– Думаю, именно великий кот в небесах даровал нам большой палец, чтобы мы открывали им пиво, – сказал он.
Такой уж он был, Дэниэл. Запросто ввязывался в разговоры чужих людей. Еще не раз он будет бросать Эллен одну в баре, наедине с бокалом, а сам подсаживаться к незнакомцам, чьи беседы – то забавные и интересные, то глупые и пустые – он не в силах пропустить. Случалось, он заводил новых друзей. А мог и схлопотать пощечину.
– Совершенно верно, – согласилась Эллен.
Взяв у нее из руки бокал, Дэниэл осушил его.
– Если я буду дожидаться, пока вы сами допьете, обеденный перерыв кончится и вы уйдете. И я не успею купить вам еще один.
– Выпью-ка я тоже, – решил Стэнли. И, пока Дэниэл ходил за пивом, предупредил Эллен: – Держи ухо востро с этим типом.
Но Эллен была очарована. Она уже созрела, чтобы влюбиться.
В тот же вечер, после знакомства в баре, Дэниэл ждал Эллен после работы. Он опирался на решетку, с улыбкой глядя на Эллен, и казался ей настоящим красавцем. Повел ее в бар, угостил пивом и бутербродом с сыром. А потом они отправились к нему домой, в постель.
Много лет спустя Эллен со стыдом пожаловалась Коре:
– Кружка пива, бутерброд с сыром – и меня купили. Мне совсем немного требовалось. Я была легкой добычей.
– Была, – повторила Кора. – Была? Нравится мне это прошедшее время.
Лил дождь. До квартиры Дэниэла они добрались, вымокнув до нитки. Дэниэл принес Эллен полотенце.
– Не надо, со мной все в порядке, – слабо сопротивлялась Эллен.
– Ты вся промокла.
– Подумаешь, промокла. Невелика беда.
– Но ты дрожишь, – сказал Дэниэл.
– Я женщина опытная, не впервые дрожу. Эллен нашла свой ответ остроумным. Ей было двадцать два. Она считала себя опытной. Но на деле знала гораздо меньше, чем ей казалось.
В первую ночь с Дэниэлом Эллен боялась, что недостаточно хороша в постели. Тело свое она не любила, ей не хотелось, чтобы Дэниэл увидел ее без одежды. Эллен казалось, что она самая никудышная в мире любовница. Она нехотя стащила футболку и лифчик и хмуро взглянула на свою грудь.
– Правда ведь, одна больше другой?
– Может быть, – согласился Дэниэл. Он был старше Эллен и уже потерял счет таким разговорам. – Какая, по-твоему, больше?
– Левая.
– Это твоя любимая сиська?
Дэниэл считал, что по ответу женщины на этот вопрос можно многое узнать о ней. Но женщин трудно понять. Они исследуют свое тело пристальней, чем мужчины. И у каждой женщины есть любимая часть тела. Если девушка живет с убеждением, что у нее классная попка, то она, скорее всего, весела, общительна, уверена в себе. К сожалению, у очень многих женщин, с кем он был близок, любимая часть тела – запястья. То ли на них чаще всего падает взгляд, то ли вправду ничего красивее у них нет. Многие женщины постарше убеждены, что на одной стороне лица у них больше морщинок, чем на другой. А бывает, женщина сломает ноготь и воскликнет в ужасе: «Ах, это же мой любимый!» Причуд у женщин хватает – то мешки под глазами у них разные, то один ноготь самый любимый.
– Нет, мне больше нравится маленькая, – призналась Эллен.
– Вот оно что.
Эллен стеснялась своей большой груди. Приподняв грудь ладонями, она внимательно разглядывала ее. Подходя знакомиться, Дэниэл знал, кто эта девушка. Та самая сценаристка, которая пишет комиксы, Эллен… как ее там? Эллен, сама того не ведая, была местной знаменитостью. Дэниэл учуял запах денег. Если она еще не разбогатела, то скоро разбогатеет. Увидев, как Эллен болтает со Стэнли, Дэниэл ухватился за свою удачу, при этом сам себя презирая за расчетливость. Но ничего не мог с собой поделать.
Видно было, что кой-какой опыт у Эллен есть, но она стесняется, не может расслабиться, не умеет наслаждаться своим телом. Не беда, он это исправит. Дэниэл не спеша погладил любимую грудь Эллен и внимательно посмотрел на вторую.
– Эта, пожалуй, красивее. Полюбуюсь-ка на нее под другим углом.
Дэниэл придвинулся к ней сзади и начал целовать в шею, продолжая ласкать грудь. Велел снять джинсы, а трусики оставить. Хотел снять их сам.
