Она обрадовалась переменам, которые избавили ее от полета на Куракуа в полном одиночестве. В ее теперешнем состоянии необходимо чем-то отвлечься. А пассажир ей достался просто идеальный: она знала его достаточно хорошо, чтобы рассказать все, и он терпеть не мог, когда хнычут.
Перед отлетом они позавтракали, а потом Ричард углубился в свои записи. Он чем-то взволнован, и это еще одна причина, почему она с удовольствием взяла его на борт. Ричард всегда чем-то занят. Он не вышел на мостик после ленча, но в этом нет ничего необычного. Когда-нибудь он объявится. Может, когда проголодается, потому что он не любил есть в одиночестве. И все объяснит.
Хатч, конечно, знала о загадке Оз. Она рада, что Ричард хочет взглянуть на странное сооружение, и ей хотелось бы послушать, что он об этом думает.
Но и через семь часов он все еще не появился. Она сообщила по внутренней связи, что пришло время совершить скачок.
– Через десять минут, – сказала она и добавила: – До Куракуа приблизительно двадцать пять дней лета.
– Спасибо, Хатч. – В голосе прозвучало нескрываемое отвращение. Возможно, ему не терпелось поскорее прибыть на место. На второй день он обычно уже слонялся по кораблю, просил сыграть партию в шахматы и жаловался, что нельзя двигаться быстрее. Он простаивал на мостике, наблюдая, как мимо «Уинка», движущегося, по его мнению, со скоростью плоскодонки, проплывают туманности гиперпространства.
Он вошел и принес пакет булочек с корицей.
– Ну, и как у нас дела? – спросил он.
– Прекрасно. Пристегивайтесь.
Он сел, пристегнул ремни и предложил ей булочку.
– Приятно снова видеть тебя.
Окно кругового обзора открыто. Уютно мерцают звезды. Их мягкий свет заливает рубку. Внутренние огни выключены, лишь на пульте горит несколько индикаторов. Кажется, что просто вышел на террасу.
Несколько минут Ричард развлекал ее ничего не значащим разговором. Потом Хатч уловила момент и спросила об Оз.
– Она ведь построена вовсе не Создателями Монументов? Я хочу сказать, что она не похожа на остальные сооружения.
Он помрачнел.
– Еще несколько дней назад я тоже так думал, а теперь не уверен. – Он дал ей посмотреть сообщение Генри.
Сходство достаточно очевидно.
– Этим изображениям одиннадцать тысяч лет?
– Да. Что вы об этом думаете?
– Что это один из них. – Хатч засмеялась. – Они спустились, чтобы сфотографироваться там, чтоб мне провалиться.
Как обычно перед началом входа, Хатч проверила по предстартовому списку работу систем корабля.
– Я всегда думала, что это они, – сказала она. – Я имею в виду, что они построили Оз. А кто же еще?
Ричард выглядел разочарованным.
– Мы ведь не знаем точно, а, Хатч? Если говорить честно, я всегда предпочитал не думать об Оз. Она не вписывается ни в один нормальный сценарий.
Хатч еще раз посмотрела на изображение Смерти. Оно чем-то глубоко тронуло ее.
– Ладно, – сказал Ричард, – я уверен, что у людей Генри есть какие-нибудь идеи.
Засветилась янтарная лампа.
– Начинаем вход, – спокойно предупредила она. Стала чувствоваться перегрузка. – Десять секунд.
Ричард откинулся назад.
– Если это действительно они, то можно предположить, что по каким-то неизвестным причинам у них произошла деградация. – Он прикрыл глаза. – Надеюсь, что это не так.
Запылали огнем двигатели, и вдруг исчезли звезды. Это был единственный физический эффект, наблюдавшийся при скачке в гиперпространство. Нет даже намека на движение. Некоторые заявляли, что испытывают легкое головокружение, но Хатч считала такие симптомы результатом переутомления.
Это немного напоминало движение по туннелю. Когда туннель заканчивался, обычно это происходило в интервале от полминуты до получаса, вы оказывались в сером тумане.
Индикаторы пульта загорелись зеленым светом, и она выключила экран переднего обзора.
– Не хотелось бы думать, что в итоге они свихнулись.
– А это не слишком сильно сказано? – Она передала булочку. Потом налила себе свежезаваренный кофе и взяла чашку.
