В узком кругу ее бы непременно разоблачили. А здесь, похоже, никого не интересовали заготовленные ею забавные истории или что-то еще. Люди в комнате разбились на несколько небольших групп, беседующих о кубизме или об интимной жизни Дали. Наибольшее число присутствующих столпилось вокруг одного юноши, восторгавшегося цветовыми симфониями Юлии.
Сюзанна сделала круг по комнате, ответила тут на улыбку, там на приветствие, выбрала свободное местечко у входа на террасу и от усталости чуть не заснула стоя.
Минут через десять к ней подошел мужчина лет пятидесяти пяти, в шелковом сером костюме в черную полоску, и начал беседу о все возрастающей стоимости Бекмана. Сюзанна поняла, что зря пыталась найти в доме Тренклеров картину Бекмана. Эта картина была куплена весной этого года и предназначалась в подарок дорогому человеку. Теперь «mon ch?ri Jacques» радовался шедевру. Закончив речь, мужчина заметил, что Сюзанна ничего не пьет, и принес ей стакан апельсинового сока. Сюзанне было не до этого, и она просто держала стакан в руках. Сюзанна почему-то решила, что это Хензелер. Лило обращалась к нему «Эдгар».
Некоторое время Сюзанна размышляла о «mon ch?ri Jacques». Весной этого года такой дорогой подарок. Должно быть, все же дело дошло до примирения. Почему же тогда Надя все еще с Михаэлем? И к чему эта возня с толстым Харденбергом?
Вольфганг Бластинг еще дважды оказывался рядом с ней. В первый раз он предложил ей трубку мира. Когда она отказалась, Вольфганг насмешливо поднял бровь:
– Очередная попытка бросить курить? Тогда это кое-что объясняет.
Во второй раз он подошел к ней с наполненной тарелкой. Вдоль одной из стен комнаты располагался стол с холодными закусками, которых уже заметно поубавилось. Вольфганг похвалил вальдорфский салат:
– Илона недавно достала один рецепт от Карло. Но он не так хорош, как этот.
От Карло, вальдорфского салата и нового пристрастия Илоны к вегетарианской пище он незаметно перешел к рассказам о своей работе. Сюзанна сразу не заметила этого перехода, она думала о Жаке и Филиппе и стала слушать внимательно, лишь когда Вольфганг Бластинг стал рассказывать о страшной автомобильной аварии, в которой погиб один честный малый по имени Арним.
– Ужасно, – пробормотала она.
Вольфганг Бластинг ухмыльнулся и спросил, долго ли она будет греть в руках свой витаминный напиток, или он должен принести ей что-то покрепче. Сюзанна молча кивнула. Вольфганг поменял стакан апельсинового сока на фужер с шампанским, сказав, что она его заработала, да и дока поблизости нет. Затем продолжил рассказ о честном малом.
Сюзанна чувствовала себя слишком утомленной, чтобы внимательно следить за повествованием. С этой историей у нее ничего не ассоциировалось. Надя наверняка знала, кто такой этот достойный сожаления Арним. Неприятная история. Неприятна ей была и манера Бластинга говорить. Он стоял совсем рядом, приблизив рот вплотную к ее уху, как будто собираясь укусить. Сюзанне захотелось, чтобы его жена хоть раз бросила на них взгляд и увела его.
Илона стояла на расстоянии трех-четырех метров от группы, окружавшей юношу, и внимательно, со злобной улыбкой прислушивалась к его восторженным замечаниям по поводу красок Юлии. В какой-то момент юноша – видимо, это и был Джордж – стал настаивать на том, чтобы пригласить сюда Юлию. Лило предложила, чтобы Йо позвонил Юлии. Йо спросил, какие первые цифры ее номера телефона – один-пять или один-семь, и, получив справку, поспешил к телефону.
– Ты меня слушаешь? – спросил Сюзанну Вольфганг Бластинг.
– Конечно, – сказала она, мысленно следуя за Йоахимом Коглером в коридор.
Телефон Коглеров был точно таким же, как у Тренклеров в кабинете. Она представила, как Йоахим Коглер нажал сначала одну из нижних кнопок телефона, потом еще две. Сокращенный вызов! Но тут Сюзанна очнулась, услышав, как Вольфганг Бластинг сказал:
– Я, конечно, не ожидал, что ты подпрыгнешь в воздух от радости. Но я подумал, что это известие тебя немного взбодрит.
– Взбодрило, – уверила она. – Схожу принесу себе что-нибудь поесть.
