– Но ведь так оно и есть, – возразила Катринка. Циммерман улыбнулся.
– Вы так считаете? – В его голосе больше не слышалось раздражение. – Так о чем вы хотели поговорить со мной? – обратился он к Катринке.
– Я хотела сказать, что теперь у меня имеются доказательства против вас, их достаточно для того, чтобы подвергнуть уголовному преследованию вас за множество преступлений, начиная от торговли младенцами и кончая использованием фальшивых документов.
– Какая ерунда, – сказал возмущенно доктор. – Вы не знаете, что говорите.
– Если вы скажете мне, где мой сын, тогда я, может быть, и забуду все, что узнала. В противном же случае…
– Вы блефуете, – сказал он.
– Скоро вы получите доказательства. Подумайте об этом, – ответила Катринка. – И дайте мне знать. Но на вашем месте я бы не стала тянуть время. Я и так слишком долго ждала.
Циммерман резко повернулся и ушел. Его бледное лицо и глаза выражали ярость. Катринка видела, как он подошел к Хеллерам и высокой пышной даме в коротком светлом парике, которая, по всей вероятности, была его женой. Катринка подумала с горечью, что Эрика могла выглядеть так же лет двадцать тому назад.
– Кто это был? – спросила Лючия, еле переводя дух после танца с одним из сыновей Риккардо.
– Человек, который сделал несчастной Эрику, – сказала Катринка. «И меня тоже», – добавила она про себя.
– Похоже, что он разгневан, – сказала Лючия. – Видно, ты ему здорово насолила.
– Нет еще, – ответила Катринка. – Но скоро я это сделаю.
Катринка танцевала с Риккардо и его сыновьями, с Тедом и устроителем бала, представительным Юханнесом, известным как «Принц зари», с Джанни Агнеллы и множеством сыновей бывших глав государств. Она уже собиралась было поехать домой и посмотреть, не приехал ли Адам, когда Жан-Клод схватил ее за руку и потянул в круг танцующих. Она чуть не застонала. Жан-Клод иногда бывал очень мил и остроумен, но сейчас Катринка не имела ни малейшего желания общаться с ним, зная, это ей еще предстоит объяснение с Адамом.
Они танцевали молча, так как под музыку было совершенно невозможно разговаривать. Когда Катринка, наконец, заявила, что устала, Жан-Клод обнял ее за талию, как бы не давая ей улизнуть от него, отвел ее в сторону, взял с подноса два бокала шампанского и протянул один ей. Затем он поднял свой бокал.
– С днем рождения, – сказал он. Как всегда, он поразил ее.
– Жан-Клод, как мило, что ты помнишь.
– Я полагаю, что женщины предпочитают, чтобы мужчины забывали об этом, – сказал он, нежно целуя ее в губы. – С каждым годом ты становишься все прекрасней.
Она рассмеялась.
– Ну и повеса же ты, Жан-Клод. Как только твоя жена терпит тебя? – Он и не подумал являться в костюме, на нем был смокинг. В его длинных темных волосах появились седые пряди, и морщины на высоком лбу стали глубже, однако в остальном он не изменился.
– Ты же терпишь своего мужа, как я думаю. Она засмеялась.
– У вас с Адамом нет ничего общего, – сказала она, хотя это и не совсем соответствовало действительности. Они оба были честолюбивы, хитры, безжалостны и обаятельны. Они отличались только манерами. Жан-Клод был обходителен и изысканен, как истинный европеец, в то время как Адам был прямым и непосредственным, словом, типичным американцем.
– Неправда. Во-первых, у нас одинаковый вкус относительно женщин. К сожалению, ему больше везет с моими, чем мне с его.
Он явно хотел сказать какую-то гадость, это Катринка поняла сразу, однако до нее не сразу дошло, что именно. «Наверное, я выпила слишком много шампанского», – подумала она.
– Если ты думаешь, что Адам спит с твоей женой, то ошибаешься.
– Нет, конечно, – весело откликнулся Жан-Клод. – Разумеется, не с женой.
– Кажется, ты несешь какую-то чушь, Жан-Клод, – с раздражением сказала Катринка.
– Катринка, ну до чего же ты доверчива, – сказал он, привлекая ее к себе и целуя в шею. – И очень жаль.
Она вырвалась и спросила:
– Почему ты говоришь загадками сегодня?
– Перевести на нормальный язык? – Он погладил ее по обнаженной руке. – Я хочу, чтобы ты спала со мной.
– Очень соблазнительное предложение, – ответила она с улыбкой, стараясь свести к шутке разговор, ставший достаточно тягостным. – Но я люблю мужа.
