В ответ она рассмеялась:
– Дорогой, я ведь теперь безработная, помнишь? К тому же скоро нас будет трое.
Михаэль расхохотался. Сам он оказался вовсе не экономным, купив ей в подарок еще одно кольцо – третью «печать» их брака. Вечером они вынули из чемоданов вечерние платья Сюзанны и смокинг Михаэля. Вещи были сильно помяты, но Михаэль ничуть не огорчился. Не расстроился он и во вторник, когда Сюзанна случайно пролила кофе на свой свитер и ей пришлось позаимствовать еще один у Памелы. Он от души посмеялся над этим происшествием.
В ночь на среду произошел маленький инцидент, заставивший его задуматься. Михаэль снова обратил внимание на родинку Сюзанны. Она забыла замаскировать ее тональным кремом.
– Почему она так внезапно появилась? – удивился Михаэль.
– Не внезапно, – возразила Сюзанна. – Я ее уже давно заметила. Просто не хотела, чтобы ты волновался по этому поводу и запрещал мне посещать солярий. Во время беременности сначала изменяется структура кожи. А потом перестраивается и весь организм.
– Да, – сказал он и снова рассмеялся. – Даже давление.
В среду утром Сюзанна подумала о том, что надо позвонить Дитеру, узнать, как у него дела. Михаэль был в ванной. Однако, прежде чем она смогла заставить себя взять телефонную трубку, набрать номер Дитера и слушать его разглагольствования насчет побега, в комнату вошел Михаэль.
Они еще раз съездили к Филу и Памеле и пообедали вместе с ними. На прощание Фил поцеловал ее в щеку. Памела обняла ее, попросила звонить почаще и рассказывать, как дела у малыша.
Самолет вылетал из Парижа днем. В аэропорту у Сюзанны еще был шанс сбежать, например под предлогом, что ей нужно в туалет. Исчезнуть в толпе было несложно. Но Михаэль, скорее всего, проводил бы ее до туалета и ждал у дверей. К тому же после всего, что произошло за последние дни, Сюзанне уже не хотелось совершать побег.
Снова «Боинг-737». И снова неприятные ощущения при взлете. Врач прописал Сюзанне лекарство, повышающее давление, и оно помогло ей перенести полет. Михаэль был нежен и заботлив как никогда.
Только после приземления Михаэль сказал Сюзанне, что ранним утром, когда она принимала душ, он позвонил Вольфгангу Бластингу. Сюзанна с Михаэлем уже были на стоянке. Укладывая чемоданы в багажник машины, Михаэль сказал:
– Вольфганг хочет срочно поговорить с тобой. Он считает, что тебе здорово повезло. Эти типы на машине с франкфуртскими номерами очень опасны.
Благодаря показаниям Сюзанны полиция быстро разыскала владельца черного лимузина. Маркус Цуркойлен был некогда очень большой шишкой во франкфуртском преступном мире. В течение последних лет его влияние было уже не столь велико: теперь всем заправляли группировки из Восточной Европы. Поэтому он решил уйти на покой и продать некоторые заведения из района красных фонарей одному русскому. Официально он продавал их за смешную сумму. Фактическая же стоимость, по имеющейся информации, превышала пять с половиной миллионов, сказал Вольфганг Бластинг Михаэлю по телефону. После этого он, очевидно, решил заняться обманутыми инвесторами.
Михаэль никак не прокомментировал версию Бластинга. Но по пути домой он сказал Сюзанне, что «всегда подозревал: Сюзанна Ласко – не та, за кого себя выдает». Взять хотя бы эту историю с банком в Нассау. А как продавщица кондитерских изделий могла умудриться перевести пять с половиной миллионов долларов на Багамы? Сюзанна Ласко могла какое-то время работать в банке, это он услышал утром от Вольфганга Бластинга. Однако ее контакты должны были ограничиваться близлежащим филиалом районной сберегательной кассы. Если Сюзанна Ласко когда-нибудь и занималась инвестиционными проектами, то речь могла идти только о государственном займе. Как эта женщина смогла убедить такого матерого преступника, как Цуркойлен, что его вклад приносит прибыль, а потом оставить его у разбитого корыта? Михаэль даже не догадывался о том, как недалек он от истины. И был уверен, что Вольфганг Бластинг разделяет его мнение.
