Она была одна.
– У Дика сегодня свободный день, и Джинни забрала его и Сюзанну с собой в Чейслендс на целый день. Я не поехала с ними, потому что… мне хотелось побыть одной.
– Значит, я вам помешал. Может, мне лучше навестить вас в другой раз, когда вам будет это удобно?
– Нет. Садитесь, пожалуйста.
Кэтрин пристально посмотрела на Мартина:
– Вы знаете, что мой муж уехал?
– Да, мне очень жаль. Собственно, я приехал к вам именно поэтому.
Мартин пытался предугадать ее реакцию, но лицо у Кэтрин было каменным и ничего не выражало.
– Мне сказали, что он уехал за границу, в Америку. Если это так, то он будет отсутствовать довольно длительное время.
– Видимо, так.
Ее серые глаза казались холодными и выцветшими. Голос был резкий. Мартин понял, что она еще не отошла от шока. Он был возмущен поведением ее мужа. Из-за него она так страдала.
– Вы не обидитесь, если я спрошу вас, что вы собираетесь делать?
– Я еще не знаю. Еще не решила. Джинни хочет, чтобы мы переехали к ней. Она и Джордж очень добры к нам. Но мне не хотелось бы этого делать. Сейчас я пытаюсь все обдумать. Я подумала, не поступить ли мне в гувернантки, но в моем возрасте, да еще с двумя детьми… Думаю, меня никто не возьмет.
– Хорошо, перейду к цели моего визита, – сказал Мартин. – Я хотел вам предложить переехать в Рейлз в качестве моей экономки.
Кэтрин выпрямилась и крепко сжала руки. Несмотря на ее строгую позу, Мартин понял, что его слова взволновали ее. И он очень осторожно продолжил.
– Мое предложение может вам показаться странным и неожиданным. Я понимаю, как вам больно, и я меньше всего на свете хотел бы обидеть вас. Может, для вас невозможно даже думать о возвращении в Рейлз при таких условиях. Вы можете решить, что мое предложение – это еще один удар по вашей гордости, но…
– Мартин, вы меня ничем не обидели. Я не могу позволить себе быть гордой. Но вы сами сказали, что это весьма странное предложение, и я должна признать, что вы меня поразили. Конечно, возвращение в Рейлз может только растравить нашу боль, но… мы сейчас в таком положении…
– Вы хотите сказать, что подумаете о моем предложении?
– Да, я подумаю, а потом посоветуюсь с детьми.
– Надеюсь, вы понимаете, что в моем предложении есть и хорошие стороны? Вы с детьми будете жить в комфорте и безопасности до тех пор, пока не вернется ваш муж. Вы будете практически независимы. Если вас это устроит, то вы будете жить рядом с учебной комнатой. Мне кажется, что работа не будет у вас занимать много времени, и вы сможете по-прежнему учить свою дочь и помогать сыну в его занятиях. Ваш заработок будет пятьдесят два фунта в год. Вы сможете питаться в доме и, возможно, у вас будут еще кое-какие дополнительные преимущества.
– Понимаю, вы – очень щедры. Но почему вы мне предлагаете эту должность? Разве у вас в Рейлз нет экономки?
– Нет. Миссис Николлс, которая вела хозяйство в Филдингс, предпочла остаться там и прислуживать новому владельцу. А мне не хочется нанимать новых людей. Но вы знаете, что кухарка уже стара, и она постоянно твердит мне, что нужно найти кого-то, кто приглядывал бы за домом и слугами.
– Понимаю, – снова повторила Кэтрин, на этот раз она слегка улыбнулась. – Милая кухарка, она такая добрая душа. Я знаю ее с детства, и мне бы хотелось повидаться с ней.
– Могу я спросить, сколько времени вам понадобится, чтобы обдумать мое предложение? – спросил, вставая, Мартин. – Ничего, если я загляну к вам через три дня?
– Да, к тому времени я уже решу. Кэтрин встала и проводила его до двери. Джинни вернулась в шесть часов.
– Кэт, ты уже решила?
– Что? – пораженно спросила Кэтрин.
– Поедете ли вы в Чейслендс и когда. Джордж был недоволен, когда я ему сказала, что тебе нужно подумать. Естественно, он это ставил в вину мне. Он сказал, что вы должны жить с нами.
– Джордж очень добр, я хочу, чтобы ты его поблагодарила, но…
– Если ты поедешь с нами завтра, ты сможешь все сказать ему сама и сразу обо всем договориться. Вам не следует оставаться здесь одним. Особенно в такие времена. Ты очень расстроена?
– Нет, все в порядке. Ко мне сейчас приезжал Мартин Кокс.
– Бог ты мой! Что ему нужно?
