Благодаря Барстоу им – слава Богу – удалось благополучно переправиться через реку.
Дыхание Элдсуайт постепенно успокоилось, она опустила голову, закрыла лицо руками и заплакала. Ее плечи вздрагивали, она с трудом сдерживала рыдания. Элдсуайт больше не была гордой, самоуверенной женщиной, готовой бросить вызов всему миру, и усомнилась в справедливости решения самого короля.
Сэр Роберт опустился рядом с ней на колени. По какой-то непонятной причине ему стало не по себе, когда он увидел Элдсуайт уязвимой, охваченной отчаянием. После недолгих колебаний он обнял ее за плечи и помог подняться на ноги. Бережно приподняв ее подбородок, Роберт внимательно разглядывал ее лицо.
– Вы не пострадали? – тихо спросил он, убирая прядку волос у нее со лба. – Гилрой ничего вам не сделал? Бог – свидетель, если он причинил вам вред, я сотру этого негодяя в порошок.
– Со мной все в порядке. Я просто… просто…
Сэр Роберт заметил, что у Элдсуайт изможденный вид, под глазами – темные круги. В порыве нежности, которую он и сам себе не мог объяснить, сэр Роберт привлек Элдсуайт к себе и обнял. Она доверчиво прижалась лбом к его груди и тяжело вздохнула.
Затем тихонько ахнула и осторожно прикоснулась к его лицу.
Роберт потрогал рукой свой подбородок, ощущая сильную боль, потом с удивлением посмотрел на свои пальцы, испачканные кровью. Он нащупал на подбородке глубокую рану, из которой сочилась кровь.
Элдсуайт приложила к ране край рукава своего платья. Ее лицо мгновенно приобрело обычное для нее решительное выражение. Она снова стала смелой и рассудительной женщиной, которая прекрасно владеет собой и знает, что делать.
– Необходимо наложить шов, – деловито сообщила она и промокнула рану рукавом. – Сейчас я разыщу полынь и сделаю вам перевязку.
В этот момент грянул гром и в темном небе сверкнула молния.
Но сэр Роберт уже позабыл о том, что ранен. Он хорошо знал, что следует после того, как стены замка обрушиваются под ударом тарана.
Господи! Чем он занимается в разгар войны? Он, опытный воин? Сейчас не время для телячьих нежностей. А он позволил этой своевольной и упрямой женщине смягчить его сердце и высечь из него искру нежности. Это то, чего он боялся больше всего на свете. Уж лучше встретиться лицом к лицу с самым грозным врагом и биться с ним в бою до последней капли крови.
Он нахмурился и поспешил выпустить Элдсуайт из объятий. Он решил призвать на помощь спасительный гнев. Как было глупо со стороны короля позволить Гилрою так далеко зайти! Сэр Роберт отступил от Элдсуайт на пару шагов и, сверкая глазами, с гневом посмотрел на нее:
– Ради всего святого! Что вы вытворяете, черт возьми? Я же велел вам оставаться с сэром Хьюго!
Элдсуайт прищурилась:
– Я хотела разыскать вас, чтобы показать, как можно незаметно проникнуть в замок. Чтобы спасти Изольду, Халифа и всех остальных. Не хотите же вы, чтобы я сидела сложа руки, спокойно глядя на то, как враги уничтожают жителей Креналдена?
– И чего вы добились своим вызывающим поведением? Вас могли убить. А теперь еще мы отбились от своих.
– Что вы имеете в виду?
Сэр Роберт задумчиво провел рукой по волосам.
– Я увидел, как вы помчались в сторону реки, а за вами бросился Гилрой. Но как, скажите на милость, вы собирались искать сэра Хьюго и вашу служанку?
Элдсуайт вздохнула:
– Я молю Бога, чтобы с ними ничего не случилось. Куда они могли пойти? – Элдсуайт кусала губы, отказываясь предполагать самое худшее. – И где сейчас сэр Томас?
– Успокойтесь: все они в безопасности. Я послал сэра Томаса в Хиллсборо, чтобы он подготовил мое войско. Хьюго вместе с вашей служанкой должны были тоже направиться в Хиллсборо, следуя по берегу моря. Однако ваше безрассудство только осложняет ситуацию, в которой все мы оказались.
Он посмотрел на противоположный берег реки, где вокруг стен замка Креналден горели сигнальные маяки бивачных костров.
– Нам тоже надо двигаться на север, в Хиллсборо. Там Гилрой не сможет причинить вам вреда.
Сэр Роберт взял Элдсуайт за руку.
– Нет. Я никуда отсюда не уйду, – твердо заявила Элдсуайт.