– Свихнулись? Вы перестанете думать, что это слишком резкое высказывание, когда увидите Оз.
* * *
ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА
ГДЕ ЖЕ ОТДАЧА?
…Богатство, обладателями которого мы должны были стать в результате межзвездных полетов, так и не материализовалось. Полеты помогли достичь некоторого технического прогресса, к которому мы бы все равно пришли, но не такой дорогой ценой. Мы узнали, что разумные существа обитали на двух далеких от нас планетах и что их больше нет. А также то, что обитатели третьей планеты в настоящее время ведут глобальную войну. Нам могут возразить, что эти результаты (совместно с нашим собственным неумением найти выход из все ухудшающегося положения на Земле) позволили нам понять, что разум встречается во Вселенной гораздо реже, чем мы считали ранее. Существуют некоторые основания предполагать, что ему еще надо развиваться. Где-нибудь.
На те средства, которые ежегодно тратятся на межзвездную программу, можно было бы накормить все население Индии и Пакистана. В данный момент на станциях за пределами солнечной системы находятся восемнадцать тысяч исследователей. Многие из этих станций функционируют уже тридцать лет, со времен расцвета Века Межзвездных Путешествий. У нас накопилась масса материалов, интересных лишь для ограниченного круга лиц, с описанием климатических условий и тектонических процессов в других мирах. Никто не против накопления научных знаний. Но пора, наконец, сегодня, а на самом деле уже пора было вчера, установить баланс.
Мы в большой беде. Мы не можем накормить значительную часть населения земного шара, предоставить людям жилье, должным образом заботиться о них. Мы хотим напомнить тем, кто посмеивается над Ноками и их конфликтом, напоминающим первую мировую войну на земле, что ежедневных жертв голода и недоедания в Китае больше, чем их общее количество за весь прошлый год войны в Ноке.
А между тем академические лоббисты требуют увеличения ассигнований на строительство космических кораблей. Пришло время сказать: хватит.
Передовая статья «Бостон Глоуб», 22 мая 2202.
5
Луна Куракуа.
Воскресенье, 6 июня, 07:34 по местному времени.
У Куракуа только один спутник, примерно в два раза меньше, чем Луна, пепельно-серый, весь покрытый кратерами. На нем совсем нет атмосферы. В этот вечер он повис в небе ярко-желтым полумесяцем и дружелюбно светился, будто приглашал в гости. Но эта луна весьма необычна. Шесть лет назад пилот одного грузового транспорта заметил в северной части нечто напоминающее город.
– Ричард?
Он был полностью поглощен нарисованной от руки картой, которая лежала на коленях и на большей части приборной панели. Он махнул рукой, показывая, что все слышит.
– Дай Генри знать, что мы здесь, – сказал он. – И скорее к Оз.
Под красным солнцем Беллатрикс и затянутой облаками Куракуа челнок «Уинкельмана» – «Альфа» («Беты» не было) парил над лунным ландшафтом. Под ним мелькали то ярко освещенные, то покрытые тенью кратеры и ущелья. Шаттл пересек невысокую горную цепь и понесся над морем плоских гладких скал. Ричард, как обычно в такие моменты, сохранял полное спокойствие и, чуть наклонясь вперед в кресле с пристегнутыми ремнями, поглядывал в окно. Хатч было не по себе, что он настаивал сразу лететь сюда. Ей бы очень хотелось в первую очередь закончить приготовления к эвакуации, а уж потом ввязываться в другие приключения. Им надо принять груз. Кроме того, всегда есть дела, которые откладывают до последней минуты, и ей было бы спокойнее, если бы работы начались заранее. А вместо этого Ричард увлекся аномалией, со всеми вытекающими последствиями.
Его поведение вполне подтверждало такие опасения.
– До одиннадцатого, – сказал он, – у нас уйма времени. Пять дней.
Появился горный хребет, понесся им навстречу и исчез. На Море было огромное количество шрамов от метеоритных ударов. В справочнике, который она вывела на экран, говорилось, что это древнейшая поверхность на данной луне.
– Некоторым из этих кратеров, – пояснила она, – два миллиарда лет.
Ричард кивнул, он ее не слышал. Геология его не интересовала.
Мигнул сенсорный индикатор.
– На горизонте корабль. Шаттл Генри.
– Хорошо. – Его взгляд потеплел.