– Вольфганг сказал, что у него есть несколько любопытных фактов о Ласко. По телефону он не хотел распространяться об этом. И просил пока ни о чем тебе не рассказывать. Видимо, хочет преподнести тебе сюрприз. Расскажи ему, как все было на самом деле, Надя. Дай ему то, что он хочет получить. Сделай это ради нас с тобой и ради ребенка. Харденберга и Цуркойлена посадят в тюрьму за уклонение от уплаты налогов. Я уверен, Бластинг позаботится о том, чтобы ты отделалась условным наказанием. Ведь ты будешь давать показания против главаря банды.
Михаэль заклинал ее быть благоразумной. Но было уже слишком поздно. Благоразумным было бы в понедельник, когда она ходила за покупками, сказать Памеле: «Я забегу на минутку в туалет». И сбежать. Наверное, Михаэль понял бы причину ее побега.
Когда они свернули на Мариенвег, он сказал ей, что если она его действительно любит, сейчас у нее прекрасная возможность это доказать. Но она не могла это сделать. Сюрприз от Бластинга, думала она. Интересная информация. Он наверняка имел в виду результат анализа ДНК. Тогда понятно, почему он не захотел говорить об этом по телефону.
Не будешь же по телефону говорить мужчине, что он путешествует вовсе не со своей женой. Нужно было позаботиться о том, чтобы этот мужчина привез самозванку обратно, а затем надеть на нее наручники и выдвинуть ей обвинение.
Часть 5
Когда Сюзанна вошла в прихожую дома Тренклеров, она чувствовала себя просто ужасно. С большим трудом она поднялась по лестнице, собираясь переодеться.
Через полчаса Вольфганг Бластинг уже сидел в гостиной. Во время их отсутствия он энергично занимался расследованием. Сюзанне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит, и убедиться в том, что ее обман пока не раскрыт. Вольфганг Бластинг по-прежнему не имел никакого представления о том, кто сидел напротив. Он считал, что разговаривает с Надей Тренклер.
Делиться своей информацией с отделом по расследованию убийств Вольфганг посчитал излишним. Ребята повели бы себя как слоны в посудной лавке, решил он. Раскрыть это преступление было бы им не под силу. Кроме того, Вольфганг хотел защитить Сюзанну, и не только из дружеской симпатии. Прежде всего ему нужен был доступ к ее компьютеру. Предоставленные в его распоряжение дискеты – очень милый жест с ее стороны, ухмыляясь, заметил Вольфганг, однако этого недостаточно, чтобы арестовать Харденберга и Цуркойлена.
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда-нибудь. Эта девушка была очень умна. Но можно предположить, что это Харденберг ее инструктировал. И время от времени одалживал ей свой «порше».
Вольфганг Бластинг считал также, что Сюзанна Ласко прекрасно знала, какому риску она подвергалась.
– Она брала уроки вождения у одного каскадера, – сказал он. – И знаете, как она объяснила ему, зачем ей понадобилась его помощь? Она якобы устроилась на работу в курьерскую службу!
Кто бы мог подумать, что ее ложь сыграет ей на руку? Михаэль слушал, опустив голову. Вольфганг Бластинг продолжал рассказывать. Отдел по расследованию убийств рассматривал версию, связанную с контрабандой наркотиков. Может быть, на эту идею их натолкнул Детмер, занимающийся правонарушениями, связанными с наркотиками? Трудно сказать. Но пока полицейские придерживаются этой версии, они не причинят вреда Сюзанне. Случай с Хеллером Вольфганг тоже попытался объяснить.