Сэр Роберт в гневе сжимал кулаки. Ему хотелось схватить упрямую девушку и увезти отсюда силой, перекинув через седло лошади.
– Я дал слово королю, что не оставлю вас в беде и буду защищать. Сейчас я… мы не можем ничего предпринять. Мы оба подвергаем себя опасности. А теперь садитесь на мою лошадь.
– Вы не имеете права на меня сердиться.
– Я на вас не сержусь. Я просто…
Покосившись на его сжатые кулаки, Элдсуайт покачала головой:
– Нет, сердитесь. Вы даже не осознаете, что хватаетесь за рукоятку меча.
Роберт опустил глаза на свой меч. Он знал за собой эту привычку – в приступе злости и раздражения поглаживать рукоятку меча. Эта привычка вредила ему, потому что выдавала его гнев и давала противнику преимущество. И леди Элдсуайт, несомненно, тоже относилась к числу его противников. Пусть даже у нее не было оружия.
Он тяжело вздохнул, мысленно призывая себя проявлять терпение. Видимо, от проницательного взгляда этой девушки ничто не могло укрыться.
– Садитесь на мою лошадь, леди Элдсуайт. Безо всяких разговоров. Я не стану просить вас дважды.
Она гордо расправила плечи и вскинула голову, давая ему понять, что не собирается его слушать. Сэру Роберту следовало бы знать, что гордая осанка и напускная надменность Элдсуайт – уловка, имевшая целью скрыть душившие ее слезы. «Проклятие», – думал сэр Роберт. Девушки благородного происхождения в Хиллсборо были добрыми и ласковыми созданиями. Уступчивые и покладистые. Элдсуайт из замка Креналден – совсем из другого теста. Что ему с ней делать?
Что сделала бы леди Элдсуайт, узнав, что именно написано в письме короля, которое сэр Роберт спрятал в голенище сапога? Даже подумать об этом страшно. Несомненно, она вышла бы из себя, узнав, что в качестве вознаграждения за помощь король пообещал Роберту лучший участок земли Креналдена, который считался приданым Элдсуайт. Тот самый, который раньше принадлежал Роберту. До тех пор пока отец Элдсуайт не нарушил закон, самовольно захватив эту землю. Однако до поры до времени сэр Роберт собирался скрывать от леди Элдсуайт содержание послания короля. Сейчас главное – убедить девушку, что он действует исключительно в ее интересах и интересах жителей Креналдена.
Роберт понизил голос:
– Леди Элдсуайт. Я восхищаюсь вашим мужеством, но вы совершили ошибку, сбежав от сэра Хьюго. Из-за вашего безрассудства мы с вами остались одни, без поддержки, без провизии. Гилрой следует за нами по пятам. А теперь, – он сделал паузу и тяжело вздохнул, – садитесь на мою лошадь. Нам нужно ехать.
Элдсуайт подошла к нему ближе.
– Сэр Роберт, ваш конь выбился из сил. Давайте пойдем пешком и дадим ему отдохнуть. Неподалеку отсюда находится хижина отшельника. Там мы сможем найти временное пристанище.
Роберт перевел взгляд на Барстоу. Леди Элдсуайт права. Его конь стоял, понурив голову. У него был измученный вид.
Сэр Роберт снова вздохнул, и они отправились в путь пешком, следуя по берегу реки и ведя на привязи Барстоу.
– Я не хотел вас обидеть, леди Элдсуайт. Но если бы во время переправы через реку я – не дай Бог – случайно свалился с седла, это означало бы для меня верную смерть. Несмотря на то что я умею плавать, упав в воду в железных доспехах, я тут же пошел бы ко дну.
Леди Элдсуайт шла, низко опустив голову. Она не проронила ни слова. Только бросила на сэра Роберта испепеляющий взгляд, полный презрения.
Сэр Роберт прибавил шагу. Его терпение было на исходе. Он разразился гневной тирадой:
– Думаете, мне очень хочется тащиться сейчас пешком под дождем вместе с упрямой колдуньей, заговаривающей лошадей? За которой гонится ее единокровный брат, собирающийся ее прикончить? И у которой мозги набекрень. Потому что она вбила себе в голову, что, незаметно пробравшись в замок, может в одиночку спасти обитателей осажденной крепости. Вы уж поверьте мне, леди Элдсуайт: будь на то моя воля, я предпочел бы спокойно плыть сейчас на корабле в Акр. А я, на свою голову, пообещал защищать эту упрямую вздорную женщину. И вот теперь из-за нее я лишился щита и шлема, которые свалились в воду во время переправы через реку. Не говоря уже о том, что я… что мы оба бредем здесь совсем одни, промокшие до нитки. И еще неизвестно, удастся ли нам найти себе поблизости хоть какую-то приличную еду и крышу над головой, где можно будет просушить одежду.