– Он в двадцати минутах лета позади нас. – Хатч включила ручное управление, отметила свое местоположение на навигационных дисплеях и развернула корабль.
– Приятно снова с ним встретиться. – Ричард улыбнулся. – Ему сейчас не очень-то легко. Считалось, что для исследования Куракуа у нас в запасе целая вечность. Никто и не думал, что нас оттуда попросят. Получается, что мы действовали слишком осторожно. Надо было перепахать ее всю. Ведь именно так поступил Шлиман.
Хатч дважды встречалась с Генри. Чудак небольшого роста, с вечно взъерошенными волосами. Она слушала его лекцию, когда углубляла свои знания по археологии. Ей тогда надо было заключить контракт с Академией. Два года спустя, когда они вместе летели на Луну на почтовом транспорте, он поразил ее тем, что помнил, кто она такая и даже не забыл ее имя. Присцилла.
Землю прорезали каньоны. Внизу промелькнули острые, как иглы, горные пики.
– Какие они были? – спросила она. – Куракуанцы?
– Они жили долго. Я имею в виду продолжительность жизни. – Он порылся в карманах куртки. – У меня тут рисунки. Должно быть, оставил в своей комнате. Или, – голос его зазвучал робко, – дома. – Он продолжал шарить в карманах. – Они похожи на волосатых крокодилов, но теплокровные.
– Да нет. Я хочу знать, что они собой представляли. Что они делали? Я знаю, что у них были мужчины и женщины и что они долго жили. А что еще?
– У них было много темных периодов. Не таких варварских, как на Земле, и не таких воинственных. Скорее застойных. Иногда целое тысячелетие ничего не происходило. Никакого развития ни в политике, ни в науке. Вообще никакого. Они славились необычайной забывчивостью. Нам, например, известно, что они трижды открывали, что Куракуа не является центром Вселенной.
– Почему? Откуда эти темные периоды?
– Кто знает? Может быть, нам тоже предстоит через них пройти. Мы не так уж много прожили. Что касается куракуанцев, они могли стать жертвами своего долгожительства. Не те люди приходили к власти и потом долго не умирали. – Он сделал безуспешную попытку убрать падающие на глаза волосы. – Подумайте об этом. Представьте, что вам пришлось бы иметь дело с Хартом в течение шестидесяти лет. (Адриан Харт – президент Опекунского Совета Академии. Он был суетлив и мстителен – микроменеджер при полном отсутствии собственных идей.)
Желтый индикатор начал мигать.
– Приближаемся, – сказала она.
Солнечный свет отражался от скал и скакал по равнине множеством солнечных зайчиков. Очень похоже на освещенный хайвэй – яркий и сияющий.
Ричард с интересом наклонился вперед.
Света становилось все больше. Это появилась стена. Она была молочно-белой на фоне серого лунного пейзажа и простиралась от низкой гряды холмов на юге до самого горизонта на севере. Хатч перевела двигатель на обратную тягу и выпустила серию коротких импульсов из маневровых двигателей. Они опустились ближе к поверхности.
Стена увеличивалась в размерах и вскоре заняла почти все небо. Она была огромной. Внешний вид стены, когда они подлетели поближе, напомнил Хатч рисунки Трои в старых учебниках. Она включила телескопы и вывела изображение на мониторы. Строение, казалось, не имело ни единого шва.
Если не считать пробитых отверстий. Выпали целые секции. Были места, где стена разрушена до основания. Рядом лежала щебенка.
– Смотри, – сказал Ричард. – Камни обожжены пламенем.
– Выглядит так, будто ее пытались разрушить.
– Действительно, очень похоже.
– Но какой же огонь может здесь гореть?
– Не знаю. – Он сложил на груди руки и склонил голову. – Я был не прав, что всегда игнорировал это место. Оно удивительное.
– Что же здесь произошло?
– Не знаю. – Он несколько минут сидел неподвижно, глядя в одну точку, и наконец произнес: – Фрост.
– Что?
– Я думаю о Роберте Фросте. Здесь есть нечто, что не любит стену… – Ричард откинулся назад, сложил вместе кончики пальцев и весь ушел в себя. – Великолепно, – выдохнул он. – Полная поэзии тайна. В действительности это просто каменная скульптура в безвоздушном пространстве. Почему ее построили здесь? И кто пытался ее разрушить?
Увиденное грузом легло на его плечи.