А потом Эллен лежала, прислушиваясь к звукам из соседних квартир. Рядом жили и хлопотали ее будущие друзья. Слышно ли им было, что она здесь? Наверху Рональд и Джордж, покончив с ужином, вместе мыли посуду – Эллен слышала, как они ходят взад-вперед по кухне. Внизу миссис Бойл распахнула дверь и позвала кота: «Фергюс!» Голос ее, густой и сочный, разнесся эхом по лестничной клетке. Кот примчался с мяуканьем. Эллен понравилось. Хорошо лежать и слушать, что творится за стеной. Уютно, когда соседи рядом. Чувствуешь, что ты не одна.
В детстве, когда Эллен томилась одиночеством в домике-бунгало, соседи жили тихо, каждый сам по себе. Чтобы за ними подсмотреть, приходилось лезть на забор и оттуда заглядывать в окно. В прежние славные времена это было любимым занятием Эллен, но теперь пришлось его оставить. Что ж, поздно гарцевать на выдуманном коне. И нет рядом Грома, чтобы умчаться прочь, когда разъяренные соседи выбегут из своих комнат-святилищ, потрясая кулаками и вопя: «Проваливай, любопытное отродье!»
Дэниэл принес бурбон и сказал: только не вздумай встать и уйти домой, как делают всякие зануды. Эллен позвонила матери и наврала. Сказала, что ночует у подруги. Врать матери оказалось проще простого. Пока она говорила, Дэниэл гладил ее бедра. Когда бутылку допили до дна, Дэниэл спустился в бар за второй. Деньги дала Эллен.
– Чем ты занимаешься? – спросила она, когда Дэниэл вернулся.
– Да так… разным.
– А именно?
– Пишу диссертацию. (Дэниэл не притрагивался к ней уже несколько лет и опасался, что никогда ее не закончит.) Подрабатываю барменом. Три вечера в неделю да еще пару раз днем. (Если столько денег уходит на выпивку, не грех что-то возместить по ту сторону стойки.) Немного добираю на скачках. (Дэниэл был игрок. Скачки заменяли ему все.)
На кухне заливался телефон. Дэниэлу до него не было дела. Эллен – тоже. Она влюбилась. Ей нравилась квартира Дэниэла: обитый вельветом кривой диван в гостиной, открытки и счета за стенными часами, подсвечники на камине, узорчатые коврики, грязные чашки и бокалы повсюду, пиджаки и куртки на вешалке за дверью. Картины по всей квартире были в рамках, и на всех женщины – женщины, нарисованные мужчинами, – репродукции Мана Рэя, Дега, Обри Бердсли, Джорджа Гросса; в прихожей висела картинка из комикса Роберта Крама, вырезанная и увеличенная. Эллен нравился необычный запах в квартире, густой, сладковатый, и потрепанные шторы. Целую стену в гостиной занимало собрание пластинок. Любимой вещью хозяина дома был проигрыватель. В квартире Дэниэла ей нравилось все без исключения. Как и в самом Дэниэле. До чего нежная у него кожа! Когда он снял рубашку, Эллен увидела у него под левым соском родинку. Худой, как мальчишка. Все ребра наружу.
Дэниэл повернулся к Эллен, взял у нее бокал, поставил на пол возле кровати. И поцеловал Эллен. Поцелуй был со вкусом виски. Губы у Дэниэла были нежные, языком он ласкал Эллен. Руки его скользили по ее спине. Эллен это понравилось. Изнемогая от желания, она крепче прижалась к нему.
– Нет, – сказал Дэниэл. – Не так. Садись сверху. На меня. Хочу на тебя посмотреть.
– Не могу. – Эллен поникла. Ей стало стыдно. Она не любила, когда на нее смотрят.
– Не выключай свет, дай на тебя посмотреть, – уговаривал он шепотом.
И Эллен уступила, несмотря на всю неловкость. Взобралась на него верхом, было не очень удобно и страшновато. Но вскоре наслаждение взяло верх. Дэниэл вошел в нее, Эллен обхватила его коленями. Он целовал ей шею, мочки ушей, гладил по волосам.
– Ты такая красивая, – сказал он.
Эллен и была красива. В первый раз в жизни, в чужой квартире, под шорох летнего дождя и гомон скворцов, в вечерней тишине и полумраке, Эллен чувствовала себя красивой. Утром она вернется к обычной жизни, станет натыкаться на дверные косяки и извиняться перед ними, просить прощения у прохожих, что наступают ей на ноги. Пойдет по улицам, глядя в землю, сутулясь.
Опять зазвонил телефон. Еще и еще раз. За дверью, у стены, лежала груда нераспечатанных писем и счетов. Эллен связалась с проходимцем. Все признаки были налицо, но она ничего не замечала. Ей было всего двадцать два. Очень хотелось казаться опытной. А главное, Эллен не подозревала, до чего на самом деле не сведуща.
Глава седьмая
Мать Эллен не выносила Дэниэла.