– Он слышал, что Чарльз уехал, и предлагает мне должность экономки в Ньютон-Рейлз.
– Как он посмел это сделать?! – воскликнула Джинни. Она была настолько возмущена, что ее бледное личико стало красным. – Какой же он нахал! Я надеюсь, что ты как следует отчитала его?
– Нет, я сказала, что подумаю над его предложением.
– Ты шутишь?
– Нет, я абсолютно серьезна. Я думала об этом целых три часа после того, как Мартин уехал, и мне кажется, что в его предложении есть рациональное зерно.
– Дети, вы слышите? Ваша мать просто помешалась! Кэт, это все просто чушь! Не делай этого! Ваше место у нас, и совершенно нормально, что Джордж и я…
– Нет, Джинни, так не пойдет. Мы не можем навязываться вам. Я уже говорила, что постараюсь сохранить независимость настолько, насколько мне это удастся.
– В Рейлз ты будешь независима?
– Да, потому что там я буду зарабатывать деньги.
– Ты станешь платной домработницей!
– Можно считать и так.
– Но мне это не нравится.
– Ты забыла, что все эти годы я присматривала за домом, когда мы там жили с папой, – заметила Кэтрин. – И мне не было стыдно.
– Ты же понимаешь, что это совершенно другое дело.
Джинни нетерпеливо посмотрела на своих племянников. Они молчали, но внимательно слушали. Джинни снова обратилась к сестре и ехидно спросила:
– Мартин считает, что ты будешь должна ему готовить?
– Не думаю, кухарка все еще работает. Но если и так, что тут такого? Я готовила для моей семьи все время, пока мы жили здесь, и конец света от этого не наступил. Сказать тебе правду, мне нравится готовить, и даже раньше в Рейлз…
– Так, – сказала Джинни и взмахнула руками, – не стоит даже с тобой спорить, потому что совершенно ясно, что ты уже все решила. Ты принимаешь это странное предложение и закрываешь глаза на унижение.
– Я еще ничего не решила. У меня для этого есть три дня. Сначала мне нужно все обсудить с детьми.
– Да, я умираю от любопытства узнать, что они думают по этому поводу.
– Нам будет легче все обсудить, когда мы останемся одни.
– Ты меня выгоняешь?
– Видишь ли, твоя карета загородила проезд. Тебе не следует этого делать.
– Тогда мне лучше уехать. Я не желаю мешать вашим секретным семейным переговорам. Кэт, если ты выполнишь просьбу Мартина Кокса вместо того, чтобы ехать в Чейслендс, мне будет очень больно, и я обижусь. И Джордж тоже.
Дети согласились с доводами матери, что им лучше не жить в Чейслендс. Она им ясно дала понять, что выбор у них невелик – ей следует искать работу. Но какую и как – на все эти вопросы не было никакого ответа. И тут ей предложили работу.
Кэтрин уселась с детьми за стол и очень подробно все им объяснила. А потом она захотела выслушать их мнение.
– Решать буду я, но мне будет легче, если вы скажете мне ваше мнение.
Дику было уже тринадцать лет, а Сюзанне – одиннадцать. Кэтрин ясно читала борьбу чувств на их чистых юных лицах. Дети обрадовались при мысли, что смогут вернуться в Ньютон-Рейлз. Но потом они нахмурились, вспомнив о том, как изменилось их положение. Рейлз был всегда их домом. Они любили его так же, как любила его Кэтрин. И они вместе с ней страдали, когда пришлось уезжать. Теперь он стал домом другого человека, и мать должна будет прислуживать ему. Смогут ли они смириться с этим, или им будет слишком тяжело?
– Конечно, мне не нравится, мама, что ты станешь служанкой.
– И мне тоже, – добавила Сюзанна.
– Но какой бы работой я ни занималась, мне придется кому-то прислуживать.
– Но не там и не ему, – заметил Дик.
– Что за человек мистер Кокс? Он тебе нравится? – спросила Сюзанна.
– Да.
– Несмотря на то, что он живет в нашем доме? Тетя Джинни говорит, что она ненавидит его за это. Иногда мне кажется, что я его тоже ненавижу.
– Тогда нам не следует туда ехать.
– Но я, конечно, никогда не покажу этого! Я буду изо всех сил сдерживаться. Может, он мне даже и понравится, как нравится тебе, мама.
– Наверно, ты права и он сможет тебе понравиться. Ты его не будешь слишком часто видеть, потому что у нас будут свои комнаты, и мы постараемся в основном находиться там.
– Мы будем жить вместе со слугами? – спросил Дик.
– Нет, у вас будут ваши старые спальни рядом с комнатой для занятий, а у меня будет спальня напротив. У нас также будет небольшая гостиная, которой будем пользоваться только мы.