Он покачал головой:
– Ты просто неподражаема. Где ты сейчас была – на Багамах или в Мюнхене? Одни выходные можешь выдержать и без своего жеребца. Позволь ему тоже получить удовольствие. Если док дня два повозится с пролетариатом, он только лучше поймет, как ему повезло с тобой.
«Твой жеребец»! Отвратительное слово. Сюзанна решила, что Вольфганг Бластинг действительно ничем не лучше Хеллера и ей надо просто побыстрее освободиться от него. Взяв чистую тарелку, Вольфганг последовал за ней, чтобы доесть остатки угощения, с удовольствием отметил, что вальдорфский салат уже съеден, украдкой бросил взгляд на жену, удостоверился, что Илона на него не смотрит, и прихватил себе еще кусок буженины.
Затем он снова вернулся к теме ужасной аварии:
– То, что с ним случилось, не должно было произойти. Но, как я уже говорил, он заметил мальчиков, решил свернуть в сторону и на скорости двести врезался в грузовик. Машину просто расплющило. Только его чемоданчик остался невредимым. Никаких сопроводительных документов у него, конечно, не было при себе, только конверты с номерами.
– Никогда нельзя ожидать слишком многого, – сказала она и сделала глоток шампанского. На закуску Сюзанна взяла кусочек буженины, немного сыру, хлеб и веточку винограда.
Вольфганг Бластинг раскурил сигарету и пояснил:
– В тот вечер он посетил пять клиентов, при себе у него было около двадцати тысяч. Коллеги сильно удивились.
– Могу себе представить, – сказала Сюзанна.
Он насмешливо улыбнулся:
– Да, учитывая то, с какими огромными суммами ты имеешь дело, мне не стоило ожидать другой реакции. Рорлер был мелкой рыбешкой. Но откуда ты знаешь, что он переметнулся на другую сторону? Ты его видела недавно?
Сюзанна решила, что ослышалась. Рорлер? Невозможно, чтобы это был тот самый молодой человек, из-за которого последний работодатель Сюзанны уволил ее в январе. В ожидании ответа Вольфганг Бластинг не отрываясь смотрел на нее. Но прежде чем он продолжил свои расспросы, к ним подошла Лило и защебетала:
– Ну что, не слишком много я тебе наобещала, дорогая?
– Похоже, ей скучно, – сухо произнес Вольфганг Бластинг. – Ужасный конец Рорлера не произвел на нее никакого впечатления.
Лило ободряюще улыбнулась Сюзанне:
– Роковая ошибка, не так ли?
Сюзанна почувствовала, как кровь отливает от мозга, в ушах шумело, ей срочно понадобился стул, чтобы присесть. Рорлер! Сомнений не было: речь шла о Рорлере, который забирал у старого господина Шрага конверты с «грязными» деньгами. На первой прогулке по лесу она рассказала об этом Наде. Надя, должно быть, выдала Рорлера Вольфгангу Бластингу. И после этого Рорлер попал в автокатастрофу, закончившуюся смертельным исходом!
– Он просто ничтожество, – горячилась Лило. – Задавался, изображал из себя саму справедливость, а сам такое творил!
– Не преувеличивай, – невозмутимо возразил Вольфганг Бластинг. – Рорлер работал курьером. Он не пытался потрошить банк, как она. – Он снова ей ухмыльнулся. – Одного я никак не могу понять: почему ты не скрылась, пока еще было время? Тебе было мало? Или любовь к доку задержала тебя у домашнего очага?
Она с трудом его понимала. В голове несколько голосов шептали, перебивая друг друга. Рорлер спросил в бюро у Шрага: «Что вы здесь делаете? Вот это я называю падением».
Михаэль сказал: «Если ты снова полезешь в это дерьмо или поедешь купаться с Харденбергом…»
Цуркойлен требовал обратно свои деньги, двести тысяч. «Скрылась», – прозвучало у нее в мозгу. Затем все внезапно потемнело. Но перед тем, как потерять сознание, Сюзанна, не отдавая себе отчета в этом, произнесла еще несколько фраз.
Когда она очнулась, то поняла, что лежит на диване в какой-то незнакомой комнате. Прямо над ней на стене висела картина, изображающая толпу гримасничающих людей. В первые секунды ей было трудно понять, что хотел изобразить художник. Ее взгляд скользил по изображенной на картине сценке, одновременно она мысленно видела себя в очереди к окошечку в банке и рядом с черным лимузином, припаркованным у края дороги в аэропорту. Из лимузина выходила Надя. В ушах одновременно раздавались голоса Рорлера, Цуркойлена, Михаэля и Вольфганга Бластинга. И беспрестанно повторялось одно и то же слово: «Скрылась!»