– Я полагаю, – сказал он, – что Хеллера убрали из-за того, что он случайно увидел Харденберга с Ласко. Харденберг наверняка не раз приходил к ней на Кеттлерштрассе. Но этим мы займемся, когда доведем свое дело до конца. Ты не против, если я завтра посижу за твоим компьютером?
– Нет проблем, – сказала Сюзанна, постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно небрежнее.
«Эта Ласко»! Вероятно, только после этих слов ей стало по-настоящему понятно: чтобы стать Надей Тренклер, ей необходимо было отречься от самой себя.
Вольфганг Бластинг попрощался. Михаэль проводил его до двери, вернулся и посмотрел на нее жалобным взглядом:
– Мне очень жаль. Мне страшно жаль, милая.
После того, что он внушал Сюзанне по пути домой, ему не нужно было объяснять, за что он просил прощения. Двенадцатого сентября Сюзанна Ласко была в пути, а Надя – дома. Михаэль прекрасно помнил тот замечательный вечер и следующий день. Он напрасно ее подозревал. То, что она во время отпуска на Багамах посетила тот самый банк, где лежали деньги Цуркойлена… Что ж, в жизни немало совпадений.
– Ты простишь меня?
– Конечно, – сказала Сюзанна. – Ты же мне многое простил. Если я не ошибаюсь, ты бы смирился даже с тем, что я убила человека, не так ли?
Он пожал плечами и смущенно улыбнулся:
– Я не знаю. Сначала я думал, что никогда не смогу простить такого. Но потом я подумал о том, что каждый ребенок нуждается в матери. И теперь рад, что мне не нужно больше размышлять на эту тему. Ты приготовишь нам что-нибудь поесть? Шницель, но только с шампиньонами. Затем мы проплывем несколько кругов, это будет полезно для твоего давления.
– Нет, – сказала Сюзанна. – После ужина мы пойдем спать.
Когда Михаэль наконец выключил свет в спальне, была уже почти полночь. Он быстро заснул. Она лежала в темноте, поглаживая пальцем кольцо, которое он подарил ей в Париже. Теперь Михаэль принадлежал ей. Затем Сюзанна стала думать о матери, о Дитере, который, вероятно, удивляется, почему она до сих пор не дала о себе знать из Румынии. Решив позвонить Дитеру на следующее утро, во втором часу ночи она погрузилась в беспокойный сон. Вскоре ее разбудил уже знакомый звук. Металлический щелчок системы блокировки дверей. Кто-то вошел в дом. Или вышел из него.
Она часто слышала этот характерный звук. Иногда это была Андреа, в большинстве случаев – Михаэль. Еще не до конца проснувшись, Сюзанна решила, что уже раннее утро и Михаэль уезжает на работу в лабораторию. Приглушенный крик окончательно разбудил ее. Сюзанна вздрогнула и принялась в темноте шарить по кровати. Михаэль лежал рядом с ней, он крепко спал.
В комнате было темно, дверь в прихожую закрыта. На лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался наверх и, похоже, не боялся, что его услышат. Сюзанна стала трясти Михаэля за плечо и прошептала ему на ухо:
– Михаэль, проснись, в доме кто-то есть.
Под дверью появилась тонкая желтая полоса света – в прихожей автоматически включилось освещение. Сюзанна стала изо всех сил трясти Михаэля за плечо и настойчиво шептала:
– Михаэль.
Не успел он проснуться, как дверь отворилась. Яркий луч света замелькал по комнате, ударил в лицо Сюзанне, едва не ослепив ее. В прихожей кто-то приглушенно всхлипнул. Вслед за этим низкий, глухой голос потребовал:
– Успокойся наконец.
Сюзанна услышала звук удара и жалобный стон. Из-за яркого света она ничего не могла разглядеть. И тут раздался голос Маркуса Цуркойлена:
– Не так грубо, Рамон.
Михаэль приподнялся на кровати и зажмурился от яркого света.
– Что здесь…
Глухой голос прервал его:
– Спокойно, приятель. Не двигайся, а то пристрелю.