– Мама, так сказал мистер Кокс?
– Да, именно так.
– Ну-у-у, – удивленно протянул Дик, – мне кажется, что он делает тебе приличное предложение.
Он немного подумал, потом добавил:
– Мама, если ты не против, я хотел бы наедине поговорить с Сюзанной.
– Конечно, вы все должны обсудить.
Наверху в спальне Дика дети сидели на краешке кровати.
– Сюзанна, скажи мне честно, что ты думаешь?
– Не знаю, я все время думаю о папе. Мне кажется, что ему не понравилось бы, что мы возвращаемся в Рейлз.
– Тогда ему не следовало уезжать от нас! – резко возразил Дик. – Он удрал из дома потихоньку, а мы должны сами выкручиваться. Он даже забрал с собой все деньги, и у нас осталось лишь несколько шиллингов, которые были у матери в кошельке. Ты только подумай, каково ей остаться одной с нами после всего, что случилось!
– Я понимаю, – согласилась Сюзанна. – Я никогда не забуду лица мамы, когда мы вернулись с покупками, и она увидела записку отца на столе.
– Мне кажется, что после того, что он сделал, мы не должны думать о том, что он одобрил бы, а что – нет. Мы сейчас должны думать только о маме. Она хочет сделать лучше для нас, а мы должны стараться делать лучше для нее. Я понял, что ей хочется принять предложение мистера Кокса.
– Ты так думаешь?
– Я в этом совершенно уверен.
– Тогда нам нужно сказать, что и мы хотим того же.
– Я понимаю, нам будет тяжело вернуться туда как посторонним людям… Практически жить из милости… Но придется привыкнуть к этому. Что бы там ни было, мы должны постараться все выдержать.
– Если мама хочет этого, мне кажется, что я все выдержку. Я все сделаю ради мамы.
– Конечно, и я тоже. Если мы вынесли жизнь здесь…
– Дик, ты только представь себе! Вернуться в Рейлз! Даже если он уже не принадлежит нам…
– Я понимаю, понимаю, – повторял Дик. – Ты только не волнуйся.
– Я не расстраиваюсь, правда. Посмотри на меня, я абсолютно спокойна.
– Вот и постарайся оставаться такой, иначе мама тоже расстроится. Пошли вниз и скажем ей, что это – шикарное предложение.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Через несколько дней, туманным октябрьским утром, за ними приехал в карете Шерард и отвез в Рейлз. Днем должны были доставить их вещи и мебель.
По дороге они почти не разговаривали. Но когда въехали в главные ворота Ньютон-Рейлз и поехали по парку, то совсем притихли. Кэтрин сидела между детьми и видела, что они волнуются так же сильно, как и она. Сюзанна прижалась к матери и схватила руками ее руку. Через некоторое время Дик сделал то же самое. Они проехали еще пару сотен ярдов, плавно повернули и вдали показался дом.
Шерард, не поворачиваясь, заметил:
– Вот он, дом… Он не изменился, правда, мэм?
– Нет, он не меняется, – согласилась с ним Кэтрин. Каменные стены, почти скрытые зарослями плюща, который только начал менять окраску листьев. Ломаный силуэт крыши и длинные печные трубы. Темно отсвечивающие окна, еще не позолоченные солнцем. Их волновало все – дом, парк, сад, знакомый с младенчества пейзаж.
– Мистер Кокс дома? – спросила Кэтрин.
– Нет, мэм. У него дела в Калверстоне. Он вернется домой только после ленча.
Они проехали мимо восточного крыла дома, съехали под каменную арку и подъехали к конюшне. Там все вышли из кареты. Их уже ждала кухарка, одетая в свое лучшее платье, в накрахмаленном белоснежном переднике и наколке.
– Добро пожаловать домой, миссис Ярт, – официально приветствовала она свою бывшую хозяйку. – Мисс Сюзанна, мастер Дик.
Но когда дети подошли к ней, она раскрыла им объятья.
– Ну, ну! – повторяла старая женщина.
Кэтрин посмотрела на нее и увидела, что глаза ее были полны слез.
Они отсутствовали дома только три месяца, но Дику и Сюзанне казалось, что прошли столетия. И поэтому они были удивлены, что вокруг все так мало изменилось. Кругом стояла прежняя мебель, все оставалось на своих местах. Дубовый стол в большом главном зале и на нем – зеленая стеклянная ваза. В ней стояли белые и желтые маргаритки. Старый диван у камина. На полу – старые ковры… Самым большим счастьем было снова увидеть спаниелей – Снага и Квинса, которые влетели из сада. Им разрешалось бегать по дому, как и раньше. В доме ничего не изменилось.