Какая-то женщина склонилась над ней. Сюзанна уже видела это лицо в толпе. На женщине была индийская одежда, она поднесла к ее носу какую-то бутылочку, из которой шел резкий запах. Сюзанна закашлялась и оттолкнула руку с бутылочкой, женщина повернулась к дверям и сообщила:
– Она пришла в себя.
Лило подбежала к ней, вежливо осведомилась о самочувствии, слегка упрекнула за то, что из-за ее обморока пришлось прервать чудесную вечеринку. Еще не было двенадцати, а бо?льшая часть гостей уже разъехалась. Голоса и шум, доносившиеся из прихожей, свидетельствовали об отъезде очередной группы приглашенных. Женщина в индийской одежде подсунула руку ей под затылок, приподняла голову и влила в рот душистый чай с неприятным послевкусием. Илона Бластинг появилась в дверях и пояснила:
– Я застала его у брата, он уже в пути.
И неожиданно громко прозвучал голос Йоахима Коглера:
– О чем ты думал, когда ей наливал?
– Не горячись, – ответил Вольфганг Бластинг. – Я предложил ей бокал шампанского. Она уже взрослая и вполне могла сказать «нет». Кроме того, она отпила всего лишь маленький глоток.
– И тогда ты стал вытаскивать на свет божий давно забытые истории, чтобы она напилась как следует, – сказал Йоахим Коглер.
Женщина в индийской одежде заинтересованно слушала их диалог и пила свой странный, невкусный чай. Лило взяла чашку у нее из рук и сказала:
– Спасибо, Ханна. Ты нам очень помогла. Я думаю, тебе пора одеваться. Такси подойдет с минуты на минуту.
Ханна неохотно покинула комнату. Лило села на край дивана и погладила Сюзанну по голове:
– Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Сюзанна чувствовала лишь одно – черную дыру в мозгу. В этой черноте звучали голоса. Илона Бластинг сообщила:
– Старые истории снова стали злободневными. Ты же слышал, что она сказала.
– Оставь свое мнение при себе, Илона! – громко потребовал Йоахим Коглер.
– Она совсем запуталась. Вполне понятно, кому мы этим обязаны. Здесь всем известно, какими методами работает твой муж.
– На твоем месте я бы помалкивала, – нанесла встречный удар Илона. – Быстро попадешь под подозрение в сокрытии фактов.
– Что это значит? – вспылил Йоахим Коглер. – Если ты намекаешь на то, что я…
– Я ни на что не намекаю, – перебила его Илона Бластинг. – А говорю о фактах. Пока льстят ее самолюбию, она щедра. Вольфганг навел несколько справок. Фонд «Деко» – это мыльный пузырь, мой дорогой. И двести…
Лило вскочила с дивана:
– К твоему сведению, только пятьдесят.
– Это была доля Майвальда, – парировала Илона. – Йо, наверное, опасался, что ты снова вложишь деньги в искусство и повесишь на стену еще несколько симфоний. Михаэль сказал…
– Йо, – энергично потребовала Лило, – скажи, что это неправда.
Йоахим Коглер ничего не ответил, лишь поинтересовался, не стало ли Сюзанне лучше, и помог ей сесть. Она очень огорчилась, что по ее вине произошел скандал. В коридоре Вольфганг Бластинг сказал:
– Илона, пойдем домой. Неужели так сложно было держать рот на замке? Лило, вечер, как всегда, был чудесным.
Лило проводила Бластингов до дверей, вернулась и уставилась на мужа пристальным взглядом. Грудь ее тяжело вздымалась. Но едва она открыла рот, Йоахим Коглер сказал:
– Потом поговорим. Наде нужен покой.
– Нет! – Лило скрестила руки на груди. – Мы должны все выяснить, пока она еще здесь. Меня интересует только сумма. Пятьдесят или двести тысяч? Я хочу знать, откуда у нее деньги. Я все прекрасно слышала. А Михаэль сказал, что на юге она вознамерилась купить дом. Я не хотела бы неприятностей.
– Еще одно слово – и они будут у тебя прямо сейчас, – очень спокойно ответил Йоахим Коглер. – Что такого, если она решила купить себе маленький домик…
– Маленький?! – возразила Лило. – Михаэль говорил о гектаре земли и собственном пляже. У тебя есть представление о том, сколько все это стоит на Багамах? Такую покупку не оплатить из Portokasse!
– Пляж совсем маленький, – пробормотала Сюзанна. – И дом не такой уж большой. Обычное бунгало на морском берегу.
– Все хорошо, не волнуйся, Надя, – сказал Йоахим Коглер и помог ей подняться с дивана.