– Ну и дура, – сказал Жан-Клод, отпуская ее руку. Слишком много женщин за последние дни употребляли слово «дура», правда, не по отношению к Катринке.
– Почему я дура?
– Что держит твоего мужа в Калифорнии, когда ты здесь?
– Откуда ты знаешь, что он в Калифорнии?
– Откуда? Конечно, от Натали.
– Натали? – Внезапно она все поняла. – О Боже, – сказала она, – Натали.
– Да, – сказал Жан-Клод, – Натали.
– Катринка, милая, ты идешь? – спросила Дэйзи. – Мы все уже собрались. О, привет, Жан-Клод. Что же ты не в костюме?
– Ты выглядишь превосходно, дорогая, – сказал он, целуя ее в обе щеки. – Как всегда. Можно я загляну к вам завтра?
– Ну, разумеется, приходи к обеду, если хочешь. Твоя жена с тобой?
– Там где-то.
Дэйзи взяла Катринку под руку.
– Пошли. У тебя усталый вид. – Она обернулась к Жан-Клоду: – Каждое утро на рассвете она уже на трассе. Это не на пользу ей. Ну, до завтра, – сказала она, увлекая потрясенную Катринку к двери.
Адам был в постели и крепко спал, когда Катринка с компанией вернулась в шале. Слишком ошарашенная, чтобы чувствовать злость, она зажгла свет, села в симпатичное цветастое кресло и, не отрывая от него глаз, стала ждать, когда он проснется. Она не знала, что скажет ему. Наконец, он повернулся, прикрыл глаза рукой и простонал:
– Катринка, умоляю, выключи этот проклятый свет, я весь вымотан. – Когда реакции не последовало, он убрал руку, открыл глаза и посмотрел на нее. Он не сразу узнал ее, затем вспомнил, что она была на костюмированном балу. – С днем рождения, – пробормотал он. – Подарок на комоде. Надеюсь, тебе понравится.
– Тебе помогала его выбрать Натали?
Он сел на кровати.
– Чтобы выбрать тебе подарок, мне не нужна ничья помощь. – Его волосы с сильной проседью были в беспорядке. Лицо было бледным и уставшим, однако в глазах светились настороженность и тревога.
– Это правда?
Адам посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке, и сказал:
– Катринка, сейчас полчетвертого. Я был в дороге пятнадцать часов. Давай обсудим все, что тебя тревожит, завтра.
Она стянула с головы рыжий парик и провела рукой по своим темным волосам. Начинала болеть голова.
– Я хочу знать. Ты спишь с Натали?
– Что за нелепая мысль?
– Да или нет?
– Послушай, это совсем не то, что ты думаешь.
– Так это правда! – Она почти сорвалась на крик. Адам сбросил одеяло, опустил ноги на пол, но вставать не стал.
– Катринка, мы совсем не думали, что так получится. Мы как-то ужинали вместе в ресторане. Наверное, мы оба немного перебрали. А потом как-то одно потянуло другое.
– И как долго это продолжается?
– Не знаю. Может быть, шесть месяцев. Нет, девять.
– Как ты мог? Вы оба? Ведь Натали – моя лучшая подруга!
– Я же сказал тебе, – сказал Адам. В его голосе послышалось раздражение, как будто ему приходилось повторять задание невероятно тупому подчиненному. – Мы не думали, что так получится.
– Прекрасно, – отрезала Катринка, злость в ней начала, наконец, растапливать тот лед, который она чувствовала внутри себя. – И ты хочешь сказать, что я должна простить тебя.
– Я не просил тебя прощать меня.
– Ты любишь ее? – Адам неожиданно выпрямился и напрягся, как будто обдумывал, что сказать. – Так да или нет?
– Я не знаю. Может быть. Да, – сказал он, наконец, хотя и не был вполне уверен в своем ответе. Он чувствовал огромное облегчение, как будто вышел из тюрьмы, в которой провел долгое время.
Катринка не смогла сдержать крика. По щекам ее струились слезы. Он встал и подошел к ней.
– Не трогай меня, – сказала она. Он отступил, не зная, что делать. – Я хочу, чтобы ты уехал. Поезжай в гостиницу. Убирайся куда угодно. Я не хочу тебя видеть.
– Катринка, ну подумай как следует… – Зачем он спорит, когда больше всего на свете ему хотелось уехать отсюда.
– Возьми какую-нибудь из машин. Утром я пришлю за ней. Только уходи.
– Катринка…
– Убирайся!
