еще мне остается делать? – словно оправдывался Денни. – Я люблю своего малыша и люблю Эрин.
– Это не означает, что она должна все делать по-своему.
– Быть может, я достаточно долго делал все по-своему.
– Похоже, ты действительно всем очень доволен.
– Для разнообразия я должен честно принять на себя ответственность, – ответил он, запустив руку в свои взъерошенные волосы.
– А что в отношении твоего бизнеса со скотом?
– На этот раз Эрин не сказала категорического «нет». – В прошлый уик-энд он рассказал Люку о своих замыслах и теперь пояснил, что надеется в конечном счете примирить Эрин с ними. – Я начну потихоньку, пусть она сама удостоверится в том, что прибыль превышает затраты и опасность.
– Убивая свою мечту, ты убиваешь себя, – заключил Люк.
– Так, значит, из-за этого ты не приезжаешь в Суитуотер повидаться с моей матерью. Потому, что ты боишься, как бы она не предложила тебе бросить играть в игрушки и тоже стать взрослым?
– Я был женат. Однажды. Но и этого одного раза мне вполне достаточно. А на меньшее Мег Синклер не согласна, она сама так заявила. Кроме того, – добавил он с насмешкой в голосе, – если я буду ухаживать за ней, вы с Кеном надаете мне тумаков.
Денни не мог безоговорочно согласиться с мнением Люка насчет Мег, он не замечал, чтобы его матери нравилось одиночество. Во время пребывания в Парадиз-Вэлли он сделал для себя вывод, что она поступает неправильно, когда всю себя посвящает исключительно Эрин, ему и их ребенку. Поэтому он прежде всего поддержал ее решение больше времени проводить в магазине Эрин. Денни сказал ей, что мог бы сам присматривать за Тимми, но присматривал за ним по собственному расписанию, уехав в Бель-Фурше в прошлый четверг на рассвете и оставив Тима в магазине под присмотром Мег и Эрин.
– Быть может, однажды ты изменишь свое мнение о женщинах. – В телефонной трубке Денни слышал отдаленный цокот копыт и блеяние дикторского голоса.
– Может быть, и ты тоже. – Но как хороший друг, каким и был Люк, он не стал давить на Денни. – Теперь, когда я буду путешествовать один, мне, пожалуй, придется купить собственный пикап.
На этом Люк закончил разговор, и Денни прижал замолчавшую трубку к бедру, как бы желая заглушить последние слова. Прислонившись к кухонному рабочему столу, он почти явственно ощутил запах лошадей, пыль, поднимавшуюся с арены, и даже едкий запах бычьего навоза. Неужели он навсегда отказался от этого?
Наконец он положил телефонную трубку, повернулся и, опершись локтями о рабочий стол, стал смотреть на пустой двор, на пастбище, где пасся Кемосабе, и ему казалось, что он вдыхает запах лошади, запах пыли в корале. Денни представил себе быка, но прогнал это видение – мимолетное, заманчивое и сладостное. Такой денежный бык, ждущий его в Гранд-Форксе, или в Форт-Уэрте, или где-нибудь в окрестностях Диллона на Дне труда, был истинным соблазном. Но теперь он и на пушечный выстрел не приблизится к нему.
При виде знакомого микроавтобуса, появившегося в облаках пыли в подъездной аллее, Денни резко выпрямился, налил себе чашку кофе, хотя совсем не собирался его пить, и вышел с ней наружу, прежде чем Кен успел выбраться из автомобиля. Будь он проклят, если позволит брату, который всегда имел превосходство перед ним благодаря своему возрасту, если не было никакого другого основания, поймать себя в доме, где негде спастись; Денни и так чувствовал себя окруженным со всех сторон.
– Кен, – на ходу натягивая на голову бейсболку, он встретил брата на полпути к дому, – ты забыл что-то из одежды?
– Мама сказала, что ты снова здесь.
– Очень любезно с твоей стороны, что приехал навестить меня. – Денни отхлебнул остывшего кофе, от которого его чуть не стошнило. – Я бы рад предложить тебе кофе, но я только что опорожнил кофейник. Что ты задумал?
– Я продаю свою долю ранчо.
Кен слегка улыбнулся, словно всю дорогу от Диллона смаковал это сообщение, а у Денни перехватило дыхание и возникло ощущение, будто ему снова проткнули внутренности. Его брат никогда не бросал слов на ветер, и Денни знал, что Кен не будет хитрить.
– Можешь сказать об этом всем, кроме меня. Если Эрин и мама хотят сохранить дом, это их дело, но когда я перестану вкладывать сюда деньги, а я не могу одновременно содержать еще и дом в Диллоне, у них может не остаться выбора. Я только что с собрания канзасцев, – сказал Кен, – и могу тебя заверить, ты еще не успеешь допить свой кофе, как покупатель будет здесь и хорошие деньги тоже. – И Кен назвал шестизначную цифру, от которой у Денни закружилась голова.
– За пятьсот акров заброшенной земли ранчо? Ты врешь.