В дверях стояли двое. Когда в комнате включился свет, Сюзанна увидела их. Маркус Цуркойлен вежливо улыбнулся и стал приближаться к кровати. Рамон остался стоять у двери. Михаэль хотел было схватить трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью, но Рамон зарычал:
– Без глупостей, иначе ты покойник!
Цуркойлен снова стал корить своего спутника за грубость. Разве можно вести важную беседу на таком ужасном жаргоне? Затем он посоветовал Михаэлю в целях сохранения здоровья придерживаться указаний Рамона.
– Со своей стороны я делал все возможное, чтобы привить Рамону хорошие манеры. К сожалению, его дурное воспитание все время дает о себе знать.
Вежливость Цуркойлена была страшнее пистолета в руке Рамона.
Сюзанна, раздетая, сидела на кровати и, словно загипнотизированная, смотрела на дуло пистолета. Ей казалось, что она перенеслась в прошлое, когда после второго налета на банк она очнулась на заброшенном заводе. Михаэль прикрыл ей грудь простыней.
– Уйдите отсюда, – попросил он Цуркойлена.
– Само собой разумеется, – сказал Цуркойлен, подходя к кровати. На Сюзанну он даже не взглянул. Все его внимание было приковано к Михаэлю. – Не в моих интересах отнимать у вас слишком много времени. – Он подчеркнул слово «вас». – Если вы любезно согласитесь оставить меня на несколько минут наедине с дамой…
– И не подумаю, – ответил Михаэль и демонстративно положил руку на плечо Сюзанне. – К тому же у вас нет нескольких минут. Полиция вот-вот приедет. Сигнал тревоги идет прямо в полицейский участок.
Цуркойлен размахнулся и безо всякого предупреждения ударил его тыльной стороной ладони по лицу. На нижней губе Михаэля выступила кровь.
– Какая досада, – сказал Цуркойлен, рассматривая свою руку. – К сожалению, мне не удается постоянно держать свои эмоции под контролем. Наверное, это связано с тем, что я терпеть не могу обманываться и быть обманутым.
Сюзанна все видела и слышала, но с трудом осознавала, что происходит. Ее так измотал постоянный страх разоблачения, что сейчас она хотела только одного – вернуться в свою полуторакомнатную квартирку, в прежнюю нищету. Уж лучше столкновения с Хеллером на лестнице, – по крайней мере, их можно было попытаться избежать.
Цуркойлен попросил своего спутника, чтобы тот отвел господина Тренклера в ванную. Заметив, что, если пострадавший приложит к ране холодный компресс, синяк будет меньше. Под дулом пистолета Михаэлю не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он встал, но пошел не в ванную, а в комнату для переодевания. На пороге он обернулся и пригрозил Цуркойлену:
– Только попробуйте прикоснуться к моей жене!
Цуркойлен, улыбаясь, осведомился:
– А вы точно уверены, что эта дама – ваша жена?
Михаэль пристально посмотрел сначала на Цуркойлена, потом на Сюзанну. Рамон ухмыльнулся и с наслаждением облизнул губы. От ужаса у Сюзанны перехватило дыхание.
– Недавно я имел удовольствие беседовать с другой дамой, настаивавшей на том, что она – Надя Тренклер, и утверждавшей, что именно по этой причине она не может быть нам полезной, – объяснял Цуркойлен.
– Вы убили ту женщину! – прошептал Михаэль.
– Поверьте, нет, – сказал Цуркойлен. – Мне никогда не пришло бы в голову убивать женщину. С женщиной можно испытать столько прекрасного.
Взгляд его скользнул по лицу Сюзанны и ее рукам, державшим на груди простыню.
– Могу я вас попросить предоставить мне несколько минут для общения с вашей женой?
Он указал на комнату для переодевания и кивнул своему спутнику. Затем обошел кровать и, улыбаясь, посмотрел на Сюзанну сверху вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Дорогой, я ведь теперь безработная, помнишь? К тому же скоро нас будет трое.