Единственное разумное объяснение – выпадение метеоритного дождя. Поблизости действительно имелись горные породы метеоритного происхождения. И множество кратеров. Но результаты выпадения почему-то напоминали злой умысел.
– Может, это только иллюзия, – произнес Ричард, который мог читать ее мысли. – Это единственное здесь архитектурное сооружение, и ему нечего противопоставить, кроме хаоса лунного пейзажа… И все же… – Он покачал головой. – Непонятно, как все это понимать.
Хатч знала, что сооружение построено одиннадцать – двенадцать тысяч лет назад.
– Оно относится к тому же периоду, что и серия Талла.
– Да, – согласился он. – Между ними может существовать связь.
Хатч стало жутковато. Она поймала себя на том, что ищет отпечатки огромных следов.
Стена высотой 41,63 метра. Правильный квадрат. Длина стороны – 8,32 километра.
– Длина стороны, – прочитала она появившуюся на экране надпись, – ровно в две тысячи раз больше ее высоты.
– У них была десятичная система счета.
– Сколько пальцев было у куракуанцев?
– Их с натяжкой можно назвать пальцами. Четыре.
– У Создателей Монументов было пять.
Шаттл развернулся носом к стене. Он парил теперь всего в нескольких метрах.
– Будем высаживаться?
– Нет. Не здесь.
Стена была древней уже во времена строительства египетских пирамид. Хатч плыла вдоль стены и ощущала всю эфемерность своего существования, чего с ней никогда раньше не случалось ни на Япете, ни на других древних планетах. Интересно, какая же между ними разница. Ее радовало то, что красота все-таки выживает. Но когда тебя переживет такое примитивное безумие…
– Это творение, – сказал Ричард, – очень сильно отличается от всего, что они оставили. Если, конечно, оно принадлежит им. Монументы такие легкие, изысканные, элегантные. Создавшая их раса умела радоваться жизни. А здесь нечто мрачное, даже зловещее. Иррациональное. Уродливое. Оно внушает страх. – Он резко откинулся в кресле, как будто испугался оборотня. – Давай поднимемся вверх, – попросил он.
Она, не возражая, медленно двинулась с места.
Ричард снова развернул карту.
– Что тут у нас по строительным материалам? Откуда они брали камень?
Она откопала технический отчет.
– Все местное. В нескольких местах обнаружены карьеры, но все как минимум в шести километрах отсюда.
– Они не хотели портить вид, перекапывая почву рядом с городом. Это, по крайней мере, согласуется с тем, что мы наблюдали в других местах.
– Понятно. Все равно они должны были модифицировать камень. По одной теории, они использовали нанотехнику. Вокруг полно полевого шпата и кварца. Явно отходы. Сама стена из обогащенного кальцита.
– Мрамор.
– Да. Но лучшего качества. Более стойкий. И сильнее отражающий свет.
– Они хотели, чтобы увидели с Куракуа.
– Несомненно. – Они приблизились к сожженной секции. – Генри считает, – сказал Ричард, – что повреждения относятся к 9000 году до нашей эры.
– Именно к тому периоду, когда она и была построена, – сказала Хатч.
– Что-то произошло сразу после постройки, а?
– Может, строители поссорились. Разругались из-за такого славного парка развлечений.
Ричард только развел руками.
– Эта гипотеза не хуже и не лучше других.
Она вернулась к экрану.
– В почве содержится большое количество триоксимелина. Формальдегида. Но только в ближайших окрестностях. Рядом с Оз.
– Мне это ни о чем не говорит. Я почти не знаю химию. Какие из этого следуют выводы?
– Эта штука, – она показала пальцем в сторону экрана, – не предлагает никаких теорий.
За стеной показался псевдогород: темные каньоны широких бульваров, просторные здания без окон и длинные аллеи. Город пустоты и призраков, город из скал и теней. Хатч инстинктивно захотелось света и движения.
– Невероятно, – едва смог выдохнуть Ричард.
Город был невероятно огромный. Она поднялась повыше и одновременно переключила обогреватель кабины на ручное управление, переведя регулятор на минимум. Город, как и стена, лежал в развалинах.
– Посмотри на улицы, – прошептал он.