Йо, подумала она. Только не Йоахим, он ненавидит, когда его так называют. Придерживая Сюзанну рукой за талию, он довел ее до дверей, вышел на улицу и проводил до входной двери дома Тренклеров. Холодный ночной воздух покалывал лицо тысячами иголок. Она чувствовала в коленях слабость, в ушах все еще звенело: «Скрылась!» Пока Йо помогал ей открывать входную дверь, она пробормотала:
– Что же мне теперь делать?
– Для начала тебе надо выспаться, – по-отечески заботливо посоветовал он. – А когда проснешься, сразу позвони. Тогда я приду, и мы поговорим. И пообещай мне, что не будешь делать никаких глупостей.
Сюзанна молча кивнула. Он одобрительно улыбнулся, вложил связку ключей ей в руку и пожелал доброй ночи.
Сюзанна была точно в трансе. Она еле добралась до ванной. Когда она уже лежала в постели, у нее в ушах раздавались слова Нади. Та обещала ей две тысячи каждый месяц, прекрасную квартиру и замечательную работу у Харденберга. Затем Сюзанна услышала свой истерический смех и через мгновение заснула.
Когда она проснулась, было уже светло. На наручных часах Нади было почти девять часов. Ее тошнило, голова кружилась. Пошатываясь, Сюзанна добрела до ванной, затем подошла к телефону в кабинете. При сокращенном вызове «ноль-один» ее соединили с автоответчиком «Альфо-инвестмент». Одновременно на дисплее высветился весь телефонный номер целиком. При вызове «ноль-два» в предварительном наборе появился двойной ноль. Трубку сняла женщина, судя по голосу, уже немолодая, и спросила:
– Как?
Сюзанна опешила. Машинально она сказала:
– Доброе утро. Извините, если я помешала, мне нужно срочно поговорить с Надей…
Услышав имя Нади, женщина начала ругаться по-французски. Сюзанна быстро положила трубку. «Ноль-три» оказался телефоном лаборатории. Под вызовом «ноль-четыре» предварительный набор высветил код Мюнхена. Под номером «ноль-пять» – то же самое. В обоих случаях она нажимала кнопку отключения, не дождавшись ответа.
При шестом сокращенном вызове Сюзанну соединили с автоответчиком, на котором был записан тот же женский голос, что и на автоответчике «Альфо-инвестмент». Хельга Бартель. Она сообщила телефонный номер, который одновременно высветился на экране, и предложила: «Оставьте ваше сообщение, мы…»
Было пятнадцать минут десятого. Наверное, не стоило звонить так рано – все-таки воскресное утро. Сюзанна уже хотела было повесить трубку, как вдруг услышала:
– Филипп?
– Привет, Хельга, – сказала Сюзанна, готовая положить трубку, если что-то пойдет не так. – Это я, Надя.
Хельга Бартель с облегчением воскликнула:
– Слава богу! Почему ты так долго не звонила? Почему ничего не сказала мне в четверг? Тогда бы этого не случилось.
Прежде чем Сюзанна успела спросить, что случилось, Хельга Бартель извинилась за то, что рассказала Михаэлю о поездке в Женеву, и в свое оправдание сказала, что ей никто не сообщил, что происходит на самом деле.
– Ничего страшного, – прервала ее Сюзанна.
Хельга Бартель немного успокоилась:
– Ты дома? Можешь сейчас подойти?
– К сожалению, нет, – ответила Сюзанна. – Я в Женеве. У меня небольшая проблема, и я должна срочно связаться с Филиппом…
– Он сказал, что ему нужно в Берлин, – перебила ее Хельга Бартель, прежде чем Сюзанна успела сказать, что забыла номер телефона Филиппа, а ноутбук испорчен. Это спасло ее от разоблачения.
Из дальнейшего хода беседы Сюзанна поняла, что по счастливой случайности избежала опасности. Уже при следующих словах Хельги стало ясно, что хотя она не замужем за Филиппом Харденбергом, но состоит с ним в близких отношениях и испытывает панический страх, что с ним что-то случилось.
С каждой секундой голос Хельги начинал звучать все плаксивее, она рассказала, что Филипп в пятницу вечером отвез ее к сестре, потому что в тот же вечер должен был вылететь в Берлин.
– Я должна была все выходные оставаться у сестры, но забыла свои таблетки и около одиннадцати приехала домой на такси. Он был в ванной, его рвало. Белый как мел, лицо разбито, на теле синяки. Он рассказал мне, что упал в аэропорту и опоздал на самолет.
– И ты ему не поверила, – констатировала Сюзанна.