Но они вскоре обнаружили, что кое-какие изменения все-таки произошли. В большой гостиной стояли новые книжные полки с книгами… Шкаф со стеклянными дверцами, где хранились окаменелости, стоял у окна в библиотеке… Акварели и пастели висели на стене у лестницы… Конечно, прибавилось новых вещей. Но детям все равно казалось, что дом остался таким, каким они его покинули. Кухарка была согласна с ними.
– Мистер Кокс с самого начала сказал, что хотел, чтобы все осталось так, как было, когда ваша семья жила здесь. Он всегда вас так называет. Просто «семья». Никогда не называет по-другому.
Они замолчали и внимательно посмотрели на кухарку. Потом Дик немного резко сказал:
– Но теперь дом не принадлежит нашему семейству, и мы должны стараться вести себя соответствующе. Вы теперь не должны называть нас «мисс Сюзанна» и «мастер Дик». Я прав, мама?
– Мы все узнаем, – ответила ему Кэтрин. – Мне кажется, что все здесь быстро привыкнут к нашему новому положению и будут соответственно к нам относиться.
Пожилая женщина посмотрела на нее:
– Да, миссис Ярт, мы будем стараться.
После ленча, который они ели на кухне вместе с остальными слугами, дети пошли погулять в саду. Они взяли с собой собак. Кэтрин поднялась наверх распаковывать вещи.
Разложив вещи по полкам, она тоже вышла в сад. Туман немного рассеялся, и бледное солнце пыталось пробиться сквозь него. Кругом посветлело, но было довольно прохладно. Трава была мокрой, и Кэтрин старалась шагать по вымощенным дорожкам. Она бродила по саду без определенной цели.
Мартин вернулся после четырех часов и отправился ее искать. Он нашел ее в нижнем саду, стоящей у овального пруда и смотрящей на воду. На Кэтрин была шляпа с широкими полями. Она стояла совершенно спокойно, погруженная в свои мысли. Мартин, увидев выражение ее лица, хотел уйти. Ему стало неудобно. Но Кэтрин уже увидела его и пошла к нему навстречу. Мартин первый обратился к ней:
– Простите, что я не смог встретить вас, но у меня были дела в Калверстоне, и это заняло много времени.
Кэтрин улыбнулась:
– Я решила, что вы уехали специально, чтобы облегчить нам возвращение.
– Да, мне бы хотелось сделать все, что в моих силах.
– Мартин, вы очень добры, я и дети вам очень благодарны.
– Надеюсь, что вы довольны своими комнатами. Если вам что-то нужно, обязательно скажите.
– Там все есть, вы позаботились обо всем. Они отошли от пруда и пошли по тропинке.
– Дети бродят по парку. Дик хотел посмотреть ручей, а мне хотелось одной спокойно побродить по саду.
– В этом году все запоздало. Лето было плохим, и Джоб предрекает, что осень будет еще хуже.
– Будем надеяться, что он ошибается.
– Вы увидите, что мы здесь кое-что изменили, особенно в нижней части сада и парка.
– Да, вы построили второй мостик через ручей в нижнем саду и посадили огромные папоротники.
– Надеюсь, вас не раздражают изменения?
– Конечно нет, – ответила ему Кэтрин. Они продолжали некоторое время идти молча, потом она сказала ему: – Мартин, мне кажется, что нам нужно поговорить о моих обязанностях экономки.
– Все очень просто. Я хочу, чтобы вы вели дом, как это было в прошлом.
– Все равно нам нужно обсудить некоторые детали. Я не знаю ваш распорядок дня.
– Хорошо. Я завтракаю в семь, ленч в двенадцать и обед в половине седьмого. Но что-то может меняться в связи с моими делами. Что касается вас, то вам, по-моему, лучше устроиться так, чтобы было удобно вам и вашим детям.
– Спасибо. Но организовать все нужно так, чтобы мы не нарушали ваш покой.
– Меня это не волнует.
– Вас, может, и не волнует, но меня волнует. Дик и Сюзанна еще маленькие. Я поговорила с ними серьезно и предупредила, что теперь они не могут относиться к Рейлз как к своему родному дому. Но пока я стояла и размышляла у пруда, я поняла, что и мне нужно будет последить за собой. Боюсь, что я воспринимаю все так, как будто я вернулась домой.
Мартин повернулся и посмотрел на нее.
– Что касается меня… – начал он, но потом остановился. Видимо, что-то не дало ему возможности продолжать.