Михаэль расхохотался. Сам он оказался вовсе не экономным, купив ей в подарок еще одно кольцо – третью «печать» их брака. Вечером они вынули из чемоданов вечерние платья Сюзанны и смокинг Михаэля. Вещи были сильно помяты, но Михаэль ничуть не огорчился. Не расстроился он и во вторник, когда Сюзанна случайно пролила кофе на свой свитер и ей пришлось позаимствовать еще один у Памелы. Он от души посмеялся над этим происшествием.
В ночь на среду произошел маленький инцидент, заставивший его задуматься. Михаэль снова обратил внимание на родинку Сюзанны. Она забыла замаскировать ее тональным кремом.
– Почему она так внезапно появилась? – удивился Михаэль.
– Не внезапно, – возразила Сюзанна. – Я ее уже давно заметила. Просто не хотела, чтобы ты волновался по этому поводу и запрещал мне посещать солярий. Во время беременности сначала изменяется структура кожи. А потом перестраивается и весь организм.
– Да, – сказал он и снова рассмеялся. – Даже давление.
В среду утром Сюзанна подумала о том, что надо позвонить Дитеру, узнать, как у него дела. Михаэль был в ванной. Однако, прежде чем она смогла заставить себя взять телефонную трубку, набрать номер Дитера и слушать его разглагольствования насчет побега, в комнату вошел Михаэль.
Они еще раз съездили к Филу и Памеле и пообедали вместе с ними. На прощание Фил поцеловал ее в щеку. Памела обняла ее, попросила звонить почаще и рассказывать, как дела у малыша.
Самолет вылетал из Парижа днем. В аэропорту у Сюзанны еще был шанс сбежать, например под предлогом, что ей нужно в туалет. Исчезнуть в толпе было несложно. Но Михаэль, скорее всего, проводил бы ее до туалета и ждал у дверей. К тому же после всего, что произошло за последние дни, Сюзанне уже не хотелось совершать побег.
Снова «Боинг-737». И снова неприятные ощущения при взлете. Врач прописал Сюзанне лекарство, повышающее давление, и оно помогло ей перенести полет. Михаэль был нежен и заботлив как никогда.
Только после приземления Михаэль сказал Сюзанне, что ранним утром, когда она принимала душ, он позвонил Вольфгангу Бластингу. Сюзанна с Михаэлем уже были на стоянке. Укладывая чемоданы в багажник машины, Михаэль сказал:
– Вольфганг хочет срочно поговорить с тобой. Он считает, что тебе здорово повезло. Эти типы на машине с франкфуртскими номерами очень опасны.
Благодаря показаниям Сюзанны полиция быстро разыскала владельца черного лимузина. Маркус Цуркойлен был некогда очень большой шишкой во франкфуртском преступном мире. В течение последних лет его влияние было уже не столь велико: теперь всем заправляли группировки из Восточной Европы. Поэтому он решил уйти на покой и продать некоторые заведения из района красных фонарей одному русскому. Официально он продавал их за смешную сумму. Фактическая же стоимость, по имеющейся информации, превышала пять с половиной миллионов, сказал Вольфганг Бластинг Михаэлю по телефону. После этого он, очевидно, решил заняться обманутыми инвесторами.
Михаэль никак не прокомментировал версию Бластинга. Но по пути домой он сказал Сюзанне, что «всегда подозревал: Сюзанна Ласко – не та, за кого себя выдает». Взять хотя бы эту историю с банком в Нассау. А как продавщица кондитерских изделий могла умудриться перевести пять с половиной миллионов долларов на Багамы? Сюзанна Ласко могла какое-то время работать в банке, это он услышал утром от Вольфганга Бластинга. Однако ее контакты должны были ограничиваться близлежащим филиалом районной сберегательной кассы. Если Сюзанна Ласко когда-нибудь и занималась инвестиционными проектами, то речь могла идти только о государственном займе. Как эта женщина смогла убедить такого матерого преступника, как Цуркойлен, что его вклад приносит прибыль, а потом оставить его у разбитого корыта? Михаэль даже не догадывался о том, как недалек он от истины. И был уверен, что Вольфганг Бластинг разделяет его мнение.