Элдсуайт откинула с лица мокрую прядь волос.
– Зарубите себе на носу, сэр Роберт: Джон Гилрой мне не брат. А я вам не колдунья!
Снова сверкнула молния, и дождь полил как из ведра. Барстоу остановился и захрапел. Он все еще тяжело дышал, и хвост его был понуро опущен.
Приглядевшись к коню внимательнее, Элдсуайт что-то вспомнила, и ее взгляд потеплел. Она перевела взгляд на сэра Роберта и сказала:
– Я вас вспомнила. Это были вы. – Она показала на него пальцем. – Черный Всадник – рыцарь в черных одеждах! Прошлым летом вы принимали участие в турнире, который проходил в Смитфилде. Тогда я только что приехала домой из Ковингтонского монастыря. Мы с отцом сидели прямо над ареной, где проходило состязание. В тот день вас в полном смысле слова выбили из седла. Копье попало вам в плечо. Барстоу наступил вам на голову, оставив вмятину на вашем железном шлеме. Только сейчас я узнала вашего коня. Помню, как он жалобно заржал тогда, как с виноватым видом стоял возле вас. Тогда он выглядел таким же понурым, как сейчас.
– Леди Элдсуайт, это был единственный раз, когда меня выбили из седла, – в тот злосчастный день в Смитфилде. Наверняка мой соперник каким-то образом это подстроил. Это был нечестный бой. А вам, колдунья, заговаривающая лошадей, следовало бы благодарить Бога, что я тогда остался жив. Иначе некому было бы сегодня спасать вашу прелестную шкуру от лорда Гилроя и его приспешников.
– Я не…
Сэр Роберт выгнул бровь:
– Что, леди Элдсуайт? Хотите сказать, что вы – не колдунья? Сегодня я собственными глазами видел, как закаленный в боях конь испугался вашего командного голоса. Он беспрекословно подчинился вашему приказу. Боевой конь ни за что не побежит от женщины, которая на него закричала. Если только она не колдунья, заговаривающая лошадей.
– Такое со мной впервые. Клянусь вам, – сказала Элдсуайт, но это заявление было сделано с некоторой ноткой неуверенности в голосе.
Боже праведный! Почему она не желает признаваться, что обладает даром?
Роберт резко повернулся и посмотрел на Элдсуайт:
– Хотите сказать, что никогда раньше не совершали с лошадью того, что продемонстрировали с конем Гилроя?
– Разумеется! Хотя у меня никогда не возникало в этом необходимости.
– Стало быть, я попал в самую точку, заявив, что заносчивая и самоуверенная леди Элдсуайт никогда до этого не ведала настоящего страха? Или настоящей ненависти. Ничего такого, от чего в душе все клокочет и что, как утверждают люди, может разбудить в колдунье дремавшие до этого тайные силы?
Роберт пристально посмотрел на Элдсуайт. Она лишилась прежней уверенности, с которой до этого все отрицала. Элдсуайт задумалась. Словно начала припоминать нечто похожее на то, о чем говорил ей сэр Роберт.
– Я… Один раз, еще до того, как отец отправил меня в монастырь, я очень сильно разозлилась на своего пони. Вышла из себя, когда он раздавил щенка. Я тогда только подняла руку – а пони вдруг испуганно шарахнулся от меня. Кажется, тогда это случилось со мной впервые в жизни… Впрочем, это не важно.
– Нет, это очень важно, леди Элдсуайт. Вы испугались. Страх и ненависть к вашему брату заставили вас призвать на помощь ваши магические способности. Способности, о которых вы до этого момента даже не подозревали. А значит, вы и вправду колдунья, заговаривающая лошадей. Вы можете управлять поведением лошади одной лишь силой мысли. И эта власть над животным пробуждается под воздействием сильных переживаний. Я читал об этом явлении в старинной книге по магии «Эквус-Магус». Почему же вы так настойчиво отрицаете, что обладаете столь чудесным даром?
Элдсуайт была потрясена, она даже лишилась дара речи, а когда наконец заговорила, то, казалось, взвешивала каждое свое слово.