Молча Адам подошел к шкафчику, взял свои вещи и начал одеваться. Катринка сидела в кресле с закрытыми глазами, слезы струились по ее щекам, размазывая грим. Она не хотела смотреть на Адама. Собравшись, он сказал:
– Я завтра тебе позвоню.
– Не беспокойся. Я пришлю тебе твои вещи с шофером.
Беспомощно глядя на нее, Адам испытывал странное чувство, как будто то, чего он так долго ждал, наконец, наступило, а он вместо радости испытывал сожаление. Он не хотел уходить. Он не хотел расставаться с ней. Неужели такое возможно, думал он, неужели он все еще любит свою жену?
– Катринка… – опять тихо сказал он.
– Уходи, – закричала она, – убирайся!
Он ушел, она встала с кресла и бросилась на кровать. Подушка, простыни – все хранило еще его запах. Как такое могло произойти с ней? – думала она. Адам и Натали. Почему она никогда ни о чем не подозревала? Ее муж и ее лучшая подруга. Ирония судьбы. «Боже, какая я дура. Какая дура».
Глава 42
Когда на следующее утро Адам позвонил, Катринка уже ушла кататься на лыжах. Проведя бессонную ночь, она с трудом заставила себя встать, приняла душ, положила немного косметики на лицо, надела лыжный костюм и поднялась на подъемнике на вершину Корвача. Как всегда, движение было ее инстинктивной реакцией на боль: единственный способ не сломаться – это быть постоянно чем-либо занятой.
Потерять Адама было бы ужасно. Но, напомнила она себе, были и худшие времена, и она выжила.
Катринка старалась ни с кем из знакомых не общаться. Как только кто-либо из них приближался к ней, она, махнув рукой, бросалась вниз по трассе скоростного спуска. Она была не голодна и не стала обедать, а только время от времени останавливалась, чтобы выпить немного черного кофе. Ближе к вечеру Катринка поняла, что настолько измотана, что наконец-то сможет заснуть. Еще один спуск – и все. Она уже вспрыгнула в сиденье подъемника, чтобы подняться на Корвигилу, как вдруг появился Адам и, не обращая внимания на терпеливо стоявших в очереди, сел в сиденье рядом с ней.
– Я ищу тебя уже несколько часов, – сказал он.
Красная лыжная шапочка прикрыла его густые волосы. Усталость и беспокойство легли глубокими морщинами вокруг глаз. Он казался бледным, как будто тоже провел бессонную ночь. Она хотела услышать от него, что он любит ее и только ее, что все остальное было неправдой. Но, увидя мрачное и виноватое выражение его лица, она поняла, что вряд ли услышит эти слова. И тут она рассмеялась.
Когда Адам представлял себе возможную реакцию Катринки на его неожиданное появление, он не предполагал, что это может быть смех. Он сильно удивился.
– Вот так же мы когда-то встретились, – сказала она. Какой-то момент Адам растерянно пытался вспомнить ту встречу, затем его рот растянулся в улыбке, которую Катринка, несмотря ни на что, вынуждена была признать привлекательной.
– Я помню, – сказал он.
Яркое голубое небо стало вдруг серым, спустился туман, закрыв верхушки гор и окутав подъемник и все пространство вокруг. Закружились снежинки. Тишина казалась жутковатой. Они слегка раскачивались в сиденьях подъемника, чувствуя себя неловко, как двое незнакомых людей, которые ищут предлог, чтобы заговорить.
– Я собираюсь снять дом на Беверли-Хиллз, – наконец, сказал Адам. – Я думаю, мы должны попробовать пожить отдельно какое-то время.
– Ты хочешь развестись?
– Я не думаю, что нам нужно что-то предпринимать, пока мы в таком состоянии, – ответил он.
– И ты думаешь, я успокоюсь, если буду знать, что ты продолжаешь спать с Натали?
– Наши проблемы начались задолго до Натали.
– Угу, и путаться с моей лучшей подругой – не лучший способ их разрешить.
– Я не хочу говорить о Натали. Не о ней речь.
– Я хочу. – Если бы Адам сделал то, что часто делают мужчины в его возрасте, если бы он нашел глуповатую и неопытную девицу, достаточно наивную, чтобы он мог произвести на нее впечатление, но способную заставить его почувствовать себя снова молодым, Катринка могла бы это понять. Но обмануть ее с женщиной ее же возраста, с одной из ее лучших подруг, казалось ей очень жестоким поступком. Даже если бы она поверила, что у них настоящая любовь, что было совершенно невозможно, как бы она могла простить их? – Если ты хочешь сохранить наш брак, перестань встречаться с ней, – добавила она, потому что должна была это сказать.
– Нет, – сказал Адам. – Не сейчас.