– Вольфганг сказал, что у него есть несколько любопытных фактов о Ласко. По телефону он не хотел распространяться об этом. И просил пока ни о чем тебе не рассказывать. Видимо, хочет преподнести тебе сюрприз. Расскажи ему, как все было на самом деле, Надя. Дай ему то, что он хочет получить. Сделай это ради нас с тобой и ради ребенка. Харденберга и Цуркойлена посадят в тюрьму за уклонение от уплаты налогов. Я уверен, Бластинг позаботится о том, чтобы ты отделалась условным наказанием. Ведь ты будешь давать показания против главаря банды.
Михаэль заклинал ее быть благоразумной. Но было уже слишком поздно. Благоразумным было бы в понедельник, когда она ходила за покупками, сказать Памеле: «Я забегу на минутку в туалет». И сбежать. Наверное, Михаэль понял бы причину ее побега.
Когда они свернули на Мариенвег, он сказал ей, что если она его действительно любит, сейчас у нее прекрасная возможность это доказать. Но она не могла это сделать. Сюрприз от Бластинга, думала она. Интересная информация. Он наверняка имел в виду результат анализа ДНК. Тогда понятно, почему он не захотел говорить об этом по телефону.
Не будешь же по телефону говорить мужчине, что он путешествует вовсе не со своей женой. Нужно было позаботиться о том, чтобы этот мужчина привез самозванку обратно, а затем надеть на нее наручники и выдвинуть ей обвинение.
Часть 5
Когда Сюзанна вошла в прихожую дома Тренклеров, она чувствовала себя просто ужасно. С большим трудом она поднялась по лестнице, собираясь переодеться.
Через полчаса Вольфганг Бластинг уже сидел в гостиной. Во время их отсутствия он энергично занимался расследованием. Сюзанне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит, и убедиться в том, что ее обман пока не раскрыт. Вольфганг Бластинг по-прежнему не имел никакого представления о том, кто сидел напротив. Он считал, что разговаривает с Надей Тренклер.
Делиться своей информацией с отделом по расследованию убийств Вольфганг посчитал излишним. Ребята повели бы себя как слоны в посудной лавке, решил он. Раскрыть это преступление было бы им не под силу. Кроме того, Вольфганг хотел защитить Сюзанну, и не только из дружеской симпатии. Прежде всего ему нужен был доступ к ее компьютеру. Предоставленные в его распоряжение дискеты – очень милый жест с ее стороны, ухмыляясь, заметил Вольфганг, однако этого недостаточно, чтобы арестовать Харденберга и Цуркойлена.
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда-нибудь. Эта девушка была очень умна. Но можно предположить, что это Харденберг ее инструктировал. И время от времени одалживал ей свой «порше».
Вольфганг Бластинг считал также, что Сюзанна Ласко прекрасно знала, какому риску она подвергалась.
– Она брала уроки вождения у одного каскадера, – сказал он. – И знаете, как она объяснила ему, зачем ей понадобилась его помощь? Она якобы устроилась на работу в курьерскую службу!
Кто бы мог подумать, что ее ложь сыграет ей на руку? Михаэль слушал, опустив голову. Вольфганг Бластинг продолжал рассказывать. Отдел по расследованию убийств рассматривал версию, связанную с контрабандой наркотиков. Может быть, на эту идею их натолкнул Детмер, занимающийся правонарушениями, связанными с наркотиками? Трудно сказать. Но пока полицейские придерживаются этой версии, они не причинят вреда Сюзанне. Случай с Хеллером Вольфганг тоже попытался объяснить.