– Конечно, – жалобно протянула Хельга. – У него неприятности с Цуркойленом. Этот тип, видимо, потерял не только свой взнос в «Йоко электроник». Когда он появился здесь в среду, то что-то говорил о «Ласко», к сожалению, я не смогла больше ничего услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Сюзанна сделала круг по комнате, ответила тут на улыбку, там на приветствие, выбрала свободное местечко у входа на террасу и от усталости чуть не заснула стоя.
Минут через десять к ней подошел мужчина лет пятидесяти пяти, в шелковом сером костюме в черную полоску, и начал беседу о все возрастающей стоимости Бекмана. Сюзанна поняла, что зря пыталась найти в доме Тренклеров картину Бекмана. Эта картина была куплена весной этого года и предназначалась в подарок дорогому человеку. Теперь «mon ch?ri Jacques» радовался шедевру. Закончив речь, мужчина заметил, что Сюзанна ничего не пьет, и принес ей стакан апельсинового сока. Сюзанне было не до этого, и она просто держала стакан в руках. Сюзанна почему-то решила, что это Хензелер. Лило обращалась к нему «Эдгар».
Некоторое время Сюзанна размышляла о «mon ch?ri Jacques». Весной этого года такой дорогой подарок. Должно быть, все же дело дошло до примирения. Почему же тогда Надя все еще с Михаэлем? И к чему эта возня с толстым Харденбергом?
Вольфганг Бластинг еще дважды оказывался рядом с ней. В первый раз он предложил ей трубку мира. Когда она отказалась, Вольфганг насмешливо поднял бровь:
– Очередная попытка бросить курить? Тогда это кое-что объясняет.
Во второй раз он подошел к ней с наполненной тарелкой. Вдоль одной из стен комнаты располагался стол с холодными закусками, которых уже заметно поубавилось. Вольфганг похвалил вальдорфский салат:
– Илона недавно достала один рецепт от Карло. Но он не так хорош, как этот.
От Карло, вальдорфского салата и нового пристрастия Илоны к вегетарианской пище он незаметно перешел к рассказам о своей работе. Сюзанна сразу не заметила этого перехода, она думала о Жаке и Филиппе и стала слушать внимательно, лишь когда Вольфганг Бластинг стал рассказывать о страшной автомобильной аварии, в которой погиб один честный малый по имени Арним.
– Ужасно, – пробормотала она.
Вольфганг Бластинг ухмыльнулся и спросил, долго ли она будет греть в руках свой витаминный напиток, или он должен принести ей что-то покрепче. Сюзанна молча кивнула. Вольфганг поменял стакан апельсинового сока на фужер с шампанским, сказав, что она его заработала, да и дока поблизости нет. Затем продолжил рассказ о честном малом.
Сюзанна чувствовала себя слишком утомленной, чтобы внимательно следить за повествованием. С этой историей у нее ничего не ассоциировалось. Надя наверняка знала, кто такой этот достойный сожаления Арним. Неприятная история. Неприятна ей была и манера Бластинга говорить. Он стоял совсем рядом, приблизив рот вплотную к ее уху, как будто собираясь укусить. Сюзанне захотелось, чтобы его жена хоть раз бросила на них взгляд и увела его.
Илона стояла на расстоянии трех-четырех метров от группы, окружавшей юношу, и внимательно, со злобной улыбкой прислушивалась к его восторженным замечаниям по поводу красок Юлии. В какой-то момент юноша – видимо, это и был Джордж – стал настаивать на том, чтобы пригласить сюда Юлию. Лило предложила, чтобы Йо позвонил Юлии. Йо спросил, какие первые цифры ее номера телефона – один-пять или один-семь, и, получив справку, поспешил к телефону.
– Ты меня слушаешь? – спросил Сюзанну Вольфганг Бластинг.
– Конечно, – сказала она, мысленно следуя за Йоахимом Коглером в коридор.
Телефон Коглеров был точно таким же, как у Тренклеров в кабинете. Она представила, как Йоахим Коглер нажал сначала одну из нижних кнопок телефона, потом еще две. Сокращенный вызов! Но тут Сюзанна очнулась, услышав, как Вольфганг Бластинг сказал:
– Я, конечно, не ожидал, что ты подпрыгнешь в воздух от радости. Но я подумал, что это известие тебя немного взбодрит.
– Взбодрило, – уверила она. – Схожу принесу себе что-нибудь поесть.
Он покачал головой:
– Ты просто неподражаема. Где ты сейчас была – на Багамах или в Мюнхене? Одни выходные можешь выдержать и без своего жеребца. Позволь ему тоже получить удовольствие. Если док дня два повозится с пролетариатом, он только лучше поймет, как ему повезло с тобой.