– И что ты в нем нашла? Разве не видишь, что он негодяй? И слишком уж смазлив для тебя. Чем хоть он занимается?
– Да так, разным.
– Чем это – разным?
– Пишет диссертацию.
– Ха! Чушь собачья.
– И работает в баре.
Жанин презрительно промолчала. О лошадях и скачках Эллен ни словом не обмолвилась.
Дэниэл от матери Эллен тоже был не в восторге, но уяснил: чем сильнее ненавидит его Жанин, тем больше будет любить Эллен. Грех не воспользоваться. Когда Эллен с матерью беседовали, стоя лицом друг к другу, Дэниэл прижимался к Эллен и запускал руку ей под юбку, в трусики. Смотрел Жанин прямо в глаза и бесстыдно лапал ее дочь. «Она моя, – читалось в его насмешливом взгляде. – Моя, и ничего вам с этим не поделать. Пока вы обсуждаете вчерашние макароны с сыром, я ее лапаю».
Как-то после ужина, когда они с Эллен мыли посуду, а Жанин в соседней комнате смотрела «Сделку века», Дэниэл предложил Эллен взять ее сзади, уложив животом на кухонный стол. Эллен отказалась, но сама была поражена, до чего слова Дэниэла ее возбудили.
– Не хочешь? Ладно. Тогда выходи за меня замуж, – выдал Дэниэл. – Станешь миссис Куинн. Великолепной миссис Куинн.
Предложение было столь же соблазнительно, как конфеты миссис Робб в лиловых обертках. Причем Дэниэл едва глянул на Эллен. Он вытирал вилки и не спеша, методично раскладывал в ряд. Дэниэл хотел сделать из Эллен великолепную миссис Куинн. Он знал, что достоин великолепной жены. Он возьмет ее замуж и вылепит из нее все, что захочет. Откроет перед ней целый мир, о котором она не подозревает, – мир искусства, книг, кино, изысканной кухни, секса – жизнь, черт подери, настоящую жизнь! Сделает из нее женщину своей мечты. Однако быть великолепным мистером Куинном Дэниэл вовсе не желал. Он мечтал получить жену, но мужем становиться не собирался.
– Все будет замечательно, – продолжал он. – Если только мы не начнем вести себя как муж и жена. Это верный путь загубить брак.
Эллен понятия не имела, о чем речь, но охотно согласилась. Домыла посуду, протерла раковину, свернула полотенце, аккуратно повесила его на кран и пошла к матери.
– Дэниэл сделал мне предложение, – сообщила она.
– Что? – ужаснулась мать. – Замуж? За такого, как он? Не смей! Я запрещаю!
Этого было достаточно. Эллен вышла за Дэниэла.
Глава восьмая
Эллен и Дэниэл поженились, но, поскольку свадебное путешествие было им не по карману, они провели медовый месяц в своем уютном мирке, полном страсти. Второе детство, только с сексом. Заперлись на две недели в квартире Дэниэла, ужинали прямо в постели – заказывали рыбу с жареной картошкой, пиццу или что-нибудь из китайского ресторанчика. Полуголые, на кривом диване, распивали немыслимые коктейли из водки, рома, калуа и колы, заедая шоколадными конфетами и креветочными чипсами. Купив шампанское, радостно трясли бутылку и нарезали круги вокруг дивана, поливая друг дружку. Ходили липкие с ног до головы. Смеялись, улюлюкали, танцевали – шаркая ногами, висли друг на друге голышом, под звуки «Рокси Мьюзик». Трахались до изнеможения. После двух недель любви и дрянной еды решили, что пора глотнуть свежего воздуха, чтобы не сойти с ума. Взявшись за руки, направились в парк. Бледные до синевы, едва держась на ногах, доползли до первой лавочки, посидели, тупо глядя в пространство, и поплелись домой.
Рональд, выглянув из окна, сказал Джорджу:
– Смотри-ка, наши голубки долюбились до полусмерти. На ногах не держатся.
– Завидую! – вздохнул Джордж.
На другой день молодожены вновь не осилили дорогу через парк. Родилась шутка: когда доползем до конца парка – прощай, наша любовь! Эллен и Дэниэл рухнули на скамью.
Дэниэл поцеловал Эллен.
– Языку моему сегодня живется лучше, чем мне, – сказал он, подныривая ладонями ей под футболку.
Эллен нравились его ласки. Скандалы начались позже, и за годы Дэниэл не раз порывался уйти, бросив ее одну, беспомощную. Больше всего на свете Эллен боялась быть отвергнутой – крик «Только не ты, не ты!» все еще звучал в ее ушах.
– Коснись меня, подлец! – кричала ему вслед Эллен. – К-к-коснись меня!
Эллен нравилось, когда к ней прикасались. Все самые близкие ей люди были нежные, ласковые. Например, Джордж, сосед сверху. Схватив ее за руку в баре, он допытывался:
– Ну же, Эллен, расскажи, чем занималась. Шалила напропалую, а-а? Если была паинькой, то и слушать не хочу.