– Я полагаю, – сказал он, – что Хеллера убрали из-за того, что он случайно увидел Харденберга с Ласко. Харденберг наверняка не раз приходил к ней на Кеттлерштрассе. Но этим мы займемся, когда доведем свое дело до конца. Ты не против, если я завтра посижу за твоим компьютером?
– Нет проблем, – сказала Сюзанна, постаравшись, чтобы голос ее звучал как можно небрежнее.
«Эта Ласко»! Вероятно, только после этих слов ей стало по-настоящему понятно: чтобы стать Надей Тренклер, ей необходимо было отречься от самой себя.
Вольфганг Бластинг попрощался. Михаэль проводил его до двери, вернулся и посмотрел на нее жалобным взглядом:
– Мне очень жаль. Мне страшно жаль, милая.
После того, что он внушал Сюзанне по пути домой, ему не нужно было объяснять, за что он просил прощения. Двенадцатого сентября Сюзанна Ласко была в пути, а Надя – дома. Михаэль прекрасно помнил тот замечательный вечер и следующий день. Он напрасно ее подозревал. То, что она во время отпуска на Багамах посетила тот самый банк, где лежали деньги Цуркойлена… Что ж, в жизни немало совпадений.
– Ты простишь меня?
– Конечно, – сказала Сюзанна. – Ты же мне многое простил. Если я не ошибаюсь, ты бы смирился даже с тем, что я убила человека, не так ли?
Он пожал плечами и смущенно улыбнулся:
– Я не знаю. Сначала я думал, что никогда не смогу простить такого. Но потом я подумал о том, что каждый ребенок нуждается в матери. И теперь рад, что мне не нужно больше размышлять на эту тему. Ты приготовишь нам что-нибудь поесть? Шницель, но только с шампиньонами. Затем мы проплывем несколько кругов, это будет полезно для твоего давления.
– Нет, – сказала Сюзанна. – После ужина мы пойдем спать.
Когда Михаэль наконец выключил свет в спальне, была уже почти полночь. Он быстро заснул. Она лежала в темноте, поглаживая пальцем кольцо, которое он подарил ей в Париже. Теперь Михаэль принадлежал ей. Затем Сюзанна стала думать о матери, о Дитере, который, вероятно, удивляется, почему она до сих пор не дала о себе знать из Румынии. Решив позвонить Дитеру на следующее утро, во втором часу ночи она погрузилась в беспокойный сон. Вскоре ее разбудил уже знакомый звук. Металлический щелчок системы блокировки дверей. Кто-то вошел в дом. Или вышел из него.
Она часто слышала этот характерный звук. Иногда это была Андреа, в большинстве случаев – Михаэль. Еще не до конца проснувшись, Сюзанна решила, что уже раннее утро и Михаэль уезжает на работу в лабораторию. Приглушенный крик окончательно разбудил ее. Сюзанна вздрогнула и принялась в темноте шарить по кровати. Михаэль лежал рядом с ней, он крепко спал.
В комнате было темно, дверь в прихожую закрыта. На лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался наверх и, похоже, не боялся, что его услышат. Сюзанна стала трясти Михаэля за плечо и прошептала ему на ухо:
– Михаэль, проснись, в доме кто-то есть.
Под дверью появилась тонкая желтая полоса света – в прихожей автоматически включилось освещение. Сюзанна стала изо всех сил трясти Михаэля за плечо и настойчиво шептала:
– Михаэль.
Не успел он проснуться, как дверь отворилась. Яркий луч света замелькал по комнате, ударил в лицо Сюзанне, едва не ослепив ее. В прихожей кто-то приглушенно всхлипнул. Вслед за этим низкий, глухой голос потребовал:
– Успокойся наконец.
Сюзанна услышала звук удара и жалобный стон. Из-за яркого света она ничего не могла разглядеть. И тут раздался голос Маркуса Цуркойлена:
– Не так грубо, Рамон.
Михаэль приподнялся на кровати и зажмурился от яркого света.