– Я не колдунья. Я тоже читала этот трактат по древней магии, «Эквус-Магус». Так вот: во мне нет зла, которое должно быть в любой колдунье, как это утверждают легенды. На моей памяти судьба одной женщины, которую обвинили в том, что она – колдунья, заговаривающая лошадей и в том, что она совершила какое-то гнусное злодеяние, к которому на самом деле не имела никакого отношения. Как только мой отец узнал об этом, он выгнал ее из дома. Никакие бесы не искушали эту славную женщину, толкая ее на зло, никакие злые демоны не боролись в ней. В ней не было врожденной порочности. Как, впрочем, и во мне. – Элдсуайт опустила голову и добавила едва слышно: – Напротив, она была очень доброй. Когда в прошлом году я вернулась из монастыря в замок Креналден, то поначалу чувствовала себя там очень одинокой. Эта женщина сразу же подружилась со мной. Мы сблизились. Она была мне как мать. Это она научила меня всему, что я знаю и умею. Она сказала мне, что у меня есть дар лечить лошадей. Но потом люди прогнали ее из Креналдена. А отец палец о палец не ударил, чтобы ей помочь. Видимо, ему было стыдно, что он якобы пригрел в своем доме так называемую колдунью. – Элдсуайт подняла на сэра Роберта полные тревоги и боли глаза. – Мой отец прекрасно знает, что на самом деле я не колдунья. И хотя не совсем одобряет мое ремесло, скрепя сердце разрешает мне лечить лошадей, потому что любит меня. А я не собираюсь его подводить и дать повод во мне разочароваться.
Роберт остановился. Он молчал. Ему нужно было время, чтобы осмыслить все, о чем рассказала Элдсуайт. Да, непохоже, что эта девушка может быть порочна и что в ее душе живут ненависть и злоба. Из страха потерять привязанность отца она отрицает свой талант. Леди Элдсуайт предстоит еще многое узнать о самой себе. И о ее вероломном отце. Возможно, когда-нибудь она поймет, что любой человек способен на зло. Но не его дело читать наставления леди Элдсуайт. Сейчас его долг – спасти ей жизнь.
Сэр Роберт тяжело вздохнул и стал подгонять Барстоу, заставляя его идти вперед.
– Мы не можем тратить время на обсуждение подобных проблем. У каждого человека есть свой крест. Вы должны принять себя такой, какая вы есть, и совершенствовать свой дар.
– Скажите мне, сэр Роберт, а в чем заключается ваш крест? – спросила Элдсуайт.
Роберт остановился и посмотрел на нее:
– Я желаю того, что не было моим уделом от рождения. Хочу власти и высокого положения в обществе. Чтобы заработать себе состояние и титул, я в поте лица тружусь на капризного короля, который не думает о своих верноподданных, вспоминая о них, лишь когда они нужны ему для его собственных целей. Король недооценивает своих врагов и серьезность нависшей угрозы. Он ставит мой успех в зависимость от взбалмошной колдуньи, заговаривающей лошадей, – дочери человека, который повинен в смерти моего отца и отнял у меня землю, которая с самого моего рождения принадлежала мне по праву. Вот в чем заключается мой крест, леди Элдсуайт. А теперь скорее вперед. Или мне нести вас на руках?
Элдсуайт прибавила шагу.
– Какие блага пообещал вам король, если вы прогоните Гилроя из Креналдена? Золото? Титул? Землю? – Ее глаза округлились. – Мою землю? Что было в том письме, которое вы от него получили?
Роберт шагал рядом с Элдсуайт, ведя за собой Барстоу на привязи. Краем глаза он следил за девушкой, чтобы она не смогла от него сбежать. Ведь от нее можно ждать чего угодно.
– Содержание послания короля вас не касается. Как бы то ни было, что бы там ни обещал мне король, это вилами на воде написано. Сейчас не время говорить о вознаграждении: на сегодняшний момент победа на стороне Гилроя.
Элдсуайт замедлила шаг.
– Все и так ясно. Креналден – прекрасное имение с богатыми водными угодьями. Я обещала отцу позаботиться об усадьбе, лошадях и Изольде… – Голос Элдсуайт дрогнул.
Всякий раз, когда сэр Роберт видел Элдсуайт слабой и беззащитной, сердце у него разрывалось от боли. Он взял ее за руку.
– Я понимаю, за сегодняшний день вам пришлось много всего пережить. Но не все потеряно. У вас появился союзник: это я. Вместе мы разобьем Гилроя. Однако народу Креналдена нужен храбрый и сильный воин-освободитель. Кто может лучше всего справиться с этой ролью, как не дочь графа Креналдена, которую называют колдуньей, заговаривающей лошадей?
Элдсуайт покачала головой:
– Я не пользуюсь таким уважением и любовью в народе, как мой отец.
– Но вы знакомы с магией. Возьмите ее на вооружение, чтобы подавить мятеж Гилроя.