«Твой жеребец»! Отвратительное слово. Сюзанна решила, что Вольфганг Бластинг действительно ничем не лучше Хеллера и ей надо просто побыстрее освободиться от него. Взяв чистую тарелку, Вольфганг последовал за ней, чтобы доесть остатки угощения, с удовольствием отметил, что вальдорфский салат уже съеден, украдкой бросил взгляд на жену, удостоверился, что Илона на него не смотрит, и прихватил себе еще кусок буженины.
Затем он снова вернулся к теме ужасной аварии:
– То, что с ним случилось, не должно было произойти. Но, как я уже говорил, он заметил мальчиков, решил свернуть в сторону и на скорости двести врезался в грузовик. Машину просто расплющило. Только его чемоданчик остался невредимым. Никаких сопроводительных документов у него, конечно, не было при себе, только конверты с номерами.
– Никогда нельзя ожидать слишком многого, – сказала она и сделала глоток шампанского. На закуску Сюзанна взяла кусочек буженины, немного сыру, хлеб и веточку винограда.
Вольфганг Бластинг раскурил сигарету и пояснил:
– В тот вечер он посетил пять клиентов, при себе у него было около двадцати тысяч. Коллеги сильно удивились.
– Могу себе представить, – сказала Сюзанна.
Он насмешливо улыбнулся:
– Да, учитывая то, с какими огромными суммами ты имеешь дело, мне не стоило ожидать другой реакции. Рорлер был мелкой рыбешкой. Но откуда ты знаешь, что он переметнулся на другую сторону? Ты его видела недавно?
Сюзанна решила, что ослышалась. Рорлер? Невозможно, чтобы это был тот самый молодой человек, из-за которого последний работодатель Сюзанны уволил ее в январе. В ожидании ответа Вольфганг Бластинг не отрываясь смотрел на нее. Но прежде чем он продолжил свои расспросы, к ним подошла Лило и защебетала:
– Ну что, не слишком много я тебе наобещала, дорогая?
– Похоже, ей скучно, – сухо произнес Вольфганг Бластинг. – Ужасный конец Рорлера не произвел на нее никакого впечатления.
Лило ободряюще улыбнулась Сюзанне:
– Роковая ошибка, не так ли?
Сюзанна почувствовала, как кровь отливает от мозга, в ушах шумело, ей срочно понадобился стул, чтобы присесть. Рорлер! Сомнений не было: речь шла о Рорлере, который забирал у старого господина Шрага конверты с «грязными» деньгами. На первой прогулке по лесу она рассказала об этом Наде. Надя, должно быть, выдала Рорлера Вольфгангу Бластингу. И после этого Рорлер попал в автокатастрофу, закончившуюся смертельным исходом!
– Он просто ничтожество, – горячилась Лило. – Задавался, изображал из себя саму справедливость, а сам такое творил!
– Не преувеличивай, – невозмутимо возразил Вольфганг Бластинг. – Рорлер работал курьером. Он не пытался потрошить банк, как она. – Он снова ей ухмыльнулся. – Одного я никак не могу понять: почему ты не скрылась, пока еще было время? Тебе было мало? Или любовь к доку задержала тебя у домашнего очага?
Она с трудом его понимала. В голове несколько голосов шептали, перебивая друг друга. Рорлер спросил в бюро у Шрага: «Что вы здесь делаете? Вот это я называю падением».
Михаэль сказал: «Если ты снова полезешь в это дерьмо или поедешь купаться с Харденбергом…»
Цуркойлен требовал обратно свои деньги, двести тысяч. «Скрылась», – прозвучало у нее в мозгу. Затем все внезапно потемнело. Но перед тем, как потерять сознание, Сюзанна, не отдавая себе отчета в этом, произнесла еще несколько фраз.
Когда она очнулась, то поняла, что лежит на диване в какой-то незнакомой комнате. Прямо над ней на стене висела картина, изображающая толпу гримасничающих людей. В первые секунды ей было трудно понять, что хотел изобразить художник. Ее взгляд скользил по изображенной на картине сценке, одновременно она мысленно видела себя в очереди к окошечку в банке и рядом с черным лимузином, припаркованным у края дороги в аэропорту. Из лимузина выходила Надя. В ушах одновременно раздавались голоса Рорлера, Цуркойлена, Михаэля и Вольфганга Бластинга. И беспрестанно повторялось одно и то же слово: «Скрылась!»
Какая-то женщина склонилась над ней. Сюзанна уже видела это лицо в толпе. На женщине была индийская одежда, она поднесла к ее носу какую-то бутылочку, из которой шел резкий запах. Сюзанна закашлялась и оттолкнула руку с бутылочкой, женщина повернулась к дверям и сообщила:
– Она пришла в себя.