– Что здесь…
Глухой голос прервал его:
– Спокойно, приятель. Не двигайся, а то пристрелю.
В дверях стояли двое. Когда в комнате включился свет, Сюзанна увидела их. Маркус Цуркойлен вежливо улыбнулся и стал приближаться к кровати. Рамон остался стоять у двери. Михаэль хотел было схватить трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью, но Рамон зарычал:
– Без глупостей, иначе ты покойник!
Цуркойлен снова стал корить своего спутника за грубость. Разве можно вести важную беседу на таком ужасном жаргоне? Затем он посоветовал Михаэлю в целях сохранения здоровья придерживаться указаний Рамона.
– Со своей стороны я делал все возможное, чтобы привить Рамону хорошие манеры. К сожалению, его дурное воспитание все время дает о себе знать.
Вежливость Цуркойлена была страшнее пистолета в руке Рамона.
Сюзанна, раздетая, сидела на кровати и, словно загипнотизированная, смотрела на дуло пистолета. Ей казалось, что она перенеслась в прошлое, когда после второго налета на банк она очнулась на заброшенном заводе. Михаэль прикрыл ей грудь простыней.
– Уйдите отсюда, – попросил он Цуркойлена.
– Само собой разумеется, – сказал Цуркойлен, подходя к кровати. На Сюзанну он даже не взглянул. Все его внимание было приковано к Михаэлю. – Не в моих интересах отнимать у вас слишком много времени. – Он подчеркнул слово «вас». – Если вы любезно согласитесь оставить меня на несколько минут наедине с дамой…
– И не подумаю, – ответил Михаэль и демонстративно положил руку на плечо Сюзанне. – К тому же у вас нет нескольких минут. Полиция вот-вот приедет. Сигнал тревоги идет прямо в полицейский участок.
Цуркойлен размахнулся и безо всякого предупреждения ударил его тыльной стороной ладони по лицу. На нижней губе Михаэля выступила кровь.
– Какая досада, – сказал Цуркойлен, рассматривая свою руку. – К сожалению, мне не удается постоянно держать свои эмоции под контролем. Наверное, это связано с тем, что я терпеть не могу обманываться и быть обманутым.
Сюзанна все видела и слышала, но с трудом осознавала, что происходит. Ее так измотал постоянный страх разоблачения, что сейчас она хотела только одного – вернуться в свою полуторакомнатную квартирку, в прежнюю нищету. Уж лучше столкновения с Хеллером на лестнице, – по крайней мере, их можно было попытаться избежать.
Цуркойлен попросил своего спутника, чтобы тот отвел господина Тренклера в ванную. Заметив, что, если пострадавший приложит к ране холодный компресс, синяк будет меньше. Под дулом пистолета Михаэлю не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он встал, но пошел не в ванную, а в комнату для переодевания. На пороге он обернулся и пригрозил Цуркойлену:
– Только попробуйте прикоснуться к моей жене!
Цуркойлен, улыбаясь, осведомился:
– А вы точно уверены, что эта дама – ваша жена?
Михаэль пристально посмотрел сначала на Цуркойлена, потом на Сюзанну. Рамон ухмыльнулся и с наслаждением облизнул губы. От ужаса у Сюзанны перехватило дыхание.
– Недавно я имел удовольствие беседовать с другой дамой, настаивавшей на том, что она – Надя Тренклер, и утверждавшей, что именно по этой причине она не может быть нам полезной, – объяснял Цуркойлен.
– Вы убили ту женщину! – прошептал Михаэль.
– Поверьте, нет, – сказал Цуркойлен. – Мне никогда не пришло бы в голову убивать женщину. С женщиной можно испытать столько прекрасного.
Взгляд его скользнул по лицу Сюзанны и ее рукам, державшим на груди простыню.
– Могу я вас попросить предоставить мне несколько минут для общения с вашей женой?
Он указал на комнату для переодевания и кивнул своему спутнику. Затем обошел кровать и, улыбаясь, посмотрел на Сюзанну сверху вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48