– Я же сказала вам, что не знакома ни с какой магией. А если бы даже была знакома, как, по-вашему, ее можно было бы применить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Дыхание Элдсуайт постепенно успокоилось, она опустила голову, закрыла лицо руками и заплакала. Ее плечи вздрагивали, она с трудом сдерживала рыдания. Элдсуайт больше не была гордой, самоуверенной женщиной, готовой бросить вызов всему миру, и усомнилась в справедливости решения самого короля.
Сэр Роберт опустился рядом с ней на колени. По какой-то непонятной причине ему стало не по себе, когда он увидел Элдсуайт уязвимой, охваченной отчаянием. После недолгих колебаний он обнял ее за плечи и помог подняться на ноги. Бережно приподняв ее подбородок, Роберт внимательно разглядывал ее лицо.
– Вы не пострадали? – тихо спросил он, убирая прядку волос у нее со лба. – Гилрой ничего вам не сделал? Бог – свидетель, если он причинил вам вред, я сотру этого негодяя в порошок.
– Со мной все в порядке. Я просто… просто…
Сэр Роберт заметил, что у Элдсуайт изможденный вид, под глазами – темные круги. В порыве нежности, которую он и сам себе не мог объяснить, сэр Роберт привлек Элдсуайт к себе и обнял. Она доверчиво прижалась лбом к его груди и тяжело вздохнула.
Затем тихонько ахнула и осторожно прикоснулась к его лицу.
Роберт потрогал рукой свой подбородок, ощущая сильную боль, потом с удивлением посмотрел на свои пальцы, испачканные кровью. Он нащупал на подбородке глубокую рану, из которой сочилась кровь.
Элдсуайт приложила к ране край рукава своего платья. Ее лицо мгновенно приобрело обычное для нее решительное выражение. Она снова стала смелой и рассудительной женщиной, которая прекрасно владеет собой и знает, что делать.
– Необходимо наложить шов, – деловито сообщила она и промокнула рану рукавом. – Сейчас я разыщу полынь и сделаю вам перевязку.
В этот момент грянул гром и в темном небе сверкнула молния.
Но сэр Роберт уже позабыл о том, что ранен. Он хорошо знал, что следует после того, как стены замка обрушиваются под ударом тарана.
Господи! Чем он занимается в разгар войны? Он, опытный воин? Сейчас не время для телячьих нежностей. А он позволил этой своевольной и упрямой женщине смягчить его сердце и высечь из него искру нежности. Это то, чего он боялся больше всего на свете. Уж лучше встретиться лицом к лицу с самым грозным врагом и биться с ним в бою до последней капли крови.
Он нахмурился и поспешил выпустить Элдсуайт из объятий. Он решил призвать на помощь спасительный гнев. Как было глупо со стороны короля позволить Гилрою так далеко зайти! Сэр Роберт отступил от Элдсуайт на пару шагов и, сверкая глазами, с гневом посмотрел на нее:
– Ради всего святого! Что вы вытворяете, черт возьми? Я же велел вам оставаться с сэром Хьюго!
Элдсуайт прищурилась:
– Я хотела разыскать вас, чтобы показать, как можно незаметно проникнуть в замок. Чтобы спасти Изольду, Халифа и всех остальных. Не хотите же вы, чтобы я сидела сложа руки, спокойно глядя на то, как враги уничтожают жителей Креналдена?
– И чего вы добились своим вызывающим поведением? Вас могли убить. А теперь еще мы отбились от своих.
– Что вы имеете в виду?
Сэр Роберт задумчиво провел рукой по волосам.
– Я увидел, как вы помчались в сторону реки, а за вами бросился Гилрой. Но как, скажите на милость, вы собирались искать сэра Хьюго и вашу служанку?
Элдсуайт вздохнула:
– Я молю Бога, чтобы с ними ничего не случилось. Куда они могли пойти? – Элдсуайт кусала губы, отказываясь предполагать самое худшее. – И где сейчас сэр Томас?
– Успокойтесь: все они в безопасности. Я послал сэра Томаса в Хиллсборо, чтобы он подготовил мое войско. Хьюго вместе с вашей служанкой должны были тоже направиться в Хиллсборо, следуя по берегу моря. Однако ваше безрассудство только осложняет ситуацию, в которой все мы оказались.
Он посмотрел на противоположный берег реки, где вокруг стен замка Креналден горели сигнальные маяки бивачных костров.
– Нам тоже надо двигаться на север, в Хиллсборо. Там Гилрой не сможет причинить вам вреда.
Сэр Роберт взял Элдсуайт за руку.
– Нет. Я никуда отсюда не уйду, – твердо заявила Элдсуайт.