Подъемник остановился, и она соскочила с него и отошла на несколько метров в сторону, поправляя очки и перчатки и ожидая, пока Адам подойдет к ней.
– Ты причинил мне так много боли, – сказала она, когда он подошел.
– Ты думаешь, мне было очень легко? – выпалил он, как всегда, думая в первую очередь о себе.
Ее гнев возобладал над разумом.
– Пошел ты… – сказала она резко и начала спуск с горы.
Он помчался за ней.
– Катринка, подожди. Мы должны поговорить.
– Я хочу получить развод, – прокричала она ему.
– Не глупи!
– Я хочу получить развод. – Она низко присела на лыжах, уменьшая сопротивление ветра.
– Катринка!
Она знала, что Адам, менее опытный и более осторожный лыжник, никогда не сможет догнать ее. Позднее, если захочет, он найдет ее в шале. Он будет ей звонить. Будут адвокаты, бумаги и бесконечные разговоры. Но сейчас ей доставило удовольствие – единственное, которое у нее осталось и будет еще в течение долгого времени – ускользнуть от него на лыжах.
Катринка преодолела свою обычную сдержанность и рассказала своим умирающим от любопытства подругам, которые не могли не заметить появление Адама и его неожиданное исчезновение, что у него роман и что она собирается подать на развод. К удивлению Катринки, ни Дэйзи, ни Марго, ни Лючия, казалось, не были поражены поведением Адама, хотя наотрез отрицали, что знали что-либо об этом, когда она спросила их. Они просто предполагали, что Адам, как и большинство мужчин, время от времени нуждается в небольшом развлечении, и уговаривали Катринку не торопиться, убеждая ее, что маленькая любовная интрижка не должна разрушить их брак. Они пытались дать ей разумный совет, но он звучал фальшиво. Марго не верила, что Тед был способен изменить ей. Лючия ушла бы от Ника, если бы смогла дознаться хоть до одного из его немногочисленных любовных приключений. Только Дэйзи, если бы такое случилось, возможно, отнеслась бы к неверности с высокомерным равнодушием. Но Стивен не предоставил ей такой возможности, и она надеялась, что и Риккардо не станет испытывать ее таким образом.
Когда они услышали, что соперницей Катринки оказалась Натали, их мнение изменилось, но ненамного. Они были шокированы, разгневаны, понимали все унижение и боль Катринки, но тем не менее предлагали ей подождать. Они убеждали Катринку, что Натали надоест Адаму и он вернется к ней. Если она любит его, почему бы не использовать шанс, чтобы сохранить брак?
Брак развалился. Катринка знала это. Ждать было больше нечего. Когда Адам бросит Натали – а она была уверена, что рано или поздно это произойдет, – он не вернется к ней, а найдет новую женщину.
– Он никогда не удовлетворен, – сказала Катринка своим подругам. – Он всегда хочет больше, чем имеет. Он хочет ребенка, а я не могу его дать ему. – Она начала плакать, и Лючия, пересев на диван поближе к ней, обняла ее и начала тоже плакать, думая больше о себе и Нике, чем о Катринке и Адаме. Скоро Дэйзи и Марго почувствовали, что и у них текут слезы по щекам, как только они вспомнили, какими молодыми, красивыми и влюбленными были Адам и Катринка в начале их совместной жизни.
На следующий день гости стали разъезжаться. Сыновья Риккардо с семьями уехали домой в окрестности Милана, Лючия – во Фьезоле, чтобы отвезти Паию в школу. Марго и Тед, Дэйзи и Риккардо – в Нью-Йорк. Катринка тоже намеревалась лететь в Нью-Йорк через Лондон, где у нее были запланированы встречи с руководством «Грэхема», но одна мысль вернуться в квартиру на Пятой авеню, которую она так тщательно обустроила, чтобы доставить удовольствие Адаму, была невыносимой. Поговорив с Анной, своей домоправительницей, с Робин, с управляющим обеих нью-йоркских гостиниц и убедившись, что все в порядке, она выслала Робин факсом список необходимых вещей и попросила переслать их ей немедленно через федеральную экспресс-почту. Затем она заказала себе билет на самолет в Прагу.
Спустившись вниз по Парижке от гостиницы «Интер-континенталь», где она остановилась, через старый еврейский квартал, мимо медленно разрушающейся синагоги, вдоль широкой улицы с жилыми зданиями в современном стиле, авиаагентствами, книжными и промтоварными магазинами и двигаясь по направлению к Старо-местной, площади, первое, что Катринка заметила, это то, что после семнадцати лет ее отсутствия все вокруг выглядело весьма обшарпанным и запущенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69