Лило подбежала к ней, вежливо осведомилась о самочувствии, слегка упрекнула за то, что из-за ее обморока пришлось прервать чудесную вечеринку. Еще не было двенадцати, а бо?льшая часть гостей уже разъехалась. Голоса и шум, доносившиеся из прихожей, свидетельствовали об отъезде очередной группы приглашенных. Женщина в индийской одежде подсунула руку ей под затылок, приподняла голову и влила в рот душистый чай с неприятным послевкусием. Илона Бластинг появилась в дверях и пояснила:
– Я застала его у брата, он уже в пути.
И неожиданно громко прозвучал голос Йоахима Коглера:
– О чем ты думал, когда ей наливал?
– Не горячись, – ответил Вольфганг Бластинг. – Я предложил ей бокал шампанского. Она уже взрослая и вполне могла сказать «нет». Кроме того, она отпила всего лишь маленький глоток.
– И тогда ты стал вытаскивать на свет божий давно забытые истории, чтобы она напилась как следует, – сказал Йоахим Коглер.
Женщина в индийской одежде заинтересованно слушала их диалог и пила свой странный, невкусный чай. Лило взяла чашку у нее из рук и сказала:
– Спасибо, Ханна. Ты нам очень помогла. Я думаю, тебе пора одеваться. Такси подойдет с минуты на минуту.
Ханна неохотно покинула комнату. Лило села на край дивана и погладила Сюзанну по голове:
– Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Сюзанна чувствовала лишь одно – черную дыру в мозгу. В этой черноте звучали голоса. Илона Бластинг сообщила:
– Старые истории снова стали злободневными. Ты же слышал, что она сказала.
– Оставь свое мнение при себе, Илона! – громко потребовал Йоахим Коглер.
– Она совсем запуталась. Вполне понятно, кому мы этим обязаны. Здесь всем известно, какими методами работает твой муж.
– На твоем месте я бы помалкивала, – нанесла встречный удар Илона. – Быстро попадешь под подозрение в сокрытии фактов.
– Что это значит? – вспылил Йоахим Коглер. – Если ты намекаешь на то, что я…
– Я ни на что не намекаю, – перебила его Илона Бластинг. – А говорю о фактах. Пока льстят ее самолюбию, она щедра. Вольфганг навел несколько справок. Фонд «Деко» – это мыльный пузырь, мой дорогой. И двести…
Лило вскочила с дивана:
– К твоему сведению, только пятьдесят.
– Это была доля Майвальда, – парировала Илона. – Йо, наверное, опасался, что ты снова вложишь деньги в искусство и повесишь на стену еще несколько симфоний. Михаэль сказал…
– Йо, – энергично потребовала Лило, – скажи, что это неправда.
Йоахим Коглер ничего не ответил, лишь поинтересовался, не стало ли Сюзанне лучше, и помог ей сесть. Она очень огорчилась, что по ее вине произошел скандал. В коридоре Вольфганг Бластинг сказал:
– Илона, пойдем домой. Неужели так сложно было держать рот на замке? Лило, вечер, как всегда, был чудесным.
Лило проводила Бластингов до дверей, вернулась и уставилась на мужа пристальным взглядом. Грудь ее тяжело вздымалась. Но едва она открыла рот, Йоахим Коглер сказал:
– Потом поговорим. Наде нужен покой.
– Нет! – Лило скрестила руки на груди. – Мы должны все выяснить, пока она еще здесь. Меня интересует только сумма. Пятьдесят или двести тысяч? Я хочу знать, откуда у нее деньги. Я все прекрасно слышала. А Михаэль сказал, что на юге она вознамерилась купить дом. Я не хотела бы неприятностей.
– Еще одно слово – и они будут у тебя прямо сейчас, – очень спокойно ответил Йоахим Коглер. – Что такого, если она решила купить себе маленький домик…
– Маленький?! – возразила Лило. – Михаэль говорил о гектаре земли и собственном пляже. У тебя есть представление о том, сколько все это стоит на Багамах? Такую покупку не оплатить из Portokasse!
– Пляж совсем маленький, – пробормотала Сюзанна. – И дом не такой уж большой. Обычное бунгало на морском берегу.
– Все хорошо, не волнуйся, Надя, – сказал Йоахим Коглер и помог ей подняться с дивана.
Йо, подумала она. Только не Йоахим, он ненавидит, когда его так называют. Придерживая Сюзанну рукой за талию, он довел ее до дверей, вышел на улицу и проводил до входной двери дома Тренклеров. Холодный ночной воздух покалывал лицо тысячами иголок. Она чувствовала в коленях слабость, в ушах все еще звенело: «Скрылась!» Пока Йо помогал ей открывать входную дверь, она пробормотала:
– Что же мне теперь делать?