Сэр Роберт в гневе сжимал кулаки. Ему хотелось схватить упрямую девушку и увезти отсюда силой, перекинув через седло лошади.
– Я дал слово королю, что не оставлю вас в беде и буду защищать. Сейчас я… мы не можем ничего предпринять. Мы оба подвергаем себя опасности. А теперь садитесь на мою лошадь.
– Вы не имеете права на меня сердиться.
– Я на вас не сержусь. Я просто…
Покосившись на его сжатые кулаки, Элдсуайт покачала головой:
– Нет, сердитесь. Вы даже не осознаете, что хватаетесь за рукоятку меча.
Роберт опустил глаза на свой меч. Он знал за собой эту привычку – в приступе злости и раздражения поглаживать рукоятку меча. Эта привычка вредила ему, потому что выдавала его гнев и давала противнику преимущество. И леди Элдсуайт, несомненно, тоже относилась к числу его противников. Пусть даже у нее не было оружия.
Он тяжело вздохнул, мысленно призывая себя проявлять терпение. Видимо, от проницательного взгляда этой девушки ничто не могло укрыться.
– Садитесь на мою лошадь, леди Элдсуайт. Безо всяких разговоров. Я не стану просить вас дважды.
Она гордо расправила плечи и вскинула голову, давая ему понять, что не собирается его слушать. Сэру Роберту следовало бы знать, что гордая осанка и напускная надменность Элдсуайт – уловка, имевшая целью скрыть душившие ее слезы. «Проклятие», – думал сэр Роберт. Девушки благородного происхождения в Хиллсборо были добрыми и ласковыми созданиями. Уступчивые и покладистые. Элдсуайт из замка Креналден – совсем из другого теста. Что ему с ней делать?
Что сделала бы леди Элдсуайт, узнав, что именно написано в письме короля, которое сэр Роберт спрятал в голенище сапога? Даже подумать об этом страшно. Несомненно, она вышла бы из себя, узнав, что в качестве вознаграждения за помощь король пообещал Роберту лучший участок земли Креналдена, который считался приданым Элдсуайт. Тот самый, который раньше принадлежал Роберту. До тех пор пока отец Элдсуайт не нарушил закон, самовольно захватив эту землю. Однако до поры до времени сэр Роберт собирался скрывать от леди Элдсуайт содержание послания короля. Сейчас главное – убедить девушку, что он действует исключительно в ее интересах и интересах жителей Креналдена.
Роберт понизил голос:
– Леди Элдсуайт. Я восхищаюсь вашим мужеством, но вы совершили ошибку, сбежав от сэра Хьюго. Из-за вашего безрассудства мы с вами остались одни, без поддержки, без провизии. Гилрой следует за нами по пятам. А теперь, – он сделал паузу и тяжело вздохнул, – садитесь на мою лошадь. Нам нужно ехать.
Элдсуайт подошла к нему ближе.
– Сэр Роберт, ваш конь выбился из сил. Давайте пойдем пешком и дадим ему отдохнуть. Неподалеку отсюда находится хижина отшельника. Там мы сможем найти временное пристанище.
Роберт перевел взгляд на Барстоу. Леди Элдсуайт права. Его конь стоял, понурив голову. У него был измученный вид.
Сэр Роберт снова вздохнул, и они отправились в путь пешком, следуя по берегу реки и ведя на привязи Барстоу.
– Я не хотел вас обидеть, леди Элдсуайт. Но если бы во время переправы через реку я – не дай Бог – случайно свалился с седла, это означало бы для меня верную смерть. Несмотря на то что я умею плавать, упав в воду в железных доспехах, я тут же пошел бы ко дну.
Леди Элдсуайт шла, низко опустив голову. Она не проронила ни слова. Только бросила на сэра Роберта испепеляющий взгляд, полный презрения.
Сэр Роберт прибавил шагу. Его терпение было на исходе. Он разразился гневной тирадой:
– Думаете, мне очень хочется тащиться сейчас пешком под дождем вместе с упрямой колдуньей, заговаривающей лошадей? За которой гонится ее единокровный брат, собирающийся ее прикончить? И у которой мозги набекрень. Потому что она вбила себе в голову, что, незаметно пробравшись в замок, может в одиночку спасти обитателей осажденной крепости. Вы уж поверьте мне, леди Элдсуайт: будь на то моя воля, я предпочел бы спокойно плыть сейчас на корабле в Акр. А я, на свою голову, пообещал защищать эту упрямую вздорную женщину. И вот теперь из-за нее я лишился щита и шлема, которые свалились в воду во время переправы через реку. Не говоря уже о том, что я… что мы оба бредем здесь совсем одни, промокшие до нитки. И еще неизвестно, удастся ли нам найти себе поблизости хоть какую-то приличную еду и крышу над головой, где можно будет просушить одежду.