Он хотел ей сказать, что она и ее дети могут считать дом, как прежде, своим. Что он хочет этого. Но он понял, что если скажет это, то лишь подчеркнет, что теперь это не их дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– У Дика сегодня свободный день, и Джинни забрала его и Сюзанну с собой в Чейслендс на целый день. Я не поехала с ними, потому что… мне хотелось побыть одной.
– Значит, я вам помешал. Может, мне лучше навестить вас в другой раз, когда вам будет это удобно?
– Нет. Садитесь, пожалуйста.
Кэтрин пристально посмотрела на Мартина:
– Вы знаете, что мой муж уехал?
– Да, мне очень жаль. Собственно, я приехал к вам именно поэтому.
Мартин пытался предугадать ее реакцию, но лицо у Кэтрин было каменным и ничего не выражало.
– Мне сказали, что он уехал за границу, в Америку. Если это так, то он будет отсутствовать довольно длительное время.
– Видимо, так.
Ее серые глаза казались холодными и выцветшими. Голос был резкий. Мартин понял, что она еще не отошла от шока. Он был возмущен поведением ее мужа. Из-за него она так страдала.
– Вы не обидитесь, если я спрошу вас, что вы собираетесь делать?
– Я еще не знаю. Еще не решила. Джинни хочет, чтобы мы переехали к ней. Она и Джордж очень добры к нам. Но мне не хотелось бы этого делать. Сейчас я пытаюсь все обдумать. Я подумала, не поступить ли мне в гувернантки, но в моем возрасте, да еще с двумя детьми… Думаю, меня никто не возьмет.
– Хорошо, перейду к цели моего визита, – сказал Мартин. – Я хотел вам предложить переехать в Рейлз в качестве моей экономки.
Кэтрин выпрямилась и крепко сжала руки. Несмотря на ее строгую позу, Мартин понял, что его слова взволновали ее. И он очень осторожно продолжил.
– Мое предложение может вам показаться странным и неожиданным. Я понимаю, как вам больно, и я меньше всего на свете хотел бы обидеть вас. Может, для вас невозможно даже думать о возвращении в Рейлз при таких условиях. Вы можете решить, что мое предложение – это еще один удар по вашей гордости, но…
– Мартин, вы меня ничем не обидели. Я не могу позволить себе быть гордой. Но вы сами сказали, что это весьма странное предложение, и я должна признать, что вы меня поразили. Конечно, возвращение в Рейлз может только растравить нашу боль, но… мы сейчас в таком положении…
– Вы хотите сказать, что подумаете о моем предложении?
– Да, я подумаю, а потом посоветуюсь с детьми.
– Надеюсь, вы понимаете, что в моем предложении есть и хорошие стороны? Вы с детьми будете жить в комфорте и безопасности до тех пор, пока не вернется ваш муж. Вы будете практически независимы. Если вас это устроит, то вы будете жить рядом с учебной комнатой. Мне кажется, что работа не будет у вас занимать много времени, и вы сможете по-прежнему учить свою дочь и помогать сыну в его занятиях. Ваш заработок будет пятьдесят два фунта в год. Вы сможете питаться в доме и, возможно, у вас будут еще кое-какие дополнительные преимущества.
– Понимаю, вы – очень щедры. Но почему вы мне предлагаете эту должность? Разве у вас в Рейлз нет экономки?
– Нет. Миссис Николлс, которая вела хозяйство в Филдингс, предпочла остаться там и прислуживать новому владельцу. А мне не хочется нанимать новых людей. Но вы знаете, что кухарка уже стара, и она постоянно твердит мне, что нужно найти кого-то, кто приглядывал бы за домом и слугами.
– Понимаю, – снова повторила Кэтрин, на этот раз она слегка улыбнулась. – Милая кухарка, она такая добрая душа. Я знаю ее с детства, и мне бы хотелось повидаться с ней.
– Могу я спросить, сколько времени вам понадобится, чтобы обдумать мое предложение? – спросил, вставая, Мартин. – Ничего, если я загляну к вам через три дня?
– Да, к тому времени я уже решу. Кэтрин встала и проводила его до двери. Джинни вернулась в шесть часов.
– Кэт, ты уже решила?
– Что? – пораженно спросила Кэтрин.
– Поедете ли вы в Чейслендс и когда. Джордж был недоволен, когда я ему сказала, что тебе нужно подумать. Естественно, он это ставил в вину мне. Он сказал, что вы должны жить с нами.
– Джордж очень добр, я хочу, чтобы ты его поблагодарила, но…
– Если ты поедешь с нами завтра, ты сможешь все сказать ему сама и сразу обо всем договориться. Вам не следует оставаться здесь одним. Особенно в такие времена. Ты очень расстроена?
– Нет, все в порядке. Ко мне сейчас приезжал Мартин Кокс.
– Бог ты мой! Что ему нужно?