Кварталы – идеальные квадраты. Километр за километром. До самой линии горизонта. Оз – место удивительной математической точности, даже в нынешнем его состоянии. Проспекты и улицы пересекаются под углом девяносто градусов. Она не увидела ни развилок, ни изгибов дорог, ни сливающихся тропинок. Дома подчинялись тем же строгим геометрическим законам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Перед отлетом они позавтракали, а потом Ричард углубился в свои записи. Он чем-то взволнован, и это еще одна причина, почему она с удовольствием взяла его на борт. Ричард всегда чем-то занят. Он не вышел на мостик после ленча, но в этом нет ничего необычного. Когда-нибудь он объявится. Может, когда проголодается, потому что он не любил есть в одиночестве. И все объяснит.
Хатч, конечно, знала о загадке Оз. Она рада, что Ричард хочет взглянуть на странное сооружение, и ей хотелось бы послушать, что он об этом думает.
Но и через семь часов он все еще не появился. Она сообщила по внутренней связи, что пришло время совершить скачок.
– Через десять минут, – сказала она и добавила: – До Куракуа приблизительно двадцать пять дней лета.
– Спасибо, Хатч. – В голосе прозвучало нескрываемое отвращение. Возможно, ему не терпелось поскорее прибыть на место. На второй день он обычно уже слонялся по кораблю, просил сыграть партию в шахматы и жаловался, что нельзя двигаться быстрее. Он простаивал на мостике, наблюдая, как мимо «Уинка», движущегося, по его мнению, со скоростью плоскодонки, проплывают туманности гиперпространства.
Он вошел и принес пакет булочек с корицей.
– Ну, и как у нас дела? – спросил он.
– Прекрасно. Пристегивайтесь.
Он сел, пристегнул ремни и предложил ей булочку.
– Приятно снова видеть тебя.
Окно кругового обзора открыто. Уютно мерцают звезды. Их мягкий свет заливает рубку. Внутренние огни выключены, лишь на пульте горит несколько индикаторов. Кажется, что просто вышел на террасу.
Несколько минут Ричард развлекал ее ничего не значащим разговором. Потом Хатч уловила момент и спросила об Оз.
– Она ведь построена вовсе не Создателями Монументов? Я хочу сказать, что она не похожа на остальные сооружения.
Он помрачнел.
– Еще несколько дней назад я тоже так думал, а теперь не уверен. – Он дал ей посмотреть сообщение Генри.
Сходство достаточно очевидно.
– Этим изображениям одиннадцать тысяч лет?
– Да. Что вы об этом думаете?
– Что это один из них. – Хатч засмеялась. – Они спустились, чтобы сфотографироваться там, чтоб мне провалиться.
Как обычно перед началом входа, Хатч проверила по предстартовому списку работу систем корабля.
– Я всегда думала, что это они, – сказала она. – Я имею в виду, что они построили Оз. А кто же еще?
Ричард выглядел разочарованным.
– Мы ведь не знаем точно, а, Хатч? Если говорить честно, я всегда предпочитал не думать об Оз. Она не вписывается ни в один нормальный сценарий.
Хатч еще раз посмотрела на изображение Смерти. Оно чем-то глубоко тронуло ее.
– Ладно, – сказал Ричард, – я уверен, что у людей Генри есть какие-нибудь идеи.
Засветилась янтарная лампа.
– Начинаем вход, – спокойно предупредила она. Стала чувствоваться перегрузка. – Десять секунд.
Ричард откинулся назад.
– Если это действительно они, то можно предположить, что по каким-то неизвестным причинам у них произошла деградация. – Он прикрыл глаза. – Надеюсь, что это не так.
Запылали огнем двигатели, и вдруг исчезли звезды. Это был единственный физический эффект, наблюдавшийся при скачке в гиперпространство. Нет даже намека на движение. Некоторые заявляли, что испытывают легкое головокружение, но Хатч считала такие симптомы результатом переутомления.
Это немного напоминало движение по туннелю. Когда туннель заканчивался, обычно это происходило в интервале от полминуты до получаса, вы оказывались в сером тумане.
Индикаторы пульта загорелись зеленым светом, и она выключила экран переднего обзора.
– Не хотелось бы думать, что в итоге они свихнулись.
– А это не слишком сильно сказано? – Она передала булочку. Потом налила себе свежезаваренный кофе и взяла чашку.
– Свихнулись? Вы перестанете думать, что это слишком резкое высказывание, когда увидите Оз.
* * *
ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА
ГДЕ ЖЕ ОТДАЧА?