Элдсуайт откинула с лица мокрую прядь волос.
– Зарубите себе на носу, сэр Роберт: Джон Гилрой мне не брат. А я вам не колдунья!
Снова сверкнула молния, и дождь полил как из ведра. Барстоу остановился и захрапел. Он все еще тяжело дышал, и хвост его был понуро опущен.
Приглядевшись к коню внимательнее, Элдсуайт что-то вспомнила, и ее взгляд потеплел. Она перевела взгляд на сэра Роберта и сказала:
– Я вас вспомнила. Это были вы. – Она показала на него пальцем. – Черный Всадник – рыцарь в черных одеждах! Прошлым летом вы принимали участие в турнире, который проходил в Смитфилде. Тогда я только что приехала домой из Ковингтонского монастыря. Мы с отцом сидели прямо над ареной, где проходило состязание. В тот день вас в полном смысле слова выбили из седла. Копье попало вам в плечо. Барстоу наступил вам на голову, оставив вмятину на вашем железном шлеме. Только сейчас я узнала вашего коня. Помню, как он жалобно заржал тогда, как с виноватым видом стоял возле вас. Тогда он выглядел таким же понурым, как сейчас.
– Леди Элдсуайт, это был единственный раз, когда меня выбили из седла, – в тот злосчастный день в Смитфилде. Наверняка мой соперник каким-то образом это подстроил. Это был нечестный бой. А вам, колдунья, заговаривающая лошадей, следовало бы благодарить Бога, что я тогда остался жив. Иначе некому было бы сегодня спасать вашу прелестную шкуру от лорда Гилроя и его приспешников.
– Я не…
Сэр Роберт выгнул бровь:
– Что, леди Элдсуайт? Хотите сказать, что вы – не колдунья? Сегодня я собственными глазами видел, как закаленный в боях конь испугался вашего командного голоса. Он беспрекословно подчинился вашему приказу. Боевой конь ни за что не побежит от женщины, которая на него закричала. Если только она не колдунья, заговаривающая лошадей.
– Такое со мной впервые. Клянусь вам, – сказала Элдсуайт, но это заявление было сделано с некоторой ноткой неуверенности в голосе.
Боже праведный! Почему она не желает признаваться, что обладает даром?
Роберт резко повернулся и посмотрел на Элдсуайт:
– Хотите сказать, что никогда раньше не совершали с лошадью того, что продемонстрировали с конем Гилроя?
– Разумеется! Хотя у меня никогда не возникало в этом необходимости.
– Стало быть, я попал в самую точку, заявив, что заносчивая и самоуверенная леди Элдсуайт никогда до этого не ведала настоящего страха? Или настоящей ненависти. Ничего такого, от чего в душе все клокочет и что, как утверждают люди, может разбудить в колдунье дремавшие до этого тайные силы?
Роберт пристально посмотрел на Элдсуайт. Она лишилась прежней уверенности, с которой до этого все отрицала. Элдсуайт задумалась. Словно начала припоминать нечто похожее на то, о чем говорил ей сэр Роберт.
– Я… Один раз, еще до того, как отец отправил меня в монастырь, я очень сильно разозлилась на своего пони. Вышла из себя, когда он раздавил щенка. Я тогда только подняла руку – а пони вдруг испуганно шарахнулся от меня. Кажется, тогда это случилось со мной впервые в жизни… Впрочем, это не важно.
– Нет, это очень важно, леди Элдсуайт. Вы испугались. Страх и ненависть к вашему брату заставили вас призвать на помощь ваши магические способности. Способности, о которых вы до этого момента даже не подозревали. А значит, вы и вправду колдунья, заговаривающая лошадей. Вы можете управлять поведением лошади одной лишь силой мысли. И эта власть над животным пробуждается под воздействием сильных переживаний. Я читал об этом явлении в старинной книге по магии «Эквус-Магус». Почему же вы так настойчиво отрицаете, что обладаете столь чудесным даром?
Элдсуайт была потрясена, она даже лишилась дара речи, а когда наконец заговорила, то, казалось, взвешивала каждое свое слово.