– Он слышал, что Чарльз уехал, и предлагает мне должность экономки в Ньютон-Рейлз.
– Как он посмел это сделать?! – воскликнула Джинни. Она была настолько возмущена, что ее бледное личико стало красным. – Какой же он нахал! Я надеюсь, что ты как следует отчитала его?
– Нет, я сказала, что подумаю над его предложением.
– Ты шутишь?
– Нет, я абсолютно серьезна. Я думала об этом целых три часа после того, как Мартин уехал, и мне кажется, что в его предложении есть рациональное зерно.
– Дети, вы слышите? Ваша мать просто помешалась! Кэт, это все просто чушь! Не делай этого! Ваше место у нас, и совершенно нормально, что Джордж и я…
– Нет, Джинни, так не пойдет. Мы не можем навязываться вам. Я уже говорила, что постараюсь сохранить независимость настолько, насколько мне это удастся.
– В Рейлз ты будешь независима?
– Да, потому что там я буду зарабатывать деньги.
– Ты станешь платной домработницей!
– Можно считать и так.
– Но мне это не нравится.
– Ты забыла, что все эти годы я присматривала за домом, когда мы там жили с папой, – заметила Кэтрин. – И мне не было стыдно.
– Ты же понимаешь, что это совершенно другое дело.
Джинни нетерпеливо посмотрела на своих племянников. Они молчали, но внимательно слушали. Джинни снова обратилась к сестре и ехидно спросила:
– Мартин считает, что ты будешь должна ему готовить?
– Не думаю, кухарка все еще работает. Но если и так, что тут такого? Я готовила для моей семьи все время, пока мы жили здесь, и конец света от этого не наступил. Сказать тебе правду, мне нравится готовить, и даже раньше в Рейлз…
– Так, – сказала Джинни и взмахнула руками, – не стоит даже с тобой спорить, потому что совершенно ясно, что ты уже все решила. Ты принимаешь это странное предложение и закрываешь глаза на унижение.
– Я еще ничего не решила. У меня для этого есть три дня. Сначала мне нужно все обсудить с детьми.
– Да, я умираю от любопытства узнать, что они думают по этому поводу.
– Нам будет легче все обсудить, когда мы останемся одни.
– Ты меня выгоняешь?
– Видишь ли, твоя карета загородила проезд. Тебе не следует этого делать.
– Тогда мне лучше уехать. Я не желаю мешать вашим секретным семейным переговорам. Кэт, если ты выполнишь просьбу Мартина Кокса вместо того, чтобы ехать в Чейслендс, мне будет очень больно, и я обижусь. И Джордж тоже.
Дети согласились с доводами матери, что им лучше не жить в Чейслендс. Она им ясно дала понять, что выбор у них невелик – ей следует искать работу. Но какую и как – на все эти вопросы не было никакого ответа. И тут ей предложили работу.
Кэтрин уселась с детьми за стол и очень подробно все им объяснила. А потом она захотела выслушать их мнение.
– Решать буду я, но мне будет легче, если вы скажете мне ваше мнение.
Дику было уже тринадцать лет, а Сюзанне – одиннадцать. Кэтрин ясно читала борьбу чувств на их чистых юных лицах. Дети обрадовались при мысли, что смогут вернуться в Ньютон-Рейлз. Но потом они нахмурились, вспомнив о том, как изменилось их положение. Рейлз был всегда их домом. Они любили его так же, как любила его Кэтрин. И они вместе с ней страдали, когда пришлось уезжать. Теперь он стал домом другого человека, и мать должна будет прислуживать ему. Смогут ли они смириться с этим, или им будет слишком тяжело?
– Конечно, мне не нравится, мама, что ты станешь служанкой.
– И мне тоже, – добавила Сюзанна.
– Но какой бы работой я ни занималась, мне придется кому-то прислуживать.
– Но не там и не ему, – заметил Дик.
– Что за человек мистер Кокс? Он тебе нравится? – спросила Сюзанна.
– Да.
– Несмотря на то, что он живет в нашем доме? Тетя Джинни говорит, что она ненавидит его за это. Иногда мне кажется, что я его тоже ненавижу.
– Тогда нам не следует туда ехать.
– Но я, конечно, никогда не покажу этого! Я буду изо всех сил сдерживаться. Может, он мне даже и понравится, как нравится тебе, мама.
– Наверно, ты права и он сможет тебе понравиться. Ты его не будешь слишком часто видеть, потому что у нас будут свои комнаты, и мы постараемся в основном находиться там.
– Мы будем жить вместе со слугами? – спросил Дик.
– Нет, у вас будут ваши старые спальни рядом с комнатой для занятий, а у меня будет спальня напротив. У нас также будет небольшая гостиная, которой будем пользоваться только мы.