– Не так давно я видел заголовки в здешней газете, а вчера вечером заседал городской совет. Вокруг наступает возрождение, начинающееся от Маверик-Маунтин. – У Кена расплылась по лицу улыбка. – Похоже, снегурочки доберутся до Суитуотера не в таком уж отдаленном будущем и люди из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка, занимающиеся развлекательным бизнесом, тоже. Они скупают Монтану, и такое место, как Парадиз-Вэлли, понравится им.
Денни ничего не сказал.
– Может быть, Эрин и права, не соглашаясь на продажу. – Кен усмехнулся. – Цена на землю будет расти, но тогда ей сейчас тоже нужно раскручивать свой бизнес. Возможно, ни она, ни мама не захотят продавать свою долю, однако рядом с вами на моей доле у вас появятся соседи, которым может не понравиться запах лошадей на их заднем дворе. – Он сделал паузу. – По крайней мере Эрин сможет поддержать тебя, когда ты останешься в дураках, разъезжая верхом на быках, или станешь слишком стар, чтобы забраться на одного из них.
Денни выплеснул кофе на землю между ними, и темная жидкость забрызгала его сапоги и попала на новые сапоги Кена.
– Хороший же у тебя нюх. Еще и десяти минут не прошло, как я покончил с родео, даже Эрин еще ничего не знает, а ты уже кружишь вокруг, как стервятник.
– Ты бросил родео?
Денни едва сдержал улыбку, много лет он не видел брата таким ошарашенным.
– Отныне и впредь я полностью принадлежу семье.
– И долго это будет продолжаться?
– Вечно, – ответил Денни, рассвирепев; от одного этого заявления ему захотелось поскорее уйти в отставку и добиться успеха в разведении животных.
– Должно быть, ты зарабатывал больше, чем я думал.
Совсем недостаточно, подумал про себя Денни, а вслух сказал:
– У меня есть несколько баксов.
– Ты хочешь выкупить мою долю ранчо? – Улыбка исчезла, а глаза Кена гневно сверкнули. – Отец перевернется в могиле, но если уж ты собираешься болтаться здесь, то, несомненно, должен сделать что-то хоть немного полезное. – Он сделал паузу. – Не сомневайся, когда это «что-то» боднет тебя в живот или в пах или подбросит в воздух, так что ты треснешься головой о землю, я буду с тобой. Чтобы собрать тебя по частям, так сказать.
– Здесь я или нет, живой я или мертвый, Эрин не собирается ни разводиться со мной, ни выходить за тебя замуж.
– Посмотрим.
– А ты будешь сидеть там, в Диллоне, и радоваться этому своему новому дому, который Эрин совсем не нужен. – Денни копнул землю каблуком и взглянул на Кена. – Она всем сердцем любит Парадиз-Вэлли.
– Если ты наивно предполагаешь, что она сможет управиться с ним, то Эрин вряд ли доставит тебе эту радость.
– Кен, – кровяное давление подскочило у Денни до высшей отметки, – мне будет нужна вся пастбищная земля, какую я могу получить, включая и принадлежащую тебе, но я не могу заплатить твою цену. Во всяком случае, прямо сейчас. – Он уставился в свою пустую чашку. Да, видимо, сегодня не самый лучший день в его жизни. – Сейчас я заплачу тебе двадцать процентов и рассчитываю, что ты согласишься ради Эрин и особенно ради мамы; отъезд убьет ее. – Он большим пальцем сдвинул назад свою кепку с эмблемой «Денвер бронкс». – Остальное я как-нибудь достану.
– Строители могут поставить здесь дом еще до первого снега.
– Побойся Бога, я же твой брат!
– Я смотрю на это иначе.
– Проклятие. – Денни выпустил кофейную чашку и схватил Кена за лацканы пиджака, и при этом резком движении кепка слетела у него с головы.
– Ты становишься отвратительным, малыш Денни.
– Ты издеваешься! – Денни сильно встряхнул его и оттолкнул от себя. – Я достану тебе эти проклятые деньги! – Он уперся взглядом в Кена. – Я только прошу тебя немного подождать, вот и все.
– До каких пор?
Денни с трудом проглотил комок в горле. Он вспомнил напряженное лицо Эрин и надежду, засветившуюся в ее глазах, когда он сказал, что отказывается от родео. Денни не знал, что еще делать. Только умолять Кена.
– До окончания финалов в Лас-Вегасе. Ради Тима, – добавил он.
Когда-нибудь ранчо достанется его сыну, и Денни это увидит, но к этому у него есть только единственный путь, несмотря на все возражения, которые, несомненно, найдутся у Эрин.
Подъехав вечером к дому, Эрин увидела в корале Денни с Кемосабе, а неподалеку автомобильный прицеп с подъемником для лошадей. Она остановила джип, выключила двигатель, но не стала выходить из машины, а, положив обе руки на рулевое колесо, откинулась на спинку сиденья и наблюдала.
Она не могла понять, видел ли ее Денни, но он продолжал заниматься своим делом; постегивая Кемосабе длинным тонким кнутом, он заставлял пестрого черно-белого коня, привязанного к концу корды, бежать вокруг него с высоко поднятой головой в великолепном, грациозном кадансе. Денни останется дома, и теперь у нее будет возможность наблюдать это зрелище, когда ей только захочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40