…Богатство, обладателями которого мы должны были стать в результате межзвездных полетов, так и не материализовалось. Полеты помогли достичь некоторого технического прогресса, к которому мы бы все равно пришли, но не такой дорогой ценой. Мы узнали, что разумные существа обитали на двух далеких от нас планетах и что их больше нет. А также то, что обитатели третьей планеты в настоящее время ведут глобальную войну. Нам могут возразить, что эти результаты (совместно с нашим собственным неумением найти выход из все ухудшающегося положения на Земле) позволили нам понять, что разум встречается во Вселенной гораздо реже, чем мы считали ранее. Существуют некоторые основания предполагать, что ему еще надо развиваться. Где-нибудь.
На те средства, которые ежегодно тратятся на межзвездную программу, можно было бы накормить все население Индии и Пакистана. В данный момент на станциях за пределами солнечной системы находятся восемнадцать тысяч исследователей. Многие из этих станций функционируют уже тридцать лет, со времен расцвета Века Межзвездных Путешествий. У нас накопилась масса материалов, интересных лишь для ограниченного круга лиц, с описанием климатических условий и тектонических процессов в других мирах. Никто не против накопления научных знаний. Но пора, наконец, сегодня, а на самом деле уже пора было вчера, установить баланс.
Мы в большой беде. Мы не можем накормить значительную часть населения земного шара, предоставить людям жилье, должным образом заботиться о них. Мы хотим напомнить тем, кто посмеивается над Ноками и их конфликтом, напоминающим первую мировую войну на земле, что ежедневных жертв голода и недоедания в Китае больше, чем их общее количество за весь прошлый год войны в Ноке.
А между тем академические лоббисты требуют увеличения ассигнований на строительство космических кораблей. Пришло время сказать: хватит.
Передовая статья «Бостон Глоуб», 22 мая 2202.
5
Луна Куракуа.
Воскресенье, 6 июня, 07:34 по местному времени.
У Куракуа только один спутник, примерно в два раза меньше, чем Луна, пепельно-серый, весь покрытый кратерами. На нем совсем нет атмосферы. В этот вечер он повис в небе ярко-желтым полумесяцем и дружелюбно светился, будто приглашал в гости. Но эта луна весьма необычна. Шесть лет назад пилот одного грузового транспорта заметил в северной части нечто напоминающее город.
– Ричард?
Он был полностью поглощен нарисованной от руки картой, которая лежала на коленях и на большей части приборной панели. Он махнул рукой, показывая, что все слышит.
– Дай Генри знать, что мы здесь, – сказал он. – И скорее к Оз.
Под красным солнцем Беллатрикс и затянутой облаками Куракуа челнок «Уинкельмана» – «Альфа» («Беты» не было) парил над лунным ландшафтом. Под ним мелькали то ярко освещенные, то покрытые тенью кратеры и ущелья. Шаттл пересек невысокую горную цепь и понесся над морем плоских гладких скал. Ричард, как обычно в такие моменты, сохранял полное спокойствие и, чуть наклонясь вперед в кресле с пристегнутыми ремнями, поглядывал в окно. Хатч было не по себе, что он настаивал сразу лететь сюда. Ей бы очень хотелось в первую очередь закончить приготовления к эвакуации, а уж потом ввязываться в другие приключения. Им надо принять груз. Кроме того, всегда есть дела, которые откладывают до последней минуты, и ей было бы спокойнее, если бы работы начались заранее. А вместо этого Ричард увлекся аномалией, со всеми вытекающими последствиями.
Его поведение вполне подтверждало такие опасения.
– До одиннадцатого, – сказал он, – у нас уйма времени. Пять дней.
Появился горный хребет, понесся им навстречу и исчез. На Море было огромное количество шрамов от метеоритных ударов. В справочнике, который она вывела на экран, говорилось, что это древнейшая поверхность на данной луне.
– Некоторым из этих кратеров, – пояснила она, – два миллиарда лет.
Ричард кивнул, он ее не слышал. Геология его не интересовала.
Мигнул сенсорный индикатор.
– На горизонте корабль. Шаттл Генри.
– Хорошо. – Его взгляд потеплел.
– Он в двадцати минутах лета позади нас. – Хатч включила ручное управление, отметила свое местоположение на навигационных дисплеях и развернула корабль.