– Я не колдунья. Я тоже читала этот трактат по древней магии, «Эквус-Магус». Так вот: во мне нет зла, которое должно быть в любой колдунье, как это утверждают легенды. На моей памяти судьба одной женщины, которую обвинили в том, что она – колдунья, заговаривающая лошадей и в том, что она совершила какое-то гнусное злодеяние, к которому на самом деле не имела никакого отношения. Как только мой отец узнал об этом, он выгнал ее из дома. Никакие бесы не искушали эту славную женщину, толкая ее на зло, никакие злые демоны не боролись в ней. В ней не было врожденной порочности. Как, впрочем, и во мне. – Элдсуайт опустила голову и добавила едва слышно: – Напротив, она была очень доброй. Когда в прошлом году я вернулась из монастыря в замок Креналден, то поначалу чувствовала себя там очень одинокой. Эта женщина сразу же подружилась со мной. Мы сблизились. Она была мне как мать. Это она научила меня всему, что я знаю и умею. Она сказала мне, что у меня есть дар лечить лошадей. Но потом люди прогнали ее из Креналдена. А отец палец о палец не ударил, чтобы ей помочь. Видимо, ему было стыдно, что он якобы пригрел в своем доме так называемую колдунью. – Элдсуайт подняла на сэра Роберта полные тревоги и боли глаза. – Мой отец прекрасно знает, что на самом деле я не колдунья. И хотя не совсем одобряет мое ремесло, скрепя сердце разрешает мне лечить лошадей, потому что любит меня. А я не собираюсь его подводить и дать повод во мне разочароваться.
Роберт остановился. Он молчал. Ему нужно было время, чтобы осмыслить все, о чем рассказала Элдсуайт. Да, непохоже, что эта девушка может быть порочна и что в ее душе живут ненависть и злоба. Из страха потерять привязанность отца она отрицает свой талант. Леди Элдсуайт предстоит еще многое узнать о самой себе. И о ее вероломном отце. Возможно, когда-нибудь она поймет, что любой человек способен на зло. Но не его дело читать наставления леди Элдсуайт. Сейчас его долг – спасти ей жизнь.
Сэр Роберт тяжело вздохнул и стал подгонять Барстоу, заставляя его идти вперед.
– Мы не можем тратить время на обсуждение подобных проблем. У каждого человека есть свой крест. Вы должны принять себя такой, какая вы есть, и совершенствовать свой дар.
– Скажите мне, сэр Роберт, а в чем заключается ваш крест? – спросила Элдсуайт.
Роберт остановился и посмотрел на нее:
– Я желаю того, что не было моим уделом от рождения. Хочу власти и высокого положения в обществе. Чтобы заработать себе состояние и титул, я в поте лица тружусь на капризного короля, который не думает о своих верноподданных, вспоминая о них, лишь когда они нужны ему для его собственных целей. Король недооценивает своих врагов и серьезность нависшей угрозы. Он ставит мой успех в зависимость от взбалмошной колдуньи, заговаривающей лошадей, – дочери человека, который повинен в смерти моего отца и отнял у меня землю, которая с самого моего рождения принадлежала мне по праву. Вот в чем заключается мой крест, леди Элдсуайт. А теперь скорее вперед. Или мне нести вас на руках?
Элдсуайт прибавила шагу.
– Какие блага пообещал вам король, если вы прогоните Гилроя из Креналдена? Золото? Титул? Землю? – Ее глаза округлились. – Мою землю? Что было в том письме, которое вы от него получили?
Роберт шагал рядом с Элдсуайт, ведя за собой Барстоу на привязи. Краем глаза он следил за девушкой, чтобы она не смогла от него сбежать. Ведь от нее можно ждать чего угодно.
– Содержание послания короля вас не касается. Как бы то ни было, что бы там ни обещал мне король, это вилами на воде написано. Сейчас не время говорить о вознаграждении: на сегодняшний момент победа на стороне Гилроя.
Элдсуайт замедлила шаг.
– Все и так ясно. Креналден – прекрасное имение с богатыми водными угодьями. Я обещала отцу позаботиться об усадьбе, лошадях и Изольде… – Голос Элдсуайт дрогнул.
Всякий раз, когда сэр Роберт видел Элдсуайт слабой и беззащитной, сердце у него разрывалось от боли. Он взял ее за руку.
– Я понимаю, за сегодняшний день вам пришлось много всего пережить. Но не все потеряно. У вас появился союзник: это я. Вместе мы разобьем Гилроя. Однако народу Креналдена нужен храбрый и сильный воин-освободитель. Кто может лучше всего справиться с этой ролью, как не дочь графа Креналдена, которую называют колдуньей, заговаривающей лошадей?
Элдсуайт покачала головой:
– Я не пользуюсь таким уважением и любовью в народе, как мой отец.
– Но вы знакомы с магией. Возьмите ее на вооружение, чтобы подавить мятеж Гилроя.
– Я же сказала вам, что не знакома ни с какой магией. А если бы даже была знакома, как, по-вашему, ее можно было бы применить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31