– Для начала тебе надо выспаться, – по-отечески заботливо посоветовал он. – А когда проснешься, сразу позвони. Тогда я приду, и мы поговорим. И пообещай мне, что не будешь делать никаких глупостей.
Сюзанна молча кивнула. Он одобрительно улыбнулся, вложил связку ключей ей в руку и пожелал доброй ночи.
Сюзанна была точно в трансе. Она еле добралась до ванной. Когда она уже лежала в постели, у нее в ушах раздавались слова Нади. Та обещала ей две тысячи каждый месяц, прекрасную квартиру и замечательную работу у Харденберга. Затем Сюзанна услышала свой истерический смех и через мгновение заснула.
Когда она проснулась, было уже светло. На наручных часах Нади было почти девять часов. Ее тошнило, голова кружилась. Пошатываясь, Сюзанна добрела до ванной, затем подошла к телефону в кабинете. При сокращенном вызове «ноль-один» ее соединили с автоответчиком «Альфо-инвестмент». Одновременно на дисплее высветился весь телефонный номер целиком. При вызове «ноль-два» в предварительном наборе появился двойной ноль. Трубку сняла женщина, судя по голосу, уже немолодая, и спросила:
– Как?
Сюзанна опешила. Машинально она сказала:
– Доброе утро. Извините, если я помешала, мне нужно срочно поговорить с Надей…
Услышав имя Нади, женщина начала ругаться по-французски. Сюзанна быстро положила трубку. «Ноль-три» оказался телефоном лаборатории. Под вызовом «ноль-четыре» предварительный набор высветил код Мюнхена. Под номером «ноль-пять» – то же самое. В обоих случаях она нажимала кнопку отключения, не дождавшись ответа.
При шестом сокращенном вызове Сюзанну соединили с автоответчиком, на котором был записан тот же женский голос, что и на автоответчике «Альфо-инвестмент». Хельга Бартель. Она сообщила телефонный номер, который одновременно высветился на экране, и предложила: «Оставьте ваше сообщение, мы…»
Было пятнадцать минут десятого. Наверное, не стоило звонить так рано – все-таки воскресное утро. Сюзанна уже хотела было повесить трубку, как вдруг услышала:
– Филипп?
– Привет, Хельга, – сказала Сюзанна, готовая положить трубку, если что-то пойдет не так. – Это я, Надя.
Хельга Бартель с облегчением воскликнула:
– Слава богу! Почему ты так долго не звонила? Почему ничего не сказала мне в четверг? Тогда бы этого не случилось.
Прежде чем Сюзанна успела спросить, что случилось, Хельга Бартель извинилась за то, что рассказала Михаэлю о поездке в Женеву, и в свое оправдание сказала, что ей никто не сообщил, что происходит на самом деле.
– Ничего страшного, – прервала ее Сюзанна.
Хельга Бартель немного успокоилась:
– Ты дома? Можешь сейчас подойти?
– К сожалению, нет, – ответила Сюзанна. – Я в Женеве. У меня небольшая проблема, и я должна срочно связаться с Филиппом…
– Он сказал, что ему нужно в Берлин, – перебила ее Хельга Бартель, прежде чем Сюзанна успела сказать, что забыла номер телефона Филиппа, а ноутбук испорчен. Это спасло ее от разоблачения.
Из дальнейшего хода беседы Сюзанна поняла, что по счастливой случайности избежала опасности. Уже при следующих словах Хельги стало ясно, что хотя она не замужем за Филиппом Харденбергом, но состоит с ним в близких отношениях и испытывает панический страх, что с ним что-то случилось.
С каждой секундой голос Хельги начинал звучать все плаксивее, она рассказала, что Филипп в пятницу вечером отвез ее к сестре, потому что в тот же вечер должен был вылететь в Берлин.
– Я должна была все выходные оставаться у сестры, но забыла свои таблетки и около одиннадцати приехала домой на такси. Он был в ванной, его рвало. Белый как мел, лицо разбито, на теле синяки. Он рассказал мне, что упал в аэропорту и опоздал на самолет.
– И ты ему не поверила, – констатировала Сюзанна.
– Конечно, – жалобно протянула Хельга. – У него неприятности с Цуркойленом. Этот тип, видимо, потерял не только свой взнос в «Йоко электроник». Когда он появился здесь в среду, то что-то говорил о «Ласко», к сожалению, я не смогла больше ничего услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48