– Приятно снова с ним встретиться. – Ричард улыбнулся. – Ему сейчас не очень-то легко. Считалось, что для исследования Куракуа у нас в запасе целая вечность. Никто и не думал, что нас оттуда попросят. Получается, что мы действовали слишком осторожно. Надо было перепахать ее всю. Ведь именно так поступил Шлиман.
Хатч дважды встречалась с Генри. Чудак небольшого роста, с вечно взъерошенными волосами. Она слушала его лекцию, когда углубляла свои знания по археологии. Ей тогда надо было заключить контракт с Академией. Два года спустя, когда они вместе летели на Луну на почтовом транспорте, он поразил ее тем, что помнил, кто она такая и даже не забыл ее имя. Присцилла.
Землю прорезали каньоны. Внизу промелькнули острые, как иглы, горные пики.
– Какие они были? – спросила она. – Куракуанцы?
– Они жили долго. Я имею в виду продолжительность жизни. – Он порылся в карманах куртки. – У меня тут рисунки. Должно быть, оставил в своей комнате. Или, – голос его зазвучал робко, – дома. – Он продолжал шарить в карманах. – Они похожи на волосатых крокодилов, но теплокровные.
– Да нет. Я хочу знать, что они собой представляли. Что они делали? Я знаю, что у них были мужчины и женщины и что они долго жили. А что еще?
– У них было много темных периодов. Не таких варварских, как на Земле, и не таких воинственных. Скорее застойных. Иногда целое тысячелетие ничего не происходило. Никакого развития ни в политике, ни в науке. Вообще никакого. Они славились необычайной забывчивостью. Нам, например, известно, что они трижды открывали, что Куракуа не является центром Вселенной.
– Почему? Откуда эти темные периоды?
– Кто знает? Может быть, нам тоже предстоит через них пройти. Мы не так уж много прожили. Что касается куракуанцев, они могли стать жертвами своего долгожительства. Не те люди приходили к власти и потом долго не умирали. – Он сделал безуспешную попытку убрать падающие на глаза волосы. – Подумайте об этом. Представьте, что вам пришлось бы иметь дело с Хартом в течение шестидесяти лет. (Адриан Харт – президент Опекунского Совета Академии. Он был суетлив и мстителен – микроменеджер при полном отсутствии собственных идей.)
Желтый индикатор начал мигать.
– Приближаемся, – сказала она.
Солнечный свет отражался от скал и скакал по равнине множеством солнечных зайчиков. Очень похоже на освещенный хайвэй – яркий и сияющий.
Ричард с интересом наклонился вперед.
Света становилось все больше. Это появилась стена. Она была молочно-белой на фоне серого лунного пейзажа и простиралась от низкой гряды холмов на юге до самого горизонта на севере. Хатч перевела двигатель на обратную тягу и выпустила серию коротких импульсов из маневровых двигателей. Они опустились ближе к поверхности.
Стена увеличивалась в размерах и вскоре заняла почти все небо. Она была огромной. Внешний вид стены, когда они подлетели поближе, напомнил Хатч рисунки Трои в старых учебниках. Она включила телескопы и вывела изображение на мониторы. Строение, казалось, не имело ни единого шва.
Если не считать пробитых отверстий. Выпали целые секции. Были места, где стена разрушена до основания. Рядом лежала щебенка.
– Смотри, – сказал Ричард. – Камни обожжены пламенем.
– Выглядит так, будто ее пытались разрушить.
– Действительно, очень похоже.
– Но какой же огонь может здесь гореть?
– Не знаю. – Он сложил на груди руки и склонил голову. – Я был не прав, что всегда игнорировал это место. Оно удивительное.
– Что же здесь произошло?
– Не знаю. – Он несколько минут сидел неподвижно, глядя в одну точку, и наконец произнес: – Фрост.
– Что?
– Я думаю о Роберте Фросте. Здесь есть нечто, что не любит стену… – Ричард откинулся назад, сложил вместе кончики пальцев и весь ушел в себя. – Великолепно, – выдохнул он. – Полная поэзии тайна. В действительности это просто каменная скульптура в безвоздушном пространстве. Почему ее построили здесь? И кто пытался ее разрушить?
Увиденное грузом легло на его плечи.
Единственное разумное объяснение – выпадение метеоритного дождя. Поблизости действительно имелись горные породы метеоритного происхождения. И множество кратеров. Но результаты выпадения почему-то напоминали злой умысел.