– Мама, так сказал мистер Кокс?
– Да, именно так.
– Ну-у-у, – удивленно протянул Дик, – мне кажется, что он делает тебе приличное предложение.
Он немного подумал, потом добавил:
– Мама, если ты не против, я хотел бы наедине поговорить с Сюзанной.
– Конечно, вы все должны обсудить.
Наверху в спальне Дика дети сидели на краешке кровати.
– Сюзанна, скажи мне честно, что ты думаешь?
– Не знаю, я все время думаю о папе. Мне кажется, что ему не понравилось бы, что мы возвращаемся в Рейлз.
– Тогда ему не следовало уезжать от нас! – резко возразил Дик. – Он удрал из дома потихоньку, а мы должны сами выкручиваться. Он даже забрал с собой все деньги, и у нас осталось лишь несколько шиллингов, которые были у матери в кошельке. Ты только подумай, каково ей остаться одной с нами после всего, что случилось!
– Я понимаю, – согласилась Сюзанна. – Я никогда не забуду лица мамы, когда мы вернулись с покупками, и она увидела записку отца на столе.
– Мне кажется, что после того, что он сделал, мы не должны думать о том, что он одобрил бы, а что – нет. Мы сейчас должны думать только о маме. Она хочет сделать лучше для нас, а мы должны стараться делать лучше для нее. Я понял, что ей хочется принять предложение мистера Кокса.
– Ты так думаешь?
– Я в этом совершенно уверен.
– Тогда нам нужно сказать, что и мы хотим того же.
– Я понимаю, нам будет тяжело вернуться туда как посторонним людям… Практически жить из милости… Но придется привыкнуть к этому. Что бы там ни было, мы должны постараться все выдержать.
– Если мама хочет этого, мне кажется, что я все выдержку. Я все сделаю ради мамы.
– Конечно, и я тоже. Если мы вынесли жизнь здесь…
– Дик, ты только представь себе! Вернуться в Рейлз! Даже если он уже не принадлежит нам…
– Я понимаю, понимаю, – повторял Дик. – Ты только не волнуйся.
– Я не расстраиваюсь, правда. Посмотри на меня, я абсолютно спокойна.
– Вот и постарайся оставаться такой, иначе мама тоже расстроится. Пошли вниз и скажем ей, что это – шикарное предложение.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Через несколько дней, туманным октябрьским утром, за ними приехал в карете Шерард и отвез в Рейлз. Днем должны были доставить их вещи и мебель.
По дороге они почти не разговаривали. Но когда въехали в главные ворота Ньютон-Рейлз и поехали по парку, то совсем притихли. Кэтрин сидела между детьми и видела, что они волнуются так же сильно, как и она. Сюзанна прижалась к матери и схватила руками ее руку. Через некоторое время Дик сделал то же самое. Они проехали еще пару сотен ярдов, плавно повернули и вдали показался дом.
Шерард, не поворачиваясь, заметил:
– Вот он, дом… Он не изменился, правда, мэм?
– Нет, он не меняется, – согласилась с ним Кэтрин. Каменные стены, почти скрытые зарослями плюща, который только начал менять окраску листьев. Ломаный силуэт крыши и длинные печные трубы. Темно отсвечивающие окна, еще не позолоченные солнцем. Их волновало все – дом, парк, сад, знакомый с младенчества пейзаж.
– Мистер Кокс дома? – спросила Кэтрин.
– Нет, мэм. У него дела в Калверстоне. Он вернется домой только после ленча.
Они проехали мимо восточного крыла дома, съехали под каменную арку и подъехали к конюшне. Там все вышли из кареты. Их уже ждала кухарка, одетая в свое лучшее платье, в накрахмаленном белоснежном переднике и наколке.
– Добро пожаловать домой, миссис Ярт, – официально приветствовала она свою бывшую хозяйку. – Мисс Сюзанна, мастер Дик.
Но когда дети подошли к ней, она раскрыла им объятья.
– Ну, ну! – повторяла старая женщина.
Кэтрин посмотрела на нее и увидела, что глаза ее были полны слез.
Они отсутствовали дома только три месяца, но Дику и Сюзанне казалось, что прошли столетия. И поэтому они были удивлены, что вокруг все так мало изменилось. Кругом стояла прежняя мебель, все оставалось на своих местах. Дубовый стол в большом главном зале и на нем – зеленая стеклянная ваза. В ней стояли белые и желтые маргаритки. Старый диван у камина. На полу – старые ковры… Самым большим счастьем было снова увидеть спаниелей – Снага и Квинса, которые влетели из сада. Им разрешалось бегать по дому, как и раньше. В доме ничего не изменилось.