Или миссис Бойл, соседка снизу, бравшая Эллен под локоть хрупкой старческой рукой со словами:
– Пойдем, Эллен. Отправляемся на грибную охоту в итальянский магазинчик на улице Вязов. Наберем грибов и вина. Платишь ты.
Или Кора, вечно поправлявшая ей прическу и воротник, приговаривая:
– Эллен, нельзя выходить на люди такой неряхой! Дай-ка приведу тебя в божеский вид.
Наконец, Дэниэл. Ну конечно, Дэниэл, – он не просто трахался с ней, он ее нежил. На нежности в основном и держался их брак. Секс был, разумеется, роскошным дополнением. Но больше всего Эллен нравилось, когда он лежал рядышком, в обнимку с ней, прильнув к ней. Ей нравилось слышать его дыхание.
Позже друзья будут показывать Эллен фотографии своих свадебных путешествий. Целые альбомы снимков, где они чуть моложе, стройнее и улыбчивее, в цветастых пляжных нарядах и соломенных шляпах, радостные, слегка глуповатые.
– А где ты провела медовый месяц, Эллен? – будут интересоваться друзья.
– В постели.
И всякий раз ответом ей будет молчание. Чем его объяснить? Неодобрением? Завистью? Эллен так и не поняла.
После двух недель безумия Эллен рада была снова выйти на работу. Пора передохнуть от супружеского рая.
Дэниэл полагал, что после медового месяца жизнь его войдет в прежнюю колею. Мужем он себя не считал. Кто такие мужья? Зануды, поглядывающие налево.
– Мужья, – просвещал он Эллен, – это типы в твидовых кепках, которые топчутся у магазинов в ожидании своих женушек, насвистывая что-то сквозь зубы. Это не для меня.
И он яростно стоял на своем. Эллен же в то время вовсе не жаждала видеть рядом с собой типа в твидовой кепке, который что-то насвистывает. Дэниэла в одной постели с ней Эллен вполне хватало. Она была добытчицей в их доме и считала, что жертвует собой во имя любви, поскольку ничего не меняла в обстановке квартиры по своему вкусу.
– Не вздумай натащить сюда всякого розового барахла, – предупредил Дэниэл.
Собственно, до этой минуты у Эллен и в мыслях не было «тащить» в дом что-то розовое. С тех пор соблазн преследовал ее постоянно. Позже, обнаружив, что Дэниэл спит с Милашкой Мэри, хозяйкой овощного магазина в конце улицы, Эллен выкрасила спальню в цвет лосося. «Вот тебе, ублюдок!» Ей самой нравилось не больше, чем Дэниэлу, – и плевать. Не для красоты сделано. Это месть. Эллен только-только привыкла считать квартиру Дэниэла и своим домом тоже, хотя платила за нее с тех самых пор, как здесь поселилась.
В первый же вечер, оставшись в квартире одна, Эллен два часа промучилась с пачкой писем и счетов, которые все это время пылились за дверью. Устроившись на диване с чашкой кофе, она рассчитывала на подлинные открытия в жизни своего молодого мужа. Ей хотелось знать о нем все. Ведь он так мало о себе рассказывал! Эллен воображала какие-нибудь тайные, запутанные сделки, в которых ничего не поймет. Представляла себе мужа этаким честным негодяем с туманным прошлым, вроде Хамфри Богарта в «Касабланке». С ее стороны это была даже не наивность, а глупость. Эллен разбирала уведомления о выселении из квартиры, угрозы электрической компании отключить свет, штрафные квитанции за парковку в неположенных местах (разве у Дэниэла есть машина?), предупреждения о нашествии судебных приставов, если в течение недели не будет заплачено за жилье. Письмо от матери Дэниэла (а ведь он сказал Эллен, что та умерла) с мольбой дать о себе знать: «Где ты? Почему не звонишь?» Злобные послания кредитных компаний и требование управляющего банком вернуть чековую книжку.
Невероятно, как может простое чтение почты сказаться на желудке. Эллен сидела на унитазе, раскачиваясь взад-вперед, схватившись за живот. Ее любимый, ее муж – самый заурядный прохиндей. В любую минуту может распахнуться дверь, и дюжие молодцы вынесут всю мебель. Господи помилуй!
Эллен затолкала гнусную кучу писем в коробку, а на другой день вывалила ее на стол перед Стэнли:
– Что мне делать?
У Стэнли всегда был наготове ответ.
– Уноси ноги, – посоветовал он. – Уходи от этого прохвоста. Я ведь тебя предупреждал. Тогда, в первый день – помнишь?
С тяжелым вздохом Стэнли придвинул к себе финансовые руины Дэниэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25