– Может, это только иллюзия, – произнес Ричард, который мог читать ее мысли. – Это единственное здесь архитектурное сооружение, и ему нечего противопоставить, кроме хаоса лунного пейзажа… И все же… – Он покачал головой. – Непонятно, как все это понимать.
Хатч знала, что сооружение построено одиннадцать – двенадцать тысяч лет назад.
– Оно относится к тому же периоду, что и серия Талла.
– Да, – согласился он. – Между ними может существовать связь.
Хатч стало жутковато. Она поймала себя на том, что ищет отпечатки огромных следов.
Стена высотой 41,63 метра. Правильный квадрат. Длина стороны – 8,32 километра.
– Длина стороны, – прочитала она появившуюся на экране надпись, – ровно в две тысячи раз больше ее высоты.
– У них была десятичная система счета.
– Сколько пальцев было у куракуанцев?
– Их с натяжкой можно назвать пальцами. Четыре.
– У Создателей Монументов было пять.
Шаттл развернулся носом к стене. Он парил теперь всего в нескольких метрах.
– Будем высаживаться?
– Нет. Не здесь.
Стена была древней уже во времена строительства египетских пирамид. Хатч плыла вдоль стены и ощущала всю эфемерность своего существования, чего с ней никогда раньше не случалось ни на Япете, ни на других древних планетах. Интересно, какая же между ними разница. Ее радовало то, что красота все-таки выживает. Но когда тебя переживет такое примитивное безумие…
– Это творение, – сказал Ричард, – очень сильно отличается от всего, что они оставили. Если, конечно, оно принадлежит им. Монументы такие легкие, изысканные, элегантные. Создавшая их раса умела радоваться жизни. А здесь нечто мрачное, даже зловещее. Иррациональное. Уродливое. Оно внушает страх. – Он резко откинулся в кресле, как будто испугался оборотня. – Давай поднимемся вверх, – попросил он.
Она, не возражая, медленно двинулась с места.
Ричард снова развернул карту.
– Что тут у нас по строительным материалам? Откуда они брали камень?
Она откопала технический отчет.
– Все местное. В нескольких местах обнаружены карьеры, но все как минимум в шести километрах отсюда.
– Они не хотели портить вид, перекапывая почву рядом с городом. Это, по крайней мере, согласуется с тем, что мы наблюдали в других местах.
– Понятно. Все равно они должны были модифицировать камень. По одной теории, они использовали нанотехнику. Вокруг полно полевого шпата и кварца. Явно отходы. Сама стена из обогащенного кальцита.
– Мрамор.
– Да. Но лучшего качества. Более стойкий. И сильнее отражающий свет.
– Они хотели, чтобы увидели с Куракуа.
– Несомненно. – Они приблизились к сожженной секции. – Генри считает, – сказал Ричард, – что повреждения относятся к 9000 году до нашей эры.
– Именно к тому периоду, когда она и была построена, – сказала Хатч.
– Что-то произошло сразу после постройки, а?
– Может, строители поссорились. Разругались из-за такого славного парка развлечений.
Ричард только развел руками.
– Эта гипотеза не хуже и не лучше других.
Она вернулась к экрану.
– В почве содержится большое количество триоксимелина. Формальдегида. Но только в ближайших окрестностях. Рядом с Оз.
– Мне это ни о чем не говорит. Я почти не знаю химию. Какие из этого следуют выводы?
– Эта штука, – она показала пальцем в сторону экрана, – не предлагает никаких теорий.
За стеной показался псевдогород: темные каньоны широких бульваров, просторные здания без окон и длинные аллеи. Город пустоты и призраков, город из скал и теней. Хатч инстинктивно захотелось света и движения.
– Невероятно, – едва смог выдохнуть Ричард.
Город был невероятно огромный. Она поднялась повыше и одновременно переключила обогреватель кабины на ручное управление, переведя регулятор на минимум. Город, как и стена, лежал в развалинах.
– Посмотри на улицы, – прошептал он.
Кварталы – идеальные квадраты. Километр за километром. До самой линии горизонта. Оз – место удивительной математической точности, даже в нынешнем его состоянии. Проспекты и улицы пересекаются под углом девяносто градусов. Она не увидела ни развилок, ни изгибов дорог, ни сливающихся тропинок. Дома подчинялись тем же строгим геометрическим законам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48