Но они вскоре обнаружили, что кое-какие изменения все-таки произошли. В большой гостиной стояли новые книжные полки с книгами… Шкаф со стеклянными дверцами, где хранились окаменелости, стоял у окна в библиотеке… Акварели и пастели висели на стене у лестницы… Конечно, прибавилось новых вещей. Но детям все равно казалось, что дом остался таким, каким они его покинули. Кухарка была согласна с ними.
– Мистер Кокс с самого начала сказал, что хотел, чтобы все осталось так, как было, когда ваша семья жила здесь. Он всегда вас так называет. Просто «семья». Никогда не называет по-другому.
Они замолчали и внимательно посмотрели на кухарку. Потом Дик немного резко сказал:
– Но теперь дом не принадлежит нашему семейству, и мы должны стараться вести себя соответствующе. Вы теперь не должны называть нас «мисс Сюзанна» и «мастер Дик». Я прав, мама?
– Мы все узнаем, – ответила ему Кэтрин. – Мне кажется, что все здесь быстро привыкнут к нашему новому положению и будут соответственно к нам относиться.
Пожилая женщина посмотрела на нее:
– Да, миссис Ярт, мы будем стараться.
После ленча, который они ели на кухне вместе с остальными слугами, дети пошли погулять в саду. Они взяли с собой собак. Кэтрин поднялась наверх распаковывать вещи.
Разложив вещи по полкам, она тоже вышла в сад. Туман немного рассеялся, и бледное солнце пыталось пробиться сквозь него. Кругом посветлело, но было довольно прохладно. Трава была мокрой, и Кэтрин старалась шагать по вымощенным дорожкам. Она бродила по саду без определенной цели.
Мартин вернулся после четырех часов и отправился ее искать. Он нашел ее в нижнем саду, стоящей у овального пруда и смотрящей на воду. На Кэтрин была шляпа с широкими полями. Она стояла совершенно спокойно, погруженная в свои мысли. Мартин, увидев выражение ее лица, хотел уйти. Ему стало неудобно. Но Кэтрин уже увидела его и пошла к нему навстречу. Мартин первый обратился к ней:
– Простите, что я не смог встретить вас, но у меня были дела в Калверстоне, и это заняло много времени.
Кэтрин улыбнулась:
– Я решила, что вы уехали специально, чтобы облегчить нам возвращение.
– Да, мне бы хотелось сделать все, что в моих силах.
– Мартин, вы очень добры, я и дети вам очень благодарны.
– Надеюсь, что вы довольны своими комнатами. Если вам что-то нужно, обязательно скажите.
– Там все есть, вы позаботились обо всем. Они отошли от пруда и пошли по тропинке.
– Дети бродят по парку. Дик хотел посмотреть ручей, а мне хотелось одной спокойно побродить по саду.
– В этом году все запоздало. Лето было плохим, и Джоб предрекает, что осень будет еще хуже.
– Будем надеяться, что он ошибается.
– Вы увидите, что мы здесь кое-что изменили, особенно в нижней части сада и парка.
– Да, вы построили второй мостик через ручей в нижнем саду и посадили огромные папоротники.
– Надеюсь, вас не раздражают изменения?
– Конечно нет, – ответила ему Кэтрин. Они продолжали некоторое время идти молча, потом она сказала ему: – Мартин, мне кажется, что нам нужно поговорить о моих обязанностях экономки.
– Все очень просто. Я хочу, чтобы вы вели дом, как это было в прошлом.
– Все равно нам нужно обсудить некоторые детали. Я не знаю ваш распорядок дня.
– Хорошо. Я завтракаю в семь, ленч в двенадцать и обед в половине седьмого. Но что-то может меняться в связи с моими делами. Что касается вас, то вам, по-моему, лучше устроиться так, чтобы было удобно вам и вашим детям.
– Спасибо. Но организовать все нужно так, чтобы мы не нарушали ваш покой.
– Меня это не волнует.
– Вас, может, и не волнует, но меня волнует. Дик и Сюзанна еще маленькие. Я поговорила с ними серьезно и предупредила, что теперь они не могут относиться к Рейлз как к своему родному дому. Но пока я стояла и размышляла у пруда, я поняла, что и мне нужно будет последить за собой. Боюсь, что я воспринимаю все так, как будто я вернулась домой.
Мартин повернулся и посмотрел на нее.
– Что касается меня… – начал он, но потом остановился. Видимо, что-то не дало ему возможности продолжать.
Он хотел ей сказать, что она и ее дети могут считать дом, как прежде, своим. Что он хочет этого. Но он понял, что если скажет это, то лишь подчеркнет, что теперь это не их дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40